Текст книги "Заклинание, убивающее миры (СИ)"
Автор книги: Terry Tonks
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Музыка прервалась, раздались аплодисменты. Студенты разошлись к столикам. Все о чем-то разговаривали, девушки собирались кучками и обсуждали своих танцевальных партнёров, парни держались ближе к чашам с пуншем.
Малфой оглянулся. Осушил стакан с пряным пуншем, уже третий с начала танцев, полирнув огневиски, выпитое меньше двух часов назад, почувствовал прилив адреналина. И тут же налил себе новый. Напиваться, так напиваться.
– Ищешь кого-то? – Пэнси положила руку ему на плечо, забрала бокал и пригубила пунш.
– Тебя! – уверенно лжет Драко, снова проведя взглядом над толпой студентов. Выхватывает спину Грейнджер.
Она стоит рядом с каким-то недоноском в ярко жёлтой рубашке и смеётся. Жёлтый ублюдок обнимает её за талию и что-то с упоением вешает.
Малфой не железный. У него есть свой предел терпения и этот предел давно пройден.
Макгонаггал предупреждает студентов про следующий танец, раздается хлопок, разноцветные бумажки кружатся в своем причудливом вальсе, выбирая жертвы. Драко забрал у Пэнси бокал, залпом осушил его и на лету поймал свой пергамент. Отстранил Паркинсон и, даже не взглянув на имя на клочке бумаги, пошёл в сторону жёлтого пятна. Гермиона тоже поймала свой пергамент. Её взгляд остановился на секунду на Драко, скользнул прочь и тут же она снова посмотрела на него. Пустота. Просто Чёрная Дыра пустоты в карих глазах. Драко подошёл, оттолкнул стоящего рядом жёлтого идиота, молча забрал из рук Грейнджер её пергамент, скомкал и выкинул на пол, не дав прочесть имя на бумаге.
– Так решила магия, – процедил он, привлекая её к себе, – твои правила, Грейнджер, мы должны танцевать!
Гермиона не отстранилась и не оттолкнула его. Возможно, это было именно то, чего она хотела ещё несколько дней назад: танцевать с Драко в присутствии всех этих людей. Сейчас достаточно было просто его прикосновения. Он действительно гипнотизировал, или она хотела оказаться рядом.
Малфой повёл в танце, двигаясь уверенно, как учили в детстве на уроках этикета в замке. Твёрдая рука, прямая спина, мужчина задаёт ритм. Гермиона снова поддалась. Драко ожидал чего угодно, она должна была начать вырываться, кричать, драться… ничего подобного не произошло. Тупая покорность. Как кукла.
Проснись, Грейнджер!
Он сжал её руку и громко спросил:
– Нравятся танцы?
– Вполне!
– А партнёры?
– До этого момента всё было чудесно!
– Тебя не устраивает моё общество, Грейнджер?!
– Мне на тебя плевать, Малфой! – сухо, уверенно, до одури правдиво звучит её голос. Он почти верит в это.
– Плевать? – Драко скрипит зубами. – А когда я делаю вот так… – его рука скользит вниз по её позвоночнику.
– Убери руку на место, Малфой! Иначе я позову профессоров, и тебя выгонят за приставания, – ни доли раздражения в голосе. Чёрствые факты. Будто читает правила поведения в Хогвартсе.
– Скучала по мне? – он должен заставить её говорить.
– Нет.
– Твою мать… Грейнджер, посмотри на меня!
Она поднимает глаза.
– Чего ты хочешь?
– Я хочу объяснить…
– Не надо ничего объяснять, Малфой, – уже что-то. Она хотя бы не молчит. Половина мелодии позади, он должен заставить её поговорить.
– То, что ты видела, было сделано для Пэнси…
– Я знаю. Ты всё делаешь правильно.
– Грейнджер, послушай меня, нахрен этот сарказм? Я говорю серьёзно.
– Я тоже. Нам нечего больше обсуждать!
Она делает вид, что ей всё равно, а в душе скребут даже не кошки, скорее драконы, разрывая её когтями на части. Драко так близко. Он ведёт в танце. Он рядом, и всё уходит на задний план. А в ушах громом отражаются его лживые слова: «Всё будет хорошо, я обещаю!» «Кому будет хорошо, Малфой?». Обида рвётся наружу, застилая глаза пеленой. Гермиона пытается сморгнуть слёзы, не дать себе показать слабость. Ей плевать. Ей все равно…
Музыка утихает, начинаются аплодисменты, разговоры студентов вокруг превращаются в беспрерывный шум.
