Текст книги "This one. Книга третья. Путь к бродяге (ЛП)"

Автор книги: theDah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– Они перешли улицу, – прошептал самурай, смотрящий в окно.

Затем с грохотом распахнулась дверь, и раздался крик:

– Мы Киотские Мимаваригуми! Сдавайтесь, и никто не пострадает!

Ито-сан усмехнулся и сделал прогоняющее движение руками. Мужчины тоже усмехнулись, прежде чем выбежать через боковую дверь с криками «Защитите Ито-сана!», «Быстрее! Нам нужно в безопасное место!», «Не дайте им поймать нас!».

Это было довольно убедительной уловкой, подумал Кеншин. Он был последним, кто вышел из дома, задержавшись только для того, чтобы убедиться, что люди Мимаваригуми увидели, куда они сбежали.

Мимаваригуми кричали им остановиться и сдаться. Какая глупость. Зачем они это кричат? Все знают, что Бакуфу не стесняется пытать и истязать заключенных.

Веселая погоня продолжалась некоторое время, и даже казалось, что они слишком преуспели в деле побега, потому что отряд Мимаваригуми развалился, самые быстрые бойцы были впереди, а остальные безнадежно отставали, и дистанция между ними неуклонно увеличивалась. Но потом Ито-сан сделал знак остановиться. Хорошее место, удаленная боковая улица, достаточно узкая, чтобы Кеншин мог защищаться в одиночку.

– Сдавайтесь, мятежники! Если вы пойдете тихо, никто не умрет! – крикнул фактический лидер отряда, настоящий самурай, высокий и плечистый. Его ки была твердой и устойчивой.

Кеншин отметил все это спокойно, делая шаг вперед и положив руку на рукоять меча. Позади него остальные повстанцы окружили Ито-сана.

– Пожалуйста, уходите сейчас… или приготовьтесь расстаться с жизнями, – мягко сказал Кеншин. Может, это и не то, что от него ожидали, но теперь, когда мог, он хотел дать этим людям шанс спастись.

– Это невозможно, мерзавец. – Ки лидера Мимаваригуми стала острой от гнева, и он зарычал. – Атакуйте их!

А потом они все кинулись на него, с мечами наготове. Это не имело значения. Кеншин собрал свою ки, и мир замедлился.

Быстрая ничья, увернуться и рубить, увернуться и рубить. Это было так легко. И хотя эти люди были опытными и хорошо обученными, и хотя на их стороне была сила и численный перевес, он просто был слишком быстрым. Баттодзюцу, резкий взмах запястьем, чтобы стряхнуть кровь, меч в ножны, снова быстрый как молния удар. Очистить клинок и повторить. Возможно, это глупо и нелогично, но он хотел сделать их смерть чистой и максимально безболезненной.

Он зарубил почти всех и как раз собирался покончить с последним, как вдруг всплеск боли вспыхнул за глазами, такой внезапный и сильный, что он упал на одно колено. Боль не уменьшалась, словно кто-то крутил нож в его черепе, и желудок взбунтовался. Но он не может отступить! Так что он стиснул зубы и зарычал, делая рывок в сторону последнего человека и разрубая его ударом от левого бедра к правому плечу. Кровь брызнула, обломки кости и плоти разбросало так же, как в тот день в лесу…

Нет! Не думай об этом, не думай ни о чем!

Он упал на колени, уронил меч из пальцев на булыжную мостовую, закрывая больную голову руками. Боль, о боже, она вспыхивала – пятна света плясали перед глазами, а желчь угрожала выплеснуться в горло. Нет, меня не стошнит! Нет!

Один раз, два, три, он сглатывал снова и снова, пытаясь успокоиться. Да, все верно, просто дыши! Вдох и выдох, да, ты можешь справиться с этим!

– Химура-сан, ты в порядке? – ласковая рука погладила его по плечу.

Кеншин приоткрыл глаза и посмотрел сквозь ресницы. Это Ито-сан… старик волнуется? Он даже не надеялся ответить, с такой болью и тошнотой. Лучшее, на что он был способен, это махнуть рукой. Ито-сан остался рядом с ним, успокаивающе поглаживая его по плечу, пока боль не уменьшилась до почти управляемой пульсации, и он сумел подняться на ноги. Остальные повстанцы уже ушли, оставив их наедине с десятком трупов Мимаваригуми.

