Текст книги "Сердце кошмара (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

58. план

Вечером я вернулся в свою комнату и свалился на кровать.

Примерно десять минут после этого я прислушивался к звукам, которые доносились из ванной.

Всё это время я продолжал находить использованные бритвы, но если раньше, до моей битвы с Вестником, я не мог ничего с этим поделать, – а вернее сказать опасался из-за тогдашнего появления дудочки, – то теперь я был намного более уверен в своих силах.

Можно было поговорить с Таней, обсудить, попытаться вместе найти решение, но тогда мне придётся ей признаться. Придётся ей всё рассказать, начиная от первого моего сновидения и заканчивая её собственной природой. Делать это было опасно. И не только потому, что после такого признания меня запросто могли отправить в психушку.

Порождения кошмара на самом деле не сильно отличались от простых людей. По крайней мере с виду. Они могли говорить, думать… бояться. Те же гоблины из Мира Пирайи были вполне себе разумными.

В таком случае возникает закономерный вопрос.

Где именно пролегает грань между настоящим живым существом, мясным и кровным отпрыском материального плана бытия, и порождением серого тумана? Вторые были производными от первых, но ведь и первые постепенно менялись под воздействием кошмара. Маги пропитывали себя маной, которая, в сущности, представляла собой серый туман, жрицы были гласом своего божества – порождения человеческой веры; Эльфин, вот, был драконом… Впрочем, я не совсем уверен, можно ли считать его вид порождением кошмара, или же его представители существовали там с начала времён.

Граница была тонкой, почти неразличимой; чтобы её обнаружить, следовало размышлять о вещах наподобие квалии.

Именно поэтому я не мог с уверенностью сказать, что Таня, которая была порождением кошмара, не могла создавать собственные кошмары посредством силы веры.

Именно поэтому говорить ей было опасно. Ведь если она поверит, что представляет собой нечто не совсем нормальное, то может действительно превратиться в монстра – в каменного ангела.

В конце концов, Фантазмагорикус тоже верил в своё безумство, благодаря чему и стал… мной.

Не самая приятная перспектива, правда?

Значит, мне нужно найти другой, тайный способ избавить её от мучений.

В первую очередь следовало понять причину последних. Обнаружить их исток. Опять же, в этом отношении у меня были определённые зацепки:

«Мы ей всё расскажем, Алекс…»

Дудочка.

С высокой вероятностью, именно она была виновников всего происходящего.

Следовательно, нужно найти её и уничтожить.

Логично?

Логично.

Более того, я уже выполнил первый этап данного плана. Мне было известно её местоположение.

Файран.

…Впрочем, прежде чем браться за такую опасную экспедицию, следовало по меньшей мере дочитать дневник.

Я закрыл глаза и погрузился в дрёму.

Вернувшись в дом на берегу, я проследовал в кабинет моего предшественника… теперь уже мой собственный… присел и принялся читать:

'…Вспомнил? Хорошо.

Я сохранил толику своих воспоминаний, чтобы ты поверил моему (своему) рассказу.

Все остальные я уничтожил. Впрочем, всё по порядку.

Ритуал Апофеоза прошёл успешно, и я стал одним из Них. Я стал порождением кошмара, но при этом сохранил собственный рассудок. Я сохранил собственную душу и превратил её в сердцевину кошмара.

После этого я попытался осознать свою природу и природу серой бесконечности, которая пожирала мириады миров. Я понял, что бороться с ней было бессмысленно. Остановить серый туман невозможно; тем не менее, можно подчинить его своей воле. Простые люди и прочие материальные расы уже это делают, невольно, когда придают ему форму с помощью силы своей веры. Проблема в том, что эта вера не знает направления. Она напоминает реку, которая растекается на тысячи ручьёв.

Тогда у меня появился план.

Мне нужно было обрести такую мощь в пределах кошмара, сделать свою веру такой монументальной, что она затмит все остальные. Пускай весь мир превратиться в кошмар – только это будет мой кошмар. Тогда, теоретически, я смогу придать ему прежнюю оболочку.

Именно поэтому я стёр свои воспоминания. Мне нужно было превратить себя в чистый лист, на котором я смогу отпечатать материальные миры такими, какими они были до явления кошмара. Именно поэтому я сказал себе, тебе, бороться против серого тумана. На самом деле это бессмысленно. Победить его невозможно. И тем не менее в своей борьбе ты пропитался драгоценным чувством в отношении миров материального плана.