Драко отпускает её руку. Видимо, это конец…
– Уходи, – бормочет Гермиона, – тебя ждёт твоя девушка…
– Пэнси не моя девушка! – Драко взрывается, прикладывая последние силы, чтобы не начать орать на неё прямо здесь, посреди Большого Зала.
– Лжец! – она бросает на него взгляд, полный боли. – Я видела вас сегодня в Кабаньей Голове!!! Она сидела у тебя на коленях, и вы целовались посреди зала, на глазах всех ваших друзей. Ты мерзкий ублюдок, Малфой! Ублюдок и врун! Чего ты хочешь? Чтобы я вернулась к работе над твоей книгой? Спасать тебя и твою семью, пока ты будешь развлекаться с Паркинсон! Не дождёшься, скотина!
Она стискивает кулаки, но воздерживается от желания ударить его.
– Ты не достоин моего внимания! И я больше не хочу тебя видеть! – срывается с места, направляясь к двери.
====== Злосчастный вечер ======
Гермиона бежала прочь из Зала. Прочь от Малфоя. Прочь от лживых глаз, от всего того, что она хотела бы услышать от него, но не услышала.
Он не стал оправдываться. Не отрицал, что был с Пенси в коридоре возле кабинета зельеварения и сегодня в Кабаньей Голове. Значит, Пенси действительно его девушка. Значит, он встречался с ней всё то время, пока тайно был с Гермионой. А она, дура, верила его словам и на что-то надеялась. Но она никогда не станет ему удобной любовницей, к которой можно заходить по вечерам. Она слишком себя ценит!
Дышать было трудно от бега и нахлынувших эмоций. Гермиона выскочила во двор, пробежала всю территорию замка и остановилась только возле технических пристроек на заднем дворе. Кажется, Филч в своё время хранил здесь нелетучие мётлы. Сюда редко заходили люди, Филч и тот всё чаще зимой работал в замке, а во дворе только расчищал дорожки от снега. Пристройки обветшали, в них даже не горел свет. Часть из задних стен сараев поросла витиеватыми растениями, визуально напоминающими дьявольские силки. Было совсем неудивительно, что Филч не освещал пристройки, если он тайно разводил опасные растения, которые боятся света.
Гермиона прислонилась лбом к одной из дубовых дверей старого сарая, дрожа то ли от холода, то ли от обиды на Малфоя. Снег мягкими хлопьями ложился на её плечи, обжигая кожу. Она убегала из замка, совсем забыв о том, что на улице мороз и надо бы взять мантию. В тот момент было гораздо важнее сбежать, уйти, не видеть больше этого мерзкого обманщика. Обида заглушала здравый смысл. Но тело продолжало жить своей привычной жизнью: дрожащие на морозе пальцы, продрогшая насквозь спина, ещё немного – и ей придётся идти в Больничное крыло за снадобьем от простуды. Надо успокоиться и вернуться в замок. Надо согреться. Нельзя дать Малфою понять, что ей есть какое-то дело до него…
– Добрый вечер!
Гермиона вздрогнула. Из-за одной из пристроек появилась грузная тень и, пошатываясь, направилась к ней. Она не сразу поняла, кто это, только через несколько мгновений узнала в фигуре Теодора Нотта.
– Грейнджер! – протянул он, продолжая подходить. – Что ты тут потеряла?
– Теодор! – Гермиона собралась с силами, пытаясь понять, что с ним не так.
Слизеринский однокурсник вёл себя странно. Он выглядел как-то очень осунувшимся, движения были размазаны, то и дело спотыкался на замерзшем полу. Но несмотря на это, его вид чем-то очень пугал. Гермиона много раз видела волшебников под действием заклинаний. Империус создавал видимость немного рассеянных людей. На Империус не походило. Теодор щурился, пытаясь сфокусировать взгляд на Гермионе, будто туго соображал.
– Тебе не нравятся танцульки? – он сделал несколько движений, имитируя танец, снова запнулся о корень, росшего на полу растения, и чуть не упал, придерживаясь за стену сарая. Что-то звякнуло у его ног и с характерным шумом покатилось по морозному полу. Недопитая бутылка медленно остановилась у ноги Гермионы. В этот момент она поняла, что смущало её в поведении Нотта.
