Текст книги "This one. Книга третья. Путь к бродяге (ЛП)"

Автор книги: theDah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Она говорила правильно, но…

Кеншин закрыл глаза и сжал руки в хакама. Глубоко дыша, он постарался собрать всю свою решимость.

– Сей недостойный знает обо всем об этом. Все это правда. Однако если внешний вид этого недостойного будет легко узнаваем, то, возможно, противники воспользуются шансом убежать.

– Итак, чтобы избежать ненужных смертей… это достойная мысль, – допустила леди Икумацу. – Но станет ли самурай отказываться от борьбы, превратившись в труса?

– Если угроза будет ясной, если сопротивление безнадежно… сей недостойный хотел бы, чтобы была такая возможность, – прошептал Кеншин.

– Химура-сан, – нахмурилась леди Икумацу, – вы понимаете, что большинство отрядов Бакуфу карают трусов смертью?

Эти слова ударили его глубоко, руша все его слабые надежды. Его глаза распахнулись от осознания. Он же слышал о таком приказе среди Шинсенгуми. Но что если этот отряд не единственный? Что тогда? Не были ли его неуверенные надежды несбыточной мечтой?

Нет.

Кеншин стиснул зубы и медленно выдохнул. Нет, это не невозможно. Он видел, как самые бесстрашные ронины бежали от его Мастера. Даже если большинство мечников в Киото самураи, а не бесхозные ронины, потерявшие честь… они просто люди. Когда они столкнутся с истинным ужасом, то все побегут, и никакое наказание их не остановит. В конце концов, они не обязаны возвращаться, они могут выбрать спасение и сбежать из Киото насовсем.

Да, даже ради такой маленькой надежды… я сделаю это. Не имеет значения, насколько трудными и хлопотными для него будут последствия, потому что…

– Даже если будет сохранена одна жизнь, этого достаточно.

Мертвая тишина была ему ответом. Затем, после некоторого молчания, леди Икумацу почтительно склонила голову.

– Тогда я попрошу дорогого Кидо-сана позволить это. Вы решили, и этого достаточно. А теперь… вы выглядите усталым, и я слышала, что вы недавно потеряли свою жену.

Кеншин посмотрел в сторону. Он не хотел говорить об этом. Томоэ и все его воспоминания должны быть вместе. Они только его. Она не может подглядывать.

– Пожалуйста, Химура-сан. Горе делает ужасные вещи с людьми. Не стоит нести эту боль в одиночку, – успокаивающе бормотала леди Икумацу. – Возможно, если вы расскажете, вашему сердцу станет легче?

Гнев вспыхнул внутри него. Почему она настаивает? Почему не понимает намеков? Кеншин стиснул зубы, вдруг придя в ярость. Кровавый горячий гнев, тот же самый, что толкнул его в порочное безумие против Яминобу, зашевелился внутри. Его ки вспыхнула и начала расти, становясь такой острой, что могла повредить татами и хрупкие бумажные стены…

Нет!

Нет, я не могу!

Леди Икумацу это дама Кацуры-сана. Он не мог наброситься на нее… так что Кеншин стиснул руки в хакама с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и попытался сдержать дыхание, только для того, чтобы прогнать свой гнев.

Да, вот так.

Вдох и выдох, вдох и выдох.

И все закончилось так же внезапно, как и началось. Завеса нечувствительности повисла на прежнем месте, словно всегда там была, похоронив все мимолетные эмоции под собой. И наконец Кеншин позволил себе бросить короткий взгляд из-под ресниц. Леди Икумацу обеспокоенно смотрела на него, но без тени страха. Ее карие глаза были теплыми, крохотная вспышка ее ки маленькой и мягкой. Она больше не была похожа на Томоэ. Вместо этого она выглядела почти по-матерински?

Словно она и в самом деле хочет помочь.

И Кеншину стало стыдно. Без ярости, искажающей его восприятие, ее намерения были ясны и понятны. Она хотела помочь, утешить его и облегчить его боль… а он почти набросился на нее.

Что-то толстое и неудобное застряло в горле, и он уставился на свои колени, чувствуя, как жар поднимается к его щекам. Медленно он отпустил сильно смятый шелк своих хакама и попытался сгладить неловкость.

