Текст книги "Зимняя сказка (СИ)"

Автор книги: Stacey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Если Вы нашли, что искали, то, может, приступите к работе? – провозгласила девушка. Она наклонилась ниже, прижимая обеими ладонями платье к груди, не позволяя ему упасть ей на колени.

– Да, конечно, – пришел в себя Элжерон. Он сосредоточенно сдвинул брови к переносице и принялся за работу. Следы его запястий, покоившиеся между лопаток Маргарет, словно ожоги от широких раскаленных металлических планок, быстро исчезли под его перчатками. Он переместился к предплечьям, с раскаянием глядя на два клейма, которые он поставил своими ладонями по незнанию. Еще несколько мгновений – и кожа девушки вновь была чиста и нетронута, как первый снег в лесу, спрятанный под широкими лапами многовековых елей. Он словно смотрел на неотразимую картину "Венера с зеркалом" Веласкеса, и сама богиня склонилась перед ним, стыдливо прячась в приспущенном платье, позволяя увидеть лишь небольшой участок своего тела. Элжерон невольно провел ладонью по спине Маргарет вдоль изящного ровного позвоночника, любуясь ею, и баронесса внезапно застонала, заставив его вздохнуть от восторга.

– Боже, Вы невероятный целитель! – произнесла она, раскрывая истинную причину своего стона. – Как же приятно ощущать, как отступают боль и жжение, словно по мановению волшебной палочки!

– Всегда пожалуйста, – несколько нервно ответил Элжерон. Он взялся за края платья, возвращая его на плечи и сводя к лопаткам, и принялся шнуровать корсет. Граф наклонился ниже, путаясь в невероятном количестве крючков и петелек, боясь сделать все не так, как было, дабы компаньонка Маргарет не разобрала вечером, что ее госпоже приходилось раздеваться, и внезапно ощутил, что волосы девушки пахнут точь-в-точь как ландыши. Он улыбнулся себе, жалея, что не может коснуться кипенных прядей, которые Маргарет продолжала придерживать у плеча, и заговорил, чтобы разрушить тишину. – Ранее я говорил о Вашей прическе. Я пытался сказать, что у Вас крайне необычное и красивое плетение. Полагаю, у Вашей компаньонки талант к созданию причесок.

– Я сама это плела, – с гордостью в голосе ответила Маргарет.

– Правда? – изумился граф. – Восхитительно! А ведь Вам даже не было видно на затылке, что Вы делаете. – Он затянул на поясе девушки шнур, как было до этого, и провел ладонью по снежной волне, уходящей мягкой лавиной к плечу. – Столь необычный цвет. Словно падающая с небес звезда коснулась хвостом Ваших волос.

– Они были черными, как вороново крыло, – произнесла баронесса, распрямляясь в кресле и расслабленно откидываясь на его спинку, как не позволяла себе ранее. – Это все проклятие. Оно выхолодило меня изнутри, словно связало меня с морозом и снегом, даже волосы окрасив в свой цвет, отметив меня. Будто мало того, что я живу с этим холодом. Меня ничто не может согреть. Ни ванна, ни пища, ни человек, ни одеяло, ни погода. Я либо всегда замерзшая, либо же все, что источает тепло, жжет меня, оставляя следы и боль. У меня даже не осталось сил дрожать, как положено замерзшему человеку. Я лишь жду. Когда это кончится. Иногда мне хочется попросту наложить на себя руки, чтобы прекратить все это…

Элжерон положил ладони на плечи Маргарет и перевесился через спинку кресла, глядя в глаза девушки сверху-вниз.

– Вы же знаете, что это огромный грех. Вы крайне фаталистичны.

– Меня уже не заботит греховность моих помыслов. Зато, когда я попаду в ад, то наконец согреюсь в кипящем масле.

– Надеюсь, Вы туда не попадете, – усмехнулся Элжерон, отходя от кресла. Он с сожалением взглянул на стол, на котором все так же лежал чистый лист бумаги, на котором он ничего не написал. – Думаю, мы достаточно поупражнялись в острословии, и можем перейти к делам более насущным, ведь мы провели в подземелье целый час, и все это время Ваша матушка ожидает нас наверху с книгой. Надеюсь, Вы готовы покинуть мои подземные пенаты и вернуться на свет божий, – добавил граф, предлагая Маргарет свою руку, затянутую в перчатку.

