Текст книги "Верь только мне (СИ)"
Автор книги: Тори Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
–Виолетта, получается, Халк! – гыгыкает мелкий брат.
–Может, и Халк, – мудро реагирует папа. —Умный, молодой и очень красивый Халк. С принципами, со своим мнением и своим выбором! Дорогая моя доченька! Знай, какой бы выбор ты не делала в моменте – это всегда лучший из возможных. Верь своему сердцу и пускай твой Новый год будет для тебя легким, счастливым и полным любви! С днем рождения!
Под звон бокалов и улюлюканья все поздравляют меня и принимаются за еду. Выдыхаю, рада, что фокус внимания сместился с меня на мамину рыбы в кляре.
–Как настроение? – спрашивает Миша.
Но его снова перебивает звонок в дверь, который заставляет мои поджилки сделать сальто-мортале.
Глава 55.1 Виолетта
Кирилл вытирает губы салфеткой и, перескакивая через гостей, стремится в коридор. На этот раз без криков про сюрприз. Кого он так ждет?
Нет! Не может быть!
Дверь в прихожей отворяется, и я слышу только хруст обертки цветов.
–Проходи! – говорит Кирилл, и меня бросает в мелкую дрожь.
–А вот и я! – в гостиную насколько это возможно грациозно заплывает Ванька, наш друг детства. Тот самый из клуба.
–Виолетта! С днем рождения! – рапортует весело и вручает мне фиолетовую орхидею в зеленоватом горшке. —А всех остальных – с наступающим Новым Годом!!!
–Ванюша! – восклицает мама. —А ну-ка, давай, Кирилл, табуретку с балкона принеси! Скорее к столу! – весело приглашает она. Ванька практически вырос у нас, она его как родного любит.
–Ой, теть Марин, конечно! – с энтузиазмом потирает руки гость, и не понятно, он пришел ко мне или за едой.
Ваня оценивает ситуацию и фиксируется на единственном незнакомом лице – на Мише. А Миша на нем.
–Ставь табуреточку вот сюда, напротив именинницы! – Ваня пытается втиснуться между гостями, чтобы сидеть аккурат лицом к лицу со мной и ухажером номер один.
Миша тоже ощетинивается:
–Вы, молодой человек, вон, справа присаживайтесь, к детям, – говорит и на всякий случай кладет руку на спинку дивана, якобы обнимая меня.
Самец метит территорию, ха-ха.
–Давай ко мне, – Кирилл отодвигается и пускает друга за стол.
Тот располагается наискосок от нас. И пока развеселые взрослые говорят тосты и подкладывают друг другу отбивные, на нашем углу стола нарастает напряжение.
Предприимчивый жираф Миша и молодой носорог Ваня начинают перглядки не на жизнь, а на смерть.
–Вы кем Виолетте приходитесь? – смачно жует Ваня, не сводя глаз с моего коллеги.
–Друг. А Вы, простите?
–Друг детства! – поднимает палец носорог, мол, это весомый аргумент.
–Ну, то есть френдзона, – будничным тоном резюмирует жираф.
Кажется, в этот момент я чувствую толчок под столом. Жираф кривится, и я понимаю, что Ванька попытался его лягнуть. Точно в мире животных.
Сверлю глазами Кирилла, но брат просто приклеился к своему телефону. Наверное, снова с Лизой своей ненавистной сладко ругается прямо в канун праздника.
–Может, потанцуем? – в нетерпении предлагает кто-то из разгоряченных гостей.
–Конечно, где пульт от телевизора? Погромче сделайте! – подхватывают другие.
Предчувствуя неладное, решаю сваливать на кухню, прибрать посуду, чтобы пересидеть в укрытии брачные танцы диких зверей.
–Потанцуем? – тянет руку через стол носорог.
–Пописять бы сначала, – с натянутой улыбкой отбриваю Ванька и выхожу из-за стола.
Он чудесный, правда. Женщине, которая его выберет, несказанно повезет с веселым и заботливым человеком. Но мне Ваня как брат.
Натягиваю фартук, прикрываю дверь на кухню и принимаюсь мыть первую партию тарелок под громкие звуки веселья семьи.
За окном уже хоть глаз коли, благо вывешенные на балконах соседних домов гирлянды да пушистый снег разбавляют ночную акварель яркими красками.
Мне тепло на душе от традиционного веселья семьи, и невероятно тошно от собственных итогов года.
