Текст книги ""Бис" для суфлёра (СИ)"

Автор книги: theoremI

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)

Том легко отбил яркую красную вспышку.

– Импидимента! Конъюктивитус! Акселитус!

Гермиона, не поднимаясь на ноги, скорее отпрыгнула, чем откатилась, от трёх разноцветных вспышек.

– Ты с ума сошёл? – возмутилась она, колдуя щиты.

Она наслала в него невербальный ступефай – Том понял это по синей вспышке, и сделал крохотный шаг в сторону.

Конжерайдемс! В её сторону понеслась куча змей. Энгорио! Змей огромного размера.

– Связать её, – зашипел Том на парселтанге.

– Випера Эванеско Максима! – взревела ведьма. – Каесито! Улкус! Кавеа! – её глаза широко распахнулись от ужаса, когда она заметила летящие в её сторону фиолетовые вспышки. – Протего! Протего максима! Конжерайдемс! –невербально сотворила плотную ткань, разделившую их. – ДУРО! – она трансфигурировала гобелен и превратила его в камень.

– Деспульсио! – каменная стена на секунду сжалась, а потом разорвалась в мелкую крошку и концентрированной волной влетела в щит Гермионы.

Том сделал шаг в её сторону, бросив Тинер, ведьма, ослабленная камнями, осела на пол, закрывая голову руками, зарываясь пальцами в волосы, стараясь избавиться от безумного визга в голове. Он сделал ещё шаг. Круцио!

Она упала на спину, снова глухо стукнувшись головой о пол, и закричала, выгибаясь дугой. Пальцы, словно пауки, заскользили по каменному полу.

Экспеллиармус.

Её палочка в его руке. Холодная, как обычный кусок дерева.

Том снял заклинание, опускаясь на корточки рядом с её телом – грудь тяжело поднималась и опускалась, а конечности безвольно опали. Да, это был его фирменный круциатус.

– Легиллименс!

Конечно, после такой пытки её блок ослаб. Том, действуя на чистой, всепоглощающей ярости, быстро и не особенно деликатно добрался до воспоминаний с Личем.

– Что это за дерьмо? – воскликнула она, входя в его кабинет и накладывая заглушающие чары.

Она входит сюда не в первый раз, и, судя по тому, что на лице Лича не отражается ни грамма удивления – так разговаривает она с ним тоже не в первый раз.

Лич поднял усталый взгляд.

Какой жалкий… Это ощущения Гермионы? Том был удивлён, почувствовав презрение… не своё.

– Что? – просто спросил он.

– Какого хрена ваш Отдел, совсем никак не относящийся к Отделу образования, влезает в Бюро патентов со своими правками в стандарты? Я узнавала, Кэрроу не имеет к этому никакого отношения.

Ведьма кипит от злости.

Лич скрестил руки на груди.

– Гермиона, остынь, – говорит он таким тоном, словно объясняет прописные истины, – приют должен соответствовать международным стандартам…

– Ч-что? – она заикается от гнева; на кончиках пальцев потрескивает статический заряд.

– Раз Министерство вас финансирует…

– Засуньте своё финансирование…

Он громко хлопает ладонями по столу…

Том переходит к другому воспоминанию, но ничего особенного в нём нет – теперь они обязаны пустить проверку из Отдела магических перемещений, чтобы те убедились, что там нет незаконных точек для трансгрессии… Какая глупость.

– Гермиона, – устало тянет Лич.

– Мисс Грейнджер, – поправляет его ведьма, злясь. – Объясните мне, мистер Лич, почему ваш Отдел суёт нос в работу остальных подразделений?

Маг хмуро усмехается.

– Я должен отчитываться перед вами, мисс Грейнджер? – насмешливо обращается он.

Гермиона захлёбывается от злости. Она в два шага преодолевает расстояние до его стола и склоняется к нему:

– Нет, не должен, я и так прекрасно понимаю, кто давит на тебя, мистер Лич. Меня просто поражает, почему ты настолько жалок, – Том ощутил, что она сразу же жалеет о своих словах. – Будьте добры, предоставить список подразделений разом, чтобы я не бегала по Министерству, исправляя каждую запятую, которая не вписывается в ваши сраные стандарты!

