Текст книги ""Бис" для суфлёра (СИ)"

Автор книги: theoremI

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)

– Бегом, – скомандовала она, протягивая мужчине руку.

Он поднялся рывком, и они побежали. Снова.

Каждую минуту перед ними появлялись один-два оборотня, но с таким количеством тварей можно было справиться одной простой бомбардой. Они бежали, не останавливаясь ни на секунду, бежали со всех ног, не обращая внимания на тяжелую грязь, облепившую их обувь.

Они бежали так самозабвенно, что не заметили растений, плотной стеной раскинувшихся вдоль невидимого барьера.

– Господи, что это, – пробормотал Нобби, стараясь вырваться из живых лиан.

– Наша смерть, если мы сейчас же не выпутаемся. Секо!

Гермиона выдрала руку из цепкой хватки, оглянулась через плечо и бросила бомбарду в оборотня.

Сейчас она и Нобби были как мухи, попавшие в ловушку.

– Секо! Секо! – повторяла Гермиона, не обращая внимания, что вместе с лианами растений режет и саму себя.

Справа от неё тоже самое делал Нобби, периодически отправляя заклинания за спину, сбивая оборотней.

– Это дьявольские силки, – прохрипела Гермиона, понимая, что задыхается от догадки.

Нет. Не может быть.

– Инсендио! – закричал Лич, бросая огонь в стену лиан.

Они с шипением и криком заскользили от огня.

– Прыгай, Гермиона!

Грейнджер влетела в отверстие, вслед за ней выпал и Нобби. Лианы мгновенно затянулись, снова собираясь в единую стену.

– Идём, – проговорила ведьма, хватая мужчину за руку.

В том же бешеном темпе они продолжили бежать, периодически оглядываясь. Но на этот раз погони не было.

– Я не знаю, где мы, – в отчаянии проговорила девушка, почувствовав, что барьер схлынул, и внутренний компас подсказал ей, что они явно в другой стране, – если мы далеко от Англии, есть риск расщепиться при трансгрессии. А Черри не сможет переместиться через воду.

– Успокойся, – проговорил Нобби, взяв девушку за плечи и развернув к себе. – Я руководитель Отдела международного магического сотрудничества. Я зачарую портключ. На работе проблем не будет.

Гермиона рвано выдохнула.

Нобби снял с себя какой-то медальон. Он водил над ним палочкой около десяти минут, прежде чем взять Гермиону за руку и сказать:

– Портус.

Невидимый крюк схватил их за живот, и спустя мгновение они выпали в каком-то помещении.

– Где мы? – прошептала Гермиона.

– У меня дома, – ответил Нобби, помогая девушке встать на ноги.

Грейнджер всхлипнула. Её била крупная дрожь. Лич притянул её к себе и обнял, мягко поглаживая по спине. Тепло его тела и крепкие руки успокаивали. Гермиона поднялась на носочки и поцеловала мужчину. Он углубил поцелуй. Поцелуй мягкий и невинный в конце концов превратился в настойчивый и жадный. Гермиона сама не заметила, как они оба остались без одежды, добравшись до ванной комнаты. Лич что-то бормотал про то, что у него есть кровать, но ведьма чувствовала, что она им сейчас не понадобится. Эйфория от тёмной магии накрыла, трансформируясь в возбуждение.

Нобби схватил её за плечи и прижал к холодной кафельной стене. Вода накрыла их, но никто не разрывал поцелуй. Контраст между холодным кафелем и горячим телом Лича, ещё сильнее заводил. Нобби раздвинул её бедра коленом и скользнул пальцами по мокрому влагалищу.

– Ты готова, – протянул он глубоким голосом и прикусил её нижнюю губу.

Он толкнулся бёдрами, чтобы доказать, что он тоже готов. Гермиона смотрела в его обычно голубые глаза, которые сейчас стали почти чёрными из-за расширившихся зрачков.

– Пожалуйста, – прохныкала Гермиона, насаживаясь на его пальцы.

– Чего ты хочешь, Гермиона? – спросил он, слегка отстраняясь, упираясь лбом в её лоб.

– Тебя. Войди в меня, пожалуйста, Нобби.

Он развернул Грейнджер к себе спиной и надавил пальцами на поясницу, заставляя девушку прогнуться.

