Текст книги "Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)"

Автор книги: Svetarinara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Я злился на Малфоя, который упоенно отдавался ласкам этой молодой, юной женщины, так бесстыдно гладил ее, целовал и стонал от восхищения.

Я злился на себя за то, что вся эта ситуация отчего-то так меня задела.

Сбоку послышались мужские стоны. Скосив глаза, я увидел, что Грейнджер уже стояла на коленях перед мужчиной и вовсю отсасывала, выбивая из его рта звуки наслаждения. Я видел, как ритмично она задавала темп, как мягкие губки обхватывали его плоть, то втягивая, то выпуская внушительный орган из плена жаркого рта.

Эта картина должна была меня добить… так вроде и было, но все равно столь откровенные, интимные действия зародили во мне отголосок болезненного желания ощутить то же самое. Я хотел ее. Безумно желал ее ласк, ее тела…

Люциус, по-прежнему удовлетворенно покряхтывая, вдруг сжал девушку за волосы на затылке и заставил оторваться от увлекательного занятия.

– А ты неплохо работаешь языком, грязнокровка, – бархатным тембром заметил блондин. – Уверен, даже лучше, чем на теоретических занятиях по Зельеварению. А, Северус, что скажешь, где ее язык лучше справляется: в классе, рассказывая нудное эссе, или же в спальне, так тщательно и игриво отсасывая?

Ну конечно, Люциус не мог не поиздеваться над бывшей заучкой.

Вот только его слова не вызвали у нее никакой реакции. Девушка нежно улыбалась, призывно смотря мужчине в глаза, гладя ладонями его бедра. Казалось, даже не услышала шпильки в свой адрес.

– Мне в прошлый раз не удалось сравнить, – честно признался я.

Да, в прошлый раз оральных ласк не хотелось. А вот сегодня… почему бы и нет.

– Детка, помоги провести своему профессору достойный анализ твоих способностей! – хрипло усмехнулся Люциус.

Фу, Малфой. И почему ты становишься такой скотиной, когда выпьешь? Вот обязательно упоминать, что я ее бывший профессор?! Ты вот вообще отец ее сокурсника. Еще старше меня, между прочим…

Гермиона, не вставая с колен, на четвереньках подползла к моим ногам. Ладони скользнули вверх по штанинам, но не принялись сразу за пряжку ремня. Ее руки поднялись выше, и все ее тело скользнуло вслед за этими нежными проводниками. Она осыпала поцелуями мою шею, я же откинул голову назад, давая ей лучший обзор, а мои ладони погладили ее худенькие плечи, скользнули к по-прежнему скрытой корсетом груди. Я провел пальцами по ложбинке, ощущая упругость и сказочный объем. В штанах сладко заныло. Грейнджер уже расстегнула и сюртук, и рубашку, гладила, целовала мой живот…

Я поднял глаза, вспомнив о нашем наблюдателе: Люциус стоял около столика, потягивая второй стакан виски, и жадно пожирал нас своим похотливым взглядом.

Я тут же посмотрел на девушку, которая вовсю занялась моими брюками. Сегодня она даже не удосужилась их стянуть, а просто, как есть, высвободила мой жаждущий ласки орган из пут ткани. Ее ладошка была прохладной по сравнению с жаром моего пульсирующего в предвкушении члена. Она склонила голову низко и, слегка облизнув губы, приникла поцелуем к моей плоти. Еще и еще, легкими прикосновениями она двигалась снизу вверх. У головки девушка присоединила свой бойкий язычок. Восхитительно. Я прикрыл глаза и запустил пальцы в ее шевелюру, слегка массируя ритмично двигающуюся макушку. И время от времени протяжно выдыхал.

– Ох, Северус, и как ты можешь сдерживаться? Я вот с этими шлюхами совсем голову теряю!

Голос Малфоя опять напомнил, что мы тут не одни.

Черт. Из-под полуопущенных век я видел, как блондин ставит недопитый стакан и направляется к нам. Он провел раскрытой ладонью по спине Грейнджер, шлепнул по полуобнаженным ягодицам. Девушка тут же одной ладонью накрыла его руку и тихонько сжала, погладила, как бы намекая, что он все делает правильно. Про меня она тоже не забывала, лаская ртом и поглаживая по животу второй ручкой, слегка царапая острыми коготками мою кожу, вызывая новые волны возбуждения.

