Текст книги "Зимняя сказка (СИ)"

Автор книги: Stacey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Это было первое впечатление, и я вижу, что оно ошибочно. Я бы сказала… что Вы лис. Благородное, хитрое и довольно рациональное животное. Но никак не дикий необузданный зверь. Вы знаете, когда нужно замести следы, а когда – развернуться и показать зубы, хотя все же последнее произойдет наверно только в том случае, если Вас загнать в угол. В иной ситуации Вы вернетесь в нору, в свое самое защищенное в мире место, закроете глаза и просто будете ждать, пока беда или то, что Вас печалит, не минет. И это так грустно, ведь Вы могли делать много больше для самого себя.

– Вы сейчас пропагандируете вольнодумие, но Вы сами замечали, что делает с Вами Ваша мачеха, и как с Вами обращается? – возмутился граф.

– Я знаю, – грустно улыбнулась Маргарет. – Просто у меня нет сил. Совершенно нет сил противостоять ее поведению и доказывать, что заслуживаю иного, и не желаю безропотно ей подчиняться. Но для этого нужна энергия, а той, что у меня осталась, едва хватает на мое унылое и болезненное существование.

– Вы говорите такие вещи, что мне ужасно хочется Вас как-то приободрить и развеселить, – Элжерон взволнованно встал и отошел от баронессы, тоже уставившись в окно на мерцающий снег. – Чего бы Вы сейчас хотели? – он осекся и смущенно прокашлялся. – Что-либо такое, что выполнимо? Ведь еще многое Вам доступно. Вот сейчас, к примеру, Вы любуетесь красивыми рыбками в фонтане, окруженная зелеными цветущими растениями, что огромная редкость среди зимы. Такие оранжереи требуют больших трудов, и обычно за ними ухаживают целые группы профессионалов.

– Вы так любите хвастаться, – захихикала Маргарет. – Вы кстати знаете, что та косточка, что Вы посадили на днях, уже дала росток? Я взглянула из любопытства, и увидела три листика.

Элжерон подошел к тому месту, в которое закапывал косточку, и действительно увидел росток.

– Это ведь я посадил, – пожал он плечами. – Для меня это совершенно нормальное явление.

– Вы очень странный… – Маргарет тихо подошла к нему со спины и положила голову на плечо, вновь заставив замереть. – Но, знаете, по-хорошему странный. В Лондоне нет таких людей, как Вы.

Граф сосредоточенно смотрел в окно перед собой. Оба молчали, думая о чем-то своем, и мысли улетали куда-то далеко по зимним снежным полям, не оставляя на их поверхности ни малейшего следа. Элжерон заметил, как рядом с Маргарет на стекле появилась изморозь, будто она дышала сильным холодом, и пар, висящий в оранжерее, от него замерзал.

– Я хочу спать, – прошептала баронесса.

– Давайте я провожу Вас в спальню, – предложил Элжерон.

– Чью? – встрепенулась девушка, и насмешливо улыбнулась, увидев, как граф на нее нахмурился.

– На чердаке есть отличная самодельная спальня. Поверьте, проведя в ней хоть одну ночь, Вы получите незабываемый опыт и впечатления. Если, конечно, Вы готовы впутаться в толстую липкую паутину, и не испугаетесь, если ночью Вас придет проведать Франческа.

– Ваша паучиха вездесуща, – засмеялась Маргарет, неспешным шагом отправившись к выходу из оранжереи. – Куда я ни взгляну – кажется, что она неотрывно следит за мной. – Баронесса начала подниматься по лестнице, направляясь на свой этаж, сопровождаемая Элжероном. – Она сегодня ко мне забегала, перед тем, как Виолетта решила, что пора ложиться спать.

– Правда? Она мне не сказала, – удивился мужчина.

– Да, она спустилась с потолка, остановилась передо мной и начала издавать какие-то странные звуки… Будто скрипела, как дверь, и трещала как как… знаете звук, когда давишь жука?

– Знаю, – неодобрительно поморщился мужчина.

– Так вот, она пару минут это делала, потом помахала двумя лапами и убежала по стене.

– Она с Вами беседовала, – объяснил мужчина. Он подошел к спальне Маргарет и остановился, собираясь пожелать доброй ночи, хоть и совершенно не хотелось сейчас уходить. – Я обязательно спрошу у нее, о чем она с Вами говорила, и завтра Вам передам.

