Текст книги "This one. Книга третья. Путь к бродяге (ЛП)"

Автор книги: theDah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Он едва вышел из столовой, как понял, что странная парочка идет за ним. Зачем? Разве они не получили того, чего хотели? Ради бога, что им еще от него нужно? Повернувшись на пятках, Кеншин выжидательно поднял бровь, приглашая их сказать, что им нужно и покончить с этим.

– Химура-сан… – начал Хидеёси.

На шаг позади него нерешительно топтался Макото… а, конечно, с ощутимым намеком на страх.

Внезапно Кеншин почувствовал, как смертельно устал от всего этого. Он был измучен. День прошел ужасно от начала и до конца, и улучшения не предвиделось. Зная привычки Накамуры, он мог предположить, что у него есть всего пара часов, чтобы подремать, прежде чем этот ублюдок снова загрузит его работой на всю ночь. Кеншин устало вздохнул и отвернулся.

– Вы двое видимо не знаете, что сей недостойный является убийцей. Убийцей, хитокири Баттосаем.

– Знаем.

Кеншин удивленно повернулся. Хидеёси встретил его недоверчивый взгляд торжественным поклоном, без тени страха в глазах.

– Я знал, кто вы такой, в тот момент, как увидел, – сокрушенно признался Хидеёси и поманил своего друга. – А вот этот болван ничего не понял, пока вы не умчались.

– Не говори за меня, Хидеёси, – запротестовал Макото. – Я заметил, я понял, просто у меня не было времени думать о каких-то дурацких слухах о хитокири, потому что я был слишком занят, думая о…

– Заткнись, Макото, – оборвал его Хидеёси со сдерживаемой улыбкой.

Кеншин почти позавидовал тому, как эти двое говорят друг с другом, той ясной связи, которую они демонстрировали. При всем их различии, Хидеёси и Макото, казалось, были не разлей вода. Но какое им дело до него? Они уже извинились, так чего еще они хотят?

– Ах, хм… то есть… если вы все знаете… тогда почему вы преследуете сего недостойного?

– Честно? – Хидеёси пожал плечами. – Вы выглядите так, словно вам нужен друг. Кроме того, было бы неплохо найти кого-нибудь нашего возраста, чтобы приятно провести время. Становится тяжело одному выносить выходки Макото, если вы понимаете, что я имею в виду. – Юноша улыбнулся и шагнул вперед. – Кроме того, вы все здесь знаете, так что могли бы просветить нас.

Кеншин отступил на полшага назад, ошеломленный и почти испуганный. Хидеёси и Макото хотят с ним подружиться? Даже зная, кто он такой? Что, черт побери, с этими ребятами? У него не было друзей… никогда! За исключением некоторых коротких знакомств, да и те нетрудно сосчитать. Он не умел дружить! Последний человек, который стал ему близок, была она, и посмотрите, чем это закончилось!

Нет, нет…

– Нет, – выдохнул Кеншин.

Он сеял вокруг смерть и разрушение. Все, о ком он когда-нибудь заботился, пострадали, так или иначе.

Хидеёси выглядел встревоженным, но дальше не пошел, просто подняв руки в жесте примирения.

– Нет, потому что вы не хотите тратить на нас время? Или нет из-за чего-то другого?

– Эм… о… Сей недостойный… он просто не может. Вот и все.

– Знаете, для человека, который хочет, чтобы его оставили в покое, вы не кажетесь слишком уверенным.

– Эм… о… – Кеншин опять начал заикаться, стараясь подобрать слова, но опять потерпел неудачу. Он покачал головой и поднял глаза, чтобы встретиться с понимающим взглядом Хидеёси и его легкой доброжелательной улыбкой.

– Вы такой милый! – Макото вдруг оказался прямо перед Кеншином, снова вторгнувшись в его личное пространство. Он был так близко, что Кеншин не видел ничего, кроме его медово-карих глаз. А затем внезапно они распахнулись в узнавании. – Это был ты! – Макото обернулся. – Хидеёси! – Он показал на Кеншина и возбужденно закричал. – Он не соврал! У него нет сестры, это был он сам! Химура и был той красоткой, которая сразила меня несколько дней назад! Я не могу забыть эти глаза!

