Текст книги "Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)"

Автор книги: Svetarinara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

========== Глава 1. – Мальчишник ==========

– За тебя, сын! За окончание твоей холостой жизни!

Звон дорогого стекла был идеальной поддержкой последнего тоста.

Я с привычной ухмылкой наблюдал за захмелевшими гостями. Многие уже клевали носом, сам виновник нашей попойки был явно навеселе, а его улыбающийся папаша также не отставал. Видеть Люциуса, по-отечески трепавшего Драко по плечу и чуть ли не зацеловывающего сына во впалые щеки, было до одури необычно.

Зато будет, что вспомнить.

Опять ухмыльнулся своим мыслям и пригубил горький, крепкий напиток: по сравнению со всеми собравшимися я был в привычном состоянии. Видно, годы шпионской практики не прошли даром.

Вздохнул и удобнее откинулся в кресле. Алкоголь всегда вызывал во мне ностальгию и желание пофилософствовать. И сейчас, пока все усиленно поздравляли Драко с надвигающейся женитьбой, я отдался воспоминаниям.

Вот уже три года, как закончилась война. Вот уже три года, как Темный Лорд пришел к власти. Вот уже три года, как Гарри Поттер мертв. Вместе со своими многочисленными гриффиндорскими выскочками – с теми, кто не захотел сдаться. Хотя были и те, кто поменял свое мнение ради спасения семьи и жизни.

А вот я выжил и умудрился занять весьма удачное положение в обществе. Быть правой рукой Темного Властелина и Владыки магической Британии весьма престижно.

Огневиски обжигал горло, а мысли текли дальше… Я был на стороне добра всем своим поганым сердцем, всей своей черной, прожженной душой, но что поделать, если светлая сторона проиграла. Если бы я был безбашенным гриффиндорцем, то точно сдох бы за правое дело вслед за Поттером, но не зря же я в свое время оказался на Слизерине. Подстроиться под новый порядок не составило труда, тем более после смерти Дамблдора из мыслей орденовцев окончательно улетучились все сомнения о моем предательстве.

Да… для меня темные времена были не такими уж и темными, да и для всей Магической Британии тоже… Волан-де-Морт не привел нас к кризису, наоборот, неожиданно дела стали налаживаться, разве что остро встал демографический вопрос: в конце концов столько погибших, замученных… Именно поэтому грязнокровкам сохранили жизни. Полукровки были некой средней прослойкой, хотя за особые заслуги вполне могли выбиться в лидеры и сливки общества. И они старались… А вот грязнокровки… Их судьба была не такой радужной. Выбиться в люди можно было только в одном случае…, но это такая редкость. Мало, кто решался. Все боялись реакции Темного Лорда: вдруг именно на их случае закончится благосклонность властелина? Но… как бы там ни было… и у них был шанс на лучшую жизнь.

Мои мысли и самокопание были прерваны громким, заметно путающимся в словах и выражениях, голосом Малфоя-старшего.

– А теперь нас всех ждет самое главное развлечение за всю нашу жизнь… ик… ой… за этот вечер…ик. Сейчас мы все трансгрес…ик…сируем к мадам Харрис. Праздник продолжается!

Все заметно оживились. Вот как бы мне смыться под шумок?! На секс я сегодня вообще не настроен. Не юнец в конце концов. Но не удалось… Люциус по-братски обнял за плечи, и мы перенеслись в самый престижный и шикарный бордель Лондона. Я бывал тут крайне редко, и то, когда сильно припекало, а добровольной любовницы поблизости не оказывалось.

Мадам Харрис с самой обворожительной улыбкой встретила нас в гостевой комнате. Это была женщина лет сорока, но выглядевшая намного моложе. Стройная, точеная фигура, обтянутая узким, длинным платьем, подчеркивающим все ее прелести. Черные кудри были убраны в высокую, аккуратную прическу-пучок, а сбоку была приколота кокетливая маленькая шляпка с вуалью. Женщина была ярко накрашена, но такой вызывающий макияж ей был к лицу, дополняя и подчеркивая образ владелицы публичного дома.