Глава 4

– Любопытно, который сейчас час? – задумчиво произнесла баронесса, оглядываясь по сторонам в тщетной попытке найти часы возле винтовой лестницы, ведущей на второй этаж замка.

– Без пяти минут полудень, – ответил Элжерон.

– О, откуда же Вам это ведомо, коли я не вижу нигде часов? – удивилась Маргарет, ступая в коридор второго этажа, что вел в библиотеку.

– Время – неотъемлемая часть природы, и мне не нужны часы, дабы ощущать его, – улыбнулся мужчина.

– Как интересно было бы взглянуть на то, как Вы управляете погодой, – мечтательно потянула девушка. – Я никогда бы не подумала, что магия реальна, и что она так близко. Скажите, Ваши силы – они от бога или от дьявола? – она повернулась к графу и вперила в него небесные большие глаза.

– Я не знаю, – растерялся Элжерон. – Не припоминаю, чтобы ко мне являлся какой-нибудь святой и наделял меня этими умениями. Но и, уверяю Вас, дьяволу я душу не продавал. О, этот разговор напомнил мне, что я кое-что у Вас не спросил. Вы уверены, что на Вас именно проклятие, а не что Вы, скажем, одержимы?

– Одержима? Я? – баронесса приложила ладонь к груди в жесте крайнего возмущения. – Но кем, и как? Неужто Вы полагаете, что я – это не я, и мною кто-то управляет?

– Ночью произошло кое-что, что натолкнуло меня на такую мысль. Когда я коснулся Вас в первый раз, намереваясь лишь разбудить, Вы подняли крик. Но не такой, какой можно было бы ожидать от хрупкой девушки. Вы разбудили весь замок, у меня хлынула кровь носом, а Франческа лишилась чувств! Ваш вопль напомнил мне описания банши, встреченные мной в книгах о демонах. Вы бывали во время болезни в церкви?

– Конечно, я каждое воскресенье посещаю с матушкой службу, – кивнула Маргарет. – Не чувствовала ничего необычного. И никто не рассказывал мне до Вас о том, чтобы я кричала. О лунатизме я осведомлена, но раньше он случался лишь у меня дома, и в отъездах не проявлял себя. Удивительно, что столь странные события произошли именно в Вашем замке, – отметила Маргарет. – Скажите, а кроме Вас и прислуги здесь никто не живет?

– Нет. А кто еще здесь должен быть? – не понял Элжерон.

– Скажем, Ваши родные? Вы, вроде, молоды, – осторожно произнесла девушка.

– О, Вы о моих родителях, – граф протяжно вздохнул. – Хорошо, раз мы негласно решили, что у нас нет секретов друг от друга, то поведаю я Вам историю о том, как я остался один. Моя мать умерла уже давно от горячки, за что отец так и не простил себя. А сам он погиб в битве с драконом.

– Что, простите? – растерянно переспросила Маргарет.

– Моего отца убил дракон.

– Что?.. – беспомощно повторила баронесса, поднимая на графа глаза в надежде, что он оговорился, или она что-то понимает неверно.

– Мой отец погиб в схватке с драконом, – повторил Элжерон.

– Драконом?

– Драконом.

– Драконом?..

– Да, да, драконом, господи боже, Маргарет, что непонятного в моих словах! – взорвался граф, взмахнув руками. – Такой огромной тварью, покрытой чешуей, с крыльями и зубастой пастью! С драконом, который терроризировал селения, замок и уничтожал все посевы, когда ему вздумается! С этим драконом, в буквальном смысле!

– О, подумать только, – дрожащим голосом пролепетала девушка, нервно сцепляя ладони перед собой. – Дракон, как в сказке… Только в плохой сказке. И что же этот монстр?

– Отец убил его. Они оба погибли в той схватке.

– Как печально… – выдохнула Маргарет. – Значит, не было ни победителей, ни проигравших.

– Нет, нет! – воскликнул Элжерон. – Все неверно, Ваше суждение ошибочно! Были только проигравшие! Там, где есть смерть, не может быть победителей!

Он оглянулся на баронессу, внезапно увидев, как она вздрогнула и поникла.

