Текст книги "Верь только мне (СИ)"
Автор книги: Тори Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
Что ж, мой план сработал. Улетает все-таки. Вот и отлично. Должно быть в теории. Однако, мне неописуемо плохо.
Сворачиваюсь калачиком, натягиваю одеяло на нос, им же вытираю мокрое лицо. В таком состоянии я провела практически неделю, несмотря на то, что мама с папой и мелкий Сашка пытались вытащить меня хотя бы за стол.
Мне так стыдно перед семьей! Я самая нерадивая дочь, которая меньше чем за полгода оказалась "замешанной" в пожаре на работе, затем в центре взрыва, который показали по всем новостям, лишилась работы и ввязалась отношения со студентом.
Я не матерюсь, но это пиздец.
Наверное, у меня депрессия или что-то подобное, потому что я не могу даже встать зубы почистить, сколько бы ни силилась. Отчего же так плохо, боже мой….
«Два сердца не могут ошибаться» – всплывают в голове слова старца из клиники.
Мое сердце не ошибается! Не ошибается! Так будет лучше для него: начнет новую жизнь на родной земле, будет окружен любящими людьми, поступит, куда всегда мечтал.
А я как-нибудь справлюсь.
–Доча, – дверь приоткрывается, —Пойдем поедим, я сырники приготовила твои любимые.
Вспоминаю, как однажды с утра пыталась жарить сырники Вилу и просто сожгла творог. Хлюпаю носом, но киваю маме, что сейчас встану.
Правда этого не происходит, поскольку я снова вырубаюсь и просыпаюсь только посреди ночи. Смутно слышала, что папа тоже заходил, пытался меня поднять, но тщетно.
Он оставил стакан воды, на который я сейчас жадно набрасываюсь, чмокнул в лоб и ушел.
Тело виде меня, как зомби после апокалипсиса, бредет босиком в ванную через всю квартиру, стараясь никого не разбудить.
Благо она у нас такой планировки, что спальная часть скрывается в глубине квартиры за дверью коридора, а гостиная, ванная и кухня располагаются ближе ко входу.
Включаю в ванной свет и заключаю, что лучше бы не делала этого. Выгляжу похудевшей и похужевшей.
На днях я услышала, как мама по телефону просила у кого-то контакт хорошего врача. А мне не психотерапевт и иже с ними нужен, а вырвать глупое сердце.
Так больше не может продолжаться. Нужно собраться и привести себя в порядок. Хотя бы для семьи. Хотя бы внешне. Разорванным внутренностям заживать еще долго предстоит.
Поплотнее запираю дверь, врубаю душ и даю себе пропитаться горячими струями. После банных процедур бреду на кухню и сметаю все, что находится в зоне моей видимости: остывшие сырники с вареньем, разогреваю суп, даже кусок сала тяпаю.
Заедаю все конфетами с чаем, а на десерт закидываю таблетку успокоительного, которая осталась в сумке после ситуации с возгоранием.
На часах половина второго ночи, и я уже явно не усну, поэтому прохожу на цыпочках в комнату и достаю из до сих пор неразобранного чемодана ноутбук.
Устраиваюсь на кухне и, повинуясь остаткам разума, открываю сайт с вакансиями.
Страдать в своей старой детской комнате, конечно, можно еще долго, но нужно съезжать. И в этот раз продержаться в самостоятельной жизни и на самообеспечении подольше.
Свет для работы оставлять не стала, так что сижу в темной кухне, задумчиво залипая в окно. На улице орудует полноценный ноябрь: асфальт замело снегом, ветер треплет остатки бурых листьев, которые из последних сил пытаются удержаться на ветках, не желая признавать смену сезона.
–Замети, все, пожалуйста, – проговариваю одними губами на выдохе, и возвращаюсь к экрану. —Так-с, что тут у нас для химичек есть?
Хоть ты тресни, но все более-менее приличные предложения по работе ведут в тот же самый город, из которого я уносила ноги. Тяжело вздыхаю и открываю еще одну вкладку с объявлениями о сдаче квартир.
Ночная мгла постепенно растворяется в утренние сумерки, когда я отправляю заключительное резюме. Только весной готовила его для университета, все документы в порядке. Так же пишу парочке арендодателей, надеясь на удачу. Вряд ли есть такие же отмороженные, которые перед самым новым годом переселяются.