Именно оно станет зерном нового мира.

Не то, что снаружи, но то, что находится внутри тебя.

Понимаешь?'

Понимаю.

Туман принимал форму человеческой веры. Следовательно, если остановить его было невозможно, нужно было просто подождать, пока он захватит всю вселенную, подчинить его своей воле, а затем поверить, что ничего не изменилось.

Глупо.

Но логично.

'…хорошо.

На моём пути стояли три преграды:

1. Я должен был сделать свою душу достаточно сильной, а веру – монументальной, чтобы подчинить всю вселенную.

2. Я должен был уничтожить всех Остальных.

3. Я должен был сохранить рассудок.

Если ты в состоянии прочитать эти строки, первую преграду ты уже преодолел. Сперва ты пожирал порождения кошмара и укреплял собственную душу; когда она превратилась в полноценное сердце, ты научился использовать обращённую на себя силу веры.

Про второе препятствие ты знаешь. Отчасти. Теперь, когда ты обрёл хотя бы ограниченную способность оказывать Им сопротивление, я могу более подробно рассказать о том, что Они собой представляют. Мы с ними похожи. Можно даже сказать, что Мы с Ними представляем существа одного порядка. Они – сильные души, которые веруют в самих себя и таким образом меняют вселенную. Только если мы с тобой стремимся, по крайней мере я надеюсь, что ты к этому стремишься, сохранить изначальный облик мироздания, они хотят его изменить. Не потому что ими повелевают некие амбиции, но по причине своего безумства. Они – психи. Каждый. Возможно потому что лишь безумец может обладать настолько сильной верой в самого себя, чтобы желать изменить вселенную.

Именно поэтому: 3.

Ты должен стараться сохранить рассудок. Ты должен всегда помнить про свою миссию. Для этого я стёр свои прежние воспоминания. Они были балластом. Мне нужна была чистая, незамутнённая душа, которая сможет воспринять вселенную и, опять же, воспроизвести во всех деталях.

Тем не менее, некоторые вещи у меня стереть не получилось. Возможно, ты заметил за собой некоторые повадки, привычки, действия, которые с твоей точки зрения не имеют смысла. Старайся на обращать на них внимания. Впрочем, я надеюсь, что одно моё стремление ты сохранишь. Что вместе со мной ты будешь желать уничтожить кошмар, подчинить, не позволить ему стереть мироздание и оставить только плотный серый туман.

Теперь касательно того, что тебе делать дальше.

В первую очередь тебе нужно Их уничтожить. Каждый из Них представляет собой своеобразный центр притяжения, планету, которая тянет власть над кошмаром в свои руки. Если никого из Них не останется, а вернее сказать, если останешься только ты, победа будет за тобой.

Сделать это будет непросто. Для этого тебе нужно обладать большим количеством тумана, чем они. Есть два способа этого добиться: наращивать собственную силу веру и забирать их.

Я не знаю, когда ты читаешь эти строки. Тем не менее, могу точно сказать, что всё это время и многие миллионы лет назад их силы продолжали возрастать. Их территории могут насчитывать триллионы иных миров.

Значит, у тебя совсем нет шансов на победу?

Может быть.

Может быть и нет.

У меня есть одно предположение, но я не буду его высказывать.

Рано или поздно ты всё поймёшь самостоятельно, намного глубже и полнее, нежели если я попробую тебе об этом рассказать.

На этом: всё.

P. S. Обернись'.

Я немедленно обернулся и увидел перед собой половину человека, облачённого в чёрный костюм. В следующую секунду он вытянул руку и схватился за мой горло. Его пальцы сдавили мою шею, точно железные тиски. Я немедленно почувствовал страшное удушье и пульсацию крови у себя в голове.

Я сразу выкинул руку и ударил булавой. Удар пришёлся вбок этого создания, но монстр даже не дрогнул. Он продолжал давить на мою шею, выжимая меня, как почти пустой тюбик зубной пасты.

– Амон… с гранде! – прохрипели мои губы, и в следующую секунду я стал стремительно уменьшаться, вместе с тем покрываясь золотистой чешуёй. Я намеревался выскользнуть из рук своего противника… Но у меня ничего не вышло. Последний стал сжиматься вместе со мной. Всё это время он был неподвижен. Он следовал за мной попятам. Он прилип ко мне, как тень. В глаза у меня почернело, а затем я понял, что вижу только одним глазом. Тогда я снова посмотрел на руку, которая держала моё горло и понял, что она была моей собственной. Нет… она исходила из моего тела, но она была чужой. Это была та самая рука в чёрном костюме и кожаной перчатке, которая неумолимо приближалась в отражении деревянного зеркала.

