Текст книги "This one. Книга третья. Путь к бродяге (ЛП)"

Автор книги: theDah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Да, сэр, – со всей серьезностью кивнул Ямагата-сан. – А что насчет вас?

Такасуги-сан сплюнул в сторону и вытер окровавленные губы рукавом.

– Я возьму остальные части и корабли и остановлю наступление на острова.

– Но… – запротестовал было Ямагата-сан.

– Не идеально, – скривился Такасуги-сан. – Никогда не бывает идеально. Все наши планы зависят от их действий. Но так у нас есть шанс.

Следующие дни были заняты стремительной организацией обороны и сбором войск. Часть Кихетай была мобилизована, чтобы установить на побережье Суо артиллерию и заблокировать дороги и горные перевалы. Остальные из трех тысяч самураев были собраны и готовы к выступлению к концу пятого месяца. Войска Бакуфу двигались в таком темпе, который оправдывал их ожидания. Нападение будет в первую неделю шестого месяца.

Было интересно наблюдать, как дружеский разговор под саке и хороший ужин стали определяющим фактором в движении Чоушуу. Кацура-сан был уважаем всеми, но у него не было никакого важного титула. Он действовал скорее как паук в центре паутины, который, дергая за ниточки, оказывал влияние на других игроков, и те плясали под его дудку.

Все дни Кеншина проходили в сопровождении Кацуры-сана, присутствии на разных встречах и попытках выглядеть так, словно он имеет реальные причины там быть. Ну, кроме бытности грозным «хитокири Баттосаем». О да, легенда о Баттосае дошла и до провинции, по крайней мере, если судить по количеству взглядов и шепотков ему вслед. Он старался игнорировать их изо всех сил, хотя, сказать по правде, это было непросто. Он, в некотором смысле, привык к вниманию к его внешности и сомнительной репутации, поскольку оно было мимолетным. В Киото всегда было что-то более интересное – жители Запада, громкие и яркие уличные артисты или даже культовые гулянья. Однако здесь, в провинции, он был как бельмо в глазу.

Не способствовало делу также и то, что он не мог скрыться в укромном месте или надеть маскировку. Нет, Кацуре-сану нужно было использовать его устрашающую репутацию, чтобы поднять боевой дух.

Это утомляло.

Как было бы хорошо быть просто одним из многих. Просто нормальным человеком, а не этой знаменитостью, оказавшейся на пьедестале волей случая.

Кеншин действительно утратил анонимность.

Однако это было его решение. Если бы он просто скрывал лицо, используя шляпу или шарф или что-то еще, то все еще мог быть полезным для общего дела и получать передышку от своей славы, когда захочет. Но нет, он решил проявить идиотское упрямство. Не то чтобы он сильно жалел о своем решении, но все же…

И наконец они получили подтверждение о передвижениях Бакуфу от своих шпионов – нападение произойдет тогда, когда они предполагали. Основные силы будут брошены на побережье Суо-Ошима, и ожидать атаки следует утром седьмого дня шестого месяца.

Все вокруг внезапно пришло в движение, и Кеншин оказался под командованием Ямагаты-сана, велевшему ему готовиться к захвату военных кораблей.

Они ехали к побережью вместе. Командир Кихетай был в мрачном задумчивом настроении и время от времени бросал на Кеншина косые взгляды. Кеншин старался не допустить, чтобы эти оценивающие взгляды поколебали его. Однажды этот человек уже оказался своего рода другом, единственным в Кихетай, который верил в него.

Теперь же… казалось, что это не так.

Потому ли, что он стал хитокири Баттосаем? Кеншин нахмурился, в задумчивости наклонив голову. Нет, это не может быть правдой. Они оба понимали, как труден был выбор, и оба верили в одно и то же.

Возможно, Ямагата-сан не верит, что безумный гамбит, придуманный Кацурой-саном, будет успешным?

Может, и не будет, но это лучшая возможность, которая есть у них.

