Текст книги "Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)"

Автор книги: Svetarinara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Но у меня сегодня были другие планы. Ничего не объясняя, привлек ее к себе и трансгрессировал.

На нас моментально обрушились сотни звуков, ослепили яркие огни ночного города. Гермиона стоически перенесла перемещение и тут же огляделась по сторонам. Чаринг-Кросс-Роуд. Я знал, что для Гермионы эта улица не пустой звук…

Яркие вспышки рассекали ночную темноту. Со всех сторон на нас смотрели горящие неоновыми красками вывески кафе, пестрящие разноцветными искрами витрины магазинов, смешивающиеся с сиянием автомобильных фар. Все эти огни соединялись, переплетались в каком-то сказочном круговороте света.

Несмотря на поздний час, Лондон жил бурной жизнью. Гермиона восхищенно рассматривала снующую толпу, впитывала позабытые звуки, образы, запахи…

Я специально привел девушку сюда. Не знаю, откуда взялась эта идея: я хотел ей показать, что, несмотря ни на что, мы можем себе позволить быть беззаботными, спонтанными… Мои пальцы нашли ее ладонь. Крепко взявшись за руки, мы слились с потоком беспечных людей, наслаждаясь бурной, ночной жизнью.

Мы добрели до какой-то площади, на которой проходил один из магловских фестивалей: музыка, танцы, веселые песни, взрывы озорного смеха – нас закружил этот сумасшедший круговорот.

Гермиона выглядела такой жизнерадостной… Улыбалась, постоянно что-то щебетала, показывала мне то тут, то там свои любимые места.

Но это было еще не все, что я сегодня хотел ей показать…

– Гермиона, нам пора, – пришлось сказать это довольно громко, чтобы пробиться сквозь посторонние звуки.

– Уже? – на личике отразилось разочарование, а обеспокоенный взгляд метнулся к моему левому предплечью.

– Мы не домой, – улыбнулся. – Тебе понравится…

Гермиона во все глаза уставилась на меня: я не мог не заметить искру облегчения на дне шоколадных омутов, и возникший вслед за ней огонек радости и предвкушения.

Хлопок. И мы оказались в новом месте.

– Северус… – восхищение в ее голосе заставило меня отбросить последние сомнения.

Я все сделал правильно.

Мы оказались на берегу моря. Темный пляж, освещаемый только луной и звездами. Ни одной живой души. Я помог Гермионе снять обувь, разулся сам, и мы вместе опустились на мягкий песок около самой кромки воды. Сидели, обнявшись, подставив лица соленому, морскому ветру, а ноги – теплым волнам… Молчали. Слов сейчас не требовалось.

Но вот темный небосклон прорезала неяркая, розовая полоса света. Она будто прогоняла ночную тишину. Постепенно звезды начали тускнеть, растворяясь в свете нового дня. Около самого горизонта, над морской гладью вспыхнула ослепительная каемка солнечного круга: совсем маленькая, но такая яркая…

Гермиона вдруг поднялась, увлекая меня за собой. Девушка протянула руку к горизонту, раскрывая ладонь. Теперь маленький, стремительно поднимающийся ввысь алый диск солнца будто покоился в девичьей руке. Я накрыл ее ладонь своей.

Гермиона восхищенно выдохнула.

– Обожаю рассвет. Он… прекрасен. Он как будто… – я внимательно смотрел на ее личико, давая закончить мысль, – … дает надежду.

Вот оно. Наши мысли сходятся. Поэтому я и решил сделать следующий шаг именно сейчас. На рассвете. Именно в это время суток вся природа оживает, как однажды ожила прекрасная девушка, что сейчас так доверчиво льнула ко мне… Новый день дает надежду, что именно сегодня что-то изменится… На рассвете всегда хочется смотреть в будущее…

И нам пора…

Я зарылся двумя ладонями в шелковистые локоны своей любимой, а кончиками больших пальцев трепетно прошелся по скулам, щекам. Нежно поцеловал ее губы.

А потом сделал то, о чем мечтал два бесконечных месяца.

Медленно отстранился от замершей девушки, опускаясь на одно колено, замечая, как в бездонных омутах загорелась искра осознания, надежды и такой искренней радости, что я, не задумываясь больше и секунды, произнес, раскрывая ладонь, на которой тут же оказалось кольцо моей матери – как давно я хотел надеть его на пальчик моей любимой девочки.

