Текст книги "Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)"

Автор книги: Svetarinara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Моя подозрительность никуда не делась. А желание покопаться в архивах еще больше возросло.

***

Домой я вернулся поздним вечером. Несмотря на ранний сбор, мы еще долго находились в поместье Темного Лорда, провожая его любимчика в последний путь.

В голове слегка шумело от алкоголя, но в целом я чувствовал себя сносно.

Тинки радостно предложила отужинать, но я отказался. Заметив, как она поникла, попросил горячего чая. Усевшись около камина и пригубив обжигающий напиток, поинтересовался, как себя вела Гермиона. Эльфиха тут же возмутилась, что девчонка совсем ничего не ела! За весь день упертая домовая умудрилась только яблоко в ту впихнуть, и то лишь мольбы и попытки самобичевания помогли. А так девушка все время провела в комнате.

Приятная истома тут же прошла. Поведение Грейнджер мне не нравилось: ведет себя как неживая. Хоть бы на улицу вышла! Тут же такая шикарная природа! А под присмотром Тинки я бы за нее не волновался. Сбежать не сбежит – кругом охранные чары, да и куда ей бежать… Но раз Повстанцы опять активировались, внимание домового эльфа лишним не будет.

Проходя мимо двери в комнату девушки, я замер: за стеной было тихо. Что ж… оставим разговор до утра.

Я хотел спать, да и она, судя по всему, уже отдыхала.

***

На этот раз чуткий слух бывшего шпиона не подвел.

Внезапно распахнув в кромешной тьме глаза, я прислушался. Что-то вытолкнуло меня из приятного сновидения. Опять уловив тихий шум, тут же вылез из кровати и, взяв палочку, вышел в коридор. Освещая себе путь, скользнул в направлении, откуда доносились шаги.

И кого нелегкая принесла ночью в мой дом? Глупцы поплатятся! Я не самодовольный Родольфус!

Ночной гость скрылся за одной из дверей, и я с удивлением и облегчением понял, что захожу следом за тенью в библиотеку. Уже догадываясь, кем именно является ночной гость, я все-таки решил удостовериться.

Грейнджер стояла около одной из полок и водила пальчиками по корешкам книг. Я следил за каждым движением, вспоминая эти пальцы на своем лице, губах, шее… Наконец девушка потянула книгу на себя…

– Не слишком ли поздно для чтения? – резко спросил я.

Книга выпала из рук, а девушка, дернувшись, развернулась ко мне лицом. Мы молча пялились друг на друга.

– Почему вы не спите, мисс Грейнджер? Бессонница замучила? – ехидно поинтересовался, скользя взглядом по расстроенной мордашке…

– Я не привыкла спать по ночам, – негромко ответила девушка, не опуская глаз.

Вот так. Одной фразой заставила тут же опомниться. Напомнила, кем себя считает, и где я ее нашел.

– Ах да, привычки, – ухмыльнулся, хотя высмеивать ее совершенно не хотелось. – Что ж, мисс Грейнджер, пора менять свой распорядок дня.

Подошел ближе, склоняясь к ее личику, которое в отблеске света моей волшебной палочки казалось таким загадочно прекрасным. Поддавшись желанию, все же коснулся губами ее губ, слегка прикусил нижнюю, оттянул… Гермиона послушно раскрыла ротик, приглашая углубить поцелуй…

Еще не время…

Отодвинулся от нее подальше и тихо проговорил:

– Идите спать, мисс Грейнджер.

Покорно направилась к двери, подобрав с пола выбранную ранее книгу.

– Жду вас утром на завтраке. Если думаете, что я позволю вам заморить себя голодом, то можете на это не рассчитывать.

Девушка замерла, казалось, она сейчас выдаст какой-нибудь достойный Гриффиндора ответ, но… молча скрылась в темном, освещенном отблеском луны коридоре.

***

Утром Грейнджер спустилась к столу. Я даже не посмотрел на девушку, так как был поглощен свежей прессой. Тинки рядышком кормила почтовую сову. Только дочитав последнюю строчку в статье, я позволил себе взглянуть на Гермиону: девушка без аппетита ковырялась ложкой в каше, периодически отправляя маленькие порции в ротик. Никогда не думал, что наблюдать за приемом пищи женщины так приятно.