Видно, что у Люциуса тут все схвачено: почти моментально комната наполнилась полураздетыми «ночными бабочками». Я не сильно к ним присматривался. Оживившиеся гости быстро выбрали себе подруг на несколько часов.

Я криво ухмыльнулся: выбор новоиспеченного жениха пал на весьма аппетитную пампушечку. Видно, мой крестник питает страсть к женщинам с шикарными формами. Да… надеюсь, худощавая Астория сможет разбудить желание в юнце. Люциус выбрал себе низенькую стройную брюнетку. Полная противоположность Нарциссы. Вот они, прелести семейной жизни.

Комната опустела, все отправились предаваться плотским утехам. Мы остались с мадам Харрис один на один. Из предложенных девиц мне так никого и не захотелось. Может, просто никто не приглянулся.

– А чего хочется вам, мистер Снейп? – владелица борделя знала в лицо всех Пожирателей. Такая профессия. Тем более я был поставщиком противозачаточного зелья для ее девочек.

Я ехидно приподнял бровь и осмотрел женщину: в конце концов – это ее обязанность. Найти для меня компанию.

– Блондинка? Брюнетка? Рыженькая? – с улыбкой пыталась выведать первоочередный критерий сутенерша.

Какая разница, какого цвета волосы? Да хоть лысая!

Так и не дождавшись моего ответа, женщина проницательно посмотрела мне в глаза и, снисходительно приподняв идеальную бровь, сложила губы в кривую усмешку. Могу поклясться: сейчас она составила бы мне достойную конкуренцию.

– Раз у вас нет каких-нибудь пожеланий и предпочтений, позвольте предложить вам мой вариант. Она великолепная девочка: ласковая, опытная, вам понравится. Она пользуется большой популярностью.

С каждым словом женщина делала шаг навстречу, а потом, оказавшись непозволительно близко от моего лица, очень тихо прошептала на ухо:

– Она заставит тебя почувствовать себя нужным и любимым.

И тут же, отстранившись, направилась к двери, опять обращаясь официально и уважительно.:

– Следуйте за мной, мистер Снейп. Я вас провожу.

Сказать, что я опешил, значит, ничего не сказать. Мало кто мог добиться такого эффекта. На моей памяти только Альбусу удавалось вывести меня из равновесия. Но я послушно последовал за мадам Харрис, подбадривая себя ехидными мыслями, что на зло этой самодовольной курице, не проникнусь желанием к выбранной девчонке.

Тоже мне, психолог…

Наверное, я был так зол и раздражен, потому что знал… в глубине своей поганой души знал, что чертова ведьма раскусила меня. Но я не сдамся. Еще не хватало потерять репутацию бесчувственного сухаря! Мы поднимались по красивой винтовой лестнице – вокруг все так и дышало роскошью. Да, тут старались добиться великолепия во всем.

Мисс Харрис остановилась около одной из комнат. И как она ориентируется в этих одинаковых многочисленных дверях?

Открыла и жестом пригласила войти.

– Наслаждайтесь, мистер Снейп, – с придыханием и яркой победоносной искоркой в глазах проговорила женщина. И закрыла за мной дверь.

Я осмотрелся. В комнате царил полумрак: множество свечей освещало помещение приятно-приглушенным, теплым светом. У одной из стен горел камин, создавая тот самый неповторимый, домашний уют. В центре комнаты был удобный диванчик, ближе к противоположной стене стоял невзрачный стул с высокой, прямой спинкой, а в дальнем конце комнаты располагалась огромная кровать под балдахином.

Стоило мне поудобнее развалиться на диване, как дверь тихонько скрипнула.

В комнату вошла девушка…

Я окинул ее оценивающим, ехидным взглядом: ну-ка, посмотрим на старания хозяйки!

Минута на осмысление… И я почувствовал, как голова пошла кругом от злости, раздражения, немого ужаса и ощущения, что надо мной просто издеваются.

Передо мной стояла моя бывшая ученица, гордость Хогвартса и лучшая подруга побежденного Поттера.

Передо мной была Гермиона Грейнджер.

