Текст книги "Сердце кошмара (СИ)"
Автор книги: Swfan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
46. там
«Сатору Хироси, это мужчина сорока двух лет, десять из последних он провёл в криосне».
– Спасибо.
Без лишних слов я отключил рацию и больше к ней не прикасался.
И снова наступило время томительного… или не очень ожидания. Странное это было ощущение. Как на экзамене по предмету, который тебе совершенно неизвестен – одновременно и страшно, и хочется скорее отстреляться.
Возможно мне следовало снова попытаться придумать способ одолеть Вестника, но в голове у меня царила пустота. Это была стена, на которую я не просто не знал, как забраться, но сама высота которой оставалась для меня непонятной.
Наконец мои мысли обратились на более общие вопросы.
А что, собственно, Вестник намеревался сделать?
Что он делал в прошлый раз? Этот был тот самый Вестник? Или другой? Мой предшественник писал, чтобы я немедленно бросился бежать, если замечу «Вестника одного из Них». Значит, у каждого из них был собственный, уникальный Вестник?
На данный момент мне было известно два пришествия последнего. Первое случилось в древнем Королевстве Небеллы. Второе – здесь. Каждый раз Вестник как будто пытался принести наибольшие разрушения, что было немного странно. Ведь обыкновенно порождения кошмара просто следуют своей природе. Они делают именно то, чего ожидают от них простые люди, представители разумной цивилизации, если быть конкретней.
В то же время каждый из Них был несколько чужеродным в этой системе. Дудочка, кролик, запах мяса – все они были неизменны вне зависимости от мира, в котором находились. Они были Владыками. Они возвышались над кошмаром и подчиняли его своей воле.
Как я.
Почти.
Моя собственная туманность была ограничена той, которую я поглотил. Их же казалась безграничной. Только стенки материального барьера не позволяли им захватить вселенную.
…Кстати.
Возможно, именно для этого им нужен Вестник – разрушить материальный барьер конкретного мира. Не с помощью конкретных «разрушений», но посредством ужаса, который он вызывал своим появлением.
Вестник представлял собой клочок Воли одного из Них. Когда его вспоминали, Они протягивали в мир свои щупальца. В первую очередь Вестнику нужно было, чтобы его запомнили. Он стремился пошатнуть непоколебимую веру в устойчивость мироздания; оставляя свой образ в сердцах обитателей материального плана бытия, он прокладывал дорогу для всех остальных обитателей Зоны Кошмара…
В этом определённо проглядывался смысл.
Возможно, именно поэтому он назывался Вестник.
Хотя вернее было бы назвать его Знаменосцем… Но не суть.
Вдруг подобие искорки вспыхнуло у меня в груди.
Смутное, едва осязаемое, это было ощущение, что я набрёл на верную тропинку; что в моих размышлениях был запрятан ответ на то, как мне, или не мне, но в принципе одолеть Вестника.
Я задумался. Сосредоточился. Стал вспоминать каждое слово, которое промелькнуло у меня в голове. Вестник, знаменосец… нет… оно было раньше. На самом деле мне просто нужно…
И тут вереницу моих мыслей прервал шум из рации: «Всем внимания», – необычайно серьёзным голосом заговорил Куросаки.
Я вздрогнул и вскинул голову.
Мои глаза поймали лучи солнца, которые поднимались над темным смолянистым морем.
Немного дальше на горизонте поднимались серые утёсы.
Мы пришли.
Временный лагерь на побережье представлял собой несколько десятков палаток, между которыми тянулись запутанные провода и сновали, переступая последние, учёные в белых халатах.
Я сразу заметил большой экран, – по человеческим меркам, разумеется, – который демонстрировал серую пустошь.
Не успели мы разместиться, как на последнем стали происходить перемены, которые немедленно привлекли внимания всех собравшихся.
«Внимание…» – заговорила рация.
Но ещё раньше я прищурился и увидел, как над серой пустошью появилась и побежала вниз тонкая белая трещина.
Это было неправильно.
Нелогично.
Странно.
Трещина бежала посреди ничего.
