Текст книги "Холодный огонь (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

  Неяркий белый свет вытек из пещеры, ненадолго озарил полосу гальки и песка, отразился от волн и угас. На мгновение Фрисс увидел, как темнота вокруг сгущается, закрывает всё от глаз... он мигнул, и видение сгинуло. В пещере Фирлисов, недалеко от входа, прямо перед Речником, сидели на охапке соломы двое жителей, а перед ними лежал, тускло мерцая, шар из дымчатого кварца – магический камень, отводящий глаза врагам. Фрисс привёз его из глубин Хесса, в подарок Эмме Фирлисовой, и теперь, после её смерти, камень не принадлежал никому. Почему-то Фирлисы не взяли его с собой...

  – Доброй ночи, Хельг, Сит, и доброй магии, – пожелал Речник, увидев смущение и испуг в их глазах. – Значит, шарик теперь у вас? Теперь вы защищаете Фейр от недобрых глаз. Амулет, конечно, не очень силён, но польза от него есть...

  – Да, Речник Фрисс, вот если бы мы ещё могли им воспользоваться... – вздохнула Сит. – Хельг отлично помнит все заклинания, и я тоже слушала внимательно, а толку нет.

  – Да что там говорить! Я даже воду вызвать не могу, – понурился Хельг. – Ал-лийн!

  Облачко тумана повисло в воздухе, уронило на пол несколько капель и рассеялось.

  Фрисс уткнулся взглядом в камень под ногами. Сколько он помнил Хельга Айвина, у того никогда не было магического дара, хотя магию он любил, и знал – для жителя участка – очень много. Речника это не слишком волновало, он и сам был негодным колдуном. Вот только последние два года... Фрисс в задумчивости протянул руку к потайному карману. Кьюнн, страшный артефакт в золотистой ипроновой скорлупе, самое сильное оружие на планете, сгусток чистейшей энергии... То, что давало самому Фриссу силы на магию, которую он раньше и попробовать боялся. А если...

  – Хельг, ты умеешь молчать? – еле слышно спросил Речник. – А ты, Сит?

  Зелёное пламя разгоралось меж двумя ипроновыми створками, и неровный свет обжигал глаза. Фрисс захлопнул скорлупу и накрепко закрыл её. Сит отдёрнула руку и зажмурилась.

  – Хм? Какой-то жар течёт под кожей, – заметил Хельг, разглядывая свою ладонь. – Ал-лийн!

  Он покачнулся, и Фрисс на всякий случай положил руку ему на плечо. Вода расплескалась по полу и тонким ручейком потекла из пещеры. Кьюнн, запертый в золотой тюрьме, источал тепло...

  ...Злые взгляды куванцев жгли Речнику спину, даже когда он миновал и "Куванский Причал", и Струйну. Сам Эльгер вышел из подводной норы провожать нежеланного гостя, и все, кто был на согнанных к "Причалу" плотах, как бы ненароком стянулись к хиндиксе Речника. Фрисс только усмехнулся и полетел своей дорогой. Два отреза белёного холста унёс он от Эльгера – хорошие дары для Эммы Аддакьюсовой и Рест Наньокетовой, и ещё флакон цветочного масла, по цвету похожего на розовый жемчуг, а по запаху – на цветы Кенрилла, смешанные со свежей Стрякавой. Это для Скенесов...

  – Сорок кун вперёд? Хорошо, Фрисс Кегин, я знаю, что тебе можно верить, – без споров забрал часть оплаты Илс Раа. Торговец Листовиками был сильно занят – его люди запускали молодь в новый пруд, но навстречу Фриссу он всё равно вышел – не хотел упускать заказчика-Речника. Тем более, что другой торговец, Танекс Натаи, уже ухмылялся с берега своего пруда и жестами показывал Фриссу, что у него Листовики гораздо крупнее и мясистее. Алсаг задумчиво нюхал воду и тихо подбирался к кадушкам с личинками, ещё не сброшенными в пруд.

  – Сколько народу сейчас в твоей пещере? – спросил Танекс, получив свою часть оплаты и заверив, что Листовики будут готовы к сроку. – Никак ты женился на троих сразу?

  – Если бы, – вздохнул Речник. – Кормлю сторожевого хеска и вот эту хитрохвостую тварюгу. Алсаг! Ину!

  Кот нехотя подошёл и сел у его ноги. Танекс поцокал языком и протянул Фриссу пару мёртвых личинок Листовиков. Хинкасса заглотила их с лёту и стала ждать добавки.