========== Глава 2. – Первая ночь ==========

Я не видел ее со дня смерти Поттера. И, нужно быть откровенным, меня вообще не интересовала судьба подружки мальчика-которого-все-таки-убили. Наверное, подсознательно я понимал, что правая рука и лучшая подружка Гарри точно отправилась к праотцам. Такая до мозга костей гриффиндорка не могла принять новые устои и порядки.

Похоже, я все-таки ошибся.

И молчаливая девушка напротив была самым явным тому подтверждением.

После первого шока хотелось быстрее свалить из этой маленькой, уютной комнатки, в которой вдруг стало совсем мало кислорода. Хоть я и оставался невозмутимым и даже позволил ехидный, оценивающий взгляд в сторону бывшей ученицы, спать я с ней не собирался. Я не педофил. У меня были молоденькие девушки, что уж тут…, но ни у одной из них я не преподавал в школе.

Сейчас даже желудок свело от отвращения. Вот только к кому?

К Грейнджер, которая внезапно оказалась расхваливаемой проституткой в публичном доме? Просто в голове не укладывалось: лучшая ученица продает себя. Наверное, меня так это потрясло и возмутило, ведь что-что, а ценные кадры и умные мозги я всегда умел подметить и оценить. А тут такое ужасное расточительство. Но она маглорожденная. А как же ей жить в этом ужесточившемся мире? Хотя, самая способная ведьма могла бы и выкрутиться. Отвратительно…

Или же я злился на мадам Харрис, которая подсунула мне эту девчонку?

А может, злился на себя за то, что до сих пор, как ни в чем не бывало, сидел на мягком диване и рассматривал ее?

Грейнджер выглядела такой милой и невинной, что аж зубы сводило. Невероятно стройная, в аккуратном шелковом кремовом халатике; красивые ровные ноги, обтянутые нейлоном; туфли на высоченном каблуке. Взгляд мой скользнул выше. Ее кучерявые локоны, лежали на плечах мягкими, аккуратными завитками: часть обрамляла худенькое личико, придавая ему невероятно мягкие, почти детские очертания. Неброский макияж, совершенно не свойственный девушкам ее профессии, дополнял этот до боли невинный образ.

Я даже сглотнул вдруг вставший в горле комок непонятных, противоречивых ощущений.

Грейнджер встретилась со мной взглядом: ее невероятно насыщенные карие глаза смотрели прямо в мою душу. Было непонятно, узнала девушка меня или нет. Хотя о чем это я… конечно, узнала! Три года – не такой большой срок. С затаенным ехидством я ждал смущения, ведь она должна была ублажать своего профессора! Ждал… и так и не дождался.

Ее полные, красиво очерченные губы сложились в легкую полуулыбку, и девушка мягкими, кошачьими шагами проследовала в центр комнаты. Я поразился, как грациозно она ступает в такой неудобной обуви. Насколько я помнил, все девушки в Хогвартсе носили туфли на плоской подошве.

Гермиона замерла перед тем самым стулом. Все это время Грейнджер не прерывала зрительного контакта. И не проронила ни звука. Я тоже молчал. Не собирался облегчать ей жизнь в расхлебывании этой противоречивой ситуации: ученица собирается соблазнить и ублажить бывшего профессора, который за это заплатил. Гадко до тошноты.

Ее тонкие пальчики медленно скользнули по бедрам и потянулись к пояску на халате. Я опять сглотнул и шумно выдохнул: почему-то контролировать свои эмоции резко перехотелось.

А девушка медленно, мучительно медленно и методично справлялась с узелком на талии. Наконец с ним было покончено, и Грейнджер плавно и аккуратно вытянула эту тонкую ленту. В распахнувшихся полах халата мелькнуло ее молочно-белое тело, треугольник кружевных светлых трусиков и резинка красивых чулок. Тонкий шелк упал на пол. Девушка, облизнув губы, аккуратно взялась за воротник халата. Так же плавно и размеренно потянула ткань, оголяя правое плечико, нежно провела рукой вниз, полностью освобождая руку. Точно так же проделала со второй стороной. Шелковая тряпка скользнула к ее ногам, составляя компанию сиротливо лежащему пояску.

Теперь Гермиона стояла перед моим похотливым взглядом в аккуратном кружевном гарнитуре, сексуальных чулках и все тех же невероятно неудобных туфлях.