Гермиона издала громкий стон, когда он вошел в неё.

– Боже, – задыхаясь, протянула она.

Он ритмично двигался в ней, крепко удерживая одной рукой девушку за бёдра и намотав волосы на кулак второй рукой. Он склонился к ней, целуя и прикусывая шею. Гермиона опустила ладонь на клитор.

– О да, – простонал Нобби, – моя девочка.

Боже, это заводило ещё больше. Гермиона кончила, когда он в очередной раз назвал её своей.

Его движения резко стали рваными, а толчки более сильными, пока он не достал член, чтобы не кончать в неё.

Нобби обнял её со спины, прижимаясь всем телом к девушке.

– Я надеюсь ты не устала, потому что я намерен продолжить, – шепнул он и подхватил её на руки.

Не обращая внимания на льющуюся с них воду, он опустил девушку в кровать и снова стал целовать её так, как давно никто не целовал. Так самозабвенно. Этой ночью они так и не уснули.

Уже утром, когда у Нобби прозвонил будильник, буквально вырывая их из неги, оба опомнились и переглянулись. На лицах одинаково отражались шок и испуг, и ещё что-то трудно интерпретируемое. Гермиона села на кровати, неестественно выпрямившись.

– Кто знал, что ты встречаешься со мной? – ровно поинтересовалась ведьма, словно это не она десять минут назад извивалась и стонала под ним.

– Н-никто, – неуверенно протянул Нобби и задумался. – Даже мои родители не в курсе… Единственный, с кем я обсуждал наше «общение» – Дамблдор.

Гермиона почувствовала, как тугой горький ком собрался в груди. Она увидела, как на секунду расфокусировался взгляд мужчины, а затем стал резким и острым, как кусок разломанного льда. Вообще-то она не была экспертом по части человеческих чувств. Как истинная гриффиндорка она видела только то, что ей показывают. Замечала только большие эмоции: гнев, страх, грусть, радость, любовь… Она не замечала тысячи сменяемых более тонких эмоций, малейших изменений мимики, тайных жестов. Она не могла определить, более тонкие чувства, такие как горечь, тоску, скорбь – для неё всё это являлось синонимами одного и того же слова – грусть. Так же как ярость, злость и ненависть – это гнев. Но в данный момент всё было очевидно. И если она на манипуляции Дамблдора (пока она решила, что это его рук дело) реагировала типично для себя – испытывала гнев, то Нобби явно не был зол… Это было что-то более тонкое, что чрезмерно раздражало Гермиону. Удивление, раздражение, смирение – что-то в этом роде она увидела в его глазах.

– Тебе пора на работу, увидимся вечером? – выдавила она из себя, стараясь сохранять спокойствие.

– Конечно, – наконец улыбнулся Нобби, почти не вымученно.

Развивать тему по поводу Дамблдора Грейнджер не собиралась. Она жива – и слава Мерлину. Ведьма лишь надеялась, что Личу хватит характера, чтобы разобраться со своим наставником. Потому что она сама совершенно точно ничего не могла предъявить директору.

Гермиона выбралась из постели, прошла по дорожке из своей одежды, ведущей из коридора в ванную, очистила её заклинанием, привела себя в порядок и вернулась в спальню. Нобби, судя по всему, успел воспользоваться второй ванной комнатой. Он уже выглядел идеально: собранные в хвост волосы, гладко выбритое лицо, выглаженный дорогой костюм. Гермиона невольно им залюбовалась, прислонившись к дверному косяку.

– Тебе следует улучшить защиту дома, я не чувствую здесь антитрансгрессионного барьера, – заметила она.

Нобби кивнул.

– Барьер влияет на электрические приборы, – ответил маг, пожав плечами.

Гермиона вздёрнула бровь.

– У тебя же есть магия, зачем тебе приборы?

– Я даже не помню разогревающих и охлаждающих чар, – проговорил он, усмехнувшись.

Гермиона подавилась воздухом, не зная, что ответить на это. Она порадовалась, что он повёрнут к ней спиной.

Неужели маг добровольно отказывается от магии в пользу магловской техники? И это будущий Министр? О, Мерлин…

– И тем не менее, тебе следует больше заботиться о своей безопасности, – с нажимом произнесла девушка.