Теперь она стала моей.

Теперь Он пытался слиться со мной.

Пытался задушить меня и поглотить окончательно.

Я заскрипел зубами.

Пускай попробует… грёбаный ублюдок.

Мои зубы заострились, лицо вытянулось, шея вымахала до потолка, повернула и с разинутой пастью бросилась вниз и надкусила моё – Его – плечо. Я почувствовал страшную боль, когда собственные зубы вонзились в мою плоть и стали открывать увесистые куски серого тумана. А потом она исчезла. Смутилась. Последовал крах моего рассудка. Я пожирал самого себя и Его и в то же время Он пожирал меня и себя Самого.

Секунду спустя я понял, что начинаю выигрывать.

Потом я понял, что я – это ОН.

Что рука в чёрной перчатке неумолимо тянется и пытается схватить серые вихри моего тумана.

Я поднялся и опрокинул стул.

Затем, пошатываясь, проковылял из кабинета в зальную комнату.

Хочешь поиграть ублюдок? Ну ладно. Давай. Давай мы (я) с тобой (со мной) поиграем.

Я щёлкнул пальцами, и передо мной появилась деревянная коробочка. Не теряя ни секунды, я открыл её и посмотрел на вещь, которая находилась внутри.

Это была маленькая медная дудочка

59. д… нет!

Это была маленькая медная дудочка.

Я схватил её, приставил к Его губам, и в ту же секунду почувствовал вибрацию, которая прошлась по всему (нашему) телу.

Он затрепетал, испугался, засомневался; я видел его мысли так, будто они были моими собственными. Наконец он издал растерянный вой, и в ту же секунду я услышал громкий треск, который раздался из комнаты, в которой находилось зеркало. Половина моего зрения и моего сознания помутнела, как после сильного удара головой, а затем стала медленно проясняться…

Несколько минут спустя… или больше… или меньше… сейчас время совершенно не имело для меня смысла… я обнаружил себя распластавшимся посреди пола.

Я медленно приподнялся и потащил себя на кушетку. Свалился на неё. Закрыл глаза. Вздохнул.

Потребовалось некоторое время, прежде чем я смог построить для себя складную картину всего произошедшего.

Собственно, что случилось…

Роковой момент настал. Настал именно тогда, когда мой предшественник его запланировал. Один из Них (а вернее сказать малая капля его воли) выбрался из зеркала и попытался завладеть моим телом. По всей видимости, именно в этом заключалась его способность. Его безумие. Именно поэтому всё это время я наблюдал его в зеркале; именно поэтому я видел только половину этого создания – другая была моей собственной.

Избавиться от него было тяжко. Сперва все мои попытки приводили только к разрушению моего собственного тела. Ведь он действительно стал… мной. Странное ощущение. Думаю, в языке нет подходящих слов, чтобы описать нечто подобное. Это была даже не борьба с собственной тенью, но борьба с другой половиной самого себя, причём несколько раз я терялся и не понимал, какой, собственно, половиной, был я сам.

Я стал перебирать варианты, как одолеть этого монстра. Иной раз в них мелькали другие теории – как добить меня самого… Опять же, странное чувство.

Тогда я стал перебирать варианты, как одолеть этого монстра. Иной раз в них мелькали другие теории – как избавиться от меня самого… Опять же, странное чувство. Наконец мне вспомнилась коробка, внутри которой с равной вероятностью могло находится нечто, что принесёт тебе удачу, и нечто, что, напротив, будет источником ужасающей беды.

В те секунды я был одновременно собой и другим созданием. Причём беда и удача для нас представляли разные стороны одной медали. Поэтому я решил рискнуть и открыть её.

Мне повезло.

В некотором смысле.

Внутри я обнаружил дудочку… И тут мне придётся перейти в пространство чистых предположений. Кажется, это была полезная для меня находка, поскольку, если бы я в неё «подудел», я вы привлёк внимания той самой дудочки. Ду-ду. И тогда последняя тоже смогла бы проникнуть в моё… и Его тело. Одновременно удачное и пагубное стечение обстоятельств.