Я сам не хотел себе признаваться, но от этих нескольких невинных движений, мне стало невероятно жарко. Желание тугой волной растекалось по телу, скручивая в болезненной судороге низ живота.

Девушка отвела взгляд: неужели наконец-то смутилась?

Но нет… это часть ее соблазнительной игры. Где только научилась? Чертова гриффиндорка…

Грейнджер аккуратно сделала шаг назад, слегка поворачиваясь ко мне боком, и уселась на край того непонятного, не гармонирующего со всей обстановкой стула. Теперь ясно, для чего его тут поставили. Девушка аккуратно взялась пальчиками за кружевную резинку чулка, медленно заскользила ладошками вниз по ноге, скатывая нейлон к щиколотке, освобождая, обнажая свои стройные ножки. Это было невероятно соблазнительно. Я наконец-то осознал, что неотрывно прожигал взглядом это юное тело и, кажется, забывал дышать…

А Грейнджер уже расправилась со своим вторым чулком и туфлями. Ее руки скользнули вверх по округлым бедрам, тонкой талии, соблазнительной, пока скрытой кружевом груди, погладили плечи… Девушка откинула голову назад, открывая моему взору свою лебединую шею… Я еще раз обвел взглядом тело Гермионы: она сидела с невероятно прямой спиной, почти такой же ровной, как спинка стула… Взгляд ее был направлен сквозь меня, губы полуоткрыты. Все это предавало ее лицу печально-соблазнительное выражение. Ладони заскользили вниз от плеч к локтям, одновременно стягивая лямки лифчика.

В штанах мучительно заныло от предвкушения.

Кружевная ткань слегка оттопырилась, открывая моему жадному взору соблазнительную, почти совершенной формы окружность с затвердевшим бугорком. Я так увлекся созерцанием, что даже не заметил, как Грейнджер справилась с застежкой лифчика. Моим глазам предстала высокая, девичья грудь. Гермиона аккуратно прошлась ладонями от шейки по своим прелестям и, скользнув ниже к животу, подцепила резинку кружевных трусиков. Легко привстав, стянула к щиколоткам последний предмет гардероба. Переступив с ноги на ногу, развернулась ко мне, опять заглядывая в мои, просто пожирающие ее тело глаза.

Моя бывшая ученица стояла передо мной полностью обнаженной. А моя принципиальность вдруг куда-то упорхнула. Я хотел ее… до одури хотел. Прямо сейчас. Но мой мозг еще слегка работал, а ему, черт возьми, было интересно, что дальше будет делать мисс Всезнайка.

Гермиона медленно направилась прямо ко мне. Не разрывая зрительного контакта, раздвинула свои ножки и уселась на мои бедра, упираясь коленками по бокам. Полностью обнаженная и доступная. Но мои руки не дернулись, хотя очень хотелось ощутить под пальцами это трепещущее, пьянящее, юное тело…

Грейнджер скользнула ладошками по моим напряженным предплечьям, провела по груди, а потом вдруг метнулась руками вверх, слегка сжимая в них мое лицо. Аккуратно погладила большими пальцами мои плотно сжатые губы: я даже зубы стиснул от усердия. Контролировать себя становилось все тяжелее. Одной рукой девушка принялась поглаживать мои плечи, а второй, едва осязаемо, водила по лицу своими тонкими пальчиками, изучая черты моей каменной физиономии. Она склонилась ко мне. Ее губы замерли в непозволительной близости от моих, но, когда до поцелуя остался миллиметр, я резко отвернулся. Никогда не целуюсь со своими подружками на одну ночь, особенно с продажными. Может, я ужасно старомоден, но поцелуй – это изучение, открытие своей души, а секс – это всего лишь техника, инстинкт. Гермиона никак не отреагировала, просто начала покрывать мои щеки поцелуями: от наружного уголка губы к уху, нежно провела язычком по раковине, слегка прикусила мочку, чем заслужила мой восторженный выдох. Скользнула по моему подбородку, шее. Это возбуждало до чертиков.