Хотелось бы сказать, что папа в своем тосте был прав, и все мои решения были верными. Но верные решения автоматически не означают приятные, к сожалению.
Когда тусовка немного успокаивается, взъерошенная от танцев мама заглядывает на кухню:
–Солнышко, да оставь ты эту посуду, идем к столу, поиграем часик до полуночи, я конкурсы подготовила для всех. А там уже и шампанское пора разливать будет! И захвати еще одну тарелку и приборы, пожалуйста.
–Еще тарелку? – округляю глаза.
–Год богатый у нас будет – столько гостей! – радуется она.
–Еще один «друг Виолетты» пришел? – прикалываюсь.
–Ха-ха! Нет, этот сказал, что друг Кирилла.
–Ну окей, – пожимаю плечами. Было слишком громко, чтобы я услышала звонок в дверь.
–Кирилл, Санек, зовите всех, будем играть! – кричит мама в сторону спален, где набилась молодая часть нашей вечеринки.
Вытираю руки и даже не парюсь снять цветастый фартук – оберег от диких животных, а заодно прикрою им ненужные вырезы от греха подальше.
Беру дополнительную тарелку, фужер и приборы.
Вхожу темную в гостиную, наполненную смехом, где уже очень густой воздух праздничного веселья. Папа по традиции приглушил свет, оставив только гирлянды на елке и слабый свет телевизора.
Сейчас начнется вакханалия в виде конкурсов из интернета.
Передаю маме приборы и пробираюсь на свое место – диван у стены.
И только усевшись, поднимаю глаза на Кирилла, который откровенно придурковатым взглядом смотрит на меня из темноты, прямо мышь летучая.
–Чего? – говорю ему одними губами.
–Ты слепая, – давится он.
–В смысле? – переспрашиваю, одновременно с этим пытаясь отодвинуться от сидящего рядом Миши, который типа невзначай касается моего плеча.
Кирилл не отвечает и сдавленно ржет со слезами на глазах.
–Не беси меня! – цежу ему.
–Ладно-ладно! – поднимает руки и принимается разливать напитки.
Оглядываю комнату, и сделав вывод, что брат как обычно меня подкалывает, забиваю. Концентрируюсь на простом и понятном: накидываю себе в тарелку салат Цезарь.
Тут я слышу звонкий голос Санька, который сидит ближе к другому краю стола:
–Так, а почему покемоном называют? – спрашивает.
Сухарик, который я жевала, камнем проваливается в желудок.
Отодвигаю Мишку в сторону и наклоняюсь вперед, чтобы увидеть противоположный край дивана.
Моргаю в так мерцанию огней на елке, потому что происходящее начинает казаться мне психоделическим сном.
В один ряд со мной через несколько человек на диване сидит Вильгельм. ВИЛЬГЕЛЬМ!
–Не знаю, так повелось, – звучит до боли родной голос. —Меня иногда еще и Лосем упрямым называют.
Глава 56. Виолетта
У меня подкашиваются коленки.
Выглядываю в сторону Фишера еще раз семнадцать, чтобы убедиться, что это не мое больное воображение, а он действительно здесь, в этой комнате.
–С Новым годом, систр! – подмигивает мне Кирилл, и кажется, что таким счастливым брата я не видела примерно никогда.
Никакая Лизка ему не писала дороге. Это был Вил. Вил, который сидит плечом к плечу с моей родней и чувствует себя очень комфортно. Вот только на меня он не смотрит.
–Ну, что, все расселись? – вещает мама из центра комнаты, закрывая собой телевизор и поблескивая платьем.—Для первого конкурса мне понадобится три добровольца! Давайте, парни, не стесняйтесь. Конкурс будет на силу.
–На силу – это ко мне, – вызывается Вил, и выходит в центр комнаты под аплодисменты друзей и родни.
Фишер как и всегда ощущает себя центром мира. Думаете, он удостоил меня взглядом? Нет.
–Ну, и я пойду, – подхватывает Кирюха.
–Нам нужен еще один крепкий парень! – подбадривает мама.
–Давайте я! – в один голос заявляют жираф и бегемот. Осознают, что нужно спешить и одновременно выскакивают из-за стола, звеня посудой.
–Я был первый! – Ванька уже запыхался.
–Да щас, – преграждает ему дорогу Мишаня.
Ух, самцы.