Люциус пристроился сзади, шире расставляя коленки девушки, потянул трусики в сторону, раскрывая ее естество для себя. Нажал на поясницу, требуя, чтобы девушка прогнулась еще больше… Сейчас возьмет…

От мощного толчка Грейнджер даже подалась вперед, еще глубже принимая меня в свой рот. Я заметил, как сжалась ее ладошка на крае сюртука. Мгновение – и она опять расслабленно ласкала меня.

Видно, ей все-таки было больно. От этого знания неприятно засосало под ложечкой.

А Малфой вовсю работал бедрами, громко соприкасаясь с ее ножками.

– Ох, Грейнджер, какая ты узкая! Будто и не работаешь шлюхой в борделе!

Люциус крепко сжал ее плечи. Полегче, синяки останутся…

Я заметил, как ручка Грейнджер скользнула между ее ножек, а Малфой еще громче прохрипел:

– Ох, да, детка! Поласкай меня! Да, так! Какая ты опытная шлюшка! И про второго клиента не забывай!

И почему его слова отдаются в моем сердце непонятной тоской и болью, а Грейнджер вообще никак не реагирует? Разве только ласки ее стали настойчивее. Про меня она и не забывала, все так же ритмично отсасывая и лаская.

А Люциус не унимался:

– Что-то я не слышу твоих стонов, Грейнджер. Стони! Радуйся, что тебя снимает чистокровная элита, а не всякий грязнокровный сброд вроде тебя.

Твою мать, Малфой… ну ты и придурок! Что за чушь ты несешь? Во-первых, я, вообще-то, полукровка, а во вторых… ах, Грейнджер, как сладко ты сейчас надавила язычком… ммм… так вот… Малфой, я тебе как-нибудь в рот засуну кляп и попрошу со мной поговорить по душам!

Но Гермиона послушно замычала. Почему-то от осознания ее покорности мне стало совсем не по себе.

Комнату наполняли пошлые звуки: шлепки тела об тело, гортанные стоны одного мужчины, тихие постанывания женщины, чмокающие звуки, и все это дополнялось моими громкими вздохами и постанываниями сквозь сжатые зубы.

Я готов был кончить, но не хотел опередить Малфоя. Нужно было отвлечься…

Я отстранил от себя Грейнджер.

– Думаю, Северус захотел более полноценного участия в нашей вечеринке, – заметил блондин, выходя из податливого тела.

А я, вдруг повинуясь неясному порыву, схватил девушку и, усадив лицом к себе на колени, впился жадным поцелуем в ее влажные, блестящие в свете камина губы. И было не важно, что она минуту назад ими ласкала и меня, и его. Она спокойно дала проникнуть в глубину, я водил языком по ее небу, зубам, сладостно боролся с ее язычком. Гермиона обвила меня своими руками, а пальчиками запуталась в мои волосы.

Не знаю, сколько мы целовались. Мне было невероятно хорошо. Я опомнился, только когда девушка сжала в кулачке мой член и направила в себя. Мой тихий стон в девичий ротик, и ее едва слышный выдох…

Я открыл глаза и посмотрел на ее личико… Какая же она красивая. И такая доступная.

Люциус уже пристраивался сзади, надавливая на нее. Я же крепче прижал девушку к себе, зарываясь носом в ее локонах, спутавшихся на нежной шейке.

Гермиона резко выдохнула. Я тут же поднял глаза: на секунду личико исказилось гримасой боли, а потом тут же расслабилось. Малфой был тоже внутри. Да… выдержки Грейнджер не занимать. Может, она не такая бесстыжая, какой хотела казаться?

Люциус задавал темп, а я почти сразу подстроился под эти движения. Он хрипло стонал, я шумно дышал и постанывал сквозь стиснутые зубы, а девушка тихонько поскуливала в такт нашим движениям.

– Громче, Грейнджер, я хочу, чтобы ты орала под нами!

Люциус, да уймись ты наконец!