Это будет самый отстойный новый год и самый горький день рождения.
–Чего не спишь? – вздрагиваю, когда в проходе показывается заспанный Сашка.
–Работаю, – улыбаюсь ему, —Чай будешь?
–Ну ты и время нашла, сис, рань такая! – он подхватил привычку так меня называть от Кирилла. —Давай свой чай и бутер мне сделай, плиз. Раз не спишь, может, на и тренировку меня отвезешь?
–А папа что? И вообще, тебе разве не в школу?
–Очнулась, каникулы у меня осенние! Вези лучше ты, а то уже забыла, какой сегодня год. Посмотришь, что на большой земле происходит.
–Фиг с тобой, отвезу, если папа тачку даст, – кручусь, готовя мелкому завтрак.
–Мы не будем спрашивать, – подмигивает и забирает с полки ключи.
___________
Как ни странно, но поморозить попу, разогревая холодную тачку и три раза пропустить нужный поворот – приводит в чувство. Сашку ждать еще пару часов с секции, так что заруливаю в ближайший открытый центр связи и выбираю себе новый номер.
Выдирая непослушную симку подручными средствами, очень поздно вспоминаю, что в резюме указала старый номер телефона и смачно ругаюсь сама на себя.
Мой аффект оказывается сильнее увещеваний разума, убеждаю себя, что, если нужно, то со мной свяжутся по указанной электронной почте, швыряю старый номер в урну и вставляю новый.
Так-то лучше.
Долой контакты, внезапные статусы бывших коллег из универа, долой старые связи. Глупо, но почему-то работает.
Снисходительно пишу Кириллу: «Это мой новый номер. У тебя есть шанс никому его не давать и восстановить сестринское доверие.»
«Понял, сис!» – высвечивается моментально.
Поднимаю глаза от мессенджера и чувствую странное жгучие совершенно необъяснимое желание без раздумий зайти в дверь салона, который я вижу перед собой.
Ну как, салон. Парикмахерская с названием «Жанна». Повинуюсь зову женской природы.
–Вы уверены? – в пятый раз уточняет мастер, та самая Жанна.
–Волосы – не зубы, отрастут, – отвечаю стандартно, пожимая плечами.
Хотелось бы отрезать даже голову вместе с тяжелыми мыслями, но эту идею оставляю при себе.
–И как парень такую красотку бросил? – между делом спрашивает Жанна, обходя мои падающие на пол пряди.
–Почему Вы так решили?
–Ну, обычно каре делают после расставания, двадцатилетний опыт с работы с клиентами, – со знанием дела заявляет она.
–Вообще, это я его….
–А что ж постригаться пришла? – больше смеется, чем спрашивает. —Жалеешь, что ли?
–Нет, —прячу тряску в голосе.
–Ммм, – тянет недоверчиво. —Ну, подожди, прибежит еще твой мальчик, если не слабак.
–Не прибежит, он улетел, – прямо-таки выдавливаю.
–Так самолеты же в обе стороны летают, милочка! – на этих словах Жанна разворачивает меня к зеркалу, поправляя укладку.
Охаю.
–Какая ты хорошенькая! Лицо только только несчастное, но это проблема временная, – гладит меня по плечу. —Нравится?
–Да, – завожу пальцы в мою новую прическу. Прекрасная Жанна значительно убрала мне длину, не совсем каре, но волосы стали заметно короче, и сделала удлинению челку по бокам. —Правда здорово!
–Свежее стало однозначно, все лишнее срезали! Так что вперед, в новую жизнь!
Конечно же, опаздываю за Сашкой минут на двадцать, он переминается с ноги на ногу, согреваясь на ветру, и счастливый прыгает в машину, когда я подъезжаю.
–Еб… ой, то есть ничего себе! – быстро исправляется засранец. —Классный парик!
Каждая встреча с братьями – как баттл на лучшее унижение, хоть что-то стабильно этом мире. Невольно улыбаюсь.
–Ты такая красивая, сис, – подлизывается, —Давай за шаурмой заедем, пожалуйста! Жрать хочу после футбика, помираю! – пристегивается малой.
–Поехали-поехали, растущий организм,– ерошу его по мокрым волосам.
До ларька с аппетитной шаурмой едем по указаниям брата, а потом поедаем ее в машине, пропитывая салон запахом жареного мяса. Не скажу, что жизнь прямо-таки налаживается, но сегодня я чувствую себя не полностью мертвой.
