Текст книги "Владыка кошмара (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

7. мурасаки

– Прошу прощения, мне нужно спросить о у моей госпожи касательно вас… – сказал, совершая выверенный поклон, дворецкий, одетый по последней профессиональной моде первой половина двадцатого века.

Мы переглянулись.

Я, Мацуя в белой рубашке и Кирияма в майке с высоким воротничком, которая смотрелась очень дедовской, о чём я и сказал ему прямо, после чего парень промямлил нечто невразумительное про подарок сестры, стояли на тротуаре перед воротами особняка.

Именно так. Это был настоящий особняк, выполненный, однако, в современном стиле, в котором строят свои жилища голливудские звёзды. Сад, гараж, домашний кинотеатр, винный погреб, кокаиновый погреб и тому подобное. Разве что располагалась эта вилла не в холмах Лос-Анджелеса, но в престижном пригороде города 42.

…Настолько престижном, что здесь не ходят автобусы, и добираться нам сюда пришлось на своих двоих через целый квартал, пока в безоблачном небе яростно пылало летнее солнце.

У меня (Ямато) покалывало от пота в подмышках…

Кирияма посмотрел вслед уходящему дворецкому и сказал:

– Могла бы и сама встретить…

– Могла, – ответил я уставшим голосом.

Мой взгляд опустился на золотистую табличку, которая крепилась к чугунной ограде:

«Улица 17, семья Мурасаки»

Была пятница. Сегодня, завтра и послезавтра мы должны были ночевать дома у нашей драгоценной одноклассницы. А ещё на завтра было назначено посещение конференции.

Той самой, о которой говорил Рьюсей.

…Я вздохнул и прищурился на палящее солнце.

Кто бы мог подумать, что…

– Эм… – Мацуя посмотрел на меня. – Я…

– У меня флэшбек, вообще-то.

Он потупил взгляд.

– Ничего. Уже сломался. Что такое?

Мацуя помялся и сказал:

– Я хотел… Раньше забыл сказать, но спасибо тебе, за… Нанако, – он посмотрел себе в ноги.

– В смысле?.. – прищурился я.

Он знает, что я её спас? Откуда? Если только она ему рассказала… Но что?..

– …За то, что ты отнесла её тогда в убежище. Если бы не это, я…

– А… Ты об этом. Пожалуйста конечно. Но вообще ты меня уже благодарил.

Фух… Пронесло.

Мацуя неловко кивнул.

– И знаешь, я твою благодарность не принимаю.

– Ах? – удивился Мацуя.

– Мы с Нанако – подружки, – я улыбнулся. – Естественно я её спасла. Или ты думаешь, что у тебя монополи на свою сестрёнку?..

Он растерялся. Затем покраснел и стал оправдываться:

– Ах… Нет, я… В смысле. Извини…

Никогда ещё я не видел на его каменном лице такой оживлённой реакции. Это было забавно. Кирияма прыснул, и Мацуя ещё сильнее смутился.

Меж тем за поворотом тропинки, который загораживала яблоня, снова показался дворецкий и приоткрыл для нас калитку.

– Прошу…

– А где Му… Юки?

– У юной госпожи дела. Мне велено было показать вам ваши комнаты… – бесцветным голосом ответил мужчина. Мы переглянулись и пошли за ним.

Он провёл нас через сад, очень роскошный, в сердце которого находился пруд с перекинутым через него деревянным мостиком, на сводах которого блестели золотистые паутинки, и в двухэтажное здание, по всей видимости предназначенное для приёма гостей.

Внутри нас встретила приятная прохлада. Данный коттедж состоял из главного зала с высоким потолком, где находились диван, телевизор и камин, и нескольких спален на втором этаже. Именно в них, по словам дворецкого, нам «разрешалось» положить наши вещи.

Наконец дворецкий заявил, что обед нам доставят в районе шести часов, и вышел.

Комната притихла.

Только вентилятор шумел на потолке.

Мы переглянулись.

– …Она… Серьёзно не собирается нас видеть? – спросил Кирияма скорее удивлённым, чем рассерженном голосом.

Мацуя тоже казался растерянным. Немудрено. Такое поведение со стороны Мурасаки вводило в некоторый ступор… С другой стороны, зачем ей встречаться с людьми, пускай даже своими одноклассниками, которых в ближайшие двадцать четыре часа разнесёт, с её разрешения, на кровавые ошмётки?..

Я вздохнул, свалился в мягкую прохладу кожаного кресла и, разглядывая свои тонкие белые кисти, в очередной раз воспроизвёл в голове ночной разговор с Мицубиси.