Кацура-сан поручил ему эту задачу, он верил в него, так что Кеншин сделает все, что сможет. Он точно знал, насколько важна эта победа для Чоушуу, для Ишин Шиши, для его мечты о новой эпохе. Эти военные корабли были очень важны, они меняли правила в этой тонкой игре – их мощь разрушит все планы, если их не остановить. Многое может пойти не так завтра, но ключом к победе была ноша, возложенная на плечи небольшой группы солдат Кихетай… и его.

Внезапно Кеншину не составило никакого труда понять мрачное настроение Ямагаты-сана.

Он сглотнул.

Если ты проиграешь, то умрешь не только ты – сотни людей, и никто не скажет, сможет ли Чоушуу остановить Бакуфу после этого.

Далеко за полночь они наконец достигли прибрежных холмов, где разместился лагерем Кихетай, и даже на первый взгляд Кеншин не мог не заметить, что Кихетай проделал долгий путь с той поры, как его приняли рекрутом. Тогда он был не намного больше, чем призрак придуманного Такасуги-саном единого военизированного отряда, сделанного по западному образцу. Теперь Кихетай – тяжеловооруженный опытный отряд, закаленный в битве при Симоносеки. Заявление, что он один из лучших боевых отрядов, было не пустым разговором, это отметил даже его неопытный взгляд.

Ямагата-сан провел его мимо палаток, вниз на берег, где небольшая группа мужчин ждала возле двух шлюпок. Пятнадцать человек, в форме Кихетай, с белыми повязками, вооруженные новыми западными винтовками.

Когда они спешились, мужчины вытянулись из уважения к Ямагате-сану, хотя некоторые бросали вопросительные взгляды в сторону Кеншина. Что ж, несомненно, вид у него был странный – маленький молодой человек, одетый в традиционные кимоно и хакама, с бледно-лиловой шалью, обернутой вокруг шеи. К счастью, было достаточно темно, и никто не мог рассмотреть его красные волосы.

Ямагата-сан быстро кивнул мужчинам и заговорил.

– Вы, должно быть, удивлены, что вас забрали из ваших отделений. Ничего страшного – это не значит, что для вас не нашлось врага.

Шутка вызвала сдержанный смех. Все знали, с каким превосходством они столкнутся. Даже самый безрассудный человек потеряет уверенность перед тем ужасающим числом, которое собрало Бакуфу под своими знаменами. Сто тысяч человек – почти в тридцать раз больше, чем у них.

Кеншин стоял в нескольких шагах позади Ямагаты-сана, в темноте. Наблюдая, но не участвуя. Он также немного колебался. Он не умел общаться с людьми, не имел ни малейшего представления о том, как сломать лед и представиться им. Как правило, ему это было не нужно. Все и так знали его или знали о нем, по крайней мере, достаточно, чтобы не стоять на пути…

К сожалению, на этот раз все было по-другому. Он знал свой предел, и независимо от того, насколько эффективным он постарается быть, противостоять сотням бойцов в одиночку было чистым безумием. Нет, каким-то образом эти люди из Кихетай должны будут купить ему время, чтобы восстанавливаться, и выяснить, как поспевать за ним в бою. По сути дела, впервые он не может сражаться в одиночку – ему придется полагаться на команду.

– Вы уже доказали свои способности, каждый из вас, – продолжал Ямагата-сан. – Поэтому естественно, что мы решили наградить вас за верную службу – поручить более сложную задачу. Бакуфу бросило против нас свой смертоносный арсенал – пять современных военных кораблей, на каждом по шестьдесят человек и по двенадцать пушек по бортам.

Ошеломленная тишина повисла в воздухе, а потом кто-то громко фыркнул.

– По двадцать собак Бакуфу на каждого из нас? О, командир Ямагата, вы сегодня щедры!

– Всегда пожалуйста, Ясу-сан. – Ямагата-сан склонил голову, словно любезный хозяин, преподносящий подарок гостю.

Мужчины рассмеялись, сразу поборов мрачное настроение, настигшее их. Это было замечательным решением – использовать юмор, чтобы разогнать страх.