– Ты пьяный! – уверенно проговорила она. – Тебе надо поспать…
– Не говори мне, что делать, грязнокровная мразь! – выкрикнул Нотт. – Не хватало ещё, чтобы и ты учила меня жизни! Вы все сговорились? Сначала Малфой, теперь ты… не твоё гребанноё дело, сколько я пью! Экспелиармус!
Палочка вылетела из рук Гермионы, она даже не сразу поняла, в какую сторону бежать за ней. Нотт был очень злым. Его глаза горели, казалось, их было видно в темноте ночи ярче, чем обычно. Неизвестно, сколько он просидел здесь в сарае один, утоляя свой гнев в алкоголе, но подвернувшаяся под руку Грейнджер давала повод выместить на ней всю свою злобу.
– Теодор! – Гермиона попятилась назад, поднимая руки, пытаясь утихомирить его.– Тебе действительно надо поспать, давай я провожу тебя до гостиной…
– Ты хочешь сходить со мной в спальню? Зачем, нам и здесь будет неплохо!
Он сделал резкий рывок вперёд, хватая её за запястье, и потащил за угол.
– Отпусти! – Гермиона закричала, пытаясь привлечь внимание. Но было тщетно: замок вдалеке, все студенты и профессора на Празднике, а ещё эта громкая музыка…
Она начала отбиваться как могла. Палочка была где-то далеко. Призвать её у Гермионы не получалось, она даже не видела палочку в темноте. Страх, адреналин, ярость сейчас смешались в одно чувство. Но паника подступала быстрее. Она попыталась оттолкнуть его, однако Нотт был намного сильнее и больше. А ещё он очень непредсказуемо двигался, подстегиваемый выпитым огневиски. Теодор привалил Гермиону к стене, шаря руками по телу, и попытался поцеловать, выдыхая жуткий аромат алкоголя ей в лицо.
– Отпусти! – ещё громче завопила Гермиона, пытаясь изо всех сил вырваться.
– Не сопротивляйся, – хрипло пробормотал Теодор, пыхтя ей на ухо, – тебе понравится!
Гермиона понимала, что он не шутит, что действительно собирался причинить ей вред. Собрала последние силы и толкнула его коленом. Нотт скорчился, приседая и издал хриплый вдох. Это был её последний шанс на спасение. Гермиона оттолкнула его локтями и бросилась бежать. Платье мешало и путалось в ногах, страх подгонял быстрее урагана в спину. Замок не так далеко, она сейчас убежит, она сможет… и только где-то позади она слышит голос Нотта, колдующего манящие чары.
Гермиону дёрнуло, будто к её спине была привязана верёвка. Она поскользнулась, упала. Попыталась подняться, ползти в сторону замка. Чары Нотта тянули её назад. Гермиона ещё старалась сопротивляться, когда его руки схватили её, и он уже сам потащил девушку в сторону сарая. Швырнул на пол, скинул куртку и пошёл к ней. Гермиона попыталась отползти назад, упёрлась спиной в стену.
– Нет! Пожалуйста, не надо… – умоляюще прохрипела она, понимая, что сорвала голос и кричать уже просто не может.
– Силенцио! – хищно пробормотал Нотт. – Кричи сколько влезет. Тебя никто не услышит!
Он привалил её сверху, разрывая ткань платья. Сил кричать и сопротивляться не осталось, но Гермиона всё ещё пыталась оттолкнуть его. Ледяные руки дотянулись до её кожи. Казалось, ещё немного, и она просто не сможет дышать, но продолжала отбиваться.
– Тебе будет хорошо, грязнокровка, – сопел Нотт, – не сопротивляйся…
– Нет, пожалуйста, – шёпотом пробормотала Гермиона, пытаясь хоть что-то сделать и уже не сдерживая рыдания.
– Она сказала «нет!» – сквозь пелену слез, застилавшую глаза, Гермиона увидела или скорее даже почувствовала, что пришла помощь.
Мгновение, и тяжесть тела Нотта оставляет её. Он отлетает в сторону, ударяясь в стену. Она не видит человека, пришедшего на помощь, но знает, кто это.