– А? – Хидеёси ошеломленно заморгал.

О нет, этого не может быть. Это просто невозможно. Никоим образом… Кеншин отвел глаза, чувствуя, как краска заливает щеки.

– Химура-сан… в фиолетовом кимоно, с высокой прической, с ведерком ирисов?

– Да! Это должен быть он! – Макото размахивал руками, с энтузиазмом жестикулируя. – Это совершенно восхитительно!

Кеншин замер. Восхитительно? В каком смысле?

– Теперь я могу смотреть на него целыми днями, и будет гораздо легче убедить его принять мои чувства!

Кеншин не имел ни малейшего представления о том, как это случилось, но каким-то непостижимым образом он заимел пару хвостиков. Всякий раз, когда он оказывался в гостинице, свободный от обязанностей, Хидеёси и Макото были рядом как приклеенные. Они присаживались рядом с ним и просто были. Каждый раз, когда весельчак Макото становился слишком навязчивым, Хидеёси одергивал его и вытаскивал из личного пространства Кеншина, но в остальных случаях эта парочка просто болтала без умолку.

Они не делали больше ничего, только говорили, говорили и говорили.

Это было странно.

Неважно, насколько грубым старался быть Кеншин, они не оставляли его в покое.

А что было хуже всего?

Через весьма короткое время они обнаружили, что у Кеншина есть неприятная привычка отвечать на прямые вопросы. Пара начала пользоваться этой его особенностью и вовлекала Кеншина в разговоры, задавая вопросы и ожидая его ответа.

А Макото?

О, этот юноша со своими медовыми глазами был страшен. Легко возбудимый, разговорчивый, несдержанный и еще бог знает что, он с таким обожанием смотрел на Кеншина, что это пугало. Из-за его выходок Кеншин постоянно ходил выбитый из колеи, смущенный и порой совершенно подавленный. Однако по какой-то неизвестной причине внимание Макото к нему не претило.

Ну, если тот не вторгался слишком сильно в личное пространство.

Кеншин не мог сказать, почему дело обстояло так. Может, из-за того, что Макото вел себя так нелепо и смешно? Трудно ощущать угрозу от долговязого юнца, заявлявшего о своих чувствах так громко, что слышали все, а получив отказ, начинавшего вести себя так, словно его сердце разбито, только для того, чтобы через полчаса предпринять новую попытку. Все это было так чрезмерно, что Кеншин решительно не знал, что ему делать.

Почему Макото все равно, кем является предмет его страсти – мужчиной или женщиной?

Почему он так настойчив, несмотря на постоянные отказы?

Кеншин не понимал.

Он не искал отношений ни с кем. Ему была невыносима мысль о близости с кем-нибудь, и он ясно дал это понять. Но Макото был – в полном соответствии со своим именем – искренним.

Это было странным.

И еще более странным было то, что больше он не чувствовал себя бесчувственным.

Его работа была ужасной. Кеншин ненавидел каждое ее мгновение. Питаться было муторно. Спать было трудно даже в самый удобный ночной час. У него постоянно болели или мышцы, или голова, или все сразу. Единственное, что изменилось, так это то, что больше он не был одинок. Нельзя сказать, что он получал удовольствие от компании Хидеёси или Макото и понимал, почему они так настаивают на общении с ним. Большую часть времени он чувствовал себя третьим лишним в их гармоничной крепкой дружеской паре.

Однако они не сдавались.

День за днем они продолжали свои попытки затащить его в свою компанию.

– Вот чего я не понимаю, так это того, почему вы работаете каждую ночь, когда все остальные работают четыре или пять ночей в неделю? – тараторил Макото. – Это несправедливо! Я тоже хочу сражаться! Я хочу сражаться с волками Мибу и побеждать их легендарных мечников в поединках, и получить известность! Я много лет тренировался в кендзюцу, изо всех сил стараясь получить признание моей семьи – и они никогда меня не признавали. Только и слышал – Макото, заткнись, Макото, успокойся, Макото, ты должен стать серьезным и вести себя так, как положено сыну добропорядочного самурая! Неудивительно, что мне все надоело и я ушел. И кстати, к вашему сведению, я умею себя вести тогда, когда это мне нужно, просто чаще всего в этом нет необходимости…

– Ну да, ну да, – Хидеёси страдальчески вздохнул. – Ты совершенный ангел, когда захочешь, я знаю. Но ты задал правильный вопрос. – Он повернулся к Кеншину, задумчиво нахмурившись. – Химура-сан, почему вы все время работаете? Я понимаю, что ваши навыки уникальны, но большинство заданий, мне кажется, вполне может сделать любой из нас. Если не один, так в группе.