– Вы используете темноту как прикрытие и подберетесь к кораблям, когда они остановятся, чтобы бросить якорь и приготовиться к обстрелу побережья, чтобы ослабить наши силы так же, как легендарные черные корабли, – продолжал Ямагата-сан. – Ваша задача предотвратить это любой ценой. Берите эти корабли один за другим, убейте их экипаж и убедитесь, что они не могут стрелять в нас. Меня не волнует, как вы это сделаете. Просто сделайте это. Однако, если это возможно, мы хотели бы захватить некоторые из этих кораблей. Это ценный инструмент войны, который мы сможем использовать в дальнейшем.

– Так… все просто – убить людей, остановить обстрел, но не потопить товар? – насмешливо спросил один из мужчин, тот же самый, что спрашивал Ямагату-сана раньше – Ясу-сан. Потом он замолчал, глядя на Ямагату-сана с откровенным гневом. – Это самоубийство.

– Что-то вроде того, – признал Ямагата-сан. – Однако вы не отправитесь в одиночку. На самом деле вашим делом будет не столько убийство противников, сколько прикрытие и помощь настоящему мастеру. Для этого дела мы привезли одного человека из Киото. Вы, возможно, слышали о нем. – Ямагата-сан повернулся к Кеншину, кивая в его сторону. – Подойди ближе, Химура. Не стой в тени.

Кеншин вздохнул, но подошел ближе.

– Этого молодого человека зовут Химура-сан, – с ходу начал Ямагата-сан. – Но большинству людей он известен как хитокири Баттосай.

Тихие комментарии и недоверчивые взгляды в его сторону посыпались сразу после того, как ушел Ямагата-сан. Этого следовало ожидать. Он привык к такой реакции, пытался Кеншин убедить сам себя. Однако в их шепотках была определенная доля скепсиса, особенно когда они рассмотрели его забинтованную руку, что раздражало. И правда, его большой палец все еще сильно болел каждый раз, когда он слишком интенсивно им двигал, и сустав ощущался свободнее, чем должен был, поэтому Кеншин решил воспользоваться более безопасным вариантом и перебинтовал руку еще раз, когда был получен сигнал о готовности. Но почему людям нужно все комментировать? Как будто он инвалид или ранен сильнее. Его большой палец в таком состоянии, в каком должен быть, учитывая все обстоятельства.

Потом внезапно шепот утих, когда большой человек, тот же самый, что говорил с Ямагатой-саном, подошел к нему, глядя с мрачной злостью. Кеншин напрягся, разглядев знаки отличия офицера на его униформе, и решил сохранять спокойствие. Ему нужна помощь этих мужчин и их поддержка, и если это значит, что ему придется доказать им свою состоятельность, он сделает это. Он делал это и раньше. Не так часто, но вряд ли потребуется что-то новое.

Ясу-сан – странное имя, отметил про себя Кеншин – выглядел как настоящий солдат. Его лицо обветрилось и ожесточилось таким образом, что нельзя было точно определить его возраст – точно более двадцати, но менее пятидесяти. Волосы коротко острижены, лицо широкое, нос кривой – скорее всего, сломан несколько раз, на щеках и вокруг глаз множество морщин от смеха. Было в его взгляде некое ощущение зрелости, словно он многое повидал, но при этом все еще мог смеяться. Его ки была неконтролируемой, двигаясь, как вихрь под неподвижной поверхностью. Мыслитель с возбудимым характером.

Интересно.

И все это… было очевидно, что он не мечник.

Глаза Кеншина расширились, когда внезапно все детали встали на место и картина стала ясной – этот человек не был самураем.

Кихетай вербовал и крестьян, не так ли? А учитывая звероподобные манеры Ясу-сана, его грубую речь, имя, которым все называли его, оно не может быть клановым именем… все в нем кричало о «нерафинированности». Странно, нужно заметить. Кеншин так долго сражался бок о бок с представителями самурайского сословия, что никогда не задумывался о происхождении людей, но этот человек был чем-то похож на него, не так ли? Ясу-сан, видимо, тоже боролся за свои убеждения и делал это хорошо, несмотря на свое происхождение.

Имея все это в виду, Кеншин медленно выдохнул и спокойно встретил взгляд Ясу-сана, пытаясь побороть свою нерешительность и казаться более приветливым.