====== Она сказала: «нет»! ======
Её не было в замке слишком долго. Драко точно видел, что Грейнджер выбежала во двор.
Дождаться, пока уляжется ажиотаж с очередным танцем. Не привлечь внимание тем, что планирует сделать. Выдержать достаточную паузу для того, чтобы никто не заподозрил, что он собрался идти следом за Грейнджер. Пятнадцати минут вполне хватит. В замок она не вернулась, значит, он найдёт её во дворе. Выйти за территорию школы она не могла.
Следы на снегу от входа в замок уже почти не видны под припорошенным снегом. Но можно разобрать направление, в котором она шла. Подсобки вдалеке – не самое лучшее место, чтобы отсиживаться, но Грейнджер направилась именно туда.
Драко шёл и тихо ругался. Придумывал фразы, которыми кольнёт и обидит её, но сможет достучаться, добиться хоть какой-то реакции, а не этой чёртовой пустоты.
От мыслей его оторвали следы на снегу. Будто что-то тащили. Или кого-то… а ведь именно здесь они оставили Тео отсыпаться. Не может быть, чтобы Грейнджер нарвалась на пьяного Нотта, этого не хватало!
Драко ускоряет шаг, уже почти на бегу подхватывая валяющуюся на снегу палочку Грейнджер.
– Твою мать! – он бежит, только бы успеть. – Куда тебя понесло, дура?
В висках стучит. Ярость, страх за Грейнджер сливаются воедино. Где она? В каком из сараев? Он останавливается на секунду. Везде тишина. Неужели не успел?
– Бомбарди Максима! – прочь летят двери одного из сараев. Никого. Повторить заклинание, выбить двери в соседнем…
…Она плачет. Драко слышит её всхлипывания и совсем тихий голос:
– Нет, пожалуйста…
Картина, открывающаяся перед глазами, не похожа на реальность: она, его Грейнджер, полураздетая, заплаканная, испуганная… а над ней Теодор, который явно не собирается останавливаться на достигнутом.
Планка падает. Перед глазами разрываются вспышки, похожие на фейерверк, хотя, скорее, это рвутся кровеносные сосуды в глазах. Гнев застилает сознание.
– Она сказала: «нет»!
И Нотт отлетает в сторону от произнесённого Малфоем заклинания. Ударяется о стену. Падает на пол мешком. Хмель мигом выходит из одурманенной головы. При виде Малфоя, его обезумевшего взгляда Нотт испугался не на шутку. Вряд ли Слизеринский Принц так сетует за соблюдение порядка в школе, вряд ли он против случайного перепихона с гриффиндоркой, но ведь что-то заставило его напасть на Теодора. Что-то или кто-то…
Нотт поднимает руки, показывая всем видом, что сдаётся, что не станет вступать в сражение с Малфоем.
– Тебе нужна Грейнджер? Забирай, я не претендую…
Малфой не ответил. Несколько шагов отделяло его от Тео. Последние капли терпения, желание не потерять контроль и сжатые до побелевших костяшек кулаки. Драко на мгновение кинул взгляд в то место, откуда только что отлетел Нотт. Грейнджер забилась в угол, поджимая колени и обхватывая их руками, продолжала жалостно всхлипывать. Будто перед ним была сейчас не смелая гриффиндорская староста, героиня войны и победительница Волдеморта, а всё та же испуганная девчушка, которая рыдала на его груди во мраке библиотеки. Он обещал ей, что всё будет хорошо. И не сдержал обещание… Нельзя было отпускать её одну. Надо было остановить ещё там, посреди Большого Зала, и плевать, что она была бы против. Зато она была бы в безопасности, и грязные лапы Нотта не посмели бы даже коснуться её, не то, что обидеть…
Малфой выдохнул, выпуская воздух сквозь стиснутые до предела челюсти, загоняя гнев на себя глубже в душу, стараясь не потерять самообладание. Нотт испугался ещё больше, пополз по полу, цепляясь за корни растений, прорвавшихся через доски.
– Драко! Стой! Стой!!! Я ничего не делал! Она сама хотела…
– Врёшь, сука!
Драко старался контролировать эмоции, рассчитывать силу, иначе придётся сесть в Азкабан за убийство. Как он был сейчас близок к тому, чтобы послать в Теодора Авада Кедавра за то, что посмел посягнуть на самое ценное в жизни Драко. На его Грейнджер.