Кеншин уткнулся лицом в сгиб руки, избегая их взглядов. Он сидел возле стены, прижимая меч к плечу, как всегда. Поначалу это был способ всегда оставаться наготове, но теперь ему было просто приятно держать меч в руках. В этой же позе он дремал, что сейчас было практически невозможно, когда Хидеёси сидел справа от него, а Макото слева, и оба слишком любопытны и дружелюбны в своей обычной манере.

Боги, как он устал. Непросто было обрести покой в гостинице.

Молчание затягивалось.

Кеншин застонал устало и сдался, бормоча в ответ:

– У Накамура-сана есть небольшой зуб на сего недостойного.

– Зуб? Но почему? – спросил Хидеёси, несколько озадаченный. – Я так понимаю, вы его лучший человек?

– Эм… сей недостойный был вынужден однажды искупать его в реке. – Это была лишь небольшая часть всех проблем, но об этом Кеншин хотя бы мог свободно рассказать. А об остальном он не собирался рассказывать. Это вещи, позорящие и его, и Накамуру. Кроме того, Хидеёси и Макото были слишком разговорчивы, и не было никакой гарантии, что они не распространят эту информацию среди повстанцев.

– Вы действительно окунули этого типа? В самом деле? – оживился Макото. – О, если бы я мог на это посмотреть! Это же прекрасно!

Кеншин посмотрел из-под ресниц, замечая, как глаза Макото засветились от радости, и широкая улыбка растянула его губы. Однако мгновение спустя его выразительное лицо потемнело.

– Думаю, именно поэтому он и выбрал вас своей целью, – пробормотал он. – Ну, хватит о нем. Скажите, Химура, что наши люди делают в свободное время? Я имею в виду, это же столица! Здесь же полно развлечений. Мы здесь всего неделю, но почти все время все люди проводят здесь. Думаю, старикам не скучно, но, Химура, скажите мне, куда вы ходите и что делаете для удовольствия?

– Хожу в город каждый раз, когда есть такая возможность, вот что, – признался Кеншин.

– О! И что вы делаете? – спросил Макото. – Куда идете? В знаменитый Гион? В Шимабару? Какое место лучше всего для азартных игр, пьянства и хорошей компании?

Кеншин смешался. Ему на самом деле хочется объяснять Макото, что каждый раз, когда он выходит в город, он навещает ее? Кеншин судорожно пытался придумать ответ.

– Хм… азартные игры?

– Вы играете в азартные игры? – недоуменно спросил Хидеёси.

Кеншин снова закрыл лицо руками, чувствуя, как щеки начинают гореть.

– Оооо… нет. Сей недостойный не играет в азартные игры.

– Почему? – вклинился Макото. – Это же весело!

– Весело?

– Только не говорите мне, что вы никогда не пробовали? Уу, вы такой скучный! – протянул Макото. – О, я понял! Хидеёси, мы должны взять Химуру с собой играть и научить его расслабляться! Я уверен, что он повеселеет, если его напоить! Напоим этого малыша, и он будет натыкаться на все подряд и путаться в своих прекрасных архаичных выражениях! О, это будет так забавно! И что еще лучше, когда он краснеет, это так мииило! А если он начнет спотыкаться, я помогу ему, и он будет мне признателен и поймет, что я вовсе не плохой парень. О, какая хорошая идея! К тому же так много времени прошло с тех пор, как я последний раз испытывал свою удачу в игре в кости.

Серьезно? Что, черт побери, не так с этим парнем?