– Я отослал остальных к Каварамачи. Они доберутся до места своей дислокации оттуда, – спокойно сказал Ито-сан, словно и не было ничего странного.

Кеншине не смог найти слов, но вопросительно наклонил голову и посмотрел в ту сторону, в которую ушли мужчины. У Ито-сана не возникло проблемы с пониманием его вопроса. Старик покачал головой.

– Думаю, я пойду с тобой к Кидо-сану. Я хочу сообщить ему о нашем успехе. К тому же ты очень бледен, так что хорошо, если кто-нибудь пойдет с тобой.

Кеншин отвел глаза, и румянец смущения выступил на его щеках. Он не имел ни малейшего представления о том, что это за внезапный всплеск боли, но все равно был благодарен за это предложение. Он на самом деле не чувствовал себя устойчиво.

К счастью, Ито-сан не чувствовал необходимости спрашивать его дальше.

Сейчас Кацура-сан находился недалеко от реки в Окикучо, не далее как в паре миль от того места, где они оказались. На одежде Кеншина не было крови, что облегчало их путь – им не было необходимости держаться в тени и избегать случайных взглядов. Для любого наблюдателя они были просто парой самураев, прогуливающихся по городу, не стоящих внимания.

Они только что прошли мост, когда Ито-сан спросил:

– Полагаю, ты используешь ки для улучшения своего кендзюцу?

– Да, – ответил Кеншин, глядя на старика с удивлением. Откуда он узнал?

– Я видел, как некоторые люди улучшали этим свои мечи, чтобы резать глубже или заострять их, но никогда не видел того, что делаешь ты. – Ито-сан задумчиво говорил, прежде чем заметил взгляд Кеншина и усмехнулся. – О, мальчик, не удивляйся так! Поживи столько, сколько я, имея пожизненное любопытство относительно кендзюцу, и ты узнаешь одну или две хитрости.

Кеншин посмотрел в сторону, как следует наказанный. Не то чтобы ки был неизвестна никому, многие мечники использовали ее интуитивно, чтобы прочувствовать своих противников, читать их эмоции и просчитывать действия. На самом деле некоторые даже называли ки интуицией, потому что это был самый распространенный способ ее использования. Насколько Кеншин знал, только Хитен Мицуруги требовал использования ее внутри, с целью усиления мощи мечника и скорости.

Но эта головная боль… сбивала его с толку. Кеншин озабоченно нахмурился. Может, не помешало бы спросить? Он смочил губы и признался:

– Была вспышка сильной боли за глазами. Сей недостойный никогда не чувствовал ничего подобного во время боя, осмелюсь доложить.

– Использовать ки так, как ты, может быть опасно, – задумчиво произнес Ито-сан.

Да, это правда. Кеншин знал об опасности внутреннего использования ки, он допускал ошибки с ней и раньше. Но это было очень давно, когда он был еще ребенком, когда просто научился пользоваться ки с духом…

Но Кенты больше нет рядом, чтобы использовать ки вместе.

– Я не много знаю о ки, но использовать что-то настолько мощное, непредсказуемое и дикое, как ки… Я могу предположить, что использование слишком большого ее количества или не сосредоточенной должным образом может вызвать проблемы. – Ито-сан сделал паузу, прежде чем демонстративно добавить. – Но это не будет проблемой, потому что ты явно очень опытен с ки, да?

Кента всегда был рядом и контролировал количество ки, которое они использовали, но после их слияния он стал быстрее и сильнее… Может, это означает, что его контроль больше недостаточен? И если уж говорить об этом, разве он не чувствовал боли раньше, когда Кента слишком долго оставался с ним?

Кеншин вздохнул с облегчением и остановился, чтобы с благодарностью поклониться.

– Спасибо за ваши советы, Ито-сан. Сей недостойный знает теперь, что случилось.

