Текст книги "Прародитель Магии. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

93. Эли

Ревущий ветер, однообразные просторы неба, далёкие, мутные голубой дымкой зеленоватые пейзажи земли – всё это утомляет. Артур временами закрывал глаза и старался размышлять. Он думал, где совершил ошибку, почему он снова совершил ошибку… Потом юноша заметил, что уже в третий раз перебирает одну и ту же мысль, и разум его не двигается дальше. Артур решил не тратить больше сил и просто наблюдать пейзажи. Уже некоторое время под ним простирался облачный ковёр. Тёмный и влажный. Словно бушующее, воздушное море.

Выстрелы молний и перекаты облачных волн завораживали взор.

Вдруг Артура потянуло вниз. Среди просторных, широких небес он падал как будто сперва очень медленно. Незаметно. Только косички служанки у него в руке приподнялись. Затем он влетел в облачную бурю и вылетел из неё со влагою на ресницах. Её собрал ветер. Снизу приближались острые горы. Юноша немедля взглянул вверх.

Семь сложила свои крылья и в спокойной меланхолии пикировала головой в землю. Её синие глаза поймали взгляд Артура. Девушка наклонила голову, немного сконфужено, и вдруг зрачки её сузились, крылья снова вспыхнули на всё небо и юношу бросило вверх.

Затем, очень медленно, осторожно, его ноги прикоснулись к мокрой земле. Он опустил служанку на мокрые камни, в которых то и дело сверкали молнии, и устало прилёг сам.

“Я… я… обычно падаю, так быстрее…” Оправдывался кто-то рядом, но юноша предпочёл её не слышать. Он дал волю сну.

…

…

…

Когда Артур проснулся, пахло мясом. Юноша открыл глаза и приподнялся. Мутная тьма сгущалась вокруг мягкого, мелькающего синего пламени. Девушка, Семь, наполовину погружённая в лазурный свет, дышала огнём на свою отрубленную руку. Артур некоторое время наблюдал как закипает жир, выгорает кровь и появляется чёрная корочка. Девушка невозмутимо ворочала свою руку, – она держала её за кость – обжаривая её со всех сторон, как шашлык.

Вскоре она заметила взгляд Артура и кривовато-улыбнувшись, погрузившись в ночь, протянула ему высушенную и зажаренную конечность.

Юноша подошёл к ней, уложил рядом Аркадию и щёлкнул пальцами. Небольшой огонек загорелся посреди воздуха перед ними. Юноша взял жареную руку. Надкусил. Кровавые жиры брызнул ему в рот, на дёснах захрустел пепельный песочек. Юноша задумчиво взглянул на свою руку. Она уже почти выросла, у него уже вытягивалась кисть.

“Это мясо не ускоряет восстановление… Потому что оно жареное?” Подумал он в слух и взглянул на Семь. Она тоже на него смотрела, пристально и с надеждой.

“Ты пробовала отрубать себе голову?” Спросил маг.

Семь взволнованно кивнула.

“Вырастает новая голова или тело?” Продолжал спрашивать юноша.

“Тело”.

“Хм…” Артур отложил жаренную руку.

“Сама ты ешь что-нибудь кроме… себя?”

Девушка покрутила головой.

Артур замолчал. Рядом было шевеление. Аркадия приподнялась, поджала ноги и уставилась в парящий огонёк. Девушка выглядела измученной.

Маг протянул ей жареную руку и стал думать. Любое живое существо, по своей природе, потребляет энергию. Жизнь – это процесс. Звери пожирают мясо и злаки, растения – тепло и воду, огонь – дерево. Маги впитывают манну, магическое пламя питается манной. Манна, в неком смысле, могла ломать законы – это была энергия превыше всего, энергия более высокого порядка, но, в этом создании не было манны. Почему тогда она была такой… противоестественной?

“Интересно”. Сказал юноша немного отстранённо и услышал рядом шуршание. Аркадия уныло покусывала руку. Семь наблюдала за ней и слегка улыбалась. Её улыбка была жалкой.

“Зачем ты хочешь умереть?” Спросил Артур, и девушка открыла рот и промлчала. Она очень быстро отвечала на последние несколько вопросов, но этот поставил её в ступор. Семь притихла и как-то беспокойно и любовно осмотрела на темноту вокруг – Артур напрягся.