Почему они просто не могут оставить меня в покое? Кеншин простонал и закрыл глаза. Как утомительна эта нескончаемая болтовня Макото! И сбежать вряд ли удастся. Куда бы он ни пошел, эти двое всегда следуют за ним.

Он уже пытался.

Это все такая чушь! Он никуда не пойдет с ними. Даже если бы он захотел, то вряд ли смог бы. Отправиться в город, как обычный человек, напиться в общественном месте, это прямой путь к неприятностям.

К счастью, Хидеёси думал точно так же.

– Макото, идея вытащить Химуру-сана из дома, чтобы дать возможность отдохнуть, хороша, но я сомневаюсь, что мы сможем выйти в город с прославленным Баттосаем и напоить его. Мало того, что это глупо, так еще и опасно. Каждый слышал о волосах и шраме Химуры-сана.

– Но… – Макото прикусил губу и надулся. – Я хочу поиграть. Мне не хватает острых ощущений. Это хорошая идея.

– Да, ты прав, но мы не можем выйти отсюда с Химурой-саном, – согласился Хидеёси.

– Но если мы пойдем без милашки, то смысла не будет никакого. Я хочу провести время с ним. – Макото кивнул и, улыбнувшись, бросил быстрый взгляд на Кеншина.

Милашки? Это-то откуда взялось?

Кеншин покраснел и отвернулся.

– Кроме того, я не очень хорошо знаю город, – продолжал Макото. – Как и ты. Или тебе напомнить, как ты потерялся в первый день? Единственные города, которые хоть сколько-нибудь нам знакомы, это Осака и Хиросима.

– Я не говорил, что мы должны идти без Химуры-сана! – запротестовал Хидеёси. – Я говорю о том, что мы не можем выйти отсюда. Но у тебя же есть кости? Что если мы сыграем здесь? Кроме того, я сомневаюсь, что Химура вообще знает, как надо играть, так что мы можем научить его основам.

– И правда! – восторженно отозвался Макото и умчался к своему футону и пожиткам, лежавшим рядом.

Кеншин наблюдал за тем, как он роется в своих вещах, с ошеломленным смирением.

– Может ли сей недостойный возразить?

– Нет. – Хидеёси виновато пожал плечами. – Если вас оставить в покое, вы же просто будете сидеть в задумчивости в своем углу, а потом пойдете работать на всю ночь.

Что ж, Кеншин не мог этого отрицать. Но азартные игры? Он никогда не играл в азартные игры, но что еще делать вечером? Через пару часов работа найдется для всех: обычно охрана встреч, ничего выдающегося или особо опасного, к чему, тем не менее, нужно относиться со всей серьезностью.

В такое время он, как правило, расслаблялся и успокаивал себя. Он вовсе не «задумывался», как это охарактеризовал Хидеёси. Он просто… ну ладно, он пытался думать о ней, чтобы вспомнить их время.

Кеншин вздохнул.

Ну хорошо-хорошо. Он задумывался.

Игра оказалась простой – бросить пару кубиков и угадать, какое число на них выпадет – четное «чо» или нечетное «хан», и сделать ставку. Несколько раундов Кеншин наблюдал, как играют Макото и Хидеёси друг против друга. Но несмотря на то, что он понял логику игры, было нечто, чего он не мог понять…

– В чем смысл игры?

– Получать удовольствие, конечно! И в деньгах, которые я могу выиграть у Хидеёси! – весело объяснил Макото, встряхивая кости в руках и бросая их.

– Нечет, – окликнул его Хидеёси.

Секунду спустя кости перестали кувыркаться… и Хидеёси длинно выдохнул.

– Но почему Хидеёси всегда называет неправильно? – спросил Кеншин, искренне озадаченный.

– У него просто нет моей удачливости! – Макото улыбнулся и протянул руку к Хидеёси. Побежденный юноша застонал, но послушно порылся в своем кошельке и вытащил сумму, которую только что проиграл. – Скажи, милашка, ты готов поставить свою удачу против моей? Игра в три хода. Мы все назовем число, и тот, кто назовет точнее, выиграет.

