Текст книги "This one. Книга третья. Путь к бродяге (ЛП)"

Автор книги: theDah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Одежда зашелестела, а потом приблизились тяжелые шаги.

– Такахаши… – озабоченно буркнул Акио.

А потом Кеншин получил страшный и сильный удар по ребрам, и все услышали треск костей. Кеншин крякнул от прострелившей его левый бок боли, пытаясь вздохнуть… но когда на него обрушился следующий удар, он снова выбил весь воздух из легких. Глаза наполнились слезами, и он стиснул зубы, стараясь громко не кричать. Последнее, чего ему хотелось, дать понять этим парням, насколько это больно.

– Перестань! – закричал Акио. – Разве ты не слышал, что сказал Ивахаши? Они нужны живыми!

– Заткнись, Киёса…

Громкий смех прервал слова Такахаши. Другой новобранец засмеялся.

– Да, заткнись, добряк Акио! Ни ты, ни Ивахаши нам не начальники! Мы все здесь равны, и Такахаши прав!

Еще один удар пришелся Кеншину в грудь. И он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме как на том, чтобы свернуться и избежать ударов насколько возможно.

– Что, нравится, сволочь? Еще хочешь? – разбушевался Такахаши и опять пнул его, на этот раз в живот.

О боги, о боги… как мне пережить это? Кеншин думал, повернувшись на живот и ткнувшись лицом в землю. Он закашлялся от грязи и пыли, надеясь против всякой надежды, что теперь, когда корпус в относительной безопасности, они не сломают ему руки…

– Эй, парень! Да, ты, Такахаши! Зачем ты бьешь Химуру-куна? Он просто убивает тех, кого я прикажу!

Это восклицание только подзадорило мужчин, но потом один из них, бородатый юноша, повернулся к Ито-сану и спросил с опаской:

– Вы приказываете ему…?

Нет, ни в коем случае, этого не может быть… Кеншин в шоке распахнул глаза.

– Да, это так! – Ито-сан гордо задрал подбородок. – Я Ито Джузо, лидер Ишин Шиши. Почему, как вы думаете, меня сопровождает хитокири Баттосай? Я слишком важен, чтобы разгуливать в одиночку.

Эти хвастливые слова были… полуправдой. Ито-сан действительно имел важное значение, но ему было далеко до уровня Кацуры-сана. Однако это была хорошая ставка, потому что эти люди не имели ни малейшего представления о том, кто является реальным игроком за власть среди Ишин Шиши. Кеншин в панике сглотнул, понимая, что за трюк собирается провернуть старик. Ито-сан пришел к выводу, что не сможет избавиться от своих пут, так что он пытается отвлечь всех, чтобы Кеншин смог совершить попытку побега.

– Ну, я не прочь отплатить и вам! – злобно ухмыльнулся Такахаши.

И вдруг необходимость побега стала чрезвычайно актуальной для Кеншина. Не было времени обдумывать варианты, просчитывать риски и ожидать удобного случая. Нет… этот бугай Такахаши так груб, а его ки так яростна. Он не задумываясь причинял боль, а Ито-сан старый человек. Он не выдержит. Они изобьют его до смерти из явного гнева, увлекшись!

Нет, не было лучшего шанса осуществить его план. Кеншин сухо сглотнул, чувствуя растущий ужас. Четверо новобранцев собрались возле Ито-сана, все их внимание было сосредоточено на том, как Такахаши избивает Ито-сана ногами, выкрикивая оскорбления. Никто не смотрел на Кеншина. Если бы он смог освободить свои руки, то ему не понадобится его ки, чтобы убить их всех, нет, если ему удастся внезапно захватить меч у одного из них.

В самом деле, единственное, что мешало ему освободиться, это сустав большого пальца. Не было бы его, и с веревкой не было бы никаких проблем… и что такое боль, в самом деле? Сейчас болело везде. А Ито-сан… старик долго не протянет. Старик немощен, он не воин. Этот чертов Такахаши знал это и все равно бил его, просто ради удовольствия!