  – Алсаг, я что, не кормил тебя? – с досадой смотрел на него Фрисс, который точно помнил, как хесский кот умял утром половину Листовика, а на подлёте к Липе – ещё миску икенура, густейшей каши с Листовиками и рыбой. Порождение Хесса дёрнуло ухом и посмотрело на человека с большим удивлением...

  Алые и золотистые камни сверкали на стенах Ладин-Кема. Храм Макехса, бога солнца, был наполнен блеском и сиянием. Вдоль верхних пещер, где торговали самоцветами и стеклянными безделушками, уже протянулась цепочка блистающих лотков. Подходить к ним Речнику было и приятно, и боязно. Уже улетал он отсюда с пустым кошельком...

  – Магия? Не моя сфера, Речник. Я занимаюсь минералами, и ничем больше, – взгляд синдалийца был остр и пронзителен, как взор хищной птицы. – Это глазковые кварцы, так мы их называем. То, что ты держишь в руке, именуют обычно соколиным глазом, или глазом Хинкассы...

  Фрисс, еле заметно вздрогнув, отвёл взгляд от серебристо-чёрного камня с играющими на нём бликами-полосами и повернулся к торговцу.

  – Откуда такое название? Хинкасса... что это?

  – Животное, а может быть, и птица, – пожал плечами синдалиец. – Или имя того, кто нашёл этот минерал. Так его называют в Навмении.

  – Понятно, – кивнул Речник. – Сколько ты хочешь за эту бусину?..

  "Ну вот, опять я всё спустил на ерунду," – вздыхал Речник на борту "Остролиста", перебирая на ладони самоцветы. Две бусины – глаз Хинкассы и тёмный змеевик – он положил отдельно, в самый дальний карман. Те камни, которые он держал в руке сейчас, были не бусинами, а слегка отшлифованными обломками – четыре маленьких янтаря, мутно-серые осколки кварца, единственный змеевик, снежно-белый мрамор и красно-бурая яшма – осколок невзрачный, но дорогой, привезённый откуда-то из Кецани. "Зато есть теперь, что подарить Гедимину," – усмехнулся Речник про себя. "Давно я ничего не привозил ему. Жаль, в этот раз не нашёл куаны – в том году не пришёл караван... Ну, это не страшно, привезу осенью."

  ...Гранитная пристань Стеклянного Города! Ещё толком не рассвело, а Речнику уже пришлось повисеть над причалом, прежде чем нашлась свободная экха. Три огромных сигнасы из Леса заняли почти всю набережную, иные корабли рядом с ними казались лодчонками. Вереницы повозок тянулись от них в город – древесные сиригны выгружали из трюма кули с мукой, мясом, сушёными грибами, бочонки с беркой, бухты паутинных канатов, древесное мыло, паучий клей... С другого борта на сигнасу грузили стеклянные клинки, топоры, пластины, прочнейшие сосуды разной формы – и Фрисс даже увидел, забравшись на борт своей хиндиксы, приоткрытый сундучок с гранёными бусами. Над пристанью в рассветном полумраке горел маяк, а у его подножия толпились служители и чужеземцы, пахло дымом очага и жареными Листовиками. Городские ворота были открыты настежь, Фрисс подозревал, что они не закрываются даже ночью – узкие для пешеходов, широкие для всадников и повозок. Город не спал, и тем более не спало его сердце – огромный стекольный завод. Рёв сигнальных труб возвещал об окончании ночной смены и начале утренней. Фрисс улыбнулся и свернул от ворот налево, к протянувшимся вдоль узкого ущелья-улицы навесам и резным вывескам из тонкой сосновой коры.

  Там уже толпились люди, отдыхающие после смены земляные сиригны и заглянувшие ненадолго древесные, скайоты с кораблей и из соседних древесных посёлков... Из-под соседнего навеса Фрисс услышал слово, которое заставило его протиснуться сквозь толпу к прилавку. "Сарматы"...

  – О чём разговор? – мирно спросил он, выбирая стеклянные ножи из разложенных под навесом – ему нужно было семь штук. – Сарматы прилетели за оружейным стеклом?

  Горожанин хмыкнул и снял колпачок со второго, более яркого светильника-церита – с одним под навесом было темновато.

  – Тут государственное дело, Речник. Они что-то строят! Ну, то есть... Они улетели уже, но говорят, будет большая стройка! Весь завод на ушах уже второй месяц, сиригны оттуда не вылезают. Сам правитель Халан, сам правитель Иригин – вот кто прилетал сюда из-за этой стройки! Хаэй! Ты, вроде, видел тех сарматов? Был там, у завода?