Кеншин нахмурился, но после секундного размышления слегка кивнул. Он все еще был озадачен. Игра не имела особого смысла, но ставки были небольшими – всего три бронзовые монеты на кон, не стоящие слез в случае проигрыша. Макото с легкостью отдал кости ему, предоставляя возможность бросить их. Простые кубики, вырезанные из кости, неравномерно изношенные и закругленные по краям, с обозначенными по сторонам точками.

Держа их в руке, Кеншин не мог не спросить снова.

– То есть сей недостойный может бросить их и назвать свою ставку, пока они еще в воздухе?

– Конечно, – подтвердил Макото. – В большинстве игорных домов дилер делает бросок, используя специальную чашку, но здесь все свои. – Он усмехнулся и кивнул. – Давай, потряси их. Я говорю, что будет пять и пять, чет.

Хидеёси любовно усмехнулся.

– А я говорю три и два, нечет.

Кеншин встряхнул кости в сложенных руках, как делали другие, и бросил их.

– Три и пять, чет.

Кости покатились по татами, остановились…

– Три и пять, чет, – сказал Хидеёси. – Удивительное везение, Химура-сан.

Макото смотрел на кости, надувшись.

– Просто новичкам везет! – Он вынул поставленную сумму из кармана с явным недовольством и положил рядом с Кеншином. – Теперь я бросаю!

Кеншин отдал кости, более растерянный.

– На этот раз… – Макото задумчиво потер подбородок. – На этот раз, безусловно, будет пять и два, нечет.

– На этот раз я говорю чет. Три и один.

Кеншин не был уверен, что он здесь забыл, но когда Макото перестал трясти кости и выпустил их, он крикнул:

– Один и один. Чет.

Кости прокатились…

– Один и один, чет. Снова точно. – Хидеёси нахмурился. – Как ты это делаешь?

– Эм… – Кеншин поколебался, прежде чем склонить голову набок в смущении. – Хм, сей недостойный смотрит на кости, и когда видит, как они лягут, называет их. В такой игре это несложно, вот что я скажу.

– Ты видишь, как они лягут? – разинул рот Макото, тыкая в Кеншина пальцем. Лицо его сменило целую гамму эмоций – шок, разочарование, гнев, изумление, прежде чем остановиться на злости. – Вот это да, милашка! Ты мне так нравился, но ты бьешь меня на моей же территории! Сделаем это снова, правильно, с дилером, с чашкой, чтобы скрыть кости! Тогда тебе придется догадываться, как и нам!

– Макото… – прошипел Хидеёси, стараясь успокоить своего друга.

Громкий хрипловатый голос прервал их.

– О, ребята, вы играете в кости?

Это был Фудзивара-сан, один из немногих оставшихся от старого состава. Его все знали, как представителя их подразделения, и только потому, что он был в нем дольше остальных.

– Забавно! Я могу присоединиться к вам?

Макото поднял голову, и его глаза сразу остановились на чашке для игры в кости, которую Фудзивара держал в руках.

– Конечно! – с восторгом воскликнул Макото. – Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!

Так у них стало три игрока и дилер, на роль которого вызвался Хидеёси. По всей видимости, он проиграл всю свою мелочь и не хотел тратиться больше. Все отлично всех устраивало. Хидеёси был известен своим спокойным характером и, казалось, уже понравился большинству мужчин.

Игра началась.

В этой версии игры дилер встряхивал кости внутри чашки, переворачивал ее на пол, а затем ожидал, пока все сделают свои ставки. Затем чашку поднимали, и тот, кто был ближе всего к истине, забирал все деньги, поставленные на кон. При таком подходе явная непредсказуемость игры наконец настигла и Кеншина, и ему тоже пришлось угадывать, как и всем остальным.

И чаще всего он проигрывал.

Время от времени и ему приходилось лезть в кошелек. Его это не слишком расстроило – ставки были небольшими. Однако он мог бы обойтись без самодовольной гордости Макото, собравшего самую большую кучку монет. Фудзивара был самым постоянным игроком из них – он побеждал только для того, чтобы проиграть в следующем туре, и в итоге оставался ни с чем. Это было несколько странно. Зачем кому-то играть без желания выиграть побольше? Словно он хотел играть ради самой игры.