Я поддался порыву и обхватил ладонями ее осиную талию, крепче прижимая юное тело к своему, требующему, жаждущему продолжения. Заставил ее прижаться своей женственностью к моему возбужденному органу через ткань брюк. Пусть знает, чертовка, что она сотворила со своим бывшим учителем! Девушка с готовностью поддалась моим властным рукам, слегка двигая бедрами, потерлась о мой, требующий высвобождения член. Я застонал. Обычно я более сдержан. Но вдруг перехотелось быть глыбой льда: я жаждал оттаять и позволить этой девушке творить со мной все, что ей вздумается.

Я даже был готов все-таки поступиться своих дурацких принципов и жарко поцеловать Грейнджер, но она, видно, быстро сообразила, как я отношусь к такой близости. И больше не делала попыток возобновить контакт с моими губами, а продолжала осыпать поцелуями шею и лицо.

Тонкие пальчики аккуратно, методично справлялись с пуговками на сюртуке. Я помог ей освободить себя и от него, и от белоснежной рубашки. Она тут же приникла поцелуем к моей мужской груди, облизывая плоские, не знающие такой ласки, соски, не забывая при этом гладить мои плечи, бока, живот… А эти ласки оказались на удивление такими приятными, что я сдавлено простонал… Девушка продолжала свои сладостные движения, а я только крепче сжал ее ягодицы и, поддавшись желанию, накрыл ладонью промежность, вводя указательный палец в нее. Она была такой влажной, горячей и невероятно узкой. В штанах болезненно запульсировало от предвкушения близости…

Девушка оторвалась от своих ласк, слегка отстраняясь – пришлось убрать руки. Гермиона соскользнула с ног, оказываясь на коленях передо мной. Девушка принялась за пряжку на моих брюках… Да…

Я только сейчас заметил, что у Грейнджер закрыты глаза, будто она полностью растворялась в своих ощущениях, действуя на ощупь, инстинктивно. Это было необычайно будоражащее зрелище. Она легко справилась с брюками, а я с готовностью приподнял бедра, давая стянуть штаны вместе с нижним бельем. Девушка скользнула поцелуем по внутренней поверхности бедра к моему ноющему органу. Провела пальчиком от основания вверх к головке, скрытой плотью, слегка сжала в ладошке, двигая сверху вниз, открывая головку.

Я почти зарычал. Да! Быстрее!

Девушка склонилась надо мной…. Но я резко, болезненно сжал ее плечи, вынуждая подняться. Оральный секс – это здорово, но сейчас мне хотелось оказаться внутри ее тугого лона, а не во власти жаркого рта. Она была послушной. И тут же заняла изначальную позицию, опять припадая поцелуем к шее, обнимая за плечи. Но я сильнее сжал ее бедра, подталкивая вниз.

Пусть не медлит.

Грейнджер просунула руку между нашими телами и сжала мой член в своей ладони, направляя в себя. С каждым миллиметром, с которым мой орган прокладывал себе дорогу в узком естестве, сквозь зубы вырывались стоны. Как же хорошо… Она до конца опустилась на меня. Медленно качнула бедрами под мои одобрительные выдохи, выбирая, задавая нужный темп.

И резко стало неважно, что меня только что оседлала бывшая ученица. Это был болезненный, но необычный кайф.

Девушка двигалась, сжимая каждый раз свои тугие мышцы, создавая еще более сладостное трение. Руки продолжали гладить, а губы целовать. Я же просто вцепился в ее бедра, помогая крепче и глубже насадиться.

Комнату наполнили удивительно пошлые звуки: скрип диванчика, шлепки тела об тело, частые вздохи и наши стоны. Ох, какая она была горячая!

Все бы великолепно, вот только моя затихшая совесть вдруг решила взбунтоваться. Твою мать, вот что я творю?! Имею свою ученицу – девушку, которая в два раза младше меня. А она так отзывчива, так ласкова. От осознания своих отвратительных действий, я вдруг почувствовал себя куском дерьма. И тут же во всем обвинил эту стерву, которая заставила меня потерять голову, потерять остатки уважения к себе. Ненависть всколыхнулась внутри.