Риддл почувствовал сильное давление в области висков за секунду до того, как его вышвырнуло.

Гермиона смотрела на него расширившимися от ужаса и удивления глазами. В эмоциях, витающих в её взгляде, было что-то сложное, но Риддл не успел их полностью проанализировать.

Щёку резко обожгло. Гермиона ударила его. Она замахнулась второй раз, но Том перехватил её запястье. Поморщившись от боли, она резко села и буквально прыгнула на него, заваливая на пол и наваливаясь сверху. Грейнджер выбила обе палочки из его руки и больно пихнула ногой по рёбрам. Риддл еле успел остановить стремительно приближающийся к лицу кулак.

– Сукин сын, – прохрипела она; связки были сорваны после пытки, лицо мокрое от слёз и какая-то неженская – можно сказать, нечеловеческая – сила в руках – что странно, учитывая то, сколько он держал её под круциатусом. – Я тебя убью.

Том, сгруппировавшись, перекатился набок, крепко держа её руки и прижимая спиной к себе, всё ещё достаточно удивлённый происходящим. Гермиона пихалась ногами, но особого результата это не приносило. Внезапно она подалась вперёд, а затем, сменив направление, ударила затылком; Риддл скорее почувствовал, чем услышал, хруст переносицы. Во рту мгновенно появился металлический привкус. Гермионе этого показалось недостаточно. Вырвав руки из ослабевшей хватки, она резко развернулась, и таки ударила его кулаком в челюсть. Резко подскочив, она схватила палочку и направила её на Тома.

Он медленно сел, не сводя с неё глаз и ожидая, какое заклинание она в него бросит. Можно сказать, он даже хотел этого.

Тёмную комнату озарило волшебное бледно голубое сияние орла, сотканного из миллиона звёзд. Он появился из ниоткуда, заставляя тени расступиться к стенам.

– Гермиона, всё в порядке?

Голос Гектора.

Грейнджер моргнула. Моргнула ещё раз.

Судя по всему, сэр Гектор почувствовал, что наследнице нанесён физический вред – он наложил следящее заклинание на наследницу после того, как на неё напала Блэк.

Гермиона молча взмахнула палочкой, и перед ней материализовалась такая же прекрасная, как и уже исчезнувший орёл, выдра, смотрящая хозяйке прямо в глаза. А потом она испарилась. Ведьма бросила на Тома взгляд полный презрения и раздражения.

Том молчал.

Она фыркнула и вышла из зала.

***

Гермиона обнаружилась в гостиной, обложенная кучей зелий, без мантии, в одном бюстгальтере, а в углу стоял буфет, защиту которого она и взломала, достав оттуда все снадобья. Она, молча, не поднимая глаз, отлевитировала Тому заживляющую мазь. Ведьму всё ещё потряхивало после его фирменного круциатуса. Долохова не было.

Риддл, наколдовав зеркало, нанёс мазь на переносицу, лоб и скулу. Он молча подошёл к ней и, призвав с пола флакон, начал наносить толстым слоем зелье на ссадины и порезы, удивляясь количеству шрамов на её коже. Он не замечал их во время секса. Неужели она поддерживала косметические чары всё время, когда они были вместе? По этой ли причине она не остаётся ночевать?

Гермиона наносила мазь на сбитый, сочащийся кровью, локоть левой руки, судорожно вздыхая, когда пальцы касались раны. Том увидел на предплечье правой руки шрам, складывающийся в надпись и его брови поползли вверх, когда он всё же прочёл то, что там написано. Он грубо схватил её.

– Что это? – холодно спросил Риддл.

Грейнджер некоторое время молчала, по-видимому, смотря туда же, куда и он, – Том не видел её лица, но мог ясно представить выражение, отобразившееся на нём. Она взяла палочку левой рукой и шрам исчез. А вместе с ним и все следы на спине.

– Гермиона, – почти прорычал он.

Ведьма резко развернулась, оттолкнув его грудь ладонями, и посмотрела прямо в глаза. Он успел заметить боль, прежде чем её взгляд стал ясным и глубоким, как озеро в полдень – она подняла окклюментные щиты.