– Ну, я рад помочь, – кивнул Ито-сан. – Не дело знаменитому Баттосаю испытывать трудности со своими задачами. В конце концов, у нас будет много работы, если мы хотим восстановить наше влияние в столице.

Это была жестокая правда. Кеншин кивнул в знак согласия, но не стал продолжать разговор.

Река текла рядом, сильная и быстрая. Должно быть, тает снег в горах. Фонари освещали их путь, красиво мерцая на поверхности воды. Звезды ярко горели в ночном небе.

Она была, как звезды. Странная мысль снова подняла внутри яростное желание. Ничего бы он не пожалел, только бы увидеть ее здесь, рядом с ним!

Они подошли к воротам гостиницы в уютной тишине, но вместо прощания Ито-сан задал еще один вопрос.

– Прежде чем мы расстанемся, я хотел бы знать… почему баттодзюцу?

– Это самая быстрая смерть, которую сей недостойный может предложить им, маленькое добро, – ровно ответил Кеншин, прежде чем поклониться пожилому человеку. – Спасибо за вашу компанию, Ито-сан.

Комментарий к Глава 30. Раздувая пламя

Арты: https://vk.com/photo-128853700_456239057, https://vk.com/photo-128853700_456239064

========== Глава 31. Подготовка к невозможному ==========

В последующие дни Кеншин проверил свою способность увеличивать мощь с помощью ки, пока делал ката. Ему нужно было выяснить, что является причиной его ужасных головных болей – действительно ли это происходит из-за слишком большого ее количества или плохого контроля.

Однако, несмотря на все попытки, многого он не выяснил.

Причиной могло стать и то, и другое, или ничего из этого.

На самом деле единственное, что он узнал из своих экспериментов, это то, что если использовать ки слишком долго, боль будет вспыхивать прямо за глазами. Острое колющее ощущение нарушало работу органов зрения и равновесия и вызывало сильную тошноту. А если он продолжал использовать ки несмотря на это, яркие красочные пятна расцветали в поле зрения и кружились в течение часа.

Конечно, Кеншин был бы первым человеком, который признал, что может быть опасно, если что-то подобное произойдет с ним во время боя, но дело в том, что он не имел ни малейшего представления с тем, что ему делать. За исключением того, чтобы тренироваться больше, но опять же, тренироваться до такой степени, чтобы причинять себе неизбежную боль, казалось бессмысленным. Когда-нибудь он выяснит, как решить эту маленькую проблему. Конечно, выяснит, но в настоящее время это не казалось чем-то существенным. Если он продолжит использовать ки короткое время и быстро убивать цели, тогда это не проблема, не так ли? По крайней мере, он всегда был быстрым.

К сожалению, в свой доклад Ито-сан включил все подробности инцидента, даже детали, в которых Кеншин не был уверен, и, как следствие, Кацура-сан начал беспокоиться. Он даже предположил, что Кеншин должен посвятить некоторое время решению этой проблемы или попросить совета у кого-нибудь со стороны. Кацура-сан предположил, что может быть кто-то, возможно, более опытный мечник или монах, имеющий представление о ки и связанных с ней неприятностях.

Однако несмотря на все благие намерения Кеншин отклонил опасения своего лидера, как только мог. Еще в детстве его способ использования ки был уникальным. Даже Мастер никогда по-настоящему его не понимал. И если его учитель, единственный человек в мире, который знал о Хитен Мицуруги больше, чем Кеншин, позволил ему научиться использовать возможность внутреннего усиления за счет ки самостоятельно, каковы шансы, что кто-то, кто использовал ки совершенно для иных целей, сможет дать ему совет?

Кроме того, Кеншин сможет выяснить решение проблемы один. Это просто вопрос времени и преданности делу. Было бы проще, если бы у него был Кента, на которого можно опереться… но эта помощь теперь вне досягаемости, навсегда. Так что нет никакого смысла думать о невозможном. Что из того, что у него возникла крохотная проблема? Трудности остальных людей просто не включали вопрос настолько неясный, что большинством воспринимался чем-то из области мифов и сказок.

