Текст книги "Владыка кошмара (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

4. культисты

Почему бы и нет? Я закрыл веки и уже представил внутри себя волшебный знак… Но потом остановился. Нет. Слишком рано. Я помотал головой, сминая свои простыни.

Вряд ли в этом месте собрались все члены культа. Как ни соблазнительно было перебить их здесь и сейчас, если я это сделаю, некоторые из них могут улизнуть. Как гласит поговорка, которую я выдумал только что: прежде чем вытаскивать сети, убедись, что поймал в них всю возможную рыбу.

Следовало дождаться подходящего момента.

– Хвала!

– Хвала!

– Хвала!

Если я вытерплю эти крики, разумеется…

Овации растянулись на добрую минуту. Затем седой мужчина махнул рукой, и Киёко, приподнявшись, бережно взяла меня на руки и унесла за кулисы.

Там находилась ещё одна комната, напоминавшая небольшой тронный зал. Седой мужчина схватил трость, поставил перед собой и, упираясь обеими руками в набалдашник, похожий на львиную голову, усеялся на стул. Киёко смиренно стала подле него и наклонила голову.

– Ты хорошо исполняешь свою роль, – сказал старик бесцветным голосом.

Киёко кивнула.

– Продолжай. И помни своё место, – заметил он немного небрежно, после чего перестал на неё смотреть.

Через минуту в комнату вошли два человека, мужчины в костюмах, и образовали своими рослыми телами подобие арки, через которую стали проходить согбенные люди в чёрных капюшонах.

Некоторые из них заходили по одному, другие – парами. Они подходили, кланялись Киёко и мужчине… Вернее, нет, несколько спустя я понял, что первый поклон предназначался для меня… И уходили.

Всё это время седой мужчина оставался непоколебим. Он был похож на знаменитого актёра, который с грациозным спокойствием принимает чествования своих поклонников после очередного удачного представления.

Я зевнул.

Киёко стала мерно меня покачивать.

– Стойте, – вдруг сказал старик.

Я приоткрыл глаза и увидел, что перед ним стояла пара из высокого мужчины в жилете и женщины в чёрном вечернем платье, складки которого напоминали облака посреди ночного неба, а блёстки – мелькающие при малейшем её движении звёзды.

На тыльной стороне её ладони был заметен белый шрам.

– Как продвигаются приготовления? – спросил старик.

Пара переглянулась, и женщина, наклонив голову, заговорила:

– Всё идёт по плану, ваше святейшество.

– Сперва я думал, что вам не следует посещать нашу церемонию сегодня, – медленно заявил старик. – Учитывая щепетильность вашего положения, но затем мне явилось озарение, что именно сейчас вы нуждаетесь в благословении нашего владыки, – его губы изогнулись в выверенной до миллиметра улыбке.

– Мы… Мы благодарны вам, ваше святейшество, – грудным голосом, с придыхание, сказала женщина. Её партнёр, казалось, хотел взять её за руку, но удержался.

– Медленно, но верно, – меж тем говорил старик. – Мы приближаемся к исполнению нашего заветного «плана» … Вам доверена важнейшая роль; не подведите меня, не подведите нашего бога.

– Никогда! – выдохнула женщина.

Мужчина быстро кивнул.

Пара выпрямилась и на деревянных ногах удалилась.

После этого прибыло ещё несколько человек. Наконец старик прикрыл веки и сказал:

– Всё. Остальные пусть уходят.

Один из рослых мужчина, по всей видимости телохранителей, вышел, чтобы передать приказ.

Старик посидел ещё некоторое время, а когда мужчина вернулся и кивнул ему, поднялся и вышел в зал. Киёко последовала за ним. Мы прошли через дверной проём, затем – узкий бетонный коридор. Последний был освещён ослепительными белыми лампами, и поскольку я находился в горизонтальном положении, мне пришлось зажмуриться; когда же мои глаза снова открылись, им предстала не менее ослепительная, но уже по другой причине, своею роскошью, картина.

Пентхаус.