– Я, ах… Я… не знаю, что рассказать вам.

– У меня не было возможности встретиться с вашей женой, но я слышала о ней хорошие вещи, – сказала она мягко. – Так что, пожалуйста, расскажите мне о ней.

Может, он был должен что-то этой женщине… Томоэ была для него всем. Но только один раз, если разговор о ней облегчит его боль, боль внутри него… разговор о ее красоте, мягкости, доброте, радостях простых вещей, любви между ними…

Слабый вздох вырвался из груди. Он так сильно ее любил. Он любил ее всем своим сердцем, но теперь все, что было связано с ней, ранило. Он скрывал эту боль внутри с тех пор, как она умерла. Не однажды ему удалось уменьшить ее, ненамного – только притуплять ее, окутывая нечувствительностью Кенты, что было жалкой трусостью с его стороны.

Если разговор поможет… тогда да. Он мог бы поговорить о ней, но только в этот раз. Он смочил губы и начал.

– Томоэ… с первой нашей встречи она была…

После удачного старта работа по раздуванию ужасающей славы хитокири Баттосая принесла многочисленные потери среди прикрывающих. Оглядываясь назад, объяснить это было несложно. Потеряв несколько патрулей, и Шинсенгуми и Мимаваригуми стали весьма осторожны. Они удвоили размеры патрулей, полностью изменили маршруты и графики. Даже анонимные донесения о местах встреч повстанцев не являлись достаточной причиной, чтобы заманить их в ловушки. Короче говоря, они стали очень непредсказуемыми и гораздо более опасными.

Правда, моральный дух бойцов Ишин Шиши был на подъеме… ясное доказательство того, насколько плохи были дела после инцидентов в Икеда-я и у ворот Хамагури. Однако как долго продлится это непростое перемирие, которое больше всего напоминало затишье перед бурей?

Это сводило с ума.

Кеншина посылали охранять поддельные встречи, делать вид, что он сопровождает важных людей, ждать в засаде в некоторых определенно безопасных местах, которые, как предполагалось, должны посетить патрули, но все было впустую. Либо патрули полицейских сил не заглатывали наживку, либо являлись толпой. Несмотря на силу Хитен Мицуруги, даже Кеншин не решался рисковать выступить в одиночку против двух отрядов хорошо вооруженных людей, по крайней мере, не так близко к центру города, если у него был выбор.

Общественность заметила очевидную настороженность в действиях полицейских сил, и в результате слухи о хитокири Баттосае становились все более и более возмутительными, о некоторые даже приобрели очевидный, эм… сверхъестественный оттенок – красные волосы, да и крест на его щеке, что если это означает, что Баттосай демон?

Конечно, большинство людей отметало эти слухи как дико преувеличенную суеверную чушь… но слово распространялось, постепенно превращая рассказ об искусном, чудовищно эффективном мечнике в нечто большее.

Если быть абсолютно честным, Кеншин не знал, что и думать о «демоне». Он даже нашел это забавным, как бы странно и извращенно это ни звучало. Его всегда отмечали как странного и отличного от других. Большую часть времени на нем висел ярлык «иностранец», но в детстве, в деревне, многие называли его демоном или призраком. Конечно, эти замечания были насмешливыми, а не устрашающими, но во мнениях людей о нем всегда проскальзывала и неуверенность перед неизвестностью.

Теперь, в первый раз… может, это окажется полезным? Только для того, чтобы заставить его цели сбегать от него, а не драться?

Обратная сторона этой медали, однако, уже начала беспокоить Кеншина. Когда он вышел в город, чтобы купить первые весенние цветы для Томоэ, то заметил мимолетные взгляды, которые люди кидали на него, и особенно на его заметные красные волосы. Взгляды не приводили ни к чему серьезному, кроме шепота за спиной, но это начало беспокоить его. Он хотел продолжать приносить свежие цветы для нее. Он хотел приходить на ее могилу. Он не собирался отказываться ни от чего, ради того, чтобы избежать неприятных встреч.

В десятый день шестого месяца Кеншин и Кацура-сан наконец отправились на таинственную встречу, организованную Сакамото-саном.