– Извините… – пробормотала она. – Мне очень жаль, что в Вашей жизни произошли такие события. Вы правы, смерть – всегда плохо, даже если она столь… непривычна. Но знаете, иногда мне кажется, что что бы я ни сказала, какое бы утверждение ни произнесла, Вы на него ответите "нет", – тихо закончила она, вызывая у графа легкие угрызения совести.

– Нет, что Вы, это не так, – стушевался Элжерон.

– Вот! Вот вновь! – встрепенулась девушка. – Вы снова сказали "нет"! Словно Вам постоянно так и хочется оспорить каждое высказывание! Вы любите споры?

– Может быть, – усмехнулся мужчина.

– Потому что в споре рождается истина? – предположила Маргарет. Граф наклонился к ней и ответил заговорщическим шепотом:

– Нет, потому что в споре рождается более близкое знакомство с человеком.

– Тогда, выходит, нечасто Вы с кем-то спорите, – усмехнулась Маргарет. – Иначе Вы наверняка бы уже нашли ту самую, которая бы терпела Вас, либо же спорила с Вами в два голоса, – девушка тихо захихикала, прикрыв улыбку ладонью.

– Маргарет, Вы снова в это русло, – утомленно закатил глаза Элжерон. – Полагаю, Филиппина слишком активно и часто повторяет Вам, что предназначение девушки в том, чтобы стать чьей-то женой.

– Что же в этом плохого – быть за мужем? Поведайте мне, граф, отчего Вы такой большой противник брака? – произнесла Маргарет.

– Видите ли, – вздохнул он, – на мой взгляд, женщина, чьей главной жизненной целью является замужество – словно пуговица, что ищет, к какому сюртуку бы себя пришить. И когда её поиски приводят к успеху, она использует по очереди четыре крепкие нити. Чувство привязанности, брак, быт и дети. Чем больше нитей такая женщина успеет вшить, тем труднее будет оторвать пуговицу от сюртука, и в тем более плачевном состоянии останется ткань.

– Но ведь в таком случае, каков прок от сюртука без пуговиц? – задумчиво поинтересовалась баронесса.

– Все же, больший, нежели от того, в котором пуговица душит за горло, – парировал мужчина. – А возможность поставить именно ту пуговицу, что хочешь ты – и вовсе наилучший вариант.

– Но Вы, похоже, упрямо предпочитаете ходить расстегнутым, чтобы не походить на большинство? – Маргарет залилась переливистым смехом.

– Я не слишком слежу за модой, – благосклонно кивнул ей мужчина. – А что же, в Лондоне всем положено носить сюртуки застегнутыми от нижних пол и до ушей?

Маргарет внезапно выпустила его локоть и сделала несколько быстрых шагов вперед, обгоняя, чем заставила графа остановиться. Она критическим взглядом окинула мужчину с ног до головы, демонстративно подперев подбородок ладонью.

– Да, Вы и вправду весьма старомодны!

– И что же в моем классическом костюме старомодного? – справедливо возмутился Элжерон.

– Костюмы, естественно, носят, но вот только жилеты выбирают не в тон с основной тканью, а пестрых окрасов – это для начала, – объяснила девушка, указав тонким пальцем в белой перчатке Элжерону в грудь. – Далее, – она перевела палец ему на шею, – отдавая дань моде, следует носить такой же яркий галстук либо платок, коих у Вас нет и впомине. И последнее, – она внезапно опустила руку вниз, – не стану отрицать: Вы крайне меня удивили, выйдя вчера встречать гостей в домашних тапочках.

– Тапочках? – побледнел Элжерон, судорожно начиная припоминать, что и вправду перед отходом ко сну снимал с ног домашнюю обувь, а не туфли. – Я забыл сменить их, собираясь впопыхах, ведь я не ожидал гостей… – пролепетал он оправдания.

– Таким образом, Вас сложно назвать кем-то, кроме как старомодным чудаком! – постановила Маргарет, засмеявшись.

– Ох, после такого вердикта мне остается лишь надеть свой килт, взять волынку и уйти в горы пасти овец, – драматично взмахнул рукой граф, подыгрывая девушке.

– У Вас и килт есть? Никогда не видела такого, не покажете? – кокетливо предложила девушка. Элжерон усмехнулся ей, уставляясь взглядом в пол.

