Текст книги "Monster in me (СИ)"

Автор книги: StrangerThings7

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Юнги едет на встречу с хозяином цветочного магазина, куда его обещал устроить Эл. Хозяин оказывается приятным омегой лет сорока, он показывает Мину магазин, советует покопаться в интернете и начать изучать цветы. Он обещает перезвонить вечером и рассказать про график работы и зарплату. Вот только вечером, когда омега перезванивает, он долго извиняется и уверяет Мина, что сейчас ему работник не нужен. Юнги не понимает, что вдруг так резко случилось, и почему за какие-то восемь часов ему отказали, хотя с утра вроде хозяин чуть ли не говорил, что Мин может приступать прямо сейчас. Омега не понимает, что с ним не так, и почему ему так сильно не везет в последнее время. Юнги все-таки не выдерживает и звонит Элу. Мин интересуется, что так сильно не понравилось его кузену, что он так резко передумал брать его на работу. Эл сперва долго молчит, мнется и даже пытается соврать. Но потом омега сдаётся и говорит, что кузену позвонили и пригрозили прикрыть магазин, если он возьмет Юнги на работу. Мин благодарит Эла за честность, вешает трубку, долго сидит на кухне и курит. Омега сразу понимает, чьих рук это дело, и если первой реакцией было найти Намджуна и выцарапать ему глаза, то, немного обдумав ситуацию, Юнги решает не сдаваться и доказать Киму, что выходки альфы его не испугают. Следующим утром Юнги сидит и гипнотизирует мобильный телефон. Он рассылает резюме в пятнадцать мест, но никто на собеседование не зовет. Через неделю надо вносить аренду за следующий месяц, на руках денег только на пропитание при условии, что есть только рамен, и, кажется, даже придется бросить курить. У Чонгука просить денег Юнги не хочет. Он младший, и Мин считает ниже своего достоинства просить у него деньги.

Омега рассылает резюме еще в пару новых мест и едет к другу на кофе. Как бы Юнги не старался, но скрыть от Чона, что он расстроен, не удается. Чонгук чувствует, что Мин без настроения сразу же, стоит открыть ему дверь. На улице уже давно стемнело, омеги выпивают по две чашки кофе, съедают любимые чонгуковские пирожные, и сейчас Чон моет посуду, рассказывает Юнги про Техена и, сам того не ведая, бередит кровоточащую рану внутри друга.

Мин извиняется и отлучается в ванную, где он долго умывается ледяной водой, а потом, не отрываясь, смотрит в свое отражение. Лицо Мина осунулось и вытянулось. Его цвет сложно отличить от белоснежного кафеля ванной Чонгука. Омега усмехается своему бледному отражению, отворачивается и сползает по стенке на пол. Сидит, обняв себя руками, и пытается подавить поднимающиеся к горлу рыдания. Юнги не хочет портить настроение другу и не хочет показывать свою слабость даже Чонгуку. Это его и только его бой. И Юнги его проигрывает. Без Намджуна невыносимо. Хочется содрать свою кожу, сорвать с костей плоть и добраться до того уголка внутри, где поселился альфа. Вытащить этот кусок, сжечь и пепел развеять. Без Намджуна плохо. Каждое, пусть даже мимолетное, упоминание о нем делает больно. Будто из Юнги выкачивают всю кровь и взамен в вены заливают кислоту. Она выжигает сосуды изнутри, плавит плоть и поднимается к сердцу. Без Намджуна не хочется ничего. И даже жить. Юнги злится, что докатился до этого, но с позором признает себя проигравшим каждую секунду. Ничего не хочется: ни просыпаться по утрам, ни двигаться, а самое страшное – ни дышать.

Мин думал, что был влюблен в Чимина. Думал, что любовь – это скучать и планировать семью с конкретным одним альфой. Но он ошибался.

Любовь – это Ким Намджун.

Сумасшедшая, неконтролируемая, разрывающая внутренности любовь. Юнги любит его. До последней капли, до последнего вздоха, как какой-то подросток. Он хотел бы, чтобы так не было, он боролся, он честно старался, но не получается. Без «монстра» не получается жить. Не выходит. Он ждет, он скучает, он воет по ночам, кусает подушку, но не зовет. Мин знает, что его чувства не взаимны, и это убивает. Медленно, как яд впитывается в кровь и отравляет.

