Текст книги "Владыка кошмара (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

31. странности

В том числе: странности…

Однажды, когда я сидел в своей каюте и коротал время за чтением «Тайны пирата»… Что? Все остальные книги были перечитаны, а эта, между прочим, позволяла посмотреть изнутри на культуру местной цивилизации… В мою каюту как-то особенно нервно постучали, а потом в неё заявился Дэвид. Лицо его было бледное. Голос – неровным и кричащим.

– Ваше благородие… Там… На море…

– Что?

– Там… там…

Понятно.

Я закрыл книжку, которую просто на всякий случай прятал за учебником математики, и поднялся на верхнюю палубу. Матросы были уже там. Они стояли у правого борта и смотрели на море. При моём появлении они молча – и широко – расступились, что было приятно, ибо свидетельствовало о том, что за последние несколько недель репутация Натаниэля, заслужено или нет, стала выпрямляться. Некоторые из них, которые были не особенно образованные, и не знали, что такое Сокровище – а знали об этом совсем немного, в основном те, кто умел читать, – и вовсе смотрели на меня с истовым трепетом и называли колдуном.

Я занял освободившееся место… Хотя вернее будет называть его площадкой или даже посадочной полосой… И стал всматриваться в морской горизонт.

Там ничего не было.

По крайней мере на первый взгляд всё было совершенно нормально.

Дэвид по всей видимости заметил хмурое выражение у меня на лице и сказал:

– Ваше благородие… Солнце…

– Что с ним?

– Его… Эмм… Нет.

Я сморгнул.

Затем прищурился, ещё раз посмотрел на горизонт, на небо, повернулся, глянул на другой борт… И стиснул свои тонкие губы.

Действительно, солнца… не было. Куда ни посмотри, вокруг простиралась плотная и светлая, и при этом лишённая осветительного элемента голубая эмаль.

Я сглотнул.

– Больше ничего странного… Нет?

– Нет, ваше благородие, – приглушённым голосом ответил Дэвид.

– Тогда пускай все возвращаются на свои места и берутся за работу. Главное, что светло, а без солнца… Обойдёмся, – я скорчил улыбку.

Потом развернулся и уверенной походной спустился на палубу.

Я старался казаться невозмутимым, хотя на самом деле по спине у меня бежала лёгкая дрожь. Люди редко понимают, насколько странным… и вообще «не таким» будет казаться мир, если убрать из него даже один такой, казалось бы, незначительный элемент, как огромный светлый шар.

С морем всё было в порядке.

И кораблём всё было в порядке.

Однако настроение у команды было тревожное, и матросы вздохнули с облегчением, когда через три дня солнце всё-таки вернулось. Все кроме меня, ибо я прекрасно понимал, что это был только первый звоночек:

Динь!

…Странности только начинаются.

А времени было всё меньше. На закате четвёртой недели я заметил за собой первые признаки сонливости.

Сперва меня вообще удивляло, почему я могу бодрствовать в теле Натаниэля настолько больше времени, чем, например, в Ямато, – неужели он тоже на самом деле был не человек, но гигантский ящер?.. – но потом я вспомнил, что на самом деле всё это работало наоборот. Мои носителя именно что спят, пока я повелеваю их телом. А сон бывает разным. Возможно прямо сейчас Натаниэль находился в глубокой коме.

К тому же в своё время, когда умер Икари, мне пришлось оставить Ямато не потому что последняя устала и заснула, но потому что я истратила всю свою ману или туманность. Так что время моего пребывания на материальном плане зависит от множества разнообразных факторов. Та же Стабильность Мира Ямато была намного выше, что тоже оказывало определённое влияние.

По моим собственным расчётам, у меня оставалось ещё примерно три недели в теле Натаниэля.

Мало.

Чрезвычайно мало.

За это время мне нужно было не только встать на ноги и поднять на них Натаниэля, что… Впрочем, хватит уже шуточек про лишний вес… но также оставить Тиберий и его команду в здравии и с потенциалом для дальнейшего развития.