Она, почувствовав мой взгляд, подняла свои огромные глаза. Грейнджер выглядела еще бледнее, еще более уставшей. Шевельнулось нехорошее подозрение, что девушка так и не ложилась спать еще со вчерашней ночи. Подозрения усилились, когда я обратил внимание на то, с какой готовностью Гермиона пригубила поданный Тинки кофе.

Что ж… а вдруг девушка права и на самом деле не может спать: боится того, что приходит к ней во снах. Но зелье я пока не могу ей дать. Нужно избавиться от передозировки последнего курса приема. Ладно, что-нибудь придумаю.

– Мисс Грейнджер, почему вы не ходите на улицу? Не мне вам объяснять о полезных свойствах свежего воздуха, – это был следующий вопрос на повестке дня.

Гермиона уставилась на меня, не мигая. Я видел, как зрачки слегка расширились, а потом девушка вдруг… улыбнулась. Удивленно, нерешительно, но все же…

– А можно?

Теперь была моя очередь удивляться.

– Разве я запрещал выходить?

– Нет, но мадам Харрис…

– Я не мадам Харрис! – рявкнул я. – Если она приучила вас дышать по команде, то я этого делать не собираюсь! Можете ходить, куда вам захочется, но Тинки будет с вами. Нет, не потому, что вы можете не вернуться. Просто сейчас стало небезопасно.

Посмотрим, поймет ли намек.

– Повстанцы? – карие глаза безразлично уставились на меня.

Догадалась.

– Да. Теперь вы живете под моим кровом, а значит, являетесь их врагом. Все понятно?

– Да.

Мы допивали кофе в тишине.

Гермиона ерзала на стуле и поглядывала в окно: сегодня было прохладно, то и дело моросил дождь. Сразу чувствовалось приближение осени. Решив больше не томить соскучившуюся по свежему воздуху девушку, я махнул в сторону двери.

– Идите уже, Грейнджер! Только оденьтесь потеплее.

И опять уставился в газету.

Девушка тихонько направилась к двери. Я поднял глаза: Гермиона шла все в том же милом, но слишком легком платье.

– Я сказал одеться потеплее, – что за упрямая девушка? Неужели боится, что я передумаю за то время, пока она сходит наверх?

Она остановилась, и развернувшись, смущенно посмотрела на меня.

– Сэр, я…

– Что?

– У меня…

– Да не мямлите! – ее нерешительность всколыхнула раздражение.

– У меня нет ничего больше из одежды, – вымучено призналась Гермиона. – Мадам Харрис позволила взять только купленные на свои деньги вещи…

– Значит, кроме этого платья и стопки книг, у вас ничего нет? – хмуро спросил я, пожирая глазами ее раскрасневшееся от смущения личико.

Она только опустила взгляд.

– Что ж, сегодня ваша прогулка по окрестностям отменяется, – невозмутимо заметил я.

А дразнить девушку весьма забавно. Главное, не увлекаться.

Она прямо вся сникла.

– Сэр, я не замерзну…

– Да мне плевать, – лгал я. Что-то вжился сегодня в роль тирана. – Только возиться с вами я потом не собираюсь.

– Сэр, может вы дадите мне одну из ваших мантий? – мольба в голосе заставила перестать над ней издеваться. В конце концов, я уже все решил.

– Собирайтесь, окрестности осмотрите завтра. А пока мы отправимся на Косую аллею, – спокойно проговорил я, поднимаясь из-за стола и с сожалением глядя на недочитанную газету.

– Зачем?

– Грейнджер, вы же когда-то были умнейшей волшебницей! – без злобы поддел девушку. – Если нет одежды – ее нужно купить. Я не могу позволить вам щеголять осенью и зимой в этом откровенном платье.

И постоянно меня соблазнять. Добавил про себя.

Право же, сдерживаться становилось все тяжелее. Тем более зная, какая она отзывчивая, страстная, податливая…

Но я пообещал себе вытянуть Грейнджер из роли проститутки, и я это сделаю!

***

Мы пробыли у мадам Малкин неприлично долго.

Вот уже по истине бессмертная женщина. Кажется, она подгоняла первую ученическую мантию еще самому Тому Реддлу.