–Как тебе шавуха на вкус? Я попросил побольше соуса, – жует за обе щеки Санек.
–На вкус как новая жизнь, – заключаю, —Не то, чего я ожидала, но прожевать можно.
Глава 50. Вильгельм
Мое сонное тело касается чего-то очень теплого и мягкого.
Игнорирую то, как чувствует себя организм и фокусируюсь на контакте кожа к коже.
На секунду мое воспаленное сознание выдает картину лежащей в моих объятиях Виолетты. Однако, реальность быстро догоняет меня неприятным осознанием: ее здесь нет и быть не может.
Заставляю веки разлепиться. Копна белых волос, представшая мне на соседней подушке не предвещает ничего хорошего.
–Милена? – выдаю в тотальном афиге, отстраняясь. —Какого хрена?
–А ты не оборзел, Фиш, вопросы такие задавать? – раздраженным голосом выдает Милена, выбираясь из моего захвата.
Бля.... Как меня угораздило?
Башка кругом, во рту прошлась стая бездомных собак , туловище ноет в районе солнечного сплетения.
Мысль о том, что мы с Поповой переспали добавляет спазмов.
В голове всплывает вчерашний вечер: отрицательный тест ДНК, ломбард, письмо от мамы и гребанный виски, которые я влил в себя и окосел, как сопляк.
–Мы трахались? – спрашиваю в лоб.
–Ты гонишь, Вил? Сначала ты заблевал мне всю ванную, потом грохнулся там же, оторвав шторку. Я тебя раздела, умыла кое-как и до дивана дотащила, а ты все это время в пьяном бреду вопил «Виолетта, Виолетта, вернись, Виолетта!», – перекривляет меня тоном плачущего ребенка. —Сам-то как думаешь?
–Че мы вместе проснулись тогда? – сажусь на диван и тру глаза.
–Потому что ты, долбанный ниндзя, сделал мне захват и шептал «Не отпущу тебя, Олененок!». Фу! А потом захрапел боровом. У меня теперь все кости болят, уснула, как могла. Помогай после этого людям!
Со слишком очевидным выдохом облегчения падаю назад на подушку. Но тут же подскакиваю назад, собирая шмот и шагая к выходу в такт пульсирующим вискам. У меня же, нахрен, самолет!
–Спасибо, Попова, что валяться бомжом в парке не оставила, за мной должок, – кидаю ей, обуваясь.
–Никаких долгов, Фиш. Ваши адвокаты меня от статьи отмазали, так что, считай, мы в расчете.
Киваю сдержанно.
Надеюсь, Милена тоже извлекла для хороший жизненный урок из этой ситуации.
–Вил, я… мне очень жаль, – говорит мне, когда я уже делаю шаг за порог.
–Жаль чего?
–Что вы с Виолеттой расстались, – произносит виновато.
–Мне тоже, но это уже не важно.
_________
Дома на меня набрасываются все его обитатели, которых стало непривычно много.
Тетя тычет в лицо паспортами, Федор бегает вокруг с чемоданами, отец молча бурит меня взглядом.
Макс с Новик тоже у нас, оказывается, в алкогольном забытьи я просрал полдня, и уже пора уезжать в аэропорт.
Еле успеваю привести себя в порядок.
–Как Пётр? – ловлю взбудораженный взгляд Макса.
Он сидит со мной в комнате, пока я бездумно швыряю в ручную кладь всякую рандомную хрень.
–После операции перевели в обычную палату, он уже очнулся, но пока еще был под действием наркоза, так что соображал мало. Врачи говорят, что все прошло хорошо, – говорит с надеждой. —Вечером в часы посещения пойдем к нему с мамой, поговорим с ним впервые за долгое время, что он был в реанимации.
Несколько секунд смотрим друг другу в глаза, продолжая диалог без слов. О том, сколько всего пережили и переоценили.
Молча делаю шаг и крепко обнимаю кудрявого, сжимая до хруста. Он делает то же самое.
–Спасибо тебе, бро, – говорит еле слышно.
–Это тебе спасибо за то, что ты мой бро, несмотря ни на что.
–Как я без тебя, отмороженный? – Макс хлопает меня по спине.