На секунду мне показалось, что она была не там, высоко в небе над серым простором, но пробегала прямо по экрану.
– Сколько у нас ещё времени? – спросил я быстрым голосом.
«Неизвестно,» – ответил Куросаки. «Сбрасывать бомбу?»
– Нет, сейчас это…
Не успел я договорить, как первые кусочки пространства, кусочки неба стали сыпаться на землю. Трещина становилась всё больше, всё длиннее, стремительно пробегая до земли. В один момент она превратилась в молнию и ударила прямо в песок.
После этого повисла тишина.
Десятки человек, затаив дыхание, пристально смотрели на экран.
Я чувствовал необычайное напряжение, словно незримая рука стиснула моё сердце.
Наконец трещина вздрогнула, словно натянутая ткань, и через неё просочились огромные, белые как мел пальцы, которые стали неторопливо растягивать её в разные стороны, открывая непроницаемый чёрный простор.
Последним, что я увидел, был единственный жёлтый глаз и зубастую улыбку.
Затем из рации раздался треск, и картинку скрутили помехи.
«Приём… приём…» – секунду спустя заговорил Куросаки. «Аварийная связь. Сможете восстановить изображение?..»
Учёные собирались приступить к работе, когда снова случилась странная вещь. Помехи исчезли. Изображение на экране сделалось чётким. И в то же время все, включая меня, смотрели на него с растерянными лицами. На нём ничего не было. Только серая пустошь. Трещина и создание, которое вырывалось наружу, исчезли.
– Где он? – спросил я и немедленно напрягся.
«Там,» – раздался из рации высокий, но совсем немелодичный голос Сион.
Я сразу посмотрел на красного титана, который стоял на песчаном пригорке. Сион вытягивала руку. Я проследил за направлением, куда девушка показывала пальцем, и немедля стиснул зубы.
Действительно…
Там.
На горизонте, на расстоянии всего нескольких десятков километров – смешные цифры – возвышался монстр.
47. весть
Действительно…
Там.
На горизонте, на расстоянии всего нескольких десятков километров – смешные цифры – возвышался монстр. Ужасное создание, которое одновременно походило на человека и представляло собой его пародию.
Он был совершенно голым, и в то же время у него не было никаких половых признаков. Кожа его была сморщенной и белой, не бледной, а именно белой; она плотно облегала кости, которых, казалось, было одновременно и больше, и меньше, нежели полагается человеку. Его ноги и руки были одинаковой толщины, но первые были намного длиннее и свисали до самого пояса этого создания. Они заметно покачивались во время его неторопливого шествия, сотрясая воздух и вызывая сильный ветер.
Ещё у него было лицо.
Почти лицо.
Его огромный рот представлял собой улыбчивую зубастую бездну. Единственный глаз, правый, сиял подобно утренней звезде. Между ними находился обыкновенный, длинный, правильный, почти аристократичный человеческий нос.
Сложно было описать рост этого создания. Мне оно казалось в полтора раза выше обычного человека, в то время как на самом деле монстр возвышался на добрые семьдесят метров. Его лысая голова пронзала пасмурную облачную гущу и оставляла за собой длинный след. Он был словно корабль, который пронзает своим носом густую тину. И он приближался. Неторопливо, не спешна, он, который за считанные секунды преодолел расстояние в несколько сотен километров, теперь просто шёл в наши сторону.
Почти в нашу сторону.
Его единственный глаз был поднят и смотрел на горизонт.
Нас, – простых людей, учёных, СТРАЖЕЙ, – он совсем не замечал. Я сразу понял, куда смотрит это создания – на белую башню. На город. На всю человеческую цивилизацию, которая находилась за нашими спинами.
«Приём…» из рации раздался голос Икари. Он звучал одновременно громче и тише, чем раньше. «Есть предложения?..»
Я перевёл дух и вытянул руку.
На кончике моих пальцев вспыхнула молния, которая тотчас ударила в белого титана.
Она вонзилась в его коленную чашечку… и исчезла.
Вестник даже не дёрнулся.
«Сион,» – сказал Куросаки. – «Тактический приём 28. Старайся сохранять дистанцию».
