Текст книги "Создатель Миров ∞: Вечность (СИ)"
Автор книги: Swfan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)
Глава 21
Книга
Боги вовсе не исчезли. Они просто заснули, но даже и в таком состоянии могли в определённой степени влиять на мироздание.
В пределах плавающего города эльфы нашли всевозможные книги, многие из которых могли бы значительно ускорить развитие цивилизации если бы не находились в сильно потрёпанном состоянии.
Катастрофа не прошла бесследно. Некоторые кварталы Налимара оказались разрушены, другие затоплены; на две трети он и вовсе находился под водой. Время, влажность и дешёвая бумага сделали своё дело. Многие книги разваливались при первом же касание.
И всё же одна единственная книга, а вернее все экземпляры последней, смогли уцелеть. Почему? Чудо. На её обложке переливалась белая птица.
Новоявленные эльфы помнили далеко не все слова, которые сохранили их предки. Более того, за сотни лет, которые прошли с рождения нового мира, появились новые, а потому язык, бывший почти неизменным с момента создания вселенского общества, стал стремительно меняться. Даже пластина отметила данный момент. Последняя собирала информацию про все мировые языки и акценты. Наиболее заметные трансформация она фиксировала в отдельной табличке. Эльфийский язык (тот, у которого была письменность), например, имел следующие варианты:
'Диалект Древнего Царства Нарук
Переходный период Эпохи Сотни Воюющих Царств.
Общий диалект Белой Империй
Современная Вселенская речь'
Разница между ними напоминала разницу между староанглийским (Беовульф), среднеанглийским (Чосер) и современным английским (Шекспир).
Теперь, словно грибы после дождя, стали плодиться новые вариации, и вскоре у каждого из мириадов племён, что проживали на берегах великого моря на западе Континента, появился собственный уникальный диалект. Понять старую речь, особенно в письменном варианте, было непросто. И тем не менее они поняли каждое слово, записанное в священной книге.
Ибо на то была Божественная воля.
(И ещё тот факт, что найденные книжки представляли собой своеобразную детскую библию, с картинками).
Более того, когда они стали исполнять всевозможные ритуалы, записанные в Белой книге, то своими глазами узрели необычайную силу последних. Эльфы научились вызывать рыбные стаи, научились повелевать погодой и так далее и тому подобное; в один момент они и вовсе поверили, что великий город был священной обителью, которую даровала им Белая Императрица.
И тогда новоявленное Царство Западного Моря ступило в период религиозного возрождения. Они стали строить статуи и храмы древней богине. Каждый год они сжигали деревья во время великого праздника. Они перестали истреблять прочие племена, но стали обращать в свою веру и делать их своими вассалами.
В один момент даже мирской правитель великого города стал подчиняться Верховному жрецу. Величайшее эльфийское государство своего времени стремительно превращалось в теократию.
Помимо этого Белая книга пробудила интерес к стародавнему прошлому. Она содержала великое множество сказаний, напрямую взятых из древнейшей эльфийской истории. Например, о правлении Наместника Нара, про которое рассказывала песня, гимн за авторством Миры (не Белой Императрицы, но другой, дочери Нара, хотя жители Налимара долгое время путали эти фигуры).
В один момент, читая и перечитывая все эти истории, эльфы воспылали идеей найти своё место в этой великой хронологии. Сделать это напрямую они не могли. События священной книги заканчивались во время второго явления Миры и великой войны против ужасающей человеческой расы – про последнюю в Белой книге почти ничего не говорилось, и эльфы, которые до тех пор не видели ни одного человека (ведь последние обитали на другом конце пространного Континента), представляли людей огромными шестирукими монстрами, которые хватали небесные молнии и ударяли ими о землю.
В итоге завязалась борьба между двумя противоположными теориями.
Первая гласила, что текущий век и текущее время начинаются сразу после великого потопа. Что Священный город и прочие удивительные артефакты забытой эпохи, силу которых эльфы постепенно начинали понимать и использовать, были творением великой Белой Империи.
В свою очередь сторонники другой теории утверждали, что был и другой промежуток, некие тёмные века, не записанные в Белой книге.
Первую теорию поддерживала ортодоксальная каста, которая хмуро смотрела на всякое отступление от писанного слова. Вторую разбирали учёные умы; чтобы потвердеть свою версию они старательно искали всевозможные реликты, которые могли пролить свет на тайну утерянного миллениума.