И сейчас он точно знает, что Нотт лжёт. Ни при каких условиях она не стала бы терять невинность с пьяным подонком в сарае. Даже назло Малфою.
Последний шаг отделяет Драко от Нотта. Всё происходит, как в маггловском кино на замедленной съёмке. Теодор ещё пытается что-то говорить, оправдываться, но Драко уже не слышит его.
Первый удар Малфой наносит прямо в лицо. Кулаком. Отбросив палочку. Он мог бы ударить магией. Но ярость в его голове сейчас контролировала каждый жест, словно превращая молодого аристократа в обычного маггла с его низменными эмоциями. Уничтожить врага. Разорвать голыми руками на мелкие части. Вынуть пульсирующее сердце из грудной клетки. Сделать что угодно, лишь бы не видеть испуганные глаза Грейнджер. И знать, что Нотт никогда больше не прикоснётся к ней.
Удар, и тело Малфоя пробирает судорога. Нельзя бить левой рукой, заставляя чёрную магию метки ощущать угрозу, как тогда на чердаке, когда Грейнджер спасла его. Но мозг не слушается, и занесённый кулак снова встречается с валяющимся на полу телом Теодора, превращая его в бесчувственный кусок мяса. Пальцы смыкаются на горле, приподнимая Нотта с земли, и Драко тут же вновь хладнокровно бьёт его, преодолевая адскую боль в левом предплечье. Странное желание, граничащее с мазохизмом: чувствовать боль, сублимируя её в гнев и желание уничтожить Нотта. Будто таким извращённым способом, Драко мог защитить Грейнджер от её собственной боли, в стремлении забрать всю себе до конца, до последней капли. Он готов был убить её обидчика, уничтожить всё, что могло принести ей угрозу и вред.
– Тварь! – шипит Драко, в очередной раз занося кулак над лицом Нотта и совершая три коротких удара, на каждый по слову. – Она. Сказала. НЕТ!!!
Он бил и бил валяющегося на полу, распластанного однокурсника, желая ему только смерти. В какой-то момент даже перестал понимать счёт времени…
– Ты убьёшь его! – голос Грейнджер возвращает Драко к действительности.
Он останавливает занесённый кулак, оборачивается на голос. Она стоит, опершись спиной о стену и дрожит. Руками пытается держать куски разорванного платья, а в глазах читается страх, переплетаясь с состраданием.
– Убью… – рычит Драко, замахивается, припечатывая Нотта к полу.
– Ты же не убийца…
И в долю секунды перед глазами Драко пролетает всё та же ночь 30 июня 1997 года… Глаза старого профессора Дамблдора, его лёгкая улыбка: «Ты не убийца, Драко!», и зелёная вспышка лишает жизни человека, который верил в него…
Драко до сих пор в сарае на заднем дворе школы. Он только что чуть не убил человека. «Ты не убийца», – на этот раз это голос Гермионы Грейнджер. Драко исступлённо вертит головой, пытаясь найти угрозу. Понять, кто может сейчас нанести смертоносное заклятие. Потому что он не позволит повториться той страшной ночи. Не позволит забрать человека, который верит в него. Забрать у него Грейнджер…
Но опасности нет. Это всё только в его голове.
Драко тяжело дышит, он устал избивать жирную скотину, которого раньше считал своим союзником. Валяющийся на полу Нотт не мог больше никому причинить вреда. Он вряд ли сможет подняться на ноги. Но почему-то Драко не чувствовал удовлетворения или радости отмщения, как раньше. Как же было просто – кровь за кровь – и на душе нет ни капли терзаний. Стереть с лица земли противника и гордо идти дальше.
Вот и сейчас враг повержен. Но Драко всё ещё чувствует жажду крови. Не все виновные наказаны. И странно понимать, что в этой ситуации виновен он сам. Не Нотт, позволивший себе обидеть Грейнджер, а сам Драко, допустивший эту страшную ситуацию. Он должен был уберечь, предотвратить, предугадать. Не отпустить одну, не бросить, не спровоцировать её побег из замка ревностью. Как теперь смотреть ей в глаза? Драко с ужасом осознал, что не хочет видеть лица Грейнджер, прячет взгляд, как нашкодивший первокурсник.