Красный титан шагнул вперёд, замахнулся и бросил молот. В следующую секунду снаряд превратился в бурую вспышку. Он врезался прямо в лицо Вестника и вызывал грохот, вибрацию от которого я ощутил даже у себя под ногами. Но и всё. Молот упал, а на лице Вестника, неподвижном, как маска, не осталось даже царапинки.
Мне сразу вспоминались моя баталия против Знаменосцев. Последние тоже казались почти неуязвимы, при том что разница между нами была намного меньше, нежели та, который пролегала между мной и Вестником; одновременно с этим я стал припоминать всевозможные записи касательно его первого явления, которые подробно изучил за последние несколько дней.
В своё время мировое правительство использовали самые разные методы, чтобы остановить этого монстра. Ядерные бомбы, водородные, орбитальная бомбардировка, кинетика, электричество и так далее, и тому подобное. И всё безуспешно.
Единственное что в те времена у нас не было СТРАЖА… Но разница была невелика. Даже они были не в состоянии одолеть НИСа так, чтобы не приходилось «ликвидировать» его носителя.
Ещё тогда не было меня.
Но и это было совершенно неважно.
Мы – рыбы, которые сражаются против реки, против безграничного моря. Но прямо сейчас я чувствовал себя икринкой перед лицом громадного плотоядного кита.
Вдруг мне захотелось проверить, насколько велика была эта разница. Я медленно и осторожно оставил тело Ямато, – не совсем, наполовину, – и посмотрел на Вестника своими собственными глазами. Вернее, попытался, ибо только я заметил гигантские очертания, которые пронзали туманную гущу, и в ту же секунду я почувствовал резкую боль, словно меня шарахнули молнией, а затем – сильнейшее головокружение.
Я услышал голос, затем другой, третий, четвёртый; я посмотрел на свои руки и увидел, как последние постепенно растекаются, распадаются, как их пронзают мириады маленьких змей, лица которых напоминали его лицо – лицо Вестник.
Я заскрежетал зубами и вызывал силу Золотого дракона. Яркий свет пронзил мои руки. Змеи вздрогнули и стали плавиться и капать на землю. Не теряя ни секунду, вернулся в тело Ямато и сразу сделал хриплый и глубокий вдох.
Сердце девушки сильно забилось у меня в груди.
Это было опасно. Предельно опасно. Всё равно что смотреть на раскалённое солнце – нет, всё равно что находится в считанных метрах перед раскалённым солнцем.
Захрустела рация.
Говорил Куросаки:
«Y4, в сторону!»
– А? Чёрт!
Я немедленно пришёл в себя и увидел, что Вестник смотрит прямо на меня. Между нами оставалось всего несколько десятков метров. Улыбаясь безумной улыбкой, он вытянул руку и попытался схватить мою голову. Я немедленно бросился в сторону. Преследование продолжалось: белая рука удлинилась и стала извиваться, точно змея. Тогда я побежал назад, не смея повернуть и стараясь пристально следить за своим противником.
Через пару секунд мелькнула бурая вспышка. Появилась Сион. Красный титан замахнулся и со всей силы ударил вытянутую белую руку. Удар получился настолько сильный, что сама земля под ногами Вестника вздрогнула и на целый километр, словно паутиной, покрылась глубокими чёрными трещинками… Но последний даже не дёрнулся. Его рука не шелохнулась. Перед моими глазами раскрылась когтистая ладонь.
«Y3, залп!» – захрустела рация.
Мелькнула вспышка. Краем глаза я заметил, как белый титан, лицо которого напоминало вывернутую маску, насупился и разинул рот. Из него вырвался тонкий красный луч, который вонзился в сверкающий глаз Вестника. Это оказалось бесполезно. Последний даже не дёрнулся. Рука его стремительно приближалась. Я лязгнул зубами, оттолкнулся от земли и расправил крылья.
Секунду спустя я оказался в сотне метров над землёй.
48. трюк
Секунду спустя я оказался в сотне метров над землёй.