– Итак, Химура… – начал Ясу-сан, сразу отказавшись от вежливых суффиксов и обращаясь к нему прямо, как посмел бы только близкий друг или непосредственный начальник. – Ямагата сказал, что наша основная задача прикрывать тебя, пока ты убиваешь. Итак, как же это будет выглядеть? Что тебе нужно от нас?

Кеншин моргнул, немного опешив от его бесцеремонной манеры.

– Ээ… Сей недостойный прежде не сражался вместе с другими, на самом деле, вот что. Эм, то есть, он обычно прикрывал отступление других или шел первым. Однако на этой миссии сей недостойный не может убивать столько много без продыху, вот что я скажу.

– Хм. – Брови Ясу-сана поднялись до самой кромки волос. – Ну, точно подмечено, – согласился он, но без особого убеждения. Потом его голос приобрел насмешливые нотки. – То есть, мы будем прикрывать тебя всякий раз, когда ты устанешь, верно? Ты подашь нам сигнал, или используешь какие-нибудь изысканные слова?

– О… Эм… – Изысканные слова? Я не использую никакие изысканные слова! Кеншин чувствовал себя глупо. – Ах, может, сей недостойный пойдет первым, а когда он замедлится, ваши люди возьмут оставшихся на себя?

– Замедлится?

– Эм, то, как он сражается – быстро, вот как, – ограничился Кеншин. – Эм, к сожалению, ему трудно долго держать этот темп, так что сему недостойному необходимо делать перерывы, вот что.

– Что за чушь ты мне рассказываешь, сынок? – упрекнул Ясу-сан, подозрительно сощурив глаза.

Кеншин старался не дать агрессивным взглядам поколебать его. Большинство людей никогда не слышали о ки. Хороший повод никогда не обсуждать с другими людьми свои проблемы. Они просто не поймут, даже если постараются. Так что он посмотрел на свои руки и потрогал бинты.

– Это не важно, вот так вот. – Он сухо сглотнул. – Когда это произойдет, вы увидите разницу, вот что. Число врагов не проблема для сего недостойного. Он может справиться с таким превосходством, вот что. Проблема в длительности боя, вот так вот.

– Ладно. Думаю, мы увидим, чего ты стоишь, там, – сказал Ясу с очевидным вызовом в голосе. Его широкие брови сошлись на переносице, и он посмотрел на левую руку Кеншина. – Что случилось с твоей рукой, мальчик?

– Сему недостойному пришлось вывихнуть большой палец несколько недель назад. Это не проблема, вот так вот.

– Не проблема? Черт! – усмехнулся Ясу. – Можешь ли ты использовать клинок для левой руки?

Кеншин не был уверен, почему, но что-то в шершавой манере Ясу-сана задевало его, поэтому он ответил, защищаясь:

– Все нормально, вот так вот. Если понадобится, сей недостойный сможет воспользоваться мечом и этой рукой. Хорошо, если бы этого не понадобилось, но это не проблема, вот так.

– Что это за «сей недостойный» и «вот так вот», а? Пытаешься выставить себя одним из тех старомодных богатеньких клановых ублюдков, мальчик?

– Н-нет… – запнулся Кеншин, достаточно смущенный этим обвинением, его глаза распахнулись от шока, и он инстинктивно отпрянул.

– Что ж, сынок… Я не знаю, что думают эти богатые вельможи в столице, но позволь мне сказать тебе одну вещь. Я и мои люди пойдут на эту самоубийственную миссию и будут прикрывать твою спину, но не думай ни секунды, что из-за твоего прекрасного имени, славы или изысканного стиля меча мы будем целовать тебя в задницу. Мы в Кихетай солдаты. Сословие, в котором ты родился, твое богатство, слава, все это для нас не имеет никакого значения. Только твои действия. Так что, смазливый мальчик, ты не добьешься того, чтобы моих людей там поубивали, ясно? – Ясу-сан зло выплюнул свои слова и отвернулся, бросив напоследок острый взгляд через плечо.

На берегу несколько мужчин засмеялись над выражением смущения на лице Кеншина.