Он шарит по полу, поднимает палочку Нотта, переламывает пополам. Колдует верёвки, крепко связывая Теодора. Последний раз пинает валяющегося товарища и цинично бросает:
– Скажи ей спасибо! Иначе я действительно убил бы тебя…
====== Не замарать руки ======
Поднять на Грейнджер глаза всё ещё невыносимо. Увидеть её лицо, удостовериться в том, что она разочарована… Драко подходит к Гермионе немного пошатываясь, пока не в силах посмотреть на неё. Скидывает с себя парадную мантию, протягивает девушке. Она кутается, отпуская наконец ненавистные клочья платья. И вдруг всхлипывает, подаётся вперёд, прижимаясь к нему. Драко несколько мгновений стоит в исступлении, пытаясь понять, что делать дальше. Грейнджер должна ненавидеть и презирать его. Должна обвинять в несдержанных обещаниях. Ведь это он виноват во всём этом кромешном аду, в который она угодила по глупости. Но вместо этого она по-детски жмётся к нему, ища защиту от опасности. Драко аккуратно обнимает девушку в ответ, будто боится вновь причинить боль.
– Спасибо… – шепчет Гермиона, пряча лицо где-то в складках его рубашки, – я боялась, что он… – запинается, не в состоянии говорить.
– Всё хорошо… теперь всё хорошо…
Драко сам не верит в то, как звучит его голос. Он будто смотрит на всю эту картину откуда-то сверху, не понимая до конца, что происходит. Но сейчас это не важно. Важно успокоить Грейнджер. Донести до замка. И плевать, даже если они встретят по пути кого-то. Однако все студенты до сих пор в Большом Зале. Гремит музыка. Слышен смех.
Они вошли в Холл, так и не встретив ни профессоров, ни студентов. Казалось, что весь замок сейчас был на празднике, так некстати превратившимся в кошмарный сон.
Драко останавливается на одном из пролётов Парадной Лестницы. Опускает Гермиону на ноги. Вытирает руки от крови Нотта о свою мантию.
– Подожди меня здесь. Я сейчас приду.
Он нашёл Блейза в дальнем углу Большого Зала, обжимающегося с Даффной.
– Забини! – отвлекает его Драко. – Мы должны держаться вместе, помнишь? – Блейз смотрит на него с непониманием. – Ты знаешь, где Нотт? Ты, миротворец херов! – Драко швыряет ему под ноги половинки палочки Тео.
Блейз догоняет Драко уже в Холле.
– Что случилось? – глаза сокурсника встревожены.
– Он насиловал девушку в сарае на заднем дворе, – Драко произносит эти слова так просто, словно это была не Грейнджер и будто не он чуть не убил Нотта только что. – Если ты хочешь проблем, можешь продолжать танцевать. Я оставил его там подыхать.
По голосу Малфоя, по его тону, по внешнему виду Блейз понял, что спорить бессмысленно. Кивнул и побежал к выходу из замка.
Слизеринское «вместе» означало, что сейчас Нотт получит от Блейза скорее всего ещё похлеще. Забини не терпел подобных вещей. Высший свет магического мира не имеет право держать насильника в своих рядах. Теперь для Нотта участь была не самая радужная. Изгнание из элиты приравнивалось к изоляции.
– Прощай, Нотт, – вслед Блейзу проговорил Малфой.
Вершить судьбу других, силами своих министров, не замарать руки в крови. В этот раз Драко это почти удалось.
====== Как воздух ======
Гермиона поднялась на два пролёта вверх, поспешно стараясь уйти в спальню, когда Драко догнал её.
– Куда ты?
– В свою комнату, – она снова всхлипывает.
– Пошли со мной. Я не дам тебе быть сейчас одной.
Он придержал её под локоть и повёл в сторону Северной Башни. Длинные лестницы. Множество ступеней. Кабинет Прорицаний. Через люк на чердак в комнату, в которой только они одни.
Драко уложил Гермиону на диван и сел на пол, опершись спиной на мягкую подушку. Откинул голову. Тишина успокаивала. Давала шанс перевести дыхание, почувствовать, что всё наконец закончилось. Её холодные пальцы аккуратно ложатся на его затылок, начиная перебирать волосы. Драко оборачивается. Гермиона лежит, кутаясь в его парадную мантию. Растрёпанная, лицо заплаканное. Он сейчас готов отдать что угодно, только больше никогда не видеть Гермиону такой. Он закрывает глаза, прижимаясь лбом к её груди.