– Не беспокойтесь, это едва ли что-то важное, иначе, уверена, Ваш питомец бы с Вами поделился этим, – баронесса взволнованно замахала руками.

– Нет, меня теперь беспокоит, что она хотела о чем-то с Вами поговорить, – граф вновь нахмурился.

– Вы излишне суровы, граф, как и обычно, – Маргарет аккуратно коснулась пальцем, спрятанным под тканью перчатки, груди Элжерона. – Думаю, оставшиеся дни, что я проведу в Вашем замке, я буду изо всех сил так шутить, чтобы Вы только и делали, что регулярно заикались и смущались!

– Как пожелаете, – улыбнулся тот, расслабляясь, – жаль только, что Ваши шутки не слишком разнообразны и изощренны.

– Извращенны, Вы хотели сказать?

– Ох, увольте, Маргарет, если Вас услышит Филиппина, или Виолетта, боюсь представить, что они о нас возомнят, – граф все же рассмеялся.

– И только мы будем знать, что все это неправда и невозможно, – с грустной улыбкой произнесла девушка, возвращая графа с небес на землю.

– Доброй ночи, – произнес он, отворачиваясь. и пряча глаза. – Я проверил замок. Здесь никого нет, и все тихо. Так что можете спать спокойно. Если что – будите Виолетту, а там уже и Франческа скажет мне, если что-то произойдет. Она сейчас приглядывает за всеми комнатами.

– Спасибо за Вашу заботу, – Маргарет улыбнулась и и сделала легкий реверанс.

– Не беспокойтесь ни о чем. Просто отдыхайте, – посоветовал Элжерон.

Маргарет кивнула ему и скрылась в темноте своей спальни. Только после этого граф позволил себе также уйти в свою комнату.

– Нагулялся? – спросила его Франческа. Она сидела в своем углу, как Элжерон ее и просил.

– О чем ты говорила с Маргарет? Что ты ей рассказывала? – поинтересовался мужчина, пока раздевался перед отходом ко сну.

– Она ни слова не поняла? – с разочарованием в голосе сказала паучиха.

– К твоему счастью – нет, Мне не нравится, что ты пытаешься с ней поговорить за моей спиной. Зачем она тебе?

– Ты ревнуешь меня к ней? Или ее ко мне? – поинтересовалась паучиха, лениво перебирая ногами по своей паутине.

– Я никого ни к кому не ревную, – огрызнулся Элжерон. Он погасил светильники и бухнулся в постель. – Спи, Фру-Фру. Буди меня, если что-то произойдет в замке. Что-то более серьезное, чем упавшая с полки тарелка. И не вздумай, пока я сплю, залезть ко мне в ноги, – граф повернулся на бок и укрылся одеялом с головой.

– Хорошо, – пробормотала паучиха. – Спокойной ночи.

– Надеюсь, – вздохнул Элжерон.

Глава 17

Граф проснулся поздним утром. Чувство долгого сна и хорошего отдыха разлилось по телу приятной негой, отчего Элжерон сладко потянулся в кровати, прислушиваясь к тому, что творилось на улице. А за окном вовсю отбивала нестройную чечетку весенняя капель. Она била по подоконнику, сбегая с заснеженных крыш поближе к земле, чтобы впитаться в нее и дать силы дремлющим растениям отряхнуться от зимы и начать тянуться к солнцу. Граф вздохнул и улыбнулся себе от ощущения весны, наконец вступившей в свои права после затяжной и такой снежной холодной зимы. Сколько бы сил ни было у графа, он все же предпочитал не вмешиваться в движения природы, хоть ему и хотелось, чтобы тепло наступило поскорее.

Его медитативное расслабленное состояние было грубо нарушено истеричным стуком в дверь его спальни. Элжерон подпрыгнул в кровати, но еще больше, нежели стук, его напугал огромный черный ком, встрепенувшийся с его одеяла и прожогом метнувшийся в угол спальни под потолок.

– Франческа, черт бы тебя побрал! – воскликнул граф, вскакивая с кровати и натягивая на себя халат, чтобы открыть тому, кто продолжал барабанить в дверь.

– Ой-ей-ей, ой-ой, что же творится, хозяин, что делается! – затараторила паучиха, истерично перебирая ногами по паутине. – Все бегают, бегают, сколько людей в коридорах, что же это такое!