Его культ заметил семейство Мурасаки довольно давно. Они были важные, богемные люди. Когда же их дочь оказалась Стражем, – трагедия для родителей, – Рьюсей усилил напор и завершил вербовку. После этого уже сами родители провели с дочерью несколько воспитательных бесед и убедили её в своей вере…

Или нет.

Я откинул свою розовую макушку и посмотрел на вентилятор на деревянном, испещрённом чёрными точками потолке.

– Жух-жух…

Мне было сложно представить себе Мурасаки безумной культисткой. Она всегда казалась мне в меру циничной. Немного проще было поверить, что она собирается нас всех убить, но даже это было ненормально. С самого начала она держалась нелюдимой, даже враждебной… Но ведь всему есть пределы, правда?

– Ха-х… Нужно с ней поговорить, – цокнул я языком и приподнялся, покидая глубокую прохладу своего кресла. – Кто со мной?..

Кирияма щёлкал каналы по телевизору. Мацуя спускался со второго этажа. Они оба посмотрели на меня.

– Ага! – сказал Кирияма и вскочил с дивана. – А то что она вообще…

Мацуя помялся, но то же кивнул.

– Пошли, а то эти… Сколько там? Два дня? Будут полной тратой времени. Мы же должны наладить товарищество, или как оно называется…

Хоть убей, не помню.

Мы оставили коттедж и вернулись в пронизанный лучами палящего солнца сад.

– И где она? – щурясь, спросил Кирияма.

– У себя дома, наверное, в главном крыле.

Мы ступили на тропинку и вскоре вернулись к яблоне. Затем повернули направо, прошли по каменной тропике, накрытой подвижной тенью молодых деревьев и сделанной нарочито небрежно, так, чтобы в прорезях между плитами пробивались пучки травы, и оказались перед высокой лакированной дверью. Вместо ручки у неё было кольцо, которое сжимал в своей пасти золотистый лев. Я схватил за него и потянул. Дверь дёрнулась, но не открылась. Тогда я нащупал маленькую кнопочку на рукоятке и без труда открыл проход в прихожую. Мы разулись и пошли дальше, ступая носками по мраморному (имитация, зуб даю) паркету.

На выходе из прихожей перед нами протянулось сразу три… Нет, четыре дороги. Одна дверь, соединённая с лестницей, находилась справа, другая – слева. За ещё одним широким арочным проходом спереди стоял высокий аквариум. Лестница уходила на второй этаж. Вдоль неё в стене находились углубления, в которых стояли, освещённые маленькими лампочками, всевозможные безделушки.

– Кирияма – направо. Мацуя – наверх. Я проверю слева. Если что-нибудь заметите, кричите во всё горло, – сказал я хриплым голосом.

Кирияма серьёзно кивнул.

Мацуя спросил:

– Зачем?

Я пожал плечами и стал тихо пробираться налево. Дверь оказалась открытой. Стоило потянуть за ручку, как в нос мне ударил знакомый запах…

8. семья мурасаки

Стоило мне потянуть за ручку, как в нос ударил знакомый запах… Что это? Я уже собирался зайти в помещение, увидел кафельный пол, когда за спиной у меня раздался мелодичный голос:

– Ох, а вот и вы!

Я немедленно прикрыл дверь, с грохотом, как это делают герои кино, когда смотрят на что-нибудь запретное, и их на этом ловят, – и повернулся. Посреди мраморного пола, который немедленно превратился в подобие бального зала, стояла роскошная, уже немолодая, но красивая женщина в длинном, совершенно неподходящем для домашнего ношения чёрном платье. Её волосы, тоже чёрные, были заплетены на затылке. Губы – не накрашенные, странная оплошность в этом торжественном образе, – изогнуты в улыбке.

– А вы… – я выдавил улыбка, сложив руки у себя за спиной.

Проклятые зеркальные нейроны. Теперь я буквально пародирую подозрительную позу героя, которого застукали.

– Немного бестактный вопрос, моя дорогая. Это мой дом, – улыбаясь яркой улыбкой ответила женщина. – Ох, не извиняйся, – добавила она затем.

Я не собирался.

– Ты… Одноклассница Юки, так?.. Она сказала нам, что вы сегодня должны прийти, но не сообщила точное время. Она такая нерасторопная, – женщина наигранно закатила глаза. Мне вспомнился Мицубиси. Все члены его культа обладали страстью к переигрыванию? Прямо театральный кружок какой-то.