– Используй легиллименцию, – сухо бросила она, усмехаясь, – это привычнее для тебя.

Том покачал головой.

– Мне жаль…

– НЕ надо. Говорить о том, что тебе жаль. Я знаю, что это не так, – резко сказала она, отворачиваясь. – Чер! – эльф появился перед ней; его и без того огромные глаза расширились от изумления. – Подготовь для меня гостевую комнату, пожалуйста, и подай чай с этим зельем, – она протянула ему мышечный релаксант; домовик, принимая флакон, прищурился на Тома. – И шоколад. Есть шоколад?

– Да, мисс Гермиона, всё будет сделано, – он поклонился и исчез, не дожидаясь её благодарности.

– Я не собираюсь идти к Гектору в таком виде, – сказала она воздуху перед собой; её голос был свободен от эмоций, спрятанных за стеной окклюменции.

Риддл, не говоря ни слова, отошёл от ведьмы и упал в кресло, анализируя произошедшее. Кажется, он не сдержался. Снова.

После того, как Гермиона закончила себя лечить, она трансфигурировала из воздуха свободное кресло в бархатной красной обивке и с золотой тесьмой, сделав его мягким, с подставкой для ног, и села. Пока она размешивала сливки в чае, ложка несколько раз со звоном ударилась о стенки, а сама жидкость выплеснулась на её брюки, но девушка, кажется, этого даже не почувствовала. Подрагивающими руками, она рваными движениями подносила кружку к губам, стараясь расслабить непроизвольно напрягающиеся мышцы.

В гостиную вошёл Долохов. Стоит отдать ему должное, он умело продемонстрировал безразличие к практически нагой ведьме, лишь взял пустую кружку с подноса, стоящего на столике возле неё, сделал чай, бросив в перерыве несколько диагностических заклинаний на Гермиону – она поморщилась от пощипывания магии на её коже, – и, удовлетворённый результатом, упал на диван.

– Непорядки в раю? – поинтересовался он, и взгляды обоих волшебников скрестились на нём, испепеляя мужчину.

– Поспорили из-за книги, – мрачно пошутила Гермиона.

– В вашем стиле, – в тон ей ответил Долохов и бросил на Риддла осуждающий взгляд.

Том знал, что Антонин хорошо относится к Гермионе. И он, несомненно, уже жалел о том, что оставил девушку наедине с Томом. Плюсов не добавляло и то, что они с Абраксасом предупреждали Риддла о том, что не стоит действовать сгоряча. А учитывая ту историю Долохова, когда он заступился за маглу, всё происходящее он ещё и, наверняка, принимает на свой счёт. Долохов порой превращался в настоящего гриффиндорца, стремясь защищать тех, кто слабее, а Гермиону он определённо считал таковой. Риддл не был с ним согласен, но делиться своими мыслями на этот счёт он не стал.

Том знал, что ему следует извиниться, но решил отложить это до того момента, пока Гермиона не остынет. Сейчас она ясно дала понять, что не верит в сожаление Риддла. Он и сам пока не мог здраво рассудить, жалеет ли он – он узнал то, что хотел. Но Абраксас, скорее всего, скажет, что Том погорячился, и, достаточно было просто поговорить с девушкой, а не швыряться тёмными заклинаниями, пытать её круцио, и забираться в её, ослабленную пыткой, голову. Да, Том решил, что он действительно погорячился.

***

Следующим утром Гермиона, чувствуя, что организм оправился от круцио, спустилась вниз, и, не прощаясь ни с кем, покинула поместье Риддла. Она всё ещё была ошеломлена его поступком и не хотела обсуждать это в ближайшее никогда, но Гермиона не собиралась прощать его просто так. Какая-нибудь другая ведьма на её месте и вовсе не простила бы ни то, что он забрался в её голову, ни, тем более, круциатус. Но Гермиона помнила кто она, где и зачем здесь находится. Да и не то чтобы она ожидала от Риддла другого поведения – в конце концов он убил – почти, Сигнус ещё не умер (пока) – своего последователя за то, что тот представлял угрозу для Гермионы. И для самого Тома тоже, конечно, – Гермиона не была столь наивна, чтобы этого не понимать. Кроме того, у неё были проблемы, которые ей нужно было решить уже сегодня.