– Ясу в своем репертуаре… Смотри, парень! Даже знаменитый Баттосай…

Кеншин медленно моргнул. Что это было? Очевидно, что он сумел разозлить Ясу-сана, но… он же еще ничего не сделал! Совсем наоборот! Он сделал все возможное, чтобы быть вежливым! Да, он мог бы понять, если этот мужчина сомневался в его мастерстве, но Ясу-сан чуть было не обвинил его в ожидании, что к нему будут относиться как к отпрыску богатого клана. Какая проблема в том, как он говорит? Его формулировки были вполне приемлемыми для обращения к самому себе!

Прежде чем он успел все обдумать, посыльный Кихетай промчался вниз по склону, как сумасшедший размахивая руками в сторону залива. Шепот и негромкие возгласы прокатились по группе, когда черный корабль скользнул в поле зрения, идя мимо острова, виднеющегося в заливе.

Они здесь.

Сердце Кеншина екнуло, ужас потек по жилам.

Все в Японии слышали о черных кораблях. В детстве, блуждая по провинции с Мастером, он слушал, как люди говорили о них со смешанной со страхом ненавистью, как о демонах из сказок. Было невозможно противостоять дождю из огня и железа, разрушению, принесенному рукой иностранцев.

Объективно Кеншин знал, что это всего лишь инструмент войны, но в этот момент он понял, гораздо больше, чем хотел бы, почему обычные люди видели в них чудовищ. Грузная мощная нездешняя форма, быстрое и ровное движение, не зависящее от течения или ветра. Что-то почти волшебное. Жуткое. Неестественное. Механическое чудо, движимое силой паровых двигателей, как объяснил ему однажды Кацура-сан. Хотя как пар мог обеспечить такое жуткое движение, он сказать не мог.

Другие корабли следовали за первым. Как может что-то настолько большое двигаться так быстро?

Даже издали Кеншин мог определить, что каждый из них был по крайней мере вдвое больше того корабля, на котором он и Кацура-сан прибыли из Осаки в Хаги. Честно говоря, он никогда не видел ничего столь же устрашающего. Он сухо сглотнул, пытаясь успокоить свое бьющееся сердце.

Нам придется идти против этого?

От этой мысли голова закружилась, словно в кошмаре наяву.

Нет!

Прекрати!

Сделай глубокий вдох и соберись, сказал он сам себе. Речь не о кораблях, а о людях, управляющих ими. А люди… Ты знаешь людей. Ты точно знаешь, насколько они хрупкие, и как мало нужно, чтобы их убить.

Это помогло, немного. По крайней мере, достаточно, чтобы он сумел услышать голос Ясу-сана.

– Хорошо, ребята! Давайте приготовимся! – Чуть более насмешливо он продолжил, – и помните, если они заметят наше приближение, то будут стрелять. Так что давайте сделаем все тихо и красиво, как ниндзя из легенды!

Люди поднялись на ноги и закинули винтовки на плечи. Кеншин проверил, есть ли у него все, что нужно – оба меча, шаль, и да, его левая рука перебинтована как следует.

А потом люди забрались в лодки. Для них были приготовлены две шлюпки, значит, по восемь человек в каждой. Кеншин раздумывал, в какую лодку сесть: ни одна не выглядела особенно привлекательной, и оба судна были такими маленькими и хрупкими. Небольшая волна – и они упадут в воду, а в начале лета морская вода еще холодна.

Кеншин недовольно поморщился. К счастью, он умел плавать.

Однако прежде чем он успел решить, Ясу-сан появился рядом.

– Последнее, мальчики. Не стреляйте, пока не станет совсем дерьмово. Мы должны дать нашей яркой звезде шанс проявить себя, не так ли?

Замечание вызвало смех среди мужчин.

Кеншин сделал бы шаг назад, чтобы избежать внимания, в которое его с такой неизбежностью толкали, но его слишком занимали руки Ясу-сана, толстые, как стволы деревьев. Боги, этот человек может поднять его одной рукой и швырнуть туда, куда захочет!

– А ты, сынок, – Ясу-сан обнажил зубы, – идешь со мной.

Так оно и случилось, несмотря на то, как Кеншину хотелось этого избежать.