– Это в Вас говорит виски.

– Полагаю, он ведет двусторонний диалог с Вашим!

– Спасем же друг друга от гнева вашей матушки, и не будем ей говорить об этой маленькой авантюре, иначе, боюсь, она посадит меня под домашний арест в моем собственном замке, – предложил Элжерон, заходя в очередную просторную комнату, которую нужно было пройти, дабы добраться, наконец, до библиотеки.

– Это танцевальный зал? – спросила Маргарет, окидывая взглядом просторное светлое помещение с кремовыми стенами. В дальнем углу его стоял большой белый рояль, прямо рядом с огромным не зажженным камином, занимающим едва ли не всю стену.

– Да, когда-то давно здесь проводили балы, но, знаете ли, при мне такого уже не бывало. Не припомню, чтобы к нам приезжали массово гости.

Маргарет подошла к камину, над которым красовался большой портрет семьи Элжерона. Мужчина невольно улыбнулся своим отцу и матери, с теплом глядящих на него со стены. Такие юные, еще не знающие о том, как сложится их жизнь, и что ждет их впереди. Портрет был нарисован вскоре после их свадьбы. Мать сидела в кресле, одетая в пышное белое платье. Чуть взъерошенный отец с такими же рыжими волосами, как у Элжерона, стоял рядом с ней, положив ладонь ей на плечо, лукаво улыбаясь. Единственное напоминание, оставшееся о беззаботной жизни в этом замке.

– Вы так похожи на свою мать, – выдохнула Маргарет, рассматривая портрет.

– О, я полагал, что на отца, – вздрогнул Элжерон, оборачиваясь к ней, но девушка уже вовсю рассматривала меч, покоящийся на подставке на камине.

– Какой красивый, – прошептала Маргарет, невольно протягивая к нему руку. – Не думала, что меч можно использовать как украшение помещения, а не как оружие.

– Этот – особенный, – усмехнулся граф. – Тот самый, которым отец убил дракона.

– Правда? – восхищенно воскликнула девушка. – А можно его подержать в руках? Это невероятно!

– Прошу, – Элжерон сделал приглашающий жест, разрешая Маргарет взять оружие. Девушка вцепилась в рукоять полутораручного меча с массивным набалдашником, инкрустированным камнем кроваво-красного цвета, и натужно икнула, не в силах поднять его со стойки. – Что же Вы, право слово, меч-то весит не больше пяти фунтов, – засмеялся мужчина, отодвигая баронессу и беря одной рукой оружие. Он осторожно снял его со стойки и, перевернув лезвием вниз, протянул девушке.

– Это рубин? – завороженно спросила она.

– Именно, – с самодовольной ухмылкой кивнул Элжерон. – Это моя семейная реликвия, ему примерно три сотни лет.

– Вот это да… – выдохнула Маргарет, протягивая к лезвию ладонь, намереваясь его коснуться.

– Нет! – воскликнул граф, отдергивая от нее меч. Маргарет испуганно вздрогнула и беспомощно подняла на него глаза. – Он же обоюдоострый! – сердито добавил мужчина, устанавливая оружие на его законное место на камине. – Вы запросто разрежете его кромкой не только ткань перчаток, но и кожу!

– О, он не выглядел таким уж острым, – беспечно пожала плечами девушка, тут же отправляясь дальше в коридор.

– Погодите меня! – окликнул ее владелец замка. – Вы можете заблудиться здесь!

– Тогда догоняйте меня, граф МакЛавингтон, иначе рискуете получить новую заблудшую невинную душу в свои каменные казематы! – Маргарет звонко рассмеялась и, судя по стуку торопливо удаляющихся каблуков, побежала дальше, пока граф, ворча себе под нос, устанавливал старый меч на неудобную подставку.

– Я уже иду! – крикнул он в коридор, наконец, закончив, и побежал вдогонку за своей снежной гостей. Граф вышел в коридор, ведущий к библиотеке, и улыбнулся, найдя беглянку.

– Здесь есть балкон! – воскликнула она, завидев длинную стеклянную стену до потолка, через которую лился белый свет с улицы, заметенной снегом. – Мы можем туда выйти? – она оглянулась на Элжерона.