Юнги кусает ребро ладони, надеясь, что боль отрезвит, приведет в чувства. Старается в это верить. Встает на ноги и, надев маску «нормальности», возвращается к другу. Чонгук молча прослеживает взглядом за Мином и, убрав пирожные в холодильник, предлагает сходить в клуб.

– Давай без меня. Позови Техена, я домой лучше пойду, – Мин достает сигарету из пачки и закуривает.

– Да мне нафиг этот клуб не сдался! – возмущается Чон. – Я из-за тебя предложил. Может, я и младше, но я не дурак. Я вижу, что тебе плохо. Вижу, как ты страдаешь. Думал, сходим, ты развеешься, – понуро добавляет омега.

– Все нормально, – Юнги выдыхает дым и старается смотреть куда угодно, только не в глаза мелкому. Смотреть в глаза и врать – Мин не умеет. – Серьёзно, – больше убеждая себя, чем друга, добавляет Юнги.

– Если все нормально, то тем более мы идем в клуб, пропустим по коктейлю, послушаем музыку. Вспомним старые добрые времена, – Чонгук берет Мина за локоть и тащит в спальню. Юнги пытается упираться, но если Чон что-то вбил в голову, то он это выполнит.

– Послушай, – Мин отбирает руку. – Как раньше уже не будет. И вспоминать прошлое не получится. Я бы не хотел этого говорить, но за те деньги, которые мы спускали на один коктейль – я сейчас покупаю продуктов на неделю. Так что иди со своим альфой, пожалуйста, – Юнги стыдно, что ему приходится такое говорить, и пусть Чонгук ему как брат. Чон застывает на пару секунд, потом резко обнимает Мина.

– Я урод. Я ведь никак не свыкнусь с мыслью, что ты больше не богат, и что, возможно, тебе даже есть нечего. Прости меня, пожалуйста. Я веду себя как свинья, – выпаливает младший и еще сильнее сжимает Мина в объятиях. Юнги обхватывает лицо Чонгука ладонями и говорит:

– Ты тут ни при чем. Это был мой выбор, и я не умираю с голоду. Так что перестань причитать. Я жду пару звонков, и у меня будет работа, потом обещаю пригласить тебя в клуб, и мы потусим, – Мин отлепляет омегу от себя и улыбается тому, как блестят его глаза.

– Можно тогда я приглашу тебя первым? – шмыгает носом Чонгук. – Сегодня. А потом ты пригласишь. Ну пожалуйста.

Юнги не хочется еще больше портить настроение этому ребенку, и он соглашается. Чон сразу опрокидывает содержимое своего гардероба на постель и просит Мина выбрать себе что надеть, чтобы не ехать обратно переодеваться. Юнги от всего отказывается со словами, что ему наряжаться не для чего, и идет на кухню ждать, когда будет готов друг. В клуб Мин идет в том, в чем и был весь день: в сильно рваных голубых джинсах и белой футболке. Чонгук тоже одевается просто, не желая сильно отличаться от Мина: черные узкие брюки с ободранными коленями и черная футболка с росписями.