–У меня есть ощущение, что скучать тебе не дадут, – намекаю на их неразлей-контакт с Аней.
–Ты, получается, и батю моего спас и Аню мою, а теперь валишь, – ухмыляется не без грусти.
–Переквалифицировался в супергероя.
–Ну, летать и выживать во взрывах ты точно умеешь, – ухмыляется.
–Бля, и не говори, – ржу.
–Виолетте не пробовал звонить? – Макс с ноги сбивает градус веселья.
–Пальцы об экран в кровь стёр, но ей срать на меня. Так что мне делать здесь больше нечего, – возвращаюсь к сбору вещей и кидаю их с еще большим остервенением.
–А говорил, больше не бежишь….
–Тут факты новые нарисовались. Во-первых, моей причине номер один по имени Виолетта я нахрен не нужен. Во-вторых, Макс, ты ща охуеешь,бро! Я не сын своего отца, – стараясь говорить ровно.
–Стоп, чтоооо? Ты же говорил, что это лишь подозрения отца, и там все чисто.
–Оказалось, Альберт Карлович был прав, я не его отпрысок, а следствие курортного романа, – из меня вырывается нервный смешок.
–Охренеть….
–А в-третьих, вот! – протягиваю ему бумаги мамы.
–Я ни слова не понимаю по-немецки, что это?
–Это – дом в Германии, который мама когда-то мне завещала.
–Ебануться! Вот это я отлучился на пару дней, – Шелест смотрит не моргая. —То есть ты прям навсегда???
–А ты думал на каникулы?
–Уверен, что перебесишься полгодика и вернешься, Вил. Твой дом давно здесь. И потом, ты эмиграцию с туризмом не путай, отдыхать всегда круто, а ты жить попробуй. Ты все-таки здесь вырос. —Не гони. Сюда я возвращаться не планирую больше, разве что на твою свадьбу, долбан, – пихаю его в плечо.
–А на вашу свадьбу вернуться не хочешь?
Он, блять, издевается, да? По живому режет!
Глава 50.1 Вильгельм
На этом провокационном вопросе наш разговор прекратила влетевшая истребителем в комнату тетя Миля, и потащила меня на выход.
–Ты мне поездку не саботируй! – ворчит на меня, —Если мы в аэропорт не успеем, то пешком пойдешь!
Спускаюсь по лестнице и ловлю себя на мысли, что теперь понимаю, почему тетя так торопит меня переехать. Она всегда знала про дом.
Отбытие получается сумбурным. Снаружи на прощание фотографирую глазами дом, по которому вряд ли буду скучать.
Обнимаю Макса и Аню, жму руку Федору.
Кудрявый эмпат оттесняет всех подальше от крыльца, давая мне шанс спокойно попрощаться с отцом, который все это время только наблюдал за происходящим с крыльца, выкуривая одну сигарету за другой.
–Я тачку твою вчера в парке оставил, попросил Федора пригнать вечером, – не знаю, с чего начать разговор.
–Ясно.
Мы оба молчим. Меня разрывает напополам: сказать ему, что я тоже в курсе, что мы не родня? Или же продолжать делать вид, что я убежден, что я его сын?
Воздух становится тяжелым и вязким, несмотря на сыплющийся снег. Стряхиваю его с волос и плеч, ожидая непонятно чего.
–Спасибо, что ребят моих отмазал, и что мне не пришлось много по судам таскаться, – решаю закончить наше общение хоть на какой-то позитивной ноте.
–А твоя несносная подруга тебя не провожает? – выдыхает с дымом отец.
Почему несносная? Что успело произойти, пока я был в отключке?
Загораюсь лампочкой, но сразу же растаптываю это неуместное любопытство.
Похуй, что там было. Точно должно стать похуй, когда самолет оторвется от земли.
–Ладно, мы опаздываем, – игнорирую вопрос.
Обниматься было бы смешно, слишком запутанно все между нами, и распутывать это тянувшееся десятилетиями дерьмо у меня нет ни сил ни желания.
Поэтому просто пожимаю бате руку.
Вырастил чужого ребенка как мог, и на том спасибо.
–Вилли, – глухо говорит отец, когда я направляюсь в сторону машины.
–Да? – оборачиваюсь.
–Я всегда любил твою маму. Пусть тебе так и не кажется.
