Текст книги "Заклинание, убивающее миры (СИ)"
Автор книги: Terry Tonks
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)
С каждым куском пищи, с каждым глотком всё такого же безвкусного вина, которое ни на градус не пьянило, Драко Малфой осознавал полнейшую тщетность своей жертвы, а главное – жертвы Грейнджер. Глупая девчонка отдала всё ради спасения парня, в которого влюбилась по ошибке. Этого не должно было произойти, они никогда не могли бы быть вместе. И то, как она отказала ему в их последний разговор, упрекая в том, что не станет ему «удобной любовницей», ожидая в квартире в Лондоне. Она была права. Как всегда, как во все разы, когда он пытался убедить её в том, что после школы у них будет шанс. Но шанса не было. Сейчас Драко видел это очень чётко. Их короткий роман должен был окончиться ещё тогда, подчиняясь голосу разума. Ведь в мире, за который он сражался, не было места магглорождённым, пусть даже «удобным любовницам».
Драко доел, отложил приборы и поднялся.
– Спасибо, я пойду.
– Отдохни, дорогой.
– Да, мама.
– Я горжусь тобой, сын!
Драко остановился от резкого желания ударить отца. Такого не было никогда. Никогда он не думал о том, чтобы навредить Люциусу, даже в страхе. Сила дементоров, казалось, не только высосала всю радость из мира Драко Малфоя, но и поселила там новые эмоции. Отец гордился им. Гордился тем, что Драко отдал почти целый год жизни, чтобы в итоге вернуться к служению самому страшному из возможных хозяев – своему собственному эго. В идеальном мире, в котором правят Малфои. В котором нет места безродным девчонкам из сиюминутного школьного увлечения. Она снова была права.
– Ты сумел восстановить честь нашего древнего рода. Тебе удалось невозможное! Вот, что значит сила семейных уз…
– Где она, ты знаешь? – тихо перебил его Драко.
– О ком ты?
– Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Гермиона Грейнджер. Где она?
Люциус скривил губы, презренно фыркнул.
– Твоя грязнокровная пассия даже ни разу не была на судах. Тебе действительно важно, где она? Она ни разу не добилась свидания, ни разу не писала тебе. Какая теперь разница?
– Я не спрашиваю твоего мнения на её счёт. Ты знаешь, где она и скажешь мне об этом сейчас, иначе я применю лигеллименцию или Империо и заставлю тебя говорить.
Люциус вздохнул, но как-то без особого разочарования. Было понятно, что он наводил справки и информация, которой обладал, радовала его.
– Я говорил тебе, в критической ситуации магглы выбирают подобных.
– Меня не интересует твой жизненный опыт. Мне плевать на твою магглорождённую школьную любовь, которой ты мстишь всю жизнь, убивая её собратьев. Прости, мама. Я спрашиваю, где ОНА?
– Ты мало страдал в Азкабане? Ты хочешь помучать себя ещё?
– Где она?
– Она в доме своего жениха Рональда Уизли. Авроры называют это место «Нора». Они живут там уже восемь месяцев…
Восемь месяцев. Два слова, расставляющие всё по своим местам. Два слова, способные, казалось, изменить жизнь. Порвать привычные парадигмы, сотворить невозможное. И если признание Грейнджер в любви Малфою убивало миры, то надежда, таившаяся в простых, казалось «восьми месяцах», была способна этот самый мир спасти. Потому что ровно восемь месяцев назад к Драко в камеру Азкабана приходил Поттер. Восемь месяцев назад он забрал с собой маггловский плеер, подаренный Драко Гермионой. И на протяжении этих восьми месяцев патронус-выдра не давал Драко сойти с ума и потерять всякую надежду, приходя каждую ночь к непроницаемой стене Азкабана. Совпадений быть не могло. Это был ЕЁ патронус. А это означало, что Грейнджер была не права. Шанс есть всегда, даже за стенами тюрьмы, даже в рамках статуса. А их «заклинание, убивающее миры» способно победить даже самый закостенелый устой, победить саму смерть.
Ведь он для неё Никто. А она – Никто для него. А значит у них нет ни статуса, ни положения в обществе. У них есть только имена. Без фамилий. Без обязательств перед семьёй и перед миром. Без предрассудков и стереотипов. Оставалось только убедить в этом Гермиону. А для этого надо всего лишь найти место, которое Уизли называли «домом».