Моё тело стремительно покрывали золотистые чешуйки, но всё это было бессмысленно. Совершенно бессмысленно. Монстр не пытался нас уничтожить. Он просто играл с нами. Со мной. Со всем этим миром.
Это была преграда, одолеть которую я был…
Мои мысли прервал ужасающий грохот.
Я немедленно посмотрел чёрного титана Куросаки.
Последний стоял возле Вестника и держал его левую руку.
Мой зоркий взгляд заметил тысячи маленьких пил, которые появилась на пальцах чёрного титана. Все они с яростным скрипом вонзились в кожу белого монстра. Другой рукой Куросаки попытался перехватить его пальцы, раздался грохот, снова показалась Сион, вспыхнул красный луч, и вдруг правая рука монстра ускорилась и остановилась прямо у моего лица. Она хотела схватить меня… остановилась, сложила пальцы и сделала щелчок:
Цок.
Мир вокруг немедленно переменился. Вспыхнули звёзды. Придя в себя, я обнаружил вокруг безграничное чёрное пространство. Я немедленно напрягся и стал пристально смотреть по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь и что происходит. Через несколько секунд я заметил каменистую белую поверхность у себя под ногами. Последняя напоминала громадную пустыню, сделанную из цельного белого камня. Я прищурился и хотел посмотреть в сторону горизонта, как вдруг пустыня стала стремительно приближаться. Я не успел даже взмахнуть своими крыльями, прежде чем земля ударилась в мои ноги, вызывая трепет во всех чешуйках моего массивного железного тела.
Я качнулся и сделал глубокий вдох. СТРАЖ был существом биологическим – относительно. У него были лёгкие. Рот. Нос. Всё это время мне приходилось дышать, но сейчас воздух показался мне необычайно вязким. Словно цемент наполнял он моё горло, отяжеляя всё моё тело. Дыхание превратилось в утомительный процесс, и будь у меня лицо, я уверен, что уже через пару секунд оно бы стало совершенно красным.
Мне вспомнилась моя попытка выйти за пределы атмосферы. Ощущение было похожее, но другое. Тогда мне не хватало воздуха – теперь же он казался слишком «плотным»
Необычайно сильный ветер ударил меня в спину и заставил пошатнуться. Я заскрипел зубами и стал отчаянно крутить головой, пытаясь понять, что это было за место. Вдруг я увидел, что со всех сторон стремительно возвышаются ломанные белые колоны. Каждая из них была в сотни раз выше моего собственного роста. И проследил за ними и увидел, как, сгибаясь у меня над головой, они образуют подобия купола.
Их было пять.
Пять.
Одна была короче, чем другие…
Пять.
Почему эта цифра кажется такой важной?..
Пять.
Паль-цев…
Вдруг среди пасмурного неба стала стремительно разрастаться огромная зубастая улыбка; солнце вспыхнуло, засияло и превратилось в сияющий глаз.
И я понял.
Понял, что со мной сталось.
В ту же секунду я расправил крылья и ринулся в сторону, всеми силами сражаясь против бешеного ветра и непомерного расстояния единственной ладони, которая теперь стала для меня всё равно что остров для обыкновенного человека.
Монстр продолжал следить за мной своим единственным сияющим глазом.
Для него я был мушкой, даже меньше; он мог раздавить меня в любую секунду. Это была игра. Развлечение. Он провернул трюк. Он гордился им. Улыбался. Я был совершенно бессилен. Вся моя надежда теперь находилась в его руках. В его власти.
Белые пальцы разрастались прямо у меня над головой. Воздух становился всё более плотным. Процесс уменьшения продолжался. Моя попытка сбежать была бессмысленной…
Наконец я замер, глубоко вздохнул, и тем самым едва не разорвал свои лёгкие, и прохрипел:
– Амонус… гранде.
Лёгкий ток пронзил моё тело; я почувствовал, будто мириады насекомых начинают скрести мои мышцы. Окружающий мир вздрогнул, потом замер и стал стремительно уменьшаться.
Перед моими глазами промелькнул Знаменосец. Для порождений кошмара физическая оболочка представляет собой не более чем форму нашей туманности; в этом отношении Вестник не мог ничего изменить. Меня и его стесняли одни и те же правила.