С этой мыслью я расстелил карту на столе, немного помялся, а затем посмотрел на плеяду больших и маленьких клякс, которые находились на самой границе между пятым и четвёртым морем. Это был «Архипелаг Золотой Короны» – собственно, на карте острова действительно напоминали зубья короны.

Данный архипелаг был оплотом пиратства в пределах пятого моря, где каждый, кто ходит под чёрным флагом, может найти себе кружку рома, плотника для своего судна и – самое важное – безопасную бухту, где до него не доберутся хищные лапы конфедеральных ищеек.

Население архипелага превышало сотню тысяч человек – баснословная цифра. Примерно треть из них составляли рабы. Правительства не было, полная анархия, но был кодекс, который нужно соблюдать, если не хочешь, чтобы тебя выдворили вон, а то и вовсе бросили в море, а корабль разломали на брёвна.

В общем, это была идеальная база для начинающего пирата. Мы шли туда на всех парусах и должны были явиться всего через пару недель, если бы в один момент удача наконец не изменила Тиберию.

До архипелага оставалось всего три дня пути, когда на горизонте мы заметили другое судно. Не торговое – встречались нам и раньше, – но фрегат конфедерации.

Я догадался, что скорее всего это был один из кораблей, которые патрулируют приграничные с архипелагом воды и вылавливают пиратов, которые возвращаются с награбленным.

Всё же пятое море было спорным, и Конфедерация имела здесь немалую власть.

Через некоторое время судно приблизилось, и я смог разобрать его очертания.

– Ваше благородие, кажется это… – заговорил было Дэвид, но я прервал его:

– Патрульный фрегат третьего класса, тридцать орудий, команда в семьдесят человек, из которых примерно тридцать – морские пехотинцы. На вооружение сабли, мушкеты и дробовики.

Дэвид опешил, а затем посмотрел на меня с уважением и даже толикой отеческой гордости. Его примеру последовали остальные матросы, которые стояли на палубе и хмурыми беспокойными глазами разглядывали нашего неожиданного попутчика.

Всё же не зря я целую неделю зачитывался по ночам корабельными справочниками. Теперь мои знания могли произвести определённое впечатление.

Впрочем, сейчас не время хлопать себя по голове. В равном бою у Тиберия и тем более его команды не было не единого шанса против такого судна.

32. бах!

Мне вспомнилась стеклянная сфера, которая лежала в тайнике в моей каюте. На протяжении последний нескольких недель я старательно перерабатывал свою ману в песок лайму. Теперь его было более чем достаточно, чтобы, например, приподнять нашего преследователя в небо и перевернуть. Более того, враг был всего один, и, если мы от него избавимся, он не сможет сообщить остальным, что именно здесь произошло, и тогда никто не узнает про моё сокровище…

Тем не менее, была одна причина, почему мне не хотелось этого делать.

Жалость.

Странно прозвучит в устах «кровожадного пирата», но мне действительно не хотелось убивать команду этого корабля. Я решил сделаться пиратом только потому, что Натаниэль не оставил мне иного выбора. Сам же я не был сильно расположен к грабежу и убийствам. Конфедерация тоже была далеко не ангелом, но это вовсе не значит, что убивать невинных матросов было правильно. Мне хотелось сохранить нейтралитет в данном конфликте… Или по крайней мере не замарать свои руки.

В то же время, если я их просто припугну, используя для этого стеклянную сферу, они потом доложат, что у Натаниэля имеется сокровище, и награда за его голову немедленно прибавит тройку другую нулей.

Я вздохнул.

В очередной раз моя доброта ставит меня в чрезвычайно затруднительное положение.

Впрочем, был и другой вариант.

– Поднимайте зелёный флаг! – крикнул я.

– Вы уверены, ваше благородие? – удивился Дэвид. Остальные матросы замялись. Зелёный флаг поднимали торговые и прочие мирные суда, когда хотели показать патрулирующим кораблям Конфедерации, что готовы к проведению «инспекции».