***

Как и всегда по пятницам – жизнь в Pacifico кипит. Чонгук берет столик недалеко от танцпола, и вот уже целый час омеги попивают коктейли и наблюдают за беснующейся толпой на танцполе. Мин все-таки рад, что Чонгук настолько упрям, и что он все-таки вытаскивает его в клуб. То ли четвёртый бокал лонг–айленда, то ли вообще сама обстановка в клубе расслабляет Мина, но он даже на какое-то время забывает про все свои проблемы. Чонгук уже после третьего бокала звонит Техену и путающимся языком долго объясняет ему, где он находится. Омега напрочь забывает название клуба. Техен приезжает через полчаса и, увидев, в каком состоянии Чонгук, долго смеется и жалуется Юнги на то, что его омега совсем не умеет пить. Заказав еще один бокал коктейля, Юнги решает оставить друга на попечение его альфы и выползает на танцпол. Вся тусовка столицы в клубе, Мин замечает тут почти всех своих знакомых. То, что замечают и его, становится ясно сразу же, стоит войти. Все старые знакомые и «друзья», поймав его взгляд, или отворачиваются, или, смотря прямо в его глаза, перешептываются. Юнги плевать. Сам того не ведая, он доходит до той самой точки в жизни, когда уже не обращать внимание на постороннее мнение – это не просто громкое и пафосное выражение, а реальность Юнги. Немного потанцевав, Мин уже собирается обратно, когда из колонок доносится его любимый трек. Омега возвращается на танцпол и, прикрыв глаза, снова отдается музыке. Мин, почувствовав на себе пристальный взгляд со стороны барной стойки, поворачивается и встречается взглядом с незнакомым, но очень симпатичным альфой. Альфа сразу убирает взгляд и сидит, уставившись в бокал на стойке. Мин хмыкает, отворачивается и снова возвращается к танцу. Снова Юнги чувствует пристально разглядывающий его взгляд, но стоит ему повернуться к тому альфе, то опять тот отворачивается. Алкоголь в крови придает смелости, и Юнги, решив узнать, что это за игры, медленной и вальяжной походкой направляется к альфе. Тот, заметив приближающегося Мина, начинает нервно поправлять свой пиджак и притворяться, что ему срочно надо сделать заказа у бармена, хотя бокал перед ним полон.

– Я не понял, – нагло смотря в глаза альфе, произносит Мин. – Это новая игра какая-то, и я про нее не знаю? Чего ты пялишься и прячешь взгляд, стоит мне повернуться? Ты что, из стеснительных? – не сдается Юнги.

– Пожалуйста, отойди от меня, – альфа двигается в противоположный от Юнги угол и даже не поднимает взгляд на растерянного омегу. – Я знаю, что нельзя было, но не удержался.

– Не понял… – шепчет про себя Мин и с удивлением провожает взглядом сорвавшегося к выходу альфу. Юнги идет обратно к их столику и замечает, как Чонгук уже перебрался на колени альфы.

– Не поможешь мне кое с чем? – спрашивает Мин Техена. Ким аккуратно снимает Чона с колен и ожидающе смотрит на Юнги, который хватает бокал с виски альфы и залпом выпивает.

– Где этот урод, сволочь, чудовище, и вообще самый долбанный альфа в этой долбанной вселенной? – Мин еле сдерживает ярость. – Я что теперь прокаженный? Безработный прокаженный омега? – выкрикивает слова в лицо Техену Юнги. Чонгук так и сидит с раскрытым ртом и переводит взгляд то на одного, то на второго.

– Нет, – спокойно отвечает ему альфа. – Ты просто омега Ким Намджуна.

– Где эта скотина? – сжимая и разжимая кулаки, спрашивает Мин.

– В VIP-зоне, третий этаж. Он не знает, что ты здесь. Может, оставишь его в неведении и не будешь портить мое спонтанное свидание с Чонгуком? – хмурится Техен.

– Переживешь, – бросает ему Мин и идет в сторону лестниц.

– Кто бы сомневался, – хмыкает альфа и снова тянет к себе на колени так ничего и не понявшего и уже сидя засыпающего Чонгука.

Мин поднимается на третий этаж и терпеливо ждет перед дверями, пока его обыскивают. Потом подходит какой-то альфа, с виду напоминающий охрану, и спрашивает к кому Мин пришел. Юнги говорит, что хочет увидеть Намджуна. Альфы усмехаются и пускать омегу к двери в лаундж отказываются. Юнги винит себя за неосмотрительность, он и так еле передвигается, пятый лонг-айленд был лишним. Поэтому он решает позвонить Техену и потребовать, чтобы его впустили. Мин не успевает даже достать мобильник, как видит вышедшего из лаунджа знакомого охранника. Альфа сразу узнает Мина и, коротко кивнув двум другим, пропускает его внутрь.