====== Она больше не ждет ======
– Где она? – сухим голосом спрашивает он. Голосовые связки хрипят, будто в горле уже давно нет ни капли влаги.
– Уходи, Малфой! Она себе чуть жизнь из-за тебя не сломала… – Уизли преграждает дорогу, крепко держа косяк двери.
– С её жизнью я как-нибудь разберусь сам. Спасибо за участие. Я спрашиваю, где она?
– Уходи… – Рон со злостью исподлобья косится на Драко.
– Рон, хватит! – Поттер. Святой Поттер появляется рядом, перехватывая руку рыжего. А тот уже достал палочку в желании проводить Драко восвояси. – Малфой, тебе действительно лучше уйти. Гермиона слишком много страдала в последнее время. Если ты ценишь её, ты…
– Это не ваше грёбанное дело! – Драко пытается держаться. Но если сейчас эти недоумки не уйдут с дороги, ему придётся применить силу.
– Уходи, Малфой! Она больше не ждёт тебя…
«Она больше не ждет тебя…»
Он был готов поверить в эти слова, если бы каждую ночь не сидел у отверстия в прочной неприступной стене камеры Азкабана. Если бы с наступлением темноты на востоке не зарождалась тусклая серебряная точка. Если бы маленький зверёк в виде слабого патронуса, так похожий на разъярённую Гермиону Грейнджер, не приходил к нему все эти восемь месяцев…
И он почти верил. Потому что со временем патронус стал тускнеть. Потому что несколько ночей он растворялся, вовсе не добравшись до стен Азкабана. Неужели потому что она перестала ждать…?
Он должен знать! Должен услышать это от неё лично, а не от её тугоумных дружков. Если она действительно не ждёт, он уйдёт…
Палочка жжёт ладонь, чертя в воздухе Эверте Статум, отталкивая рыжего Уизли назад в дом. Поттер не мешкает, и Драко ощущает удар силы. Но боли нет. Поттер бил не на поражение, скорее пытаясь прогнать его из дома. А может быть, Драко просто разучился чувствовать боль…
Вспышки света.
– Экспелиармус! – Поттер, до чего предсказуемо…
Но палочка летит прочь из рук. Уизли стоит ближе, чем Поттер, а значит, тратить на него свои силы логичнее. Призвать палочку ментально, а за оставшиеся несколько мгновений успеть дотянуться до рыжего ублюдка. Как же давно Драко мечтал о том, чтобы у него появился повод дать Рону в морду. Но весомого повода не находилось. Момент удовольствия, когда его кулак всё же достиг своей цели. Несколько коротких ударов, и Драко отлетает назад от запущенного Поттером заклинания.
Гриффиндор не бьёт в спину. И этим надо пользоваться. Палочка наконец возвращается в руку хозяина, Драко отправляет несколько заклинаний в Поттера и Уизли, громя и разрушая и без того не богатую обстановку гостиной дома.
Они переводят дух, наставляя палочки друг на друга. Гарри, прикрывающий спину товарища. Рон, оттирающий кровь из разбитой губы. А напротив их вечный враг и соперник – Драко Малфой, восставший из мёртвых, оправдавший себя и семью перед Визенгамотом, разрушивший жизнь Гермионы Грейнджер!
– Тебе конец, – скрипит зубами Рон, отплевывая кровь.
Мгновение отделяет их от настоящей битвы. В которой наверняка будут побеждённые. Двое против одного. Одного бесконечно уставшего человека. В жизни которого не осталось даже капли надежды. И этот человек сейчас боролся с двумя сильнейшими противниками за право знать… знать, почему перестал приходить её патронус…
Палочки чертят руны, каждый из соперников готов сейчас к тому, что последствия действий могут быть плачевными. И их, казалось, уже не остановит ничто…
Дымовая завеса разрывается в центре гостиной, застилая всё пеленой сизого тумана. Дышать нечем, глаза режет едкий дым. Заклинание это сотворили не они, а значит, к Поттеру и Уизли присоединился ещё кто-то. Драко быстрыми движениями развеивает туман, задыхаясь в парах дыма, стараясь отыскать нового соперника. Силуэт человека, пославшего чары, проступает медленно, но Малфой точно оценивает его место нахождения – лестница, ведущая из левой части дома. Идеальная позиция, волшебник сверху, именно так он сможет поразить противника.
Драко посылает боевое заклинание вверх, и лишь на последнем звуке ему не хватает воздуха, пропитанного насквозь едким дымом.
