Текст книги "Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)"

Автор книги: Svetarinara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Идиллия.

Слишком резкий и громкий треск в камине, сопровождающийся яркой зеленой вспышкой, заставил меня молниеносно подскочить на ноги, на автомате прикрывая собой Гермиону от любопытных глаз. Я выхватил палочку, наставляя на внезапно прибывшего гостя.

После той злосчастной ночи, каминную сеть я настроил так, что теперь она была связана только с Малфой-Мэнором. С друзьями. На всякий случай. Но я все равно подсознательно опасался появления врагов. Тем более на моей памяти Малфой пользовался каминной сетью крайне редко.

Но в гостиную, отряхиваясь от пепла, вступил взволнованный Люциус собственной персоной. Его взгляд скользнул по моему напряженному лицу, опустился ниже…

В глазах вспыхнуло удивление, брови заметно приподнялись, а на губах заиграла ошалевшая улыбка…

Черт! Я по-прежнему сжимал в руке сказки!

Люциус склонил голову набок, пытаясь заглянуть за меня. Гермиона уже успела натянуть одеяло повыше, но… он и так уже все понял.

Я посмотрел на девушку: она выглядела испуганной, расстроенной. Я подбадривающее ей улыбнулся: все хорошо, не бойся. И тут же развернулся к Малфою.

– Молчи, – прошептал одними губами, пристально глядя ему в глаза.

– Северус, нам нужно поговорить, – Люциус сумел быстро справиться со своими эмоциями.

Судя по его красноречивому взгляду, Малфой не просто так заявился сюда без предупреждения. Внутри кольнуло от нехорошего предчувствия.

Я незаметно посмотрел из-за плеча на Гермиону: от меня не укрылось, как сильно девушка была напряжена. Оставлять ее одну в таком состоянии мучительно не хотелось. Но и при Гермионе нельзя было вести беседу…

– Думаю, нам лучше поговорить в библиотеке, – проговорил я. – Тинки проводит тебя. Я сейчас подойду.

Люциус с усмешкой глянул на меня, но, не сказав ни слова, проследовал за вмиг материализовавшейся в комнате домовой. В который раз я мысленно поблагодарил его за тактичность.

– Северус, – из размышлений меня вырвал расстроенный голосок Гермионы, – он… он все понял.

Это был не вопрос, скорее утверждение. Я заметил, как девушка нервно поджала губы, а тонкие пальчики с силой вцепились в край одеяла…

Подавив внутреннюю тревогу – понимал, что впереди меня ждет отнюдь не дружеская беседа, – я подошел к Гермионе, склонился над ней, нежно целуя в лоб, и подхватил на руки свою бесценную ношу.

– Не беспокойся, – шепнул я, – он ничего нам не сделает.

Гермиона рвано выдохнула, но мне показалось, что она все-таки немножко расслабилась.

Я отнес ее в спальную, уложил на кровать, укутывая одеялом.

– Постарайся задремать, – тихо проговорил, проводя тыльной стороной ладони по ее милому личику.

Гермиона перехватила мою ладонь, крепче прижимая к своей щеке, заставляя меня замереть.

– Северус, ты… – заметил страх и отчаяние в бездонных, увлажнившихся от подступающий слез глазах.

Не нужно быть легилиментом, чтобы понять, о чем она хотела спросить, чего боялась…

– Я никуда сегодня не уйду, – пришлось покривить душой, ведь я не знал, что именно нужно Малфою.

Но волновать свою девочку я не собирался. Нет. Хватит. Со всеми бедами, со всеми вопросами я разберусь самостоятельно.

***

Когда я вошел в библиотеку, Люциус сидел в кресле и расслабленно потягивал огневиски. Малфой со странным прищуром следил за каждым моим движением. Он не проронил ни звука, пока я устраивался в кресле напротив.

Признаться, эта игра в гляделки порядком меня напрягла.

Но внезапно Малфой улыбнулся: губы сложились в искреннюю, добродушную усмешку, а в глазах появился теплый, веселый огонек. Наверное, кроме меня, Нарциссы и Драко, никто его таким не видел.

– Я так понимаю, тебя можно поздравить, Северус, – проговорил Люциус, а потом вдруг хитро прищурился. – Или к тебе теперь обращаться «молодой папашка?»