Щедро заплатив улыбающейся, доброй и обходительной хозяйке ателье, мы вышли на оживленную улицу. Конечно, можно было сейчас же трансгрессировать домой, но я решил дать возможность Гермионе посмотреть на давно не посещаемую аллею. Тем более, мне еще нужно было зайти в Гринготтс.

Краем глаза наблюдал, как оживилось ее личико. Даже тени под глазами как будто стали не такими яркими. Девушка стреляла взглядом из стороны в сторону, впитывая эти забытые впечатления, этот гул толпы, эти попытки жить дальше в новом мире.

Собственно, на самой улице почти ничего не поменялось. Волан-де-Морт был удивительно сентиментальным для тирана. Он захотел оставить Косую аллею именно такой, какой помнил ее в своей юности, когда наконец-то подтвердились подозрения одиннадцатилетнего мальчика о своем превосходстве. Только вот то тут, то там попадались статуи властелина магической Британии, да лавка Олливандера опустела: умершего не вернешь.

Мы как раз проходили мимо бывшего магазина волшебных палочек, когда Грейнджер тихонько вскрикнула и, уцепившись за мою мантию, спряталась за спиной, заставляя шагнуть ближе к стене.

Я ворочал головой, пытаясь понять, что ее так напугало.

Мимо прошел рыжий парень, в котором я с трудом признал близнеца Уизли.

Насколько я знал, его лавка по-прежнему процветала. Волан-де-Морт всегда умел оценить талант и живой ум. И применить себе во благо. Кажется, некоторые разработки Уизли даже Министерство заказывало…

Но не его же так испугалась Гермиона?!

– Мисс Грейнджер, в чем дело? – стараясь сохранить хладнокровность, поинтересовался у притихшей девушки.

– Ни в чем… просто голова закружилась, – прошептала она, лихорадочно бегая глазами по многоликой толпе.

– Врать, Грейнджер, вы никогда не были мастерицей, – заметил я. – Пойдемте, мы уже почти дошли до банка.

– Сэр, а можно домой? Мне, правда, нехорошо, – я видел, как при слове «банк» Грейнджер почти позеленела.

Да что такое с этой девчонкой!

– Я не собираюсь рушить свои планы из-за ваших… – закончить фразу не удалось, потому что Гермиона вдруг вся обмякла в моих руках. – Твою мать, Грейнджер! Спать иногда нужно, а не строить из себя мученицу! – только и успел проговорить я.

Прижал ее покрепче и тут же трансгрессировал. Оставив девушку в гостиной, метнулся в лабораторию за зельем. Вернувшись, чуть не лопнул от злости. Гермиона спокойно сидела на диване и выглядела уже вполне здоровой.

– И долго будете меня за нос водить? – зло прошипел я. Вот это самая настоящая наглость!

– Сэр, мне на самом деле стало плохо, – почти искренне проговорила девушка. – Наверное, это все из-за недоедания, – пыталась оправдаться.

Угу. Почти поверил.

– Поговорим вечером. Вот, выпейте пока восстанавливающее зелье, – взяв себя в руки, проговорил ровным тоном и оставил флакончик на видном месте.

– Сэр, мне можно…

– Нет. Сегодня сидите дома, – будем считать это моей маленькой местью за обман. – Вещи прибудут только вечером. Тинки, проследи!

***

В банке меня встретили хмурые, но безупречно вежливые гоблины.

Уже направляясь с одним из проводников в сторону ячеек, мимо меня, зацепив плечом, пронесся рыжий ураган.

Налетевший дико извинялся, а я только хмуро скользнул взглядом по обезображенному лицу.

Билл Уизли.

Похоже, эта семейка заполонила все…

Сдержано кивнув, я прошел дальше за гоблином и вдруг застыл как вкопанный. Как странно на Гермиону влияют Уизли. Теперь я был уверен, что на аллее она спряталась из-за близнеца, а разыграла обморок только, чтобы не столкнуться здесь с этим парнем…

Загадок и вопросов становилось все больше. Можно, конечно, их все разгадать за один сеанс легилименции, но это не то…

Сам докопаюсь до ответов.

А вы, мисс Грейнджер, оказывается, просто женщина-загадка….

========== Глава 10. – Что нужно человеку для счастья? ==========

Вернувшись домой, первым делом направился в лабораторию. Провозившись там до самого вечера и заляпав себя вонючим зельем, направился в свою комнату. Чистая рубашка пахла умопомрачительной свежестью.