Я знаю, пап, знаю. Теперь-то точно знаю. Любил так, что отпустить ее не смог. Но и ошибки ее до конца простить ей не смог. Так и прожили как попало, пока она не ушла на тот свет.
Если любишь – отпусти, иногда так лучше.
На этой мысли нутро подозрительно скручивает.
Если любишь – отпусти, иногда так лучше…
Если любишь – отпусти, иногда так лучше…
Если любишь – отпусти, иногда так лучше…
Виолетта, блять! Не приведи ни одна высшая сила к тому, что ты с такой же мыслью решение о расставании приняла. Ты ведь могла, глупый трусливый Олененок. Могла же?
Нет, нахрен! Это моя больная фантазия до сих пор отказывается верить в то, что она меня просто не любит, вот и придумывает теории заговора.
–Вильгельм!!! – очень настойчиво выкрикивает тетя уже из машины, вырывая меня из мыслей.
Смотрю отцу в глаза, прощаясь.
Напоследок киваю ему примирительно.
–И тебя, даже если тебе так не казалось, – доносится мне в спину голос отца сквозь хруст свежего снега под моими ботинками.
Всполох противоречивых эмоций накрывает. Замираю на десятую долю секунды, но лица повернуть не решаюсь. Делаю вид, что не расслышал и просто шагаю прочь.
Поздно. Слишком поздно это все.
–
С неба щедро валит, и трасса похожа на серое месиво. Всю дорогу до аэропорта тянемся в пробках, тетя причитает, что мы опоздаем, а я полностью отключаюсь от реальности, глубоко погружаясь в свои мысли.
В самолете первым делом вставляю в уши наушники, отсекая любую попытку со мной общаться.
Когда же самолет набирает высоту, то я удаляюсь в уборную, попросив стюардессу подготовить мое место ко сну. Рейс ночной, мы летим бизнесом. Тетя уснула еще на взлете.
Вернувшись, сразу заваливаюсь в разложенное кресло и поднимаю перегородку.
Накрываюсь тонким самолетным пледом с головой, выкручиваю музыку до предела, что даже всепроникающий рев турбин перекрывает.
Остаюсь наедине с собой.
Один. Как обычно. Ничего не изменилось, только душа в клочья и кости переломаны.
Закусываю кулак, ощущая неминуемо подступающую волну боли.
Сука. Как же хуево. С какой стороны не прокручивай.
Мне горько за судьбу родителей, которую не переписать.
Мне хуево быть отвергнутым Виолеттой.
Мне пиздец как непросто переварить мысль о своем происхождении.
А еще я ненавижу себя за то, что не додумался всерьез взяться за Лиса сразу, позволив этому всему случиться.
Я в ахуе от того, что лечу вникуда, и мне внезапно жалко своих просранных лет и посланных чувств.
Последние источники света в кабине гаснут, и я наконец даю выход эмоциям. Просто реву. как сука, беззвучно трясясь.
Обесточен. С корнем выкорчеван.
Моя изодранная душа тащит бренное тело, чтобы оно попыталось прижиться на новой почве.
Открываю фотку Олененка, где она в своей салатовой шапке, которую я заскринил в какой-то из тех немногочисленных дней, когда у нас все было хорошо. Я любил тебя! Любил!!!
Пепелище внутри вздымается стеной черной злости, и в порыве я удаляю единственную ее фотографию. Удаляю ее и из хранилища и из корзины. Нахуй. Довольно того, что ее глаза вытатуированы у меня на сердце. Как и ее прощальные слова.
Пацан во мне воет навзрыд. И я понимаю, что он умирает. Вместо него во мне кристаллизуется новая личность. Повзрослевшая, со шрамами и без чувств. Напрочь.
Умываясь последними каплями собственного бессилия, клянусь себе, что приземлившись, как раньше уже не будет.
Глава 51. Виолетта
—Держи, я взял твой любимый! – Миша протягивает мне бумажный стаканчик капучино с двойной порцией эспрессо. —Только осторожно, он еще бурлит, – улыбается заботливо.
–Спасибо, а то меня вырубает, – тянусь к жизненно необходимому напитку.
–Опять тетради всю ночь проверяла? – спрашивает сочувственно.
–Пришлось, перед новогодними каникулами учителя как с цепи сорвались, школьников валят, а репетиторам разгребай.