  – Чего? Сарматы? Ага, видел тех двоих. Они у них главные, что ли... Оба в чёрной броне, тяжёлой, как гранитные скалы! Один такой... ну, я не видел таких огромных!

  Житель широко развёл руки, силясь показать, какого роста был тот сармат. Фрисс закусил губу, сдерживая улыбку.

  – А второй?

  – Обычный сармат, только в броне, – пожал плечами горожанин. – Они спорили там, ух, как спорили! Сиригны даже решили, что будет драка, и вылезли изо всех нор – посмотреть... чудной народ! Но потом разошлись мирно. Там и правитель Халан был, я его даже видел!

  – Вот бы с ними повидаться, – Фрисс с надеждой взглянул на жителя. – Где они сейчас? То есть – где сарматы, и где правитель Халан?

  – Улетели, я же говорю, – вмешался торговец, и второй горожанин кивнул в знак согласия. – Уже месяц прошёл, а они не возвращались. Но стройка будет! Речник, так-таки ничего и не присмотрел? У меня таких ножичков целый ящик, принести ещё?..

  Сьютар Скенес растерянно покачал головой, глядя на сложенные куски холста, сверкающие нити бус, лезвия и прозрачные котелки и склянку с цветочным маслом.

  – Целое сокровище, – сказал он с усмешкой. – Такие затраты, Фрисс... Ты не останешься в итоге без гроша?

  – Какие затраты? На пригоршню стекляшек? – Речник хмыкнул. – Остальное мне ничего не стоило. Пусть пока у тебя полежит. Ты жрец, ты знаешь, как лучше подносить дары, я же могу сбиться в словах. Если срок подойдёт до моего прилёта, не дожидайся меня – подари от моего имени...

  Он уже собирался в путь. Алсаг ещё доедал Листовика на пороге, когда Фрисс, убедившись, что видит его только Хинкасса, вошёл в пустую пещеру Фирлисов. Хельг Айвин уже был там, согревал в руках хрустальный шар и настороженно переглядывался с Сит Наньокетовой. Начинающая колдунья, создав сгусток воды, пыталась удержать его в воздухе – пока получалось плохо, но Фрисс-то помнил, как пару дней назад она и туман наколдовать не могла...

  – Держите, – Речник протянул им бусины. – Если вы маги, у вас должны быть амулеты. Это хорошие камни – змеевик и соколиный глаз, они дадут вам силу и ясность разума. Жаль, Сит, что я не могу дать тебе драконий клык – у Хельга талисман будет немного сильнее...

  – Хельг станет великим магом, – убеждённо сказала Сит. – Колдовские камни... Прямо как в книге про Речницу Ойгу!

  Хельг растерянно улыбнулся, сжимая бусину в ладони.

  – С тех пор, как ты вернулся, Речник Фрисс, тут оживают легенда за легендой. Скажи, мы на самом деле научимся колдовать?

  – Вы уже умеете, – пожал плечами Фриссгейн. – Немного практики, и вы оба превзойдёте меня в чарах. Это несложно – я вовсе не маг. Зато Фейр будет в надёжных руках, даже если Король возьмёт Симу к себе на службу...

  Хиндикса снова летела на юг, над Высокой Травой и тёмными водами Реки. От ночной грозы, которую Фрисс пережидал в тростниках Левого Берега, уже и памяти не осталось, по течению плыли стайки Ифи, смытых дождём с родного дерева, куванцы выводили плоты на стремнину и пререкались с Речными Драконами, вдоль берегов цвёл и пах на всю Реку пурпурный Кенрилл. "Остролист" летел быстро, Фрисс даже не подгонял его – хиндиксу тянуло к сарматским станциям, и Речник её не удерживал. Лишь когда гигантские руины Старого Города уронили на воду холодные тени, Фрисс замедлил полёт и вновь облачился в тёмно-синий скафандр – неимоверно древнюю форму сарматов со станции "Идис". И станция не замедлила показаться ему сквозь обломки исполинских зданий – шесть сверкающих мачт, окутанных огнями, возносились над ней.

  – Вот это да... – Алсаг, положив лапы на борт, жадно рассматривал город. – Такого я ещё не видел...

  – Творение моих предков, – усмехнулся Фрисс. – А вон под теми мачтами живёт мой друг. Но где тут приземляться, я пока не вижу...