В желудке заурчало.

– Тинки, накрывай ужин, – знал, что домовая обязательно услышит приказ.

Дверь в комнату Грейнджер была приоткрыта. Не удержавшись, надавил на ручку и оказался в ее обители. Камин ярко горел, а девушка сидела на подоконнике. Похоже, это уже ее излюбленное место. Только на этот раз Гермиона не смотрела немигающим взглядом в окно. Девушка что-то сосредоточенно писала на листке пергамента.

Кажется, Гермиона не заметила, как я вошел.

А я не торопился разрушать тишину: наблюдал за ее порхающей над бумагой изящной кистью, за изгибом нежной шейки. Волосы были перекинуты на одно плечо, открывая хороший вид. Юбочка задралась чуть больше требуемого, и я не мог не скользнуть взглядом по изящной ноге.

Гермиона все-таки ощутила мой тяжелый взгляд, потому что рука вдруг замерла, и девушка наконец-то подняла на меня глаза. Некоторое время мы буравили друг друга взглядами.

– Жду вас на ужине, – проговорил спокойно, давая понять, что не злюсь за утренний инцидент.

Трапеза прошла в полной тишине. И на этот раз я не стремился ее нарушить.

Но вот прием пищи окончен, и я опять, не взглянув на Грейнджер, отправился в лабораторию: скоро будет готова новая порция ранозаживляющего. С этими Повстанцами нужно пополнить запасы…

Поставив последний наполненный флакон на полку, посмотрел на часы. Если я все верно рассчитал, то нужно поскорее найти Грейнджер.

Девушка оказалась в библиотеке. Предсказуемо, Гермиона.

– Отправляйтесь спать, – проговорил холодным, приказным тоном.

Девушка вздрогнула, но тут же встала, отложив книгу. Посмотрела на меня своими огромными глазами и, проходя мимо, тихо призналась:

– Сэр, я на самом деле не могу спать без Зелья Сна…

Закончить фразу ей не удалось, потому что глаза девушки закатились, и она упала прямо мне в руки. Удобнее подхватив ее под колени и спину, унес посапывающую Грейнджер в спальню. Какая же она легкая… и такая умиротворенная…

Уложил ее на кровать и прикрыл теплым одеялом. Нежно провел пальцем по расслабленным, закрытым векам.

Спи, Гермиона.

Я же говорил, что решу проблему с ее сном.

Зелье Сна без сновидений она от меня не получит, а вот попробовать обойтись обычным снотворным все-таки стоило. И, судя по ее безмятежной мордашке, оно дало нужный результат.

***

Безмятежную ночную тишину прервал приглушенный крик.

Черт!

В этот раз даже не сомневался, что кричала Грейнджер. Я не спешил соскочить с кровати: а вдруг бы все обошлось.

Но не обошлось.

Гермиона опять что-то прокричала.

Я вообще высплюсь когда-нибудь? Может, стоит ставить заглушающие чары?

Тяжело вздохнув, все-таки выбрался из теплой постели и направился в соседнюю комнату.

Девушка металась по кровати, размахивая руками, иногда прижимая ладошки к лицу, будто стараясь не видеть того, что ее так мучает. С губ то и дело срывались неразборчивые вскрики. Картина жуткая, скажу честно.

Поскорее схватив Гермиону за плечи, попытался хорошенько встряхнуть, пошлепал по щекам, но сам прекрасно осознавал, что мое превосходно сваренное зелье не позволит девушке сейчас проснуться.

Твою мать. Нашел решение, называется. Идиот.

Оставить, что ли, все как есть?

Но… Все упиралось в это «но»…

В голову ничего другого не пришло, кроме как сжать всхлипывающую Грейнджер в своих объятиях. Она вдруг притихла, уткнувшись носом мне в плечо. А я начал аккуратно поглаживать по напряженной спине… Успокойся…. Пожалуйста… Тебе ничего не угрожает. Я не дам тебя в обиду.

Медленно опустился на подушки, не выпуская из объятий затихающую Гермиону.

– Рон? – в ее шепоте столько теплоты, столько надежды.

Я понимал, что девушка все еще в глубоком сне, и сновидение ее не выпускает. Что ж… могу побыть и этим ничтожеством, если тебе, девочка моя, это поможет…

– Да… – прошептал ей на ушко. Только успокойся, прошу.