–Тогда на тебе еще и печенюху, углеводы полезны для работы мозга, – выуживает из кармана упаковку шоколадных крекеров со сливочной начинкой. —Но не полезнее полноценного сна.
–О, не откажусь, – хватаю одну штучку и сразу сую в рот. —Ты поистине лучший коллега, который встречался мне за мою непродолжительную карьеру!
–Всего-то подкормить надо было, и уже такие комплименты! Так у меня там и колбаса в холодильнике есть и йогурт позапрошлогодний, – ржет.
–Вкуснее тебя меня кормит только брат, правда, – смеюсь, чуть не выплевывая крошки.
–Ты просто маленькая, мужчинам хочется тебя накормить, чтобы ветром не унесло.
Миша – симпатичный двадцатидевятилетний парень под два метра ростом с короткой стрижкой на светлые волосы, мой соратник по цеху.
И цех – это не для красивого словца. Уже месяц я работаю в отделе контроля качества на заводе по производству консервов.
Вот так неромантично закончились мои поиски вакансий.
Ни одни университет, колледж или школа не нуждались в преподавателе химии под конец года, все стаки давно заняты. Пришлось идти на завод. Маленький, в черте города, но завод.
В довесок к основной работе в белом халате на производстве, я выставила анкету на сайте репетиторов. Набрала себе с десяток учеников на дополнительные занятия, тем самым загрузив каждую минуту своей жизни по полной.
Так мне удается не думать.
–Подбросить тебя до дома, Виолетик? Мороз лютует! – спрашивает коллега, когда мы в конце смены раскладываем мелкое оборудование по ящикам для стерилизации. —Мне как раз по пути.
При этом слове меня выкручивает от корней волос до пальцев ног. Флешбеки вспышками рисуют самодовольную улыбку Фишера с его фирменным «Виолетик».
–Спасибо, Мишань! Я хотела еще успеть по магазинам пройтись, ни одного подарка ни куплено, а через неделю домой ехать, – говорю вслух, а сама думаю о том, как зареклась сближаться с парнями с работы.
Доберусь на метро. После ремонта я продала свою машинку-старушку, и вырученные гроши отложила на первые месяцы аренды отдельной квартиры.
–Составить тебе компанию? Гулять по магазинам вечером в пятницу слишком круто, чтобы делать это одной, – не унывает паря.
Я нравлюсь Мише, это примерно шестнадцатая его попытка меня подвезти. Он очень классный, но единственное место в моем вагоне под названием сердце уже занято другим пассажиром.
–А я и не одна, ко мне Валя присоединится, подруга моя, – вру на ходу, выдумывая имена. —В другой раз, Михаил Евгеньевич.
Он не давит, только понимающе улыбается, и я точно знаю, что в понедельник он будет продолжать свои аккуратные попытки выманить меня.
«Выманить, как Оленя», – автоматически договаривает мое сознание голосом Вилли, и незаметно трясу головой, чтобы сбить галлюцинации.
_____________
Потеплее кутаюсь в в шарф, накрученный поверх огромной болоньевой куртки, и прямо из метро ныряю в раздвижные двери гостеприимного торгового центра Квантум, в гигантском фойе которого красуется величественная новогодняя елка высотой в два этажа.
Бесподобно красивая, как из европейских каталогов о декоре. Выпендрились, так выпендрились.
Сияющее убранство поражает настолько, что рядом с ней я ней чувствую себя неловко, будто пришла на королевский ужин в сарафане в горошек.
Только вот стоит елка не по центру, а чуть правее входа, поскольку в середине первого этажа располагается самая важная его часть – кофейный островок Максимилиана.
Вспоминаю я об этом факте слишком поздно, и, не опуская глаз от елки, начинаю движение бочком-бочком в сторону торгового пассажа. Здесь так людно, а я такая замотанная, что вряд ли Макс успел бы меня разглядеть. Да и не факт, что он на смене.
Не успеваю додумать мысль до конца, как приветственно раздается до боли родное:
–Летта Санна, здрасьте!
Ты не слышала, ты не слышала, сделай вид, что не слышала!
Ноги сами несут меня прочь, но Макс оказывается быстрее.
Кудрявая улыбающаяся физиономия показывается прямо перед моим лицом.
В последний раз я видела Макса только мельком в тот вечер, когда мы с Вильгельмом расставались. Кажется, что прошла вечность.