Более подходящего слова подобрать я был не в состоянии; мы оказались в просторной квартире из чёрного мрамора и золота. Здесь была барная стойка, диван, огромный телевизор и несколько книжных полочек; высокие, в человеческий рост, окна выходили на протяжённый балкон, на котором проглядывался краешек бассейна, освещённого голубой подсветкой. Ещё немного дальше горели пёстрые, как новогодняя ёлка, огни ночного мегаполиса.

– Уложили наше маленькое святейшество в его колыбель, – сказал старик голосом, не предполагающим отказа. – А затем сделай мне мартини, Киёко. Живее. У меня пересохло в горле. И не забудь переодеться, как это было в прошлый раз.

– Хорошо, – смиренно сказала девушка.

Она отнесла меня в тёмную комнату, которую, по всей видимости, только недавно превратили в детскую, и положила на кровать. Вдруг я почувствовал странную влагу в районе своей… Ах… Проклятое детское тело.

…Как чрезвычайно неловко.

Киёко заметила моё «маленькое прошествии», улыбнулась и стала менять мои подгузники.

Так у людей и появляются фетиши… Тьфу-тьфу-тьфу.

Когда она закончила с этим делом, то стала раздеваться. Я отвернулся. Я уже видел девушку со всех возможных ракурсов, и всё же джентльмен внутри меня не позволял мне на неё пялиться. Лишь когда Киёко закончила шуршать одеждами, я снова повернулся к ней…

И обомлел.

Декольте, рюши, чёрная юбка, которая даже наполовину не достигает коленей и длинные белые колготки – на девушке был наряд «французской горничной».

Это старик заставляет её так одеваться?.. Поганый извращенец.

…Но со вкусом.

Киёко посмотрелась в зеркальце, вздохнула, затем выдавила улыбку и стала рыскать в шуфлядке. Через пару секунду она склонилась надо мной, – ближний план на декольте, – и протянула плюшевого кролика.

– Держите, ваше божественное высочество, и, пожалуйста, не плачьте. Мама… То есть ваш божественный родитель скоро вернётся и поиграет с вами. Правда! – заявила Киёко.

– Ха..шо – я попытался ответить, но мои голосовые связки были неспособны и непривычны выговаривать слова. Киёко с умилением улыбнулась, погладила мои жиденькие волосы и повторила:

– Мама обязательно с тобой поиграет… Я-ма-то.

Меня пронзила дрожь. Я вытаращил глаза и увидел, что в зрачках девушки сгущается серый туман.

– Ти… – в моем сознании мелькнул магический знак. Я вытянул руку. «Киёко» в свою очередь отстранилась и стала с каменным лицом разглядывала меня своими пустыми и туманными зрачками.

– Давай поиграем… Я-ма-то… Скоро тебе снова придётся… выбирать. В этот… этот раз… Ты не сбежишь.

– Тиво… Ти хоти?

«Оно» помолчало.

Затем ответило:

– Для тебя это просто игра… Я-ма-то?

– Не.

Киёко прищурилась.

– До-ка-жи…

Туман в её глазах завихрился и пропал. Девушка поморгала, затем поморщилась и схватилась за голову, как во время мигрени.

– Ах… Ах, мартини! Я опаздываю! – лицо Киёко, ещё секунду назад бывшее растерянным, вдруг окрасилось волнением. Она наклонилась, хотела поцеловать меня в лоб, промахнулась, чмокнула в нос и выбежала из комнаты. Мои мысли в это время были заняты другими вещами. Давай поиграем? Что это значит? Кто такой этот таинственный другой фантом, который преследует меня в мире Ямато? Как он меня находит? Что ему нужно? Он сказал, что в ближайшее время мне снова придётся сделать выбор, но какой?

Я нахмурил свои маленькие брови, как вдруг из другой комнаты раздался хлёсткий грохот и крик:

– Ах!..

Стоп…

Я немедленно направил туманность в свои конечности и вымахал на пару лет. Затем выпрыгнул из колыбельной, пробрался к приоткрытой двери и выглянул наружу. В ту же секунду внутри меня всё закипело. Киёко сидела на коленях на мраморной плитке, в то время как старик сидел на бархатном кресле, водрузив ногу на ногу, и надменно и презрительно смотрел на неё.