– Гермиона Джин Грейнджер, ты согласна стать моей женой?

Она молчала… А у меня вдруг неприятно кольнуло в сердце, поднимая в груди волну липкого, высасывающего беспокойства… А вдруг…

Но я не успел развить эту мысль, потому что внезапно личико Гермионы оказалось рядом с моим. Она опустилась на колени и сама нашла мои губы. В перерыве между страстными, неистовыми поцелуями до меня донеслось тихое:

– Да.

========== Эпилог. – Ты приручила меня лаской. Ты приручил меня терпением. ==========

Твои карие с зеленым оттенком глаза наблюдают за каждым моим движением.

И то чувство недоверия – оно уничтожено.

Я больше не почувствую себя одиноким с тобой рядом,

Ты – единственная, и тебе я доверяю.

Мы пережили хорошие и плохие времена,

Но твоя безусловная любовь навсегда останется в моей памяти.

С самого начала ты была рядом со мной,

И твоя любовь истинна настолько, насколько это только возможно.

Я отдаю свое сердце тебе.

Я отдаю свое сердце тебе, потому что ничто не может сравниться в этом мире с тобой.

(Avenged Sevenfold – Warmness on the Soul (перевод)

Придирчиво рассматривал себя в зеркале: строгие брюки, начищенные до блеска ботинки, белоснежные манжеты и ворот рубашки, выглядывающие из-под строгого сюртука, застегнутого на все пуговицы. Хм… до красавца-принца, конечно, мне далеко, но по этому поводу я не испытывал ни грамма разочарования.

Моя Гермиона любит меня таким, какой я есть.

Последний взгляд в зеркало. Все. Пора идти за ней.

Мы не виделись целый день, и я уже соскучился до безумия. К тому же, не терпелось лицезреть мою Гермиону в образе невесты.

Жаль, я не увидел ее реакции сегодня утром, когда совы доставили свадебное платье… Сшитое по ее рисунку. Это был сюрприз: я ни словом не обмолвился, что когда-то подсмотрел тот смятый листок пергамента с эскизом.

Так и видел в своих мыслях, как округлились шоколадные глаза, а аккуратный ротик приоткрылся в немом изумлении, когда Гермиона распечатала коробку. А после первого удивления и потрясения она, наверняка, широко, радостно, искренне улыбнулась…

Эх, может, потом попрошу у Тинки это воспоминание.

Я ждал Гермиону в гостиной, чувствуя, как сердце предательски быстро бьется в груди. Сам не понимал, отчего так сильно волнуюсь… Стук каблучков заставил меня поднять глаза. Дыхание перехватило от увиденной картины, а сердце начало отбивать бешеный ритм.

Мерлин, у меня самая прекрасная невеста!

Гермиона выглядела потрясающе: белоснежное платье в пол с широкой бретелью на одно плечо, тонкий серебряный поясок под красиво очерченной грудью, легкая ткань юбки, ниспадающая аккуратными складками, подчеркивала округлившийся животик, делая Гермиону еще женственнее и нежнее. Шикарные локоны были собраны в высокую прическу, из которой лишь две идеальные прядки падали на девичьи щеки. Неброский макияж, крупные, каплевидной формы серьги завершали восхитительный образ. В руках девушка сжимала небольшой букет белых роз, стебли которых были перевязаны широкой серебристой лентой.

Стоило Гермионе ступить на последнюю ступеньку – и она оказалась в моих объятиях. Я не мог оторвать взгляд от ее бездонных глаз: в них было столько тепла, счастья и… благодарности.

– Ты прекрасна, – хрипло выдохнул и тут же накрыл ее сладкие губы поцелуем. Не удержался.

Гермиона нерешительно улыбнулась, немного отстраняясь:

– Ты мне так и не сказал, где все будет происходить.

Да, к выбору места проведения церемонии я подошел тщательно. И также учел ее пожелания, когда-то подсмотренные мною на рисунке.

– Поверь, ты отлично знаешь это место, – хитро улыбнулся, с удовольствием отмечая искорку любопытства и нетерпения в любимых глазах.