Секунду спустя я вымахал до размеров головы своего противника. При этом пальцы Вестника продолжали сжиматься. Он хотел схватить меня за лодыжку. Я прочёл заклятие, вытянул руку, в которой появилось длинной копьё, и ударил монстра прямо в глаз.
После этого я отпрянул и стал пристально следить за Вестников. Как ни странно, копьё, – разумеется особенное, которое было в сотни раз крепче и острее, чем обыкновенная сталь, – осталось у него в глазницы.
Сложно было измерять расстояние, но, будь он обычным человеком, жало вонзилось бы в его черепушку примерно на десять сантиметров.
Вестник ощупал «инородный объект» своими сморщенными белыми руками, повернул, поднял голову и улыбнулся.
Ему было всё равно.
После этого посреди воздуха возникла Сион, замахнулась и ударила его молотом; показался чёрный титан Куросаки. Вспыхнул красный луч, который вонзился прямо в зубы монстра… Однако Вестнику было всё равно. Он стоял на месте и улыбался. Затем повернулся и посмотрел в сторону моря. На континент. Туда, где находились люди
Мы снова перестали представлять для него интерес.
В его глазах мы были простыми игрушками.
Он хотел пошутить – он пошутил.
Он хотел показать, что мы не в состоянии его ранить – он это сделал.
Сейчас же я просто наблюдал. Я тоже пытался бить, атаковать, использовать разные заклятия, но Вестник был невозмутимым. Быть может, для него это была игра. Быть может, в первую очередь он хотел посеять отчаяние именно в наших сердцах. Быть может, именно мы были единственной причиной, почему он до сих пор не уничтожил весь мир… Но лишь потому что ему хотелось сломать нас, меня, самыми первыми.
49. путь
С каждой секундой я всё сильнее ощущал великую разницу; ощущал себя капелей перед морем. Более того, в один момент я почувствовал, как это море пытается меня сожрать. Поглотить. Ведь по мере того, как Вестник вырастал передо мной в фигуру всё более непоколебимую, его образ стремился проникнуть в моё сердце…
Всё это было проявлением великой разницы в силе нашего тумана. Разницы колоссальной, непостижимой. Мне нужно было преодолеть этот барьер – но как это сделать?
В очередной раз я бросился на Вестника и со всей силы ударил его в грудь. Раздался лязг. Я ударил ещё раз, затем ещё и ещё, я рвал, я кусал, я бил, я ломал, а затем бросился в сторону и понял, что он на меня даже не смотрит…
Что же делать?
Мой взгляд невольно на великую пустошь.
Там находилась Х.
Именно она была порталом, через который Вестник пробрался в этот мир.
Может если… нет.
Я помотал головой.
Так нельзя, и ещё это было… бессмысленно. Даже если она умрёт, портал закроется, и Вестник исчезнет – это будет лишь временная мера. Он явится снова. Через десять лет, через двадцать, а может быть уже завтра. Я должен остановить его прямо сейчас; я должен найти решение именно сейчас.
Мне всего лишь не хватало туманности, и даже СТРАЖ не позволял…
И тут словно что-то цокнула у меня в голове.
Даже СТРАЖ… Стоп, а ведь по сути СТРАЖ действительно был инструментом, с помощью которого я мог использовать больше туманности, чем было внутри меня самого.
Раздался грохот.
Сион нанесла удар с такой силой, что на добрый десяток километров взмыла пылевая буря.
Тысячи песчинок стали ударяться о стальные чешуйки моего титана, однако мысли мои были уже не здесь, не снаружи, но внутри.
С одной стороны, можно было представить СТРАЖА как обыкновенный инструмент; с другой, мне вспомнился, когда я впервые пытался использовать внутри него магию. В те времена туманность стального титана казалась вязкой и неподвижной, и мне пришлось погрузиться в него, слиться с ним, сделать его частью самого себя чтобы подчинить её своей воле. Всё это продолжалось не больше секунды, но… Что если это можно повторить? Только не с одним конкретным СТРАЖЕМ, а с туманность целого…
Я приподнял взгляд и посмотрел на белую фигуру, которая постепенно обретала очертания среди серого песка.