Взбежав по лестнице, она вошла в свою комнату, сделала копии записей, и, после стандартной процедуры смены внешности – сегодня, для разнообразия, она решила стать брюнеткой – девушка осторожно спустилась в библиотеку и, вступив в пламя, вышла из камина в министерстве.

На автомате она добралась до кабинета невыразимца и юркнула в приоткрытую дверь. Она искренне надеялась, что сегодня состоится их последняя встреча.

– Привет, – поздоровалась она и сразу протянула записи, обратив внимание, что рука всё ещё слегка подрагивает – вот тебе фирменный круциатус от Тёмного Лорда – обычно она восстанавливалась быстрее. Не дожидаясь ответного приветствия, девушка поскорее одёрнула руки и выпалила: – Это всё? Теперь, надеюсь, наше «добровольное сотрудничество» завершено?

Невыразимец цокнул языком и закатил глаза.

– Зависит от того, не исправляла ли ты свои записи.

– Это копии оригиналов! – вскипела Гермиона. – Я больше ничем не могу вам помочь. Оставьте меня в покое. Я и так не должна была отдавать вам всё это, – она махнула рукой на бумаги.

Он демонстративно медленно пролистал записи, используя проявляющие заклинания. Грейнджер сдерживалась, чтобы не закатить глаза. Её тело было напряжено до предела – так сильно ей хотелось проклясть этого… мужчину.

– В ваших интересах, мисс Грейнджер, чтобы я нашёл то, что ищу, – сказал он надменно.

Гермиона мысленно усмехнулась: она не принесла бы ему записи, если бы не была уверена, что он не найдёт. Её раздражало то, как он демонстрирует власть по отношению к ней.

– У меня больше ничего нет, – горько выпалила она, ударив ладонями по глянцевой молочно-белой поверхности. – Я отдала вам всё, что было. Просто забудьте обо мне.

Невыразимец побарабанил пальцами по столу, размышляя над чем-то. Молчание затягивалось, и это гнетущее настроение накаляло её израненные нервы до предела.

– Вы можете быть свободны, мисс Грейнджер, – сухо проговорил он.

Ведьма пулей выскочила из кабинета, искренне надеясь, что больше никогда туда не вернётся.

Отправляясь в прошлое, она и представить не могла, что проблемой станет её начальник. Просто невероятно. Однако, это лишний раз убедило её, что свой секрет лучше ни с кем не делить.

***

За следующую неделю Гектор сумел разобраться практически со всеми бюрократическими проблемами, после того, как Гермиона горько призналась, что не справляется с Министерством.

– Увидев меня и миссис Принц, Нобби Лич, – Гектор поморщился, – выдал полный список стандартов, я переписал патент, и теперь этот отдел нас не побеспокоит, – это прозвучало немного самодовольно. – Думаю, будет лучше, если я сам займусь бюрократией. А ты займёшься всем остальным.

Под остальным Гектор подразумевал завершение покупки поместья – бумаги уже подготовил нотариус, так что они ждали прибытие мсье Уоргха, проживающего во Франции последние лет двадцать. Он давно отчаялся продать огромный дом, расположенный неподалёку от Хогвартса, в Хогсмиде. А Грейнджерам он отлично подошёл. Оставалось привести его в порядок. Ещё требовалось подобрать персонал – всего десять человек, девять, если считать, что Эйлин уже изъявила желание работать в приюте приходящим учителем и зельеваром.

Помимо всего этого, у Гермионы была ещё одна задача, с которой ей предстояло разобраться, и, кажется, ссора с Риддлом весьма способствовала укрощению её совести. Вечером, когда Гектор ушёл спать, а она закончила возиться в лаборатории, Грейнджер взяла из комнаты подделки дневника и чаши, и трансгрессировала к лачуге Гонтов.

Оказавшись там, ведьма почувствовала барьер знакомых ей охранных чар, и, совершая беспрерывные взмахи палочкой, осторожно распутала их. Гермиона помнила, что стоит ей перейти через порог, как на неё выпрыгнет змея. Поэтому решила действовать на опережение. Прошипев на парселтанге откройся, она бросила в змеюку ступефай, и спокойно вошла. Дверь за ней с громким стуком захлопнулась, как в самых отвратительных фильмах ужасов, которые даже ещё не появились.