Редко можно было выявить пиратский корабль с первого взгляда. Иной раз они умеют хорошо маскироваться. Единственным верным способом вычислить разбойников было спуститься прямо к ним на корабль и провести инспекцию. Судя по сигналам, которые подавал фрегат конфедерации, именно этого он от нас и требовал.

Что ж, пускай. Стоит рискнуть. На данный момент на Тиберии не было ни одной награбленной монетки. Чёрный флаг я приказал хорошенько спрятать. Большую часть времени конфедералы использовали собственную базу пиратских судов и команд для опознания, но единственным пятном на репутации Тиберия было нападение, которое тот совершил в самом начале своей карьеры.

Произошло это совсем недавно и в пределах другого моря. Вполне может быть, что патрульный фрегат, который несколько месяцев занимает свой пост, ещё не получил обновлённый список. Мы могли выйти сухими из…

Впрочем, это не самый подходящий оборот.

Если же нас обнаружат… У меня и на этот случай имелся план.

Хотя и рискованный.

Вскоре Тиберий пошёл на сближение. Времени потребовалось изрядно. Иной раз выровнять корабли посреди моря едва ли не труднее, чем космические станции на околоземной орбите. Между судами протянули мостик, после чего с команды фрегата на Тиберий спустилась следственная команда.

Последняя состояла из нескольких человек в голубых и белых мундирах. Возглавлял отряд высокий, но довольно молодой человек с голубыми, кажущимися несколько контрастными на фоне ясного неба глазами.

Осмотревшись, он заметил меня, и на секунду на его светлом лице мелькнула неодобрительная тень; затем он выпрямил спину и сказал:

– Я, капитан третьего ранга Рошель Жермен, желаю видеть капитана вашего судна, а также его лицензию, – заявил молодой человек. Я вышел вперёд и протянул ему руку. Рошель помялся и сухо протянул свою собственную в белой перчатке.

– Капитан Натаниэль Тибериус Фердинанд. Приветствую, капитан.

– Приветствую, – ответил Рошель, явно воспитанный человек, судя по тому, как старательно он «не» смотрел на мой живот. – В рамках полномочий, предоставленных мне адмиралтейством, я бы хотел проверить ваши документы.

– Сию минуту. Дэвид, принести капитану Рошелю бумаги.

– Слушаюсь, ваше благородие, – кивнул Дэвид и немедленно направился на нижнюю палубу.

Между делом я осмотрел свиту Рошеля. С ним было два морских пехотинца в голубой форме и лейтенант с вытянутым лицом и длинными кучерявыми волосами. Последний с явным неодобрением смотрел на меня, Тиберий и вообще всё вокруг.

Вскоре вернулся Дэвид и вручив Рошелю кипу листков. Молодой капитан стал их методично пролистывать. Я старался сохранять спокойствие, но чувствовал себя как студент, когда у него проверяют домашнюю работу, сделанную только наполовину.

Через некоторое время капитан Рошель нахмурился:

– Где ваше свидетельство о цели плавания?

Я ругнулся.

Молча.

Разумеется, Натаниэль не собирался маскироваться, а потому не стал оформлять данное свидетельство даже для вида. Более того, когда я несколько времени назад поинтересовался о состоянии наших бумаг, Дэвид долго мялся и наконец признался, что ослушался «моего» приказа выбросить их за борт, сделанного, видимо, потому, что Натаниэль считал, будто настоящим пиратам не положено располагать официальными документами.

– Я решил не оформлять данное свидетельство, – ответил я уверенным голосом.

– Почему? – нахмурился Рошель.

– Капитан… Это… Весьма щепетильная история. Я бы предпочёл поведать вам её с глазу на глаз.

Рошель прищурился. Лейтенант в его свите презрительно усмехнулся.

– Пускай, – наконец сказал Рошель. – Пошли.