– Люциус, заткнись, – сказал это с улыбкой, ведь я на самом деле был счастлив. – Ты что-то хотел?

Решил перейти сразу к делу. Малфой вмиг стал серьезным.

– Северус, я пришел тебя предупредить: он завтра вызовет тебя.

Можно было не уточнять.

– Завтра? – я не испытывал страха, ведь этого дня я подсознательно ждал два бесконечных месяца.

Меня скорее охватило легкое волнение.

– Да, ты будешь первым, – тихо уточнил Люциус.

Малфой выглядел обеспокоенным. Он пристально на меня посмотрел, будто решаясь на что-то, а потом вдруг добавил:

– Я надеюсь, ты понимаешь, что Темному Лорду не нужно знать о твоих пламенных чувствах?

– Ты меня совсем за дурака держишь? – вспылил я. – Я не первый день служу у этого… у него.

Слово «человек» так и не слетело с моего языка.

– Я знаю, – Люциус примирительно поднял руку, – но когда дело касается Грейнджер, у тебя все мозги вышибает. И не смотри на меня так. Сам знаешь, что это правда. Поэтому будь осторожен. Завтра ты должен мыслить, а не чувствовать.

Малфой резко поднялся и направился к двери. Я последовал его примеру.

Он вдруг развернулся и внимательно посмотрел мне в глаза.

– И еще… Я думаю, Темному Лорду лучше пока не знать о твоем новом статусе.

***

Я долго стоял перед Омутом Памяти… Решался. Я давно понял, что именно нужно сделать, и теперь меня ждала весьма непростая задача. Вздохнув, достал волшебную палочку. Пора начинать.

Безжалостно, одно за другим избавлялся от воспоминаний о Гермионе: от хороших, пропитанных теплом, преданностью, нежностью, любовью… Теперь все наши дни, ночи, все эти месяцы остались затуманенными, расплывчатыми пятнами в моем подсознании. Если прикрыть их ментальным щитом, Волан-де-Морт никогда не обнаружит.

На всякий случай избавился от воспоминаний о Маклаггене. Мало ли что…

Теперь в моей памяти остались только отвратительные, похотливые, окрашенные безразличием мыслишки. Ни любви, ни жалости. Только холодный расчет и животное желание.

Надеюсь, Темный Лорд будет доволен.

***

Чем ближе я подходил к тронному залу, тем сильнее меня охватывало волнение и… страх. Да, чуть ли не впервые в жизни у меня тряслись поджилки от страха. Ведь от исхода этой аудиенции зависела не только моя судьба, но и жизнь любимой женщины и моего ребенка. Я в ответе за троих.

Вот. Сейчас. Резкий выдох – и все оставшиеся чувства и мысли надежно спрятаны. Вперед.

Волан-де-Морт встретил меня молча. Не отрывая от меня алых глаз, следил за каждым движением: я медленно подошел к нему, опускаясь на одно колено, низко склоняя голову, целуя кольцо Салазара Слизерина на отвратительной, иссушенной кисти, выражая таким образом свое глубочайшее уважение и преданность.

– Встань, мой верный слуга.

Я поднялся с колен спокойно, не делая резких движений. Нельзя ни одним жестом выдать свое волнение. Нельзя вызвать подозрение.

Алые глаза по-прежнему внимательно наблюдали: неужели он всегда ожидает подвоха? Даже от самых преданных слуг? Хотя можно ли меня таким назвать?

Видно, ничего подозрительного в моих действиях Волан-де-Морт так и не заметил, потому что он вдруг взмахнул рукой, и прямо перед его троном материализовалось огромное кресло.

– Присаживайся, Северус.

Предложил как равному. От такой немыслимой щедрости и доброжелательности стало не по себе. Но я знал, что на моей каменной физиономии не отражается ни одной эмоции: Темный Лорд любит расчетливость, сдержанность. Ему не нужны бесконечные, подобострастные взгляды и речи, которыми так славится та же Беллатриса.

Молчание. Негоже начинать первому разговор, даже если повелитель сегодня в отличном настроении.

– Северус, прошел месяц…

Пауза. Он пристально смотрел на меня немигающим взглядом.