– Скажи мне… Киёко, – заговорил он всё тем же мягким и приятным голосом диктора или театрального актёра. – Тебе правда нужно больше восьми минут, чтобы сменить одежду?..

– Я… – девушка сглотнула. – Я…

Старик наклонился и спросил немного тише:

– Нет?..

Киёко прикусила губы и помотала головы.

– Нет, – он снова прильнул спиной к своему стулу. – Тогда с твоей стороны эта задержка была непослушанием. Киёко, я понимаю, что ты могла… – он выглянул в окно. – Возгордиться, когда именно тебе была дарована священная миссия привести в этот мир семя нашего божества.

Девушка отчаянно мотала головой, пока старик знаком не показал, чтобы она прекратила.

– Я знаю, это сложно… Мне самому сложно, намного сложнее, нежели тебе, ибо это моё семя породило нашего бога. Моя кровь, моя эссенция и плоть. Ты же не более чем свинья, сосуд, который выносил ребёнка. Ты – козлица, которая согревает его в хлеву. Ты понимаешь меня?

Это не твой ребёнок.

Он никогда не будет твоим.

Ты должна быть благодарна мне… и нашему божеству, разумеется, что я позволил тебе находиться рядом с ним. Но если ты будешь дурно влиять на него, если ты будешь говорить с ним без моего разрешения, если ты посмеешь не выполнять мои приказания, Киёко, я буду вынужден вас… разлучить.

Киёко немедленно припала к плитке в молитвенной позе.

– Ты понимаешь меня. Это хорошо, Киёко, очень хорошо. А теперь, —старик вытянул руку и вылил зеленоватую жидкость из своего коктейльного стакана на чёрные волосы девушки. – Приготовь мне мартини… – его рот разверзся в широкой улыбке.

5. рьюсей

Киёко быстро приподнялась, блеснула своими мокрыми глазами в электрическом свете и бросилась к барной стойке. Старик расслабился и вдруг посмотрел в мою сторону. Он ничего не увидел. К этому времени я прикрыл за собой дверь и спрятался во мраке комнаты.

Моё сердце кипело, и в то же время мысли мои вертелись, как хорошо слаженные шестерёнки. Значит это был он… Он был моим отцом. Вернее, отцом этого тела. Ещё он был ублюдок, тираном и садистом, но это было закономерно. Почти каждый лидер культа может похвастаться подобным набором характеристик. Максимально неприятная личность.

Это было хорошо.

Значит, мне будет намного более приятней сделать то, что я собираюсь сделать…

Через минуту я снова приоткрыл дверь и внимательно рассмотрел помещение. Камер не было. Логично. Старику явно не хотелось, чтобы хоть где-нибудь, пускай даже у него самого, сохранились улики. Если даже невинных людей, которым не повезло подцепить НИСа, ждал расстрел, можно себе представить, что станется с человеком, который делал это намеренно и систематично.

Я ещё раз прокрутил в голове свой план, а затем стал дожидаться, когда Киёко уйдёт.

С одной стороны, мне, наверное, не нужно было от неё ничего скрывать, но с другой предосторожность никогда не бывает лишней.

Впрочем, несколько раз меня порывало пойти против этого, в общем, разумного суждения, настолько неприятно было наблюдать за происходящим. Старик откровенно измывался над девушкой. Приказывал, щупал за ляжки, игрался с ней, точно она была куклой; Киёко кусала губы и терпела. Время от времени она поглядывала на дверь, за которой лежал её сын, и каждый раз, когда она это делала, сердце моё обливалось кровь.

Даже странно, насколько сильное воздействие на меня оказывало всё происходящее. Моё сердце стучало. В животе назревала буря. Неужели я действительно испытывал такую сильную ярость?.. Нет, это был не я. Дело было в моём теле. Это ребёнку было неприятно смотреть на то, как издеваются над его мамой. Для своего возраста он был чрезвычайно разумным… Кстати, а может в этом, отчасти, была и моя заслуга? Возможно я оказал на него некое влияние, когда подчинил его тело в таком малом возрасте, а затем несколько раз провёл через метаморфозы взросления?..