Я кивнул и повёл его на нижнюю палубу. Мы спустились на лестницу и вышли в коридор, когда перед нами вдруг замаячил мальчик.

– Юнга? – спросил Рошель.

– Именно так, – ответил я машинально.

А потом оторопел.

Стоп?

Юнга?

Какой ещё юнга?

В нашей команде не было мальчишек.

Я присмотрелся к пареньку, который в это время тоже пристально нас разглядывал. На нём были штаны, подрезанные и завязанные на поясе верёвкой, и белая рубашка. Его неряшливые светлые волосы словно пальмовые листья спадали на серые глаза.

Только благодаря ним я узнал в мальчишке Хризантему, которую не видел уже несколько недель. В остальном девочка совершенно преобразилась. Интересно, кто перешил для неё рубашку? Горничная?

Хризантема быстро и небрежно посмотрела на меня и, как мне показалось, несколько задержала взгляд на Рошеле. На секунду я заволновался, как бы она не сделала ничего, что могло бы дискриминировать меня в глазах капитана, – к своему стыду я даже испытал толику облегчения, когда вспомнил, что ребёнок не может говорить, – но у девочки были другие планы.

Не сказав ни слова, она повернулась и скрылась за дверью.

– Очень грубо, – сухо заметил Рошель.

– Прошу прощения, капитан. У него… проблемы с воспитанием. Идёмте.

Рошель понимающе кивнул, и вместе мы прошли в мою каюту.

Припоминая страницу четвёртую, параграф шестой «Правил Этикета», а также фильмы про пиратов, я не стал садиться за стол, но открыл шкафчик со спиртными напитками и предложил:

– Желаете выпить?

– Нет, – ответил Рошель.

– Понимаю.

– Я желаю услышать ответ, капитан. Почему вы не стали оформлять документ о цели вашего плавания? Если ответ будет неудовлетворительным, мне придётся проводить ваше судно в ближайший порт для более тщательной инспекции, – с этими словами он приподнял голову, как бы задирая нос.

Мне его тон не понравился. В нём сквозила угроза.

И почему власть имущие всегда такие ублюдки?..

Глупый штамп.

– Всё на самом деле просто, капитан. Если бы я оформил данный документ, моё местоположение стало бы известно некоторым людям, которым я бы не хотел его сообщать…

И понеслась.

После этого я рассказал историю, вдохновлённую тем, что сам Натаниэль поведал в судовом журнале. О том, что он был аристократом, что подлые ростовщики его обманули, и что он решил укрыться от них на море, ради чего купил корабль и отправился в плавание – в моей версии он хотел сделаться торговцем.

Что я не стал оформлять необходимые документы для того, чтобы меня не нашли коллекторы, собираясь сделать это в другом, неизвестном для них месте.

Сперва я собирался приукрасить рассказ, сказав, например, что вовсе не сам Натаниэль проиграл в карты отеческий дом, но всему виной его злобный старший брат, но затем решил этого не делать. Если история выставит меня в невыгодном свете, в неё проще будет поверить. И действительно, по мере того, как я говорил, подозрение в глазах Рошеля сменял презрительный блеск.

– Вот почему мне пришлось преступить границы закона, капитан. Но я заплачу штраф. Ведь именно это полагается за неправильно оформленные бумаги? Пять золотых, так?

Рошель на секунду задумался, сощурил свои светлые глаза, – вообще он несколько походил всем своим видом на тусклый утренний свет, – и сказал:

– Пускай. Пять золотых, после чего вы немедленно отправитесь на остров Хорнуя и пройдёте все процедуры. Вы меня поняли?

– Разумеется, – ответил я, и уже было тайно улыбнулся своей победе, как вдруг открылась дверь, и на пороге возникла Хризантема. В руках у неё был пистолет. Девочка прицелилась и нажала на курок. Раздался хлопок, затем вскрик, и, не успел я даже пошевелиться, как Рошель вздрогнул и распластался на деревянных досках.

Я посмотрел на молодого капитана.