Встреча проходила в центре Киото, в тихой гостинице около реки, в нескольких милях от оживленных рынков и развлекательных кварталов, в самом центре живых районов. Хотя ни Шинсенгуми, и Мимаваригуми не появлялись там часто, Кацура-сан все-таки решил, что они должны одеться просто и незаметно, чтобы идти туда. В конце концов, если станет жарко, последнее, чего им недоставало, это быть замеченными так далеко от ближайшего укрытия.

С той поры, как Бакуфу объявило войну отступникам из Чоушуу, настроения накалялись и доверие утрачивалось. Трудно было рассчитывать на информаторов или сторонников, когда все время приходилось подозревать повсюду предателей и перебежчиков.

Что же касается самой войны, что ж… По мнению Кацуры-сана, это было не более чем умная демонстрация. Бакуфу даже не начали собирать войска, вместо этого ожидая увидеть, что угрозы войны против превосходящих сил будет достаточно, чтобы остановить восстание Чоушуу.

Против менее решительных противников это сработало бы, но для Кацуры-сана и Такасуги-сана война была неизбежна. Они не собирались сдаваться, и эта нерешительность со стороны Бакуфу только давала им возможность подготовиться.

Рано или поздно Бакуфу придется дать ход своему блефу, или потерять лицо.

Однако такая масштабная война, которой бравировало Бакуфу, будет чрезвычайно дорогим удовольствием. Так что неудивительно, что они, выражаясь фигурально, едва волочили ноги.

Для Кацуры-сана же каждый день был на счету, и такие встречи были своеобразным способом ведения войны, даже прежде ее начала. Причем в буквальном смысле слова. По крайней мере, если учесть то, как он хмурился, все ближе подходя к месту встречи.

Кеншин держал пальцы на рукояти меча, встревоженный возможными последствиями. Есть ли у Кацуры-сана представление о том, с кем они встречаются? Или он сомневается в благонадежности Сакамото-сана?

Они прибыли в гостиницу немного раньше.

Нервный хозяин показал им тихую комнату на втором этаже, где их ожидал Сакамото-сан, кивнувший им один раз в качестве приветствия. Кацура-сан, кажется, не обиделся на такое скудное приветствие, потратив время на то, чтобы осмотреть пространство. По обе стороны от Сакамото-сана были приготовлены по две подушки, уложенные таким образом, чтобы оппоненты смотрели друг на друга с почтительного расстояния. С обеих сторон было по одному светильнику, освещавшему углы. За сиденьями с обеих сторон были установлены красиво расписанные ширмы с летающими журавлями и горами на них. Кажется, кто-то постарался сделать так, чтобы обе стороны выглядели в одинаковой степени представительно… что было довольно показательно.

После минутного рассмотрения Кацура-сан выбрал место на правой стороне. Кеншин последовал его примеру, положив свою подушку ровно на шаг слева и на два шага позади от своего лидера, что делало очевидным, что он не является активным участником этой встречи.

Потом они ждали.

С каждым прошедшим мгновением Кацура-сан все больше хмурился, а его пальцы приближались к рукояти меча. От этого жеста дрожь пробежала по спине Кеншина. Никогда прежде он не видел его таким очевидно доведенным до края! До Кеншина тоже начало доходить напряжение, и поэтому он решил проверить присутствия ки вокруг, просто чтобы убедиться, что нет ни шпионов, ни засады, ни чего-нибудь еще подозрительного. В своем диапазоне он смог уловить только несколько присутствий ки, три на первом этаже гостиницы и несколько больше в близлежащих домах. Все они были на большом расстоянии. Даже случайно ни у кого не было возможности подглядеть или подслушать.

Все это организовал Сакамото-сан? Если да, то это хорошо говорит о чувствительности этого человека.

А потом еще две новых вспышки появились в его диапазоне чувствительности, и Кеншин тут же, ругнувшись про себя, начал маскировать свое собственное присутствие так хорошо, как только мог, делая его кажущимся тонким, слабым и безвредным. У одного из новоприбывших была определенная, сильная и очевидно тренированная ки. Очень характерный признак, указывающий на то, что его самого могут прочитать в свою очередь – редкое умение, которое стоит воспринимать всерьез. У Кеншина не было возможности скрестить клинки с кем-нибудь подобным с тех пор, как он ушел от Мастера, и он не собирался допускать глупых ошибок только из самоуверенности.