Гермиона обвивала мою шею своими нежными руками, а я, прикрыв глаза, полностью отдался восхитительным, бесстыдным ощущениям. Так было легче не замечать некоторые несоответствия…

Шуршание ткани заставило приоткрыть глаза: Люциус стягивал вниз корсет, высвобождая грудь девушки из оков ткани, его ладони тут же сжали эти восхитительные окружности, а пальцы крутанули бусинки сосков – Грейнджер вцепилась мне в плечи своими пальцами… Не задумываясь, что делаю, накрыл губами ее сосок, втянул твердый бугорок в рот, облизал. Кажется, девушке эти действия понравились, потому что она тихонько простонала, запутываясь пальцами в моих волосах, притягивая ближе к себе.

– Какая чувственная девочка, – голос Люциуса опять нарушил всю идиллию.

Все. Больше никакого секса с посторонним человеком. Грейнджер должна принадлежать только мне в эти минуты соития. И когда только появились эти собственнические замашки?

Движения, трение тел друг о друга продолжались. Уже находясь в доле секунды от разрядки, мне послышался всхлип. Я посмотрел на девушку: голова запрокинута, а из наружных уголков глаз стекали слезинки…

Я не успел почувствовать себя мразью, потому что тут же со стоном кончил. В голове все заполыхало яркими красками, и мне было уже не до самокопания.

Малфой, казалось, только этого и ждал. Два рваных толчка – и уже разряжаясь, он схватил Грейнджер за волосы на затылке, заставляя повернуть к нему голову, и впился губами в ее рот. Он шумно дышал и постанывал ей в губы.

От моего экстаза остались одни болезненно-приятные осколки.

Девушка, запрокинув одну руку, гладила Люциуса ладошкой по щеке, как бы призывая углубить поцелуй. Но про меня Гермиона тоже не забывала: вторая ладонь порхала по моим плечам, шее, пальчики очерчивали контур губ, носа, играли с прядями моих спутанных, влажных волос.

Люциус отстранился первым и тут же отошел к столику с выпивкой.

А я, стремясь достигнуть того единения, которое было утрачено, притянул к себе девушку и поцеловал. Почувствовал, как она вздрогнула, но послушно впустила мой язык в свой рот, с готовностью отвечая на поцелуй.

Но я понимал: девушка устала. Удовлетворить одновременно двух мужчин не самое легкое занятие. Не желая больше мучить, я разорвал поцелуй и пересадил ее с себя на диван. Девушка оперлась спиной о подлокотник, подтянув колени к груди, а голову прижала к спинке. Она казалась такой уязвленной. С трудом заставив себя отвернуться, я принялся за пуговки на рубашке.

Люциус оделся первым. Вытащив щедрые чаевые, он опять подошел к Грейнджер, склонился, обхватывая за подбородок аристократическими пальцами.

– А ты ничего, грязнокровочка, знаешь толк в сексе. В следующий раз я загляну к тебе с Драко. Думаю, ему будут весьма любопытны твои успехи!

Издевается, сволочь.

Я, конечно, не знал, да и не очень стремился, как Гермиона оказалась в борделе, почему такая ласковая и покорная, но у любой, даже самой продажной женщины есть капля гордости и самолюбия.

– С нетерпением буду вас ждать, – ответила Грейнджер, погладив мужчину по щеке. Он легко дотронулся поцелуем до ее губ и, оставив монеты у ног, вышел за дверь.

Я молча разглядывал девушку.

Гермиона вдруг распахнула глаза и уставилась на меня. В ее глазах отразилось такое отчаяние, что я опешил. Но она тут же закрыла глаза, а когда опять посмотрела на меня, уже улыбалась непринужденно и ласково.

– Вы еще не ушли, мистер Снейп?

Риторический вопрос.

Мне вдруг столько захотелось у нее спросить, но я молча положил деньги на стол. И ушел.

Всю оставшуюся ночь я гнал от себя последний образ девушки: она как будто молила о спасении, о помощи, о понимании.

Что же на самом деле произошло с Гермионой Грейнджер?

Все. Я не хочу этого знать! Не хочу! Я не буду специально искать информацию! Не за чем… Для меня она просто сладкая девчонка, с которой можно так приятно провести ночь.

Но что-то в груди тихонько кололо, будто опровергая мои мысли и убеждения. Я заставил себя этого не замечать. Хотя все равно в голове нет-нет, да всплывал образ плачущей девушки…

Стараясь заглушить нарастающее беспокойство, я приказал себе думать о чем-то более приятном… Например, о том, когда в следующий раз туда наведаюсь…

========== Глава 4. – Третья ночь. ==========

Прошло почти два месяца прежде, чем я трансгрессировал в ухоженную гостиную публичного дома мадам Харрис. Хозяйка тут же вышла навстречу гостю, то есть мне.