– Верно, я… Ямато, Ямато Надесико. Здравствуйте, – я сделал несколько шагов вперёд и протянул руку. Женщина усмехнулась и пожала её. Когда она отводила свою ладонь, я заметил на тыльной ей стороне след от ожога… Перед моими глазами немедленно мелькнула женщина в чёрном колпаке, которая кланялась Мицубиси во время ночной церемонии…

– А мальчик, который крадётся в кухне тоже, я полагаю, один из вас?.. Сперва я подумала, что он вор, и уже собиралась позвать Генри – так зовут нашего дворецкого – но потом увидела тебя в твоей одежде. Школьная форма, прямо как у Юки, милейший наряд, и догадалась, кто вы такие.

– Да, прошу прощения. Мы хотели поговорить с Мисура… С Юки. Но не знали, когда она будет.

– Ох, она сейчас занята. Но не волнуйтесь, она освободится в ближайшее время. А до тех пор… Почему бы нам не собраться на кухне? Я и мой муж с большим удовольствием поговорил бы с одноклассниками Юки.

Я согласился, но сперва отпросился позвать Мацуя. Делать этого не пришлось, ибо несколько секунд спустя он сам показался на лестнице в компании мужчины в очках, одетого в чёрный жилет на белую рубашку.

Волосы этого человека были цвета сирени. Спустившись на первую ступеньку, он озарил нас тусклой и скромной улыбкой. Отец Мурасаки явно был заботливым человеком, ибо первым делом, когда мы уселись за лакированным столом, с узорчатыми, будто бы ряжеными в манжеты и делающими реверанс ножками в сопряжённой с кухней столовой, он поинтересовался, нравятся ли нам наши апартамент и нет ли у нас какой-либо нужды.

– Мы всё найдём, – заверил он мягким голосом.

Я ответил, что всё в порядке. Мацуя кивнул. Кирияма захлопнул уже наполовину открывшийся рот. Затем женщина в чёрном платье, Мурасаки Мария, стала задавать все самые заурядные вопросы, которые полагается спрашивать родителю при встрече с одноклассниками своей дочери. Мы отвечали. Вернее, я отвечал. Мальчишки хранили смущённое молчание. Молчал даже отец Мурасаки, Мурасаки Дзюн, время от времени поправляя свои очки в серебристой оправе, протирая их шёлковым платочком и смущённо улыбаясь.

Сцена была ненормальной.

Слишком наигранной.

Впрочем, возможно, если бы я не знал, что эти люди уже завтра собираются устроить теракт и убить нас, у меня бы не возникало такого ощущения. В любом случае мать Мурасаки явно была театральной, нежели киноактрисой. Им полагается немного переигрывать. Им и ещё реслерам, но мне было сложно представить её в стразах и кожаной маске.

Мурасаки присоединилась к нам примерно через десять минут. Она сперва поморщилась, когда заметила меня и остальных, но затем произошла удивительная вещь: в мгновение ока её белое личико обратилось фарфоровой маской, не выражавшей ни единого чувства.

– Юки, наконец! Сядь, пожалуйста. Мы как раз обсуждали с твоими одноклассниками вашу учёбу. Скажи, это правда, что ты – первая девочка в своём классе по всем спортивным дисциплинам? Почему же ты нам ничего не говорила?.. – наигранно продекламировала мать.

Юки присела на ближайший свободный стул и ответила:

– У нас небольшой класс, а потому я не считаю это достижением, достойным упоминания, мама, – её голос был настолько же выверен, насколько выверен голос маленькой девочки, которая пытается звучать «аристократично».

– Ох… И всё же, – Мария улыбнулась и наклонила голову. – Я ничуть не удивлена. Несмотря на все… обстоятельства, ты никогда не забрасывала свои тренировки.

После этих слов мраморная маска дала трещинку. На лице Мурасаки мелькнуло, всего на секунду, некое выражение, в котором лишь добрую минуту спустя я распробовал горечь и боль.

И так прошёл наш разговор. Наигранный и пустой. За всё время Мурасаки не сказала ни мне, ни парням… Хотя я и сам парень, но всё же… Ни единого слова. Наконец она заявила бесцветным голосом, что у неё болит голова, и попросилась уйти.

– Ах… Ну ладно. Главное, чтобы завтра с тобой всё было в порядке. Конференция. Большой день, – улыбнулась Мария, и губы её заблестели так, будто на них была помада. Как будто она была такой хорошей актрисой, что её губы научились играть роль напомаженных.

– Я помню, – сухо сказал робот с лицом Мураками.

– Можешь… Эм… Взять таблетку, если слишком сильно болит, – заботливо заметил отец.

– Хорошо.

– А если пройдёт, – я вставил слово. – Давай к нам на ужин.