Кеншин взялся за левую руку, нащупывая запястье и сустав большого пальца. Лучше начать с менее важной стороны. Он сделал глубокий вдох, выкрутил палец и потянул его. Большой палец выскочил из сустава, и он зашипел, прикусывая губы, чтобы не закричать. Он потащил раненую руку из петли, толкая свободно двигающийся палец к ладони, и потянул. Было нелегко, но теперь да, это сработало. Грубая пеньковая веревка врезалась в кожу, но это просто не имело значения.

Он знал, что такое настоящая боль, и эта боль просто ничто.

Потом внезапно его левая рука оказалась свободной, и веревки вокруг правого запястья ослабли достаточно, чтобы освободить его, не причиняя вреда. Лежа неподвижно, держа руки за спиной, Кеншин стиснул зубы и поставил палец на место. Это оказалось адски больно, и его рука стала скользкой от крови, и он на самом деле не чувствовал ничего, кроме боли в левой руке. Он согнул пальцы.

О, дьявол.

Ему не повезло, вся рука оказалась полностью нерабочей.

К счастью, никто на него не смотрел. Кеншин медленно подобрал ноги, зафиксировав взгляд на цели. Ближе всех к нему стоял бородатый юноша. Он стоял спиной к нему и о чем-то спрашивал Ито-сана… не обращая внимания на жестокость Такахаши. Добряк Акио стоял в стороне и грыз костяшки пальцев, полностью захваченный спектаклем. Последний подбадривал Такахаши…

Я убью их всех.

Ярость вспыхнула внутри него, Кеншин бросился вперед, схватил меч бородатого юноши единственной рабочей рукой и обнажил его. У него не было времени на раздумья, и он перешел на рефлексы. Большой парень, самый опасный, Такахаши, был повержен первым – Кеншин перерезал ему горло до позвоночника. Бородатый юноша замер в шоке, его поза была открытой и беззащитной, и Кеншин вскрыл его от правого бедра к левому плечу. Жестокий и слабый удар, у него не было сил, чтобы разрубить его на части и гарантировать быструю смерть, но кровотечение быстро прикончит его.

Молчаливый, тот, кто подбадривал Такахаши, довольно быстро оправился от удивления и успел вытащить свой меч. Он закричал в гневе и напал на Кеншина из чистого отчаяния. Кеншин слабо отразил удар, его правая рука дрожала от напряжения, вызванного тяжестью чужой катаны. Но он сумел направить его в сторону, а затем скользнул парню за спину и нанес удар в спину. Новобранец упал на колени и попытался схватить лезвие, на которое был нанизан, как на вертел, но его рукам не хватило сил, чтобы удержать клинок, когда Кеншин поставил ногу ему на спину и вытащил меч.

А потом остался только один.

Интеллигентная серая мышь, отчаянно выдернутый из своего окружения добряк Акио дрожал от испуга, держа меч в идеальной оборонительной позиции. Это было понятно – Акио много лет тренировался в кендзюцу, оттачивая свое мастерство, чтобы быть готовым постоять за себя.

Однако, несмотря на факты, лежащие на поверхности – то, что Кеншин вот-вот рухнет от ран и истощения, а самурай Мимаваригуми гораздо свежее… у Кеншина даже на мгновение не возникло сомнений, что он сможет убить этого человека. Все было в глазах. Несмотря на отточенный стиль меча, добряк Акио не был убийцей. Кеншин сомневался, что этот Акио сможет когда-нибудь кому-нибудь навредить.

Рука Кеншина тряслась, когда он с готовностью поднял чужой меч. Он был длинным и неудобным в обращении, слишком тяжелый, чтобы использовать его одной рукой. И дьявол подери, он так устал. Кеншин сузил глаза и прошептал:

– Пожалуйста, уходите.

Глаза добряка Акио распахнулись от этих слов… а потом у него что-то словно сломалось. Новобранец Мимаваригуми бросил меч и сделал шаг назад, потом еще один, повернулся и убежал.

Кеншин закрыл глаза и вздохнул, совершенно истощенный.

Он подошел к Ито-сану, перерезал веревку, связывающую его руки, и встал на колени рядом с ним. Ито-сан был еще в сознании. Его лицо было в беспорядке. Синяки набухли и потемнели, правый глаз уже заплыл, на губах выступила кровь, и он слабо кашлял. Принимая во внимание удары в корпус, наверняка у старика также было внутреннее кровотечение и, скорее всего, сотрясение мозга.