Мгновение на то, чтобы откашлять пары удушливого заклинания и вновь начать бой.
Мгновение на то, чтобы оценить, что Рон и Гарри заняли стратегическую позицию справа, а их союзник бьёт с левого фланга.
Мгновение, отделяющее Драко от решения, в какую из сторон посылать заклятие.
Мгновение, которое дает ему шанс рассмотреть своего нового противника.
Рассмотреть. Узнать. И опустить палочку.
Гермиона Грейнджер стояла на лестнице слева, направляя волшебную палочку вниз, в центр гостиной. Щурилась от дыма, клубящегося вверх, и тоже старалась разглядеть.
– Гарри, Рон! Вы целы?
Её голос твёрдый и уверенный. Она не желает знать, цел ли Малфой. Ей это не важно. Она выбрала сторону. Выбрала своих друзей.
«Она больше не ждёт тебя»…
Все на своих местах. Всё, как говорил отец. В критической ситуации магглы выбирают подобных.
Драко сделал то, что должен был. Он добился своего: восстановил честь семьи. Он сделал выбор.
Гермиона тоже сделала свой выбор. Действуя логично и трезво. Понимая, видимо, что с заключённым, пускай даже оправданным, ей не светит в этой жизни ничего хорошего. Что магический мир не примет никогда такого их союза. Что друзья и семья всегда будут рядом, в отличие от непостоянного и такого ненадёжного Малфоя.
Он не задержится больше в этой дыре ни секунды. Грейнджер сделала свой выбор… больше ему здесь нечего делать.
Нора по-прежнему ненаносима, а значит, для аппарации надо покинуть эти мерзкие стены. Он преодолевает холл за считанные мгновения, чуть ли не бегом, не оборачиваясь.
И уже на пороге, почти выбивая ветхие двери плечом, произнося мысленно приказ про трансгрессию, Драко видит где-то сбоку тусклую серебряную вспышку.
Сзади с грохотом рушатся остатки мебели, шум захлопывающейся двери мешает понять, показалось ли ему. Драко останавливается, медленно оборачиваясь в сторону света, стараясь изо всех сил мыслить трезво и не поддаваться тщетным надеждам. Серебряный огонёк снова вспыхивает в полуметре от него на выгоревшей траве, силясь принять хоть какую-то материальную форму, но гаснет, не успевая превратиться в полноценный патронус.
Сердце пропускает несколько ударов, но не давая Драко возможности умереть, тут же разгоняет кровь по телу, пускаясь в бешеный галоп. Надежда вспыхивает в нём так же, как этот маленький огонёк в третий раз пытается материализоваться, принимая всё же форму зверька. Сомнений нет – это выдра.
Патронус стремится к двери в дом и гаснет.
– Грейнджер, мать твою…
Именно сейчас Драко хочет остановиться. Перевести дух. Не дать разуму возможность окончательно съехать с катушек.
Патронус-выдра спасал его от слабоумия на протяжении почти восьми месяцев. А сейчас этот патронус, появившийся так некстати, когда, казалось, всё решено, мог запросто вновь свести его с ума.
Именно потому, что всё решено. Потому что «она больше не ждёт…»
Серебристый огонёк снова блестит у его ног, но в этот раз его блеск гаснет гораздо раньше прошедших, даже не успевая принять форму.
И в этот момент Драко становится ясно, почему её патронус перестал приходить.
У неё не осталось сил.
Не осталось в душе больше ничего радостного и светлого.
Не осталось даже капли надежды на то, что Драко вернётся.
А без светлых воспоминаний и надежд творить патронуса невозможно…
Драко развернулся на месте, вновь почти выбивая старую дверь Норы, возвращаясь в раскуроченный холл.
Ступени лестницы слева не кажутся преградой. Он преодолевает их за считанные секунды. Рон Уизли отлетает в сторону, Драко даже не успевает понять, какое из заклинаний применил, чтобы убрать с пути старого соперника. Гарри отходит сам, в последний раз подтверждая мнение Драко о нём и его разумности.
Гермиона сидит на ступенях, обхватив голову руками, покачиваясь вперёд-назад, будто поломанная кукла-неваляшка из детских воспоминаний. Драко не сразу понимает, что она твердит, до боли сжимая палочку в побелевшей от напряжения руке. Ногти впиваются в кожу, рука предательски дрожит, не желая совершать привычные движения. Но Гермиона вновь и вновь пытается призвать патронуса, не видя уже ничего вокруг. И с каждым всё более тихим «Экспекто Патронум» она опускает голову ниже, почти касаясь колен.