– Ты здесь… – восхищение в ее голосе заставило сердце болезненно сжаться. Этот Уизли все-таки счастливчик. – Ты пришел за мной, – Гермиона льнула ко мне всем телом. Тонкие пальцы судорожно сжимались на моих плечах, оцарапывая ногтями кожу. Она будто старалась оказаться еще ближе…

Это так восхитительно. И так печально…

– Спи. Я буду рядом, – уперся подбородком ей в макушку и продолжил ласкать постепенно расслабляющуюся, успокаивающуюся девушку. Непроизвольно гладил ее щечку, утирая, осушая слезы… Постепенно дыхание выровнялось. Кошмар выпустил Гермиону из своих цепких лап.

Сам не заметил, как провалился в сон.

Оказывается, засыпать рядом с женщиной твоей мечты так упоительно прекрасно.

***

Утром я проснулся первым. Непонимающе посмотрел вниз и, увидев растрепанные каштановые локоны, вспомнил события прошлой ночи.

Что ж… ее мы пережили.

Чтобы избежать вопросов и объяснений, аккуратно переложил голову девушки на подушку, а расслабленную тонкую руку – на простыню, и выскользнул из-под теплого одеяла. Поежившись, взглянул на Гермиону: девушка сжалась в комочек, уткнувшись носом в подушку.

Взмахом руки зажег огонь в камине и, поправив одеяло, наконец-то покинул ее спальню.

***

К завтраку Грейнджер спустилась без моего приглашения.

Девушка выглядела заметно посвежевшей. Что ж… несколько часов хорошего сна сделали свое дело.

Исподтишка наблюдал, как Гермиона делала небольшой глоток кофе.

– Как спалось, мисс Грейнджер?

С удивлением заметил, как щеки девушки залились румянцем. От этого она показалась мне еще прекраснее, естественнее.

– Снилось что-то приятное? – многозначительно приподняв бровь, продолжал свою непринужденную беседу.

– Очень… – ответила Гермиона и тут же уставилась в пол.

Я так и не понял: сказала она это искренне или с сарказмом.

Старею…

***

День выдался на удивление жарким.

Видно, все-таки последний день календарного лета решил сжалиться над жителями Британии. Признаться, я не сильно люблю жару, но иногда даже мне хочется побывать на природе в такой погожий день.

Мое предложение о совместной прогулке Грейнджер приняла настороженно. Но, услышав, что мы просто пройдем по окрестностям, тут же расслабилась. Даже тень улыбки скользнула по ее личику…

Не бойся, Гермиона, пока новых встреч с Уизли я не планирую!

Усевшись в тени ветвей огромного высокого дуба и привалившись спиной к мощному стволу многовекового древа, я уставился в текст книги, предусмотрительно захваченной с собой. Давно мечтал спокойно почитать на природе. Как в юности… Когда-то мы с Лили частенько устраивали совместное чтение в роще недалеко от наших домов.

Давно это было… будто в прошлой жизни.

Я уже много лет, как отпустил эту глупую привязанность к той, для кого всегда был только братом. Заковал сердце в корку льда. А теперь эта корка почти растаяла. И всему виной эта юная девушка, которой сейчас я дал полную свободу в действиях, незаметно поднимая на нее взгляд поверх страниц…

Любовался исподтишка…

Кажется, чтения так сегодня и не получится.

Гермиона долго стояла ко мне спиной, просто подставив лицо палящим лучам. Редкие порывы ветра трепали ее пушистые, вьющиеся пряди… Она как будто сливалась с природой…

А потом, сняв свои туфельки, девушка бегала босыми ногами по лугу, как девчонка, ей-богу…

Я видел, как на губах у нее играла самая искренняя улыбка. Девушка словно оживала прямо здесь, на моих глазах. Если Грейнджер восемь месяцев провела в доме Терпимости, ни разу не увидев солнечного света, то… хотя мне все равно не понять, что именно она ощущала в эти мгновения…

Потом Гермиона уселась невдалеке от меня. Я наблюдал, как ее ловкие пальцы переплетают травинки и цветы, собирая все в единую восхитительную композицию. Водрузив внушительный венок на голову, Грейнджер опять принялась мерить шагами землю.