Кеншин его не понимал, но сдаваться тоже не собирался. Игра не казалась ему особенно веселой. Удача это просто удача, и не было никакого смысла уповать на нее, просто надеясь на лучшее. Однако искра любопытства разгоралась в нем – можно ли предсказать результат, когда кости не видно?

Когда кости падали на пол открыто, было легко увидеть, как они лягут. Сражаясь, он двигался быстрее противников, предугадывая даже малейшее их движение. Кендзюцу это внимание к деталям, в конце концов.

Но сможет ли он теперь предсказать, как упадут кости?

Игра вдруг снова стала интересной. Он начал смотреть на руки Хидеёси, обращая внимание на то, как он трясет ими чашку. Кости создавали довольно отчетливый шум. Недолго думая, Кеншин направил каплю ки к ушам, чтобы улучшить слух и следить за звоном костей, и закрыл глаза, пытаясь представить эти движения.

Большие руки встряхивали кости в устойчивом ритме, кубики попадали на стенки чашки, ударялись друг о друга, крутились…

Между костями и их сторонами не было большой разницы, но, когда кубики попали к нему в руки, он заметил, что они были несколько неравномерно изношены. Если он запомнил все правильно, что сторона с тремя точками была более округлой, и должна издавать немного другой звук, если он сможет это уловить.

Да, этот более мягкий звук – он звучит немного по-другому, не так ли?

Кости вращались и крутились, а затем внезапно ударились о татами с такой силой, что даже оглушили его, потом прокатились и остановились.

Тишина была оглушительной.

Кеншин потер ухо, отпуская ки. Как раз вовремя, потому что Макото был готов сделать свою ставку.

– На этот раз будет два и два, чет, и даже ты, милашка, отдашь все свои деньги мне!

Фудзивара хрипло рассмеялся.

– Сейчас посмотрим! Я говорю, что будет три и шесть, нечет.

– Нет, – сказал Кеншин и, действуя по наитию, предположил, – три и один, чет.

Хидеёси поднял чашку и ахнул от удивления.

– Три и один, чет. Точно! Химура-сан выиграл.

– Нет! Первый точный бросок в игре, и он уходит к милашке! – завопил Макото. – Моя госпожа удача, почему ты отвернулась от меня?

Легкая ухмылка тронула губы Кеншина, и он вежливо поклонился, протягивая руку за выигрышем. Фудзивара-сан проиграл с улыбкой, а вот Макото надулся и ворчал, как ребенок, и это вдруг сделало все происходящее гораздо более приятным, чем можно было бы представить.

Кеншин прикрыл рот рукой, стараясь не показывать своего веселья.

Сейчас… он сможет сделать это снова?

Ответ был и да, и нет. Даже когда он прислушивался к мягкому звону костей, малейший шум отвлекал его. Однако, чем дольше он слушал, чем дольше наблюдал за движениями Хидеёси, тем точнее становился в предположениях, и внезапно одна из победных серий принадлежала не Макото, а ему. Постоянное использование ки привело к тому, что уши начали побаливать, но этого было недостаточно, чтобы заставить его остановиться. По крайней мере, сейчас.

И было что-то забавное в постоянных проигрышах Макото. Весельчак реагировал так драматично. При каждом проигрыше он обязательно громко ругался и ожесточенно жестикулировал, так что это шоу начало собирать аудиторию. Практически каждый человек в комнате заинтересовался их игрой. Некоторые следили с почтительного расстояния, а некоторые подошли и присели рядом.

Даже не замечая этого, Кеншин начал улыбаться. Попытка предсказать положение костей была сложной задачей, но этот способ использования ки никому не вредил. И Макото… несколько дней Кеншин был вынужден безостановочно выслушивать его болтовню, выносить нелепые попытки флиртовать и бесконечный поток эгоистичных, подчас бессознательно грубых, высказываний. Он уже был на грани срыва, если быть честным с самим собой.

– О, госпожа удача, почему? Что я сделал, что ты оставила меня? – вопил Макото, театрально размахивая руками. – В этом нет никакого смысла! Я хорош в азартных играх. Кости были моими верными друзьями много лет, а эти вообще моя пара! Почему они предпочли милашку? Хидеёси, это несправедливо! Как я могу произвести впечатление на милашку, если он раз за разом бьет меня?