Гермиона зажгла люмос. И сразу же пожалела об этом, застыв с широко раскрытыми глазами, прикрывая рот свободной рукой. Умом она понимала, что перед ней всего лишь боггарт, но не могла пошевелиться, увидев Гектора. Мёртвого Гектора. Это было до того ошеломительно, что она просто стояла и скользила взглядом по его сине-бледному лицу, одеревенелым конечностям. Глаза защипало. В груди разлилось что-то горькое, вовремя напомнив Гермионе о том, что всё это время она не дышала. Ведьма закашлялась и рвано втянула воздух, вместе с этим Гектор пошевелился. Он посмотрел прямо на неё стеклянными глазами, на лице не шевельнулся ни один мускул, но Гермиона всё равно почувствовала волны осуждения, направленные на неё.

– Я рассчитывал на тебя, – только и сказал он, качая головой.

А Грейнджер мазохистски пялилась на него. Палочка, зажатая в руке, задрожала.

Ладно, над этим точно невозможно никак посмеяться, но Гермиона не сомневалась, что её сил вполне хватит, чтобы этот боггарт был стёрт с лица земли.

– Риддикулус, – на выдохе произнесла она.

Прежде, чем тварь растворилась, она изобразила на своём лице настоящую боль, которую Гермиона никогда не видела у Гектора, но могла увидеть, если не сможет снять проклятие.

Ноги подогнулись, и Грейнджер упала на колени, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Она почувствовала себя настолько беспомощной и бесполезной, что просто не могла двигаться дальше. Она оплакивала Гектора, хотя тот ещё был жив. Скорее всего, она оплакивала свои безрезультатные попытки спасти его.

Просидев так не меньше получаса, Гермиона, всё ещё всхлипывая, добралась до буфета, обменяла свои подделки на настоящие крестражи, и поспешила убраться из хижины, радуясь, что ей больше не придётся сюда возвращаться. Уже дойдя до границы защитного барьера, она вспомнила про змею, и поплелась назад. И только после того, как все дела были завершены, она трансгрессировала в свою комнату.

Гермиона достала крестражи, раскладывая их перед собой, испытывая иррациональное чувство, будто она предала Риддла, хотя оно и не было ярко выраженным, после того, что случилось несколько дней назад.

Сначала она не могла поверить в то, что она снова переживает эту отвратительную боль от круцио, потом то, что Том посмел применить к ней непростительное, затем то, что сама избила его. А потом она вспомнила, кто такой – Том Риддл, и постаралась отстраниться от этой ситуации, особенно учитывая то, что скоро она соберёт все частицы его души.

Перед ней лежали кольцо, медальон, чаша и блокнот. Где-то в школе оставалась диадема. Когда Гермиона доберётся до диадемы, у неё будет полный набор души Тома. И ей предстояло выяснить, как запихнуть все эти частички души обратно в Риддла.

Грейнджер провела кончиками пальцев по предметам, испытывая некий благоговейный трепет перед могуществом магии – пусть именно эти вещи ей казались отвратительными, она не могла отрицать силу магии, которая создала их, и которая хранилась в этих артефактах.

Она подняла голову, уставившись в точку в пространстве, и задумалась.

Теоретически, она могла бы уговорить Гектора создать крестраж… наверное. Это могло бы помочь ему выжить? Или нет. Как ведёт себя проклятая душа, если её делят? И кого в таком случае следовало бы убить Гектору?

Гермиона вздрогнула, как от удара. Она сгребла крестражи и убрала их в металлический ящик с толстыми стенками. И мысли в её голове сразу же прояснились. Она устыдилась, испугалась той мысли, возникшей в её голове. Но самым страшным было то, что это действительно могло бы быть выходом…

Покачав головой, она бросила ящик в свою безразмерную сумку и достала блокнот – она давно собиралась зашифровать свои записи понадёжнее.