– Конечно, если пожелаете, – ответил граф, почти настигая свою цель, как та внезапно взвилась с места, зашуршав темной юбкой, и побежала дальше, желая вылететь на улицу, в мороз, который так и манил ее, но на полпути она заметила дверь и с любопытством остановилась.

– А что тут? – без тени стеснения спросила Маргарет.

– Это неважно, – занервничал Элжерон. Дверь вела в одну из его личных комнат, куда он никого не пускал кроме Алисы, и гостей в ней он бы не хотел.

– Теперь я жажду узнать, что там! – юная баронесса звонко рассмеялась и взялась за ручку двери, уже поворачивая ее вниз.

– Нет, стойте! – ринулся за ней Элжерон в надежде защитить свою обитель от посягательств вторженки.

– Ваше "нет" так и заставляет меня сделать "да"! – провозгласила Маргарет, распахивая дверь комнаты. – Как тут темно… – потянула она, тут же заходя внутрь, и графу пришлось лишь последовать за ней. Девушка потянула носом, принюхиваясь к воздуху. – Здесь непривычно пахнет. Сладко и… каким-то деревом?

– Это сандал, – вздохнул Элжерон. И здесь – моя комната для медитаций, – признался он.

Маргарет прошла в маленькую уютную комнату, в которой не было ни единого шкафа, зато пол был усыпан подушками, а окна зашторены тяжелыми темными портьерами. Девушка, с любопытством склонив голову к плечу, осмотрела кальян, стоящий посередине.

– А что это? – поинтересовалась она.

– Кальян. Для курения.

– Значит, Вы используете восточные практики, – утвердительным голосом произнесла Маргарет. – Даже не знаю, как мне сопоставить в голове человека в килте, медитирующего среди овец на вершине горы, – она звонко расхохоталась, на что Элжерон уничижительно покачал головой.

– Медитативные практики помогают мне сосредоточиться, и стать ближе к природе, услышать ее и те силы, который протекают сквозь меня, и которыми я управляю. Будь моя воля, я бы предпочел жить в Тибете, в единстве и гармонии с природой, нежели насиловать ее в угоду своим потребностям…

Маргарет не спеша обошла кальян и села на подушку, подогнув под себя ноги. Она окинула взглядом комнату, разглядывая восточные узоры на одной из стен, и задумчиво коснулась стеклянной колбы на полу.

– Кальян… – тихо повторила она, словно силясь что-то вспомнить. – Ах, верно же! Я поняла, что это. Вы здесь запираетесь по вечерам, и курите его, как Синяя Гусеница, задумчиво пуская дымные кольца. Мечтаете превратиться в бабочку? – Маргарет потянула кальян за мундштук, распутывая трубки, и граф поджал губы, чувствуя, что начинает сердиться.

– От Ваших ярлыков на мне вскоре не останется места, – недовольным тоном ответил Элжерон, подходя к девушке и протягивая ей ладонь, чтобы помочь подняться. – Вы же сами, словно белая кошка, норовите нырнуть в первую попавшуюся приотворившуюся дверь, даже если Вам туда не слишком было нужно.

– Да Вы истинный шотландец, – усмехнулась Маргарет, заметив его недовольство. Она встала сама и расправила юбки, отправившись к выходу из комнаты. – Готовы пустить к дом нуждающегося, обогреть и накормить его, но стоит Вас задеть – и Ваш гнев не заставит себя ждать, изливаясь на обидчика в полной мере.

– Поверьте, я еще не гневался, – холодно отметил граф. – Вы желали на балкон? – добавил он, указывая ладонью направление к стеклянным дверям.

– Да, было бы неплохо немного остудиться, – вздохнула Маргарет. – Виски так и жжет тело изнутри. Я еще не пила таких крепких напитков. Обычно я предпочитаю белое вино. Да и у Вас в замке так натоплено, словно стоит жаркое лето.

– Я все еще теплокровен, посему предпочитаю находиться у камина, – бросил колкость граф, чем заслужил уничижительный взгляд Маргарет, в котором, впрочем, не было обиды. Он проследовал за ней до балкона и отворил высокую стеклянную дверь, выпуская в объятия утихающей метели, выходя на улицу следом. Элжерон почувствовал, как по телу пробежали мурашки, словно он был диким зверем, что пытался распушиться для спасения от пронизывающего холода.