–Летта Санна, привет Вам! Вы как? Я только вчера о Вас думал! Так не хватает Вас на занятиях, капец какой-то. Вы не представляете!
Глава 51.1 Виолетта
Макс шевелит губами, тараторит дальше в своей излюбленной манере, а я разрыдаться готова. Мне самой так не хватает занятий, студентов, да что там – мне даже Макса не хватает.
Но главное, мне до сих пор не хватает Вилли.
Как матерый заключенный вычеркиваю каждый прожитый без него день в ожидании, когда же станет хоть немного легче, и я смогу быть уверенной в правильности принятого решения.
Но этот долбанный день не наступает. Обязательно наступит, просто нужно время.
–Летта Санна, Вы чего опять? Я же не лук, что Вы плачете, когда приходите? – напоминает о моем первом визите.
Хочу засмеяться, но сквозь слезы получается только мокрый хрюк. Так и стою: укутанная в сто одежек, с красными глазами и хрюкаю.
Шелестов смотрит на меня серьезно:
–Летта Санна, я, помню, что Вы головой при взрыве хорошенько ударились, Вы просто моргните, если у Вас речь пропала, – выдает беззлобно. —Один хрюк – капучино, два хрюка – латте. Если на кокосовом – то ква-ква. На обычном – муууууу!
Лед, под толщей которого я похоронила все эмоции, трескается и начинаю смеяться, одновременно роняя крупные горячие слезы ностальгии.
–Ну-ну, – Макс по-братски обнимает меня, крепко прижимая к своему фирменному фартуку, пропахшему кофейными зернами. —Все хорошо.
–Запеканку Вашу любимую будете? Будете, конечно, что я спрашиваю! – он настойчиво ведет меня к барной стойке, где я наконец-то могу стащить с себя верхнюю одежду.
Признаться, я была уверена, что после того, как я поступила с его лучшим другом, Макс как минимум проигнорирует меня, а еще вероятнее скажет пару ласковых. Но это Максимиллиан. За любовь, дружбу, справедливость и мир во всем мире.
–Как Вы, Максимилиан? Слышала, с Аней встречаетесь? – наконец-то рожаю хоть одну фразу.
–Вы знаете, совместные приключения как-то сплачивают, – пожимает плечами. —Мы такое пережили, что теперь и детей рожать не страшно.
Макс заявляет это все добродушно, а у меня внутри кошки не то что скребут, они в клочья разодрали все обои в моем внутреннем мире, поклеили новые, теперь дерут и их.
Макса с Аней происшествие на балу сплотило, а я после всех душераздирающих событий Вила послала.
–Где Вы теперь работаете?
–Давайте на ты, Максимиллиан, – неожиданно для себя заявляю, —Смысла выкать нет, я больше не Ваш преподаватель. Не твой, точнее.
–Ого, ну давайте попробуем! Вы – моя любимая училка, так что будет непросто. Так, где ты работаешь? – последнюю ты-фразу в диких муках выдавливает.
–На одном производстве, на контроле качества продукции. Работа однообразная, но платят неплохо, – принимаю из рук Макса разогретую тарелку с самым потрясающим блюдом, запеканкой мамы Вила
–И никто ничего не поджигает, – добавляет Макс, шустро обслуживая то и дело подходящих клиентов. —Вы, кстати, знали, что Юрича тоже сняли и половину кафедры уволили?
–Нет, – поднимаю брови в изумлении, —Я в последнее стараюсь поменьше следить за новостями, – намекаю на то, что мы с Вилом еще долго не сходили с первых полос газет, пока наше происшествие не перекрыли новости про слоненка, родившегося в неволе.
–После задержания Лисицына и огласки в СМИ за универ плотно взялся департамент образования и прокуратура. Штормило нехило. У нас какое-то время даже пар не было. Но сейчас вроде налаживается. Всех, кого могли заменить – заменили. Преподавателя химии только не хватает, где бы его взять? – Макс картинно прикладывает руку к подбородку в задумчивом жесте.
–Я туда не вернусь, Максимиллиан. Не смогу даже приблизиться к этим стенам.
–Плохим место делают не стены, а люди. Их всех уже пнули под зад, так что подумайте, —подмигивает. —Я лично все еще молюсь академическим богам, чтобы экзамены у Вас сдавать. То есть, у тебя.
Очень приятно, но исключено.