  – Какой-то зверрёк бегает по кррыше и машет тебе, – сказал хесский кот. – Это твой дрруг?

  Фрисс вгляделся и охнул, а потом повернул хиндиксу носом к прибрежному зданию – огромной башне, на крыше которой можно было бы разместить целую пристань. На ней, размахивая флагом из лепестка Кенрилла, азартно прыгала Крыса Моджиса – крупная, полосатая, в блестящей кольчужке из фриловых щитков. На груди крысы виднелся яркий чёрно-жёлтый знак – Звезда Урана.

  – Конт! – закричал Речник, набросив петлю на выступающий обломок. Приземляться на крышу он не стал – подвесил хиндиксу рядом, но так, чтобы ни одна крыса при всём желании не допрыгнула.

  – Кьяа! Фриссгейн?! Узнал! – обрадовался крыс-переросток, отложил флаг и подёргал причальный канат. Корабль, однако, был слишком тяжёлым для лап Конта...

  – Узнал, – хмыкнул Речник. – А почему ты на крыше? Опять сбежал от Хамерхета?

  – Кьяа! Почему сбежал?! – слегка обиделся Конт. – Работа! Поиск! Много дел! Смотри!

  Он похлопал лапой по кольчуге.

  – Нравится? Мы сделали! Я – воин! Я – важный! Теперь – моё!

  – Хорошая броня, – согласился Речник. – Правда, ты и без неё живучий, даже слишком. Скажи, Гедимин сейчас в городе? Хочу поговорить с ним о делах...

  – Дела? Важно! Но – нету! – заволновался Конт. – Улетел! Ликвидация! Жуть просто! Куча работы! Там – Хиу! Нужен?

  Крыс указал лапой на мачты станции. Фрисс покачал головой.

  – Передай ему и станции привет, а я полечу дальше. Удачи тебе, Конт.

  – Кьяа! Встретимся! Бывай! – отцепив канат от обломка, крыс подхватил флаг и замахал им. Речник усмехнулся и подбросил в печку пару соломин. До развалин станции "Скорпион", где третий год работали сарматы-ликвидаторы, было ещё далеко...

  Фрисс нарочно провёл хиндиксу вдоль Правого Берега – он хотел видеть, очистилась ли земля после страшного бедствия. И он рад был видеть, как там, где песок багровел от меи, а трава обугливалась от излучения, вновь зеленеют Агайл и Руула, а на берегу жители ловят рыбу.

  – Эта земля могла умереть на триста лет, – тихо рассказывал он Алсагу. – Она выгорела до корней травы! Если бы не сарматы...

  Резкий тревожный писк из сумки прервал его речь. Корабль дёрнулся, заскрипел и ухнул в воздушную яму, и Фрисс еле успел выровнять полёт, прежде чем хиндикса пропахала носом обрыв и замерла, уткнувшись в пучок травы. Алсаг молча лёг на палубу. Речник, сдерживая дрожь, сошёл на берег. Он чувствовал, как волны испепеляющего жара захлёстывают его. Кьюнн дрогнул в ипроновой скорлупе и немедленно раскалил её докрасна. Фрисс выронил опасную штуку, но до земли она не долетела – легла в мерцающую чёрную ладонь. Горящие глаза без зрачков сошлись на Речнике.

  – Два года прошло, хранитель Кьюнна. Теперь я вижу, что с задачей ты не справился. Все живые видели Кьюнн, все живые трогали его, ещё немного – и сарматы соорудили бы вокруг него реактор. А я просил тебя совсем не об этом...

  – Ты ошибаешься, Уран, – Речник надеялся, что его голос не дрожит. – Ни в чьих руках, кроме моих, Кьюнн не был...

  Это существо внушало ему ужас – даже два года назад, когда он помог Урану, и тот был благодушен, и тем более – сейчас. Менее всего Фрисс хотел, чтобы это порождение иных миров добралось до Фейра... или до Гедимина! Речник не сомневался, что никто во всём мире не сможет противостоять Урану...

  – Живой, не пытайся лгать, – взгляд существа, казалось, оставлял ожоги на коже. – Я уже нашёл сармата по имени Гедимин Кет. Мне всегда нравилась эта раса, но самоуверенность их иногда поражает даже меня. Я могу распознать того, кто держал в руках Кьюнн, и устройство, в котором его пытались задействовать.

  Фрисс сам не заметил, как мечи оказались в его руках.