– Как здесь хорошо, – с удовольствием произнесла Маргарет, внимая с ладоней перчатки и зачерпывая с перил свежий снег.

– У Вас не идет пар изо рта, – удивленно отметил граф. – Вы точно хорошо себя чувствуете здесь? – он невольно поежился, с трудом сдерживаясь, чтобы не обхватить себя руками от холода.

– Настолько хорошо, насколько это возможно в моем состоянии, – девушка растянула синие губы в вежливой улыбке. – Что это за башенка? – она указала влево на возвышающуюся каменную башню.

– Это голубятня. Там живут те птицы, которых еще не успела съесть Франческа, – с нотой укора в адрес своего питомца ответил граф.

– Это прекрасно, ведь голубь – символ мира!

– Голубь – символ нескончаемого дерьма, – скривился мужчина. Маргарет возмущенно хлопнула на него глазами. – Вы просто никогда не бывали в голубятне, как я понимаю…

– А этот лес… – она отвернулась от графа и указала на черное море у подножия замка, – …тоже принадлежит Вам?

– Как сказать, – уклончиво ответил Элжерон. – Разделяю власть над ним кое-с-кем. – Он тут же указал в сторону, отвлекая девушку от темы. – Зато Вы можете отсюда увидеть обе деревни, которым я помогаю. Западная и Восточная. Полагаю, как только снег окончательно прекратится, мне нужно будет съездить в Западную и проверить, как обстоят дела. Деревня подвергается сильным ветрам с гор, как бы не было какой беды из-за метели, – задумчиво закончил он мысль, устремляя взгляд вправо от своего замка.

– И что же Вы предпримите, если их и вправду занесло? – поинтересовалась Маргарет.

– Ничего особенного, – пожал плечами мужчина. – Расчищу их от снега, вот так, – он взмахнул рукой, и весь снег, что лежал плотным белым покрывалом на балконе, мгновенно взвился и ссыпался вниз, обнажив каменный пол. Баронесса тихо охнула и отступила от графа, глядя на свою опустевшую ладонь, в которой до этого сжимала снежок.

– Вы управляете снегом… – ошеломленно пролепетала Маргарет. – Это невероятно! А что еще Вы можете? – она с нетерпением уставилась на графа, ожидая, что он ей покажет.

– Увы, я счистил весь снег отсюда, и ничего не смогу Вам продемонстрировать, – растерянно оправдался Элжерон. – Спросили бы Вы ранее, я бы показал, как преуспел в создании фигур из снега. Это любимая забава детворы из деревень в зимнее время, – похвастался он.

– Надеюсь все же увидеть хоть одно из Ваших творений, – улыбнулась ему Маргарет. – Вы не хотите вернуться внутрь? Мне кажется, Вы невероятно замерзли. Не простудитесь?

– Да что уж, как простужусь, так и вылечусь, – пожал плечами Элжерон, изо всех сил стараясь не труситься от холода.

– Вы дрожите, – настойчиво произнесла девушка.

– Нет, что Вы, Вам кажется, – беспечно отмахнулся граф.

– Ох, это Ваше бесконечное "нет"! – Маргарет всплеснула руками и сама отправилась к балконной двери. – Я могу прохлаждаться на морозе часами, но Вы наверняка не жаждете превратиться в ледышку от упрямства! – Она распахнула дверь и зашла в замок, чем несказанно обрадовала Элжерона, отправившегося за ней следом. – В Лондоне не бывает таких холодных и снежных зим, – задумчиво потянула девушка. – А что же, жители Ваших деревень не уезжают в крупные города? Насколько я знаю, Вы расположены между Абердином и Данди. Не тянет их туда, испытывать наступающие волны индустриализма? В Лондоне во всех сдаваемых квартирах живут по нескольку семей, ищущих лучшей жизни.