– О да, и развесить по стенам канделябры, – усмехнулся Нобби, поворачиваясь к ней; Гермиона вопросительно приподняла бровь. – О Боже, я постоянно забываю о том, что ты чистокровная. У вас, наверное, по всему дому свечи в канделябрах…

– В нашем поместье действительно есть свечи, и да, в канделябрах. Но это не вызывает никаких трудностей, – проговорила Гермиона, – зато у нас стоит самая сильная защита.

Нобби выразительно поджал губы. Он нервно поправил ленту в волосах.

– Из-за магии крови?

– В том числе, – просто ответила девушка.

Лич кивнул, принимая её слова к сведению, но комментировать не стал. Хотя Гермиона видела, что он явно себя сдерживает. Она ещё ночью поняла, что он относится к этому с бо̒льшим предубеждением, чем нужно. Впрочем, лет десять назад она и сама была такой.

– Что ж, я постараюсь придумать что-то с защитой дома, – сказал Нобби, наконец. – Увидимся вечером, – он быстро поцеловал её в губы, – трансгрессируй прямо сюда. Не хочу, чтобы в Министерстве пошли слухи раньше времени.

Грейнджер кивнула. В следующую секунду они оба испарились из комнаты.

***Появившись в поместье, девушка отправилась в свою комнату. На сон она даже не рассчитывала. Ей нужно было внимательно проанализировать происходящее.

Сейчас она была твёрдо убеждена в том, что создал портключ именно Дамблдор. Было больно признавать, но это было вполне в его стиле.

– Помнишь, как мы спасли тебя от тролля на первом курсе? – поинтересовался Гарри, когда их палатку окончательно наполнили тоска и печаль, после ухода Рона.

– Ещё бы, – хмыкнула Гермиона.

– Как думаешь, тролль и наше приключение в запретном коридоре – дело рук… Того-кого-нельзя-называть?

Грейнджер упустила чашку с чаем на стол, не обращая внимания на всплеснувшуюся жидкость.

– Конечно, – уверенно ответила она, сканируя друга ошарашенным взглядом, – кто ещё по-твоему может быть к этому причастен? Снейп?

Гарри вздрогнул при упоминании ненавистного имени. На скулах заиграли желваки, а зелёные глаза вспыхнули недобрым огнём.

– Нет, – довольно резко ответил он, – я говорю о Дамблдоре.

– Ч-что? – выдохнула девушка.

О, она не сомневалась, что её взгляд достаточно красноречив для Гарри сейчас. Его эмоциональный диапазон был ещё более скудным, чем её, хотя и чуть более широким, чем у Рона. Возможно именно поэтому они и смогли семь лет дружить. Просто кучка эмоциональных калек.

– Ты меня услышала, – сухо бросил Гарри. – Тебе не кажется, что сейчас та же полоса препятствий, только растянутая во времени? Ну и более сложная, конечно.

– Ага, а Снейп продолжает нас спасать, – усмехнулась девушка.

Бога ради, как же сильно она сейчас жалела о том, что сказала тогда – захотелось вымыть рот с мылом. И это именно Гарри заставил её сомневаться в Дамблдоре. После войны Поттер окончательно обозлился на директора. Он не раз посещал Хогвартс, в надежде, что директор заговорит с ним. Он рыдал, сидя в центре круглой комнаты со сводчатым потолком, а Гермиона обнимала его и успокаивала, хотя сама была в глубокой депрессии. Остальные директора Хогвартса смотрели на них с сочувствием, а на Дамблдора – с осуждением. А потом Альбус Дамблдор просто исчез с картины.

А что сейчас? История повторяется? Дамблдор хочет, чтобы она и Лич подружились?

Нобби неоднократно бросал странные фразы, от которых у Гермионы волосы вставали дыбом. Он был одной из самых противоречивых личностей, которых знала девушка.

Он хотел власти, но пошёл не проторенной дорогой отца, а решил добиться её сам. Он был магом, но крайне редко колдовал. Порой Гермионе даже казалось, что он боится волшебства. Он работает в Министерстве Магии, но всё свободное время проводит среди маглов. И самое главное: Гермиона поняла, что он планирует «омаглить» магический мир. И то, что за ним стоит Дамблдор, пугало девушку больше всего. Ведь это наводило на совсем уж неприятные мысли.