Пусть наслаждается.

Пробежав глазами несколько абзацев, вновь поднял взгляд…

И почувствовал себя примерно так, будто кто-то дал под дых. Воздуха вдруг стало мало, даже пришлось расстегнуть несколько пуговичек на вороте рубашки. Хотел, но не мог оторвать взгляд от животрепещущей картины.

Девушка, подобрав подол платья, зашла до середины бедра в воду протекающей рядом реки. Придерживая платье одной рукой, другую опустила в воду, пропуская пробегающие потоки жидкости через пальцы.

Такая соблазнительная, невинная лесная нимфа…

А потом Гермиона бросилась в воду.

Я резко подскочил, чтобы кинуться на помощь. Неужели собралась утопиться? Вот я идиот! Как можно было так беспечно наблюдать за девушкой?!

Но судя по счастливому личику, вынырнувшему из-под глади чистейшей воды, Гермиона просто решила искупаться.

Что ж… ладно, будь по-твоему, девочка моя…

Не перечил ее плесканиям – пусть порадуется.

Вновь уставился в свою многострадальную книгу и, видно, все же увлекся, потому что из литературного мира меня вырвали холодные капли, упавшие на кисть.

Мокрая, но счастливо улыбающаяся Грейнджер, стояла в шаге от меня и пристально вглядывалась в горизонт. Солнце начинало клониться к западу.

Я скользнул взглядом по ее юному, свежему личику, по соблазнительному, обтянутому мокрой тканью гибкому телу… Подавив в себе желание воспользоваться привилегиями хозяина, тихо произнес высушивающее заклинание.

Не уверен, что Гермиона заметила это, ведь она во все глаза уставилась на ало-оранжевое зарево. Горизонт был поистине чудесным. Но я смотрел не на небо, я смотрел на Грейнджер – на то, как лучи прятавшегося, засыпающего солнца последними бликами освещали ее личико…

Идиллия была разрушена резким, болезненным жжением в руке. Что-то стряслось, раз я срочно понадобился Лорду.

– Пойдем домой, – тишину заканчивающегося дня прорвал мой громкий голос.

Гермиона без лишних возражений кинула последний взгляд на почти почерневшее небо и, подхватив свои туфельки, вернулась ко мне.

Быстро трансгрессировав в дом, чтобы не терять время, и еще быстрее приведя себя в порядок, отправился на встречу с господином.

***

Волан-де-Морт встретил меня спокойно.

Видно, я все-таки быстро откликнулся на приглашение, раз меня не встретили ни злым шипением, ни болезненной порцией Круцио.

В принципе, ничего страшного или сверхъестественного не произошло, просто Темному Лорду понадобились мои услуги эксклюзивного зельевара. Требовались яды. Очень медленно, мучительно действующие на жертв яды. Маклагген уже шел по следу зачинщиков и, после того, как юнец приведет главаря к повелителю… О, вот именно тогда начнется самое интересное… По меркам извращенных вкусов повелителя… Несчастным, посмевшим восстать против тирана, свою смерть еще нужно будет заслужить. И умрут они не от мгновенной Авады, а от замедленного, изматывающего яда… А то, что я несколько усовершенствовал состав, и Повстанцы будут не так уж и мучиться, испуская свои последние вздохи, Волан-де-Морт никогда и не узнает.

***

По возвращении домой обнаружил Гермиону в гостиной.

Она лежала на животе перед полыхающим камином и, подперев кулаком висок, с интересом читала какую-то книгу. Изящные, тонкие ножки порхали в воздухе.

Такая домашняя, уютная картина.

Меня порадовало, что хотя бы сегодня она не отсиживалась в своей комнате. Это уже прогресс.

Тихонечко, будто боясь спугнуть, сел в одно из кресел, продолжая наблюдать за Грейнджер… Не заметила…

– Спасибо, сэр, – вдруг проговорила девушка.

Ох, Северус, ты точно стареешь…

– За что? – искренне удивился ее благодарности. Такой же правдоподобной, как и мое удивление.

Я на самом деле не мог припомнить, что такого совершил…

А Гермиона уже сидела у моих ног и, перехватив мой взгляд, вдруг затараторила, прямо как в старые добрые времена…

– За хорошую прогулку. Я же не успела вас поблагодарить. И за… спокойный сон…

Догадалась, умница.