Юнги требуется несколько секунд, чтобы глаза привыкли к слабому освещению зала. Намджуна Мин замечает сразу. Тот расслабленно сидит на диване, что-то рассказывает сидящему рядом на кресле альфе и ахуенно выглядит. На Киме темно-серая рубашка с небрежно закатанными рукавами, обнажающими забитые сильные руки, и темно-синие узкие брюки. Волосы альфы небрежно уложены, и он каждую секунду пятерней зачесывает их назад. Юнги приходится напоминать себе дышать. В следующую секунду Мин снова не дышит и мрачнеет, но уже по другой причине. Рядом с Намджуном сидит, точнее, положив голову на его плечо, полулежит какой-то рыжеволосый омега. Он льнет, водит руками по груди альфы и всячески пытается оторвать его от разговора, и обратить внимание на себя. Ким в свою очередь продолжает разговаривать с альфой и полуобнимает навязчивую, шлюховатую омегу. То, что этот парень шлюховатый – решает Мин. Внутри Юнги все кипит. Чувство, о существовании которого, казалось, омега забыл – просыпается с новой силой. Юнги ревнует. Хочется впиться зубами в глотку омеги, разодрать, выпить всю его кровь, и все равно это не успокоит. Юнги даже забывает, зачем искал Намджуна, все меркнет. Кроме одного. Какой-то сученыш лежит на его, блять, альфе, и его, блять, альфа совсем не против. Мин делает глубокий вдох и, отлипнув от двери, идет прямо к Намджуну. Ким чувствует, как встрепенулся зверь внутри, и сразу поворачивается в сторону, откуда идет Мин. Юнги подходит вплотную к столику у дивана и останавливается напротив альфы. Омега, лежащая на Киме, даже не шелохнулась. Юнги не смотрит на Намджуна, он склоняет голову влево, прожигающим взглядом впивается в лицо омеги и медленно, четко выговаривая каждое слово, произносит:

– Слезь с него, сука.

Даже Намджун этого не ожидает, он убирает руку от омеги и, усмехаясь, смотрит на Мина. Омега после того, как Ким отодвигается, понимает, что лучше уйти, и, встав, бросает на Юнги испепеляющий взгляд. Намджун похлопывает рукой по освободившемуся месту рядом и взглядом приглашает Юнги присесть.

– Иди ко мне, котенок, – ухмыляется альфа. – Знаю же, что хочешь.

– Хочу, – не отрывая взгляда от черных глаз напротив, говорит Мин. – Настолько, что аж колени сводит. Но не буду.

Альфа усмехается, сужает глаза и несколько секунд смотрит на омегу. Намджун не ожидает его увидеть сегодня в клубе и оказывается совсем не готов к встрече. Стоит Юнги появиться в поле его зрения, у альфы будто закипает кровь. Намджун нарочно не ищет Юнги и не интересуется им эти пару дней. Ким боится, что озвереет и свернет омеге шею за последнюю сцену у подъезда. Альфа решает превратить жизнь Мина в ад и даже знает, как он это будет делать. Зверь требует отмщения, и Ким не собирается лишать его этого, но сейчас Юнги стоит перед ним, и даже монстр внутри затыкается. Внюхивается, тянется к омеге, хочет прикоснуться. Омега не совсем трезв – это видно по блеску в глазах. Но он, как и всегда, потрясающе выглядит. Намджун видит его разным, и всегда, каждую секунду суток, Мин Юнги потрясающе красив. Киму хочется зарыться носом в эти небрежно уложенные волосы и вжать этого хрупкого мальчугана в себя. Слиться в одно. Поблескивающая словно фарфор сквозь рваные джинсы кожа манит и зовет. Хочется коснуться, погладить, сжать, укусить. Только Намджун немного уходит в работу или ищет развлечения на стороне, лишь бы избавиться от своего наваждения, как это наваждение его находит. Вот и сейчас – стоит перед ним и растерянно хлопает ресницами. «Пора прекращать играть. Это больше невыносимо», – думает альфа и в одно мгновение оказывается рядом с омегой. Притягивает его к себе и впивается в губы болючим поцелуем.

– Зато я буду, – шепчет Ким в губы Юнги и снова целует. – Не люблю отказывать себе.