***

Антонин с блеском прошёл вступительные испытания в мракоборческий центр. Трэверс лично принимал у него экзамен. Сначала он был настроен весьма скептично, но после демонстрации навыков открытого боя, глава Отдела магического правопорядка не мог скрыть ликования. У мракоборцев всегда была проблема с кадрами. Поэтому такой сильный Антонин Долохов, вчерашний разыскиваемый преступник, а сегодня – гражданин магической Британии, стал великолепной находкой. Конечно, они не слабо покопались в его мозгах и путём психологических тестов, и с помощью веритасерума, но убедились в конце концов, что Долохов не замышляет ничего лишнего.

Теперь у Антонина была работа. У него также была невеста, почти на пятнадцать лет моложе него, о чём не забывала сообщать ему при встрече миссис Принц – Том слышал, как Долохов жаловался на это Малфою. И ещё он планировал приобрести дом, чтобы перебраться туда вместе с Эйлин и её сыном. Ростислав – брат Антонина – часто писал ему письма и планировал приехать на свадьбу, которая должна была состояться в мае, и заранее сделал ему свадебный подарок – отправил сумму, которой хватило бы на тот самый дом, о котором грезил Долохов. Уговорить Долохова связаться с младшим братом смог Том. И пока ни разу об этом не пожалел.

Они собрались в столовой Риддла, вечером того дня, когда Долохов прошел испытания в мракоборческий центр. Антонин с Эйлин и её сыном; Том с Гермионой, у которой он всё ещё не попросил прощения, которая сидела на противоположной стороне стола; Малфой с Люциусом, и Юстин – в одиночестве, оба сына предпочли остаться в школе на пасхальные каникулы. Антонин как раз делился новостями и планами на жизнь, в частности, жаловался на то, что ему может не хватить времени выбрать дом.

– М, я могу посоветовать тебе пару поместий. Одно в Уилтшире, другое – в Годриковой впадине, – сказала Гермиона Антонину, – пока мы искали помещение для приюта, я побывала в них, но они оказались совсем небольшими, так что не подошли.

Эйлин восторженно смотрела на Долохова, и ответила вместо него:

– Я с радостью посмотрю эти дома. У Антонина теперь мало времени на всё это, так что он поручил мне выбрать… Вообще-то я хотела попросить помощи у мамы, но, если честно, мне было проще с кем-то вроде тебя.

Мужчины понимающе усмехнулись – о характере миссис Принц ходили легенды. Переплюнуть её могла только миссис Лонгботтом. А когда эти ведьмы объединялись, страшно становилось всем. У обеих был одинаково тяжелый взгляд, и обе прекрасно владели словом. И знали множество неприятных заклинаний.

– Тогда, завтра? – уточнила Грейнджер.

Эйлин радостно кивнула.

– Только мне придётся взять Северуса с собой, – чуть виновато сказала она.

– Никаких проблем, – пожала плечами Гермиона, – я всегда рада его видеть.

Она так тепло улыбнулась, переведя взгляд на ребёнка, что Тому стало не по себе. Они, конечно, вместе не так давно и не обсуждали планы на будущее, но ему всё же было не очень комфортно думать об этом самом будущем, которое обычно включает в себя семейную жизнь и детей.

Он вообще никогда не думал о том, что у него могут быть дети или хотя бы один ребёнок. И Тому было немного тревожно.

Комментарий к Глава 33. Поспешные решения

*Акселитус! – тёмное заклинание, вызывающее удушье.

* Конжерайдемс! – невербальное заклинание, позволяющее трансфигурировать предметы из воздуха; используется только очень сильными магами.

* Каесито! – вызывает временную слепоту, если долго держится – вызывает серьёзные проблемы органов зрения.

* Улкус! – покрывает тело страшными язвами.

* Тинер! – заклятие визга в ушах.

========== Часть 34. Разговоры ==========

В тот вечер, после того, как все разошлись, Том и Гермиона отправились в библиотеку. Риддлу нужно было поработать над описанием артефактов, а девушка по-прежнему занималась изучением его библиотеки.