***

Мы ступали по мягкой траве в сторону реки…

Да, мы шли именно к той поляне, где я впервые увидел искренне улыбающуюся Гермиону. В мыслях сразу же мелькнул образ тонкой, девичьей фигуры в промокшем насквозь платье, бегающей по траве с огромным венком из полевых цветов на голове, с сияющей, искренней улыбкой на устах. Тот день навсегда останется в моей памяти…

Как и сегодняшний…

Стоило дойти до условной черты, как перед нами материализовалась Тинки в серебристом платье с белыми оборками, с плетеной корзинкой в руках, полной лепестков роз. Счастливо улыбающаяся домовая теперь шла впереди, осыпая наш путь благоухающими лепестками…

Мы ступили под широкую арку, состоящую из переплетенных ветвей растущих здесь деревьев. Признаюсь, пришлось изрядно постараться, прежде чем добиться желаемой композиции. Стволы, ветви и листья создавали внушительный, но, тем не менее, изящный каркас. По периметру арка была украшена белоснежными розами и элегантными ирисами. Среди ветвей я поместил множество светлячков, создающих приглушенные блики света.

Не таясь, я наблюдал за реакцией Гермионы. Видел, с каким восхищением она рассматривала каждую деталь, чувствовал, как ее ладонь все сильнее сжимала мою…

Как же я тебя люблю, девочка моя!

По ту сторону арки нас ждал священник. Обычный магловский пастырь. Правда, под Империусом… Но я так захотел. Раз нельзя торжественно сыграть свадьбу в волшебном мире, значит, мы призовем на помощь маглов. Главное, не забыть стереть ему память.

Когда наши клятвы были произнесены и скреплены нежным, чувственным поцелуем, я, предвкушая реакцию девушки, достал подарок. Свадебный подарок для моей Гермионы.

Девушка удивленно смотрела на продолговатую коробочку, которую я ей протянул. Думаю, она сразу все поняла. Видел это по искоркам неверия, постепенно вытесненными неподдельным восхищением, по внезапно затуманившимся пеленой слез глазам. Да, это были слезы счастья. Ведь внутри, на бархатной подложке лежала ее волшебная палочка, отобранная пять лет назад. Палочка из виноградной лозы с сердцевиной из сердечной жилы дракона. И теперь она наконец-то вернулась к своей законной хозяйке. Став моей женой, Гермионе вновь было позволено колдовать. Такова была воля Темного Лорда: ведь как можно вырастить достойного волшебника, если его мать не будет иметь доступа к магии?

***

Мы материализовались перед нашим домом. Невербально открыв дверь, я перенес Гермиону через порог. Традиция как-никак.

Она обнимала меня руками, сцепив пальчики на шее, а ее голова покоилась на моем плече. Осыпая легкими поцелуями любимую макушку, я быстро поднялся наверх, занося Гермиону в нашу спальню, и усадил ее в кресло.

Опустился перед ней на колени, освобождая уставшие ножки от изящных туфель: услышал, как Гермиона облегченно выдохнула. Тут же посмотрел на нее снизу вверх: глаза были прикрыты, а на губах играла блаженная улыбка…

Расслабляюще поглаживая ладонями, мягко прошелся губами вверх по тыльной стороне уставших стоп, осыпал россыпью поцелуев тонкие лодыжки и, не удержавшись, облизнул выпирающую сбоку косточку. Гермиона протяжно, шумно выдохнула:

– Северус…

Мерлин, как же мне нравится, когда с ее губ срывается мое имя!

– Гермиона, ты устала? – ласково водил ладонями вдоль изящных голеней, пытаясь снять напряжение.

Она резко выпрямилась в кресле и со счастливой улыбкой на губах и хитрой, игривой искоркой в глазах, проговорила:

– Абсолютно нет. Я полна сил и энергии.

Девушка склонилась ко мне, и я ощутил узкие ладошки на своих плечах. Гермиона настойчиво потянула меня вверх: я поднялся, увлекая ее за собой.

Одной ладонью накрыл ее обнаженную спину, поглаживая выступающие крылья лопаток, а пальцами второй зарылся в идеальную прическу, слегка надавливая на затылок, стремясь сделать наше объятие, наш контакт как можно более тесным.