– Успокойся, Макото, – сухо усмехнулся Хидеёси. – Проигрывать это совершенно нормально.

Однако люди, собравшиеся вокруг них, чтобы понаблюдать за игрой, казалось, тоже думали, что что-то не так, и, усиливая слух с помощью ки, Кеншин не мог не слышать их шепотков.

– Точная догадка два раза подряд? Хм, это удача демона.

– Едва ли удача. Это, должно быть, какое-то колдовство. Обратите внимание, как Баттосай закрывает глаза перед тем, как объявить ставку.

– Думаете, он обманывает? – спросил первый, явно встревоженный.

Кеншин замер от удивления. Он даже и не думал обманывать, но получается, что он мошенничает?

От этой мысли под ложечкой неприятно засосало, и малейшие следы улыбки исчезли с губ. В некотором смысле использование ки можно было назвать мошенничеством. В конце концов, он использовал навык, которого не было у других игроков, и это давало ему преимущество перед ними в игре на деньги. О боги… разве это не воровство? Но ему не нужны их деньги! Он даже не хотел играть, но они не дали ему возможности сказать нет. Он начал использовать ки только потому, что это был интересный вызов его способностям, и потому, что Макото чертовски его раздражал.

– Какого черта вы там говорите? – требовательно спросил Макото. – Милашка жульничает?

И вдруг Макото пополз прямо над игровым полем, чтобы взглянуть на Кеншина. Он был близко, слишком близко, и все, что мог видеть Кеншин, это его медово-карие глаза, нацеленные прямо на него.

– Милашка, скажи, что они лгут. Ты не можешь использовать чертову магию для жульничества!

Тишина повисла в комнате.

– О… Эм… – Кеншин начал заикаться, глядя перед собой дикими глазами. – Эм… так сказать, сей недостойный… эм, он пытается предсказать траекторию движения костей. – Он откинулся назад и прижался к стене, бессознательно пытаясь увеличить дистанцию между собой и Макото.

– Ха! Я это знал! – объявил кто-то из толпы.

Макото наклонился еще ближе, подозрительно прищурившись.

– Что… – Фудзивара-сан откашлялся. – Химура-сан, как вы это делаете?

Этого не должно случиться. Не должно. Люди не понимают, что такое ки. Никто, кто ее не использует, не сможет этого понять. Так было всегда. Но сейчас все присутствующие в комнате смотрели на него, ожидая объяснений, и он должен им что-то сказать. Кеншин прикусил щеку, пытаясь придумать хоть что-то, что-нибудь, что он мог сказать им, что-то, что не будет звучать как безумный бред.

Но прежде, чем ему удалось подобрать слова, Макото вскочил на ноги.

– Заткнитесь все! Милашка не жульничает! Он не видит кости, не касается их. Он не делает ничего, чтобы обмануть нас, не так ли? И неважно, что он пытается предсказать результат – мы все это делаем. Так что с того, что он все правильно сказал несколько раз подряд? В остальные разы он проигрывал. И если и говорить о мошенничестве, то реальный шанс имею только я, потому что это мои кости!

Люди посмотрели на Макото в полном оцепенении. А потом скрипучий смех нарушил тишину.

– Проклятье! Парень, ты почти обманул все нас своим театральным представлением! – Фудзивара-сан поднялся и похлопал Макото по плечу. – Ты так эффектно сыграл. На секунду мы все были убеждены, что на костях используется какая-то магия, и превратились в маленьких мальчиков, боящихся собственной тени. Посмотри на Химуру-сана – ты испугал даже нашего лучшего человека.

И все напряжение в комнате внезапно схлынуло. Люди усмехались, смеялись, некоторые даже делали рукой старинный знак против зла, но ни один не стал утверждать, что человек может использовать магию, чтобы управлять костями или предсказывать их движение. В конце концов, самый уважаемый человек в группе считал, что подло так думать.

Фудзивара-сан снова покашлял, привлекая внимание.