Кацура-сан в конце концов принял его точку зрения и отступился. Сейчас у них были более насущные проблемы, когда они получили известие о победе Такасуги в гражданской войне в Чоушуу. Все знали, что Бакуфу не позволит существовать такой угрозе для себя, так что вопрос в том, когда и как они начнут реагировать.

На шестой день третьего месяца Бакуфу объявило, что собирается идти на Чоушуу и взять контроль над провинцией силой, если повстанческая деятельность не прекратится немедленно.

Угроза войны вызвала крайнее беспокойство Кацуры-сана.

Для Кеншина не составило проблемы понять, почему. У Бакуфу была поддержка общества и лояльность большинства провинций. При наличии достаточного количества времени правительство могло собрать армию в сотню тысяч сильных людей. Что сможет сделать против такой силы одна Чоушуу? В тот день было ощущение, что их восстание обречено.

Однако через пару недель после этого заявления Кацура-сан получил просьбу о встрече на нейтральной территории от некоего Сакамото Рёмы, самурая невысокого ранга из Тосы. Кацура-сан был озадачен, но в конце концов согласился на встречу. По всей видимости, он знал этого парня еще с юности в Эдо. Тогда же он скрестил клинки с этим Сакамото в спарринге.

Не слишком подходящий повод для встречи, но лучшего не было. В конце концов, Сакамото-сан не сказал, зачем ни с того ни с сего хотел встретиться с Кацурой-саном. Кеншин не мог не проявить осторожность, когда они наконец встретились с этим довольно молодым, дружелюбным и откровенным самураем. Несмотря на открытость, свои мечи Сакамото-сан носил не только для красоты. Каждое сделанное им движение, то, как он встал и пошел, да черт побери, даже его жесткая сильная ки просто вопили о большом боевом опыте.

Нехороший знак… что, если он убийца? Кеншин нахмурился, держа пальцы на собственном клинке.

Сакамото-сан отметил его присутствие тонкой улыбкой, но не прокомментировал. Вместо этого он повернулся к Кацуре-сану с широкой улыбкой.

– Итак, Кидо-сан, я слышал, что вы и Чоушуу Ишин Шиши приобрели некоторые проблемы.

– Это правда. – Кацура-сан не стал отрицать.

Сакамото-сана не отпугнул холодный прием.

– Ну, тогда я перейду сразу к делу, хорошо? Я помню вас, как уравновешенного аналитика. Итак, скажите, что нужно Чоушуу, чтобы выиграть предстоящее столкновение?

– Много чего, – задумчиво нахмурился Кацура-сан. – Общественная поддержка, сильная армия… и влияние, которое могло бы уменьшить силы Бакуфу.

– Я не могу помочь вам с общественностью или с политикой, – усмехнулся Сакамото-сан. – Я слышал, что это в любом случае ваша область. Вы умный и безжалостный политик, вы знаете, когда и куда нужно надавить, чтобы более слабые провинции устранились от этой заварушки. – Самурай медленно потер подбородок. Его глаза светились проницательностью и умом. – Но как вы и сказали, Чоушуу нужна сильная армия. Я понимаю, что ваш друг Такасуги-сан уже добился некоторых успехов на этом фронте, оснастив свои войска западным оружием… даже если имел некоторые проблемы с поставками.

Кацура-сан поднял бровь, но не ответил.

Дело в том, что даже Кеншин слышал о трудностях, связанных с покупкой западного оружия для Кихетай. В Чоушуу презрение к иностранцам и широко распространенное враждебное отношение стали причиной плохого отношения к провинции западных торговцев. Это было давней проблемой, особенно теперь, когда стало ясно, что западное оружие – ключ к тому, чтобы уравнять шансы с превосходящими силами Бакуфу. К большому сожалению, Чоушуу был волком-одиночкой без поддержки. Если не удастся получить большее количество людей, им необходима более сильная армия.

Так почему же Сакамото-сан поднял этот больной вопрос? У него нет решения проблемы… или есть? Кеншин сузил глаза, любопытствуя вопреки себе.

Сакамото-сана, казалось, совсем не заботило его пристальное внимание. Он с возмутительно довольным видом рассматривал свои ногти, прежде чем поднять глаза.