В его голове появилась маленькая, припорошённая пеплом красная дырка. Приоткрытый рот напоминал старую рану.

В этот раз Хризантема попала в цель…

Я медленно повернулся и посмотрел на девочку. Из пистолета валил чёрный дымок. Повторного выстрела я не боялся – он был однозарядным. Хризантема спрятала его за пояс, вышла в коридор и закрыла за собой дверь…

Я сморгнул.

33. благородный пират

Я сморгнул.

Затем снова посмотрел на Рошеля.

Его глаза закатились, как маленькие белые шарики.

– …

…И что это было?

Нет, правда, что это сейчас было?

Не успел я опомниться, как тут же выбежал в коридор. Хризантема была ещё здесь. Я нагнал её и схватил за плечо. Девочка повернулась и посмотрела на меня совершенно спокойными глазами. Лишь хорошенько присмотревшись я заметил, что за ними, за этими серыми стёклышками, пляшут огоньки.

– Нам… Надо поговорить, – сказала я, стараясь делать размеренный голос. Хризантема помолчала некоторое время, как будто обдумывая деловое предложение, затем кивнула.

Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем команда Рошеля заметит неладное? Десять минут? Двадцать? Его не было уже почти пятнадцать. И всё потому что я растянул рассказ, который, при желании можно было передать всего за пару минут…

Когда мы вернулись в каюту и прошли возле трупа Рошеля, Хризантема вдруг сильно пнула его ногой по голове, так что из уха мертвеца высунулся кровавый червячок.

Я достал ручку и листок бумаги и сказал:

– Можешь написать… Зачем ты это сделала?

Хризантема посмотрела на меня, медленно приподняла ручку и написала:

«Это личное».

Личное… Они что, были знакомы? Каким образом? Может, Рошель был её прежним, прошу прощения, «владельцем»? Какой ублюдок. Но дело не в этом.

Я спросил:

– И что мне теперь делать?

Хризантема хмыкнула и показала большим пальцем на книжный шкафчик, в тайном отделении которого лежала стеклянная сферу.

– Ты предлагаешь уничтожить фрегат?

Хризантема не ответила. Как будто ответ на этот вопрос был совершенно очевидным.

– Но тогда его команда погибнет.

Девочка на секунду удивилась, затем посмотрела на меня с прищуром и написала:

«И ты называешь себя пиратом?..»

В её взгляде появилось лёгкое презрение.

Я замолчал.

У меня возникло стойкое ощущение, что динамика наших отношений сделала какой-то совершенно неправильный поворот.

После этого девочка нетерпеливо сложила руки и отвернулась. Я же задумался. Что мне теперь делать? Неужели действительно придётся уничтожить фрегат и потопить команду только для того, чтобы сохранить тайну моего сокровища? А может просто пробить ему корпус, и, пока он будет тонуть, подобрать матросов и швырнуть их в трюм? Нет. Опасно. Места на Тиберии было полно, но практика показывает, что держать больше пленников, чем имеется матросов на корабле – дурная затея.

Я вздохнул и откинулся на спинку стула, который тут же жалобно заскрипел.

Как ни посмотри, мы попали в безвыходное положение. Вернее, выход на самом деле был, просто не совсем «опрятный…»

Ладно, ничего не поделаешь. Иной раз обстоятельства требует идти на определённые жертвы.

Я направился к книжному шкафчику, достал из потайного отделения стеклянную сферу и водрузил её на стол. Нижняя ёмкость на данный момент была наполнена песком примерно наполовину. Остальной песок я хранил в другом, более тайном месте. Именно его запасы, а вовсе не сокровище, были моей главной тайной.

На данный момент верхний ярус представлял собой миниатюру моря и два стоявший друг подле друга маленьких, как будто игрушечных кораблика. Мне пришлось хорошенько присмотреться, чтобы понять, какой из них был моим. Ведь стеклянная сфера не в полной мере отражала реальность. Например, сколько не приглядывайся, рассмотреть в ней людей или слишком маленькие вещи было невозможно.