Однако другое присутствие было довольно… странным, если не сказать больше. Слабое, мерцающее, всегда в движении, оно ощущалось так, словно кто-то имел потенциал, но никогда не обучался, и, как следствие, ки всегда изменялась в соответствии с внутренними чувствами.

Половицы заскрипели под двумя парами шагов, пора пришедшие поднимались по лестнице, пересекали коридор… а потом они вошли, и Кеншин с первого взгляда понял, кому какое из присутствий ки принадлежало. Высокий самурай с тяжелой челюстью и широким лбом был слабым, самураем только по названию – даже его парные мечи висели неловко за поясом. Более низкий из пары был воином сердцем и душой. Все в нем, абсолютно все, кричало об опасности, начиная от стойки в самоуверенной, дерзкой позиции, с близко расположенными мечами, до широких плеч и мощного, хотя и несколько тяжеловатого движения… до выражения полнейшего омерзения на круглом покрасневшем лице.

– Я должен был знать! Дезертир Когоро! – ухмыльнулся воин и сплюнул на пол.

Ки Кацуры-сана вспыхнула гневом, и Кеншин не мог не посмотреть. Он никогда, никогда не чувствовал, чтобы Кацура-сан был настолько зол. Хотя на его лице не было ни намека на эмоции. Кацура-сан сжал левый кулак, а потом отпустил его и улыбнулся.

– Ах, Сайго-сан! Какой сюрприз!

– Эй, перестаньте! Пожалуйста, успокойтесь! – Сакамото сан поднялся на коленях и поднял руки в примиряющем жесте. – Мы все пришли сюда с определенной целью, не так ли? Давайте просто сядем и поговорим.

Высокий самурай со слабым присутствием откашлялся, что заставило Сайго-сана нахмуриться. Однако точка была поставлена.

– Хорошо. Мы можем выслушать ваши предложения, Сакамото-сан. Я знаю вас и доверяю вам и вашему мнению, даже если не доверяю компании, с которой вы водитесь. – Сайго-сан бросил на Кацуру-сана неприязненный взгляд и прошел на свое место на другой стороне комнаты.

Кеншин немногое понял, но теперь, когда он увидел моны на одежде обоих пришедших… это напомнило ему о чем-то. Он видел их раньше, но где? Ни на одной из встреч с Ишин Шиши, это уж точно, учитывая явную злобу, повисшую в воздухе.

– Давайте начнем с того, что представимся. В конце концов, не все друг друга знают, – начал Сакамото-сан, обращаясь к их стороне. – Кидо Такаёси, как он известен сейчас, отвечает за Чоушуу Ишин Шиши и имеет полную поддержку Такасуги Синсаку в своей провинции. Ваш телохранитель известен как Химура-сан, да?

Кацура-сан склонил голову в знак согласия, но поднял руку, прося тишины.

– Химура Кеншин служит мне много лет. Я полностью доверяю ему, но он не имеет никакого политического значения. Он здесь сегодня только как мой телохранитель.

Сакамото-сан и слабый самурай, казалось, приняли такое объяснение, но угрюмый Сайго-сан нахмурился сильнее. Он пытается прочитать их ки? Несколько напуганный, Кеншин не смог не почувствовать облегчение от того, что потратил время для маскировки своего присутствия.

– Если он не имеет значения, зачем вы привели его, дезертир Когоро? – спросил Сайго насмешливо, словно намеренно противореча ему.

Но почему? Неужели он действительно такой мелочный… или есть что-то, что он может выиграть, разозлив Кацуру-сана? Кеншин переводил взгляд с Сайго-сана на Кацуру-сана и обратно, все более озадаченный ситуацией. И он не был единственным. Улыбка Сакамото-сана становилась все более напряженной. Кацура-сан позволил напряженному молчанию достичь пика, прежде чем ответить.

– Я больше не обнажаю меч, Сайго-сан. Тем не менее, когда я иду на встречу со своими врагами, – он хмыкнул, – мне хотелось бы, скажем так, подстраховаться.