– Ито-сан, пожалуйста, очнитесь, – мягко сказал Кеншин. Он осторожно похлопал старика по щеке, стараясь привести его в сознание. – Пожалуйста, мы должны идти.

Старик мучительно медленно открыл глаза.

– Ох… Химура-кун… все уже закончилось?

– Да, – подтвердил Кеншин, оглядев поляну. Трое мертвых самурая и… да, мечи, которые новобранцы отобрали у них. – Погодите секунду.

Кеншин неловко подтянул к себе их мечи бесполезной сейчас левой рукой и стал думать, как все это унести. Судя по положению солнца, прошла уже половина утра – слишком поздно для него передвигаться без маскировки. Хуже того, последний из Мимаваригуми может вернуться в любой момент. Им на самом деле нужно идти.

Но как им добраться до ближайшего безопасного места по улицам?

Может, стоит спрятаться в лесу до ночи, а потом под покровом темноты проскользнуть обратно в город? Но Ито-сан не слишком хорошо выглядит. Им нужно попасть к врачу. И если быть честным с самим собой, Кеншину было не до разбивки лагеря. Его левая рука опухла, кровь сочилась там, где веревка сорвала кожу, у него было сломано по крайней мере одно ребро, ушибов было не сосчитать, не говоря уже обо всем остальном…

Но если он появится в городе в таком виде, каждый, у кого есть глаза, поймет, кто он такой.

Кеншин вздохнул.

Да пошло все к черту!

Не позволяя себе сомневаться, Кеншин развязал пояс хакама и вышел из них, положил на широкие штаны мечи и завернул ткань вокруг них, придав вид импровизированного свертка для путешествий. Потом распустил волосы из высокого хвоста, расчесал их пальцами, так что большая часть прядей спереди упала на лицо, скрывая шрам, а остальные рассыпались по плечам и спине. Он поправил кимоно, разгладив складки так хорошо, как только мог, подтянул пояс выше, намного выше, чем обычно, завязывая его несколько неловким узлом спереди, сотворив что-то вроде того, что делают дешевые юдзё, чтобы легко продать свою доступность.

Завершив приготовления, он привязал мечи за спину и поставил Ито-сана на ноги, перекидывая его левую руку через плечо, и, прихрамывая, двинулся вперед. Это было медленное движение. Каждый шаг отдавался болью, но с небольшой помощью старик мог идти, и эта затея сработает. Должна сработать. У них не было выбора.

– Химура-кун… могу я узнать, что ты задумал? – прохрипел Ито-сан.

– Нет, – хмыкнул Кеншин и продолжил путь, абсолютно отказываясь краснеть, потому что прямо сейчас его женственная юная внешность могла спасти им жизнь. В конце концов, если люди будут считать, что он не более чем продажный мальчик из Шимабары, они не станут задавать вопросы, и если повезет, все будет выглядеть так, будто он просто помогает своему побитому покровителю добраться до дома.

Ито-сан громко захохотал, а потом застонал.

– О, боги… даже смеяться больно.

Комментарий к Глава 34. Беда приходит внезапно

Чудный арт: https://vk.com/photo-128853700_456239079

========== Глава 35. Неудержимые ==========

В этой главе, только вдумайтесь, 26 (двадцать шесть!) страниц. Наслаждайтесь))

Чем меньше говорили об этом эпизоде с Мимаваригуми, тем лучше, но впоследствии даже Кеншин был вынужден признать, что в утверждении, что хитокири Баттосай спустил штаны ради Ито-сана, была доля истины. Следующие несколько недель люди шутили на эту тему беспрестанно, но, к счастью, эти разговоры не пошли дальше. В некотором смысле, это была их частная шутка, и ничья больше. К тому же, хотя никто ничего не говорил, все знали, что дерзкое возвращение во время утренней уличной суеты спасло старику жизнь.

Но не карьеру.