– Да, мой Повелитель, – легкий кивок головой.

Нужно изображать покорность, смирение с этим навязанным решением.

– Есть ли та, кто тебе приглянулся, мой самый верный слуга?

Я тяжело сглотнул, готовясь к длинной, заученной тираде.

– Мой Лорд, – замолчал. Посмотрел прямо ему в глаза. Легкий, утвердительный кивок – мне позволено продолжать, – я долго размышлял над этой вынужденной женитьбой и пришел к выводу, что вместе с супругой неплохо было бы получить помощницу или, лучше сказать, ассистентку для моей работы в лаборатории. Так я бы смог намного быстрее справляться с вашими поручениями.

Увидел, как он сощурил глаза, но во взгляде промелькнула искра заинтересованности.

– Неужели ты нашел грязнокровку, которую готов впустить в свою лабораторию? – прошипел Повелитель.

На секунду мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки недоверия. Мерлин, помоги мне!

– Мой Лорд, вот уже несколько месяцев, как я купил Гермиону Грейнджер.

В его глазах вспышка удивления и сдерживаемой ярости, но было там еще кое-что… Я не мог не заметить. Этот огонек всколыхнул надежду в моем сердце.

Любопытство.

– Продолжай…

И я заговорил. Говорил долго, тщательно подбирая слова, переплетая настоящее с прошлым, вымышленное с реальным…

Поведал, как случайно стал клиентом Грейнджер в Доме Терпимости, куда ее сдал предыдущий хозяин – всем известный Рональд Уизли. Хорошо, что в этой лжи меня уже никто не уличит. Узнав такую пикантную подробность, губы Волан-де-Морта растянулись в отвратительной усмешке. Понравилось. Еще бы… Благородный друг Гарри Поттера оказался мразью. А лучшая подружка мальчишки, который столько лет стоял поперек горла, – униженной, растоптанной, смешанной с грязью.

О, представляю, как он обрадовался этой истории.

Я рассказал, как, получив от него огромный заказ, начал искать себе ассистента, но никто не мог пройти проверку: все претенденты оказались тупоголовыми идиотами и бездарями.

И вот именно тогда мне и пришла идея купить Грейнджер – совместить приятное с полезным: и девка, нужно признать, весьма симпатичная всегда под рукой, если захочется разрядки, и в лаборатории помощница. Ведь еще со школьной скамьи Грейнджер отличалась сообразительностью, аккуратностью и, что особенно важно и ценно, умением действовать точно по инструкции. А лучших качеств для человека, с которым я был готов работать рука об руку в замкнутом помещении, и не требовалось.

Волан-де-Морт молчал, задумчиво поглаживая по голове Нагайну, скользя взглядом по моему невозмутимому лицу.

Но в душе у меня притаился липкий страх, который все глубже вонзал свои острые иглы мне в сердце. Я чувствовал, как внутри поднимается отчаяние: оно опутывало меня крепкими нитями, затягивая в крепкую сеть сомнений…

Стиснув зубы, призвав все свое мастерство, я отогнал подальше ненужные эмоции. Они играют против меня.

Соберись, Северус, ты знаешь, что сейчас тебя ожидает проверка.

Резкий взмах волшебной палочкой – и Волан-де-Морт в моей голове. Медленно, не щадя, он просматривал каждую мысль, каждый образ – все, до чего мог дотянуться своими щупальцами. Все, что я позволил ему посмотреть. Все, что я подготовил специально для него.

Темный Лорд мучительно долго просматривал наши ночи в борделе, заставляя меня вновь переживать те события, заставляя презирать и ненавидеть себя за совершенное… Я слышал, как он удовлетворенно выдохнул, когда просматривал ночь с Грейнджер и Малфоем, как злобно хмыкнул, когда увидел мою несдержанность, грубость, жестокость по отношению к Гермионе.

Думаю, именно после этих видений он окончательно убедился, что я не воспылал пламенными чувствами к бывшей студентке. Убедился, что для меня она всего лишь продажная девка. Тут же показал реакцию Грейнджер на себя: ее взгляды, полные ненависти, отчаяния, страха. Показал ее истерики, боль, слезы, крики. Я грамотно переплел все отдельные отрывки, создавая новую, целостную картинку. Нет, Гермиона Грейнджер тоже не любит меня. Для грязнокровки я хозяин, купивший ее для своих утех.