========== Глава 23. Политика и боль ==========

– Гермиона, – начал Гектор таким тоном, что девушка сразу поняла: ничего хорошего он не скажет, – почему, как только ты одна отправилась на очередное заседание, я снова вижу статью о твоей несдержанности?

Грейнджер удивлённо приподняла брови. Гектор взмахнул палочкой, и «Пророк» буквально впечатался ей в лицо. Девушка пробежала глазами по строчкам и застонала.

– Этого не было, – протянула она. – Я помнила о вашей просьбе и сдерживалась.

– И тем не менее, снова: ты, маглокровка и Риддл.

Гермионе нечего было на это ответить. По крайней мере вслух. Мысленно она уже принялась анализировать, кому именно нужны были эти статьи. Выгоду получали и Дамблдор, и Риддл. И было трудно понять, кто именно заказывал их. Оказаться в очередной раз в эпицентре скандала ей не хотелось. Но вот она, на первой полосе «Пророка». Ох.

Ведьма покачала головой.

– Я не знаю, – удручённо протянула она, поражаясь сдержанности Гектора. В прошлый раз он воспринял подобную статью куда более эмоционально.

– Кому-то выгодно ваше противостояние, – озвучил её мысли дядя.

– Вы имеете в виду, конечно, Дамблдора?

– Очевидно, – кивнул Гектор. – Если на выборах победит Лич, то о нём уже будут знать. Его имя на слуху. А мистера Риддла перестанут воспринимать, – маг вздохнул. – Если Лич проиграет, то в осадном положении окажется именно наша фамилия. Прекрати это, Гермиона. В первую очередь ты должна думать об имени.

Грейнджер вспыхнула.

– В первую очередь важна справедливость, – резко ответила она, со звоном поставив чашку на блюдце.

Гектор счёл за благо просто промолчать. Гермиона, вздохнув, решилась на новую попытку:

– Гектор, возможно нам стоит обратить внимание на Нобби. Я знаю, что вы не уважаете его из-за привязанности к Дамблдору, но он способен мыслить самостоятельно. Мы многое обсуждаем, говорим о политике…

– Ты не понимаешь, – оборвал маг, – Дамблдор сумеет задавить все его амбиции, даже если они имеются, хотя сомневаюсь, что он выбрал бы в качестве протеже…

– Да почему вы так к нему относитесь?! – Грейнджер всплеснула руками, отгоняя мельтешащую газету и от себя, и от дяди. – Он не всесилен! Да, когда-то он победил Гриндевальда…

Гектор холодно расхохотался. Краем глаза Гермиона заметила, как домовики испарились из комнаты и, если честно, пожалела, что не может тоже исчезнуть: дядя выглядел пугающе. Кажется, она первый раз видела его если не в ярости, то определённо очень-очень злым.

– Нет, – дядя упёрся локтями в стол и указал на девушку чайной ложечкой; это было бы смешно, если бы не сведённые вместе брови и лихорадочный блеск в глазах, – он просто пришёл под конец и каким-то чудом сразил его в дуэли! До этого он отсиживался в Хогвартсе. Он отправлял детей на войну, Гермиона! – Девушка широко распахнула глаза и приоткрыла рот. – Все четыре года, пока шла яростная война, толпы гриффиндорцев, и не только, находясь под его влиянием, отправлялись в самую гущу сражений. Я не говорю уже о мракоборцах и обычных магах, которым была не безразлична судьба страны, которые стояли на смерть! Я тоже был на войне. И вот что я тебе скажу: Дамблдор не герой. Он умелый манипулятор, и он в большей степени слизеринец, чем я.

Гермиона почувствовала грохот пульса в горле. Слова дяди эхом отзывались в голове:

Он отправлял детей на войну, Гермиона!

Он отправлял детей на войну.

Она сама была таким ребёнком!

И только Гарри, по какой-то неведомой причине, первым понял, что они во всём происходящем лишь пешки. Ведь не было объективных причин в том, чтобы не сообщить взрослым о крестражах. Возможно, если бы они всё знали с самого начала, то им помог бы Римус… И не погиб бы Сириус. Боже.