Удары Такахаши сломали несколько ребер Ито-сану, и весь его торс был покрыт синяками. Хуже того, опасения Кеншина подтвердились, и у старика возникло внутреннее кровотечение. Врач придерживался мнения, что Ито-сан выжил благодаря невероятной удаче, и любые нагрузки или волнения могут угрожать его жизни. Поэтому никто не удивился, когда Кацура-сан отправил Ито-сана обратно в Чоушуу, управлять делами клана в провинции.

Однако Кеншин не мог не испытывать по этому поводу чувства вины. Не только из-за того, что дружил со стариком, но и потому, что по-настоящему любил его. Ито-сан был начальником такого рода, который не только требовал результатов, но и тем, с которым люди могли говорить спокойно.

Этот эпизод терзал Кеншина в течение многих недель, и постоянные лекции Ито-сана о его расточительном обращении с ки наконец достигли цели. Если бы он не был таким гордым, таким преданным своей морали, то послушал бы советы Ито-сана. Он был бы более осторожным, более эффективным, и их не захватили бы в плен, в конце концов.

Да, все это случилось по его вине. Он напортачил… и они оба чуть не погибли.

Что же касается его собственного здоровья, что ж, его сломанные ребра туго забинтовали, и сейчас они достаточно быстро заживали. К сожалению, то же самое нельзя было сказать о его левой руке. Содранная веревками кожа мокла и легко повреждалась, сохранялся риск инфицирования. Его попытка поставить выдернутый сустав большого пальца вполне удалась, но врач все еще хотел это переделать, чтобы убедиться, что все заживет правильно. По всей видимости, этой уловкой Кеншин мог легко повредить свою руку, и если она не заживет правильно, сустав либо будет легко выскакивать, либо закостенеет. Поэтому Кеншину было строго-настрого запрещено брать что-либо левой рукой, тренироваться в кендзюцу или делать что-нибудь, что могло помешать его выздоровлению.

Через пару дней головные боли и жжение в мышцах угасли сами по себе. Все это из-за чрезмерного использования ки – вот так. Это Кеншин мог и не спрашивать у врача. К тому же, что может сделать врач? Ничего. Несмотря на то, что применение ки было известно мечникам, ее никто, кроме Кеншина, не использовал внутренне, и врач ничем не мог помочь ему в этом вопросе. Нет, лучшее, что ему остается, воздержаться от использования ки во время выздоровления, если в этом не было абсолютной необходимости.

Кеншин, наконец, начал понимать, что стал чрезмерно зависимым от использования ки. Он прекрасно мог сражаться без нее, и лучше, чем большинство людей. Правда, он был не самым быстрым и сильным. Он мал ростом, его короткие руки ограничивали размах, его естественная скорость была далека от таких гениев, как Окита Соджи, но он все еще был проворным, и его стиль оставался твердым и неповторимым. Честно говоря, в большинстве боев он мог вообще обойтись без использования ки. Так что, если он окажется на грани чрезмерного использования ки, то легко может обойтись и без нее.

Это был ценный урок – тот, который был нужен, если быть абсолютно честным с самим собой.

К сожалению, усиление напряженности с Бакуфу и спешная подготовка к предстоящей войне сделали невозможным отпуск по болезни. Так что всего через два дня Кеншин вернулся к обязанностям телохранителя, присутствуя на встречах в качестве изысканного инструмента угрозы Кацуры-сана остальным. Пока он держал свою раненую руку вне досягаемости для чужих взглядов, закрывая ее наручем, никто не проявил осведомленности, и репутация хитокири Баттосая как непобедимого воина не была запятнана. Было не очень комфортно сидеть там, когда все мышцы ныли от перенапряжения с ки, сломанные ребра пронзало болью при малейшем движении, свежие раны и ушибы натирало тонкими бинтами, но он старался не показывать своего дискомфорта, мысленно отрешаясь от него. В этом он тоже преуспел.

К тому же, охранять встречи лучше, чем сидеть в гостинице. Лучше так, на самом деле. В конце концов, когда каждый изо всех сил готовился к войне, он своей неудачей взял и сделал себя практически бесполезным.

Наконец в начале пятого месяца Бакуфу начали наступление на Чоушуу.

Пора действовать.