Под конец я подсунул Темному Лорду воспоминание, подтверждающее, что девушка отлично справляется в лаборатории. И это без волшебной палочки. На одних только природных способностях.

Волан-де-Морт выскользнул из моего сознания…

Я ощущал себя выжатым, голова жутко раскалывалась от пульсирующей боли, картинка перед глазами немного расплывалась. Но я не позволял себе расклеиться. Нет. Нужно собраться. Ведь именно сейчас все решится. Внутри, как я ее не душил, как не гнал от себя куда подальше, притаилась надежда… Эта искусительница, как молодая весенняя зелень, пробивалась сквозь всю грязь, шелуху сомнений и отчаяния.

Я сделал все, что смог. Все, что было в моих силах.

– Что ж, Северус, – спокойный, задумчивый шипящий голос вернул меня в реальность, – ты в который раз меня не разочаровал.

Внутри все полыхнуло от внезапно нахлынувших радости и облегчения.

Успокойся. Сейчас же. Он еще не договорил.

– Ты подошел к поставленной мною задаче с умом и холодным расчетом… Истинный слизеринец.

Довольная усмешка на змееподобном лице смотрелась даже отвратительнее, чем гримаса животной ярости.

– Меня устраивает твой выбор супруги.

Гермиона, ты теперь…

Моя.

Окончательно.

Моя.

Как же тяжело внешне сохранить невозмутимость, когда внутри все орет от счастья!

Теперь Гермиона Грейнджер моя жена. Не нужно никаких официальных мероприятий и церемоний. Не те сейчас времена, чтобы устраивать пышные торжества. Тем более… кому из Пожирателей придет в голову праздновать женитьбу с грязнокровными отродьями? Это же позор! Это же всего лишь вынужденная мера в сложившейся ситуации, поэтому было достаточно одобрения Волан-де-Морта.

Для меня же это было подарком судьбы. И я его получил.

***

Домой я отправился не сразу. После долгожданной аудиенции, внутри все пело от нахлынувшего счастья, тело вдруг приобрело такую легкость, что, казалось, сейчас же воспарит над землей. Я чувствовал себя практически всесильным.

Но меня ждали давно продуманные планы…

Хлопок – и я переместился на Косую Аллею.

Оказавшись подальше от замка Тирана, первым делом вернул себе воспоминания, заботливо припрятанные во флакончике во внутреннем кармане мантии.

Вот теперь жизнь заиграла яркими, по-настоящему теплыми красками!

Моя любимая, моя родная! Я хочу сделать тебя по-настоящему счастливой и свободной от всех тайн, от всех недоговоренностей и страхов… Я хочу исполнить все твои мечты.

Именно поэтому сегодня меня ждали кое-какие дела.

========== Глава 29. – Оставь прошлое. Живи настоящим. Давай смотреть вместе в будущее. ==========

Еще никогда я не ждал утреннюю почту с таким нетерпением. Как я не заставлял себя отвлечься, но взгляд нет-нет, а метался к окну.

Вдалеке показалась маленькая, темная точка – сова. С громким уханьем крылатый почтальон влетел в приоткрытое окно. Быстро всунул в клюв печенье и забрал из когтей газету.

Нужный заголовок я отыскал моментально… Подкупленный репортер «Ежедневного пророка» сработал четко и гладко. Все, как я хотел.

Мой взгляд непроизвольно метнулся к потолку: Гермиона еще не спустилась к завтраку. При мысли о девушке неприятно засосало под ложечкой: как она воспримет подобное известие? Вдруг я позволил себе слишком много?

Но… я должен был так поступить!

Должен!

– Тинки, – домовая мгновенно оказалась передо мною, – будь добра, собери завтрак для Гермионы на поднос.

Опять посмотрел наверх… Да, сегодня все свершится. Именно сегодня, девочка моя, прошлое наконец-то тебя отпустит. И мы сможем вместе посмотреть в будущее.

***

В спальне стоял полумрак: Тинки еще не успела раскрыть шторы.