Вдруг стали отвратительны все ее чувственные ласки, и, когда Грейнджер качнула бедрами вверх, я стащил ее со своего члена. Захотелось глубокого, животного обладания, чтобы она не чувствовала себя победительницей! Хватит с меня ее непонятной власти! Я сделаю так, как хочу, как требовало мое взбунтовавшееся сознание!

Подхватил девушку за бедра, а она тут же обвила меня руками и ногами. Я направился к кровати и, отцепив ее от себя, грубо швырнул на середину кровати. Возможно, стоило уйти прямо сейчас, но Грейнджер раскрыла свои огромные, блестящие при свете свечей глаза и посмотрела на меня так внимательно, так понимающе. Призывно закусила нижнюю губу и, раздвинув стройные ножки, прямо на моих глазах провела пальчиками по своим припухшим складочкам, как будто приглашая к продолжению…

Несмотря на волну злости, я понял, что другого приглашения мне и не требовалось. Навалившись на девушку всем телом, прижал ее к кровати и грубо ворвался внутрь. Грейнджер тут же обвила меня руками за плечи, а ногами за бедра и начала осыпать поцелуями подбородок, будто стараясь расслабить, остудить мою агрессию. Но я был зол… скорее на себя, чем на нее. За свою несдержанность. За то, что поддался этой соблазнительнице. За то, что позабыл свои принципы.

Я бешено двигал бедрами, врываясь в податливое лоно. Уже находясь на пике болезненного удовольствия, вдруг зло прошипел в расслабленное лицо Грейнджер:

– Что, мисс Грейнджер, вы всем даете себя так трахать?

Она лишь улыбнулась и накрыла указательным пальцем мои губы, будто призывая к молчанию.

И тут я кончил, сжимая девушку в своих объятиях, уткнувшись носом где-то над плечом. И на несколько минут выпал из реальности, пытаясь совладать с фейерверками в моей голове.

Придя в себя, я осознал, что она по-прежнему аккуратно, мягко поглаживает мои плечи и спину своими ладошками, будто помогая расслабить напрягшиеся мышцы.

Для меня это было перебором. Стараясь не смотреть на обнаженную Грейнджер, которая вновь из соблазнительницы превратилась в студентку, я быстро слез с нее и с кровати.

Привычная маска опять прочно сидела на моем лице. Не спеша я собирался, методично застегивая все пуговички. Когда я был полностью готов, все же не выдержал и бросил взгляд на кровать: девушка лежала на боку, спиной ко мне, поджав коленки к животу. Она казалась такой хрупкой, даже можно было различить каждый позвонок. Как фарфоровая кукла.

Тихо подошел к кровати и высыпал на тумбочку щедрые чаевые. Конечно, Люциус оплатил ночь для всех гостей, но я всегда благодарил своих продажных любовниц. Знал, что за эти деньги они могут позволить себе маленькие радости.

Гермиона даже не вздрогнула от звука падающих монет.

Я опять окинул девушку взглядом и все же сделал еще один шаг к кровати, и заглянул ей за плечо: она тихонько лежала, уставившись в стену немигающим взглядом, а из наружного уголка глаза катилась одинокая слезинка…

Подавив в себе чувство, очень похожее на жалость и сожаление, резко развернулся и стремительно вышел из спальни Гермионы Грейнджер.

Меня вдруг охватила такая усталость и осознание правоты мадам Харрис: я на самом деле почувствовал себя не клиентом, который заплатил деньги за пропуск в рай, а мужчиной, с которым занимались любовью. Я почувствовал себя нужным и желанным…

Что со мной сделали эти чертовы женщины?!

========== Глава 3. – Вторая ночь. ==========

Прошел месяц.

Целый месяц я не мог выбросить из головы Гермиону Грейнджер.

Перед глазами постоянно стоял ее невинно-соблазнительный образ, по ночам снились пошлые картины, полные громких стонов и ритмичных движений. По утрам я просыпался возбужденным. Как прыщавый юнец, вот честное слово!

Я напридумывал себе такого, что самому было стыдно от своих бредовых идей. Почему Грейнджер с такой готовностью приняла меня в свои объятия? Ни одна проститутка еще не вызывала во мне такой бури эмоций. Что там, я их лиц не мог даже вспомнить на следующее утро.