– Лучшей жизни? В дыре вроде Лондона? – усмехнулся Элжерон. – Жителям моих деревень нет смысла покидать свои дома, в которых прожило не одно поколение. У них есть здесь все, что им нужно. Я помогаю им выращивать богатые урожаи ячменя и овса, льна и хлопка. К тому же, у нас разводят овец и продают их шерсть. Я забочусь о жителях, ведь от их благосостояния зависит и мое. Работы у меня не меньше, нежели у них. Мы окружены морем с трех сторон, и холодные ветра нагоняют летом много туч, отчего урожаи могли бы быть совершенно скудными, а о выращивании винограда и вовсе не шло бы и речи. Однако, совместными усилиями, мы процветаем: и они, и я. К тому же, мы находимся примерно на равном расстоянии от городов, что Вы упоминали, так что жители легко успевают обернуться с продажи своих товаров за один день из обоих направлений, принося домой намного большую выручку, чем те недалекие глупцы, которые решили променять настоящий труд на якобы легкий заработок в угоду индустриализации. И что же они предполагают делать дальше, коли все покинут деревни и станут уборщиками, слугами и грузчиками в портах, не в силах получить место на заводе? Люди будут хрустеть шестеренками, запивая их машинным маслом?

Элжерон выдохнул, завершив свою мысль, и повернулся к Маргарет. Она тут же уставилась в сторону от него, и граф заметил, что она скрывала под перчаткой легкую улыбку.

– Вы довольно мудрый управитель, – произнесла она, очевидно, с трудом сдерживая смех. – Однако же я не понимаю Вашей стойкой неприязни к Лондону. Вы там бывали?

– Нет.

– Тогда как же Вы можете судить об этом месте, ни разу не посетив его лично?

– Не нужно залезать с ногами в помойку, чтобы понять, что там грязно, – надменно ответил Элжерон.

– Да Вас сложно в чем-либо переубедить, – баронесса наморщила нос и фыркнула на мужчину.

– Собственные убеждения есть один из столпов личности, – отметил граф. Он подошел к двери библиотеки из темного резного дуба и отворил ее, пропуская девушку в обитель знаний, пахнущую бумагой.

– Вы рассуждаете, словно ученый муж, – съехидничала Маргарет, входя внутрь. – Какой университет Вы окончили?

– Я не заканчивал учебных заведений, – стушевался граф. – Я был на домашнем обучении.

– Как же так! – всплеснула руками девушка, поворачиваясь к своему собеседнику, и даже не обращая внимания на огромные шкафы, достающие до самого потолка, окружающие в несколько рядов круглую комнату, в центре которой стоял большой стол с лампами, и мягкими креслами рядом. – Ведь Абердинский университет в соседнем городе, и Вы сами говорили, что деревенские успевают обернуться оттуда за день. Неужто при Вашем благосостоянии Вы не получили высшего образования?

Элжерон нахмурился на эту тираду, но все же решил ответить на вопрос назойливой девушки.

– Видите вот это все? – произнес он, обведя рукой шкафы. Баронесса тихо и с восторгом охнула, наконец, обратив на них внимание. – Они полны книг со всего мира на любую тему, на многих языках. Каждая книга – это учитель. И, как и наставник, она может быть хорошей, либо же дурной; увлекательной, но в то же время бессмысленной и пустой; либо же невероятно сложной, но после прочтения которой ты становишься умнее, словно поднимаясь на следующую ступень знаний с каждой новой страницей. Мне не требуется учитель до тех пор, пока я могу вести беседу с книгами, и при этом выбирать самостоятельно, какие из них мне нужны, а не обращать внимание лишь на навязываемые мне чужим мнением, как это часто случается во время обучения.

– И Вы много прочли из того, что стоит на этих полках? – поинтересовалась Маргарет, подходя к шкафу и задумчиво касаясь корешков.

– К сожалению, сложно определить, что есть много книг, а что – мало, – уклончиво ответил граф. – В большинстве, конечно, это научная литература, многое по агрономии, иначе я не смог бы заниматься ведением своих деревень. – Заметив, что Маргарет утомленно вздохнула, очевидно, не интересуясь подобной тематикой, он добавил: – Но, должен признать, пара амурных романов среди них была. – Его слова вызвали легкий смешок и недоверчивый взгляд.

– Ах, и все-то Вы по книгам изучаете, – игриво хихикнула девушка.

Элжерон не успел ответить ей колкостью, как из прохода показалась полупрозрачная мужская фигура, одетая в темный длинный сюртук и свободные штаны. Несмотря на призрачность явившегося человека, было заметно, что он отошел в мир иной в почтительном возрасте. Призрак размеренным шагом приблизился к Элжерону и погладил привычным движением окладистую бороду.