– Прости меня, Грейнджер, – как же сложно сказать эти слова. Но он знает, именно это надо сейчас сказать. – Я полный идиот. Это я виноват в том, что случилось сегодня… Но я правда не встречаюсь с Пэнси, с тех пор как мы с тобой… – Драко оступается на полуслове, не придумав название их отношениям.
– Почему вы тогда целовались?
– Мы не целовались! Она задавала много лишних вопросов про то, где я бываю по вечерам. Звала на свидание. Мне надо было сделать так, чтобы не привлечь внимание к нам с тобой, к нашим встречам… Пенси никогда не была моей девушкой. Мы иногда… встречались… но это давно в прошлом. Мне сейчас не нужна Пенси! И никто другой не нужен… а ты нужна… Я наверно убил бы сегодня Нотта, если бы ты не остановила. Потому что ты моя, понимаешь? – слова, не желающие превращаться в структурированное предложение. Слова, появляющиеся из головы сами собой, слепо отражающие мысли.
Гермиона молча кивает. По идее она должна обижаться на Драко. Должна продолжать презренно молчать и игнорировать, потому что он действительно виноват во многом. Но она только что услышала от него то, чего никогда не могла бы услышать от Малфоя. Он извинился, признал свою вину. Но больше Гермиону тронули его слова: «Ты нужна мне, потому что ты моя…». Она, наверное, отдала бы всё на свете за то, чтобы Драко повторил сказанное. Потому что с неистовой силой хотела верить в это, верить в то, что нужна ему.
Спутанные белые волосы водопадами проскальзывали сквозь её пальцы. Драко Малфой, казалось, сделал только что невозможное, сотворил чудо. Ведь невозможно было верить в то, что Гермиона Грейнджер слышала от него. Но важнее, наверное, было сейчас увидеть его лицо. Он ведь не может лукавить, говоря такие вещи.
– Откуда ты узнал, где я?
– Пошёл за тобой, когда понял, что тебя слишком долго нет в замке.
– Я очень испугалась…
– Я знаю. Больше никто никогда не тронет тебя. Потому что я буду рядом.
Драко поднимает голову, первый раз за вечер осмелившись посмотреть на Гермиону. Их взгляды встречаются в темноте пустой комнаты. Мгновения молчания, кажущиеся им двоим вечностью. И каждый из них понимает сейчас, что слова лишние. Потому что глаза не могут лгать.
Ладошка Грейнджер соскальзывает с волос Драко, обвивая за шею. Она знает – он не врал и не лукавил. Она действительно нужна ему. И он необходим ей, как воздух, которого почему-то вдруг стало так мало вокруг. Гермиона делает глубокий вдох, наполняя легкие. Но кажется, что кислорода всё ещё нет.
Драко поддался движению, обнял, прижимаясь виском к её горячему лбу. Привычные гордость и достоинство тихо скулили на задворках разума, ругая его за сказанное. Он извинился перед грязнокровкой. Признался ей в том, что она ему нужна. И в тот момент, когда увидел её глаза, понял, что был прав. Затолкал брюзжащую гордость подальше и обнял Грейнджер крепче. Потому что именно сейчас, встретившись с неё взглядами, Драко наконец почувствовал, что победил. А всё остальное – просто пыль.
Он ложится рядом, пытаясь согреть дрожащую, замёрзшую, испуганную девушку. Его девушку. Которую он чуть не потерял из-за собственной гордыни и мнимого статуса в обществе. Да пошло оно всё! Если за статус надо платить такую цену, пусть он остаётся подонкам, вроде Нотта.
Гермиона продолжает дрожать и тихо всхлипывать. Но через несколько минут Драко чувствует, как она расслабляется, обмякает в его руках.
– Спи, – шепчет он, – тебе надо отдохнуть. Я здесь и никуда не уйду. Никто тебя не обидит!
И на этот раз она снова верит ему. Потому что сил сопротивляться больше нет. И нет в мире места более надёжного, чем рядом с ним.
====== Сон в долг ======
Драко открыл глаза и несколько секунд смотрел в тёмный потолок. События, произошедшие вчера, казались нереальностью и выдумкой. Он танцевал с Грейнджер, потом дрался за неё. Потом они разговаривали, и он извинялся. А потом она заснула в его объятьях. И он тоже заснул.