– Какого черта ты опять спала у меня в ногах! – граф отпер и распахнул дверь. В коридоре его ждала Алиса. На Элжерона нахлынула волна тревоги и нервозности, исходящие от нее.

– Что происходит? – спросил он, увидя, как у горничной дрожат руки.

– Юная мисс… мисс Кинсрайт… – ее голос надломился, и она шмыгнула носом, – она совсем плоха, сэр.

– Что?! – Элжерон оттеснил ее с прохода и выскочил в коридор. Граф поднял голову и раскрыл рот от удивления. Под весь потолок был затянут какой-то черной субстанцией, колышущейся, словно густой дым, но никуда не движущейся. – Что это такое?! – он указал пальцем вверх, и Алиса подняла голову.

– Что? Там паутина, мистер МакЛавингтон, – растерянно ответила горничная. – Вы же сами просили ее не убирать.

– Паутина?! – опешил Элжерон. – Ты не видишь?! Не видишь это?! – он вновь ткнул пальцем в потолок.

– Я… не знаю… – Алиса замотала головой.

– Ладно… это не так важно. Я сейчас должен быть у Маргарет, – он ворвался в ее спальню, с ужасом наблюдая скопление этой черной субстанции под потолком, стекающую по стенам и едва не достающую до пола.

– Граф… – донесся до него тихий голос Виолетты. Элжерон проигнорировал ее и ринулся к кровати, возле которой стоял маленький столик с чаном с водой… и окровавленными бинтами, лежащими на краю.

– Маргарет? – ошеломленно выдохнул Элжерон, не готовый к увиденному. Услышав его голос, она слабо зашевелилась и попробовала поднести ладони к лицу, скрывая кровавые раны, выглядящие так, словно кожа начала слезать со всего ее тела разом. Будто она… таяла. Даже ее белоснежные волосы, слипшиеся от сукровицы, клочьями лежали на подушке рядом с ее головой.

– Не смотрите… – едва слышно простонала она. Элжерон оглянулся на целую толпу прислуги, набившуюся в эту несчастную спальню для гостей.

– Прочь! – рявкнул Элжерон на них. – Вон, вон, все пошли вон! – заорал он, увидев, что те даже не шелохнулись сперва, остолбенело пялясь на больную. Первой пришла в себя Алиса и, забормотав извинения, начала выталкивать всех в коридор. Граф обернулся к Виолетте, в растерянности стоящей у противоположной стороны кровати. – Уйдите, – едва сдержав голос произнес он. Компаньонка, округлив глаза, медленно ему кивнула и, как обычно, высоко подняв подбородок, прошагала наружу, не забыв притворить за собой дверь.

Едва лишняя челядь покинула комнату, Элжерон бросился к окну. Он распахнул ставни, впустив в комнату прохладный воздух, наполненный новыми запахами весны и мелкими каплями тающего снега. После этого он поспешил обратно к постели и опустился перед ней на колени.

– Маргарет… – дрогнувшим голосом произнес он. – Маргарет, что случилось? Что же это? – он провел ладонью над рукой девушки, пытаясь заживить ее кровоточащие язвы, но ровным счетом ничего не получилось, отчего граф впал в крайнюю степень отчаяния.

– Простите, что я… вот так… – тихо произнесла баронесса, едва шевеля потрескавшимися окровавленными губами. – Похоже… время.

– Нет, нет, не говорите таких глупостей! – взвился Элжерон. – Какое еще время?

– Скажите… Я бы хотела спросить…

– Да, конечно, что? – засуетился граф.

– Когда я умру… можно мне остаться призраком в Вашем прекрасном замке? – губ Маргарет коснулась едва различимая улыбка.

– Ох, что же Вы, баронесса, – вымучил из себя улыбку в ответ мужчина. – Во-первых, умирать в гостях ужасно неприлично. А во-вторых, оставаться призраком и блуждать вечно по пустым коридорам замка, завывая и пугая прислугу – и вовсе вопиющее решение.

– Обещаю не очень громко завывать…. – выдохнула Маргарет. – Вы говорили… о враче из города. Я думаю, стоит позвать его. Чтобы снять с Вас это бремя. И знаете… не злитесь… но и отца Андреса. Прошу, Элжерон. Позовите его…

– Я… Маргарет… – слова застряли в горле, и граф подскочил с пола. – Мне нужно отлучиться. Я скоро вернусь. Отдыхайте, я сейчас верну прислугу, только ту, что будет Вам помогать, а не нагнетать атмосферу. Прошу, поберегите силы, – напоследок сказал он, и тут же вышел в коридор. От двери врассыпную бросились люди.