Гарри не раз смеялся в агонии, вспоминая свои бравады, в которых он высокомерно заявлял взрослым о том, что Дамблдор дал ему задание. Он плакал, раскаиваясь в том, как он был глуп. Лёжа на полу перед пустым портретом он шёпотом перечислял умерших. А Гермиона смотрела в пустоту, не в силах помочь другу.

– Возможно, я смогу убедить Нобби в том, что ему не следует слепо доверять директору, – прохрипела Гермиона, фокусируя взгляд на дяде.

– Тогда тебе лучше действовать поскорее, моя дорогая. Мы не можем себе позволить оставаться нейтральными. А я, как глава Рода, планирую поддерживать Абраксаса Малфоя. И тебе придётся мне подчиниться, если ты не переубедишь меня в ближайшее время, – от его тона, казалось, тени на стенах зароились, а пламя на свечах пригасло; Гектор вышел из-за стола, оставляя девушку одну.

Гермиона почувствовала, как желудок сжался. Она невидящим пустым взглядом уставилась в тарелку перед собой, не обращая внимание на мельтешение Черри.

***Уйдя с головой в подготовку к экзамену, поиску книг по созданию ритуала, который снимет проклятие и напитку «крестражей» тёмной магией, Гермиона чуть не упустила момент, чтобы заказать портключ для себя и дяди. Она планировала устроить ему сюрприз на Рождественские выходные.

Чтобы не светиться в Секторе магических перемещений, которым заведовал Мальсибер, девушка обратилась за помощью к Нобби. Она пришла в его офис накануне Рождества. Увидев девушку, Лич тепло ей улыбнулся и запечатал дверь заклинанием. Гермиона наложила чары конфиденциальности и ответила магу ласковой, немного лукавой улыбкой.

Когда они наконец сумели оторваться друг от друга после жаркого приветствия, Нобби протянул ей длинную серебряную цепочку.

– Портключ сработает в обед двадцать шестого декабря. А обратно – третьего января, как ты и просила, – прошептал он ей в губы.

– Спасибо, – Гермиона бесцеремонно опустилась на его стол и притянула Нобби к себе, обвивая его талию ногами.

– Мне так жаль, что мы не встретим Рождество вместе. Надеюсь, в следующем году я смогу рассчитывать на твою компанию? Точнее, на вашу, – улыбнулся Нобби, – я бы хотел познакомить тебя с родителями. И хотел бы познакомиться с твоим дядей.

Гермиона покраснела, смутившись. Она уже убедила Нобби в том, что им не следует жениться после первой проведённой ночи вместе, но он всё чаще говорил о том, что хотел бы видеть её рядом с собой. Всегда. Это льстило и пугало одновременно.

– Мне тоже жаль, – прошептала Грейнджер, – не представляю, как проведу без тебя десять дней, но… Мне нужно это. И Гектору.

– Я всё понимаю. Семья превыше всего.

Гермиона почувствовала, как губы невольно пересекает улыбка. Это была её фраза. И она была рада, что Нобби постепенно прислушивался к ней. В последнее время он всё больше и больше соглашался с её доводами и в плане политики тоже. Она делала большую ставку на это.

– Думаю, после Заседания третьего января, мы могли бы пригласить Гектора на ужин, – лукаво заметила девушка, – а потом провести несколько дней вместе, если дядя позволит.

Ответом ей стал горячий поцелуй мужчины, который нельзя было интерпретировать иначе, чем согласие.

***Утром двадцать шестого декабря Гектор и Гермиона встретились в гостиной, в которой ведьма уговорила дядю установить ёлку.

День подарков. Гермиона любила его с самого детства: при пробуждении маленькая девочка всегда первым делом бежала к ёлке, чтобы просмотреть подарки. Папа горделиво называл это деловой хваткой. Гермиона же просто изнывала от любопытства, мечтая увидеть, что ей подарили родители.

Комнату в поместье Гермиона украшала сама. Врождённого чувства стиля у неё не было, но всё же аляповатые зелёные гирлянды с огоньками внутри и наколдованный снег, собирающийся в сугробы, смотрелись волшебно. Игрушки на ёлку девушка вешала как попало, набросав в проплешины дождик, но Гектор всё равно тепло посмотрел на девушку и сказал, что это самая чудесная Рождественская ель, которую он видел. Гермиона поймала себя на мысли, что тоже становится падкой на лесть, как и дядя.