  – Что ты сделал с Гедимином?! – взревел он. От дрожи и слабости в ногах даже следа не осталось. Речник шагнул вперёд, готовясь нанести удар.

  – Он, как, впрочем, и ты, переоценил свои возможности, – сказал Уран, и облако жара вокруг него как будто закачалось. Мечи в руках Речника внезапно нагрелись докрасна, и он, зашипев от боли, выронил их.

  – Неприятно, но всё же мне придётся забрать Кьюнн из этого мира. Снова эти долгие бессмысленные поиски...

  Пылающие глаза немного потускнели, зато Кьюнн в раскалённой руке вспыхнул так, что Фрисс поневоле зажмурился. Когда красное марево перед глазами немного рассеялось, он увидел пятно выжженной травы и свои клинки на земле. Уран, как и его артефакт, исчез без следа.

  Речник помотал головой, бросил мечи в ножны и запрыгнул в хиндиксу, рывком перевернув её с бока на брюхо. Корабль отчаянно замахал плавниками, водя носом туда-сюда, Фрисс повернул штурвал, направляя хиндиксу на юг. В глазах его то и дело темнело, а голову стянуло раскалённым обручем. Алсаг молча лежал на корме, прикрыв морду лапами и зажмурившись. Речнику сейчас было не до него – он гнал хиндиксу вниз по Реке, понимая, что спешить уже бесполезно...

  Алый от меи берег с замурованными пещерами проплыл под брюхом "Остролиста", а за вымершими участками блеснула вода... Хиндикса замедлила полёт – Фрисс не сразу понял, что перед ним.

  Река просто выгрызла кусок пологого берега и остановилась лишь у каменной стены обрыва, затопив и ту полость, которую оставил в стене чудовищный взрыв. На месте участка теперь был глубокий залив, и посреди его, как прозрачный стеклянный шар, лежало защитное поле. Оно вспыхивало зелёными и алыми сполохами, а под ним чернели груды обломков – разрушенную станцию всё-таки не смыло половодьем...

  Из-за полыхающего купола выглядывали носы двух чёрных небесных кораблей, а среди обломков Речник увидел отряд в чёрных скафандрах – сарматы-ликвидаторы не прекращали работу. Фрисс плохо видел их из-за цветных пятен на защитном поле, но ему показалось, что корабли всасывают в себя крошево, оставшееся от стен и кострукций. Остров, заключённый в полупрозрачный колпак, соединялся с берегом широким мостом – таким же, какие Речник видел в Старых Городах. На берегу, там, где мост завершался, на выломанной из обрыва каменной плите сидел второй отряд ликвидаторов. Сарматы что-то обсуждали меж собой. Двое из них стояли у самого моста, один держал в руках свернувшуюся в клубок гигантскую гусеницу – очень мохнатую и светящуюся. Такие же гусеницы ползали по берегу, и было их тут немало. Таких созданий на дальнем западе называли Зелёными Пожирателями...

  В другое время Фрисс удивился бы гусеницам – он точно помнил, что раньше таких существ на Реке не было! Но сейчас его взгляд был прикован к огромному сармату в чёрной броне – тому, который держал зверюшку в руках. Впрочем, её уже забрал его собеседник...

  "Уф-ф... Живой!" – Фрисс облегчённо вздохнул и пошёл на посадку. На ближайшем к куполу заражённом участке он привязал корабль к ничейной экхе – он так делал уже и знал, что верёвка окрасится меей, но страшного в этом нет...

  – Уран и торий! – крикнул Речник, но его уже и так заметили. Гедимин вышел ему навстречу, положил руку ему на плечо и тяжело вздохнул. Фрисс не видел его глаз под тёмным щитком, но чувствовал, как дрожат его пальцы.

  – Эх, Фриссгейн... – только и сказал сармат, склонив голову. Речник обхватил тяжёлую ладонь двумя руками и крепко сжал. Он видел глубокие оплавленные вмятины на бронированном запястье – след раскалённой руки...

  – Уран сгинул. Он забрал свою штуку и ушёл. Больше он никого из вас не тронет! – быстро прошептал Речник. – Если бы я знал, что он посмеет на тебя напасть...

  – Ушёл... Меня, знорк, более всего поражает твоя живучесть, – негромко сказал сармат и отпустил его плечо. – Держи, ликвидатор...

  Фрисс виновато вздохнул и убрал в сумку драгоценную ампулу с флонием.

  – Я был недавно в Старом Городе, видел "Идис", – сказал он, преодолевая смущение. – Ты уже запустил целых шесть альнкитов?