Мин наконец-то вспоминает, зачем он искал альфу и свою главную миссию, но открыть рот ему не дают. То есть дают, но совсем не для разговора. Альфа целует грубо, терзает рот омеги, переплетает их языки и почти не дает дышать. Юнги и не думает сопротивляться, он почти уже не зол на Кима. Злость затмили эти руки, обнимающие его, ладони, сжимающие ягодицы и прижимающие к мускулистому телу сильнее. Хотя, куда сильнее, Мин и так словно впечатан в альфу. Все это выбивает из омеги все мысли и затуманивает разум. Хочется, чтобы это не кончалось, хочется вот так прижиматься к Намджуну вечно, чувствовать его язык и его возбуждение. Время для Юнги словно останавливается. В людном зале VIP’а никого не остается. Есть только Намджун. И Мин думает, предложи ему Намджун снова стать его любовником в эту секунду – он бы это предложение принял. И Намджун предлагает. Отодвигает омегу от себя, проводит большим пальцем по распухшим губам и спрашивает:

– Ты подумал о моем предложении?

Комментарий к Your curse

Простите за задержку. Причины более чем объективные. Надеюсь, вам понравится глава.

========== Your brutality ==========

Комментарий к Your brutality

Писала всю главу под это.

https://soundcloud.com/crossparty/the-wheel-vs-sohn

***

Время для Юнги словно останавливается. В людном зале VIP’а никого не остается. Есть только Намджун. И Мин думает, предложи ему Намджун снова стать его любовником в эту секунду – он бы это предложение принял. И Намджун предлагает. Отодвигает омегу от себя, проводит большим пальцем по распухшим губам и спрашивает:

– Ты подумал о моем предложении?

– Ты не позволяешь мне найти работу, – Юнги пытается смотреть зло на Кима, но легонько поглаживающая по спине ладонь путает все карты. – Что за детские игры? На меня даже смотреть нельзя другим альфам! Ты всех вокруг распугал, и я должен сейчас беситься. Но я не могу. И, вообще, я устал, – Юнги кладет голову на грудь Намджуна и с шумом втягивает в себя воздух. Надышавшись любимым запахом, в удовольствии прикрывает глаза и понимает, что провел бы так вечность.

– Тогда поехали ко мне, правда, спать я тебе не дам, – шепчет куда-то в затылок омеге Ким. Но Мин резко дергается назад и смотрит в лицо альфы.

– Я не сказал, что принял твое предложение, – с вызовом говорит Юнги.

– Главное, что ты этого хочешь не меньше меня, но все равно пытаешься сопротивляться, – усмехается Намджун.

Юнги отлипает от альфы и проходит к диванчику. Намджун следует за ним и, присев рядом, наливает Мину коньяка. Омега делает глоток напитка, морщится и, слопав три подряд шоколадных трюфеля, выжидающе смотрит на альфу.

Намджун усмехается и заказывает еще шоколада.

– Да блин, я не шоколада хотел. Объясни мне, что означает твое предложение, и как ты вообще это видишь, – Мин снова делает глоток и откладывает бокал. Омега понимает, что сейчас он где-то унижается, задает один и тот же вопрос и все надеется услышать другой ответ. Верит, что в этот раз Намджун скажет именно то, что омега хочет услышать.

– Мы с тобой неправильно начали, и я не буду говорить, что жалею о том, что сделал с твоим отцом, но я жалею о том, как поступил с тобой, – Ким откидывается на спинку дивана и, не отрывая взгляда от омеги, продолжает:

– Ты можешь называть эти отношения, как хочешь. Но я хочу тебя. Очень сильно. Я не буду лгать – никогда ранее никто настолько не занимал мои мысли, как ты. Я все это говорю потому, что знаю, какой ты гордый и дикий, – усмехается альфа. – Но я тебя приручу, – Мин кривит рот и снова тянется к бокалу. – Так вот, ты будешь жить в моем особняке. Будешь абсолютно свободен в своих передвижениях, и вообще ты можешь заниматься, чем хочешь, и сам решать, как тебе проводить день. Любое твое желание я исполню. Все что хочешь – тебе просто надо показать и это будет твоим.

– А взамен я сплю с тобой? – горько усмехается омега.

– Не только, – Намджун снова заполняет бокал Мина. – Секс – это обязательное условие. Где бы ты ни был, и чем бы ты не занимался, ты должен быть доступен, когда я хочу. Помимо секса, так как ты мой новый фаворит, ты будешь сопровождать меня на крупных мероприятиях и командировках, ходить со мной в клубы и рестораны.