– Это действительно дилемма, но что если… Я мог бы организовать вам встречу с теми, кто имеет торговые связи с Западом.

– Я был бы рад принять участие, – кивнул Кацура-сан, но выражение его лица при этом сохранило тщательную нейтральность.

По коже Кеншина пробежали мурашки. Почему Кацура-сан так неуверен? Почему Сакамото-сан ходит кругами вокруг этого вопроса?

– Разумеется. На это я и рассчитывал, – кивнул Сакамото-сан. – Но есть еще один вопрос… если между вами и другой стороной имеется вражда?

Кацура-сан сделал паузу, и его пальцы сжались в кулак. Этот незначительный жест Кеншин наблюдал у своего лидера только тогда, когда он на самом деле раздосадован. А потом Кацура-сан склонил голову.

– Да. Даже если они будут моими злейшими врагами, по этому вопросу… Я готов вести переговоры.

– Я знал это! Кидо-сан, вы замечательный человек! – Сакамото-сан облегченно рассмеялся, и напряжение отпустило его плечи. Он улыбнулся. – Скажем, в следующем месяце… десятого, в Киссоин Исихара.

– Это приемлемо, – согласился Кацура-сан. – Сколько гостей вы приглашаете?

– Буду я сам и еще двое.

– Тогда… Я хочу сравнять шансы и взять с собой телохранителя, – спокойно потребовал Кацура-сан.

Кеншин моргнул, несколько опешив. Что это значит? Он никогда не слышал от Кацуры-сана таких запросов. Даже окруженный воинственными оппонентами, Кацура-сан, казалось, никогда не терял своего хладнокровия, так что это требование было… странным, если не сказать больше. За исключением тех случаев, когда между сторонами была явная вражда, ситуация могла стать достаточно опасной, чтобы требовать телохранителя. В конце концов, некоторые самураи действительно имели взрывной характер, а Кацура-сан не обнажал меча.

– Ваш человек… он сможет сохранить спокойствие? – Сакамото-сан задумчиво посмотрел на Кеншина, прежде чем вернуться обратно к Кацуре-сану. – Даже при условии взаимной выгоды и общего блага это будут трудные переговоры. Один из мужчин, о котором идет речь, имеет вспыльчивый нрав и может наброситься внезапно. Я знаю вас, Кидо-сан. У вас толстая кожа и вы можете выдержать изрядное количество злобы, но…

– Я доверяю Химуре-сану мою жизнь, – твердо объявил Кацура-сан, а затем схватил свой меч и поднялся. – Буду с нетерпением ждать вашего подтверждения даты встречи.

Вот так-то.

Однако пока они шли обратно к своей тайной квартире, Кеншин не мог не удивляться. Почему Сакамото-сан настолько сомневается? Почему Кацура-сан был так нерешителен? Почему возникла необходимость посредника, чтобы организовать эту встречу? Это же переговоры по торговому соглашению, а не подписание мирного договора между воюющими государствами!

Но опять же, хотя торговля с западными странами не была такой уж редкостью, так как западные купцы были очевидно заинтересованы в предметах искусства и ремесла Японии, и японцы аналогичным образом были заинтересованы в западных товарах… их вооружение было совсем другим вопросом, опасным и неустойчивым. И не только потому, что дело это было явно незаконным.

Нет, западное оружие автоматически означало власть, которая изменит все. Баланс сил между провинциями, слабый убийственный мир, который Бакуфу изо всех сил поддерживало с Западом… все. Так что Сакамото-сан предлагал немало, но кто решился предложить такое? И по какой цене?

Список потенциальных кандидатов был ужасно коротким, но это явно был кто-то могущественный и опасный.

У Чоушуу было немало врагов среди других провинций. Радикальные способы дистанцировали их от остальных, а инцидент у ворот Хамагури очернил репутацию провинции дальше некуда… особенно чистое безумие, по причине которого случился пожар, уничтоживший половину Киото.

Чоушуу дорого заплатили за эти ошибки.