–Тише, борзые, – Вил успокаивает разбушевавшегося стадо. —Марину Викторовну не снесите, —он бережно отодвигает маму за плечи, становясь возле ребят.
Так, симпатию женщин в этой комнате он уже завоевал.
–Фига себе, как все играть хотят! Я тогда посижу, понаблюдаю, – ретируется Кир, уступая парням.
И на «сцене» остаются Вильгельм, Ванька и Миша. Лось, Бегемот и Жираф. И если обитатели сафари уставились на меня голодным взглядом, то Вильгельм все еще не спешит баловать меня своим вниманием.
–Выбираем группу поддержки за каждого участника! – мама рада такому интересу к ее самодеятельности.
–Я буду за Вильгельма! – верещит двоюродная сестра, чем вызывает у него довольную улыбочку в тридцать два винира.
Он мой, ведьма мелкая!
Пока все голосуют за участников, я посылаю все мыслимые и немыслимые сигналы Вилли, но тот как нарочно делает вид, что меня в этой вселенной не существует.
–А теперь каждый из парней должен выбрать себе даму для конкурса!
–Виолетта!!! – снова наперебой кричат Ванька и Мишка.
–Таааааак, – подмигивает мне мама. —Интересная ситуация. Ну, а Вы кого, Вильгельм?
–Хм, – он обводит гостиную глазами, снова избегая встречи взглядом со мной. —Прошу прощения, всех имен не знаю. Давайте девушку в фартуке. Есть ощущение, что мы сработаемся, – небрежно кивает головой в мою сторону.
Вот же засранец, а! Издевается.
Кирилл единесенный понимает ситуацию и крякает от смеха.
–Виолетта, полагаю, ты должна выбрать, с кем выступать! – весело щебечет мама.
Язык присох к небу, хочется под землю провалиться сквозь.
–Я выбираю не участвовать, – пытаюсь мягко отшутиться.
–Кхмссылко, – еле разбираемо произносит Вильгельм, откашливаясь в кулак.
Ах ты!
–Я! Можно я? – просится сестра.
–Передумала! Выбираю незнакомого парня с нестриженой гривой, – под одобрительные аплодисменты выхожу в центр комнаты и по пути скидываю с себя фартук, оставаясь в соблазнительном платье.
Миша обиженно смотрит на меня, а затем обращается к сестре:
–Я выбираю Вас! Есть ощущение, – передразнивает Вила, —Что мы тоже сработаемся.
Сестру дважды просить не надо, она резво подскакивает к Мише и кокетливо улыбается.
Ванька растерянно шарит взглядом по разно-пегой толпе в поисках партнерши.
–Иду к Вам, молодой человек! – вызывается к участию мамина подруга, теть Лена.
Деваться некуда, сглатывая, Ваня достойно принимает «помощь». По комплекции теть Лена и Ваня примерно в одной весовой категории, так что смотрится их парочка уморительно.
Мое же в жар бросает, когда я становлюсь рядом с Вильгельмом. Сюр, настоящий сюр.
Чего мне стоит стоять на виду у нескольких десятков глаз рядом с любимым человеком, которого я по своей же глупости потеряла, и делать вид, что ничего особенно не происходит.
Нет, зря я поверила в собственную смелость и рванула участвовать. Лучше уйти, прямо сейчас.
Не успеваю сделать шаг в сторону, как теплая уверенная ладонь берет меня за запястье.
–Держись, Олененыш, – еле слышно произносит Вил на выдохе, мягко притягивая меня к себе поближе.
–Итак, условия конкурса! Молодые люди должны…. – дальше я не слышу, поскольку мои собственные ощущения оглушают.
Глава 56.1 Вильгельм
Если Кирилл и дальше продолжит так на меня таращиться, я разоржусь. Дышу, чтобы сбить смех, скоро гипервентиляция начнется.
Меня дико забавит реакция Олененка. Она же не думала, что все будет просто, правда? Я ее тоже немного помучаю. Хотя, мучаю я в большей степени себя.
Делать вид, что я не замечаю Виолетту – это добровольно развивать косоглазие. Тайком ловлю каждую ее эмоцию. Каждый жест.
Виолетту нехило колбасит. Еле держусь, чтобы просто не сгрести ее в объятия и не утащить подальше ото всех.
Не в обиду Олененку, но малышка выглядит весьма хуево. Болезненно.