Гермиона тихонечко посапывала, свернувшись клубочком на кровати.

Мне никогда не надоест наблюдать за тем, как она спит. Такая трогательная: каштановые локоны были собраны в косу, слегка растрепавшуюся после ночи, нежные плечи выглядывали из-под одеяла, грудь равномерно вздымалась в такт дыханию.

Отлевитировав поднос с едой на стол, нерешительно сел на край кровати… Ласково прошелся тыльной стороной ладони по ее щеке, скользнул к плечу. Подушечкой большого пальца очертил тонкую ключицу. Рука спустилась ниже к ее локтю, пальцы очертили выпирающую косточку, скользнули к кисти…

Девичья ладонь сама нашла мою: наши пальцы тут же тесно переплелись.

Я с трепетом вглядывался в личико просыпающейся девушки. Пушистые ресницы дернулись – и Гермиона раскрыла глаза… Секунда на осмысление – и на ее губах заиграла ласковая улыбка.

– Северус… почему…

Я не дал ей задать вопрос. Склонился к манящим губам, накрывая их тягучим, сладостным поцелуем…

– Доброе утро, – шепнул, наконец оторвавшись от любимых уст.

Взмах руки – и шторы раскрылись, впуская в комнату яркий солнечный свет.

– Кажется, уже день, – смущенно улыбнулась Гермиона. – Прости, я стала слишком долго спать…

Мерлин, за что она извиняется?

– Это же хорошо, – улыбнулся, опуская руку на ее живот. Признаться, не мог дождаться, когда начну ощущать движение нашего ребенка. – Вам двоим нужны силы.

Щеки Гермионы залились легким румянцем, она смущенно опустила глаза, а две узкие ладошки тут же накрыли мою руку. Как же мне нравились эти невинные жесты – проявления ее нежности, любви, заботы…

– Вам нужно хорошо поесть, – я поднялся, подошел к столу и вручную принес поднос с едой, ставя его на кровать. Иногда можно обойтись и без магии. – Завтрак в постель, – нагнулся к Гермионе, чмокнув в кончик носа, и отошел, усаживаясь у нее в ногах, забираясь ладонями под одеяло, находя озябшие ступни – почему-то не помогали даже согревающие чары. – Ты пока ешь…

Гермиона удивленно, но с такой теплотой на меня посмотрела. От одного подобного взгляда я чувствовал себя самым нужным, самым счастливым мужчиной.

Массируя, согревая ее ножки, я исподтишка наблюдал за тем, как Гермиона ест: она так изящно орудовала столовыми приборами, так аккуратно отщипывала кусочки хлеба, так забавно щурилась, когда маленькими глотками пила душистый травяной чай, обхватив чашку двумя ладошками. Такая умиротворенная, естественная, непринужденная, домашняя… моя…

Внутри неприятно кольнул, ведь сейчас я испорчу ее хорошее настроение.

Откладывать разговор было уже некуда…

Но вначале пусть посмотрит статью: и я протянул ей газету. Молча поднялся и отошел к камину, наблюдая издалека за Гермионой. Какой будет ее реакция?

Гермиона удивленно приподняла бровь, но газету развернула…

Я видел, как ее взгляд метался по строчкам. Видел, как округлились шоколадные глаза – значит, нашла нужный заголовок. Я видел, как она лихорадочно читает, впитывает информацию, осознает… Видел, как ее кулачки смяли края страниц…

А потом… потом все случилось молниеносно.

Гермиона соскользнула с кровати, отшвыривая газету, а сама подбежала ко мне и… набросилась с криком:

– Как ты мог?! Зачем?! Зачем ты это сделал?!

Слезы градом катились по ее щекам, а маленькие кулачки молотили меня по груди. Я не сдерживал ее ярость, не пытался остановить… Гермионе нужно было выплеснуть нахлынувшие эмоции. Внутри все болезненно сжималось от вида ее истерики. Но я понимал, что заслужил такую реакцию…

Я попытался обнять Гермиону за трясущиеся от рыданий плечи, но она извернулась всем телом, сбрасывая мои руки…

– Гермиона, успокойся… – попытался достучаться до ее сознания…

Но вдруг девушка громко вскрикнула, хватаясь руками за живот, оседая на пол…

Ужас отравленной стрелой пронзил мое сердце.