Мурасаки промолчала, и голова её, насколько я понимаю, решила не проходить, потому что, когда мы вечером вернулись в наш коттедж, и когда на серебристом блюдце нам принесли наш ужин: куриные крылышки с грибным соусом и хрустящим картофелем фри, она так и не пришла. А мы ждали. Грызли курочки, уплетали картошку и смотрели на дверь.

9. проблема

– Зачем только пришли, – посетовал Кирияма, догрызая третье крылышко и сразу хватая четвёртое.

– Без понятия, – ответил я, макая хрустящую картошку в чесночный соус. – Мацуя, что там у тебя?

Возле тарелки Мацуя появилась жестяная коробочка.

– Это… Нанако приготовила, – ответил он несколько растерянным голосом. – Хотела поделиться с… – и замялся.

– С кем?

Я бесцеремонно притянул коробочку и заглянул внутрь. На аккуратной яичнице красными, пропитанными кетчупом рисинками было написано:

«Юки

Привет! Приглядывай за моим братом»

Я вздохнул и закрыл коробочку.

– …Положи пока в холодильник. А завтра утром или вечером передадим. Возможно тогда у неё будет более свободный график.

Мацуя кивнул.

Я же потерял аппетит. Очень сомневаюсь, что Мурасаки удостоит нас визитом завтра утром. А вечером… Вечером, если всё пойдёт по плану Х, она будет находится в нескольких сотнях километрах от города посреди открытого моря, а нас вообще не будет…

Ночью, когда мы стали подниматься на второй этаж, я снова вспомнил свой разговор с Мицубиси.

Когда я только узнал о том, что представляет собой план Х, я немедленно приказал Рьюсею сворачивать лавочку. Он же, прежде такой послушный, дрожащим голосом сказал, что это невозможно… Я намеревался сломать ему ещё пару другую пальцев, но старик немедленно пустился в оправдания.

Если с родителями Мурасаки ещё можно было связаться, хотя это и было очень рискованно, ибо дом Стража находился под пристальным наблюдением, отчего Рьюсей и предпочитал отдавать команды только при личной встрече, сами по себе агенты, которые должны были сыграть новые живые бомбы и вызвать НИСов, были недосягаемы, ибо…

– Мы не знаем… Не знаем, кто это…

– …Что?

И Рьюсей пустился в запутанные оправдания

Чтобы понять суть его плана, следовало знать некоторые тайные особенности жизненного цикла Стражей.

Доподлинно известно, что у каждого Стража имеется ограниченный ресурс, при израсходовании которого последний неминуемо становится заражённым и подлежит ликвидации. Чем больше времени Страж проводит внутри своего стального титана, тем сильнее развивается процесс заражения. Определить среднюю продолжительность жизни было невозможно. Здесь всё зависит от психики конкретного человека. Иные могут продержаться месяцы, иные – годы.

В то же время можно было поймать момент, когда Страж будет находится на границе своей психической стабильности. Именно для этого правительство и проводило регулярные тесы.

И вот какое дело… Поскольку Стражи представляют собой чрезвычайно редкий и ограниченный ресурс, просто убивать их, как это происходит с простыми заражёнными, весьма затратное дело. Особенно если они ещё могут выдержать одно или два сражения. Что же делать?

Министерство обороны, привычное после краха цивилизации использовать все возможные ресурсы, решило пойти на ограниченный риск. Они применили изобретённую ещё до пришествия Вестника методику, которая подразумевала погружение заражённого в медикаментозную кому. Таким образом можно было серьёзно замедлить процесс заражения – законсервировать ценный ресурс, чтобы затем использовать его в самом крайнем случае.

Таких Стражей называли «Спящими». Их держали глубоко под землёй, под защитой сотен метров почвы и строжайшей тайны.

Каждый из них представлял собой потенциального НИСа, причём чрезвычайно опасного, ибо НИС, явившийся из сознания Стража, сразу обретает Третий ранг.

Всё это было настолько секретно, что сам Рьюсей узнал про это дело совершенно случайно; это было божественное провидение, не иначе, воскликнул старик.

Так вышло, что именно его фирма занималась поставками особенного препарата, который должен был поддерживать Стражей в коматозном состоянии. Но с недавних пор, после созревания плана X, Рьюсей начал немного разбавлять раствор. И вот уже кома некоторых, не всех, но некоторых Стражей, причём сказать точно каких именно было невозможно, стала не такой абсолютной…

– По нашим расчётам уже завтра… Завтра… Должен появиться НИС, – заявил старик с толикой гордости за свой великолепный план.

Я ему врезал.

А потом серьёзно задумался.