Прошелся языком по ее нижней губе – Гермиона с тихим выдохом приоткрыла ротик, подаваясь навстречу моей чувственной ласке. Ощутил, как крепче сжались ее пальцы на моих плечах… Усмехнувшись, игриво прикусил зубами пухлую губу, срывая восхищенный стон. Накрыл поцелуем сладкий ротик, впитывая эти полные неприкрытого желания звуки. Скользнул языком в жаркую глубину девичьего рта: ее язык сразу же ответил на эту ласку, вовлекая нас в сладостную борьбу. Почувствовал, как кончик бойкого языка моей девочки возбуждающе прошелся по моему небу, запуская по телу сладостно-болезненные волны желания, заставляя что-то неразборчиво простонать ей в ротик, еще теснее прижать к себе.

Восхитительно.

Теплые мягкие ладони скользнули к моей шее, пробегая легкой щекоткой, вызывая у меня этими невинными касаниями приятную дрожь вдоль позвоночника.

А через мгновение проворные пальчики принялись за бесконечное число пуговиц на сюртуке, стягивая его с плеч, оставляя меня в легкой рубашке, которая практически сразу отправилась на пол вслед за сюртуком.

Гермиона сама разорвала поцелуй. Не дав мне опомниться, ее горячий язычок тут же скользнул от уголка моих губ вниз, очерчивая подбородок, заставляя меня шумно выдохнуть и прикрыть глаза от нахлынувших ощущений, зубы прихватили чувственную кожу на шее, а мягкие губы прошлись ласковыми поцелуями по плечам…

Меня переполняли сотни эмоций. Каждое ее прикосновение, каждая ласка отзывалась в моем сердце всепоглощающим восторгом, а тело охватывало невероятным возбуждением…

Моя любящая, искренняя девочка.

Счастье мое…

Я слегка отстранил Гермиону от себя, заглядывая в самые прекрасные на свете глаза, подмечая в них искорки желания и нетерпения. Зарылся носом в каштановые локоны, невесомо прикусывая зубами кончик ушка, с удовольствием прислушиваясь к ее восторженным выдохам. Нежно поцеловал изгибы раковины, ласково прошелся языком от аккуратной мочки по чувствительной шее, осыпая невесомыми, легкими поцелуями обнаженные хрупкие плечи, с удовольствием и почти детской радостью чувствуя, как утяжеляется, ускоряется дыхание моей девочки…

Пальцы нащупали и проворно справились с застежкой на спине. Ласково ведя ладонями по девичьей руке, стянул белоснежную ткань к локтю… Легкая материя соскользнула с груди, и я, медленно опускаясь вниз, стянул к ее ногам подвенечное платье.

Мои ладони нежно заскользили вверх, пробегая по бокам изящных голеней. Очертил подушечками больших пальцев округлые коленки. Ладони прошлись по прекрасным, слегка покруглевшим бедрам…

Я с искренним восхищением рассматривал свою юную жену. Гермиона была бесподобна. Слегка увеличившаяся, высокая, пленительная, налившаяся желанием, обнаженная девичья грудь так и манила припасть к ней губами. Взгляд скользнул ниже: выпуклый, округлившийся животик делал Гермиону по-настоящему женственной и прекрасной. Маленький, кружевной треугольник трусиков так и притягивал мой взгляд.

Губы трепетно осыпали поцелуями низ живота, язык игриво прошелся над резинкой трусиков… Тут же услышал рваный выдох и ощутил гибкие пальчики, сильнее зарывающиеся в мои волосы, будто стремясь крепче прижать к себе…

Как же я тебя люблю.

Бережно подхватил Гермиону на руки и отнес на широкую кровать, укладывая на белоснежные простыни. И отстранился.

Гермиона, приподнявшись на локтях, удивленно взглянула на меня, но в карих омутах вспыхнул огонек понимания и желания, когда я потянулся к пряжке на ремне брюк… Нарочито медленно раздевался, замечая, как грудь моей девочки все чаще вздымается, и Гермиона неосознанно облизывает кончиком языка свою нижнюю губу…

– Северус, иди ко мне, – низкие нотки в ее голосе – верный признак возбуждения – подняли внутри меня новую, мощную волну желания.

Я забрался на кровать, нависая над любимой, опираясь на один локоть, заглядывая в затуманенные страстью омуты… Пальцами второй руки прошелся по ее бровям, следуя за изящным изгибом, нежно прошелся по точеной скуле, очертил контуры пленительных губ: Гермиона игриво прихватила зубками фалангу моего пальца, втягивая в жаркий ротик. Пристально глядя мне в глаза, обвела кончик своим бойким язычком…

– Я хочу тебя, любимый…

Моя нетерпеливая, горячая девочка.