Платье, новая стрижка, макияж – бесспорно великолепны. Но где, блять, моя аппетитная задница? Нет ее, растаяла. Виолетта похудела и нехорошо осунулась, огромные глазища впали.
Пиздец, сердце стынет. Это чудо нельзя оставлять одно.
Сколько же всего предстоит разгрести в ее башке прежде, чем мы сможем вновь нормально взаимодействовать. Но мне похуй! Мы сможем.
Когда все отворачивались от меня и я вел себя как последняя скотина по отношению даже к собственному другу, – она была рядом. Вопреки всему.
Выслушивала, поддерживала, подпустила к себе.
Ее наивные хрупкие плечи не выдержали груза, который я локомотивом притащил в ее жизнь вместе с собой: старых врагов, больниц, семейных тайн, давящих родственников.
Она не заслужила ни грамма из этого всего. Она заслужила сильного и зрелого мужчину, который способен понять и выдержать любое ее моральное состояние. А я слился обиженкой.
Да, я все еще, блять, адски злюсь на нее за тот вечер расставания после больницы. Злюсь так, что зубы крошатся.
Однако, вместе с тем, я понимаю ее мотивы.
Глупые. Наивные. Жертвенные мотивы измотанной малышки.
В сентябре я встретил ее яркой и витальной, саркастичной и увлеченной своим делом, готовой бороться и верящей в лучшее. Красивой кусачей змеюкой.
И какой она стала, пройдя через отношения со мной? Недоверчивой, закрытой, потерянной.
Мама была права в совсем письме: не все наши решения правильные, но это не делает нас плохими людьми. За тьмой всегда следует свет.
Пока я летел назад и бился в поисках хоть одного такси или попутки до их богом забытого малюсенького городка, я обещал себе, что сделаю, сука, все, что от меня зависит, чтобы вернуть Виолетте себя настоящую.
Как и она когда-то открыла мне меня настоящего.
«Мне с самого начала кажется, что ты как раненое животное в капкане: оно кусает всех без разбора, даже тех, кто хочет ему помочь. Из-за собственной боли.» – откровение в машине, когда она вытащила меня из подсобки и повезла на ночевку.
Именно оно стало началом моего исцеления. Моего пути к взрослению, ответственности, важным вопросам к самому себе.
Я благодарен ей за то, каким она меня увидела, когда все видели во мне только избалованного мажора.
И я тоже хочу быть для нее таким человеком. Партнером. Опорой.
Глупышка моя бедная стоит рядом и трясется.
Люблю ее. Но сначала хорошенько помучаю.
–Итак, условия конкурса! Молодые люди должны взять свою партнершу на руки присесть столько раз, сколько смогут. Победит большее количество повторений!
А мама Виолетты знает толк в развлечениях. Хорошо, если никто не покалечится, потому что дружище-кит вряд ли способен сделать присед хотя бы в одиночку.
На фоне кто-то включает клоунскую музыку для конкурсов и представление начинается.
Я легко подхватываю охнувшую Виолетту и неспеша приседаю под счет и апплодисменты зрителей.
Целеустремленный долговязый слева от меня закидывает Виолеткину сестру на плечо и начинает неистово выебываться, пританцовывая гопака. Танцуй, танцуй с девахой, шут, я видел, что ты к моему Олененку яйца катить пытаешься.
Ну, а хорошо поддавшая тетушка сама подхватывает Ваню на руки, и, издав невнятный звук, они оба падают на ковер.
К повалившимся на помощь бросается пара гостей. Зал замирает на секунду, а затем поднимается гогот.
Оказывается, что мадам насколько захорошело, что она буквально вжала несчастного Ваньку в пол и пытается найти его губы. Видимо, для страстного поцелуя. Стою с Виолеттой на руках и охреневаю. Умеют же люди веселиться.
Она невесомо обвивает руками мою шею, и, кажется, не дышит. Не могу удержаться, и втягиваю карамельный запах ее волос. Рукой чувствую, как ее кожа покрывается сотней мурашек.
Я готов сдаться. Прямо сейчас. Но тогда нужного эффекта не будет.
–Все-все, парни могут отпускать девушек! – паникует мама Виолетты, беспокоясь за слишком активных гостей.
–Или девушки парней, – гогочут мелкие пацанята, которых разрывает от происходящего.