– Как тот белобрысый короче? – Юнги смотрит на альфу. Намджун улыбается на то, как называет Кисума Юнги, и коротко кивает. Альфа уже понимает, что Мин издевается и развлекается, но играться с этим омегой намного интереснее, чем слушать высокопарные речи своих партнеров. И Намджун решает подыграть.

– Все ведь не так просто? – усмехается Мин. – Какие у тебя условия?

– Умный мальчик, – Ким притягивает омегу к себе, обхватывает ладонью его лицо и легонько касается губ. – Их всего лишь три. Но они обязательны к исполнению. Первое – не блядствовать. Узнаю или увижу – закопаю в общей могиле с твоим же любовником, – Юнги даже отодвигается назад от того, как темнеет взгляд напротив. – Второе – не видеться со своей семьей. Ни с кем из них. И даже не здороваться при мне. Прибью, – Мин непонимающе смотрит на альфу, а про себя решает, что лично ему бы это было совсем не сложно. Видеть свою семью и так нет никакого желания. – Третье – не залететь. Забеременеешь – заставлю сделать аборт. За такую омежью глупость голову оторву. Вариант залететь и этим чего-то от меня добиться тут не прокатит, поэтому тебе придется предохраняться, особенно во время течек.

Юнги дергается от последних слов альфы и даже отворачивается.

– И не собирался, – бурчит куда-то в сторону Мин.

– Тогда мы поняли друг друга. И больше у меня условий нет, – Намджун тянется к своему бокалу, и несколько секунд оба сидят в тишине.

– Все-таки ты урод. Я все пытался, искал хоть маленький проблеск, дающий надежду, что у нас с тобой… что ты… – омега нервничает и, опустив голову вниз, теребит огромную дырку в джинсах на бедре. Тянет в сторону рваные края и не замечает, как, не отрываясь, следит за его действиями альфа.

Ким отбирает руку Юнги и заводит за его спину. Просовывает свою ладонь в дыру и сильно сжимает бедро омеги. Потом двигает руку наверх, Мин весь вжимается в спинку дивана, обхватывает руку Кима за запястье и пытается вытащить из своих брюк.

– Если согласишься, то ломаться больше не будешь, – усмехается альфа и, больно ущипнув омегу за бедро, достает руку. – Не согласиться ты не можешь. Я очень хочу сделать все цивильно в этот раз, без применения силы. Но не обещаю, что смогу долго терпеть, если ты снова откажешь мне. Быть безработным и без внимания альф – это еще цветочки, – альфа нагибается и легонько кусает мочку уха омеги. – Ты мой, и просто так я тебя не отпущу.

– У меня тоже есть условия, – Мин вскидывает голову и смотрит на Намджуна.

– Прости, малыш, но ты не можешь ставить мне условия, – усмехается альфа. – Но попросить можешь.

– Тогда я прошу, найди себе нового омегу, ибо эту задницу, – Юнги показывает на себя. – Ты не получишь. Не дашь мне нормальную работу найти – уйду блядствовать. Не будешь ко мне альф подпускать – буду с омегами крутить. Я могу, и не сомневайся, – Мин с вызовом смотрит на улыбающегося Намджуна, которому даже приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. С этим колючкой ему невероятно весело. Альфе в нем нравится абсолютно все: то как он говорит, как удивленно приподнимает брови, превращаясь из красивого и знающего себе цену омегу в маленького ребенка, нравится даже мат, который обычно от омег Намджун не терпит. Но Юнги это другое, даже самое матерное слово, слетевшее с этих губ, ласкает слух Кима.

Омега допивает коньяк, ставит бокал на стол и только пытается встать с дивана, как Ким хватает его за руку, притягивает к себе и четко выговаривая каждое слово говорит:

– Ты и сейчас уйдешь. Это уже второй раз. Вот только учти, мое терпение заканчивается. Мне нравится играться с тобой, но долго не выдержу. Озверею. Поэтому будь умничкой, перестань забивать голову глупостями и приходи, иначе силой верну тебя в свою постель. Мы это уже проходили. Зачем повторяться?