Нет! Нет! Только не это!

Подхватив Гермиону на руки, бережно уложил ее на кровать, замечая, как девичьи пальцы судорожно сжимаются на тонкой ткани ночной сорочки в районе живота. Ее дыхание стало частым, прерывистым, а лицо исказилось мучительной, болезненной гримасой.

– Успокойся! Слышишь? – с паническими нотками в голосе проорал я.

Но тут же, зажмурившись и рвано выдохнув, заставил себя немедленно собраться, отбросить всю нерешительность и страх: быстро выхватил палочку из кармана и просканировал девушку, вслух шепча диагностические заклинания. Через несколько непозволительно долгих минут облегченно выдохнул: обычный мышечный спазм, спровоцированный нервным потрясением. Здоровью Гермионы ничего не угрожало, и ребенок тоже был в безопасности.

Пока Тинки несла нужные зелья, я сгреб девушку в охапку, крепко прижимая к себе. Гермиона не сопротивлялась. Она выглядела такой уязвимой, потерянной и испуганной… Ладони лихорадочно гладили живот, пытаясь подобной лаской расслабить, снять боль…

Гермиона беспрекословно выпила и спазмолитическое, и успокоительное зелья.

Всхлипы постепенно сменились тихими, рваными вздохами… Прошло немного времени – и дыхание начало выравниваться. Гермиона успокаивалась. Почувствовал, как она уткнулась носом мне в шею, как ее руки обвили мои плечи…

А меня разрывало от отвращения и ненависти к самому себе. Что я за существо такое? Только что своими руками довел любимую до истерики, подверг опасности нашего ребенка… А теперь она так неистово прижималась ко мне, искала в моих объятиях утешение и защиту.

– Прости меня, – ее голосок резанул гнетущую тишину, окутывающую нас…

Я опешил. Это я должен молить о прощении за свое самоуправство, а не она…

– Прости, я чуть не навредила нашему малышу, – тихий всхлип, и хрупкие плечики опять затряслись под моими ладонями от нахлынувших рыданий. – Прости меня, я не хотела!

Сердце защемило от нахлынувшей нежности… Девочка моя, как ты могла подумать, что я обвиню тебя в этом?!

– Гермиона, послушай меня, – я слегка отстранился, беря в ладони ее заплаканное личико, с затаенным страхом и отчаянием заглядывая в любимые глаза, – я ни в чем тебя не обвиняю. Если кто-то и виноват в том, что только что произошло, то только я…

Ее ладони скользнули к моим рукам, обхватывая запястья…

– Северус, – в глазах новая болезненная искра, в голосе – нерешительность, – зачем ты это сделал?

Мой взгляд метнулся к газете, по-прежнему лежащей на кровати, открытой как раз на необходимой странице. Название нужной статьи выделялось яркими, кричащими буквами… Невозможно не заметить…

«На восточном побережье Австралии обнаружена погибшая экспедиция».

Глаза выхватили из текста заветный абзац.

«Среди жертв – представитель нашего Министерства Магии, вот уже больше года изучающий редкие магические виды австралийской фауны…»

Взгляд скользнул ниже, пробегая по тексту…

«Четыре месяца назад». «Все сведения подтвердились только сейчас». «Сенсационная находка в жерле Брисбена».

И, наконец, вот они, ярко выделенные имена несчастных, случайных жертв, среди которых…

Рональд Билиус Уизли.

Дальше шел хорошо прописанный рассказ о подробностях печально завершившейся экспедиции. За прошедший месяц я собрал достаточно сведений, чтобы придумать эту легенду. Вся история являлась чистой правдой. С одним лишь исключением. Разумеется, Рональда Уизли там не было, но за хорошую плату, да еще подпитанную уничтожающим, коронным взглядом и ледяным тоном, в паршивой газетенке могут написать, что угодно…

По официальной версии примерно год назад на Австралийский континент началась массовая миграция тилацинов с берегов Тасмании. В мире маглов они давно считаются вымершими, но для волшебников тилацины являются весьма ценным и интересным видом. На человека эти волки никогда не нападали и обычно избегали встреч с ним, поэтому сразу такое их массовое переселение не вызвало в Министерстве никакой паники – лишь научный интерес. Но со временем начали появляться сведения о зверски растерзанных жертвах, найденных вблизи лесов и скалистых пещер – излюбленных районов обитания новоприбывших представителей австралийской фауны. К тому же на местах преступления были обнаружены следы волков. Стало ясно, что эти тилацины отличаются от своих сородичей.