Александр с интересом наблюдал за их спорами. Забавно было слушать рассказы и теории, которыми эльфы пытались заполнить утерянный промежуток. Некоторые говорили про великую войну, которая разрушила цивилизацию. Другие предполагали глобальный катаклизм. Они разбирали те немногие записи, которые уцелели после краха цивилизации. В большинстве своём они представляли собой магазинные вывески, что привело к некоторым… занимательным недопониманиям.
Один известный летописец всю свою жизнь придерживался теории, что великая трагедия случилась потому, что, как гласили записи предков, в мире закончилась некая «пицца по акции», что привело к страшному бешенству среди народа и последующему краху цивилизации.
Однако по мере роста религиозного рвения среди эльфийского народа и формирования нового общества на историков стали оказывать давление.
Диктатура, религиозная автократия, Великий Белый Храм… знакомые слова.
История действительно бежит по кругу, аки вечная спираль…
Меж тем среди прочих народов происходили похожие, и в то же время совершенно противоположные тенденции. Они тоже увидели Божественные знаки – осколки небесной мудрости и древнейшие свитки. Причём не всегда божества находили их прежние почитатели. Некоторые из них обрели новую паству и стали развивать в ней культуру, которая разительно отличалась от первоначальной.
Особенно занимательно себя в этом отношении показывали, как это ни странно, орки.
Глава 22
Метаморфоза
Орки проживали в пределах дождевого леса, который граничил с великой пустыней в южной половине континента.
Земли это были чрезвычайно опасные. Их населяли всевозможные ядовитые твари и гигантские монстры – обезьяны, которые с корнем вырывали целые деревья и использовали их в качестве зубочистки, громадные птицы, которые пожирали тигров, и многие другие ужасающие создания. Построить цивилизацию в таких условиях было весьма проблематично. Если бы этим занимались люди или другие слабые расы, то даже при самом благоприятном раскладе у них получились бы разрозненные племена, как те, которые обитают… а вернее сказать обитали на Земля в разливах реки Амазонки.
И тем не менее орки всегда были невероятно находчивыми и живучими. Венец творения генетической науки, они могли уступать драконам в чистой физической силе или кроликам в скорости размножения, но при этом были идеально заточены для выживания. Именно поэтому в прежние времена список самых известных авантюристов наполовину состоял из орков. Последние могли приспособиться даже к самому негостеприимному миру. Если кто и мог построить развитую цивилизацию в пределах великого леса, это были именно они.
Они этого не сделали.
В то время как все остальные народы изучали древнейшие технологии, заново открывали тайны сталеварения, возрождали старые и строили новые поселения, орки, даже через две сотни лет после явления нового мира, всё ещё ходили в набедренных повязках; своих детей (в своё время Акация, желая извиниться за эксперименты своей ученицы Лукреции, сотворила орков женского пола) они воспитывали в спартанских условиях. Да и сами проживали в деревянных или каменных лачужках, или землянках, которые накрывали огромными древесными листьями.
На первый взгляд их цивилизация могла показаться предельно примитивной. Больше половины орков находились в районе каменного века в плане своего развития. И в то же время даже в самых бедных племенах неизменно можно было найти арену, усыпанную выбитыми зубами, на которой орки проводили турниры, и статую огромного кролика, половину которого красили углём, а другую – мелом.
Именно так: большая часть орочьих племен, разбросанных по великому лесу, поклонялась Бессмертному Императору «Вуру». Возможно, они выбрали его случайно; возможно сам «Вуру» избрал орочью расу потому, что последняя больше всего подходила для его учения.
Его «нового» учения, согласно которому каждый индивид должен стремиться к развитию собственной силы; что именно в ней состояло величайшее благо.
Поэтому орки денно и нощно ходили с оружием в руках, которое делали из костей убитых монстров. У них не было разделения ролей. Все они были охотниками. Каждый сам добывал себе пропитание. О больных и раненных заботились только их собственные родственники. Если их не было, умирающих использовали в качестве приманки для поимки особенно сильного зверя.
Подобная жестокость и эгоизм едва ли могли привести к созданию полноценного общества. Именно поэтому разные общины зеленокожих представляли собой не страны, не племена, даже не временные союзы, но, как это ни странно, Секты.
Те самые Секты, которые в своё время повелевали Лимбо до момента первого явления Бессмертного императора. В своё время Ву Лин разрушил тот порядок – теперь он построил его вновь.