Кеншин и Кацура-сан поехали в Осаку и оттуда отплыли в Хаги. В столице они уже сделали все, что могли, и теперь Кацуре-сану было необходимо помочь в подготовке обороны и убедиться, что все идет так, как было запланировано.

Что же касается Кеншина…

– Кеншин, военные корабли Бакуфу это ключ. Если мы сможем захватить их, Бакуфу потеряет кураж. Ты предоставишь свою силу в противостоянии им?

Это на самом деле был не вопрос. Кацура-сан знал, каким будет его решение, знал, чем он готов пожертвовать. Они оба знали, сколько поставлено на эту битву.

Так что Кеншин кивнул, и обсуждать этот вопрос больше не было необходимости.

Путешествие на корабле было новым для Кеншина. Он раньше никогда не был на море, и даже если это продлится всего несколько дней, он нашел, что такое путешествие гораздо приятнее, чем езда верхом, хотя бы потому, что ему не пришлось тревожить свои раны так сильно. Сказать по правде, если бы ему пришлось выбирать, то он предпочел бы сломать ребро, чем снова выбить руку. Кости было достаточно просто зафиксировать и сохранять в покое, но руки… кто знал, что жить с одной рукой так чертовски досадно. Из-за его травмы даже самые обычные действия стали проблематичными – еда, одевание, купание, не говоря уже о поездке верхом с одной рукой. К тому же, несмотря на все его усилия, сустав большого пальца жестоко болел при малейшей провокации.

Кеншин был приятно удивлен, когда понял, что его не укачивает. Это стало огромным облегчением. Особенно после того, как ему пришлось наблюдать, как некоторые из людей, путешествующих в Чоушуу вместе с ними, время от времени блюют через перила и всю ночь жалобно стонут. Что такого в постоянной качке корабля? Почему она так плохо влияет на людей? Она не была настолько плоха. Кеншин даже выполнял на палубе ката по несколько раз за день, стараясь привыкнуть к движущейся поверхности под ногами. Он даже наслаждался вызовом, который она бросала ему. Хотя, признаться, он мог бы обойтись и без аудитории. Ну кому может быть интересно, как кто-то выполняет базовые упражнения с мечом? Ведь мечи не так уж редко встречаются. Каждый самурай носит их и умеет, по крайней мере, элементарно, владеть ими.

Или они все смотрят на него?

Кеншин раздраженно хмурился и натягивал ее шаль повыше, чтобы получше скрыть шрам. Шаль это единственное, что он взял с собой в дорогу и держал при себе все время. Он слышал, как другие люди комментировали ее цвет и прекрасную цветочную вышивку, говоря, что такая одежда делает его женственным, но какое это имело значение? Шаль была одной из самых ценных ее вещей, и должна использоваться. Она успокаивала его. И если Чоушуу проиграют эту войну, и он умрет – вполне реальный исход, поскольку силы врага были подавляюще превосходящими, и было много событий, которые могли бы пойти вразрез с их планами – он хотел бы иметь ее шаль с собой, когда придет это время.

Она умерла с ней.

Ее кровь пропитала эту вещь, и даже сейчас пятна напоминали ему о его неудачах.

Да, умереть с этой шалью на шее… это уместно.

Не то чтобы Кеншин собирался умереть – но к этому нужно быть готовым, вот и все. К тому же, все самураи, идя в бой, уже считали себя мертвыми, во всяком случае, он так слышал. На самом деле бусидо не имело для него особого смысла. Он не был самураем, никогда не был. Но он знал наизусть большую часть их философии, этикета, манер. Как мог он не знать этого? Он играл эту роль и жил исключительно среди касты воинов несколько лет, встречался с людьми и слушал их разговоры. Эти три года с повстанцами на самом деле изменили его.

Этим летом ему будет семнадцать.

Странная мысль.

Возвращаясь в Хаги с Кацурой-саном, он в некотором роде возвращался в единственный дом, который когда-либо знал.

Именно в Чоушуу он провел годы юности с Мастером. Это было единственное постоянное место с тех пор, как болезнь забрала его семью, а он был продан сутенеру. Что сейчас делает Мастер? Пишет стихи? Пьет саке? Сохраняет верность принципам Хитен Мицуруги?