“Мне страшно…” Ответила Семь.

“Страшно? И поэтому ты хочешь умереть?” Обычно страх – механизм сохранения жизни. Есть вещи страшнее смерти, Артур мог их перечислить. К мукам Семь была безразлична, а значит, проблема была в её голове.

“Демон…” Прошептала девушка, вжимаясь в клубок и обнимая свои колени.

“Демон?”

“Демон, он приходит в полдень…” Она сглотнула, её лицо стремительно оставили краски. “Полуденный демон”.

*********

Эли.

Эли.

Эли. Эли. Эли. Эли.

Эли.

Её так называли. У неё и раньше были клички, самые разные, но все они были очень холодными. Громкими. Их только рычали и кричали. А Эли. Эли говорили тепло и нежно. С беспокойством. С вниманием. С улыбкой.

Теплой и нежной была рука, которая повела её из холодного здания под небо. Эли шла за разноцветным, блестящим юношей. Потом, когда они пошли по холмам, по цветущим дорожкам, Эли стала забегать перед ним – он не отпускал её руку.

Затем были разговоры. Эли не слушала. Она смотрела на юношу. Иногда он сам на неё посматривал. Эли видела боль в его глазах. Эли не была совсем глупой и кое-что понимала. Поэтому она нарочно казалась очень глупой и беззаботной. Она глупо, неумело улыбалась, и тогда он тоже мог едва-едва улыбнуться.

Их везли день и ночь. Шумели колёса. Эли ела всласть и давила в себя еду. И тогда юноша тоже ел. В какой-то момент он пригладил свои взъерошенные волосы, голос его перестал быть напыщенно грубым, он помылся и смысл с себя маску. Её лицо стало нежным и круглыми. Эрин улыбнулась Эли.

Эли улыбнулась в ответ.

На следующий день её и девушку выпустили. Эли увидела красивый город. Просторные улицы. Здесь можно было бегать. Повсюду лежали древесные тени. Было тепло и прохладно. Росли цветы.

Эли и Эрин провожали высокие мужчины в белом. Они следили за ними, за всеми их движением. Но Эли и Эрин не волновались. Они ходили по городу и развлекались. Они нашли себе пустой ресторан и заняли столик. Эрин усадила Эли на колени.

Рядом с ними пустовали три места.

Когда они вышли было уже темно. Мужчины в белом заслоняли взор. Они повели их в странное, большое и круглое здание. Эрин держала Эли за руку и не отпускала. Их встретило ещё больше мужчин в белом. Белый, белый. У Эли мутило в глазах.

Её взяла холодная и грубая рука и потянула. Эли оскалилась и укусила её, она обняла Эрин.

“Я буду с ней”. Сказала девушка.

Потом Эли везли на столике. Бегали огни на потолке. Бегали. Расплывались. Эли засыпала.

Когда она проснулась, она не могла пошевелиться. Она не могла открыть глаз. Её тело ужасно болело. В её животе был немой жар.

“Операция успешна, с ней всё будет в порядке. Самоцветы удалены… Поэтому вам не обязательно больше здесь находиться. Мистер Казнер хочет вас встретить”. Зазвучал незнакомый голос.

“Пусть сам идёт”. Ответила Эрин.

“Я ему нужна, так?”.

Эли не открывала глаза. Не могла открыть. Она лежала. Потом она услышала, как открывается дверь.

“Я рад что с тобой всё хорошо, под конец всё стало немного более рискованно, чем мне бы хотелось”.

Сказал ровный, немного невыразительный голос.

“Смешно”.

Ответила Эрин.

“Ты всё равно растил меня чтобы убить”.

Теперь Эли не открыла бы глаза, даже если бы смогла.

94. Победа

Эрин пригладила чёрные волосы девочки, лежавшей на тонком матрасе в пустой серой комнате, и медленно повернулась. За ней стоял мужчина, совершенно обычный мужчина. У него были длинные руки. Глаза его, наверное, были очень умными. Он был гладко выбрит. Он был непримечательным, снова – обычным. Только волосы. Он выделялись. Его волосы были длинными, но ровно уложенными. Жёлтые, как будто пыльными и местами седыми.