Наконец-то Ваньку спасают из захвата. Выебывающийся Миша со счастливой девушкой на плече получает в награду светящийся брелок в виде свиньи, а я нехотя опускаю Виолетту, и продолжаю свою игру в игнор.
Смотрю на часы, приближается полночь. Скоро время моего выхода….
Глава 57. Виолетта
—Давайте, друзья! – папа встает, и за ним поднимется все застолье. —Через пару минут наступит Новый Год! Пусть он будет здоровым, счастливым, богатым и, главное, чтобы все родные и близкие были рядом. Не забудьте загадать желание!
Гости кивают и, радостно перекрикивая друг друга, добавляют пожелания.
А я нахожусь в пограничном состоянии, пытаясь понять, зачем Вильгельм явился, если он ведет себя так остраненно. Подержать меня на руках в конкурсе?
–Десять, девять, восемь, семь, шесть…. – начинается громогласный обратный отсчет.
Снова выглядываю и смотрю на довольный профиль Вилли, который считает вместе со всеми. Сердце лупит как ненормальное, руки трясутся так, что бокал-бедолага ходуном ходит.
Почему ты не смотришь на меня?
–Пять, четрые, три, два, одииииииннн! С Новым Годом! С Новым Годом! – голоса подхватывают поздравления и следом раздается звон стекла и хрусталя. —С новым счастьем!
Чокаясь, бокалы группируются над столом, и среди игристого вина и детских соков я замечаю в знакомой руке стакан воды, который намеренно стукает по моему бокалу в самом конце.
Вибрация от стекла разносится через пальцы вверх по запястью и дальше через все тело.
Напиток совсем не хочет проглатываться. Жмурюсь от пузырьков непослушным стадом ударивших в нос. На глазах выступают слезы. От шампанского, конечно.
–А теперь быстро все на улицу! – командует папин брат под первые залпы салютов за окном. —Молодежь, вы первые обуваетесь! Нас много, поэтому живенько!
Часть толпы высыпает в коридор, пытаясь разобраться, где чья куртка и какой ботинок правый.
Естественно, я не могу сделать и шага. Тело как парализованное. В голове невзлетевшим салютом катается по полу и искрит сотня эмоций.
Невыносимо хочу встретиться с ним взглядом. И больше всего боюсь этого.
Чуть задерживаюсь за столом, отказываясь от руки помощи Вани. Хочу поравняться с Вильгельмом и заговорить, когда он будет выходить из-за стола.
Но спешит одеваться вместе со всеми, даже не глянув в мою сторону. Вместо этого болтает с двоюродной сестрой, которая, похоже, снова переориентировалась с Мишки на Вила.
Она что-то живо рассказывает ему, включая обоняние на полную. Вил кивает и улыбается фирменной самодовольной Фишер-стайл улыбочкой. Такая перевернутая ухмылка, когда человек сам от себя прется.
Жадно сканирую любимую фигуру.
Радует, что за месяц от ссадин практически не осталось следов, да и в целом он выглядит очень хорошо. Волосы отросли длиннее обычного и небрежно уложены назад.
Он одет в черный лонгслив и брюки, только вот почему-то не хватает кулона. Как всегда выглядит подтянутым и крепким. В последнюю нашу встречу на него больно было смотреть, а еще больнее осознавать, что мне пришлось сказать ему в ту ночь.
Меня топит чувством вины, а с другой заливает радостью от того, что он здесь.
По-любому знает, каким взглядом я сейчас смотрю ему в спину, но виду не подает. Полный игнор. В моем же доме. Вот же сучонок своенравный!
Меня подняло потоком счастливого ветра на невероятную высоту, а затем им же шмякнуло о твердую землю.
Продолжаю истуканом стоять в гостиной. Слышу, как вся компания шумно спускается по подъездной лестнице на улицу, смешиваясь с потоками веселых соседей.
В коридоре еще кто-то обувается, и я четко осознаю, что не пойду туда. Я не знаю, как себя вести. Слишком много глаз. Слишком много эмоций.
Вил здесь, но я ничего не понимаю.
Почему он делает вид, что мы не знакомы? Зачем прилетел тогда?
Слышу звук захлопывающейся двери и выдыхаю. Надеюсь, моего отсутствия на улице не заметят.
Выключаю в квартире свет и решаю, что посмотрю салют из окна. В смешанных чувствах направляюсь в свою комнату.