Грейнджер первая бросилась к подаркам: не то чтобы проходило соревнование, но ей было приятнее думать, что она победила. Она перебирала коробочки, раскладывая их в две стопки: её и Гектора. Что примечательно, количество подарков у них оказалось примерно одинаковое.

Гектор сидел в кресле в тёплом махровом халате поверх домашних брюк, наблюдая за ней, и пил какао. В его взгляде было столько нескрываемого, как обычно, тепла, что в пору было гасить камин. В сердце проливалось что-то золотое и тёплое, как подогретый мёд. И как бы сильно Гектор не убеждал Гермиону, что он не любит Рождество, она видела, как он сейчас счастлив. Ну или по крайней мере удовлетворён. Да, это определение подходит ему больше.

Гермиона первым делом распаковала подарок от Смитов, затем от Эмис, потом от Горация и Антонина. Даже Миранда и Гиппократ отправили ей большие презенты. Краем глаза Гермиона наблюдала за Гектором, нарочито медленно и лениво разворачивающим свои подарки. Время от времени его губы подрагивали в улыбке, но он не позволял себе улыбнуться искренне, будто считал это слабостью.

У девушки осталось две коробки. Одна, судя открытке, была от Нобби. Вторая – не подписана. Нобби прислал ей совершенно изумительный широкий золотой браслет, состоящий из кучи переплетённых нитей, завитков, цветов и, кажется, всего, на что хватило воображения мастера. Пусть и магловский, но это была настолько тонкая работа, что Гермиона не могла не восхититься им. От этого подарок казался ещё ценнее.

Девушка взяла в руки вторую коробку. Небольшая, в серебристой обёртке. Она повертела её, надеясь отыскать хоть какой-то намёк на дарителя, но увы. Однако, раз домовики пропустили её – значит, ничего опасного там быть не могло. Девушка открыла крышку и заглянула внутрь. Из груди вырвался смешок.

– Что там? – полюбопытствовал Гектор.

Грейнджер достала палочку и подняла ожерелье с помощью левиосы.

– Интересно, – промычал дядя, – выглядит знакомо.

– Ага, – непосредственно ответила девушка; она прекрасно знала, что это такое. В прошлом даже держала его в руках. На форуме по тёмной магии в Италии. – Я отойду в библиотеку ненадолго. Пока не открывайте мой подарок, сделаем это одновременно.

Проговорив это, она швырнула ожерелье в коробку, накрыла её крышкой и выскользнула из комнаты.

Гермиона не могла принять этот подарок. Во-первых, это был слишком дорогой артефакт. Во-вторых, она не хотела связываться со столь древней магией. Даже хранить это в их поместье ведьма не собиралась. Ну и, в-третьих, она не собиралась принимать подарки от Риддла. Особенно такие своеобразные. Впрочем, она всё равно испытывала какое-то иррациональное чувство удовлетворения от того, что он думал о ней. Возможно, это была какая-то проверка. А может быть, он просто хотел её убить. И тем не менее. Он думал о ней.

Гермиона призвала несколько справочников по мифологии, несколько томов по тёмной магии и ритуалистике. Она скопировала по паре страниц каждой из книг, аккуратно сложила их, перевязала лентой и убрала в коробку. Для чего она это сделала? Возможно, для того, чтобы поддразнить мужчину. Или же для того, чтобы показать, что она осведомлена, что это за предмет и почему от него не веет тёмной магией. В любом случае, она надеялась, что не выставит себя идиоткой.

– Черри! – эльфийка появилась перед ней. – Черри, ты можешь это доставить мистеру Риддлу? Ты ведь бывала в его поместье?

Домовушка на секунду задумалась о чём-то, а затем её лицо просветлело.

– Черри может!

Коробка мгновенно исчезла из рук Гермионы одновременно с эльфийкой.

Девушка усмехнулась и вернулась к дяде. На столике в центре гостиной лежало две коробочки. Одна – для Гектора, вторая – для Гермионы.

– Откроем вместе? – задорно спросила девушка.

Гектор фыркнул, но кивнул.

Грейнджер распаковала свой подарок и ахнула. Со стороны дяди послышался смешок. Девушка подняла голову и столкнулась с насмешливым взглядом дяди.