Забавный момент заключался в том, что данные миниатюрные кораблики действительно напоминали сделанные на заказ игрушки. Если хорошенько присмотреться, на них можно было заметить миленькие детали – например, чёрный флаг, на котором белеет миниатюрная черепушка, хотя мой настоящий, сделанный на заказ весёлый Роджер был намного более изысканным.

Я нашёл свой кораблик, а затем осторожно положил свои полные пальцы на фрегат конфедерации и приподнял его. Всё это время Хризантема несколько скучающим, однако внимательным взглядом наблюдала за моими действиями. Через несколько секунд на её губах появилась презрительная усмешка, которая, однако, моментально исчезла и сменилась оцепенелым выражением, когда девочка догадалась, что именно я собираюсь сделать.

Я не стал швырять фрегат в сторону, переворачивать или приподнимать его с целью сбросить с небесной высоты; вместо этого я осторожно переместил его на приличное расстояние от Тиберия, а затем сильным движением своих полных пальцев переломал его мачту и сбросил её и парус в море.

– Фух… Вот и всё, – сказал я.

С верхней палубы доносились крики.

– …Теперь они не смогут устроить за нами погоню, да и ближайший порт увидят нескоро.

Если, собственно, вообще увидят, потому что теперь им придётся либо отдаться на волю течения, либо добираться на вёслах. В некоторой степени это тоже был почти смертный приговор… Но этого самого «почти» было достаточно, чтобы сделать мою совесть чистой.

Я потёр руки и довольно кивнул. А затем почувствовал на себе пристальный взгляд Хризантемы. Некоторое время девочка просто разглядывала меня, затем резко схватила ручку и написала:

«Зачем?»

– Что зачем?

Она нахмурилась:

«Зачем ты их пощадил? Теперь они расскажут про твоё сокровище, будет погоня. У тебя только один корабль и меньше сотни человек. Они тебя уничтожат. Возьмут измором. Сперва заставят израсходовать запасы песка, а потому схватят и повесят. Ты что, идиот???»

…Можно было обойтись одним восклицательным знаком.

И вообще, много вопросов для человека, который, собственно, и устроил эту заварушку.

Я покачал головой и ответил:

– Ничего ценного у них на корабле нет, если только пушки и ядра, но их мы ещё можем заставить передать нам на лодках, а в остальном… Я пират, а не убийца, – сказал я, стараясь звучать как можно более благородным образом.

А что? Имею право. Я ведь действительно добрый человек.

К тому же, по правде сказать, мне было несколько всё равно, если Натаниэля поймают. Его «стартовые условия» были не сказать, чтобы совсем благоприятными, корабль его был развалиной, команда – сборищем дурачков, которые повелись на обещание огромной зарплаты… Единственную настоящую ценность представляли собой стеклянная сфера – которую я мог сделать своим сокровищем сновидения, и тогда она будет исключительно моей, – и, пожалуй, Дэвид. Он был хорошим помощником, но вообще ему не помешает найти себе более дельного капитана.

Поэтому я вполне мог, когда мы причалим в порт, поискать себе более подходящее тело.

Великого пирата, например, или короля. Меня ничто не сдерживает; напротив, мне следует пользоваться всеми привилегиями эфемерного фантома.

Но Хризантема ничего этого не знала.

С её точки зрения я действительно поступал довольно глупо.

Девочка снова окинула меня внимательным взглядом, затем притянула записную книжку, зачеркнул «что» в последнем предложении, поменяла вопросительные знаки на восклицательные и вышла за дверь. Я покачал головой и проследовал за ней.

Поднимаясь на верхнюю палубу, я встретил Дэвида. Последний выглядел необыкновенно нервным. Заметив меня, он прокашлялся и сказал:

– Ваше благородие, там…

– Я знаю.

Он кивнул.

– Тогда… Что прикажете делать с пленниками?

– Пленниками?

Ах да, свита Рошеля.

Сейчас придумаем…