Когда Кеншин вернулся в Киото, он услышал, что победу Бакуфу у ворот Хамагури обеспечили в основном силы Айдзу, и люди этих двух провинций пролили наибольшее количество крови повстанцев, и именно их действия переломили ход битвы и привели к разгрому мятежников. В частности, именно полевые орудия Сацумы сеяли хаос в этот день.

Из всех врагов Чоушуу Айдзу и Сацума были самыми опасными. Айдзу, северная провинция, поддерживала сёгуна с самого начала правления Токугавы, обрушивая ад на головы его врагов. А Сацума… все знали, как они страстно ненавидели Чоушуу еще со времен воюющих провинций, когда из обиды и частых ссор родилась эта ненависть.

Кеншин вздохнул. Думать о врагах Чоушуу – это гасить тот слабый огонек надежды, который ему удалось обрести снова. Ситуация действительно была мрачной, и если ничего не изменится, причем в ближайшее время, то вся революция напрасна? Неужели их мечта о новой эпохе действительно обречена?

Он посмотрел на Кацуру-сана, идущего рядом. Даже сейчас он выглядел задумчивым, словно тоже просчитывал последствия. Однако независимо от обстоятельств… они не могут упустить возможность, которую им предложил Сакамото-сан.

Так ли важно, с какими из своих врагов им придется вести переговоры? Если дискуссия перерастет в схватку, он будет там, чтобы защитить Кацуру-сана. Если же что-то еще… Кацура-сан блестящий политик и эксперт в переговорах. Даже с мечами, связанными мирными узлами, он очень опасный человек. Он никогда не теряет спокойствия, он харизматичен и вежлив – эти качества сделали его трудно читаемым человеком.

Сказать по правде, если бы Кеншин не знал своего лидера так, как знал, то ему было бы чрезвычайно трудно доверять ему. Для тех, кто мог читать ки, Кацура-сан излучал некое двойственное чувство, вопиющее несоответствие между выражением его лица и его внутренним настроем. Но опять же, все хорошие мечники могли держать лицо. И политики тоже. Именно поэтому Кацура-сан был лидером Чоушуу Ишин Шиши, и это позволило ему вернуть контроль после возвращения из изгнания.

Единственный путь для нас – идти вперед и не оглядываться. Чего бы это ни стоило, неважно, как трудно будет… Я не могу отказаться от надежды. Так Кеншин думал, глядя на широкую спину своего лидера. Да, ради новой эры. Ради лучшего мира я должен продолжать борьбу – так же, как Кацура-сан.

После этой встречи Кеншин участвовал еще в нескольких небольших стычках, очень похожих на первую, которую они инсценировали перед Мимаваригуми, и Киотские слухи наконец добрались до него.

– Хитокири Баттосай вернулся!

– Убийца снова бродит по улицам Киото!

– Даже полицейские патрули не спасают!

Сплетни поползли по городу, и для Кеншина они звучали так же страшно, как и в первый раз. Что было еще хуже, те патрули Мимаваригуми и Шинсенгуми, которым он предлагал спастись… ни один человек не воспользовался этим шансом. Все они продолжали наступать на него независимо от его слов, и он косил их так же просто, как траву. Он снова был никем иным, как кровожадным убийцей.

Хотя в Ишин Шиши эти слухи вызвали совершенно иную реакцию. Всякий раз, когда Кеншин сопровождал Кацуру-сана на встречи, повстанцы не сомневались открыто в его способностях и не смотрели на него с подозрением. Нет, их взгляды становились вдумчивыми, даже удивленными. Очевидно, его описание распространялось среди соратников.

Все в соответствии с планом Кацуры-сана. Они же хотели использовать известность хитокири Баттосая, чтобы поднять боевой дух своих людей.

Однако для широкой публики хитокири Баттосай по-прежнему был столь же таинственной и пугающей фигурой, как и всегда. Никто ничего о нем не знал – ни его имени, ни на кого он был похож, ничего кроме того, что он часто использует баттодзюцу.

Это весьма озадачивало.