…Мира?
Цок.
– Куросаки… – проговорил я в рацию и удивился хриплости своего голоса.
«Слушаю?»
– Камеры на наших СТРАЖАХ ещё работают?
«Хм?»
– На них были камеры, я помню. Они работают?
«Нужно проверить, однако причин для обратного – нет».
– Они только снимают или могут транслировать? Вы же наблюдали за нашими схватками, так? Значит была трансляция.
«Верно. Мисс Надесико, а можно конкретней, чего именно…»
– Вы можете запустить трансляцию на весь мир? То есть, крутить её по телевизору. Люди сейчас в бункерах, но там ведь есть экраны, верно? Мне нужно, чтобы они это увидели. Нашу схватку и меня.
«…Занятная просьба. Я посмотрю, что можно сделать».
– Только скорее… – процедил я через зубы и снова сосредоточился на Вестнике.
В моей голове стремительно, словно фигурка оригами, разворачивались подробности моего плана. Он был простым и в то же время чрезвычайно рискованным. В первую очередь для меня самого, причём риск этот был смертельным. Если у меня не получится – мне конец.
На одной чаше весов был этот мир.
На другой: моя собственная жизнь, а вместе с ней и вся вселенная, если я правда единственный, кто может остановить кошмар.
Поэтому наиболее логичным было ничего не делать.
Ликвидировать Х, вернуться в дом на берегу, прочитать дневник моего предшественника и потратить ещё некоторое время на опыты и размышления в смутной попытке разрешить неразрешимую задачу.
Либо рискнуть всем прямо сейчас.
Ха…
…Надо было оставить завещание.
Я усмехнулся, отпрыгнул на пару сотен метров и стал терпеливо дожидаться сигнала Куросаки. Его не потребовалось. В один момент я просто почувствовал, как на меня обращаются неисчислимые взоры. Моя туманность затрепетала, как в те моменты, когда я слышал молитвы, обращённые к Золотым крыльям.
Я немедленно сосредоточился на этом ощущении собственной формы в чужом сознании… А затем стал постепенно снимать барьеры, которые пролегали между мной и моим СТРАЖЕМ.
Всё это время я выполнял роль своеобразного мозга, медузы, которая запускала в титана свои щупальца и повелевала его силой; теперь я стал погружаться в безграничное море его тумана.
Я настраивал свои мысли на мысли СТРАЖА; разливал в него свою кровь, душу, свои эмоции. Грань между нами становилась всё более зыбкой и неразборчивой. На секунду я чрезвычайно ясно ощутил окружающий мир: пыль, песок у себя под ногами, холодный ветер и тончающий дрожь, которую вызывали звуковые волны.
А затем всё померкло, ибо померкло моё собственное сознание.
Голос.
Второй.
Третий.
Сперва они были совсем тихими; затем, постепенно, я перестал различать среди них свой собственный.
В чём… ещё раз… вспоминай… В чём… да… в чём заключался мой… мой план… Я… говорю со скрипом… в чём заключался… в смерти… нет… мой план.
Форма. Вера… вера в меня… вера образует форму. Вера задаёт форму… Значит граница… не нужна. Значит граница моего сознания… не нужна… значит я могу задать любую… форму… Но при этом сохранить себя если только…
Если только.
Не помню…
Что я должен сделать, чтобы сохранить себя?
Был план.
Я его не помню.
Сломанная мозаика.
Я должен…
– Верить.
– Ах?
Солнце.
Небо.
Школьный дворик.
Я удивлённо посмотрел вокруг и неожиданно понял, что нахожусь среди главного дворика перед школой Ямато. Да и сам я был Ямато, а передо мной была другая девочка. Короткие чёрные волосы, мятая юбка, светлое лицо… Она казалась была прилизанной… Ясное дело, линейка, первый день, и в то же время казалась немного нерасторопной.
Её большие чёрные глаза смотрели в небо.
Потом: на меня.
– Мая?..