В любом случае ожидание было мучительным; лишь когда старые, антикварные часы пробили полночь старик отослал Киёко в спальню и велел его там дожидаться. Девушка замялась, верно припоминая обещание, данное своему сыну – навестить его и поиграть (для детей это важно) – но в итоге промолчала и, повесив голову, ретировалась в другую комнату…

В свою очередь старик схватил бокал и вышел на балкон, не прикрыв за собой стеклянную дверь.

А вот и мой долгожданный шанс…

Я направил туманность в своё тело, вырос до, примерно, шестилетнего возраста, и медленно вышел из комнаты…

Посмотрел на балкон.

Старик лежал на шезлонге возле бассейна, пил и любовался видом ночного города.

Я направился к нему, как вдруг увидел отражение в стеклянной дверце и резко осознал всю нелепость своего обличия. Шестилетний ребёнок в памперсе – не самый внушительный образ

Тогда… Сделаем так:

«Амонус гранде»

Передо мной образовалось облако серого тумана и секунду спустя приняло очертания скелета. Сам же я снова обратился младенцем и приказал ему подобрать меня на руки. Грубые пальцы фамильяра были намного менее приятны, чем нежные ручки Киёко, но зато образ, встретившийся меня в отражении, теперь был загадочным, страшным и даже немного поэтичным.

Старик допил бокал и уже собирался подняться, как вдруг раздался щёлкающий звук. Он лениво повернулся и сказал:

– Киёко, похоже, одного наказания тебе было недостаточно. Тебе сказано было… – и тут он запнулся и побледнел.

Скелет с ребёнком на руках приблизился и посмотрел на него сверху-вниз. Глаза старика расширились. Я видел в них своё отражение в плавающем ореоле голубоватой подсветки. Старик отпрянул и было сунул руку в задний карман своего жилета, как вдруг…

«Амонус гранде»

Золотистые цепи связали его, точно змеи. Из его сморщенного черепашьего горла вырвался кашель. Пистолет, который он намеревался достать, стукнулся о кафельный пол.

– ТАК… – скелет открыл челюсть, и раздался гробовой голос. – ЖРЕЦ ВСТРЕЧАЕТ СВОЁ БОЖЕСТВО?

Старик сперва задеревенел, словно актёр театра, в руках у которого выстрелил бутафорский револьвер, а затем опустил голову, демонстрируя мне свою плешь, и прохрипел:

– Вестника… Ваше… Ваше Божественную святейшество, я… Я приветствую… Приветствую ваше… Митсубиси Рьюсей приветствует вас…

Рьюсей?

Это была знакомая фамилия.

6. имя

Рьюсей?

Знакомая фамилия.

Мицубиси тоже знакомая, но это из другой оперы…

– ТЫ БОИШЬСЯ? – спросил мой голос.

– Я… – всё его тело дрожало. – В полном… В абсолютном…. Я испытываю абсолютное благоговение, что вы навестили меня, ваше божественное…

– МОЛЧАТЬ! – мой голос скрипнул с такой силой, что бокал вздрогнул и разлетелся на куски. Старик от страха прикусил губы, и капли крови окрасили его зубы.

– ЗА СВОЮ ДЕРЗОСТЬ К СВЯЩЕННОЙ МАТЕРИ ТЫ ПОНЕСЁШЬ НАКАЗАНИЕ… – после этих слов цепи вдруг стиснули челюсть старика, чтобы он не мог закричать, а затем схватили указательный и большой пальцы его правой руки, которыми он щипал Киёко за… всякое и развели их в разные стороны.

Глаза Рьюсея полезли из орбит. Он забился в конвульсиях. Я подождал, чтобы он успокоился, всё это время мерно покачивая своё тельце руками скелета, – это было приятно, хотя сами по себе они были не самой комфортабельной ложей, – и сказал:

– ТЫ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ СМЕРТИ…

Мицубиси, лицо которого всё ещё выражало безмерную боль, в ужасе застыл.