– Какие будут указания, сэр? – спросила Алиса. Элжерон опустил на нее испуганный взгляд, почувствовав, что она взяла его за руку, пытаясь остановить его дрожь. – Сэр… послать за священником?..

– Нет! – выкрикнул граф. – Никакого священника! Никакого фельдшера! Никакого врача! Не беспокойте меня сейчас! – он сбросил с себя ее руку и бросился в свою спальню, закрывшись изнутри. Граф уселся на пол, вжавшись спиной в угол комнаты, за прикроватной тумбой, в самом темном и тихом углу, и закрыл лицо ладонями. Его всего трясло, он не мог остановиться с прийти в себя от увиденного. На рукаве халата он заметил темное пятно крови, и начал остервенело его тереть, словно это как-то могло помочь.

Маргарет умирала. Умирала в его замке, на его глазах. Это не могло быть правдой. Наверняка это был тот дух, весь коридор, вся комната были укутаны странной темнотой, которую не видели остальные. И те силы были больше и мощнее, чем у Элжерона.

Рядом с ним опустилась на пол Франческа. Она осторожно потрогала его халат, привлекая внимание.

– Она совсем заболела? – бесхитростно спросила паучиха.

– Она умирает, – севшим голосом ответил Элжерон. – Я не могу ничего сделать. Я – не могу…

– Ты знаешь, кто может, – сказала Франческа.

– Как я хочу, чтобы это все закончилось, – чуть не всхлипнул граф, пряча голову в руках. – Я ничего не могу, я беспомощен. Я не хочу этого, всей этой ответственности… Отец бросил на меня дела двух деревень, не дав никаких напутствий. Я просто обязан был работать ради благополучия других, невзирая на собственное состояние. Следом явилась она, теперь я должен что-то сделать, но я не знаю, это не моя ответственность, я ее не могу выдержать и принять! Она еще и приволокла с собой какую-то дрянь, ты видела? Видела, во что превратился коридор?! Ох нет, конечно, не видела, Фру-Фру, это что-то, что вижу только я… – Элжерон вновь спрятал лицо в ладонях, словно этот жест помог бы ему скрыться от всех тех бед, что свалились разом на него и на его замок.

Паучиха несколько мгновений постояла возле него молча и, наконец, изрекла уверенным тоном:

– Пора.

– Нет… Нет, нет, я не могу, Фру-Фру, ты же знаешь.

– Пришло время, – настойчиво повторила она.

– Но…

– Если ты не переступишь через свою гордость и не согласишься с тем, что есть тот, кто может тебе помочь, то у Сэмюеля с часу на час появится подружка. И, заметь, у Сэмюеля. Не у тебя.

– Фру-Фру, – простонал Элжерон, бросившись к паучихе и крепко прижимая ее к себе, запуская пальцы в черную густую шерсть. – Фру-Фру, папа бы не простил меня за это.

– Это не связано с ним, ты сам знаешь.

– Да, ты права. Как же я рад, что у меня есть ты, мой драгоценный уравновешенный и спокойный паучок. Твои слова так быстро приводят в чувства. Ты всегда знаешь, как до меня достучаться.

Элжерон еще пару минут посидел, сжимая в объятиях своего питомца, затем поднялся на ноги и потер лицо ладонями, заставляя себя взбодриться и прояснить разум. Он сбросил халат и наспех натянул вчерашние брюки и рубашку, после чего вышел в коридор. Там оказалась Сесили, стоящая в растерянности под дверью баронессы.

– Где Томас? – спросил ее граф.

– Конюх? – вздрогнула девушка. Похоже, абсолютно все жители замка сейчас были в состоянии огромного нервного напряжения. – Я думаю, конюх в конюшне, – глупо ответила она. – Я его не видела сегодня, вряд ли он где-то здесь, с остальной прислугой.

Элжерон ничего не ответил ей, бросившись к лестнице. Он только заметил, что Франческа побежала по потолку за ним, видимо, только для поддержки. Граф вскочил на полированные перила и съехал на три этажа вниз, до самого конца, едва не упав на каменный пол огромного холла. Франческа бросилась ему под ноги, позволив опереться на себя и не дав упасть.