Оперевшись на поручни судна, Кеншин нахмурился своим мыслям. Сказать по правде, лишь отчасти верно, что он из Чоушуу.

Даже сейчас он не имел ни малейшего понятия о том, где родился. В детстве названия не имели для него никакого смысла. Из того, что он помнил о своей семье и маленькой деревушке на склоне горы, она могла быть где-то в Японии. Ну, по крайней мере, где-то на юго-западе. Караван торговцев не мог идти долго, и он помнил, что они должны были отправиться в один из районов развлечений, то есть в Киото, Осаку или в Эдо. Может, ему стоит потратить время, чтобы найти ответы на свои вопросы, когда все закончится? То есть, если он выживет, чтобы увидеть, как революция становится реальностью. Было бы неплохо помолиться за семью и предков на Обон Мацури, хотя бы один раз.

Да, я должен это сделать, решил Кеншин и поднял лицо, чтобы встретиться с освежающим ветерком с океана. Море было огромным, неизвестным, почти устрашающим, но были в нем красота и тайна.

Он улыбнулся.

Хорошо быть живым.

На следующий день они прибыли в гавань Хаги, где Такасуги-сан и его правая рука, Ямагата-сан, ждали их с четырьмя лошадьми. Такасуги-сан выглядел удивительно бледным и худым, почти болезненным.

Увидев друга, Кацура-сан нахмурился.

Как и Кеншин.

Однако мужчина был бодр и столь же энергичен, как всегда, когда обратился к ним.

– Кидо-сан! Я рад, что ты наконец-то здесь. – Он усмехнулся и повернулся к Кеншину. – Химура-сан, давно не виделись! Я почти не узнал тебя, мальчик. Ты так вырос!

Кеншин в замешательстве заморгал. Вырос? Кто? Он такой же коротышка, как и раньше, разве нет? Но опять же, прошло уже три года с тех пор, как он в последний раз виделся с Такасуги-саном. Этого времени достаточно, чтобы измениться, даже если сам он этого не заметил. К счастью, от него не ожидали ответа, и его неловкое молчание никто не прокомментировал. Вместо этого Такасуги-сан и Кацура-сан вскочили на лошадей и начали живой разговор.

Ночь они собирались провести в поместье Такасуги-сана, в одном из самых больших домов в жилом районе на окраине города. Проезжая по улицам, Кеншин не мог не удивляться тому, каким маленьким казался Хаги. Он помнил его как шумный город, полный народа и потрясающих диковинок. Но теперь он казался ему старомодным, словно застывшим во времени, и… тесным, бедным провинциальным городком.

Кеншин не мог не усмехнуться про себя нелепости своих мыслей.

Он родился в маленькой хижине с плотным земляным полом. У его семьи не было денег, чтобы купить даже самые простые игрушки для него или его братьев, не говоря уже о чем-то более тонком. И теперь он имел наглость критиковать столицу Чоушуу? Ха! Действительно, жизнь на постоянное жалованье рядом с Кацурой-саном сделала его слепым к богатству.

Даже сейчас, когда он был одет в самую простую свою одежду – дорогое шелковое кимоно, хакама и хаори формального, но сдержанного стиля – он был одет гораздо лучше, чем большинство людей вокруг, чего и следовало ожидать от телохранителя всеми уважаемого Кидо Такаёси. Он питался хорошей пищей, носил лучшую броню и оружие, пользовался услугами лучших врачей… встречался с влиятельными и могущественными людьми, слушал их разговоры и наблюдал за ними. Правда, он не заботился о материальных благах – никогда – но понимание того, насколько хорошие вещи были в его распоряжении, заставляло его испытывать угрызения совести и… унижение.

После обильного обеда из нескольких блюд они занялись обсуждением предстоящей войны с Такасуги-саном и Ямагата-саном. Поначалу Кеншин был удивлен, что второй после Такасуги-сана человек присутствовал на этом заседании. Он думал, что Ямагата-сан слишком прямой человек, слишком солдат, чтобы интересоваться политикой Кацуры-сана. Однако Кеншин начал подозревать, что Такасуги-сан умирает и готовит Ямагату-сана в качестве своего преемника не только в Кихетай, но и на своем посту в Ишин Шиши.