– НО Я – СПРАВЕДЛИВЫЙ БОГ. А ПОТОМУ Я ДАЮ ТЕБЕ ШАНС. ГОВОРИ ЖЕ, КАКУЮ СЛУЖБУ ТЫ ОКАЗЫВАЛ МНЕ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ И ЧТО НАМЕРЕВАЕШЬСЯ СДЕЛАТЬ, ЕЖЕЛИ Я СОХРАНЮ ТЕБЕ ТВОЮ ЖАЛКУЮ ЖИЗНЬ?..

Элегантный способ его разговорить и при этом сохранить образ, не правда ли?

Цепи, сжимавшие челюсть старика, скользнули вниз. Они оставили характерный красный отпечаток на его плешивой макушке. Рьюсей сделал свистящий вздох, сглотнул, наклонил голову и хриплым голосом принялся рассказывать…

Сперва он мне напомнил, где именно я слышал его имя. Вернее, я его не слышал, я его читал. Она мелькала на оборудовании ангара, в котором стояли наши Стражи, на стенах, на комбинезонах рабочих, и так далее. «Рьюсей Техниках» был главным поставщиком Министерства Обороны.

Икари в своё время рассказывал, что, хотя некоторые технологии, связанные с НИСам, хранятся в строжайшей тайне, ибо они намного опаснее даже нейтронного оружия, правительству всё равно намного выгоднее закупать прочую технологическую базу у частников. Рьюсей Техниках, сокращённо «РТ», были таким частником. И поскольку в военное время окружено-промышленный комплекс неминуемо процветает, Мицубиси Рьюсей, основатель фирмы, был богат. Очень богат, судя по тому, какой прекрасный вид открылся с небоскрёба, где старик мне всё это рассказывал.

Но жадность некоторых людей не знает границ; старику захотелось большего. Десятки тысяч рабочих на его заводах создавали проводники, плавили сталь и производили прочую, как высокотехнологическую, так и простую, обывательскую продукцию, и тем не менее важнейший секрет, тайна производства СТРАЖЕЙ, была нему недоступна.

Рьюсей хотел её узнать. Именно стальных титанов он считал ключом к величайшей власти этого мира. В себе он видел любовника, возбуждённого предварительными ласками и изнывающего перед самым непозволительным и главным.

Ему хотелось узнать величайший секрет.

Но как это сделать?

У него были деньги, много денег, но тайна принадлежала людям, которые их печатали. Его власть находилась в рамках их позволения. Он существовал в их системе, был всё равно микробой в микрофлоре их кишечника.

Что ж, рассудил Рьюсей. Тогда ему просто нужно превратиться из бактерии в вирус, который проникнет в самый мозг; если деньги были бесполезны, он использует более древнее оружие – веру.

Его культ был не первым и даже не вторым. Многие отчаялись до такой степени, что видели в ужасных созданиях, которые истребили большую часть мира, своё спасение. Многие не могли смириться с горем и предпочитали думать, что их родственников забрали в лучших мир. Тем не менее, в отличие от всех этих безумцев на стороне Рьюсея были ресурсы, знания и что самое важное – скептичный и рассудительный ум. Он заманивал людей постепенно. Строил образ. На тайных встречах, которые проводились с потенциальными обращёнными, он демонстрировал занимательную статистику:

Слайд первый: два столбика, один из которых в пять раз больше второго согласно цифрам и семь – если мерять линейкой.

Вы знали, что более девяносто процентов всех погибших после явления Вестника умерли вовсе не от его рук, но от голода, землетрясений, радиационного и химического заражения, которое устроили военные, пытаясь его уничтожить? Второй слайд: обугленный трупы. И теперь эти люди, эти палачи, держат народ в ежовых рукавицах…

Железные доводы. Культ разрастался умеренными темпами. Рьюсей старался завлекать в него только власть имущих, важных, полезных людей. Массы ему были не нужны. Массы были не более чем средством. Он любил говорить, что среди всех фигур пешки, несмотря на своё численное превосходство, реже всего ставят мат. Рьюсей вообще любил статистику. Он, актёр, уважал её за красноречивость. И пускай она была надуманной. В этом ведь и состояла суть театра.