Именно тогда, четыре месяца назад и была организована экспедиция для изучения видоизменившихся волков и пресечения нападений. Через несколько недель после отбытия одиннадцати добровольцев стало ясно, что они… исчезли. Министерство старалось не сеять панику, поэтому держало это событие в строжайшем секрете. Но шила в мешке не утаишь: следопыт из мира маглов обнаружил растерзанные трупы в жерле потухшего вулкана. Новые экспедиции даже не осматривали подобные места, потому что те не соответствовали ареалу обитания тилацинов.

И вот теперь эта история была предана огласке… с моими небольшими дополнениями.

Я опять посмотрел на Гермиону: она не отрывала от меня своих печальных глаз. Прежде чем ответить, коснулся своими губами ее плотно сжатых губ… Понимал, что не заслуживаю, но так хотелось хотя бы попытаться вернуть былое единение…

Несмотря ни на что, любимая ответила на мою ласку, поднимая в моей душе облегчение, возвращая утраченную уверенность в своей правоте.

– Гермиона, – вот он, момент истины, – я сделал это, чтобы ты смогла навсегда оставить свое прошлое, – прошептал ей на ушко, аккуратно прихватывая губами мочку.

Или чтобы твое прошлое наконец-то тебя отпустило, девочка моя.

Да, теперь Гермионе не нужно никого обманывать, придумывать отговорки, легенды, скрываться от любопытных взглядов. Можно больше не бояться встретить кого-то из представителей рыжеволосого семейства и быть уличенной во лжи.

Теперь Уизли знают, что их сын героически погиб…

Да, им придется пережить это внезапно нахлынувшее горе. Придется смириться с тем, что они не увидят тело своего сына…

Да, это было жестко с моей стороны и по отношению к ним, и по отношению к Гермионе. Но я не мог иначе… Ведь теперь… теперь Гермиона свободна.

Из моих мыслей меня вырвал тихий, судорожный выдох и последовавший за ним голосок:

– Спасибо тебе, Северус…

***

Я хотел дать Гермионе несколько дней прийти в себя, свыкнуться со сложившимися обстоятельствами, понять и осознать, что теперь у нее нет страшной тайны…

Но она поразила меня уже на следующий день…

Смущаясь, пряча глаза, Гермиона попросила написать письмо Уизли.

– Ведь они будут волноваться, что со мной произошло, – негромко проговорила девушка…

Да, я сам хотел это предложить, но чуточку позже, когда она уже будет знать о Декрете о браке… Но раз Гермиона попросила об этом сейчас… Что ж, не буду увиливать.

– Может, ты хочешь с ними повидаться? – слова слетели с языка раньше, чем я осознал, что говорю…

Гермиона уставилась на меня во все глаза: я заметил, как она тяжело сглотнула, как быстрее начала вздыматься грудь от участившегося дыхания… Заметил, как узкая ладошка непроизвольно дернулась в сторону округлившегося живота…

– Я думаю, сейчас это будет неуместно, – выдавила из себя залившаяся румянцем девушка.

А у меня отлегло от сердца. Фух, хорошо, что она не согласилась. Мне не хотелось ее отпускать от себя.

Я наблюдал, как девушка задумчиво смотрит на пергамент, как прокручивает в пальцах перо…

Гермиона вдруг отбросила перо, опираясь локтем о столешницу, прикрыла узкой ладошкой глаза и сдавленно произнесла:

– Я не знаю, что написать…

Сколько горечи в ее голосе… Представляю, как за эти месяцы она устала придумывать красивую, лживую сказку.

Любимая, я тебе обещаю: это в последний раз.

Мои ладони успокаивающе легли на ее напряженные плечи, одна скользнула вниз по руке, к судорожно сжатой в кулачок ладошке. Настойчиво, но бережно разжал напряженные пальчики, нежно массируя подушечкой большого пальца раскрывшуюся ладонь.