Драко потёр глаза, пытаясь вновь понять, спит он или нет. Ни одно из вышеперечисленных событий не могло быть настоящим. Магглорождённая Грейнджер не настолько хороша, чтобы привлечь его внимание. Она – порождение всего того, что его учили презирать и сторониться. Чистокровные волшебники не связываются с грязнокровками – таков негласный закон магического мира. Все, в чьих жилах течёт кровь магглов, обязаны прислуживать и выполнять чёрную работу. Драко всегда чётко знал это. Его так учили. И если он и думал когда-либо о Грейнджер, то только с точки зрения того, как бы лишний раз указать ей на её место.
Драко повернулся на другой бок, прогоняя прочь мысли. Судя по темноте вокруг, сейчас была ещё глубокая ночь. Он наверняка спит, утром будет время подумать над этим всем.
И снова засыпая, проваливаясь в калейдоскоп ярких образов сна, он понял, что обнимает девушку. Ещё мгновение непроснувшийся мозг пытался успокоиться надеждой на то, что это Пенси. Но реальность победила. Драко открыл глаза, приподнялся на локтях, заглядывая через руку. Это действительно была она – сомнений быть не могло. Копна взбитых каштановых волос, веснушки… даже тонкий запах её маггловских духов – всё выдавало в лежащей рядом с ним девушке Гермиону Грейнджер.
События прошедшего дня были не в его голове, а в реальности. Всё то, что ещё мгновение назад казалось ему сном, было на самом деле. Танцы, драка, его извинения и то, как они заснули на диване в обнимку…
Надо было что-то делать. Стереть Грейнджер память или просто сделать вид, что ничего этого не могло происходить! Сбежать в слизеринскую спальню, а утром слушать сплетни о том, что Грейнджер не ночевала в своей комнате. Отпугнуть, отстраниться, не навлечь на себя подозрений – ведь так учил отец! Никаких связей не может быть у наследника древней магической фамилии и грязнокровки. Надо отмыться, произнести очищающие чары…
Голос отца в голове орал, не жалея голосовые связки, пытаясь заставить Малфоя младшего опомниться и сбежать, пока не стало слишком поздно!
Но, видимо, было уже поздно.
Драко зарылся носом в спутанные волосы Грейнджер, касаясь её шеи. Обнял, притягивая ближе к себе. Она не проснулась, но поддалась движению.
Он хотел указать на её место в обществе?! Указал! И именно это было её место – рядом с ним!
«Я здесь и никуда не уйду. Никто тебя не обидит!», – кажется он говорил ей нечто подобное вчера. И пускай рациональный голос Люциуса ещё уговаривал его поступить логично и не совершать страшную ошибку. Но Драко кое-что обещал магглорождённой Грейнджер вчера вечером, обнимая её. Обещал, что будет рядом и не уйдёт.
Она вздрогнула, но не проснулась. Истерика, потеря сил, страшные события вчерашнего вечера – всё что угодно могло напугать её во сне. Драко крепче обнял Гермиону, тихо повторяя вчерашнее обещание:
– Спи! Всё хорошо! Я здесь и никуда не уйду. Никто тебя не обидит!
И в этот момент он уже не слышал, что говорил ему логичный разум. О долге, семье, обществе… Драко не слышал, потому что сердце говорило громче разума.
====== Она. Была. Права. ======
Гермиона проснулась рано. Привычка вставать на первую лекцию без опозданий сделала своё дело. Солнце едва коснулось лучами окна, как сон унесло, будто сдуло ветром. Она даже улыбнулась новому дню, а потом вспомнила, что было вчера.
Страх пополз по телу от кончиков пальцев вверх по венам, подбираясь к горлу, начиная смыкаться кольцами и душить. Страшно было даже не из-за того, что с ней произошло вчера в сарае, скорее, ей было страшно из-за того, что было после.
Взгляд Малфоя в тот момент, когда он избивал Нотта, казался безумным и очень похожим на взгляд его покойной тётки. При этой мысли Гермиону передёрнуло, и стало ещё страшнее. Она автоматически коснулась своего шрама на руке, оставленного той самой безумной Беллатрисой. Воспоминания из страшного, тёмного подвала, который был больше похож на тюремную камеру смертников, дикий хохот, запах крови… и глаза Драко в тот момент…