– Останься в замке, – бросил Элжерон, хватаясь на дверную ручку. Он рванул на ее на себя, и в его лицо ударил еще не прогревшийся весенний ветер. – Я постараюсь как можно быстрее вернуться. Я должен успеть.

Конюх обнаружился возле конюшни. Он неспешно чистил какой-то инвентарь и, казалось, его совершенно не заботила суматоха, царящая в замке. Еще не добежав, граф окликнул его:

– Томас, седлай Тиберия, немедленно!

Конюх в задумчивости оперся о вилы, которые держал в одной руке и поднял на Элжерона уставший подслеповатый взгляд.

– Его? Вы уверены?

– Я сказал немедленно! – рявкнул на него граф, отчего конюх тут же замельтешил, откуда-то найдя в себе расторопность, и бросился выполнять его требование. Уже через несколько минут он и его ученик Вебстер вдвоем с трудом вывели ретивого вороного коня из стойла. Элжерон тут же перехватил поводья.

– А теперь – отойдите, – он махнул на прислугу рукой, и те отшатнулись, выпуская животное. – Лучше вообще уйдите, чтобы я вас не видел!

Томас взял под локоть паренька и потащил его за собой в сторону замка. Граф же потянул поводья вниз, силой заставив коня опустить голову, и положил на нее ладонь, прижавшись лбом. – Послушай меня, Тиберий, – тихо произнес он, глядя в ярко-желтые, янтарные глаза. Конь громко фыркнул, словно зарычал на него, гневно попытавшись махнуть головой. – Нет, подожди, выслушай, – настойчиво повторил граф, крепко держа поводья. – Ты мне сейчас нужен. Очень нужен. Ты самый сильный жеребец из всего стойла, из всех моих владений, даже двух близлежащих городов. Одна поездка. До места и назад, домой, хорошо? Больше мне от тебя ничего не требуется. Просто отвези меня туда так быстро, как сможешь, и верни обратно. И я снова не буду тебя тревожить.

Тиберий на мгновение замер, будто в задумчивости. Он ударил несколько раз копытом о землю, пофыркивая, но уже не вырывая из хватки своего владельца поводья. Еще раз переступил с ноги на ногу – и закивал Элжерону.

– Спасибо, – выдохнул тот.

Он похлопал коня по боку, и тот повернулся к нему, позволяя одним махом на себя взобраться.

– Но, вперед! – выкрикнул граф, щелкнув поводьями, не решаясь бить столь ретивое животное каблуками по ребрам, тем более он не успел надеть одежду для верховой езды, и у него не было шпор.

Тиберий встал на дыбы, с недовольством огласив округу своим ржанием, и во всю прыть припустил в сторону леса, стоящего севернее замка. Он скакал через дикую его часть, куда Элжерон запрещал заглядывать всем жителями деревень. Здесь не было ни единой человеческой тропы или признака людской деятельности. Лишь по природным ориентирам граф мог понять, куда ему нужно ехать. Тиберий играючи перескакивал неглубокие овраги, скрытые под остатками мокрого снега, что только начал таять, и ловко огибал любое препятствие, не требуя указаний своего наездника. Едва граф заприметил требуемый ему ориентир, он натянул поводья, и Тиберий с хрипом остановился. Он загарцевал на месте, недовольный тем, что после долгожданной скачки был вынужден остановиться. Элжерон спрыгнул с него, на мгновение увязнув в мокром снегу, и хлопнул животное по боку.

– Подожди меня здесь. Не уходи далеко, Тиберий, ты мне понадобишься для поездки обратно.

Конь закивал ему, будто соглашаясь с просьбой, и в задумчивости сделал несколько шагов в сторону, принюхиваясь к чужим и незнакомым ему запахам дикого леса.

Элжерон зашагал дальше, мимо многовековых огромных деревьев, чьи корни выступали из-под снега, словно черные пальцы, тянущиеся на волю из земли. У одного из дубов, потерявших на зиму всю листву, граф подошел к едва заметной пещере, спрятавшейся под его корнями. Мужчина с трудом протиснулся в узкий проход, перепачкавшись в грязи с ног до головы.