Том, однако, никак не мог сосредоточиться на записях, всё ещё оставаясь в напряжении от своих мыслей о Гермионе и детях. Он вспомнил, как его укололо, когда Гермиона после секса с ним сразу использовала заклинание от нежелательной беременности, а потом просто перешла на противозачаточное зелье. Но он ни с чем не связывал те мысли. Сначала он подумал, что ему неприятно от того, что ведьма, не успев отдышаться, думала о чём-то другом, а не лежала в блаженной неге. Но потом… Потом он, кажется, понял, что его настораживает такая реакция от Гермионы. Она не хочет детей? Или она не хочет детей от него? Вопросов становилось всё больше, а шансы услышать ответы таяли с каждым днём, что он откладывал, чтобы извиниться перед ней.

Он решительно поднялся на ноги и направился к камину. Том сел в соседнее кресло, и просто уставился на Гермиону, которая, кажется, всё ещё его не замечала. Или делала вид, что не замечает.

– Гермиона, – позвал он, тяжело вздохнув. Она подняла голову. – Я хотел извиниться, – сказал Том; это оказалось легче, чем ему представлялось – язык не отпал, губы не отсохли, а мир не перевернулся.

Грейнджер вскинула брови.

– Ладно, – сказала она безразличным тоном.

Риддл застыл.

– Это одна из тех штучек, когда ты говоришь «ладно», но на самом деле мечтаешь запустить в меня тёмное заклинание?

– Этому тебя тоже Долохов научил? – спросила она, склонив голову к плечу.

– Нет, – солгал Том. – Так что?

– Нет, – сухо ответила Гермиона, – я думаю, мне тоже следует извиниться: я не должна была тебя бить.

Том пожалел, что не подарил ей цветы, как советовали Абраксас и Антонин – они разбирались в постоянных отношениях лучше, чем он – следовало прислушаться к их советам. Абраксас сказал, что, если она спокойно отреагирует на его извинения и не попробует проклясть – значит, она его не простила. А Антонин сказал, что, если она ещё и извинится в ответ – дело совсем дрянь, потому что, по мнению Малфоя и Долохова, Гермиона вполне заслуженно избила его. Том тогда сказал им, что это всё глупости и не может быть, чтобы она захотела извиниться… Что ж, с этой ведьмой никогда не бывает просто.

– Прости меня, – повторил он, на этот раз он говорил более искренним тоном; он правда раскаивался.

Все эти дни он только и делал, что думал о ней. И о том, что он поступил… ну, плохо. Он сожалел, кажется.

– Всё в порядке, правда, – проговорила Гермиона озадаченно.

Ему уже хотелось, чтобы она его прокляла, и эта пытка прекратилась! Ну какой нормальный человек скажет, что всё в порядке после того, как его пытали непростительным?

– Я не должен был проклинать тебя и лезть в твою голову, – настойчиво проговорил он.

Ведьма закатила глаза, вздохнув. Она выбралась из мягкого кресла и подошла к нему ближе, чем должна была, если бы действительно злилась или обижалась, плавно втекла в личное пространство, как тёплая вода.

– Не должен был, – сказала она, запуская пальцы в его волосы, – но я не была удивлена. Я неплохо разбираюсь в людях, так что… – девушка пожала плечами.

– В таком случае, ты должна понимать, что я хочу, чтобы ты говорила мне, если у тебя возникают какие-то трудности…

– Но…

– Даже если это касается приюта, – сцепив зубы сказал Том, – во избежание того, что произошло.

– Что ж, кое-что я всё-таки тоже должна обозначить, Том. Если ты ещё хоть раз поднимешь на меня палочку – можешь обо мне забыть, – Гермиона чуть крепче сжала его волосы.

И он поверил её словам.

Он притянул девушку к себе, усаживая на колени, и зарылся носом в её волосы. Гермиона тут же призвала свою книгу и вернулась к чтению, и Риддл не удержался от того, чтобы заглянуть в текст.

– Это что-то новенькое, – прокомментировал Том, пробегая глазами по строчкам. – Что-то конкретное ищешь?

Гермиона посмотрела на него через плечо.

– Ищу что-то, связанное со здоровьем. Точнее – выздоровлением. Кажется, я слышала какие-то мифы или слухи, связанные с артефактами…

Том задумался, откинувшись на мягкую спинку кресла. На ум ничего конкретного не приходило.

– Для чего тебе это? – спросил он.