Рьюсей методично продвигался к своей цели; все акты террора, предпринятые его культом, были направлены на достижение конкретного результата. Например, чтобы устранить особенно ушлого следователя, который сел на хвост его организации; или замести следы, чтобы никто не заметил в длинном списке пропавших без вести после теракта фамилию инженера, который обслуживал СТРАЖА…

Рьюсей использовал НИСов, но только потому что они были полезным инструментом. Он даже посмеивался с тех, кто испытывал трепет перед этими существами, – для него они были ручными собачками. Просто опасным оружием, как радиация или горчичный газ.

Раньше.

А потом он увидел меня.

Одного такого зверя Рьюсей намеревался выпустить в министерство обороны с помощью Киёко. Его целью было создать суматоху, выкрасть секретные документы и уничтожить несколько наиболее опасных представителей следственной комиссии, которая в последнее время дышала ему в спину. План сработал… Отчасти. Некоторые следователи действительно погибли, но его тайные агенты ничего не нашли, были схвачены, и, как и подобает верным последователям культа, совершили суицид.

Киёко вернулась. Вернулась с ребёнком и безумной историей на устах. Сперва Рьюсей отнёсся к её возвращению с разумным подозрением, но прочие культисты немедленно нарекли её чадо инкарнацией своего божества, и Рьюсею не оставалось выбора, кроме как использовать выпавшую ему карту. Между делом он продолжал продвигаться к исполнению своей главной задумке – плана Х.

– В ЧЁМ ТВОЙ ПЛАН? – спросил скелет на этом моменте рассказа.

Вообще все изложенные события были просто моей интерпретацией того, что было на самом деле. Сам Рьюсей клялся в искренности своей веры и говорил, что хотел раздобыть технологию производства СТРАЖЕЙ с единственной целью найти в ней слабые места и помочь достопочтенному Вестнику явиться поскорее…

– О, ваше божественное величие, – захрипел старик. – Уже послезавтра намечается саммит, на котором соберутся важнейшие военные и финансовые элиты…

– И? ВЫ СОБИРАТЕТЕСЬ ВЫЗВАТЬ ЕЩЁ ОДНОГО РАБА МОЕГО?

– Да, но… Не совсем… Саммит пройдёт публично. Явится много людей. Важных людей. И мы, ваши верные слуги, приготовили ещё один теракт… Вернее, ещё одну жертву для вас, но необычную. Мы собираемся призвать ещё одного НИ… Вашего верного раба, но в суматохе, это самое главное, когда явятся СТРАЖИ, мы похитим одного из них.

Я, младенец, вытаращил глаза.

Скелет оставался непоколебим.

– КАК? – спросил он.

Рьюсей улыбнулся высокомерной улыбкой.

– Это было непросто… Для этого мы использовали Стража. Одно из тех проклятых созданий, которые мешают вашим планам, ваше святейшество… Мы вышли на неё через родителей. Они были лёгкой мишенью и уже подверглись нашему влиянию. Признаюсь, это была большая удача. Через них мы её завербовали. Она сделает то, что мы ей скажем, когда придёт время. Для этого мы встроили в её костюм фальшивое взрывное устройство. Они попытаются её ликвидировать – у них ничего не выйдет. В то же время мы перехватили контроль над всеми остальными взрывателями. Если её соратники, прочие Стражи, захотят её остановить, когда она попытается бежать в своём доспехе, мы нажмём на кнопку, и они…

Старик улыбнулся.

По моей спине пробежал холодный пот.

Они – бум…

– Она убежит в море, скроется в суматохе. А затем направится на север, на континент… Вы же знаете, ваше святейшество, они боятся ступать на большую землю, ибо она – ваша. Мы приготовили там базу. Она приведёт своего СТРАЖА туда, и тогда мы его внимательно изучим и выясним тайну их производства. Более того – заимеем своего собственного вместе с пилотом! – голос Рьюсея дрожал от волнения.

– КТО… – спросил я.

– Кто, ваше святейшество? – он оторопел

– КТО ЭТОТ ПИЛОТ?

– Девушка.

– ЕЁ ИМЯ?! – загремел мой голос.

– Ах… Юки… Кажется… Мурасаки Юки.

…

…

…