– Мистер Снейп, давненько вы к нам не заглядывали, – приветливо улыбнулась женщина.

– Дела не отпускали, – холодно обронил я.

И это была правда: несмотря на победу, заданий от Темного Лорда не убавилось.

– Какие у вас сегодня пожелания и предпочтения? – завела излюбленную шарманку сутенерша.

И она еще спрашивает? Неужели не понятно, что теперь я прихожу сюда ради одного предпочтения – Грейнджер. Видно, в моих глазах блеснул нехороший огонек, потому что женщина даже отступила на шаг от холодного меня.

– Сожалею, мистер Снейп, но сегодня Гермиона не может вас принять.

– Почему? – мой тон стал еще холоднее.

В груди внезапно сжалось: а вдруг с девчонкой что-то случилось?

– Она занята сегодня, – спокойно, как что-то само собой разумеющееся, ответила мадам Харрис.

Я даже зубами скрипнул от злости и разочарования. Хотя, это действительно нормально. Грейнджер же проститутка, а не верная, преданная жена, терпеливо ждущая около окна мужа и бросающаяся на шею с распростертыми объятиями, стоило тому переступить порог.

– Вечер только начался… Я могу вернуться позже.

– Простите, сэр, но это невозможно. Она будет занята всю ночь, – беспрекословно вступилась за подопечную женщина.

Я не хотел представлять, не хотел думать о Грейнджер, зажатой среди мужских тел, но мое буйное воображение тут же разгулялось.

– Думаю, стоит подыскать замену, – выдавил я из себя.

– Конечно, мистер Снейп!

**

Я вошел в незнакомую комнату.

Здесь удушающе пахло лавандой. Терпеть не могу лаванду. Не успел осмотреться, а чьи-то руки уже расстегивали мой сюртук, рубашку, уверенно взялись за брюки… и утащили на кровать.

Ухоженная брюнеточка, как заведенная, скакала на мне и так громко, фальшиво стонала, что меня обуревало раздражение, а не страсть и возбуждение. Ни тебе ласк, ни тебе томных вздохов… Все не то.

Удовлетворения я так и не почувствовал, но чаевые девчонке оставил неплохие. Она же не виновата, что и в подметки не годилась Гермионе Грейнджер.

**

Оказавшись в своем доме, я тут же отправился к мини-бару. Надираться до беспамятства – удел слабаков, но сегодня мой организм этого требовал.

Кое-как добравшись до спальни, я рухнул на кровать прямо в одежде.

Плевать. Как хочу, так и засыпаю. Это была последняя осознанная мысль. А дальше кромешная тьма.

Мне давно не снились кошмарные сны. С тех пор, как я достиг непревзойденного мастерства в искусстве окклюменции, я научился убирать из своего подсознания все плохое.

Но сегодня что-то пошло не так.

Я метался по покрывалу и слышал жуткий женский крик. И почему-то я был уверен, что кричала Грейнджер. На грани сна и реальности тьма рассеялась, и я увидел испуганное лицо Грейнджер. В ее карих глазах было то же самое отчаяние, которое я заметил в прошлую встречу. Они манили, они умоляли. О чем? О помощи? Или…?

Я резко проснулся. В комнате стоял полумрак: вот-вот в окно проберется первый луч восходящего солнца. Просыпаться на рассвете – гиблое дело. Откинувшись на подушку, устало потер глаза. Приснится же…

Вот чертова Грейнджер!

То мне снились всякие непристойности с ее участием, то теперь уже вообще изматывающий сон, который опять всколыхнул в душе нечто, очень похожее на жалость и сострадание.

Чертова Грейнджер!

**

Весь день я уверял себя, что сегодня мне не нужна будет женщина. Аудиенция у Темного Лорда, новое задание – круговорот моих обычных серых будней.

И все же… не удержался.

В конце концов, я мужчина и, нужно добавить, неудовлетворенный прошлой ночью мужчина.