– Ладно, ребята! Уже поздно, а перед нами длинный путь к усадьбе, которую мы сегодня охраняем. Так что давайте поторапливаться! Я всегда вам говорил, что лучше прибыть раньше, чем позже!

Кеншин смотрел на всех в замешательстве. Что только что случилось? Почему Макото защищал его? И почему Фудзивара-сан так легко отступился? Зачем они подвергают себя риску ради него? Почему их это волнует?

Он ведь напортачил.

– Эй, все нормально. Не надо так пугаться, – тихо сказал ему Хидеёси, сидя на коленях рядом с ним. – Макото иногда выходит из себя, но это не значит, что он в плохом состоянии. И было круто, когда вы выбили его из игры. Было весело, правда?

Весело? Кеншин нахмурился. Он и правда неплохо провел время, но…

– Сей недостойный, хм… вероятно, жульничал, вот что, – признался он, со стыдом глядя в сторону.

– Это как? – полюбопытствовал Хидеёси.

– О… эм… так сказать, он использовал ки для улучшения слуха и прислушивался к звуку костей. И руки… сей недостойный наблюдал, как вы трясли чашку и пытался предсказать движение костей, вот что.

– Ки? А что это?

– Это энергия. Внутри людей. – Кеншин запнулся. – Некоторые люди могут научиться ее использовать, чтобы чувствовать других людей, усилить ощущения, движения и так далее.

– Так, погодите, дайте разобраться. Вы использовали то, что есть у всех людей, но что лишь немногие могут использовать… и вы беспокоитесь, что это был обман? – Хидеёси сделал паузу. – Похоже, что для вас это тоже не так просто.

– Нет, – признался Кеншин.

– Вот вам и ответ, – решил Хидеёси. – Полагаю, что многие люди не решатся играть с вами, если вы будете все время выигрывать. Но когда играешь с друзьями, дело не в игре, не в выигрыше или проигрыше. Мы просто хорошо проводим время. Вам понравилась игра?

Кеншин заколебался.

– Хм, это было… интересно, предсказать, как лягут кости, вот что. И Макото…

– О да, то, как вы побили Макото, было забавным, – рассмеялся Хидеёси. – Жаль, что мне не удалось сделать то же самое. Когда он побеждает раз за разом, то становится просто невыносимым. Он неумерен во всем. В первую нашу встречу он очистил мои карманы полностью. В любом случае, вы нашли забавным предсказание результата? И вы делали это, наблюдая за моими руками? Вам будет труднее, если я поменяю свои движения?

– Да.

– Тогда в следующий раз я так и сделаю. Просто для того, чтобы вам было труднее. – Хидеёси поднялся на ноги.

– О… Эм… – Кеншин уставился на него. – В следующий раз?

– Конечно! – Хидеёси улыбнулся. – А сейчас пойдем. Нас ждет работа. – И он направился к своим мечам, и Кеншин наконец заметил, что комната пуста.

Все остальные мужчины уже собрались и ушли. Пошатываясь, Кеншин тоже поднялся на ноги.

Когда все они отправились в ночь, он не мог не заметить, что впервые за многие годы не чувствовал себя подавленным, одиноким или нечувствительным ко всему, страшащимся того, что может произойти.

Нет. Сегодня он был простым солдатом, делавшим свою работу так же, как и остальные люди.

Через неделю, сразу после полудня, когда Кеншин доедал свой «завтрак», Макото подошел к нему, один.

Вполне понятно, что Кеншин насторожился. До сих пор этот энергичный молодой человек подходил к нему только чтобы сообщить о своем намерении «посвататься» к нему – фу, слово-то какое! Или потому, что хотел привлечь его внимание к… хотя нет. Единственное, что было на уме у Макото, был флирт или разные способы понадоедать ему. Где же Хидеёси? Этому уравновешенному юноше можно было доверить управление этим несдержанным юнцом.

– Милашка! Мог бы…

Кеншин действительно, на самом деле не хотел иметь никакого дела с неудачными попытками Макото флиртовать с ним, по крайней мере, прямо сейчас. Он только что проснулся. Поэтому он прервал его довольно грубо.

– Нет, мне это не интересно, вот что.

На короткое мгновение челюсть Макото отвисла, а потом он отпарировал.