Еще более странным было настойчивое желание Кацуры-сана видеть его, Кеншина, на этом совещании. Сегодня они среди друзей, и нет никакой необходимости в телохранителе. Так почему его присутствие необходимо? Никто, конечно, не ожидает, что он будет комментировать планы обороны? Он ничего не знает о войне! Его понимание в лучшем случае было рудиментарным, рожденным из нескольких бесед с Мастером и нескольких схваток с отрядами Бакуфу в Киото. Ничто не говорило о его компетентности в вопросах движения тысяч людей!

Тем не менее, несмотря на его тихие протесты, он сидел здесь, сидел рядом с Кацурой-саном, Такасуги-саном и Ямагата-саном, стараясь избежать прекрасного саке, которое пили они, стараясь не допустить того, чтобы его неловкое состояние было заметно.

– Альянс с Сацумой почти заключен. Если мы сможем настоять на своем, Сайго и Окубо убедят правительство провинции согласовать официальный союз с Чоушуу, – сказал Кацура-сан. – Мы провели переговоры с ними на достаточно выгодных для нас условиях, они же согласились не вступать в конфликт, со своей стороны. Из-за этого на стороне Бакуфу будут только закаленные в боях отряды из Айдзу. Мне удалось убедить несколько сомневающихся провинций также отступить. Так что общее число наступающих на нас около ста тысяч человек и их новые корабли.

– Сколько кораблей? И сколько на них человек? – спросил Ямагата-сан, прищурив глаза. – И что насчет их вооружения?

– Флагман – Канрин Мару. На нем около шестидесяти человек и двенадцать пушек по бортам. – Кацура-сан задумчиво уставился на свою чашку с саке, неторопливо покачивая полупрозрачную жидкость. – У Бакуфу пять кораблей такого размера.

– Что насчет остального флота? – спросил Такасуги-сан.

– Ничего еще не ясно, но у меня есть предчувствие, что сначала они постараются захватить острова.

Такасуги-сан поморщился и сплюнул в чашку, которая стояла рядом с ним.

Слизь была окрашена в красный цвет, заметил Кеншин с растущим беспокойством. Итак, болезнь поразила легкие. Скорее всего, это тихая смерть. Туберкулез.

– Что ж, это будет интересная война, – наконец сказал Такасуги-сан. – Армия настолько велика, что варианты атаки весьма ограничены. Либо они начнут наступать сразу по нескольким фронтам, либо попытаются взять нахрапом. – Он сухо усмехнулся. – Впервые я рад, что Чоушуу такая отдаленная и гористая часть этой дерьмовой земли. Мы оставались бедными несколько столетий, но именно это послужит нам в предстоящем конфликте. Где, как ты считаешь, они начнут наступление?

– Они хотят раздавить нас, но я искренне сомневаюсь, что даже самый безрассудный командир решится атаковать Хаги напрямую, – задумчиво пробормотал Кацура-сан. – Нет… они постараются изолировать нас, истощить, чтобы сделать из нас пример другим.

– Значит, это будет береговая линия Суо, – решительно сказал Ямагата-сан. – Основные силы атакуют район Ошимы и начнут наступление уже оттуда. Учитывая то, сколько у них людей, они выиграют, просто блокируя от нас поддержку извне, захватив мелкие острова в этом районе.

– Да, скорее всего. – Кацура-сан склонил голову. – У вас хорошее чувство стратегии, Ямагата-сан.

– Если таков их план… они постараются сломить наше сопротивление, обстреливая нас со своих новых кораблей, и получат возможность перегруппировать свои силы после переброски, – кивнул Такасуги-сан. – Да, это логично. Они постараются деморализовать нас, продемонстрировав мощь легендарных черных кораблей. У этого слабого ублюдка Иемочи есть чувство юмора.