И что это значит? Кеншин моргнул. Как и он, высокий слабый мужчина рядом с Сайго-саном не был уверен, как реагировать на это заявление, его ки заострилась и вспыхнула, быстро следуя за его эмоциями. Однако ни тени его внутреннего смятения не отразилось на удивительно спокойном лице – лице настоящего политика. Хотя Сайго-сан… нахмурился, но ничего не сказал.

– Хорошо… ну, поскольку это было сказано. – Сакамото-сан неловко откашлялся. – Сайго Такамори-сан в настоящее время отвечает за интересы Сацумы при императорском дворе. Окубо Тосимити-сан с его стороны отвечает за налоговую администрацию в Сацуме. Так же как вы, Кидо-сан, и ваш друг, Такасуги-сан можете говорить от имени Чоушуу, Сайго-сан и Окубо-сан вместе могут говорить от имени Сацумы.

Сердце Кеншина екнуло, и вдруг он прекрасно понял гнев и нерешительность Кацуры-сана. Он имели дело с Сацумой? Той чертовой провинцией, которая первой поднялась против Чоушуу во время инцидента у ворот Хамагури? Это Сацума? И если подумать, не Сайго-сан ли должен был вести войска Бакуфу на Чоушуу, чтобы мятежники ответили за свои преступления?

О боги, эти люди были самыми жестокими и презренными врагами, которых имели Чоушуу, и теперь Сакамото-сан предлагает торговое соглашение? Да, у Сацумы были лучшие связи с Западом, лучшие договоренности с британцами и французами, какими не могла похвастаться больше ни одна провинция, но… кто, черт побери, мог быть настолько наивен, чтобы предположить, что Чоушуу будет им доверять?

– Также следует отметить, – продолжал Сакамото-сан, – что ни Сайго-сан, ни Окубо-сан не удовлетворены правилами, которые установило Бакуфу, и оба потратили много времени и усилий на то, чтобы выстроить оппозицию против них.

Кацура-сан поднял бровь.

– Что вы предлагаете, Сакамото-сан?

– Ну, для начала… ваша проблемная ситуация достаточно известна. – Сакамото-сан указал на них. – Чоушуу нужны контакты и доверенные посредники, чтобы вести переговоры о торговом соглашении с Западом. Сацума имеет необходимые связи, и они станут гарантом сделки, пока есть такая необходимость. Однако то, что Сацума хочет в обмен на эту услугу… это несколько сложная задача.

– Как так? – спросил Кацура-сан спокойно, хотя его левая рука сжалась в кулаке.

– Ну, говоря проще, – Сакамото-сан сделал паузу, глубоко вздохнул и медленно произнес, – Сацума хочет все. Они хотят свергнуть устаревшее и бессильное Бакуфу, сломить давление Запада на страну, объединить страну, реформировать ее и модернизировать.

Ошеломленная тишина повисла после этих слов.

Сакамото-сан напряженно улыбнулся и склонил голову сначала к Кацуре-сану, а затем к Сайго-сану.

– Итак, на самом деле я здесь для того, чтобы предложить альянс между вашими провинциями и войсками. Вместе Чоушуу и Сацума смогут сделать революцию реальной.

Но это… это… Кеншин уставился на него, совершенно ошеломленный. Но прежде, чем он смог собрать мысли воедино, присутствие ки вспыхнуло прямо перед ним.

– Вы предлагаете мне довериться предательской вероломной Сацуме? – прорычал Кацура-сан. – Вы, шелудивые собаки, никогда не держали своего слова ни перед кем!

Сайго-сан в считанные секунды оказался на ногах, и его лицо исказилось от ярости.

– Кто бы говорил, дезертир Когоро! Такой слабый трус, как вы – это все, что мы получим от объединения с кучей неудачников и фанатичных психов вроде вас. – Голос Сайго-сана поднялся до крика, и он сделал шаг вперед, обнажая меч. Его ки вспыхнула, словно он собирался наброситься на противника.