А вдруг она на самом деле ко мне что-то испытывала? Вдруг была влюблена? Еще тогда, в мирное время. Ведь случается такое: юные особы влюбляются в своих взрослых, умудренных опытом учителей. Это, конечно, всегда осуждается общественностью, но сердцу не прикажешь.

А вдруг…

Потом мысли понеслись дальше…

Как она ведет себя с другими мужчинами?

Целый месяц я изводил себя этим вопросом и в итоге пришел к одному выводу: я должен это узнать. Иначе окончательно свихнусь. Но не в замочную скважину же мне подсматривать за ней во время секса?! В итоге, я нашел своим извращенным мозгом Пожирателя единственное приемлемое решение.

Люциус с довольным видом принял мое предложение наведаться в Дом Терпимости и устроить групповушку с девушкой, которая мне досталась на мальчишнике Драко. Я снисходительно заметил, что это Гермиона Грейнджер: глаза Люциуса возбужденно блеснули. Видно, он вдвойне обрадовался возможности отыметь девчонку, ставившую его драгоценного сыночка в школьные годы в неловкие ситуации из-за превосходства в учебе и своих способностей, которые, нужно быть честным, намного превосходили способности чистокровного парня. Я опять испытал подобие жалости к гриффиндорке и ощущение, что я натворил нечто ужасное. Пришлось быстренько заткнуть свою взбунтовавшуюся совесть.

Мадам Харрис радушно встретила нас в своем заведении и с самой очаровательной улыбочкой выслушала, кого именно мы хотим для своего развлечения. Я пытался себя убедить, что в ее взгляде не было огонька злорадства и удовлетворения.

А к черту! В конце концов, Грейнджер теперь обычная проститутка. Уверен, ей и не такие компании приходилось обслуживать. Ведь так?

Мы оказались в уже знакомой мне комнате: камин опять по-домашнему потрескивал, мягкий диван манил, а огромная кровать напоминала мою прошлую несдержанность и грубость. Из комнаты исчез стул, на котором Грейнджер устроила для меня незабываемый стриптиз, зато появился небольшой кофейный столик с алкогольными напитками на любой вкус.

Люциус снисходительно осмотрел апартаменты и направился к диванчику, на ходу сбрасывая мантию. Развалившись, он расстегнул пару пуговичек на светлой рубашке. Малфой выглядел расслабленным и спокойным. А вот я почему-то нервничал, хотя внешне оставался холодным и сдержанным. Я устроился с другой стороны дивана, опершись локтем о подлокотник.

Спустя несколько долгих минут дверь приоткрылась, и в комнату вошла она.

Я с жадностью смотрел на новый, вызывающий образ девчонки. Точнее сегодня это был образ страстной женщины. Каштановые локоны были выпрямлены и мягко падали на плечи, доходя до локтей – видно, не обошлось без магии. Яркий, броский макияж, алые губы казались еще больше и еще соблазнительнее. Мой взгляд скользнул дальше: я услышал, как Люциус удовлетворенно выдохнул рядом. Тоже оценил. На Грейнджер был алый корсет, затянутый до предела, приподнимающий соблазнительную грудь и делающий талию еще тоньше. Точно такого же цвета кружевные трусики, черные чулки и алые босоножки на невероятно высокой танкетке с аккуратным ремешком на тонкой лодыжке.

Из-под длинных ресниц девушка окинула нас взглядом: на секунду наши глаза встретились, и у меня по телу будто прошел разряд электричества. Не помню, чтобы она так действовала на меня в школе… А Гермиона уже скользила взглядом по Люциусу. Девушка медленно направилась к нам, замерла перед столиком и отвернулась от наших жадных взглядов, выставляя напоказ нежную спину и округлые, упругие ягодицы.

– Что будете пить, мистер Малфой? – ее голос был очень мягким и тихим.

– Виски, – небрежно откликнулся Люциус.

Я не удержался и скосил глаза на его брюки: внушительный бугорок прямо кричал о его возбуждении. Хотя я и сам был не лучше.

– А вы, мистер Снейп? – спокойно спросила девушка.

– Коньяк, – выдавил я из себя.