Гермиона пожала плечами, возвращаясь к чтению.

– Мне кажется, было бы неплохо иметь что-то подобное, – проговорила она.

Что ж, это было справедливо.

Том поглаживал её плечи, потом его руки скользнули на талию и опустились к бёдрам. Гермиона, не отрываясь от книги, поёрзала и судорожно вздохнула, когда его ладонь скользнула под юбку и прошлась по внутренней стороне бедра.

– Том, – зашипела она, впрочем, без особого энтузиазма.

– Ш-ш, – успокоил девушку Риддл, поглаживая её через ткань трусиков. – Не отвлекайся.

Он сдвинул ткань в сторону и провёл пальцем по половым губам к клитору. Гермиона раскрылась и прогнулась в спине, крепче прижимаясь к нему. Тому нравилось, что она по-прежнему не отрывает глаз от книги, хоть и был уверен, что она не понимает ни слова оттуда. Они не были близки больше недели, и он готов был признать, что действительно скучал по ней.

Он запустил вторую ладонь под блузку и провёл по груди, отмечая, что Гермиона не надела лифчик. Его губы растянулись в самодовольной ухмылке. Том ласкал её грудь одной рукой, кружа пальцами второй вокруг клитора. Дыхание Гермионы окончательно сбилось. Она запрокинула голову и прикрыла глаза.

– Ты мне доверяешь? – спросил Риддл шёпотом – это было слишком самонадеянно с его стороны, учитывая то, что произошло совсем недавно.

Она нервно сглотнула, вздохнула, и, спустя несколько секунд, всё же ответила:

– Да.

Том обхватил губами мочку уха, прикусывая её, а потом подхватил девушку на руки и поцеловал, пока она не успела передумать. Он целовал её весь путь до спальни, пока не уложил на кровать.

– Я хочу тебя, – шепнул он. – Ты доверяешь мне? – спросил Том ещё раз.

Гермиона кивнула.

Взмахом палочки он освободил их от одежды и наколдовал верёвки, обернувшие её запястья. Ведьма прищурилась. Том склонил голову в сторону, и она кивнула, позволяя ему. Он привязал её руки к изголовью кровати, а потом призвал из шкафа галстук и завязал ей глаза.

Том поцеловал чувствительное место изгиба шеи, скользя руками по телу, обхватывая его, сжимая пальцами кожу. Гермиона тяжело дышала, запрокинув голову. Он вошёл в неё пальцем, растягивая стенки, и опустился ниже, лаская языком и губами грудь. Девушка была такая горячая, как расплавленный воск.

– Том, – простонала она. – Пожалуйста.

– Что? – отозвался он.

– Войди в меня.

Он устроился между ног ведьмы, широко раскрывая её, и вошёл на всю длину, наблюдая, как член исчезает в ней, а их тела соединяются, сливаются. Он двигался медленно, наслаждаясь видом, и крепко удерживая ведьму на месте. Её руки забились, а верёвки плотнее врезались в запястья, и Том усмехнулся, прекрасно понимая, для чего она хочет вырваться из пут. Он опустил большой палец на клитор.

– Так? – хрипло спросил он.

– Да, – прохрипела она в перерыве между стонами. – Сильнее, Том.

– Нет уж, – усмехнулся Риддл, сохраняя темп.

Он наблюдал, как невольно напрягаются её руки, как она делает попытки подмахнуть бёдрами, но крепко удерживал её на месте, наслаждаясь ею – единственная пытка, которую он теперь мог себе позволить. Когда она в очередной раз захныкала, Том звонко шлёпнул её, а Гермиона громче застонала. Его брови взлетели вверх.

Он рывком перевернул ведьму на живот, заставляя прогнуться в пояснице, и резко вошёл на всю длину, одновременно опуская ладонь на ягодицу. Грейнджер почти по-звериному зарычала, подаваясь ему навстречу. Том сдавленно застонал.

Он продолжал вколачиваться в неё, осыпая ягодицы шлепками, пока кожа совсем не покраснела и не стала горячей. Том сам плавился в ней, плавился от ощущений, от того, что она доверилась ему. И он обещал сам себе, что постарается больше не подводить её.