Каждой Сектой правил сильнейший орк – Матриарх или Патриарх. Следующую ступеньку в иерархической пирамиде занимали его ученики. Патриарх делился с ними своими знаниями и предоставлял покровительство, за что они обязались исполнять любые его приказания. Неповиновение означало верную смерть; либо, если ученик обретал достаточную силу, он мог одолеть своего учителя и занять его место.
Ученики патриарха и их семьи составляли правительство.
Все остальные орки считались рабами.
Сильнейшие ученики и Патриархи могли позволить себе огромные каменные дворцы, которые немного напоминали архитектуру культуры Майя. Простые орки, при этом, всё равно проживали в деревянных лачужках. Они вынуждены были охотится не только для собственного пропитания, но и для пропитания своих повелителей, иначе их ожидала страшная кара.
Социальное неравенство было безумным. Некоторые племена насчитывали не больше сотни учеников, что проживали в монументальных каменных пирамидах, и десятки тысяч рабов, который лобызали землю у них под ногами. И в то же время невероятной была и социальная мобильность. Ведь стоило орку обнаружить в себе истинное дарование, способность к использованию энергии Ци, (в пределах новоявленного континента можно было найти и её, и ману, и даже энергию четырёх элементов) и последний, если у него получалось развить свои способности, мог основать собственную секту.
Орки были справедливы.
В некотором смысле.
Рабы здесь считались ниже червей, и в то же время это была единственная раса, в которой нижайшие могли подняться и поднимались на самую высь.
Часто это происходило в периоды особенно кровопролитных войн. Зеленокожие патриархи в лучшем случае заключали только краткие союзы, чтобы одолеть особенно сильного противника, после чего немедленно набрасывать друг на друга, желая заполучить его богатство.
В древние времена люди помещали ядовитых насекомых в особенные ящики, закрывали и ждали, пока среди них не останется один единственный, наиболее смертоносный.
Именно такой ящик сейчас напоминал великий лес.
Это было огромное поле брани, гигантский котёл с кипячёной кровью, из которого рано или поздно появится сильнейший…
Глава 23
Наоборот
Так почему бы не сделать его самостоятельно? Именно эта идея посетила Александра, пока он изучал общество, которые построили орки и Ву Лин. Последнее было жестоким, но справедливым. Справедливым в том смысле, в которой её понимал Фрасимах: закон джунглей. Право сильнейшего.
Рано или поздно такой «сильнейший» неумолимо появится.
Так почему бы не ускорить данное дело?
За сотню лет встречались орки, которые почти смогли объединить разрозненные общины своей расы и создать единое мировое племя. Но все они в один момент терпели крах, ибо стоило возникнуть тирану, и прочие великие Патриархи – всего их было семеро, и каждый носил особенный титул, который передавался из поколения в поколение, – прекращали свои распри и объединяли усилия, чтобы его остановить.
Ведь несмотря на свой эгоизм, орки были довольно умны. Более того, благодаря модификациям Лукреции они представляли собой едва ли не самую разумную расу на континенте. Если бы не это, даже с помощью легендарного Стального император они едва ли смогли бы совершить тот монументальный технологический скачок, который позволил им догнать и перегнать намного более развитую на тот момент эльфийскую расу.
Они прекрасно понимали, что были жестоки. Просто они считали, что это правильно. Править должен сильнейший и только сильнейший. Слабые должны жить в суровых, почти мучительных условиях, чтобы они стремились вырваться из них. Что меня не убивает, делает меня сильнее, считали орки. Если же ничто и никто не будет пытаться меня убить, я превращусь в слабое и безвольное создание.
Иной раз ученики и великие патриархи и вовсе собирались в своих огромных каменных дворцах и пирамидах и вели философские дебаты. Они обсуждали известия, которые приносили путешественники (последних было немного, ведь чтобы совершить путешествие требовалась великая сила и по меньшей мере несколько лет свободного времени, учитывая масштабы континента) про другие народы. Жители дальнего запада, бледные и с длинными ушами, которые могли двигать вещи силой мысли, помешались на поиске сокровищ почившей цивилизации; бледные и немощные жители востока, которые проживали на пространных равнинах, пахали землю и разводили скот; на далеком севере гигантские ящеры, поданные крылатого короля, резали горы своими алмазными когтями, пытаясь сделать их более удобными для проживания.
На всех них орки смотрели с пренебрежением.
Зачем, говорили они, слепо повторять за древней цивилизацией, если последняя была уничтожена? Глупость.
Зачем выращивать и убивать слабых животных? Ведь если однажды придёт сильный зверь, у которого будут когти и клыки, ты будешь перед ним бессильным.