Причём и для него – тоже. Ведь если бы дудочка стала наполнять меня эссенцией своего тумана, таким образом Он, человек-половинка, смог ступить с ней в открытое противостояние. Он смог бы попытаться её съесть. Для него это могло обернуться большой удачей, но в итоге он засомневался. Струхнул. И в ту самую секунду, когда в нём стали зарождаться сомнения – тогда он перестал представлять для меня угрозу. Моя воля сделалась сильнее. Я не сомневался ни единую секунду. После этого он сам стал постепенно растворяться в моём сознании. В итоге у него не осталось иного выбора, кроме как сбежать.

Вот и всё.

Я усмехнулся.

В некотором смысле, я победил его на самом главном поприще для таких созданий, как Мы.

Я заставил его «испугаться».

После этого я повалялся ещё некоторое время на кушетке и проверил арсенал. Зеркало разлетелось на кусочки. Его ошмётки усеивали деревянный пол. Я закрыл дверь и вернулся в кабинет.

После этого я снова внимательно перечитал дневник моего предшественника, чисто на всякий случай, чтобы убедиться, чтобы в нём ничего не изменилось.

Больше я не испытывал прежнего доверия к своей памяти.

Под конец второго прочтения я невольно почувствовал облегчение; а всё-таки мы были разные люди. В смысле, я и Фантазмагорикус. Мы были похожи, однако между нами существовало одно важное, даже монументальное различие. Безумный император был начисто лишён чувства юмора.

Я хмыкнул, захлопнул книжку и стал обдумывать свои дальнейшие действия.

Теперь у меня была конкретная миссия. Мне нужно было заполучить как можно больше туманности, как можно больше власти на вселенной, которую постепенно пожирал серый туман, и уничтожить Их. Что мне нужно для этого сделать? В сущности, то же самое, чем я занимался прежде. Защищать миры от Их влияния и между делом распространять своё собственное. Наибольшего успеха в этом отношении я добился в Мире Пирайи и Ямато, где вокруг моей персоны появилась полноценная религия. Я собрал на себе почти всю веру, на которую были способны местные обитатели, и теперь, даже если кошмар продолжит проникать в данные измерения, продолжит размывать последние, как вода размывает ледяной кубик, он всё равно будет питать не прочие порождения кошмара, но именно меня.

Разумеется, я не мог быть совершенно уверен в таком развитие событий. В будущем не помешает ещё раз навесить и Мир Пирайи, и Мир Ямато, чтобы, так сказать, утвердить моё влияние; но вместе с тем следовало продумывать и дальнейшие маршруты.

Пришло время проверить оставшиеся туннели в подвале – прочие миры.

Нельзя было забывать и про Мир Натаниэля. Хотя, конечно, трудно представить, что именно придётся сделать, чтобы заиметь там влияние аналогичное тому, которым я располагал в образе Золотых Крыльев. Основать очередную религию?

60. и опять…

Теперь у меня была конкретная миссия. Мне нужно было заполучить как можно больше туманности, как можно больше власти на вселенной, которую постепенно пожирал серый туман, и уничтожить Их. Что мне нужно для этого сделать? В сущности, то же самое, чем я занимался прежде. Защищать миры от Их влияния и между делом распространять своё собственное. Наибольшего успеха в этом отношении я добился в Мире Пирайи и Ямато, где вокруг моей персоны появилась полноценная религия. Я собрал на себе почти всю веру, на которую были способны местные обитатели, и теперь, даже если кошмар продолжит проникать в данные измерения, продолжит размывать последние, как вода размывает ледяной кубик, он всё равно будет питать не прочие порождения кошмара, но именно меня.

Разумеется, я не мог быть совершенно уверен в таком развитие событий. В будущем не помешает ещё раз навесить и Мир Пирайи, и Мир Ямато, чтобы, так сказать, утвердить моё влияние; но вместе с тем следовало продумывать и дальнейшие маршруты.

Пришло время проверить оставшиеся туннели в подвале – прочие миры.

Нельзя было забывать и про Мир Натаниэля. Хотя, конечно, трудно представить, что именно придётся сделать, чтобы заиметь там влияние аналогичное тому, которым я располагал в образе Золотых Крыльев. Основать очередную религию?

Натаниэль будет смотреться в роли бога по меньшей мере странно.

Впрочем, прежде чем строить такие отдалённые планы, следовало сперва понять текущее положение вещей. Время в его мире бежало намного быстрее, чем у Ямато. Возможно всё опять переменилось самым радиальным образом.

Я пролез в туннель и стал карабкаться среди каменных извилин.