На его носу сверкали спущенные, толстые, круглые очки.

“Я тебя помнила. Во снах. Очень давно. Ты тогда не носил очки”.

Сказала Эрин.

“Состояние моего тела требует некоторых корректировок. Я тоже тебя помню, ты была прекрасным ребёнком”.

“Разве ты не следил за мной?” Поинтересовалась Эрин.

“Следил, разумеется. Но не сам. Можно я присяду?” Не дожидаясь ответа, он нашёл стул рядом с алюминиевым столом и беззвучно уселся, словно был очень уставшим..

“У меня слишком много забот и подчинённых. Тебя всегда защищали. Иногда это было довольно затруднительно. Помнишь, например, когда им пришлось спасать тебя из обители Отростка Осени? Как сложно было всё устроить, чтобы ты думала, что всё сделала сама”.

Эрин мрачно опустила голову и вдруг усмехнулась:

“Вот как, вы всегда были рядом. И когда… Когда я думала, что сейчас умру, когда… когда мои друзья погибали, когда я думала, что хоть немного делаю что-то важное, всё это была неправда? Всего этого не было?”

“Разумеется”. Ответил мужчина.

“Ха… Я… Как смешно”. Девушка вдавила свои пальцы в лицо.

“Всё это было нужно чтобы воспитать тебя. Во время своего тяжелого детства ты увидела проблемы нашего общества, когда ты теряла близких, ты проникалась ненавистью к нашему врагу, настоящему врагу. Мне нужно было воспитать из тебя решительное создание. Ты нужна была нам чтобы положить конец мукам всего нашего народа. Разумеется, сперва ты должна была увидеть их сама, тебе нужно было их испытать. Идея взрастить в тебе немного личной ненависти появилась немного позже и стихийно”.

“Мы от неё не отказались, но мы никого не убивали сами. Все жертвы на руках нашей великой матери, нашего священного Древа Жизни”. Говорил он спокойным голосом, словно учитель.

Эрин замолчала. Она наклонилась, её руки сжимали железные прутья кровати под матрасом.

“Зачем ты мне это говоришь? Я могу больше вам не помогать”. Сказала она с весёлой угрозой.

“Если бы правда могло сбить тебя с выбранного нами пути, значит мы уже провалились”. Просто ответил мужчина.

“Правда…” Эрин вдохнула и обернулась к Эли. Несколько, даже много секунд она гладила волосы девочки, чёрные на белых одеялах, словно чёрный песочек.

“Собственно, я пришёл рассказать наш план в деталях ”. Казнера совершенно не заботило, что девушка обращена к нему спиной. Он смотрел ей в спину и говорил:а

“Мы зависимы от древа, хотя сами этого не понимаем. Множество функций наших организмов подвластны ему. Способность размножаться, например. Если великая матерь захочет, все мы станем бесплодны. Она, оно может нас уничтожить. Более того, если оно само будет уничтожено, мы начнём постепенно вырождаться”.

“Это рабство”.

“Рабство…” Проговорила Эрин как будто это слово было прозрачным, как будто это слово было историей.

“С рабством можно мириться. Если хозяин хороший. Так я сам верил и очень долго. Но затем тридцать шесть лет назад я пережил вторжение тьмы. В те времена я был врачом. Я увидел настоящую жестокость, настоящее безумство. Для этих созданий мы просто пища. Они пожирают нас прямо во время битвы. Очень гнетущая картина. Мы для них пища”. Говорил он невозмутимо.

“К счастью, тогда нас не уничтожили. Но я поклялся не допустить новой трагедии, уничтожения нашего мира. Я возродил силу самоцветов… воссоздал эпоху манны. Я был горд и восторжен, и словно отличившийся ребёнок я представил все мои исследования матери. Она была благодарна, я был счастлив. Она приласкала меня, и затем рассказала свои планы”.

“Она не верила в победу. Все мои исследования были нужны ей чтобы сделать из нас достаточной крепкий, колючий экспонат. Она хотела заключить уговор с Империей тьмы. Продавать нас, отправлять десятками тысяч в качестве мяса и для разведения. Она говорила об этом совершенно спокойно, невозмутимо. Тогда я понял, что мы для неё ничего не значим. Мы не дети её, но рабы”.