Я предложил ей свой вариант истории: через месяц после исчезновения Рональда, маглорожденную служанку, которой Гермиона и являлась для Уизли в глазах общественности, вернули на Родину. Подобные перемещения всегда держались в строгом секрете, поэтому неудивительно, что даже Артур, будучи работником Министерства, ничего не узнал. К тому же, что греха таить, Уизли был не высокопоставленным чиновником, так что даже если захочет найти подвох в этой истории, у него ничего не выйдет.

Началась муторная процедура: нужно было определиться, кому теперь будет принадлежать Гермиона Грейнджер. Наверное, девушку вернули бы в семейство Уизли, да только в тот день в Министерстве на пути повстречался бывший профессор – Северус Снейп, который как раз искал себе ассистента. И закрутилось. Ее просто поставили перед фактом: отныне она собственность Снейпа.

Я предложил вскользь написать, что сразу она не могла поведать о своем новом местоположении, потому что бывший учитель назначил испытательный срок, так сказать, на проверку умений и преданности, который подошел к концу именно сегодня…

Да, такая повесть не обрадует и не успокоит добродушных Уизли, но она выглядит довольно правдоподобной. В их глазах я всегда был жестоким подонком, хотя чего еще ждать от предателя и правой руки Темного Лорда. Да, они придут в ужас, но ничего не смогут изменить.

И еще… Гермионе не нужно это даже прописывать в письме: Уизли не дураки и прекрасно поймут, какие планы у меня теперь на Грейнджер: декрет о браке коснулся всех. Так что скоро у Молли появится куча маглорожденных невесток, но среди них точно не будет Гермионы.

Она моя. И теперь Уизли будут официально об этом знать.

***

Тем вечером я вернулся домой поздно. Гермиону я нашел в библиотеке: она упоенно читала какую-то книгу. Я даже названия не заметил, ведь внутри у меня все переворачивалось от волнения.

Именно сегодня я хотел сделать следующий шаг в наших отношениях. И плевать, что для Волан-де-Морта и всей своры Пожирателей она уже моя…

Я хочу, чтобы у нас все было как полагается – так, как мечтает каждая девушка, так, как написано в слащавых любовных романах в мягких обложках… Гермиона это заслужила, а мне хотелось сделать для нее все, что в моих силах. Может, мне не полагается быть романтичным, добрым, заботливым, но что поделать, если мое оттаявшее сердце этого требует?!

Увидев меня, Гермиона тут же отложила в сторону книгу, тепло улыбнулась и поднялась навстречу. Оказавшись рядом, я провел ладонью по ее щеке, замечая, как девушка тут же прикрыла глаза и потянулась к моей руке, стараясь сделать наш контакт теснее…

– Я скучала, – ее признание вмиг согрело и заставило нелепое волнение отойти на второй план.

Как ей это удается? Одним взглядом, одним жестом, одним прикосновением, одной фразой сделать меня самым счастливым…

– Я тоже, – честно ответил, прикасаясь к ее губам мимолетным поцелуем. – Гермиона, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. И даже не хочется спать, – улыбнулась девушка, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Хочешь прогуляться?

Гермиона метнула взгляд к окну: на дворе стояла теплая, летняя ночь.

– Сейчас?

– Ты против? – я опять заволновался: может, я зря все это затеял? Может, не стоило все усложнять?

– Северус, я только за! – взяла меня за руку, крепко переплетая наши пальцы, а потом чуть тише добавила: – Это отличная идея.

***

– Куда мы пойдем? – спросила Гермиона, стоило нам выйти из дома.

На улице было очень тепло, даже немного душно, хотя, может, это я так разволновался… Сотни цикад трещали, создавая ту неповторимую, ночную, летнюю мелодию, запахи полевых цветов переплетались в воздухе, создавая приятный, непередаваемый аромат… И тысячи, нет, миллиарды звезд на черном небосклоне… Я видел, как Гермиона в немом восхищении запрокинула голову и неотрывно наблюдала за этими далекими светилами… На губах у нее играла легкая улыбка… Девушка наслаждалась тихой, загородной ночью…