Первое, что я там вижу – это огромный, просто необъятный букет красных роз, стоящий на полу комнаты. Красный, наглый, с понтом. Фишер-стайл.
Сердце снова совершает кульбит. Я несмело подхожу к букету, будто он может исчезнуть, сделай я резкое движение.
Присаживаюсь рядом, касаясь тугих бутонов: лепестки еще совсем холодные. Встречаясь с теплом комнаты, они едва уловимо благоухают.
Среди цветков торчит уголок серебристой открытки, и я аккуратно вытаскиваю записку. Но на ней ничего нет. Пусто.
Глупо, но это ухмыляется меня. Фишер объявил мне бойкот даже на бумаге.
Зато справа от необъятного куста замечаю плюшевое нечто, с неловко разъехавшимися ногами. Беру пушистое чудо в руки и узнаю в мягкой игрушке Бэмби.
Глазастый олененок с коричневой пятнистой спинкой на четырех длинных и мягких ножках с миленькими копытцами и коротеньким хвостиком.
Гляжу в огромные вышитые на мордочке глаза и чувствую, как к моим собственным подкатывают слезы.
–Такое же мелкое ссыкло, как ты, – внезапно раздается позади меня голос, и я подпрыгиваю от неожиданности. Святая миссия Вила – меня пугать.
Я должна что-то сказать, но слова не вяжутся.
Город освещает мое лицо зарницами разноцветных вспышек, а я сижу в оцепенении на полу спальни и кошусь сквозь темноту на широкоплечий силуэт Вила, опирающегося о косяк комнаты.
Он не ушел со всеми. Не оставил меня.
Не знаю, замечает ли он мои потуги заговорить с ним в отсутствии освещения, но Фишер снисходит и спокойно проходит вглубь комнаты, подавая мне руку и помогая встать.
Повинуюсь, не смея даже дышать, вдруг он исчезнет вслед за букетом.
Вил подводит меня к окну спальни, где с нашего высокого этажа открывается панорама переливающегося салютами города, и мягко притягивает к себе.
Серые глаза смотрят на меня серьезно с нечитаемой эмоцией. Он осуждает меня, знаю, и вместе с тем, он здесь.
–Вилли…, – хочу начать я, но у меня получается только несвязанное блеяние.
–Тшшш, – шепчет мне в волосы, ладонью прижимая за затылок к себе.
Послушно кладу голову ему на грудь, глядя на бесконечно множащиеся вспышки, и до сих пор не верю в происходящее. Несмотря на внешнее холодное спокойствие, сердце Вила колотится как бешеное.
Чувствую это и инстинктивно его обнимаю его еще крепче. Прижать. Унять болючие эмоции. Знаю, как ему хреново, потому что мне не лучше.
Он пахнет собой: терпкая, слегка горьковатая кожа и свежий парфюм с ноткой пряностей, лежащий неуловимой вуалью у него на шее, куда я утыкаюсь своим холодным от всхлипываний носом.
После всего, что я сделала, он обнимает меня.
Мы будто не месяц не виделись, а половину жизни пропустили. Как магнит, который должен притягиваться, но его вдруг другой стороной развернули. И тянет и отталкивает. Воздух буквально наэлектризован.
–Зачем ты здесь? – наконец-то удается вымолвить меня в шею.
Вил молчит. А я не шевелюсь, утопая в его тепле. Так скучала по его объятиям.
–Ты обижен?
–Я обижен, – глухо отвечает Вил.
–Ты поэтому игнорировал меня?
–Меня слишком разъебало по эмоциям, когда я тебя увидел….
Мальчик мой….
–Я во всем виновата, мне так много нужно тебе сказать! – слезы сами катятся из глаз.
–Во-первых, я больше не хочу, чтобы ты плакала. Никогда! Во-вторых, первым буду говорить я и долго. И в третьих, не здесь, – отвечает серьезно.
Забери меня!
–Ты прилетел ко мне? – поднимаюсь руками по его плечам, мягко прохожусь по шее и по затылку запускаю пальцы в копну его волос.
–Нет, я решил соблазнить твоего брата тебе в отместку, – прыскает со смеху. —Глупый ты Олень! Конечно, к тебе! Ты мне кое-что обещала, я прилетел за этим.
–Что я обещала? – смотрю на него во все глаза, пытаясь вспомнить, что. Хотя, сейчас плевать. Что угодно.