“Это нужно было изменить. И я нашёл способ. Это ты”.

“Ты сосуд, но, думаю Весна тебе уже всё рассказала. Каждый несколько тысяч лет Вечное Древо меняют свою оболочку. Это естественный процесс, напоминает жизненный цикл одной редкой медузы. Не думаю, что тебе это интересно. На несколько мгновений, когда сосуд уже становится древом, именно в нём находится верховная власть над всем нашим ульем, в то же время, основанное сознание ещё только пробуждается. Обычно сосуд, взращённый, можно сказать, в пробирке, не способен ничего сделать за этот промежуток времени. Его интеллект сравним с интеллектом ребёнка. Тем не менее, я тогда освободил тебя и позволил тебе прожить жизнь. Я заморозил процесс обращения. Теперь я прошу тебя его продолжить в эти несколько важнейших секунд освободить весь эльфийский народ, разорвать нашу с ней связь. Я уверен, это возможно”.

“В этом твоя цель”.

“Затем ты, разумеется, умрёшь”.

Эрин слушала его не оборачиваясь. Она продолжала поглаживать чёрные волосы, но уже как будто машинально. Её плечи были опущены. Когда мужчина замолчал, она тоже очень долго не говорила. Наконец руки её медленно остановились, она развернулась и посмотрела на мужчину ужасно спокойным и холодным взглядом:

“А если я не буду этого делать? Ты не боишься? Если я не разорву связь? Если я просто убью и её, и всех вас. Тогда я отомщу. Действительно отомщу”. В её голосе отдавался прохладный мрак.

“Это возможно, разумеется”.

“Мне остаётся только надежда”.

Казнер слегка улыбнулся.

Эрин долго не сводила с него глаз, а затем встала и прошлась вперёд. Прошла с боку от него и встала у двери.

“Я готова”. Сказала девушка.

“Не хочешь видеть своих фальшивых родителей?”

“Нет. Скоро я увижу свою настоящую мать”.

Она помолчала и добавила: “…Ты тоже был совершенно спокоен, когда мне всё это рассказывал”.

Она вышла.

Казнер продолжал улыбаться.

*********

Эрин шла по длинному и широкому коридору. Стены по сторонам от неё возвышались в головокружительные выси. Яркий свет слепил далеко спереди. Ковёр простирался в невиданное сияние. Синий ковёр. Синие стены. Огромный зал. Девушка ступала ровно. Сами собой напрашивались воспоминания детсва. Когда всё вокруг было очень большое. Когда-то, очень давно, Эрин мечтала стать героем. Это была детская, глупая и светлая мечта, которая как будто исполнялась.

Потом Эрин всё потеряла и её поглотила жажда мести. Он, они, были правы. Эрин действительно мечтала отомстить. Но в то же время они ошибались.

Эрин вошла в огромный зал. Сверху, над гигантскими стенами сияло солнце. Огромные, вытянутые витражи открывали вид на цветущий город и голубое небо. В сердце зала развесило свои ветви гигантское дерево. У него было два ствола. Сперва они были едины, затем расходились, потом переплетались и затем расходились вновь. Эрин была очень маленькой перед этим деревом. Крона его доставала до небес.

К солнцу.

Один ствол был выпотрошен. В неё зияла пустота. Эрин её не помнила, но всё равно у девушки заныло плечо. В другом стволе, замкнувшись по горло, дремало старое, сморщенное и седое создание.

Эрин, без особого удивления, услышала его голос. Оно предлагало Эрин жизнь. Обещала создать для неё новое тело. Сохранить её разум.

Эрин молча направилась к пустому дуплу. Девушка залезла в неё и сразу же древесные волокна сомкнулись и заволокли её. Эрин оказалась во тьме. В свои последние секунды она не увидит неба. Она не удивит ничего.

Девушка улыбнулась невидимой улыбкой. Она вполне могла согласиться на предложение древа. У Эрин была достаточно широкая душа, чтобы пожертвовать своей ненавистью ради жизни.

Но она не собиралась этого делать.

Её медленно пронзали незримые нити, они разрывали нервы девушки и вплетались в них. Её как будто выпотрошили и разложили на части, а затем связали её внутренности и стали бить током. Снова и снова. Это пульсировала жизнь. Перед нею простиралась великая паутина. Весь мир.