– Полагаю, мы мыслили одинаково, – произнёс он наконец. – Куда? – он махнул головой на портключ в его руках.

– Перу.

– Австралия, – лениво произнёс Гектор.

Они провели ещё несколько часов, решая, как им поступить. В конце концов было принято решение отправиться и туда, и туда. Портключ Гектора не был привязан к времени, а активировался фразой. Так что они решили провести четыре дня в Перу, а остальное время в Австралии.

Предстояла восхитительная поездка.

***Том удивился, когда перед ним появилась знакомая эльфийка. Она поклонилась и протянула ему подарок. Его подарок.

– Мисс Гермиона попросила передать вам.

Просканировав коробочку Том взял её в руки, и домовушка испарилась.

– И что мне с этим делать? – спросил он сам себя.

Было странно. И то, что девушка догадалась от кого подарок, и то, что вернула его без записки. Том открыл крышку. А вот и записка. Он достал целую стопку пергаментов, перевязанных красной лентой. Копии страниц из книг. По мере чтения брови Тома поднимались всё выше и выше.

То, что он не мог расшифровать больше полугода, девчонка предоставила ему на блюдечке через несколько часов. Скорее всего, она хотела просто показать ему, что в курсе, что он ей подарил, и даже не представляла, какими знаниями делится. Но на деле оказала ему огромную услугу.

Риддл призвал пергамент и перо. Он выписывал всю важную информацию, компонуя материал. Это было удивительно. И пусть он понял, что создать такое самому ему явно не по силам, всё же он был рад узнать, как именно были наложены чары на этот артефакт. Что ж, это было хитро. Накачать восприимчивые металлы тёмной магией, сплести их, а потом провести ритуал, чтобы скрыть её следы. Благодаря этому и появились цепочки светлых чар. Которые, конечно, никогда не закрепились бы и вступали бы в конфликт, если бы пришлось их накладывать на нечто подобное.

– Чер!

– Чер здесь, мастер Том, – пропищал домовик, появляясь перед ним.

– Ты можешь связаться с Черри? Я хочу видеть её хозяйку.

Чер на секунду прикрыл глаза, а затем широко распахнул их, виновато глядя на хозяина, и помотал головой.

– Нет, Чер не может. Хозяин Черри закрыл поместье.

– Ты свободен, Чер, – произнёс Том недовольным тоном.

Эльф мгновенно испарился.

Риддл подошёл к камину и бросил порох в пламя, которое мгновенно изменило свой цвет.

– Абраксас, – позвал Том.

– Я слушаю, – отозвался Малфой, спустя некоторое время.

– У меня есть кое-что интересное, бери Люциуса, жду вас у себя.

Он отошёл от камина и вернулся к столу.

Спустя десять минут из пламени вышли Малфои. Судя по довольному лицу Люциуса, они уже раскрыли подарки.

– У меня новая метла! – похвастался мальчишка, подтверждая догадку Тома.

– Восхитительно, – протянул маг; мальчик покивал головой, – прогуляйся в столовую, там Антонин. И он никак не может справиться с тортом в одиночку.

Малфой-младший хлопнул в ладоши и выскользнул из библиотеки, даже не спросив разрешения у отца. Абраксас тяжело вздохнул приняв скорбный вид.

– Я запрещаю ему есть много сладкого, – пробубнил он с небольшим упрёком в голосе.

– Антонин прекрасно управляется с детьми, ты же знаешь, – и это было чистой правдой, именно поэтому Абраксас так спокойно отреагировал на то, что его сына отослали, – он не позволит съесть ему целый торт. Им придётся побороться.

Малфой криво усмехнулся.

– Что ты хотел мне показать?

Том призвал пергаменты со своего стола, вручил их Абраксасу и опустился в кресло, не сводя глаз с блондина. Малфой сел в соседнее. С кухни послышался детский радостный вопль. Судя по всему, борьба началась.

– Как? – удивился Абраксас, просматривая страницы.

– Мисс Грейнджер, – просто ответил Том.

Малфой закатил глаза.

– Ну конечно. Мисс Грейджер, – он еле заметно поморщился. – Ты попросил её о помощи?

– Я подарил ей ожерелье, – холодно ответил Том.

Абраксас не сумел сдержать вырывающийся смешок.