Жадно исследую руками его тело. Опять же, чтобы убедиться, что он реальный.
–Если ты продолжишь меня так же наглаживать, – рывком за талию он прижимает меня еще плотнее к себе, и я бедром я чувствую его промежность. —То разговора не выйдет.
Сглатываю.
Он наклоняется к моим губам так, что его шепот щекочет их чувствительную кожу:
–Ты обещала верить только мне. Моим словам и чувствам. Своим чувствам в конце концов, Виолетта. Не коллегам, не друзьям, не, блять, тёте, у которой свои заскоки в голове.
На этом моменте меня током прошибает. Он знает, он все знает.
–Мне верить! – обхватывает ладонями мое лицо.
–Я буду, буду! Вилли! – пытаюсь заглянуть ему в душу. —Я такая дура!
Вил притягивает меня к себе и впивается в губы поцелуем. Это не нежный и трепетный поцелуй, и даже не изголодавшийся страстный.
Это надрыв, мольба, ликование и всепрощение. Он сжимает меня в тисках. Его разрывает, я это чувствую. Нам будет нелегко, но мы справимся. И он прав, разговаривать нужно не здесь.
–Не говори так на себя, ты не виновата, маленькая. Ни в чем! Поняла меня? – он по-родному прижимается губами к моему лбу. —И давай, одевайся, нас уже ждут.
–Кто?
–Друзья твои – олени из упряжки, – хитро подмигивает, —Мы сбегаем! Это не обсуждается.
Глава 58. Виолетта
—Летта Санна, с Новым Годом! – у подъезда нас приветствует Максимилиан. —Карета подана! – отворяет заднюю дверь тачки.
Ого! Университетская братская мафия и здесь не подкачала.
–И тебя рад видеть, псих, – Макс хлопает друга по плечу. Кажется, ребята еще не встречались, это значит, что Вил прилетел прямо сегодня?
Кидаю на него взволнованный взгляд, на душе все еще неспокойно. Он крепко держит меня за руку и одобрительно кивает, мол, все продумано. Мы тепло обнимаемся с Максом и с выпорхнувшей с пассажирского сиденья Аней Новик.
Кирилл уверил меня, что извинится и объяснится за меня перед родителями и гостями, если те вообще обнаружат мою пропажу, и благословил на побег.
Под руководством Вила я затолкала в сумку кое-какие вещи, совершенно не понимая, куда мы отправляемся. На себя я успела натянуть только черную куртку, черные угги и неоновую шапку. Видок, конечно, сомнительный. Хорошо, хоть платье сменила на свитер и теплые лосины. Фишер не раскололся, куда везет.
Ребята же выглядят очень счастливыми и хитро посматривают на нас с Вилом.
–С Новым годом, дети мои! – поддерживаю общее веселье.
Располагаемся в машине и выдвигаемся в секретном для меня направлении по полупустым улицам, лишь изредка встречаясь с празднующими и приветсвенно сигналящими авто.
Мне хочется задать столько вопросов…. Насколько он прилетел? Он вернется в Германию? Как он узнал о нашем разговоре с его тетей? Как он прилетел? Однако, пока неподходящий момент.
–Куда мы едем? – не выдерживаю, лучше спрошу хоть что-то.
–Мне тоже не сказали, Виолетта Александровна, – разводит руками Аня.
–Аня, пожалуйста! Давай-ка общаться на «ты», Максимилиан, тебя тоже касается, мы же договорились. Старухой себя чувствую.
–Так я на ты, просто Летта Санна привычнее звучиь.
–Вы, то есть ты купальник взяла? – оборачивается ко мне улыбающаяся Аня.
–Купальник?
–Новик, ты давай, за дорогой с Максом следи, контору палишь, – смеется Вил.
–Ну, а что? Вы же не колитесь, нам остается обмениваться доступной информацией. Я с собой, например, еще и шапочку для бассейна сложила.
–Ласты не забыла? – сереьзничает Макс.
–А что, надо было? – Аня воспринимает все всерьез.
Вил наклоняется к моему уху:
–Будешь плескаться голенькой.
Наша дорога длится практически час. Целый час наступившего нового года, где Фишер еще ни на секунду не выпустил мою ладонь из своей.
Мы сворачивем с основной трассы на аккуратно расчищенную от снега проселочную дорогу, по обе стороны от которой нас приветствуют игривые лампочки и вывеска «Релакс поселок».