Зачем резать горы? Чтобы будущие поколения не могли самостоятельно вырыть для себя пещеру?
Глупость, думали орки, сущая глупость. Ведь они тоже могли построить акведуки, выкорчевать деревья, – они знали, что их леса подходили для занятия подсечно-огневым земледелием, – могли построить дороги, сделать жизнь простой и лёгкой. Но зачем? Чтобы новые орки не умели сами сходить на водопой? Чтобы они разучились охотиться на диких зверей? И всегда терялись, стоит им только свернуть с протоптанной тропинки? Нет. Это неправильно. Чтобы орк стал настоящим орком, он должен проложить собственную дорогу через суровую чащу. Истинная сила заключается в тебе самом.
Такова была их философия.
Орки были эгоистичны, и в то же время считали эгоизм наиболее благостной идеологией для развития всей расы.
Плох ученик, говорили мудрейшие из них, который не посмеет бросить вызов своему учителю.
Плох учитель, который не посмеет убить ученика, если вызов его будет неудачным.
В этом отношении орки немного напоминали Александру ситхов.
Это был странный народ, который видел всевышнее благо в эгоизме. Орки поклонялись Бессмертному императору, и в то же время каждый из них мечтал однажды свергнуть последнего и занять его место.
Что же касается самого Ву Лина… Он просто наблюдал. Его физическая оболочка дремала посреди огромного склепа, который находился в гробнице посреди второго слоя мироздания. Среди орков ходила легенда, опять же, навеянная божественной силой последнего, что если однажды найдётся храбрец, который посмеет спуститься в пределы великого мрака и пройдёт все испытания, которые приготовил для него Бессмертный император, последний сделает его своим учеником и наследником…
Впрочем, в некотором смысле орки и так были его учениками. Он приглядывал за ними, а потому Александр некоторое время сомневался, прежде чем решил вмешаться. Ведь даже теперь, когда боги узнали о его существовании, ему хотелось поддерживать образ таинственного и мудрого демиурга…
Поэтому он не собирался делать своё вмешательство слишком заметным. Просто немного ускорить процесс объединения зеленокожих, или наоборот – замедлить; сделать что-нибудь эдакое и не более того.
Он вообще любил время от времени вносить свою лепту в развитие цивилизации.
…Даже если в этом не было особенного смысла.
И всё же, что именно ему сделать?
Может, добавить очередного героя? Великого воина, который одолеет семерых Небесных Патриархов и сотворит «Мировую секту», идея которой, аки утопия, вечно маячила в умах зеленокожих? Можно. У этой задумки был большой потенциал. И всё же просто создавать орка или приписывать младенцу необыкновенный талант было бы слишком банально. Всё это уже было, и Александр не любил повторяться.
Можно было сыграть от обратного. Сделать не талантливого, но совершенно бездарного орка. Впрочем, в этом вообще не было смысла. Он умрёт, вот и всё. Великие напоминают горы. Слабые – землю. А слабейшие лежат под землёй.
Тогда…
И тут Александра осенило.
Точно!
Он кивнул и немедленно взялся за реализацию своего проекта…
Глава 24
Сын и Дочь
В семье Небесного патриарха Гурена по прозванию «Бешеный гром», владения которого простирались на сотни километров, а рабы исчислялись сотнями тысяч, происходили одновременно праздник и трагедия.
У него родились дети.
Как и прочие народы, орки считали появление нового роста на ветве правящей династии событием необычайно важным. Власть наследовал сильнейший, это правда, а потому вовсе не обязательно, что принц или принцесса займёт место своего отца, и в то же время это происходило довольно часто – и потому что у них была хорошая родословная, и потому что Патриархи тратили всевозможные ресурсы и сокровища древней цивилизации, чтобы сделать свою семью самой сильной.
Приготовления начались за три дня до начала родов (беременные орчихи могли сами выбирать, когда разродиться) и были довольно помпезными. Патриарх Бешеного грома всегда славился своим тщеславием. Это делало его немного странным орком, так как их народ всегда отличался аскетизмом, но великая сила, позволяющая крушить огромные камни голыми руками, была более чем весомым аргументом, чтобы не делать ему по этому поводу замечаний.
Сперва он приказал, чтобы рабы собрали тысячи цветов и посыпали ступени его каменного дворца, который возвышался посреди джунглей.
Затем охотники принесли несколько сотен огромных зверей, – взрослых и детёнышей, и даже одну беременную тигрицу.