– Ты хотел подарить ей ожерелье Гармонии, а она совершенно случайно прислала расшифровки о том, как оно зачаровано?

– Сам в это не могу поверить, – буркнул Риддл.

– О Мерлин, до чего нелепая девчонка.

Том нервно повёл плечами, не сумев возразить. Вообще-то он чувствовал себя немного оскорблённым и предпочёл разделить своё состояние с Абраксасом. Судя по усмешке, которой можно было соскребать краску, не сходившей с его губ, Тому удалось переложить часть своего смятения на плечи Малфоя.

В комнату влетел Люциус, с перепачканным кремом лицом, словно они действительно боролись с Долоховым за право откусить больший кусок.

– Папа, мистер Том, идёмте пить чай. Антонин сказал, что ваши бумажки никуда не денутся, – отчеканил мальчик явно копируя манеру упомянутого им Антонина.

– Да, сейчас, – кивнул Абраксас, продолжая просматривать страницы: у него определённо был большой опыт в игнорировании сына.

Люциус, не добившись внимания отца, требовательно уставился на Тома. Тот уставился на ребёнка в ответ, слегка приподняв бровь. Мальчик упёр руки в бока, склонив голову к плечу и прищурившись. Сейчас он был похож на Абраксаса, когда тот злился, и на Септимуса в целом. Это было одновременно забавно, и в такой же степени раздражало. Том сложил руки на груди, не желая уступать ребёнку. Люциус, однако, не спешил сдаваться, продолжая сверлить Риддла взглядом серых, как грозовые тучи, глаз. Что ж, этот раунд в гляделки Том проиграл. Невозможно было игнорировать мальчишку. Он закатил глаза, молчаливо признавая поражение.

– Возьми бумаги с собой, – бросил он Абраксасу и встал.

Люциус радостно вскрикнул, прихлопнул в ладоши и схватил липкими пальцами Риддла за руку, потащив за собой в столовую.

– Кажется, нам пора работать над манерами, – протянул Абраксас у них из-за спины.

Том был чертовски согласен с Малфоем.

***Время до Заседания пролетело быстро. После Дня подарков все Рыцари собирались ежедневно, чтобы продумать стратегию поведения на Заседании или для тренировок, интенсивность которых повысилась. Долохов был счастлив, занимаясь с детьми, пока те были на каникулах. За последние десять дней он натаскал подростков сильнее, чем за предыдущие несколько месяцев.

Поэтому, когда всё старшее поколение отправлялось на Заседание, Антонин был рад остаться в поместье с учениками.

Риддл планировал подойти к мисс Грейнджер после собрания, чтобы обсудить с ней возможности сотрудничества. Как бы то ни было, но он не собирался упускать такую возможность. Если она могла ему помочь в исследовании артефактов – он этим воспользуется. Несомненно, воспользуется.

Маги расселись на привычные места. Том поприветствовал Гектора кивком. Оба представителя семьи Дагворт-Грейнджер выглядели загоревшими; кажется, Риддл впервые заметил их сходство: буйные густые каштановые шевелюры, похожий цвет глаз, даже тон кожи – обычно молочный, но сейчас – бронзовый. Это соответствовало предположениям Тома о том, что их не было в стране.

Мисс Грейнджер выглядела воодушевлённой. Она переговаривалась о чём-то с дядей; эмоции сменялись на её лице с бешеной скоростью. Гектор, однако, особенно довольным не выглядел. О чём они разговаривали оставалось только гадать. Том украдкой наблюдал за девушкой. Вообще-то последние два месяца с той роковой вечеринки на Хэллоуин, он старался выбросить из головы мысли о ней. Но каждый раз встречая её, Том чувствовал, что его самоконтроль летит в багровую тьму. По какой-то причине его зацепила такая непримечательная она. И то, что, судя по всему, такая заурядная она предпочла ему – другого, выводило из себя. Наблюдать, как она переговаривается с Нобби Личем во время суда, было выше его сил, и он выплёскивал это, споря с ней, просто из принципа выражая своё мнение в противовес её. Он много раз сдерживался, чтобы не проклясть или не отравить мага. Вот и сейчас, промелькнувший в её глазах блеск, когда она увидела Лича, заставил волну тягучего густого гнева подняться в Томе. Он резко отвернулся.