Не останавливаясь, чтобы подумать, Кеншин сосредоточил свою ки и почувствовал, как мир останавливается. Быстрее, чем глаз может увидеть, он бросился между ними, прикрывая Кацуру-сана, присел в стойке баттодзюцу и выпустил свою вспышку ки в ответ. Никто не имел права угрожать Кацуре-сану, не на его глазах!

– Прекратите! – закричал Сакамото-сан, ударив концом ножен о татами.

Сайго-сан не двинул ни одним мускулом, его глаза замерли на Кеншине. Он ни отступал, ни атаковал, так что Кеншин тоже оставался недвижим. Однако медленно и неуклонно высвободившаяся подавляющая ки смягчалась…

Кеншин отпустил сдерживаемое дыхание.

И вдруг глаза Сайго-сана расширились от понимания, и он недоверчиво, почти восторженно усмехнулся.

– Кидо, вы конченный мерзавец!

Затем самурай выпрямился и убрал меч в ножны.

Какого черта?

– Кеншин, все нормально, – сказал Кацура-сан позади.

Кеншин не так много мог сделать в этой ситуации, независимо от того, насколько был сбит с толку. Так что он тоже выпрямился, поклонился в извинении и вернулся на свое место. Однако Сайго-сан остался на ногах и смотрел на Кацуру-сана.

– Я все ломал голову, что вы имели в виду под страховкой, Кидо-сан. Ваш телохранитель, это ведь хитокири Баттосай, не так ли?

Громкий вздох раздался в комнате, рот Сакамото-сана приоткрылся в шоке, а глаза Окубо-сана расширились от страха. Кацура-сан коротко кивнул.

– Хорошая игра. Хорошая игра, на самом деле, Кидо-сан, – мрачно сказал Сайго-сан. – Если бы вы захотели, то могли бы нанести сокрушительный удар по Сацуме сегодня, убив нас. Я никогда не доверял полностью этим слухам, но здесь, сейчас… я вижу, что ваш человек стоит их, хоть и выглядит как тощий кусок дерьма. Я никогда не чувствовал ничего более ужасающего, чем эта ки и эти глаза, глаза убийцы. – Затем Сайго-сан кивнул, словно пришел к решению. – Очень хорошо, я готов встретиться с вами снова. Мы должны подумать о последствиях того альянса, который вы предлагаете, Сакамото-сан… но сейчас… Давайте встретимся через две недели?

Сакамото-сан, казалось, потерял дар речи от такого поворота событий, но кивнул, сглотнул сухо и отряхнулся от оцепенения.

– Да. Да, встретимся через две недели. Подходит ли это место?

– Это звучит разумно, – согласился и Кацура-сан, взял меч и поднялся на ноги. Тихий, как призрак, Кеншин последовал его примеру. – Спасибо всем. Мы удаляемся. Было очень приятно встретиться с вами снова, Сайго-сан, Окубо-сан. – Кацура-сан склонил голову и бросил резкий взгляд в сторону самурая из Тосы. – Сакамото-сан.

Они ушли без лишних слов.

Если Кеншин понял правильно, это соответствовало протоколу. Они прибыли первыми, так что должны уйти первыми, чтобы сохранить равенство в переговорах. Коли дело дошло до этих частных переговоров, все должно идти по правилам, особенно если вопреки клубку противоречий будет достигнут прогресс в деле, которое предложил Сакамото-сан.

Кеншин испустил глубокий выдох, чтобы успокоить нервную дрожь, которая охватила его с ног до головы. Полный союз между Чоушуу и Сацумой… это было слишком трудно представить, даже невозможно. Можно ли это осуществить?

Конечно, логика предложения была ясна. Если у Чоушуу будет полная поддержка Сацумы, у восстания будет гораздо больше шансов. Сацума – одна из самых богатых провинций, у них было необыкновенное число самураев, и в довершение ко всему, у них были ценные торговые связи с Западом. Они многое могли предложить восставшим.

С другой стороны, Сацума веками сохраняли верность Токугаве, а с Чоушуу было много противоречий. Крах у ворот Хамагури был последним в длинном списке обид, которые Чоушуу могли предъявить им.

Можно ли построить прочный союз на таком ненадежном фундаменте?