Удивительно, как хорошо сработал план, придуманный Кацурой-саном – они взяли первые два корабля без особых проблем. Очевидно, что Бакуфу не ожидали, что повстанцы начнут контратаку так быстро. Точнее, они не думали, что кто-то окажется настолько безумным, чтобы подплыть в темноте, подняться на борт и перерезать ничего не подозревающую команду, прежде чем кто-то смог поднять тревогу.

Следует признать, что сражение не было тихим – но когда они забрались на борт, первые корабли уже открыли огонь по берегу, так что грохот выстрелов заглушил шум потасовки позади.

С ускорением при помощи ки у Кеншина не было никакой проблемы вырезать вооруженную охрану в рекордно короткие сроки. Он принял к сведению совет Ито-сана и сосредоточился на эффективности, поражая трех-четырех человек одним молниеносным косым ударом. Это было далеко от его обычного стиля, но хорошо подчеркивало утверждение Мастера о том, что Хитен Мицуруги самый мощный стиль в стране, созданный для противостояния одного многим. Даже сражение с целыми боевыми отрядами в Киото было не похоже на этот бой. На узких улочках Киото он мог убежать, заставляя его противников гнаться за ним, а затем убирать одного за другим. Здесь враги окружали его со всех сторон и нападали, не ожидая своей очереди, просто увидев возможность и пользуясь ею.

Для такого боя баттодзюцу не слишком подходящий прием, поэтому он использовал его только тогда, когда замечал признаки неуверенности своих противников, получал малейший перерыв, чтобы смахнуть кровь с клинка и подготовиться.

После нейтрализации охранников на палубе Кеншин немедленно отпускал ки и давал возможность людям Кихетай разобраться с остальной частью экипажа – матросами, инженерами и артиллеристами под палубой.

Откровенно говоря, он был рад, что ему не нужно участвовать в убийстве безоружных.

После двух схваток знакомая пульсация возникла за глазами. Да, передышка в этот момент была бы разумным решением. Он остановился возле поручней, стараясь выровнять дыхание, вдох и выдох, глубоко и сильно, чтобы успокоить бьющееся сердце. Третий корабль скользил недалеко от берега, торопясь присоединиться к остальным двум, обстреливающим берег.

Два взяты, три на очереди.

Кеншин лениво потер лоб, пытаясь прогнать вспышки боли.

– Теперь я понимаю, что ты имел в виду под скоростью, – заметил низкий грохочущий голос за его спиной.

Кеншин замер и повернулся, чтобы посмотреть через плечо. О, Ясу-сан. Ну конечно. Ни один другой человек из Кихетай не был готов разговаривать с ним. Он отбросил ошеломляющие его мысли, сосредоточившись на настоящем.

– Артиллеристы и матросы нейтрализованы?

Он надеялся получить еще немного времени, чтобы свести к минимуму его проблему с ки… но в действительности его не было. Вскоре на оставшихся кораблях зададутся вопросом, почему два судна, которые они уже взяли, не приступили к бомбардировке, и, что еще хуже, каждая минута, проведенная здесь, оборачивалась увечьями и смертью для тех, кто был на берегу.

– Держу пари, что все сделано. Мы должны приготовиться к захвату третьего корабля, – прогрохотал Ясу-сан, и, прежде чем продолжить, посмотрел на него, и его обветренное морщинистое лицо приобрело странное выражение. – Скажи, сынок… как ты можешь так убивать людей? Твоя скорость… почти божественна. Когда ты идешь и убиваешь, это не бой… ты сметаешь их. Я имею в виду… Я солдат. Я видел смерть, чертовски уродливую смерть, но то, что ты делаешь… – Он ошеломленно покачал головой.

Кеншин отвел глаза. То, о чем сказал Ясу-сан, было правдой, и он ненавидел это. Он всегда это ненавидел. Он чувствовал себя грязным, залитым кровью. Нет, хуже, он был насквозь пропитан кровью. Кеншин стиснул зубы – сейчас не время для чувства вины и сожалений.

Он повернулся к Ясу-сану.

– Сей недостойный…

Однако прежде, чем он смог сказать больше, корабль потряс взрыв, жуткий грохот раздался откуда-то из-под палубы. Кеншин схватился за поручень, чтобы удержать равновесие. Черт! Черт, черт, черт! Не было никаких шансов, что взрыв остался незамеченным на кораблях Бакуфу! А потом бойцы Кихетай высыпали на палубу, как крысы из туннеля, перекрикивая друг друга:

– Порох!