Так что, поздним вечером я опять оказался в борделе мисс Харрис. Хозяйка встретила меня радушно, но я видел, что она очень взволнована, даже испугана. Глаза бегали, а на губах играла фальшивая улыбочка. Что-то не так.

– Мистер Снейп, счастлива видеть вас в нашем заведении. Могу я предложить вам выпить?

Я кивнул.

– Я бы предпочел сегодня огневиски.

В воздухе тут же появились стакан и бутылка лучшего напитка. Мисс Харрис не спеша наливала отдающую золотом жидкость. А мне начало казаться, что она тянет время… Напиток оказался приятным, в меру обжигающим. То, что нужно. Хозяйка молчала.

– Надеюсь, сегодня Гермиона не так занята? – спокойно озвучил я интересующий меня вопрос.

Мисс Харрис вздрогнула и тяжело вздохнула:

– Сэр… – я видел, как тяжело даются ей слова. И чего женщина так нервничает? Неужели за мной ходит такая страшная слава, что она боится меня разозлить. – Гермиона и сегодня не сможет вас принять.

Я с грохотом поставил стакан на столик. Спокойно, поджав губы, посмотрел на хозяйку.

– И почему же? Опять ее сняла толпа зевак на всю ночь? Или мне нужно занимать очередь за месяц?

Я злился. Злился на то, что не могу получить желаемое. Оно просто ускользало из моих рук. И это раздражало до чертиков.

– Нет, она не занята. И мы всегда рады видеть вас. Но сегодня… девушка себя неважно чувствует, – выдавила мисс Харрис.

– Хм… – задумчиво начал я. Прости, дорогая, но, кажется, придется тебя припугнуть.– Если память мне не изменяет, когда Лорд одобрил ваше заведение, то в документации были пункты, по которым вы утверждали, что все содержанки будут обеспечены хорошей медицинской помощью. Так вы пытались вывести себя в разряд элиты, намекая, что девочки будут чисты от любой заразы. Думаю, пора нагрянуть к вам не с дружеским визитом, а с проверочным рейдом.

Я говорил спокойно, размеренно. Руки сами собой потянулись к дорожной мантии. И я не блефовал. Если бы я захотел, у этой женщины было бы много проблем.

Я видел, как она бледнеет: если бы не такое количество румян на щеках, мы рискнули бы стать одинакового оттенка. Харрис сжала зубы и тяжело сглотнула, а потом уставилась на меня.

– Но если мисс Грейнджер сможет вас принять, я полагаю, конфликт будет исчерпан.

Я безразлично смотрел ей в глаза, а в душе улыбался от осознания своей победы.

– Удовлетворенному мужчине нет нужды устраивать себе лишние, не доставляющие удовольствия, занятия.

Мадам Харрис кивнула.

– Вы сможете немного подождать? Вас это не затруднит?

– Надеюсь, ждать недолго, – холодно бросил я, усаживаясь в кресло. Передо мной тут же оказались выпивка, сигары, газеты – все, что может понадобиться, чтобы ожидание не казалось длительным.

Я выпил еще бокал огневиски. В груди ворочалось так никуда и не ушедшее беспокойство. Мисс Харрис вела себя подозрительно. Почему она хотела скрыть от меня Грейнджер во второй раз?

В комнате материализовался еще посетитель. Я не сильно интересовался его личностью: в конце концов, все мы тут для одного…

Буквально через несколько минут вошла Мадам Харрис: она победоносно улыбалась, глядя на меня. Но тут женщина заметила вторую фигуру: смущение и страх отразились на ее красивом лице, а глаза вновь забегали.

– Я принес обещанное, мисс Харрис, – негромко проговорил этот человек. Да… мужчина явно не заметил намека заткнуться, который так откровенно показывала ему хозяйка своими обезумевшими глазами. Он протянул ей мешочек, судя по звуку, там было много золотишка. – Надеюсь, у вас не было неприятностей.

И сразу ушел. Странный тип.

Мадам Харрис выглядела пристыженной.

– Ну-с, не просветите меня, как друга, из-за чего у вас могли быть неприятности? – я лукаво смотрел на хозяйку увеселительного заведения, лицо которой уже пошло пятнами.

– Мистер Снейп, пожалуйста, давайте забудем то, что вы сейчас услышали, – вдруг жалобно пискнула всегда уверенная в себе женщина. Помнится, даже меня она заставила почувствовать себя неловко.