– Я тебя не боюсь, – Юнги выдергивает свою руку из захвата.

– А стоило бы, – усмехается Ким и кивает телохранителю, чтобы Юнги проводили.

Администрация президента

– Господин президент, мы должны уже сделать объявление для прессы. Мы не сможем долго тянуть. И так прошло уже двадцать часов, – Ли нервно ходит по залу совещаний.

Президент стоит у окна и молча наблюдает за регулировщиком автомобилей за стеклом. В зале также находятся глава охраны президента, двое его советников, помимо Ли, и вице-президент.

За столом, уставившись в стакан с водой, сидит потрепанного вида мужчина. На первый взгляд в этом одетом в грязную одежду и с опухшем лицом мужчине невозможно узнать заместителя министра национальной безопасности – Кванджу. Серый кардинал МНБ, один из руководителей всех операций, проводимых министерством, продолжает смотреть стеклянным взглядом на стакан и крупно дрожать.

– Кванджу, ты должен выступить свидетелем, и мы засадим этого сукиного сына за решетку, – президент отрывается от окна и твердыми шагами подходит к мужчине. – Ты же все видел собственными глазами!

– Нет… Нет… – словно в бреду повторяет замминистра. – Только не я. Я не смогу. У меня семья. Он убьет меня. Пожалуйста… Не вынуждайте меня, – у альфы блестят глаза. Он настолько напуган, что не может унять дрожь в пальцах и поднести стакан к губам.

Flashback

Наряд полиции прибыл в известный корейский ресторан в центре города в первом часу ночи, после того, как в полицию позвонил случайный прохожий. По словам прохожего, он увидел машины с разбитыми стеклами во дворе ресторана, а когда подошел ближе, то обнаружил несколько трупов с простреленными головами.

Достав из кармана убитых во дворе удостоверения личности, полиция сразу поняла, что это люди из охраны МНБ и их же шоферы. Полиция вызвала на место преступления отряд специального назначения и не рискнула зайти внутрь. Все было сразу же доложено и президенту, который немедленно выехал на место преступления. Первым внутрь вошел отряд и единственный, кого они обнаружили живым – был заместитель министра, Кванджу, который, забившись в угол, покачивался в припадке. Мужчину вывели во двор, и только потом, несмотря на просьбы главы спецотряда не заходить внутрь, президент в сопровождении своей охраны все же вошел в ресторан. И сразу же об этом пожалел. Нет, Чжун не из робкого десятка и за годы своей работы в Министерстве Юстиции, и даже уже сидя в президентском кресле, ни раз сталкивался со зверствами представителей картеля «The red bullet», но то, что открылось взору президента в этот раз – не поддавалось описанию. Видно, что министра и его гостей застали во время ужина. Складывалось ощущение, что внутрь запустили огромное клыкастое чудовище, которое попросту разорвало людей. Чжуна чуть не стошнило, когда он случайно наступил на чью-то руку. Это потом, уже на допросе, выживший расскажет, что внутри их было двенадцать человек, и в том числе трое омег легкого поведения, которых Ким Техен приказал отпустить. Альфа знал, что никто в трезвом уме, а тем более шлюхи этого города, никогда не пойдут против картеля.

Признание свидетеля и единственного выжившего, замминистра национальной безопасности, Кванджи, сделанное сразу после прибытия полиции и президента:

«Мы поняли, что не одни по звукам выстрелов на улице. Но мы не успели даже встать из-за стола. Намджуна с ними не было. Он послал своего пса из ада – Ким Техена. Я никогда не забуду это лицо. Мы думали, он уже лично не занимается карательной миссией, но стоило ему войти в ресторан – я сразу понял, что живыми мы не выйдем. Я видел его зверства на границах. Я лично вел его дело, когда он еще возглавлял свой картель. Но то, что произошло вчера ночью, ни в какие рамки не входило. Обычно мы приезжали по факту и все, что находили – это останки, а сейчас все происходило перед моими глазами, и я хочу их себе выколоть. Не хочу видеть это снова и снова. Они застрелили всю охрану. Стреляли в лоб сразу, и я даже завидовал тем, кто так умер.