Если Ишин Шиши хотели сделать хитокири Баттосая легендой, которую следует бояться, не имеет ли смысла позволить людям свободно распространять эти слухи? Кеншин спросил Кацуру-сана о причине секретности, но его лидер только сказал, что нет необходимости, чтобы его описание просочилось за пределы их организации. Это может принести ему неприятности позже. Лояльность повстанцев защитит его личность, но его враги без всяких угрызений совести распространят его описание. И учитывая то, насколько выделяются его красные волосы и большой шрам в форме креста, уродующий лицо… что он будет делать, если станет широко известно, как выглядит хитокири Баттосай?

Сказать по правде, Кеншин не задумывался об этом раньше, но если он станет известен как Баттосай, сможет ли он пойти в город? Сможет ли он посетить ее могилу и принести ей цветы? Сможет ли он бродить по улицам неузнанным, находя успокоение в толпе? Даже когда он скрывает волосы и лицо, шепотки и пристальные взгляды преследуют его.

Кеншин всегда ненавидел, когда его замечали. В юности он ненавидел это с неистовой страстью… но она не имела ничего против его внешности. Ее не заботило, что он был некрасивым и странным. Она принимала его таким, каким он был.

И дело было в том, что он не хотел убивать больше, чем было необходимо. Так что если люди смогут опознавать его как хитокири Баттосая, может, его цели будут понимать, насколько бесполезно сражаться с ним, и предпочтут сбежать?

Кацура-сан не обрадовался его рассуждениям, но не стал развивать вопрос… пока однажды вечером не взял Кеншина в одно место, которое тот никогда не планировал посещать – знаменитый Гион, киотский квартал развлечений и искусств. Компания красивых гейш и майко была привилегией богатых, и лично Кеншин не считал нужным тратить свои деньги таким образом.

Однако его долг был сопровождать Кацуру-сана в любое место, от изысканных и прекрасных поместий до самых отвратительных дыр. Так что посещение чайного дома в Гионе не было столь уж странным. Они встретятся с коллегами Кацуры-сана, потом отправятся на следующее место встречи, как и всегда. Так предположил Кеншин. Однако вместо шумной и громкой компании других повстанцев они оказались в отдельной комнате, где их ожидала прекрасная гейша.

Ее звали Икумацу, и Кацура-сан представил ее в качестве своей любовницы и верного друга. По всей видимости, она помогла Кацуре-сану исчезнуть после инцидента у ворот Хамагури.

Как и подобает ее статусу, Икумацу носила богатое, затейливо расписанное кимоно. Ее лицо было выкрашено в белый цвет, зубы зачернены, как положено, волосы мастерски уложены, прядь к пряди. Каждая деталь ее внешности была доведена до совершенства, любой жест и движение изящны и грациозны… Короче говоря, поразительно красивая женщина и настоящая леди.

Совершенно озадаченному таким поворотом событий, Кеншину каким-то образом удалось проскользнуть через представление, а затем вписаться в легкий непринужденный разговор и обильный ужин, последовавший за этим. Кацура-сан и леди Икумацу, казалось, не обращали внимания на его неловкость и настойчиво пытались пригласить его в легкую беседу, независимо от того, как кратки были его ответы.

Что здесь происходит?

Не хотел ли Кацура-сан просто насладиться вечером со своей дамой? Но если это так, зачем он здесь? Конечно, во встречах такого рода его присутствия не требовалось? Кеншин отводил взгляд, чувствуя себя не в своей тарелке все больше и больше.

Они покончили с большей частью своего ужина, остались только несколько десертов и большое количество превосходного саке. Леди Икумацу достала трехструнный сямисэн и начала развлекать их приятной песней.

Почему-то наблюдение за леди Икумацу напомнило Кеншину о Томоэ. Они на самом деле не были похожи друг на друга. Томоэ была более естественной в своей красоте, более прохладной и собранной в выражении эмоций. Леди Икумацу была старше, свободнее и непринужденнее в своей роли, почти соблазнительна с ее легкими улыбками, понимающими взглядами. Как она наклоняла голову, демонстрируя свою шею или обнажая запястье – этого было достаточно, чтобы привлечь внимание. Но все ее изящество и утонченный маньеризм, манера держаться и говорить…

Просто как у Томоэ. Кеншин отвел глаза в сторону, пряча их за длинной челкой. Внезапное воспоминание было настолько сильным, что разорвало стену отчуждения, которую он выстроил вокруг себя, и сердце снова защемило. От нахлынувших эмоций стало трудно дышать.