  – Ну да, когда-то надо было этим заняться, – после недолгой заминки ответил Гедимин. – Но здесь я пока что нужнее. Это наводнение спутало нам все планы. Гвеннон предлагал замуровать подвалы, но если там будет вода, придётся извлекать подземные конструкции. А там и без того хватает работы...

  Он указал на бесформенную груду обломков, верхнюю часть которой пытались растащить и погрузить на корабль сарматы. Из-под неё проступала огромная цельная плита.

  – Ещё одна... – покачал головой сармат, открыл передатчик и нажал несколько кнопок. Под куполом что-то блеснуло, сарматы остановились ненадолго, обошли плиту и занялись оплавленным крошевом на верхушке другого холма.

  – Вы не жалеете сил, спасая Реку от лучистого яда, – прошептал Речник и протянул Гедимину маленький, но тяжёлый свёрток. – У тебя очень много дел сейчас, но когда-нибудь ты найдёшь время... Это камни для твоих украшений.

  Он положил свёрток на дрогнувшую ладонь. Сармат медленно сжал её в кулак и приложил к груди.

  – И снова ты поразил меня, знорк...

  – Не надо так поражаться, Гедимин, – смущённо сказал Фрисс. – Это всего лишь камешки. Я даже не прилетел в Стеклянный Город, когда ты говорил там с Халаном! И мне теперь стыдно. Как вы поговорили с ним?

  – Тебе тревожиться не о чем, Фриссгейн, – сармат, как показалось Речнику, усмехнулся. – Ваш правитель умён и образован, говорить с ним приятно. Твоя подстанция уже разобрана, лежит и очищается, ещё месяц – и мы начнём сборку. Вот только... Я не думал, что ваш Стеклянный Город настолько... экономно тратит энергию, скажем так. Подстанции, какую мы спланировали, для него даже много... теперь придётся раскидывать энергию на три точки. Хочешь знать больше – поговори с Ангираном, он занимается подстанцией.

  – Ангиран? Это твой сармат, со станции "Идис"? Это с ним, наверное, вы спорили в Стеклянном Городе... – растерянно сказал Фрисс. Гедимин кивнул.

  – Ангиран Скорпиос... да, пришлось договариваться с Ураниумом, чтобы ему разрешили взять второе имя... мы нашли его в подвалах "Скорпиона", раненым, – нехотя ответил он. – Да, с ним. Теперь подстанцию строит он. Толковый сармат...

  Фрисс глядел на расстроенного Гедимина с возрастающим недоумением.

  – Этот Ангиран чем-то обидел тебя, так? – осторожно спросил он. – Прогнал тебя от подстанции? Тебя, командира "Идис"?!

  – Хватит, знорк. Я сам доверил дело Ангирану, потому что он – в отличие от меня – не делает нелепых ошибок в проектах, – ответил сармат, и Фрисс мог бы поклясться, что его глаза под тёмным щитком сейчас сошлись в золотистые щели. Речник открыл было рот, но тут же закрыл – счётчик Конара в сумке издал тревожный писк, а за спиной Гедимина встало неяркое зеленоватое свечение, режущее глаза. Оно замерло на его плече, потом перекинулось на руку и сияющим коконом окружило пальцы. Сармат тихо вздохнул и погладил второй рукой светящуюся первую.

  – Уймись уже, хранитель. Всё в порядке, все целы, никто не просит помощи. Возвращайся в реактор.

  Сияние, помедлив, потекло обратно, оставляя на чёрной броне дымящийся след. Фрисс тихо охнул, расширенными глазами глядя на дрожащий свет.

  – Это же... Гедимин! Так ты унёс из-под обломков живого хранителя?! Это дух станции "Скорпион"?!

  – Унёс, – хмуро ответил сармат. – Не знаю, зачем. В Ураниуме правы, я действительно не в своём уме, раз таким занимаюсь. Теперь живёт в реакторе сфалта, и я понятия не имею, что с ним делать.

  – Он признаёт тебя, пытается тебе помочь, – прошептал Фрисс. – Ты ведь не... не убьёшь его?

  – Кем ты считаешь меня, Фриссгейн? – сармат покачал головой. – Это даже обидно. Никто из сарматов не причинит вреда хранителю. И тем не менее...

  – Гедимин, зайди под купол, – один из ликвидаторов подошёл незаметно. – Без тебя никак. Ещё один стержень, в этот раз – по частям.