Но сегодня мне хотелось делать все медленно. Хотелось показать, как сильно я ею дорожу, как люблю… Хотелось дарить ей сладостные, чувственные ласки…

Осыпая поцелуями ее лицо, в перерывах между вздохами, как заведенный, шептал:

– Любимая. Бесценная… Счастье мое…

Губы двинулись к сладкой шее, побуждая девушку запрокинуть голову, сильнее раскрываясь, отдаваясь моим ласкам. Пока язык выводил причудливые узоры на ее шее и плечах, мои ладони скользнули к ее восхитительной груди, проходя по ложбинке.

Указательным пальцем очертил одну грудь, следом – другую… Двумя ладонями накрыл крепкие окружности, чувствуя, как моментально напряглись бусинки сосков, услышал, как с любимых губ сорвался протяжный стон – во время беременности Гермиона стала еще чувствительнее… Очертил подушечкой указательного пальца ореолы сосков, срывая новый стон восхищения. Не удержавшись, лизнул одну набухшую горошинку – Гермиона прогнулась, впиваясь ноготками мне в плечи.

Но я уже двинулся ниже…

Кончиками пальцев обвел окружность упругого живота, следом за пальцами любовно осыпал его нежными поцелуями… Прижался щекой к ее животику и прикрыл глаза, наслаждаясь интимностью момента…

– Я люблю тебя, – шепнул в полумрак и тут же возобновил ласковые поцелуи, скользнул кончиком языка в пупок – Гермиона вскрикнула и вцепилась своими пальчиками мне в волосы.

– Ох, Северус…

Какая же она чувственная и отзывчивая…

Бережно гладил округлые бедра в то время, как мой язык чертил узоры поверх резинки кружевных трусиков. Подцепив их пальцами, стянул с Гермионы эту ненужную сейчас вещицу. Настойчиво развел в стороны ножки и по кругу осыпал поцелуями коленки, языком прошелся по внутренней стороне бедра – вверх, к самому сосредоточению ее женственности…

Удерживая двумя руками Гермиону за бедра, скользнул языком по божественным, набухшим лепесткам нежной плоти, втянул в рот напрягшуюся горошинку клитора, посасывая, облизывая, слыша, как с каждым моим прикосновением с губ любимой слетают неразборчивые стоны, бессвязные вскрики, постепенно складывающиеся в мольбу:

– Ах, Северус! Я хочу… Хочу!

Я лишь хмыкнул, с двойным рвением проходя губами и языком по невероятно влажным складкам.

Тонкая, девичья рука скользнула вниз… Подушечки указательного и среднего пальцев накрыли чувствительный бугорок, надавливая, прокручивая, подстраиваясь под задаваемый ритм моего языка… Тут же сменил его двумя пальцами, проникая внутрь тугого лона, а губами приник к изящной кисти, осыпая ее подбадривающими поцелуями. Задавая пальцами неплохой темп, почувствовал, как ее бедра подрагивают под моей второй рукой.

– Северус… ах… пожалуйста…

Накрыл языком ее женственность, и заскользил вверх, проводя влажную дорожку по лобку, животу до самой груди… А потом удобнее расположился между округлыми бедрами.

Гермиона обвила меня руками и ногами, прошлась ноготками по моим спине и пояснице, впиваясь в ягодицы, подталкивая к продолжению… Я слегка отстранился. Помогая себе одной рукой, аккуратно, медленно ввел внутрь головку члена, одновременно пальцами другой массируя чувствительный клитор.

Внутри моей девочки было так влажно, жарко, так… бесподобно…

Подхватив ее ножки под коленки и удерживая их на сгибе локтей, я сделал первый толчок, проникая в самую глубину. Гермиона с такой охотой подалась мне навстречу, что я чуть не потерял голову и контроль над своим желанием. Она выгибалась всем телом, зарываясь макушкой в мягкие подушки, открывая моему взору почти лебединую шею, так и манившую пройтись по ней поцелуями…

Незамедлительно исполнил свое желание: склонился и провел кончиком языка влажную дорожку от линии подбородка до неглубокой ямки у основания шеи…

Темп увеличивался, дыхание сбивалось, стоны отражались от стен, поднимая в груди приятное томление, отдающееся тянущим, невероятно пленительным ощущением внизу живота. Ее острые ноготки блуждали по моим бедрам, бокам, плечам, оцарапывая, чтобы сразу же нежно погладить мягкими ладошками…

В какой-то момент Гермиона обхватила ладонями мою шею, заставляя склониться к ней ближе, находя мои губы глубоким, пылким поцелуем.