Интересно, Им тоже приходится заниматься такой волокитой?.. Или у них есть более удобный способ добираться до своих «пастбищ»? Мне ещё только предстояло освоиться со своей силой… Сделать это самостоятельно было довольно проблематично.

Жаль, конечно, что нельзя было спросить совета.

Выбравшись на средней палубе Тиберия, я сильно растерялся. Последняя предстала мне именно такой, какой я видел её из глаз Натаниэля будучи в телесной оболочке. Я видел каждую деревяшку, каждую морщинку на лице матроса, который зашёл в трюм, осмотрелся, прищурился, ничего не заметил и ушёл.

Собственно, его появление раскрыло ещё одни аспект моего текущего состояния. Несмотря на то, что окружающий мир казался теперь необычайно явственным, телесным, – я даже смог подобрать верёвку, которая лежала в углу комнаты, хотя для этого и пришлось постараться, ибо казалась, что последняя была сделана из песка и постоянно выскальзывала, а вернее сказать «проскальзывала» через мои руки, – заметить меня всё ещё было невозможно. Только почувствовать.

Собственно, нечто подобное я замечал уже и раньше. Когда я проходил через людей, находясь в образе фантома, последние вздрагивали так, будто почувствовали дуновение холодного ветра.

Сейчас же я, наверное, превратился из призрака в полноценный полтергейст.

А ведь я ещё не использовал силу за пределами десятого ранга. Последняя была настолько великой и опасной для мироздания, что я благоразумно запечатал её внутри себя.

Я посмотрел по сторонам.

Сам Тиберий почти не изменился. Разве что матросы находились немного не там, где полагается.

Почему?

Хотя… знаю.

Я сосредоточился на ощущении у себя под ногами и понял, что в данный момент корабль казался необычайно стабильным. Значит, он находился не среди открытого моря, но был пришвартован посреди сухого дока.

И действительно, каюта Натаниэля была пустой. К счастью, я был достаточно предусмотрительным, чтобы оставить на нём свою метку. Я сосредоточился на ней, и в следующую секунду передо мной протянулись высокие пальмовые листья. Они шумели и хлопали на ветру, словно огромные веера, которые пытались остудить палящее полуденное солнце.

Я зажмурился, опустил голову, набрал полную грудь знойного тропического воздуха и стал смотреть по сторонам.

В данный момент Натаниэль стоял на границе дворика возле белого колониального дома. За оградой, за которой спускались пальмы, бежала мощёная дорожка. За спиной у меня тянулся газон и резная веранда. Судя по отдалённому скрипу колёс, данное поместье находилось в пределах городской черты.

Я кивнул и уже собирался направиться в дом, а потом расспросить прислугу – поместье выглядело так, будто в нём обязательно должна была находится прислуга, – когда заметил необычайную тяжесть собственного тела. Я остановился и посмотрел на свой живот.

Затем прыснул.

Последний был большим… не таким большим, как когда я впервые завладел этим телом, нет, до тех «высот» Натаниэль ещё не добрался, и тем не менее от кубиков пресса, которые я наблюдал во время своего прошлого визита, не осталось и следа; Натаниэль Тибериус Фердинанд снова ступил на кривую дорожку избыточного веса.

Я помотал головой и потащил своё тело на веранду.

В доме оказалось прохладно. Я осмотрел стены из красного дерева, пол, потолок, высокую люстру и наконец заметил человека на лестнице, которая уводила на второй этаж.

Это был мужчина шестидесяти лет, одетый как типичный дворецкий.

– Закончили свою утреннюю прогулку, ваше величество? Сегодня раньше обычного.

Ваше величество?..

– Ах, прошу прощения, – смутился дворецкий.

За что?..

– Пока вас не было, пришло сообщение от господина Дэвида. Последний просил передать, что приготовления близятся к своему завершению, и что не позднее как завтрашним утром вы сможете пуститься в плавание.

Куда?

– Благодарю, – ответил я невозмутимым голосом и отправился на лестницу.

Обыкновенно, в таких домах кабинет находится на втором этаже. Я проверил несколько комнат, – спальню и чулан, – и вскоре нашёл помещение с высокими книжными шкафами и широким деревянным столом, расположенным перед окном, из которого открывался вид на голубое небо, на котором паслись редкие барашки белых облачков.

Сойдёт.

Я свалился на стул, который показался мне мелковатым, и щёлкнул пальцами. В следующую секунду передо мной появился дневник Натаниэля, который я заблаговременно превратил в своё сокровище.