Кроме того, зачем Сацуме Чоушуу? По сравнению с нею Чоушуу слабы, потеряли славу и богатство. Как могут быть переговоры между их провинциями даже отдаленно быть равными?

И что это было за противостояние между Кацурой-саном и Сайго-саном? Кеншин наморщил лоб. Лучшее, что ему пришло на ум – это была какая-то тактика, они оба провоцировали друг друга, чтобы получить правдивую реакцию. Однако как он ни старался, не мог уложить в голове этот союз. Чувствуя растерянность, он нашел взглядом Кацуру-сана и склонил голову в немом вопросе.

– Это правда, что Чоушуу могут многое извлечь из того союза, что предлагает Сакамото-сан, – задумчиво пробормотал Кацура-сан. – Однако Сацума очень сильна, и они знают об этом. Для нас этот союз может стать тяжелым испытанием.

Кеншин нахмурился.

– Не беспокойся об этом, – покачал головой Кацура-сан. – Мы начнем игру, но она будет трудной. Если я не проявлю осторожность, они постараются пересилить нас и перехватить инициативу. Особенно Сайго. Этот человек опасный противник. Хотя об Окубо я не могу сказать точно.

– Мыслитель и интриган.

Кацура-сан вопросительно поднял бровь.

– Высокая ки, всегда в движении, но его лицо не отразило ни одной вспышки. Из них двоих потенциально он более опасный противник.

– Да, я подумал так же, – сказал Кацура-сан. – Спасибо, Кеншин.

Кеншин слегка склонил голову в знак согласия.

Так и шли они бок о бок – убийца и лидер… или двое идеалистов, борющихся за свою мечту.

Комментарий к Глава 31. Подготовка к невозможному

Действие главы происходит в 1866 году.

Княжество Сацума действительно хранило верность Тогукаве веками, однако верность эта весьма ослабла после обстрела столицы княжества британским флотом. В Сацуме тоже было развито движение Сонно Дзёи, хотя и не настолько радикализированное, как в Чоушуу.

Икумацу: https://vk.com/photo-128853700_456239065

Немного информации про Икумацу: http://www.liveinternet.ru/community/_a_s_i_a_/post107714760/

Сакамото Рёма: https://vk.com/photo-128853700_456239069

Сайго Такамори: https://vk.com/photo-128853700_456239070

Окубо Тосимити: https://vk.com/photo-128853700_456239071

Арты: https://vk.com/photo-128853700_456239058, https://vk.com/photo-128853700_456239059

========== Глава 32. Слухи об обратном ==========

Наконец наступил прорыв в продвижении легенды о Баттосае… ну, в зависимости от того, кто как определяет этот прорыв. Это произошло по большому счету случайно и было вызвано невезением, неудачным временем, а также досадным поведением одного глупца.

Это случилось одним совершенно обычным весенним вечером в начале пятого месяца. Кеншин сопровождал Накамуру-сана из западной части Киото в другое укрытие в северо-восточной части города. Да, это был тот самый человек, которого он испугал ранее, который выступал против Кацуры-сана. Однако несмотря на его, эм, ранние поспешные суждения, Накамура-сан по-прежнему считался важным человеком в Ишин Шиши… достаточно важным, чтобы Кацура-сан приказал Кеншину охранять его сегодня вечером.

Лично Кеншина не слишком заботил этот человек, но он понимал, насколько хрупкой является настоящая ситуация для Ишин Шиши. Они не могли позволить себе терять людей, даже такого сложного человека, как Накамура-сан. Так что Кеншин сосредоточился на работе, изо всех сил стараясь игнорировать Накамуру-сана и его постоянные едкие комментарии.

Работа по сопровождению была одной из многочисленных задач, которые ему поручали теперь, когда ему больше нечем было заняться. В конце концов Ишин Шиши отказались от идеи заманивать в ловушки отряды Бакуфу, и Кацура-сан занялся обычными рутинными вопросами. Единственным интересным занятием для Кеншина стали встречи с представителями Сацумы, на которые Кацура-сан брал его.