Наконец, на рассвете знаменательного дня тысячи орков по его приказанию встали на колени на ступеньках дворца и застыли в смиренной тишине, не смея потревожить императрицу.
Время в этот момент как будто бы остановилось.
Воцарилось молчание, в котором, казалось, можно было разобрать отдалённые стоны.
Примерно через тридцать минут они прекратились, после чего на пороге дворца показался Патриарх, в руках у которого был большой, очень здорового вида младенец. По всей площади немедленно прокатились радостные крики. Но уже вскоре в них стали пробиваться неуверенные нотки. Орки были необычайно чуткой расой. Они умели замечать опасность. И прямо сейчас Патриарх Бешеного грома казался им поистине ужасающим. Он был в ярости. Многие заметили это, но никто не посмел противиться его приказу, а потому тысячи орков продолжали хлопать своими огромными руками и кричать во всё горло:
– Да здравствует принц!
– Да здравствует принц!
– Это принцесса.
– Да здравствует принцесса!..
В это самое время в просторной комнате в другом конце дворца жена Патриарха лежала на своём ложе и обеими руками приобнимала другого младенца, который был полной противоположностью своей сестры. Во-первых, потому что это был мальчик. Во-вторых, в то время как сестра была необычайно большой для своего возраста и постоянно кричала – как и подобает здоровому младенцу, – этот ребёнок хранил болезненное молчание. Сестра напоминала пухленький зелёный шарик, брат – грязную тряпку. Кожа его была тусклой, почти сероватой, и через неё, казалось, проглядывались тонкие, точноа куриные косточки. Дыхание его было таким тихим и прерывистым, так что мать то и дело вздрагивала и прислушивалась, чтобы убедиться, что её сын ещё дышит.
Во всех отношениях орки были лучше, чем люди. Они были более здоровыми, крепкими, сильными; они были иммунными почти ко всем человеческим болезням, но даже среди них иной раз рождались слабые дети. Дети, которых, казалась, сама судьба обрекла на смерть. Которые не смогли бы выжить даже и в более миролюбивом эльфийском или человеческом обществе, и которых здесь, в пределах великого и кровавого леса, и вовсе ожидала верная смерть.
Если бы такой ребёнок родился в семье простого орка, отец утопил бы его в речке, точно щенка или котёнка.
Если бы он родился в семье другого ученика или Патриарха, последний придушил бы его своими руками, чтобы снять с себя клеймо великого позора.
Именно это Гурен намеревался сделать с мальчиком, пока показывал рабам свою дочь – прекрасного, очень здорового младенца.
Но затем внутри него пробудились те самые тщеславие и гордость, которые отличали его от прочих представителей своего народа. Ребёнок был слабым, но это был Его ребёнок, и уже это делало его лучше всех остальных детей; неужели он убьёт своё чадо только потому, что боится осуждений со стороны рабов? Этих жалких созданий, которые лобызали его ноги? Хм!
Некоторое время он ещё подумывал о том, чтобы спрятать своего ребёнка и воспитывать его в тайне, но в итоге гордость одержала абсолютную победу, и уже вечером он вышел на очередной обход, показывая всем и каждому тщедушного младенца, который, казалось, мог развеяться в прах при первом же порыве ветра.
Прочие орки сперва с удивлением смотрели на это жалкое создание; затем, замечая суровый взгляд своего патриарха, леденящий точно касание преисподней, они падали на колени и смиренно рассыпали всевозможные похвалы в честь маленького принца.
– Хвала принцу!
– Хвала принцу!
– Хвала принцу.
И всё же в тайне все они надеялись, чтобы мальчик умер как можно скорее. Сама по себе его смерть казалась неминуемой – зеленокожие просто хотели, что она случится до того, как Патриарх успеет привыкнуть к своему отпрыску и не разозлится. Возможно, даже сам Гурен хотел, чтобы мальчик однажды просто перестал дышать, и чтобы он мог устроить великие похороны, после чего навсегда забыть про этот позор – гнилую ветвь на древе своей родословной.
И действительно, ученики Патриарха то и дело разносили известия, что маленький принц чувствует себя неважно, что он заболел или упал с лестницы и переломал себе все кости, в то время как его сестра запросто могла скатиться по ней кубарем и даже не поцарапаться – каждый день его смерть казалось всё более неминуемой.
И пока все её ждали и страшились, а рабы вырезали, по мере роста принца, всё более просторные каменные гробики, незаметно побежали годы…