Сперва, пытаясь узнать у кого нужные Намджуну бумаги, Техен приказал отрубить конечности двум помощникам первого замминистра. Крови было столько, что она залила весь пол, а он стоял у барной стойки, наливал себе выпить и курил сигарету. Министр не раскололся после того, как двое несчастных умерли от боли и потери крови. Он угрожал отомстить и засадить их всех. Тогда Техен подошел к первому замминистра и спросил про бумаги. Но тот словно потерял дар речи, то смотрел на министра, то на меня. И Техен тогда сказал, что у него уродский галстук. Что у него нет вкуса… В следующую секунду он лично воткнул нож в горло мужчине и сделал вертикальный разрез. Вся его рука по локоть была в крови. Но эмоций ноль. Никаких, словно он занимался обычным делом, награждая замминистра “колумбийским галстуком”. Когда Техен отпустил его, то мужчина свалился замертво на пол. Я был напуган настолько, что не мог даже открыть рот. Я взглядом умолял министра отдать ему, что он хочет, но министр… он был уверен, что его не тронут. Я не знаю, может, ему обещали неприкосновенность. Не знаю. Он кричал на Техена и требовал покинуть ресторан, пока не поздно. Но тот только усмехался. А потом я закрыл глаза. Я все равно не забуду эти крики, предсмертную агонию и этот звук… противный звук булькающей в горле крови. Я открыл глаза, когда резко наступила тишина. Лучше бы я их никогда не открывал. Все стены и пол были залиты кровью… вы это сами видели… они убили всех, кроме меня и министра. Кровь хлюпала под ногами Техена с каждым шагом, как он приближался к министру. Он сказал ему, что не прольет ни капли его крови, если министр отдаст бумаги. Министр уже был сломлен. После того кровавого ада и расправы над его людьми, он уже стоял на коленях и сам умолял пощадить его. Он назвал номер ячейки и банк, где хранились бумаги, взамен на свою жизнь. Мы так и сидели в этом залитом кровью аду, пока Техен уточнял по телефону, не соврал ли министр. Прошло от силы минут пятнадцать, но мне они показались вечностью. Я уже попрощался с жизнью и с семьей, я все ждал, когда очередь дойдет до меня. А потом Техен приказал своим людям рыть яму в задней части ресторана, где открытая терраса. Я уже знал, что она для меня. Они были готовы. Они приехали с целью казнить. Им было без разницы, пойдем ли мы им навстречу или нет. Мы должны были умереть. Когда нас выволокли во двор, то я уже смирился и даже не сопротивлялся, но министр кричал, дергался и требовал его отпустить. Когда его подвели к яме, он кричал, что Техен не держит свое слово, что он обещал не проливать крови, если сдадут документы. Я никогда не забуду слова Техена. Он сказал:

Я всегда держу слово, и я обещал не проливать твоей крови. Я ее не пролью. Тебя закопают живьем.

Его толкнули в яму, залили непонятно откуда взявшимся цементом и все еще барахтающегося в этой жиже засыпали землей. Кажется, я все еще слышу эти глухие звуки из-под земли. Меня он отпустил. Сказал, чтобы я вам все рассказал, господин президент. Сказал, что ради вас старался».

End of flashback

– Мы обеспечим тебе защиту, он не доберется до тебя. Ты должен помочь положить этому конец, – настаивает Чжун.

– Нет, умоляю. Я не пойду против этого чудовища. Лучше убейте меня. Лучше умереть от ваших рук, чем от его, – Кванджи срывается на рыдания, и президент уже четвертый раз за последние три часа вызывает дежурящих за дверью врачей. Мужчину уводят колоть очередную дозу успокоительных и приводить в чувства.

– Боюсь, мы не сможем в этот раз представить все как несчастный случай. Он убил второго после вас значимого человека в стране. И жертв слишком много, чтобы как-то замять это преступление, – Ли устало опускается на стул рядом с президентом.

– Тогда он добился своего. Ким Намджун умный, он нарочно освободил поводок своему псу и разрешил ему творить бесчинства. Мы объявим все прессе, и это нагонит новую волну страха на народ и докажет никчемность моего кабинета, – Чжун расслабляет галстук и откидывается на спинку стула. – Он добился своего. В этой стране снова правит его картель, а не мы с тобой.