В пещере царил полумрак. Граф пригнулся и прошел под низким сводом вперед, туда, где брезжил свет. В конце прохода была небольшая дверь. Пройдя сквозь нее, Элжерон попал в тепло лесного жилища. Граф прикрыл за собой дверь и распрямился, оглядывая комнату. Здесь все было так же, как он и помнил. Невысокий деревянный потолок и стены, увешанные пучками сушеных трав, из-за которых воздух имел терпкий запах. Несколько светильников у стен, создающие мерцающие блики. Скудная самодельная мебель. Элжерон подошел к приземистому креслу, на ходу отряхивая рубашку от грязи и приглаживая волосы. Внезапно он стукнулся обо что-то головой – и отпрянул, с ужасом увидев, что зацепил человеческий череп, свисающий с потолка и украшенный снизу перьями и яркими деревянным бусинами. Элжерон опасливо обошел его и, дойдя до очага, над которым висел бурлящий котелок с какой-то стряпней, сел в скрипучее старое кресло с подлокотниками, сплетенными из лозы. Он сцепил перед собой пальцы и принялся ждать, пока владелец жилища не появится, зная, что на это не уйдет много времени, учитывая наличие готовящейся еды.

– У меня гости? – донесся женский голос из соседней комнаты, отделенной длинным полотном из деревянных бусин. Их откинули в сторону изящным легким движением, и в комнату вошла босоногая высокая девушка. Ее черные волосы были сплетены во множество тонких кос до пояса, обитающих подобно змеям ее тело, скрытое под свободной тканью, обхваченной жгутом над грудью и на талии, и что свисала ниже двумя свободными полотнами, не прикрывающими бедра и демонстрирующими матовую кожу, покрытую крупной коричневой чешуей примерно до колен.

– Элжи! – воскликнула девушка, облокачиваясь о каменный очаг и выставляя обнаженное бедро. – Сколько лет я тебя не видела! Пять?

– Шесть, – буркнул граф, отводя взгляд и уставляясь им в противоположную стену.

– Да, да, именно так, мой мальчик, – улыбнулась владелица лесного жилища. – Я уже и не ожидала, что ты придешь ко мне вновь. Что-то случилось?

– Ты прекрасно знаешь, что случилось, Ариадна, – огрызнулся мужчина. – Я бы ни за что на свете не пришел к тебе, не будь в том острой нужды!

– О, конечно, мой милый. Ты так хорошо справляешься со всем сам в последнее время, – девушка демонстративно вздохнула и начала рассматривать длинные острые ногти на руке. – Ты все так же, как и твой отец, продолжаешь играться с природой.

– Я не играю, – попытался возразить Элжерон.

– Ш! – громко шикнула на него Ариадна. – Только за последний год мой дом затопило три раза. И один раз пересох ручей, из которого я беру воду для своих нужд. А он самый близкий от моего жилища. Мне приходилось несколько дней ходить до другого, который за пределами моих владений. Ты, разнеженный мальчишка, даже не представляешь, каково это, таскать на себе каждый день по два ведра воды несколько раз!

– Мне жаль, – холодно процедил сквозь зубы граф, не чувствуя ни капли раскаяния.

– Ох, кому ты врешь? – усмехнулась девушка. – Будто я не знаю тебя и твою высокомерную породу.

– Ариадна, у меня нет времени, – все же сказал Элжерон. – Если ты хочешь, я готов обсудить с тобой эти вопросы позже. Найти решение и урегулировать твои проблемы. Я о них не знал.

– Конечно, не знал, ведь ты не приходил сюда шесть лет, – его собеседница беспечно пожала плечами. – Ах, куда же подевался тот беспечный рыжий мальчонка, который вопреки запретам отца каждый день регулярно прибегал ко мне и хвастался новыми достижениями. Помнишь, как ты вырастил у моего дома целую клумбу на совершенно голой земле? А как плел для меня венки из диких лесных цветов? Ах, Элжи, как же ты изменился…

– Зато ты с тех пор ничуть не изменилась, – обронил граф.

– Наш вид живет дольше вашего.

– Вечность, по сравнению с нашим. Но у меня сейчас нет этой вечности продолжать бесконечную беседу и предаваться воспоминаниям. Мне нужна твоя помощь, Ариадна, – сказал Элжерон, скривившись от собственных слов. Придя сюда, он переступил через себя, нарушил слово, данное самому себе много лет назад. Но иного выхода у него не было.