–Да ладноооо!!! – видимо, Новик будет поосведомленнее меня и уже догадаюсь, где мы. —Это же курортная деревня с такими треугольными теремочками? Там все деревянное, да? ! И сауны есть! И бассейн! Аааааа! Спасибо, любимый! – она набрасывается и сжимает кудрявую голову Макса прямо за рулем. —Я так сюда хотела!
Хм, а не те ли это недавно открывшиеся хюгге-домики, где Кирилл Лизке свой сюрприз устраивал? Точно!
–Вам направо, нам налево, утром встречаемся в корпусе ресторана на завтрак, если кто-то из нас проснется. Если нет, увидимся на ужине, —комадует Вил, и ведет меня по деревянном помосту.
В морозном воздухе уютно пахнет дымом, хвоей и свежим деревом. Кое-где слышны музыка и смех, то и дело в воздух поднимаются салюты неспящих празднующих.
Моему взору открываются бесчисленные торчащие верхушки треугольных домиков, присыпанные снегом и с картинно дымящими трубами каминов.
Каждый домик окружен своей изгородью, скрывающей происходящее внутри от посторонних глаз.
–Прошу к калитке! – жуя улыбку, которая рвется наружу, Вильгельм распахивает передо мной вход на территорию нашего домика.
Дворик засажен туями и елями, которые своими раскидистыми лапами создают интиимную атмосферу. В центре красуется теремок из свежего сруба с полностью стеклянной передней частью, сквозь которую виднеется двухуровневая обстановка нашего номера. Мягким оранжевый свет уже зажженого камина приглашает внутрь.
–На первом этаже кухня и зона отдыха с доступом с мини-сауну, а вверх по лестнице спальня. Но самое главное, – Вил подходит к круглому выступу в центре деревянного помоста и стягивает с него брезент. —Горячая уличная купель. Так что, бегом раздеваться, – шлепает меня по попе через куртку.
Смотрю на вздымающийся горячий пар и сознание плывет. Так много заботы на мою истрепанную душу, что я не выдерживаю.
–Вилли, – обнимаю его, не в силах словами собрать в кучу собственные эмоции.
–Нуууу, Олененыш, все хорошо, – прижимает меня к себе. —Все теперь всегда будет хорошо. Хочется плакать?
–Я держусь, – шмыгаю в его куртку. —Вдруг я проснусь, а ничего этого не было. Знаешь, сколько раз мне снилось, что ты рядом, а потом я
–Помнишь, как ты ущепнула меня за сосок в подсобке? С удовольствием могу проделать то же самое с твоим, – лыбится хищно.
Осматриваем мерцающий огоньками лампочек и фонарей дворик, а потом Вил затягивает меня в обнимающий сухим жаром домик. Хочу пройти, но сильные руки обнимают меня сзади.
–Сюда заглянем позже, Олененыш, мы здесь на три дня и все успеем. Пока купель горячая, идем расслабляться под открытым небом!
Скидываем верхнюю одежду в шкаф у входа. Я остаюсь в нижем белье, которое пока не решаюсь снять, и в шапке.
–Шапку оставь, – просит зачем-то. —Меня с ней связывает пара фантазий….
Глава 59. Вильгельм
Мороз щиплет за задницу, когда мы выскакиваем на улицу.
Захожу первым и помогаю Олененку перешагнуть бортик, утягивая за собой в приятный кипяток. Усаживаюсь поудобнее на специальный выступ под водой и закидываю на себя Виолетку, которая обвивает меня ногами и руками. Был бы хвост, обвила бы и им.
Мы полностью погружены в воду, наши шею и плечи пузырьками ласкает функция джакузи. Над головой только звезды и клубящийся пар. Новогодний дубак, а нам тепло и уютно.
Какой же кайф, особенно после проделанного мною пути.
Некоторое время Виолетта просто висит на мне, как телефон на зарядке. Маленькую вынесло конкретно. Я буквально слышу шевеление шестеренок в ее голове.
Не тороплю. Даю ей столько времени, сколько нужно. Пусть заряжается, осознает, принимает новую реальность.
В мой план на вечер входят исключительно разговоры, расслабляющие процедуры и здоровый сон в обнимку. Без секса.
Зная темпераментную Виолетту, ей такое не понравится, но пускай это будет заключительным аккордом моей маленькой мести.