  – Я иду, – кивнул ему Гедимин. – Как ты там сказал, Фриссгейн? Не жалея сил?..

  Хиндикса вновь летела над Рекой, ветер приносил запахи жареной рыбы и цветущего Кенрилла, степи синели от бесчисленных цветов Некни, а вдоль берегов выстраивались в ряд котлы со свежесваренной кислухой и бочки с нарубленными листьями Стрякавы. Фрисс вёл корабль к Фейру, и мысли его были спокойны и легки.

Глава 05. Груда костей

  Кто-то с вечера откинул завесу у входа в пещеру, закрепил её меж камней, да так и оставил на ночь. Тусклый свет сочился в летнюю спальню, снаружи шумно плескались Речные Драконы, и чайки галдели над прудом с Листовиками. У входа в пещеру сидел сонный Алсаг и задумчиво умывался, прикидывая, то ли заснуть, то ли выйти на берег. Речник усмехнулся, подобрал упряжь, накинул перевязь с мечами и покинул пещеру, поманив за собой Хинкассу. Алсаг тихо фыркнул на седло в руке Фрисса. Тренировки на рассвете не нравились коту, но в иное время Речник тренироваться не успевал никак. Вот и вчера... Спорить не о чем, отличную кислуху варит семейство Скенесов, и семейство Айвинов не отстаёт, но Речнику следовало бы угощаться у них по очереди, а не одновременно...

  Он нырнул с головой прямо с огромной коряги-причала. Вода подхватила его, и вынырнул Речник чуть ли не на середине, оттолкнувшись от хвоста Речного Дракона. Дракон посмотрел на него, наклонив голову набок, и потащил непрошеного седока к берегу. У берега Фрисс вынырнул снова, подтянулся на корнях "причала", вылез и протёр глаза. Туман в голове немного рассеялся – ровно настолько, чтобы Фрисс расслышал сочувственное похмыкивание и тихий смешок.

  – Речник Фриссгейн, рано же ты проснулся! Мои ещё все дрыхнут, хоть бы кто шелохнулся! – еле слышно сказал Сьютар Скенес. Главный и единственный жрец участка стоял у пруда рядом с Эриком Айвином, не менее важным человеком – главой всего рода Айвин. Больше на берегу не было никого – разве что два охранника с плота горшечников, приплывшего вчера утром. Огромный плот – по сути, одна большая решётка, в каждой ячейке которой скрывался горшок или кувшин – наполовину лежал на берегу, наполовину в воде, привязанный четыремя канатами к экхам для летающих кораблей. Торговец из Глиняного Города вчера очень беспокоился за надёжность верёвок и причалов. Сегодня утром Фрисс уже видел его – точнее, его макушку. Пришелец крепко спал в пещере Скенесов... что и неудивительно, после вчерашнего-то празднования. Охранники в пещеру не пошли, остались на плоту, но спали сейчас не менее крепко. Фрисс порадовался про себя, что куванцы Фейра соблюдают договор – при желании увести этот плот было бы легче лёгкого...

  Алсаг выплыл на берег и шумно отряхнулся. Фрисс укоризненно посмотрел на него, Сьютар махнул рукой.

  – Никого не добудишься до полудня – разве что Дуб рухнет! Даже Диснар к своему пруду не вышел. А хвалился вчера, что поплывёт опять за Листовиками...

  Эрик усмехнулся, Фрисс поглядел на пруд, успокоившихся за ночь Листовиков, скользящих под водой, разбросанные по берегу плоты и снасти – и еле сдержал ухмылку.

  – Сегодня Листовики могут плыть спокойно, – тихо сказал он. – Сегодня – только самые тихие занятия. Что мы вчера надумали с пещерой Аймиа?

  – Мы со Сьютаром как раз смотрели пещеру, – оживился Эрик Айвин. – Хороший стол получился, Фрисс, и полка тоже ничего. Проснутся мои – погоню доделывать постели. А циновок уже достаточно.

  – Завеса на зиму ещё нужна, я вчера кору привозил... Сьютар, не в твоей пещере она осталась? – задумчиво спросил Речник.

  – У меня она, прямо у входа лежит – Авит как вчера бросил, так и лежит, – напомнил Эрик. – Вот раздолбаи... Сегодня – ни глотка!

  Он строго посмотрел на Фрисса. Речник кивнул.

  – Верно, спрячьте кислуху подальше... до первой свадьбы, по крайней мере, а то не хватит, – посоветовал он. – Вернусь с тренировки – займусь завесой. Думаю, все к тому времени проснутся...