Эрин всегда хотела стать героем. Глупая, детская мечта. Ради неё Эрин была готова умереть.

Но все остальные, наверное, думают, что она умирает ради мести. Что это они её воспитали, что она простой инструмент.

Как глупо.

Эрин одним движением разорвала связь. Мысли девушки сгорали как сухие листья. Её разрывали крики внутри дупла, крики, которые никто никогда не услышит. Она кричала до крови и билось в мучениях. Она умирала страшно и затаскивала в свою могилу безумную, ревущую волю. Эрин никто не узнает, все её друзья были мертвы… Наверное, она была героем.

Наверное, она победила.

95. Разночтение

Ветер шуршал жёлтой листвой.

Осень приоткрыла глаза.

В её взгляде промелькнула боль, промелькнула горечь, но затем все они исчезли и осталось спокойствие и принятие неизбежного. Женщина посмотрела на свой округлый живот и повернулась к обрыву. Город у подножия холма проглядывался только белыми краями. За ним, на возвышенностях, горели вечным пламенем рыжие леса.

“Маг не смог, прискорбно, но ожидаемо”. Сказала Осень без грусти и словно между делом обратилась к своему стражу. Высокий эльф с каштановыми волосами стоял на краю обрыва, там где город всё-таки можно было рассмотреть, и молчал.

“К счастью, мать успела”.

Она провела рукой по животу.

“Перед смертью она перенесла своё сознание в мой плод”.

“Предатель не мог ничего заподозрить. Я взрастила его жизненной силой, которую поглотила из человеческих земель”.

“Вскоре мать сможет возродиться”.

“Лето, Зима… все вместе мы сможем противостоять предателю, мы сможем его победить”.

“План придумала сама мать, план последней надежды… Я всегда верила в её решимость… Можешь сказать, где она ошиблась?

Женщина смотрела своими светлыми глазами на мужчину у склона. Он обернулся, но не посмотрел в ответ. Взгляд его, как будто по привычке, прошёлся по земле.

“Зачем ты предал меня, Мелиард?” Нежным, спокойным голосом поинтересовалась женщина, словно спрашивая неважное.

“Ты тоже думаешь, что мы должны бороться с порождениями смерти? Нет, ты всегда был осмотрителен, ты понимаешь, что нам не победить. Хотя я могу ошибаться”.

Она приподняла взгляд, на плотный и низкий заслон ветвей.

“Предатель тоже был умён, но всё равно решил повести вас всех на смерть? Почему?”

“Вы не хотите быть рабами? Но разве можно назвать дитё рабом своей матери? Мы породили вас, и мы всегда о вас заботились. Для нас вы дети, молодые и неопытные. Вы никогда не будете столь же мудры, вы умираете едва увидев мир. Поэтому мы решаем за вас. Мы вас оберегаем”.

Мужчина молчал. Он обнажил меч, длинный, острый клинок без гарды. Пять пламенных огней вспыхнули на его широком лезвие. Два камня вспыхнули у него в груди. Мелиард медленным шагом подступил к женщине, выраставшей из древа, и углубил свою пылающий меч в её раздутый живот. Было шипение. Древесная крона закачалась. Листва шумно посыпалась, оголяя ветви и чистые небеса. В них поднималась тонкая струйка пара.

Осень продолжала улыбаться.

“Скажи Мелиард, зачем ты меня убиваешь? Я не могу противиться, перерождение матери потребовало слишком много моих сил… Но со мной умрёт весь твой народ. Я всё ещё связана с вами. Я ваш корень. Моя смерть неминуемо приведёт и к вашей кончине. А ведь мы могли договориться. Ты меня знаешь, я всегда шла на уступки”.

Мужчина резким взмахом поднял свой меч и отвернулся, возвращая его в ножны. Снова он вернулся к утёсу и обратился к городу. За спиною Мелиард с хрустом разрасталось пламя. Жар бил ему в затылок. Горящие листья падали ему на плечи, и летели дальше, уносимые ветром вперёд, на холм, в жёлтое и холодное небо.

Мужчина достал из кармана своего плаща небольшую птичку. К её ножке была привязана бумажку. Мелиард выкинул её в небо, и чёрное создание замахало своими крыльями быстро-быстро, словно пчёлка.