Пока Макс крутится с гостями, наблюдаю предпраздничную суету вокруг: персонал центра накручивает заключительные гирлянды на высоченные колонны. Озадаченные папы, спешащие после работы за кукольными домиками для своих принцесс. Нарядные девушки, стреляющие глазками по сторонам в ожидании новогоднего чуда.
И вишенка на торте: воркующие сладкие парочки, одетые обязательно в бежевые аутфиты и подбирающие друг другу подарочки. Смотреть на последних радостно и тошно одновременно.
Пока я жую, улыбаюсь и продолжаю с Максом светскую беседу о том, как ему лучше оформить теоретическую часть дипломной работы, все мои системы работают в аварийном режиме.
Сердце тарабанит на повышенных, в солнечном сплетении бушует выплеснувшийся на волю адреналин, и да, я как обычно содрала весь гель-лак с ногтей.
Борюсь с горячим желанием спросить у Макса про Вила. Не хочу давать повод усомниться в решении о расставании, но я и не железная.
Вот он – Макс. Задай один вопрос, и он выложит про Вилли все, как есть. Восстановился ли он окончательно, как устроился, насколько сильно он меня ненавидит….
У меня нет ни малейшего контакта с Вильгельмом. На социальные сети ему всегда было плевать. Остается только гипнотизировать его статус онлайн-офлайн в мессенджере. Симку я поменяла, а номер-то его никуда не делся. Поэтому как кретинка несколько раз в день наблюдаю за тем, когда он в сети. Просто так. Прикидываю, который у него час и мысленно желаю доброго утра и спокойной ночи.
Все же решаю не упоминать Фишера с его лучшим другом. Макс передаст, а бередить его душу после разрыва в мои планы не входит. Хочу, чтобы ему было спокойно.
Мы болтаем еще минут двадцать про грядущую стажировку Макса и про то, как быстро идет на поправку его папа, я расплачиваюсь за ужин, сгребаю вещи и прощаюсь с Шелестовым
–Была рада повидаться, —приобнимаю его через стойку.
–Так была рада, что слезу пустила, Летта Санна? – смотрит на меня заговорчески. —По моему бро же плачете, когда меня видите?
–Передавайте Ане привет, – игнорирую его догадки и улепётываю в сторону бутиков.
–Передам. Ей и Вилу, – говорит мне в спину. —Он скучает, Виолетта. Адски скучает. До сих пор. Одно твое слово, и он бы примчался.
Нет-нет-нет! Он этого не говорил, мне показалось!
Удираю за елку, практически дрифтуя по блестящему полу. Скрываясь за ее раскидистыми ароматными ветками, снова слышу в голове любимым ухмыляющимся голосом «Олень в кустах».
Глава 52. Вильгельм
—Ну, что ж, судя по снимку, ваши кости прекрасно срастаются, – улыбается мне Фрау Доктор Кляйн. —Давайте еще плечо осмотрю, снимайте кофту. Так больно? – щебечет врач на немецком.
–Нет.
–А если вот так поднять плечо и я надавлю сверху, больно?
–Нет, все отлично. Я уже даже отжимаюсь.
–Ох, Вы, конечно, сильный молодой человек, но с интенсивными нагрузками я бы еще немного погодила, – предупреждает. —В остальном, Херр Фишер, Вы в полном порядке. Еще немного времени, и Вы не вспомните, что были какие-то трещины и вывихи.
–Благодарю, и хорошего Вам Рождества, Фрау Кляйн, – одеваюсь и иду на ресепшен за новой записью к врачу.
Собственно, за месяц я привык таскаться по врачебным кабинетам, да и в целом по разного рода организациям.
Зато я теперь везде зарегистрирован, прописан, застрахован, и уже даже оброс папкой бюрократических радостей, в которой есть всё от давно забытого свидетельства о рождении до налогового номера.
Сегодня заключительный рабочий день перед католическим Рождеством, а завтра вся страна дружно уходит на самые семейные каникулы. Все разъезжаются, кто куда. Мы с семьей тети и их друзьями тоже тащимся в горы.
Каждый год это было мое самое долгожданное действие: натягиваешь костюм, защитные очки и мчишься вниз по альпийским склонам. У тети в подвале даже мой личный борд хранится. Однако, в этом году хочется не кататься, а сигануть прямо с Цугшпице башкой вниз.