– Экспекто Патронум! Экспекто… Патронум! Экспекто…
Драко взлетел по лестнице, рухнул перед Гермионой на колени, сбивая ноги о ступени. Обхватил её плечи и прижал к себе, пытаясь хоть как-то привести её в чувства.
Девушка, трясущаяся в его руках, никогда не могла бы быть его Грейнджер. Она не имела права сдаваться. Она не должна была… но она сдалась. Вот она – хвалёная гриффиндорская смелость!
Гермиона не боялась идти на войну. Не боялась сражаться с Пожирателями Смерти. Не боялась Тёмного Лорда…
Но она никогда не сражалась за себя, защищая других. И в её душе всегда была надежда на победу. Вот почему она с такой лёгкостью освоила Патронуса на Шестом Курсе.
Три месяца назад надежда на победу в этой борьбе угасла. Сил сражаться не осталось. И Патронус стал тоже угасать, а вскоре и вовсе перестал получаться. И тогда они все: её друзья и сам Драко решили, что «она больше не ждёт…».
Драко сильнее прижал Гермиону, перехватил её палочку и попытался вынуть из сжатого до судороги кулака.
– Хватит, перестань… слышишь меня? Хватит…
Она мотнула головой, размазывая слёзы и тушь по лицу. Перехватила палочку сильнее и снова попыталась призвать патронуса. В этот раз уже почти шёпотом.
Драко сцепил зубы, сильнее потянув на себя. Отобрал палочку, откинул её прочь и постарался заглянуть в лицо Гермионе.
– Я здесь! Я пришёл… хватит! Посмотри на меня!
Полупросьба. Полуприказ. Как много раз прежде, на чердаке над кабинетом Прорицаний в старой школе.
– Посмотри на меня, Гермиона!
Как в первый раз, когда он целовал её. Как в первый раз, когда она призналась ему в любви. Как в первый раз…
Открыть глаза – значит вновь осознать, что это только сон. Вновь понять, что надежды нет. Потому что это не может происходить наяву. Драко Малфой в Азкабане. Под стражей дементоров. Кингсли обещал отменить их, но ведь всё происходит очень медленно, если ему вообще дадут это сделать…
А Драко Малфой обвинён в убийствах. Его судят за метку, за то, что он – Пожиратель Смерти. Такое обвинение практически никому не удавалось оправдать…
А это значит, что открывать глаза нельзя. Ведь пока ты не открыла глаза, ты можешь хотя бы слышать его голос в голове. Его слова: «Посмотри на меня, Гермиона!».
Как в первый раз…
– Посмотри на меня!
Надо открывать глаза. Надо просыпаться. Надо возвращаться в реальный мир. В мир, в котором Малфой проживёт остаток дней в Азкабане. А у неё даже не выходит сотворить патронуса, чтобы хоть как-то облегчить ему жизнь в этом ужасном месте. Сил больше нет…
– Посмотри на меня!
Она открывает глаза. Взгляд, будто у остекленевшей фарфоровой куклы. Она смотрит не мигая, несколько секунд убеждая себя в том, что наваждение должно пройти. И сейчас образ Драко растворится, как бывало множество раз за эти восемь месяцев, с приходом рассвета.
Но он не растворился.
– Ты…
– Я, Грейнджер. Я! Я здесь. Меня оправдали. Я не Пожиратель Смерти. Метки нет…
Он задирает рукав, разрывая тонкую ткань рубашки. Предплечье, на котором привычно было месиво из крови и кожи. Которое он прятал под повязку, но Гермиона никогда бы не спутала повязку с его кожей. Рука была почти здоровой, почти без отпечатков магии, почти кожей, хотя скорее – равномерным шрамом. Но метки на ней не было. Даже следа или очертания ужасного черепа со змеёй, приводящих в ужас волшебников Британии и всего мира.
– Как? – она всё ещё не верит, цепляясь последними силами за его уверенный образ и слова.
– Жертва.
Драко аккуратно убрал с лица Гермионы мокрые от слёз локоны, заправил за ухо. Провёл тыльной частью ладони по щеке.