– Корабль тонет!

– Пожар!

– Ясу, нам нужно идти!

Ясу-сан прошел мимо Кеншина, высокий и непоколебимый, как скала.

– Что, черт побери, случилось? – крикнул он. Корабль под ногами дрожал, стонали сломанные опорные балки. Ясу-сан стиснул зубы. – Неважно! Нам нужно идти! Идем! Идем, парни! Еще три корабля!

Спорить времени не было. Все понимали, что элемент неожиданности потерян, теперь ставка была на скорость. Они спустились к шлюпкам, когда первая пушка открыла по ним огонь.

Ядро пролетело над ними на расстоянии нескольких футов, попав в бок тонущего корабля, и осыпало их осколками и брызгами воды. Крики и вопли разносились вокруг. Но у них не было никакого другого выбора, кроме как идти вперед. Если они замедлятся, то только дадут военным кораблям Бакуфу прекрасную возможность прицелиться. Люди рядом с Кеншином гребли изо всех сил, тяжело дыша, глядя дикими от паники глазами.

Пушки продолжали стрелять по ним. Одна за другой. Всякий раз, когда пронзительный свист разрезал воздух, им оставалось только молиться, чтобы ядро пролетело мимо.

И хуже, абсолютно хуже всего было то, что Кеншин не мог сделать ничего, чтобы помочь. Для него не было места на скамейке гребца, не было лишнего весла. Он был пассажиром. Тот, которому этим людям было приказано помогать. Он мог только смотреть и ждать, желая, надеясь, что удача не отвернется от них.

Конечно, этого не случилось.

Очередной взрыв раздался вдали, вой пушечного ядра пронзил воздух, и он видел, как оно приближалось. Мир остановился, беспорядочный шум, крики и кровь, бегущая по жилам, оглушили его, вспышки ки вокруг смешались со страхом и паникой, и Кеншин понял, что смерти не избежать.

Пушечное ядро ударило по шлюпке слева от них, кроша хрупкую посудину, с непреодолимой силой расшвыривая плоть и дерево. Люди, их части, кровь, щепки, пена на воде были разбросаны взрывом, поднявшим волну, которая почти опрокинула лодку, в которой сидел Кеншин.

О боги…

Восемь бойцов Кихетай, половина их группы – их товарищи – мертвы?

– Продолжайте грести, сукины дети! – выл Ясу. – Продолжайте грести, черт побери!

Они просто… они мертвы. Просто так. Кеншин смотрел перед собой, не в силах сделать ничего и только смотрел на пену в месте, отмеченном обломками. Один выстрел, и они… они… О боги!

– Химура! Очнись, сынок! Ты должен очистить путь! Давай, давай!

Кеншин изумленно моргнул, поворачиваясь, чтобы посмотреть вверх. Ясу-сан нависал над ним, держа его за плечи и встряхивая. Лицо солдата было красным от гнева, он кричал, его слюна брызгала в стороны. Но Кеншин ничего не чувствовал, не мог разобрать слов – не мог достаточно сосредоточиться.

Внезапно боль обожгла его левую щеку, отдаваясь в подбородок, и Кеншин ахнул, снова возвращаясь в мир. Черт возьми, этот ублюдок ударил его! Он вскочил на ноги, зарычав:

– Ты, сволочь!

– Поднимайся, сынок, и вперед! – зарычал Ясу, схватил его за ворот кимоно и потащил вперед, указывая на палубу. – Они над нами!

Военный корабль был прямо перед ними, и бойцы Кихетай забрасывали на него веревки, чтобы взобраться наверх. Люди Бакуфу стреляли в них или перерезали веревки. Они погибнут, если не двигаться сейчас же!