По словам Кацуры-сана, его присутствие было необходимо, чтобы сдерживать нрав Сайго-сана и напоминать людям Сацумы, что Чоушуу сила, с которой нельзя не считаться. Что же касается самих переговоров, они шли со скрипом. Основной проблемой стал вопрос доверия. Сайго-сан испытывал глубокую неприязнь к Кацуре-сану и сомневался во всем, что тот предлагал. Кеншин подозревал, что это была инстинктивная реакция, основанная на чтении ки, потому что с другой стороны Сайго-сан, казалось, уважал хитрость и изворотливость Кацуры-сана. Окубо-сан, кажется, решил подтолкнуть стороны к созданию альянса, видя его перспективность, и под его влиянием стороны договорились устроить сделку с оружием через посредников Сацумы в качестве эксперимента.

Так, во всяком случае, понял Кеншин. Честно говоря, он не вникал в переговоры. Хотя все их участники были примечательными людьми, и за их борьбой за власть и интригами было любопытно наблюдать, большая часть разговоров находилась за пределами его ограниченного понимания. Политика, финансы, гарантии и обязательства, качество оружия, торговые соглашения с Западом и их ограничение… все это было слишком сложно.

Так что Кеншин присутствовал на встречах в качестве декорации. В принципе, он был мечом Кацуры-сана. Ни больше ни меньше. Однако даже он мог понять, что Чоушуу слабы, и Кацуре-сану нужны все преимущества, что он может получить. Потому Кеншин не возражал против своей роли, какой бы незначительной она ни была.

– Чего я действительно не понимаю, так это того, как такой трус, как дезертир Когоро может держать такого бойца на поводке. Деньги, которые он тебе платит, должно быть, баснословны, – мрачно бормотал Накамура.

Кеншин бросил взгляд на мужчину, идущего рядом с ним, несколько позабавленный его комментарием. Интересно, что сказал бы Накамура, если бы узнал, что ему платят не больше, чем любому ронину Чоушуу, дислоцированному в Киото? Стандартное жалование, проживание и питание. Это все. Он боролся не за деньги, власть или привилегии, и за это Каццура-сан уважал его.

Хотя, нужно признать, Кеншин знал, что если когда-нибудь попросит… то будет вознагражден.

Они почти дошли до моста, который пересекал Кацурагаву, реку шириной около трехсот футов, прорезавшую юго-западную часть города, когда Кеншин почувствовал большую группу присутствий ки, приближающуюся к ним. Он сразу же сделал знак рукой, призывая к тишине.

– Что ты машешь на меня, идиот? – прошипел Накамура. – Держи свои грязные руки при себе. Здесь никого нет, кроме нас!

Кеншин выдохнул сквозь зубы, но было уже слишком поздно. Патруль Шинсенгуми уже завернул за угол их улицы, и самое неприятное, среди них было одно очень определенное присутствие ки. Черт! Теперь только если они покажутся чем-то совсем непримечательным… Кеншин попытался замаскировать свое присутствие, но возмущенная возня Накамура усложняла дело.

– Эй! Что вы там делаете? – раздался крик.

– Вот дерьмо! Это Шинсенгуми! – ахнул Накамура, махнул хвостом и побежал так быстро, как только смог.

Дьявол! Кеншин выругался и бросился за ним, уже не пытаясь маскировать свою ки.

– Именем Шинсенгуми! Остановитесь!

Естественно, патруль побежал за ними.

Проблема заключалась в том, что берег реки возле моста и главная дорога были открыты со всех сторон. Не было никаких укрытий или закоулков, чтобы оторваться от хвоста, или тайных квартир Чоушуу, где они могли бы получить поддержку. Все это находилось на другой стороне реки. Накамура знал об этом, поэтому сейчас бежал к мосту так, словно от этого зависела его жизнь.

Мост был большим, широким, длинным. В западной части Киото он служил одной из главных дорог. Кацурагава быстро текла под ним, неся талые вешние воды, пришедшие с гор.

Кеншин и Накамура уже достигли середины моста, когда ситуация изменилась от плохой к катастрофической. Шинсенгуми нагоняли их, когда другой патруль появился на другом берегу реки. Само собой разумеется, вновь прибывшие Шинсенгуми увидели, как их товарищи гонятся за двумя неизвестными самураями, и бросились вперед, блокируя Кеншина и Накамуру посередине моста.