– Забудем сразу же, как только вы объясните. Я легилимент. И все равно узнаю, что захочу. Просто предлагаю избавить вас от дискомфорта.

Я знал, что мои слова прозвучали угрожающе. Скрестив руки на груди, я всматривался в нее.

Спросите, зачем я все это устроил? Да сам не знаю! Может, любопытство мне все же не чуждо? Или все происходящее могло касаться Грейнджер, ведь она стала неотъемлемой частью этого заведения.

– Как вы знаете, по договору я обязана следить не только за здоровьем девушек, но и за тем, чтобы клиенты не причиняли девочкам увечий. Но… сами понимаете, такое случается. И я… в общем за такие вольности у нас предусмотрен не совсем легальный тариф оплаты…

Я усмехнулся:

– Интересно вы относитесь к своим обязанностям. А девочки не жалуются?

– Нет, – женщина покраснела, – они в таких случаях получают неплохие проценты.

– Понятно.

Да уж… владелица такого шикарного и богато устроенного заведения оказалась просто мелочной, жадной, бездушной стервой. Про недовольство девушек я спросил для галочки: все прекрасно знают, что они ни на что не имеют права.

– Мистер Снейп, я бы очень хотела, чтобы этот разговор остался между нами, – нарушила молчание сутенерша.

– Разумеется, – холодно бросил я. – Надеюсь, все готово?

– Да-да, – женщина даже не пыталась скрыть облегчения. – Гермиона ждет вас.

**

Сегодня комната Грейнджер утопала в бесчисленном количестве зажженных свечей. Они складывались в огненные дорожки, призывно указывая путь к огромной кровати.

Намек понял, моя сладкая девочка.

В комнате пахло благовониями: цитрус и хвоя. Даже захотелось дышать глубже от такой смеси ароматов. Не то что приторная лаванда…

Гермиона тихонько вошла в комнату.

С замиранием сердца я уставился на ту, которая стала причиной потери моего душевного равновесия. С легкой тоской я отметил, что, несмотря на тонну румян на юном лице, все равно бросался в глаза ее усталый вид. Вдруг мадам Харрис не обманывала, когда стремилась избавить свою подопечную от очередного посетителя?

Я нахмурился. Может, стоит уйти. Но хочу ли я сейчас уйти? И смогу ли? Нет, нужно быть честным хотя бы с самим собой. Я слишком долго ждал очередной встречи, чтобы просто так уйти.

А девушка тут же улыбнулась, и я сразу забыл все свои сомнения.

– Добрый вечер, сэр. Я счастлива снова вас видеть.

А как я счастлив, Грейнджер. Если бы ты знала…

Девушка сделала шаг ко мне. А я наконец-то оторвался от созерцания прекрасного лица. И скользнул взглядом по фигурке. Сегодня на Грейнджер было длинное, закрытое платье до пят. Глухой воротник скрывал ее шейку, а длинные рукава доходили до кистей. Вроде бы неуместный наряд для «ночной бабочки». Но когда Гермиона подошла совсем близко, я понял, в чем именно прелесть… Тонкая, обтягивающая ткань подчеркивала каждый плавный изгиб ее юного тела, а чтобы ни одна линия не была сломлена, на девушке не было белья. Угадывались набухшие соски, так притягивающие мой жадный взгляд. В юбке, не смотря на ее длину, по бокам шли разрезы до середины бедра. При каждом шаге в прорезе ткани мелькала молочная, соблазнительная кожа ее безукоризненных ножек. Но все равно я не мог не заметить, что девушка стала еще тоньше, еще невесомее. Хотя, возможно, это разыгралось мое воображение.

Гермиона ласково меня поцеловала, слегка коснувшись своими губами моих. Я тут же притянул ее к себе, углубляя, ужесточая соединение наших ртов и языков.

Сегодня она не медлила: тут же принялась освобождать меня от сюртука и рубашки, водила ладошками по мышцам, гладила, обводя пальчиками все изгибы тела.

– Вам не мешает расслабиться, сэр, – вдруг прошептала девушка, разрывая поцелуй.

– Для этого я и пришел, – мой холодный голос с нотками презрения совершенно не гармонировал с моими бессвязными, сладкими, пошлыми мыслями об этой девчонке.