– Если они заставят нас отступать, это сократит время конфронтации. На самом деле я уверен, что они полагаются на следующее – угрожая нам числом и превосходством, они хотят, чтобы мы отчаялись, – холодно заметил Кацура-сан. – Но дело в том, что большая часть их армии не хочет воевать. Они здесь из чувства долга и обязанности, а не по искреннему убеждению. Они вооружены старомодным оружием, луками и стрелами, копьями и мечами. Еще более убийственно то, что большинство из них никогда не видело войны. Сегодня самурай это по большому счету чиновник, получивший должность по наследству. И когда их попросят сражаться вместе с их соперниками, смогут ли они отложить в сторону свои разногласия? Думаю, нет. Нет, наши люди видели реальные битвы, они знают, сколько стоит на кону – это существенная разница.

Такасуги-сан ухмыльнулся, развлекаясь. Его глаза сверкали мрачным огнем.

– О, ребята, они будут удивлены. Мой Кихетай раздавит их. – Потом он выдохнул и продолжил более мрачно. – Главные силы на побережье, военные корабли и их нападение на острова – Кихетай может отразить и то, и другое, но не одновременно. Это проблема. Наши вновь прибывшие самураи и ронины не столь хорошо натренированы… Мы разделим наши силы и уменьшим их эффективность? Или пойдем на риск? И даже тогда эти чертовы корабли будут проблемой. Противостоять им трудно. Нам бы следовало заманить их поближе к береговой линии, где потопить при помощи наших полевых орудий, или послать людей на их захват на небольших судах. Однако их пушки лучше наших, а паровые двигатели делают суда опасно быстрыми и маневренными.

Молчание повисло в комнате, когда каждый из присутствующих задумался над проблемой.

Потом Кацура-сан посмотрел на Кеншина и сказал Такасуги-сану:

– Я думал послать Химуру против них.

Такасуги-сан поднял бровь.

Но прежде, чем он успел что-либо сказать, Ямагата-сан выпалил:

– Одного человека? Вы безумец?

Кацура-сан бросил на него острый взгляд, пресекающий все возражения, и сказал:

– Нет, Я думал… Атаковать эти корабли большим отрядом будет слишком заметно. Они потопят наши корабли прежде, чем наши люди подберутся достаточно близко, чтобы взять их на абордаж. Однако небольшая группа может взять их один за другим под покровом ночи.

Такасуги-сан задумчиво потер подбородок, потом посмотрел в сторону и налил себе еще саке. Однако Ямагата-сан смотрел на Кацуру-сана и Кеншина ошеломленно, не веря этому предложению.

Даже Кеншин признавал, что идея Кацуры-сана безрассудна. При любом вдумчивом расчете она обречена на неудачу – пять военных кораблей, на каждом из которых по двенадцать пушек и шестьдесят человек, против одной команды? Однако противник будет отвлечен боем на побережье, и если им удастся проникнуть на борт, то численность не будет иметь никакого значения. Он сражался против ужасающе превосходящих сил прежде, убивая целые отряды Бакуфу в одиночку, а здесь будут не закаленные в боях Шинсенгуми и Мимаваригуми, а простые моряки.

Наконец, Такасуги-сан нарушил молчание, просто спросив:

– Химура настолько хорош?

– Да, – уверенно ответил Кацура-сан.

Честно говоря, лучше всего было бы доверять своему лидеру, но Кеншин чувствовал необходимость упомянуть небольшую проблему.

– Численность противника не такая большая проблема, вот что я скажу. Сей недостойный сталкивался с таким превосходством и раньше. Однако нельзя сказать того же самого о длительности боя или о том, как подобраться незамеченными.

Такасуги-сан повернулся, ища взглядом его глаза. Затем он кивнул, словно увидел что-то – возможно, решимость?

– Очень хорошо, – сказал он. – Я отправлю с тобой отряд моих лучших людей. Главные силы Бакуфу будут атаковать рано утром, так что военные корабли должны будут воспользоваться сумерками, чтобы скрыть свой подход. Если это возможно, используй их тоже, скрытно захватывая их один за другим. Я не жду чудес, но каждый корабль, который вам удастся захватить, будет победой для нас. – Затем он повернулся, чтобы посмотреть на своего второго человека. – Ямагата-сан, вы поведете половину Кихетай и дополнительные отряды против главных сил – ваша главная задача заблокировать их проход и задержать их на побережье. Держите артиллерию на холмах, цель на берег. Если атака Химуры потерпит неудачу, вам придется иметь дело с судами, которые подойдут слишком близко.