– Северус, я хочу сверху, – прихватив мою мочку своими острыми зубками, выдохнула свое желание на ухо, вызывая по телу табун мурашек.

Как же я любил ее раскрепощенность, ее искреннее желание!

Бережно придерживая Гермиону, помог перевернуться… Оказавшись сверху, девушка ласково покрыла поцелуями мое лицо, шею, плечи, живот, скользнула ниже, осыпала чувственными прикосновениями своих мягких губ мои бедра, игриво провела пальчиками по мошонке…

Внутри все напряглось от предвкушения, я не смог сдержать стон нетерпения, но Гермиона не прикасалась ко мне там… Не в силах больше терпеть эту сладостную пытку, приподнялся на локтях и посмотрел в любимые глаза: в них читалась хитринка и неподдельная страсть.

– Гермиона, – хриплый шепот сорвался с моих губ.

А она, не разрывая зрительного контакта, аккуратно обхватила мягкими губами головку, слизывая капельки влаги, и полностью вобрала меня в свой жаркий ротик, двигаясь вверх-вниз, задавая умопомрачительный темп. Я не мог оторвать взгляд от этой пикантной, эротичной картины…

– Иди ко мне, – прохрипел сквозь стиснутые зубы – так хотелось вновь оказаться внутри…

Мне всегда будет мало. Я всегда буду желать мою девочку.

Гермиона грациозно прогнулась и медленно скользнула вверх, занимая позицию. Она сама обхватила меня ладошкой и направила в себя, протяжно постанывая, срывая с моих губ громкий рык удовольствия.

Как тесно, туго… хорошо…

Придерживая Гермиону за бедра, помогал двигаться, выбрать правильный, необходимый нам двоим темп и амплитуду.

Гермиона откинулась назад, опираясь ладонями о мои ноги, двигаясь так чувственно, так сладко, то и дело проходясь по моим бедрам острыми ноготками…

Я с восхищением и трепетом рассматривал эту молодую женщину… Сейчас мне открывалась животрепещущая, такая откровенная картина…

Я скользил взглядом по миловидному личику, по которому сейчас проходила судорога экстаза. Глаза закрыты, а кончик розового языка то и дело пробегался по манящим губам. Несколько прядок небрежно выбились из вечерней прически и налипли на ее шею. Изящные, слегка выпирающие ключицы, тонкие плечи – тело моей девочки было таким хрупким, таким невесомым. Полная грудь эротично подпрыгивала в такт нашим движениям. По ложбинке медленно катилась капелька пота: поддавшись порыву, приподнялся, обхватив Гермиону за талию, и слизнул соленую влагу.

И опять откинулся на мягкие подушки, с нежностью рассматривая свою любимую. Округлый животик так и приковывал мой взгляд, вызывая очередную улыбку. Одна моя ладонь прошлась по упругой, безумно нежной коже вниз… Пальцы накрыли горошинку клитора, настойчиво теребя в такт нашим движениям.

С радостью слушал, как Гермиона стонала все громче, видел, как она все сильнее выгибается, чтобы как можно глубже насадиться – тут же подался бедрами вверх, делая наш контакт теснее. Чувствовал, как ее ноги с каждым моим толчком все сильнее подрагивают…

Уже на грани разрядки, когда тугие стенки начали трепетать вокруг меня, Гермиона вдруг распахнула свои шоколадные омуты и на пике экстаза, пристально глядя мне в глаза, прошептала:

– Я люблю тебя, Северус…

Из моего горла вырвался хриплый рык – свидетель моего экстаза, моей кульминации. И на самом пике блаженства, растворяясь в охвативших меня чувствах и ощущениях, я смог вымолвить только ее имя:

– Гермиона…

***

Прикрыв глаза, расслаблено лежал на спине, прижимая к себе любимую. Одна ладонь невесомо гладила бархатистую кожу спины, а вторая покоилась на излюбленном месте – на округлом животике.