Девушка улыбнулась и легонько толкнула меня в грудь, заставляя полностью опуститься спиной на кровать. Сама тут же уселась сверху, глядя своими невероятными шоколадными омутами в мои глаза. Она, призывно облизав нижнюю губу своим розовым язычком, слегка качнула бедрами, создавая мучительно сладкое трение между нашими телами в самых чувствительных частях и заставляя меня рвано выдохнуть. Желая быстрее освободить ее от этой тряпки, именуемой платьем, взялся за край подола и потянул вверх. Мягкие руки сразу убрали мои ладони, и девушка тут же своими теплыми пальцами начала массировать, разминать мне плечи, руки, грудь. Я прикрыл глаза, утопая в этом удивительном, расслабляющем занятии.

– Перевернитесь на живот, сэр, – мягко проговорила Грейнджер, пересаживаясь на кровать, давая мне свободу действий. Я повиновался.

Ее руки опять принялись массировать, разминать, расслаблять… Но все равно внутри постепенно поднималась волна возбуждения: трение ее бедер о мою обнаженную кожу, порхающие ладони над моим телом, жаркое дыхание и время от времени легкие поцелуи в шею не давали забыть, что мне причитается более сладостный приз.

Резко перевернувшись, я прижал Гермиону спиной к кровати, нависая, тяжело дыша и всматриваясь в ее слегка напрягшееся личико. На мгновение мне показалось, что на прекрасном лице появился отголосок болезненной гримасы, но она тут же расслабилась. Только едва осязаемо провела пальчиками по бокам и положила ладошки на плечи, потерлась ногой о мое бедро. Я сжал через ткань восхитительную, полную грудь, подушечками пальцев обвел выпирающие соски… И тут почувствовал, как одна ее ладошка скользнула вниз, накрывая мое возбуждение через ткань брюк, слегка надавливая, дразня… Если я и жаждал раздеть девушку, то вмиг передумал, отдаваясь во власть нахлынувшей страсти. Кое-как справившись с брюками и задрав платье, я одним толчком проник внутрь. Грейнджер рвано выдохнула, но мне вдруг стало все равно. Тем более она тут же обвила меня ногами, поощряя дальнейшие глубокие, размашистые толчки. Я не торопился, наслаждаясь этой горячей девчонкой, ее тихими стонами и едва осязаемыми, подогревающими желание ласками. Уже находясь на пике, я смял своим ртом ее приоткрытые губы и, резко сжав в объятиях, кончил.

И только слегка отдышавшись, понял, что девушка в моих руках извивается, но явно не от удовольствия. Грейнджер тихонько поскуливала от боли, стараясь избавиться от моих стальных объятий, от лишнего груза на своем теле.

Откуда пришло это осознание? Не знаю. Но я вдруг понял, что хочу проверить свою догадку. Не дав девушке опомниться и не слушая ее тихого протеста, я рванул ткань в разные стороны, оголяя, открывая себе…

На молочной коже не было живого места. Множество ярких, алых шрамов исполосовали живот, грудь, спину… Тут явно кто-то развлекался с плеткой. Я внимательно осмотрел каждый рубец: раны недавние – не больше суток. Кажется, вчера ночка у Грейнджер выдалась жаркой.

Я зло уставился на девчонку: какого лешего она творит?! Почему позволяет с собой так обращаться?! Умнейшая волшебница! Это просто не укладывалось в моей голове.

А взгляд по-прежнему бегал по телу, зажатому между кроватью и моими ладонями…

В голове все кусочки сегодняшнего вечера сложились в одну картинку. Вот почему мисс Харрис так разволновалась, когда меня увидела: искалеченная Грейнджер, а я тот самый клиент, который жаждет именно ее. Мадам Харрис, обязанная обеспечивать всем своим девочкам должный уход и следить за их здоровьем, но провинившийся клиент слишком поздно принес неустойку, да еще и передал деньги при мне, идиот. Вот почему на Грейнджер такое глухое платье. И все эти ее попытки побыстрее заставить меня перейти к процессу и отвлечь от созерцания и раздевания: видно, хозяйка дала строгий наказ не быть разоблаченной.

В душе опять закипала ярость. Твою мать. А ведь почти получилось меня провести. Разнести бы ко всем чертям этот балаган!