Еще одна веревка полетела наверх, и Кеншин собрал ки, ощутив, как ее холодность распространяется по телу, и бросился наверх как белка, держась за веревку. Самураю Бакуфу не удалось перерезать ее, раньше он был мертв, и его голова отделилась от тела от одного быстрого удара. Другой человек бросился в атаку. Слишком медленный, он тоже был сражен одним ударом, а затем Кеншин принялся за остальных, расчищая себе путь и освобождая поручни. Пульсация за глазами росла, углубляясь с каждой секундой. Мышцы начали гореть, дыхание ускорилось, но это не имело никакого значения. Кеншин стиснул зубы и убивал.

Чистый удар, один, другой, третий. Почувствовать момент колебания противника – использовать его, чтобы очистить клинок и убрать его в ножны. И снова быстрая ничья.

Он пронесся вихрем смерти и разрушения, прорубая путь сквозь тех, кто шел против него, убивая и убивая. Он не мог сказать, сколько мертвецов лежало у его ног, части их тел, кровь и внутренности покрывали палубу, делая ее скользкой, но после не было никого, кто бы нападал на него. Пульсация за глазами превратилась в страшную боль, и в конце концов он отпустил ки. Колени дрожали, желудок грозился вывернуться наизнанку, но он остался на ногах, исключительно за счет силы воли.

Позади него шестеро оставшихся бойцов Кихетай и Ясу что-то кричали, протягивая свои винтовки… нет, стреляя через поручни.

Но зачем?… О…

Четвертый корабль шел к ним.

Но этот корабль еще не захвачен! Были люди под палубой, и пушки не разоружены, и…

– Химура! Двигайся! – крикнул Ясу. – Мы возьмем на себя управление, но ты должен убрать людей под палубой!

Кеншин сухо сглотнул, пытаясь побороть панику, а затем побежал.

Под палубой было темно, свет масляной лампы резко менял тьму на сумерки. Он чувствовал, что словно окунулся в другой мир, хаос над палубой показался чем-то нераспознаваемым, странный, почти удушливый запах дыма, огня, пороха и пота довлел над всеми остальными ощущениями. Влажное тепло поглотило его, омерзительное и подавляющее.

Рядом раздался крик, и вот он уже не один на лестнице.

Матрос бросился на него, пытаясь пырнуть ножом в живот. Он видел это. Видел. Но головная боль колола виски, тошнота, вызванная болью, усталость и ужасные запахи заставляли его чувствовать себя шатко и неустойчиво… О боги, как, предполагается, ему использовать ки?

Очень просто – никак. Не было такой возможности.

В последний момент Кеншин хмыкнул и развернулся в сторону, уклоняясь от удара, и шагнул за спину матроса, рассекая его горло спереди. Человек упал на колени, напрасно пытаясь закрыть руками зияющую рану на горле. Кровь хлестала из артерий, окрашивая его грудь в красный цвет.

Кеншин прошел мимо него, резким движением сбросил кровь с меча и вложил его в ножны.

Группа присутствий приближалась к нему, размытые пятна, примерно три или четыре человека. Коридор был узким, и хуже того, потолок настолько низок, что ему не хватит места, чтобы прыгнуть или сделать маневр в воздухе. В таких условиях его катана совершенно бесполезна. Он бросился вперед по коридору в сторону более широкого пространства, где артиллеристы и матросы готовились к обороне, вытащил вакидзаси и напал.

Не было времени думать, не было времени на сожаление или чувство вины. Он танцевал на инстинктах и тщательно отточенных рефлексах, позволяя его подготовке и опыту действовать. Он был медленнее и слабее, чем привык. Но эти люди не были лучше него: это были специалисты, матросы и артиллеристы, повара и поварята, мужчины и юноши, которые мало знали о кендзюцу. В любое другое время он негодовал бы от мысли, что ему придется убивать их, но в этот бесконечный момент не было ничего, кроме нас и них, и понимание того, что если он проявит милосердие, то умрет. Так что он использовал ловкость себе на пользу в этом ограниченном пространстве, читая их предсказуемые нападения, танцуя вокруг них, прыгая, прокатываясь, поворачиваясь и кувыркаясь, уклоняясь от их кинжалов и клинков разной длины и даже нескольких пуль, выпущенных из огнестрельного оружия.

Один за другим вспышки ки вокруг него исчезали, стена врагов сократилась до нескольких перепуганных людей, стоявших посреди заваленного трупами помещения.