========== Глава 11. – Спокойной ночи, Гермиона. ==========

Добрай ночы, Янка,

Салодкіх сноў, да сустрэчы авосьмай.

Ты маеш шэсць гадзін калыханкі,

Адпачын ад адносін…

Няхай у тваім сне ўсё будзе як трэба:

Пяшчотнае сонца й цёплае мора,

Няхай Пан Бог усьміхаецца з неба,

Крыху будзе меней гора.

(Tav. Mauzer – «Калыханка»)

Поздним вечером, заметив полоску света, пробивающуюся из-под двери, я без стука зашел в комнату Грейнджер, сжимая в ладони пузырек со снотворным.

Картина мне открылась весьма животрепещущая: Гермиона стояла около кровати лицом ко мне в одних трусиках и как раз натягивала ночную рубашку: красивая полная грудь с маленькими бусинками сосков, стройные ножки, плоский животик – все было невольно выставлено на показ.

Идиот. Пора приучить себя стучаться.

Откашлялся.

Гермиона тут же дернулась, запутавшись в полах своей многострадальной ночной рубашки, не справившись с тканью, просто прижала ее к груди, заливаясь румянцем.

Я прямо весь затрясся от подкатившего, но сдерживаемого хохота. Очень оригинально! Женщины вообще забавны. Ничего, что я тебя, Грейнджер, уже много раз видел полностью обнаженной, да еще в каких откровенных позах?!

– Думаю, там нет ничего, что я бы уже не видел, – спокойной заметил я, но все же отвернулся и проследовал к столику, оставляя на нем зелье.

– Что это? – звонкий голосок позади.

А вы, мисс Грейнджер, и правда приходите в себя. Радует. Очень радует.

Но вслух просто ответил ее же словами:

– Ваш спокойный сон.

– Это Зелье Сна без…

– Нет. Это всего лишь обычное легкое снотворное.

Даже не повернув головы в сторону девушки, решительно направился к выходу: надеюсь, хоть сегодня ночь пройдет без конфузов…

Я даже не услышал, как она это сделала. Не услышал легких невесомых шагов, а только ощутил жар ее ладошек на своей кисти.

– Не уходите, – тихо, как будто стесняясь своей просьбы, проговорила Гермиона и, перехватив мой взгляд, добавила, – пожалуйста.

И я с изумлением понял, что она говорит искренне. Неужели и правда готова провести со мной ночь? Неужели хочет?

Гермиона тянула меня за руку к кровати…

Ладно, Северус, держись. Успокойся, просто поспите рядом, ничего более… всему свое время. Вчера же получилось как-то…

Прижимать юное тело к себе, откинувшись на мягкие подушки, пытаясь расслабиться, до одури приятно… Ничего не нужно доказывать…

Но чувствовал, что девушка не так уж спокойна в моих ладонях, хоть и прижимается всем телом к моему боку, а ее голова покоится на плече. Гермиона была вся зажата.

Продолжил аккуратно поглаживать спину через тонкую ночную сорочку и, чувствуя, как сам впадаю в дремоту, прошептал в темноту:

– Спи, я подожду, пока ты уснешь…

Гермиона немного расслабилась и начала пальчиками через ткань рубашки водить по моей груди, животу… Я легонько сжал ее кисть, останавливая.

– Не нужно. Я и так еле сдерживаю себя. Просто засыпай.

И прикоснулся губами к ее лбу. Девушка зажмурилась, резко выдохнула, прижалась щекой к моей груди.

Постепенно чувствовал, как ее дыхание выровнялось, стало глубже… Понял, что она уснула.

В моем расслабленном мозгу метались бессвязные, приятные мысли: а вдруг я ей на самом деле не так уж теперь и противен, раз Гермиона так умиротворенно посапывает в моих объятиях. Как же приятно.