– Последнее условие в книге. Жертва. Я думал, это обязательно смерть… оказывается, есть вещи страшнее смерти. Ты пожертвовала собой ради меня. И выполнила последнее условие…
Она коротко всхлипнула, зажимая руками рот, стараясь изо всех сил не разрыдаться в голос. Драко действительно был здесь. Это был не сон, не наваждение и не бред. Драко был здесь!
Он перехватил её ладошку, снова прижал к себе.
– Ты… ты… Драко, ты жив… я думала… мне сказали…
Она снова заплакала, стараясь как можно теснее прижаться к нему. Душа в складках его одежды свои слёзы. Вдыхая его запах. И веря наконец в то, что это всё по-настоящему.
– Спасибо тебе! – он гладит её по голове, зарываясь пальцами в спутанные кудри непослушных волос. – Ты снова спасла меня!
Она молчала. Молчала не потому, что не знала, что ответить, а потому что слова были не нужны. Всё происшедшее казалось настолько невозможным, что любое слово, произнесённое сейчас, не имело шанса на существование.
Позади что-то падало, снизу доносились взволнованные голоса Мистера и Миссис Уизли. Гарри и Рон тихо спорили на пороге Норы…
– Пошли, – Драко попытался поднять Гермиону, придерживая за плечи.
– Куда вы? – Гарри удержал Рона, стараясь звучать убедительно. – Малфой, куда вы собрались?
– Пошёл к нарглам, Поттер. Это больше не твоё дело. И никогда им не было…
Два пролёта раскуроченной лестницы. Ледяная ладошка Грейнджер в его руке и единственное желание: поскорей увести её отсюда. Пока у неё не возникло желания, как всегда, начать спорить, доказывая, что у них нет будущего. Именно потому что будущего действительно не было. Они были вновь друг другу Никем, как два года назад в пыльном тупичке старой школы возле кабинета директора. У них сейчас не было ни единого шанса на принятие их союза миром, на совместную жизнь в Лондоне или в любом другом месте. И это первый раз в жизни было совершенно неважно. Потому что слабая девушка, которая следовала сейчас за Драко не была ни Героиней Войны, ни Борцом за Справедливость, ни даже гриффиндорской старостой. Она была отчаянной и безрассудной, но совершенно наплевавшей на себя, стараясь спасать сначала мир, потом Малфоя. Сейчас наступала очередь Драко спасать её. От неё самой, собственных страхов и предрассудков. Давая шанс на долгожданное счастье где бы то ни было. Там, где ничего не будет мешать ей просто быть собой.
Драко аккуратно обнял Гермиону, парно трансгрессируя с порога Норы. Он точно знал пункт назначения, мысленно называя конечную точку аппарации. Что-то подобное она описывала ему когда-то давно, как место, в котором хотела бы оказаться и провести каникулы. Здесь их никто не знал. Здесь никто не слышал о Драко Малфое и Гермионе Грейнджер. Здесь не знали о Волдеморте и войне. Здесь не знали о магии вовсе. Небольшой маггловский отель, похожий на коттедж Ракушка и улыбчивая администратор на ресепшне.
– Добро пожаловать на фестиваль. Вам понравится список групп участников. У вас великолепные костюмы, конкурс будет проходить в среду, не забудьте подать заявку. Номер для молодожёнов? Конечно, бунгало номер 26 сразу за пирсом. Да, расположен отдельно, вам никто не будет мешать. Обслуживание в номер? Два завтрака и кофе. Конечно! Ваш багаж прибудет позже? Да, я распоряжусь, его сразу доставит консьерж. Желаете рассчитаться наличкой или чеком? Разумеется, миссис Грейнджер, ваш банк обслуживает наш фестиваль. Приятного отдыха.
Здесь всем было плевать на то, что двое уставших людей с разными фамилиями решили провести неделю в номере для молодожёнов. Здесь всем плевать, что в каком-то другом, неизвестном им мире, люди до сих пор делятся на волшебников и магглов. Здесь всем было плевать на то, что он только что вышел из самой страшной тюрьмы, а она два года назад спасла мир от маньяка. Что пришлось им пережить и чем пожертвовать. Здесь всем было наплевать. Здесь они были просто Никем – очередными постояльцами, которых множество в сезон отпусков. И первый раз она не задавала вопросов про будущее. Потому что и ей было наплевать.
Здесь не было ни имён, ни лиц. Были только Он и Она, и их три заветных слова, вместе создающие «Заклинание, убивающее миры».