План действительно был хорошим. Слишком хорошим. Остановить явление НИСа без ликвидации было уже невозможно. В то же время никто не станет ликвидировать такой ценный ресурс, если не будет абсолютных доказательств. Министерство обороны было параноидальным, но не расточительным. Даже если Рьюсей во всём сознается, с точки зрения Министерства правильнее будет просто подождать, когда НИСы уже появятся, ибо тогда вычислить заражённых будет намного проще.

Не говоря уже о том, что в таком случае Рьюсею придётся разоблачить весь культ, включая родителей Мурасаки и саму девушку.

Их тогда казнят.

Собственно, именно в этом и состояла главная загвоздка…

Мы с Мурасаки никогда не были особенно близкими подругами. Она вообще всегда сторонилась своих одноклассников, возможно потому, что с самого начала знала ту роль, которую для неё приготовили, и не хотела сближаться с теми, кого ей рано или поздно придётся убить…

Но.

Мурасаки была ребёнком. Обыкновенной шестнадцатилетней школьницей всего на год старше Тани, которой недавно подписали смертный приговор и отправили сражаться против ужасных монстров, и родители которой помимо всего прочего оказались безумными культистами.

Я не пытаюсь оправдать её, отнюдь, но и винить её я тоже не в состоянии. Мне жаль Мурасаки… А может и не мне. Может быть я сейчас транслирую чувства самой Ямато, как тогда, в теле ребёнка. Кто знает. Она всегда была доброй девочкой.

Ладно… Хватит уже крутить одни и те же мысли. В комнате нет часов, но, кажется, я убил достаточно времени.

Пора.

Я откинул одеяло, поднялся, выскользнул из комнаты в коридор и стал спускаться по скрипучей лестнице; затем открыл дверь и вышел на тёмную, пронизанную ароматами ночного сада улицу.

Осмотревшись, я выцепил тропинку и, под стрекотание цикад, из-за которых ночь казалась более шумной, чем день, стал пробираться в главное здание.

Зачем? Очень просто. Мне нужно поговорить с Мурасаки, и сейчас было единственное время, когда я мог это сделать, не испытывая на себе пристальный взор её родителей. Что я собирался сказать девушке? Не имею ни малейшего понятия. Главное было встретиться с ней, с ней настоящей, а не с её маской, а там… Посмотрим. Буду действовать по обстоятельствам.

Я проскользнул по тропинке мимо яблони и завернул на тёмную дорожку, которая вела к лакированной красной двери. Затем схватил кольцо, которое держала зубами львиная голова, и замялся.

Здесь может быть сигнализация… У меня было припасено оправдание, почему я вдруг решил проникнуть в главное здание посреди ночи, но даже если оно сработает, сомневаюсь, что после этого у меня выйдет поговорить с Мурасаки.

Тогда…

Я вытянул руку и прошептал:

– Амонус гранде.

Раздался щелчок, и красная дверь открылась сама по себе. Я тихо зашёл в мраморный зал…

Я уже было направился к лестнице на второй этаж, когда краешек моего глаза зацепился за левую дверь.

Через щёлочку снизу пробивался белый свет.

Я нахмурился.

Именно за это дверью я вчера почувствовал знакомый запах.

Я приблизился к ней и приставил ухо – тишина. Тогда я зашёл в помещение и снова почувствовал тот самый запах, только теперь почти сразу догадался, что это было такое.

Хлорка.

Посреди просторной комнаты находился прямоугольный, пронизанный светом электрических лампочек бассейн.

Я посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на весы, которые стояли возле стены, встал на них и померял вес Ямато. Сорок восемь килограмм. Многовато для её возраста. Таня была сорок два. С другой стороны, одна только грудь Ямато уже весила по меньшей мере пять кг, так что…

Я покачал головой.

Затем повернулся и подошёл к серебристой лестнице с другой стороны бассейна. За ней находилось небольшое пространство и две двери.

Я проверил первую – туалет. Затем вторую – она была приоткрыта, и с другой стороны разливался свет. Зайдя в помещение, я прикрыл за собой дверь, как поступает всякий образцовый ниндзя, и оказался в гуще серого тумана… Хотя нет, ошибочка. Это был обыкновенный пар, пылающий как раскалённый фосфор в сиянии электрического света.

Пол комнаты устилала бело-голубая кафельная плитка. Вдоль правой стены серебрились опрыскиватели.

Это была душевая.

Я вздохнул, и в мой нос немедленно ударил душный запах пара. Произошло это настолько неожиданно, что я невольно закашлялся.

– Кхе! – и сразу мой высокий голосок звонко разбился о кафельные стенки и разнёсся по всему помещению.

– Мама?.. Я сейчас, – из душевой кабинки раздался голос Мурасаки.