– Юный граф! Вы вновь посетили библиотеку! – с радостью воскликнул он, но следом запнулся, с подозрением глядя на него. – Как Вы повзрослели! Время так и летит, так и летит.

– Увы, Сэмюель, это так, – усмехнулся Элжерон, не выказывая ни капли паники либо же страха, обращаясь к призраку.

– А что же Ваша матушка, в добром здоровье?

– В отличнейшем, – бодро ответил граф.

– А батюшка?

– Просто замечательно! – так же вдохновленно произнес он.

– Что ж, передайте им мои добрейшие пожелания, – вежливо сказал призрак, отвесив легкий поклон Элжерону.

– Пренепременно, – благосклонно кивнул ему граф. Внезапно лица Сэмюеля, испещренного глубокими морщинами, коснулось волнение.

– Столь странно, юный граф. Нынче середина осени, а за окном метель! Я так удивился ночью, Вы бы знали! Снова Ваш батюшка развлекается?

– Именно, – подтвердил Элжерон.

– Ох уж и странный вы народ, друиды, – проворчал старик. Он закинул руки за спину, и чинным шагом направился далее. Пройдя мимо притихшей и невероятно бледной Маргарет, он кивнул ей и вежливо произнес: – Мисс… – Девушка икнула, с шорохом вжавшись в шкаф, и не сдвинулась с места, пока призрак не удалился по своим делам.

– П-привидение, – испуганно выдавила из себя девушка, мелко дрожа в страхе.

– О, это всего лишь Сэмюель, – махнул рукой мужчина. – Смотритель библиотеки. Удивительное и крайне любопытное явление, не находите? – он сунул руки в карманы и повернулся к Маргарет.

– Я… кажется… второй раз поседела… – с трудом выговорила баронесса.

– О, не бойтесь, он совершенно безобиден.

– Как Вы можете столь беспечно говорить о призраке? – возмутилась девушка. – Это просто ужасно!

– Нет же, в самом факте существования Сэмюеля нет ничего ужасного, – безразлично пожал плечами Элжерон, протягивая даме ладонь в надежде, что ее это успокоит. Маргарет вцепилась в его руку и тут же прижалась к боку графа, нервно озираясь. Он не спеша отправился в один из проходов, где они не столкнулись бы более с призраком. – Я наблюдал за ним длительное время, и он ни разу не навредил никому из обитателей замка. Он попросту не покидает это помещение.

– Откуда он вообще взялся? Он, похоже, знает Ваших родных, но говорит о них, как о живых!

– Он умер до того, как они покинули этот мир, – снизошел до объяснений граф. – Сэмюель многие годы был нашим библиотекарем. У него не было семьи в деревне, и он попросту жил у нас. Насколько нам удалось понять, он умер около четырех утра прямо здесь, в этой комнате от разрыва сердца, но даже не понял, что произошло, посему его душа осталась в библиотеке. Память Сэмюеля словно застряла на его последнем дне. Призрак поддерживает порядок в библиотеке, но объяснить ему, что происходит в данный момент никому не удалось. Если рассказать ему, что он умер, он не верит. Предложишь выйти из комнаты – попросту откажется. Видимо, его душа привязалась к этому месту настолько сильно, что уже ничто не заставит ее покинуть библиотеку. Его присутствие и удобно, и нет. Он помнит, где стоят абсолютно все тома, но в то же время нельзя добавить ни один новый, иначе это крайне опечалит Сэмюеля, и тогда он начнет завывать до следующих четырех часов по утру, потеряв свою личность, и ничто не успокоит его, пока книга не будет убрана. Отсюда и большое количество шкафов в комнатах. Это единственное жуткое действие, которое он производит, но вреда, опять же, он не несет. Потому я каждый раз вынужден проходить через этот ритуал. Говорить, что мать здорова. Что у отца все хорошо. Что я удивительным образом подрос, ведь в последний раз он видел меня подростком. И что мы, друиды, странный народ, в шутку творящий черт знает что с погодой, – Элжерон улыбнулся Маргарет, которая слушала его, едва не раскрыв рот. – Эта сказка уже не кажется Вам столь волшебной, как Вы думали ранее?