Я зло смотрел в глаза Грейнджер: в них были обреченность и огонек страха. А где же сопротивление? Где хваленое гриффиндорское неповиновение? Гордость львицы, черт возьми!

– И много, мисс Грейнджер, вам заплатят за ваши раны? – выдавил я из себя ехидный вопрос.

Да очнись ты, девчонка! Сражайся! Борись!

Но она молчала.

– Почему вы позволяете так с собой обращаться?

Я хотел услышать ответ. Но она лишь закусила губу.

– Отвечайте! – я почти орал.

Как ее растормошить?!

– Это моя работа, – тихо выдохнула Гермиона.

– Работа? – глупее ответа я не ожидал.

Я даже слез с нее, с подкатившим отвращением рассматривая девушку.

– А ничего получше не нашлось для гриффиндорской Всезнайки? – я просто готов был плеваться слюной и ядом. – Неужели ваших мозгов хватает только на то, чтобы раздвигать ноги перед мужчинами? Перед Пожирателями? Перед теми, кто убил вашего обожаемого Поттера? – я надеялся, что мое жестокое напоминание оживит, выдернет ее из пучины безразличия. Но, похоже, я просчитался…

Она лишь пожала плечами.

– И такая профессия оказалось весьма нужной и востребованной.

Гермиона так смотрела на меня, что я все понял. На меня намекает. На то, что даже я – тот, кто пытается достучаться до ее сознания, – хожу к ней, трахаю ее, в конце концов… А потом еще пытаюсь укорить, задеть. Твою мать… докатился!

Я одевался, а она по-прежнему сидела, не шевелясь, в лоскутах разорванного платья. Не знаю, наблюдала или просто находилась рядом… Уже застегнув пряжку на мантии, я подошел опять к ней и швырнул на кровать деньги.

– Жаль, что вы превратили себя в бесхребетное существо, мисс Грейнджер. Но раз так, довольствуйтесь тем, на что променяли свои великолепные способности!

И ушел.

Мадам Харрис бежала за мной. Видно, хотела проверить, как все прошло. Молча отсыпал ей деньги и трансгрессировал. Последнее, что увидел перед перемещением – гримасу беспокойства на лице женщины.

Через полчаса я вернулся.

Мадам Харрис чуть не упала в обморок, когда вновь лицезрела меня в своем заведении.

– Мистер Снейп… вы…

Молча протянул ей флакон с зельем. Но потом все же решил пояснить:

– Это ранозаживляющее. Самое эффективное. Отдайте Гермионе.

И отвернулся.

– Сколько… – ошарашено проговорила сутенерша.

– Нисколько, – выплюнул я и хотел уйти, но опять повернулся к ней лицом.

– Как Грейнджер оказалась у вас?

Я же обещал не спрашивать! Обещал не интересоваться! Что я делал? Зачем?

– Мистер Снейп, я… я не имею права отвечать, – проговорила женщина. – Только девушка сможет ответить на все вопросы. На мне непреложный обет.

Я видел, что она не лжет. Что ж, ладно. В конце концов… а нужна ли мне была эта правда?!

В комнату ввалился широкоплечий парень: я вроде видел его тут. Кажется, один из телохранителей.

– Мадам, я могу уже уйти? – скользнув по мне ничего не выражающим взглядом, спросил юнец.

– Мистер Снейп, мы же с вами решили все вопросы? – вежливо обратилась ко мне Мадам Харрис.

Я кивнул. А женщина отошла и протянула парню пергамент и мешочек с деньгами.

– Чарльз, завтра принеси все пораньше. Нужно порадовать девочек.

Телохранитель развернул пергамент и пробежался по нему глазами. Молодое лицо вдруг озарила улыбка.

– Гермиона, как всегда…

Я все еще находился в комнате. Почему-то медлил. Услышав знакомое имя, весь напрягся. Не сомневался, что речь идет о Грейнджер.

– Вот нет, чтобы купить себе побрякушки или сладости, как все девчонки… Все свои деньги во «Флориш и Блоттс» оставляет, – не унимался посыльный.

Я хмыкнул. Книги…

Кажется, я поспешил и зря решил, что Грейнджер растратила свой потенциал. Объяснений от этого открытия не прибавилось, но настроение чуточку улучшилось. Покидая заведение, я не испытывал первоначальной ярости.