Девушка наполнила стаканы и, развернувшись, направилась к нам, протягивая выпивку. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Мне показалось, что ее рука слегка дрогнула, но, наверное, это разыгралось мое воображение.

А девушка уже начала свое представление: аккуратно провела ладонью по моей кисти, все еще крепко сжимающей нетронутый стакан, будто стремясь расслабить, приободрить, скользнула вверх по руке, мягко опалила щеку, пальчиком провела по губам… Я видел, с каким интересом Люциус наблюдает за ее манипуляциями. Вдруг стало так противно от наличия этого зрителя: ведь все ее жесты были нежными и невинными, но такими интимными. Стремясь закрыться от его созерцания, я поднес к губам стакан: Грейнджер пришлось убрать от моего лица свои пальчики, но она сразу же принялась за пуговички на сюртуке.

– Северус, ты не возражаешь, если наша мисс опробует свои ласки вначале на мне? – прервал эту идиллию Малфой. Хотелось кинуть в него Авадой, ей-богу.

– Не возражаю, – вместо этого холодно выдавил я из себя.

А что еще делать? Сам позвал его на эту импровизированную вечеринку, мать твою.

Грейнджер еще раз провела рукой по моей груди, животу и отошла. И почему я вдруг ощутил себя отвергнутым? Ведь разрешил…

Она зашла за спинку дивана и медленно приблизилась к Малфою. Аккуратно опустила ему ладошки на обтянутые тонким батистом плечи и начала нежно массировать мышцы. Люциус запрокинул голову, прижимаясь затылком к ее низко склоненной груди. Мужчина прикрыл глаза и отдался ласкам. Сейчас он выглядел таким довольным, словно мартовский кот.

Я неотрывно наблюдал за открывающейся мне картиной, потягивая крепкий напиток. Надраться, что ли, до беспамятства, чтобы не было так неприятно смотреть на этих двоих?

А Грейнджер еще больше подлила масла в огонь.

Девушка, по-прежнему прижимаясь к мужчине сзади, начала тонкими пальчиками расстегивать пуговицы на рубашке, проводя ладонью по обнаженным животу, груди. Я опять обратил внимание на ее расслабленное личико с прикрытыми глазами. Гермиона склонилась над мужчиной, и продолжая массировать покатые плечи, приникла губами к шее Люциуса. Я видел, прекрасно видел, как ее острый язычок ласково прошелся по набухшей вене на шее аристократа. Малфой протяжно выдохнул. Хорошо ему, гаду. Тот опять пригубил свой виски.

– Иди ко мне, Грейнджер, – похотливо распорядился он.

Девушка незамедлительно послушалась. Обошла диван, направляясь к своему клиенту, не забыв ласково пройтись ладошкой по моей груди. Грейнджер уселась на Люциуса так же, как и на меня в тот вечер. Он сразу же схватил ее за тонюсенькую талию, притягивая, впечатывая в свой широкоплечий торс, а она начала осыпать поцелуями его шею. Но Люциус ухватил девушку за подбородок и тут же впился своими тонкими губами в ее пухлые губки. Я видел, как он сминает, просто всасывается в ее ротик. Видно, у него не существовало запретов на подобные ласки. Я испытал такую зависть, что чуть не взвыл. Я-то себе не позволил этого в прошлый раз. Гермиона продолжала гладить мужчину по плечам, бокам, ее пальчики скользнули между их телами…

Я был зол. Ужасно зол.

Но если бы меня спросили, на кого конкретно я злюсь в этот раз, я бы опять не смог точно определиться.

Я злился на Грейнджер, которая так усердно раздвигала ноги перед Люциусом, которая выгибалась навстречу всем его движениям, которая дарила ему всю себя, осыпая такими ласками. В мозгу ехидно и болезненно звучал голосок, который жужжал, что девчонка—то, не просто сломленная неизбежностью грязнокровка со школьной влюбленностью в профессора, которого можно было и выделить среди всех своих клиентов, а самая настоящая, искусная шлюха, для которой все клиенты без разбора хороши и желанны. Неужели такой прекрасный, живой ум был променян на плотские утехи? Грейнджер – нимфоманка. Это просто не укладывалось в моем мозгу.