Мужчина ещё немного постоял и обернулся к яркому, слепящему зареву у себя за спиной. В нём проглядывался труп, лицо и растерянная улыбка. Мужчина помолчал и сказал, едва различимо:

“…За моего сына”.

*********

“Послание из земель Вечной Осени гласит, что…” Опустив голову докладывал очень молодой юноша, с как будто стриженными бровями, немного морщась яркому свету, который словно смеялся его пыльной формальности и безбрежно улыбался, падая из высокого окна.

Казнер сидел за широким, начищенным деревянным столом и задумчиво кивал. Его жёлтые волосы в ясном голубоватом свете казались особенно пыльными. Он был одет в тяжёлый, длинный плащ поверх белой рубахи с очень высоким раскрытым воротником.

“Очень хорошо”. Сказал он, когда доклад был закончен.

“Прежде всего нам необходимо ограничить распространение заболевания. Продолжайте меру карантина…” Он задумался с неподвижным лицом.

“Пусть урегулированием ситуации занимаются воины самоцветов. Главное не допустить того, чтобы чума затронула наши войска. Мобилизация должна осуществляться по плану, однако примите все возможные меры. Я думаю в ближайшие…” Снова молчания. Юный эльф тоже молчал. Не первый год он служил своему мастеру и знал, что, когда премьер-министр замолкает, говорить не позволяется никому.

“…в ближайшие две недели лекарство будет готово. Я сам займусь его разработкой. Приготовьте мануфакторы. Затем следует ввести четвертый и пятый легионы чтобы внести порядок в Земли Вечной Осени. Затем они должны продвинуться дальше…”

“Дальше, сир?”

“Следующей нашей целью должны стать человеческие земли. Когда со смутой будет закончено, наши меры должны позволить нам разобраться с нею достаточно скоро, следует немедленно уничтожить последнее человеческое королевство…” Снова молчания, словно он пытается прислушаться к своим мыслям.

“…Поправка, уничтожить человеческое королевство нужно вне зависимости от положения дел внутри Империи. Это должно стать нашей первостепенной задачей. Добавьте седьмоей легион. Используйте поезда для самой скорой транспортировки войск”.

“На этом всё”.

“Слушаюсь”. Кивнул юноша и немедленно вышел.

Казнер остался один. Долго время молчал в неподвижности, опустив голову, без признаков мысли на лице. Затем он едва заметно кивнул, словно соглашаюсь с кем-то незримым, поднялся и встал у широкого окну. Яркий свет падал из него, затмевая пейзаж. Проглядывался только тёмный силуэт ивы. Спину и затылок мужчины укрывала тень.

Десять радужных самоцветов нежно сияли вдоль его позвоночника.

А между ними в размеренном ритме пульсировало небольшое золотистое сердце.

********

Золотистые, пенистый волны как будто в размеренном ритме настилались на берег. Артур стоял напротив скалы, заграждавшей незримое золотистое сердце. Джозеф сидел на ней и молчал, в редкой для себя задумчивости рассматривал небеса.

Молчания тянулось долго. Мужчина в сером прилёг и сказал:

“Знаешь, Эрхи, я всегда считал, что мир можно видеть с нескольких граней. К примеру, для одноглазого человека всё вокруг такое, немного плоское. Для мушки наоборот, объёмное. Своеобразная разница в уровне восприятия бытия. Например, ты не видишь огромного сердца за моей скалой. Кстати, я знаю, что ты заходил на мою скалу. Не делай так больше. Она моя. Так вот. Я его вижу, но…”

Он вытянул руку в небо и покрутил пальцем:

“Я тоже вижу только его оборотную сторону. Что за ним – у меня только догадки. Ты знал, что на древне-магическом Сердце Полубога имеет двойное прочтение, а именно, его можно прочитать как половина Сердца Бога? Очень интересно”.

“Так вот! Я, честно говоря, тоже в замешательстве. С одной стороны, мне тоже кажется, что твоя суицидальная девочка просто сумасшедшая. С другой…”

Мужчина повернулся к Артуру, и взгляд его был как никогда глубоким и ясным:

“Давай я не буду говорить, что с другой, и оставлю пугающую и многозначительную тишину?”

“…”

“Можно?”