Я посмотрел на Гермиону из-под опущенных ресниц: ее голова лежала у меня на плече, а изящная рука – поперек моего торса. То и дело Гермиона прикасалась мягким поцелуем к моей шее, а я жмурился от накрывающих меня приятных ощущений.

Почему-то в голове мелькали образы всех этих лет: маленькая, забавная девочка, нервно закусив губу, надевает на голову Распределяющую шляпу; высоко поднятая рука и любознательный взгляд на всех моих уроках; симпатичная девушка под сенью деревьев около Черного озера с книгой в руках; красавица на Святочном балу; строптивица с горящим ненавистью взглядом в кабинете Амбридж; нежная, чувственная женщина в моих объятиях…

Кто бы мог подумать, что однажды наши судьбы не просто пересекутся, а тесно сплетутся воедино?

С губ слетел смешок…

– Северус, все хорошо? Почему ты смеешься? – Гермиона приподнялась на локте, пытаясь понять причину моего смеха.

Улыбнулся, притянул ее к себе, прижимаясь своими губами к ее, а потом честно ответил:

– Просто осознал, насколько интересная штука наша судьба. Кто бы мог подумать, что мы будем вместе?

Гермиона серьезно на меня посмотрела: я заметил в ее глазах искру нерешительности, но она заговорила:

– Северус, я могу задать тебе вопрос?

– Конечно, – теснее прижал к себе девушку, стараясь приободрить.

– Скажи, чем… чем я тебя приручила? – легкий румянец залил девичьи щеки, но Гермиона не отвела взгляд.

– Приручила? Меня? – я шире улыбнулся, осознавая смысл вопроса, а потом пристально посмотрел в ее внимательные глаза: Гермиона ждала от меня ответ.

Ласково провел ладонью по ее щеке, очертил подбородок и заговорил, невесомо водя указательным пальцем по любимым губам:

– Ты приручила меня своей лаской, отзывчивостью, отвагой, преданностью… – я мог бы бесконечно перечислять, но меня самого охватил интерес. – Если уж зашел вопрос о приручении… Скажи, что же помогло мне справиться с такой строптивицей? Ведь вначале ты была запуганным зверьком, люто меня ненавидящим и презирающим…

Гермиона обхватила своими теплыми ладонями мои щеки, а губами коснулась кончика носа, опустилась ниже, накрывая поцелуем мои губы, и наконец заговорила:

– Ты приручил меня своим терпением…

– Никогда им не отличался, – фыркнул. – Нет, говори правду. Я же честно тебе признался.

– А я и говорю, – Гермиона тепло улыбнулась и продолжила: – Ты терпел мои секреты, все недоговоренности, мои слезы, вспышки агрессии. Ты не лез в мои мысли, хотя являешься искусным легилиментом. Ты… ты позволил мне самой все рассказать… Кроме того…

Она замолчала, пристально глядя мне в глаза:

– Что? – не выдержал.

– Ты сам оказался очень ласковым и нежным… человечным…

Поддавшись охватившим меня эмоциям, вызванными ее признанием, привлек к себе Гермиону, осыпая любимое лицо частыми поцелуями.

– Вот видишь? – со смехом проговорила девушка. – Ты самый лучший мужчина…

Мы молча лежали в объятиях друг друга, когда эту совершенно не гнетущую тишину прервал тихий, звонкий голосок:

– Северус, мы же будем счастливы?

Я крепче прижал Гермиону к себе и прошептал в темноту:

– Неужели ты сомневаешься?

Рваный выдох на моей груди, и девушка заговорила:

– Я боюсь, что все может пойти не так…

Я сел, ненавязчиво побуждая Гермиону сделать тоже самое. Обхватив двумя ладонями миловидное личико, с нежностью, любовью и уверенностью заглянул в ее глаза:

– Пока ты есть у меня, нашему счастью ничего не угрожает. Я об этом позабочусь. Ты мне веришь, – улыбнулся и продолжил, – моя любимая жена?

Гермиона громко выдохнула, услышав новое, пока еще непривычное обращение.

– Верю, – лучезарная улыбка осветила ее лицо, делая девушку еще прекраснее. – Я тебе верю, мой любимый муж…

И в самые темные времена можно обрести свое счастье…