Так я и лежал, прислушиваясь к своим новым, противоречивым ощущениям. Наверное, чтобы сохранить хоть какие-то остатки своей холодности и неприступности, стоило бы сейчас уйти, но я боялся потревожить ее сладкий сон. Просто продолжал поглаживать вдоль позвоночника…

Через какое-то время девушка бессвязно забормотала что-то и перевернулась на другой бок, спиной ко мне. Улыбнувшись, прижался к ней, пробежал пальцами по нежной коже руки: от плеча к запястью. Прикоснулся поцелуем к сладкому местечку за ушком. Такая свежая, такая… В эту минуту чувствовал себя почти счастливым человеком…

Ночь стирает все границы дозволенного…

Уже собрался все-таки попытаться заснуть, как вдруг заметил листки пергамента на прикроватной тумбочке. Наверное, это личное, но… любопытство взяло верх. В конце концов, я человек. И ничто человеческое мне не чуждо.

Тихо выскользнул из-под одеяла и подошел к заинтересовавшим бумагам…

Долго я их листал, рассматривал, чувствуя, как разочарование искажает мое лицо и разбивает прелесть этой невинной ночи.

В моих руках оказались рисунки. Черно-белые, на клочках потрепанных пергаментов, но выполненные с душой… рукой Гермионы.

Никогда не знал, что Гермиона умеет рисовать. Хотя, что я вообще знал о своей ученице? Разве только то, что она всегда сдавала эссе на два метра длиннее положенного норматива, а на штативе со всякой приготовленной бурдой, гордо именовавшейся студенческими зельями, всегда в крайней левой, ближайшей ко мне ячейке, стоял ее идеальный флакончик, подписанный аккуратным почерком.

Но тогда это не вызывало сентиментальности. Только ехидство и раздражение.

Первым желанием было к чертям собачьим разорвать эти рисунки, но что-то не дало так безжалостно расправиться с ее картинами. Наверное, я понимал, что тогда своими же руками уничтожу зарождающееся доверие.

С первого пергамента на меня смотрел парень: Рон Уизли. Его нельзя было не узнать: этот безобразный вихор, эта глупая улыбка, эти щенячьи глаза… И что она в нем нашла?

Зло отложил рисунок.

На втором рисунке был один из близнецов: я узнал и его, и очертания Косой Аллеи. Судя по всему, Грейнджер изобразила недавнюю встречу.

Я перебирал листки: тут было много портретов этого рыжего ублюдка, на одном пергаменте изображено все рыжеволосое семейство в черно-белых тонах, был тут и рисунок Поттера… Тяжело смотреть на улыбку умершего героя…

Последние листки были очень измяты, будто их не раз комкали, а потом разглаживали, так и не решившись расстаться… На первом была зарисовка пейзажа: угадывался водоем, несколько деревьев, похожих на ивы, в центре стояла красивая арка, украшенная цветами… Рисунок был явно не закончен.

А вот на втором был эскиз платья – простого, но очень нежного, изящного подвенечного платья.

Неужели…?

Мысль я не успел сформулировать, потому что девушка заворочалась на простынях.

– Рон… – тихий голосок, а мне так он режет по барабанным перепонкам.

Все. Для меня это перебор. Опять этот… ублюдок.

– Не уходи, пожалуйста…

Вдох… Она ни в чем не виновата. Я не могу заставить полюбить себя. К тому же еще прошло очень мало времени.

Лег позади Гермионы и прижал к себе… Пусть отдыхает.

Уже проваливаясь в сон, осознал, что так и не дал ей выпить зелье.

***

Утро встретило нас серыми тучами, тусклым освещением и бьющими по крыше каплями. Осень не заставила себя долго ждать.

Даже не верится, что только вчера Грейнджер плескалась в речке…

Мы проснулись одновременно. А может, она раньше…

Хотя вряд ли… уже давно бы выбралась из моих объятий. Ночь прошла, и непонятная искра единения потухла.

Я слегка провел ладонью вдоль ее позвоночника, чувствуя, как девушка пропускает вдох… напряглась вся. Скользнул пальцами по талии, накрыл ладонью округлость упругой ягодицы…

Грейнджер рвано выдохнула, но не отстранилась…

Ее ладонь вдруг нежно прошлась по моей груди, погладила живот, целенаправленно заскользила ниже… Я перехватил ее тонкое запястье около самого паха.

– Я не требую от вас секса за свою помощь, – выдохнул раздраженно, со скрытой обидой. Ну как заслужить ее доверие?! – У нас с вами не товарно-рыночные отношения!

– А какие? – девчонка вскинула подбородок, встречаясь со мной взглядом. В карих омутах отголосок грусти, презрения и интереса. И огонек надежды… Вот только на что?