Кеншин сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Это не помогло. Ничего не помогало, но он продолжал, пытаясь игнорировать музыку, пение, присутствия поблизости. Что-то нужно было сделать, чтобы рана в его сердце не открылась снова. Он так устал от боли. Он не хотел вспоминать сейчас, когда напился саке впервые за несколько месяцев, из вежливой необходимости, и когда Кацура-сан здесь, всего в нескольких шагах от него.

– Пожалуйста, дорогой Кидо-сан, вы не могли бы оставить нас наедине ненадолго? Я хотела бы обсудить с вашим другом деликатный вопрос. – Мелодичный голос довольно резко выдернул Кеншина из его размышлений.

– Конечно, если вы хотите, – позволил Кацура-сан и поднялся, подхватив меч.

Кеншин мгновенно напрягся, готовый подскочить, но Кацура-сан остановил его жестом руки.

– Нет, полагаю, я справлюсь сам. Пожалуйста, леди хочет поговорить с тобой.

– Но, но… – Кеншин был совершенно удивлен.

– Все хорошо, – улыбнулся Кацура-сан. – Я подожду внизу. Мы пойдем, когда вы закончите.

А потом Кацура-сан кивнул леди Икумацу и вышел.

Кеншин не имел ни малейшего представления о том, что происходит. Он просто телохранитель, а не кто-то важный… зачем леди Икумацу говорить с ним? И почему Кацура-сан оставил их наедине? Разве они не любовники? Эта ситуация так далеко выходила за пределы приличий, что это даже не смешно! Мурашки побежали по его спине, и он напрягся, внезапно почувствовав себя очень неуверенно. Было ощущение, что простое понимание того, что он наедине с леди ползло под его кожей, неприятно царапая стену, которую он выстроил вокруг себя, чтобы справиться со своим горем.

Наконец он нерешительно взглянул сквозь ресницы. Леди Икумацу сидела на коленях в сейдза, всего в нескольких футах от него, и выглядела задумчивой.

– Дорогой Кидо-сан сказал, что он собирается использовать имя Баттосая.

– О… – Кеншин застыл с открытым от удивления ртом. – Эээ… – Что? Это вовсе не то, что он предполагал. Он сухо сглотнул, изо всех сил стараясь собраться с мыслями, но в конце концов не смог выдать никакого содержательного ответа и просто кивнул.

Леди Икумацу улыбнулась.

– Вы определенно не то, что я ожидала! Но да, теперь я понимаю, что имел в виду дорогой Кидо-сан. – Она снова улыбнулась, в любопытстве склонив голову. Ее взгляд смягчился, но одновременно стал более внимательным. – Известность сложная вещь, Химура-сан. Думали ли вы о том, что для вас изменится, если ваше лицо станет известным?

– Да. – Кеншин сузил глаза.

– Хммм, может, и понимаете. – Леди Икумацу бросила на него острый взгляд. – Итак, вы осознаете, что скоро не сможете выйти на улицу, не опасаясь узнавания, и не сможете встречаться с новыми людьми и общаться с ними несмотря на предвзятое мнение о вас?

Она говорила правильные вещи, но Кеншин осознавал последствия. Он не глупец. Но дело в том, что на него всегда смотрели… и теперь это не вопрос для него.

Может, выражение его лица отразило его мысли, потому что она не стала ждать его ответа, прежде чем продолжить.

– Понятно. – Она нахмурилась. – Если схема, которую предлагает дорогой Кидо-сан, воплотится в жизнь, то Ишин Шиши постарается распространить слово о хитокири Баттосае далеко и широко. Это будут знать не только люди в столице, истории распространятся в провинциях, в сельскую местность, чтобы набрать людей, желающих бороться за общее дело. Каждый будет иметь возможность услышать о Баттосае. Что с ним будет позже, если известно, что у него есть особенности, которые невозможно скрыть?