  – Ты ещё тренироваться будешь, в такую рань? – удивился Сьютар. – Поспал бы лучше.

  – Нельзя, – покачал головой Фрисс. – Алсага надо гонять, пока он тут в меховой шар не превратился. Ину!

  Речник спрыгнул с коряги и развернулся к ней. Что-то свистнуло над его головой – и разорвалось с грохотом, разметав острые, как иглы, осколки. Ледяной ветер взметнулся над дырой, оставшейся в дереве, гнилая труха посыпалась на песок. Второй взрыв прогремел над прудом, разогнав чаек и вспугнув Листовиков, но у пруда никого уже не было – двое жителей прижимались к стенам в ближайшей пещере, сжимая в руках подхваченные по дороге поленья.

  А на прибрежный песок по плитам, выступающим из обрыва, ковылял костяк, лишённый плоти. Пустые глазницы горели зелёным огнём, голые рёбра прикрывала длинная, но порваная и полусожжённая куртка. В костлявой руке раскачивался светящийся "маятник" – череп на длинной верёвке. За первым мертвяком уверенно шагал второй, однорукий, закоптившийся – Фриссу показалось даже, что тварь дымится. А над обрывом, пристраивая конечности к тропинке, шевелилось что-то вовсе жуткое...

  – Хаэй! За подмогой, живо! – заорал Речник, взлетая в седло. Он взмахнул мечом, целясь первому скелету под рёбра – удар достиг цели, и разорванный пополам мертвяк покатился по песку. Алсаг прыгнул на второго, впечатав его в обрыв. Третья стрела взорвалась на берегу в паре шагов от хвоста Хинкассы, но кот уже летел вверх по ступеням навстречу новому чудовищу.

  Фриссу – за миг до того, как он спрыгнул наземь и вскинул мечи – показалось, что перед ним кочевник-олда в стёганом доспехе, восседающий на гигантском пауке размером с Двухвостку. Он успел ещё разглядеть, рассекая ближайшую паучью лапу, что она собрана из гладких желтоватых костей, а дальше Алсаг с размаху налетел на паука, и его седок, выпустив ещё одну стрелу в чистое небо, покатился по земле. Меч заскрежетал по лапе, осколки старых костей посыпались с обрыва, а потом Речнику пришлось быстро пригнуться и прыгнуть вперёд – "кочевник" опомнился слишком быстро, и пятая стрела свистнула уже над плечом Фрисса.

  На Речника смотрели пустые глазницы, на дне которых мерцали зелёные искры. Мёртвый воин потерял шлем в падении, ничто не прикрывало теперь голый череп, туго обтянутый белесой кожей. На невероятно худом теле болтался длинный войлочный халат – или, скорее, доспех, перетянутый широким кожаным поясом и закреплённый на каких-то обручах – а может, рёбрах самого мертвяка. "Нашествие Квайет?! Откуда их принесло, прокляни меня Река?!" – мелькнуло в голове Фрисса. Нежить вскинула иссохшую руку – её кисть была закована в костяную перчатку, намертво скреплённую с небольшим самострелом. Пальцы мертвяка причудливо изогнулись, нелепое оружие тихонько щёлкнуло, но выстрел вновь прошёл мимо цели – неживому воину пришлось отдёрнуть руку, иначе Фрисс отсёк бы её напрочь.

  Меч ярко сверкнул и рассыпал вокруг ворох искр, но не коснулся нежити – она подставила щит. Удар был силён, дерево и кости щита затрещали, но мёртвая рука была сильнее – Квайет медленно отодвигал от себя Фрисса, а тот с досадой обнаружил, что его меч намертво засел между гнутых шипов на щите. Он налёг изо всех сил, отталкивая руку со щитом в сторону. Мертвяк был очень силён, но отвлёкся ненадолго на перезарядку самострела, и Фрисс бросил молнию в костлявую грудь. Броня Квайет задымилась, рассыпаясь клочьями, сама тварь качнулась, выронив стрелу, но тут же опомнилась и ударила Фрисса щитом, отбросив его почти на край обрыва. Речник быстро ударил по приоткрывшемуся плечу – и его меч заскрежетал по костяной перчатке. Нежить перехватила клинок, и её рука была не менее прочной, чем сталь. Фрисс рванул меч на себя, но Квайет только ухмыльнулся. Мёртвая рука скользнула по клинку к рукояти, вцепилась в живую руку Речника... и вой ужаса и боли пронёсся над Рекой.