– Я знаю, с чем ты пришел. Девушка, приехавшая на днях в твой замок, как у вас говаривают, готова с минуты на минуту отдать душу богу, так? – Ариадна прошла мимо Элжерона. Чешуя на ее бедрах блеснула в тусклом свете, показав графу, что она заканчивалась где-то на талии, редея и гармонично перетекая в кожу. Девушка остановилась возле своего жуткого костяного украшения и легонько его толкнула, заставив закачаться. Череп издал глухой стук, словно внутри него тоже были шарики.

– Да. Я не знаю, как ее спасти. Ты. Знаешь? – Элжерон поджал губы, уставившись на свою собеседницу.

– Ты давным-давно отказался от знаний, которыми я обладаю, – Ариадна улыбнулась ему. – Но, похоже, эта девушка настолько важна для тебя, что ты наконец-то решился обратиться за помощью?

– Ты знаешь или нет? – раздраженно переспросил Элжерон.

– Драконы все знают, – загадочно улыбнулась Ариадна. – Тебе повезло, что мы знакомы, и я не убью тебя за такую дерзость – явиться ко мне в дом без приглашения. Но за то, что мы знакомы, я потребую с тебя плату за мои знания.

– Чего ты хочешь? Помнится, ты требовала увеличения своей территории. Говорила, что тебе мало северной части леса. Хочешь – я отдам тебе и восточную. До того самого крупного ручья. Запрещу деревенским туда ходить, рыбачить и охотится. Будешь там всем заправлять.

– Я рада что ты остался сообразительным мальчиком, и не додумался предлагать мне материальные блага. Но территория – это уже не то, что меня интересует.

– И чего же ты хочешь?

– Ты очень удивишься, – рассмеялась девушка. Она взяла череп в ладонь и повернула его лицом к себе, будто вела беседу именно с ним, а не с Элжерон. – Ты слышал о том, что в Шотландии не осталось драконов?

– Не слышал, я не общаюсь с подобными мне или тебе.

– Что ж, теперь слышал. И я давно не получала вестей от своих из других уголков. Я не знаю, в чем дело. Но мне очень кажется, что я одна из последних драконов. Я чувствую это. И даже если где-то кто-то и остался – они очень далеко от меня, и я вряд ли когда-либо встречусь с ними.

– Тебе что, стало одиноко? – изумился граф. – Ты хочешь жить ближе к людям?

– Нет, Элжи, я не страдаю от одиночества. Как и ты. Но мне грустно. Очень печально оттого, что более нет таких, как я. Я еще молода по меркам моего народа. Я решила, что хочу потомство. Двое, трое… четверо? Сколько получится. Хочу возродить род драконов.

Элжерон скрипнул зубами.

– Мой отец мечтал вас истребить.

– Преуспел только на моем отце, – напомнила ему Ариадна. – Но времена меняются. И вот мы, наследники непримиримых врагов, ведем милую светскую беседу, не пытаясь вцепиться друг другу в глотки.

– Ладно. Хорошо, – Элжерон со вздохом откинулся в кресле и потер переносицу. – Хочешь потомство – развлекайся. Только держи их в узде. Ты должна понимать, что если твои детеныши станут угрозой для моих деревень и их жителей, я буду вынужден принять меры. В лучшем случае я изгоню вас в горы, где вы будете перебиваться жалкими крохами, которые время от времени будете добывать. Не сравнить с тем обилием, что есть в моих лесах.

– Это очень мило с твоей стороны, – Ариадна состроила невинную гримасу, – но тут есть еще одна проблемка. Партнер.

– Ты что предлагаешь мне тебе еще и жениха искать? Сама кого-то выберешь. Так и быть, если схватишь кого-нибудь из деревни – я закрою на это глаза. Постарайся только забрать кого-то без семьи и по возможности вернуть живым.

– Видишь ли, – девушка тяжко вздохнула, – во-первых, я не стану никого возвращать живым. А во-вторых – мне не подходят люди. Узнаешь? – она повернула череп лицом к Элжерону. Тот внимательно на него посмотрел – и ему действительно показалось, будто он его узнает. Кривые редкие зубы выглядели как-то уж слишком знакомо. – Да, это бородач, сбежавший из твоего замка. Я перехватила его в жуткую метель посреди леса, ночью.

– Охранник… – пораженно выдохнул граф.

– Понятия не имею, кем он был, но все, на что он в результате сгодился – это суп. – Ариадна оттолкнула от себя череп, вновь заставив его чем-то застучать внутри, и подошла к очагу. – Кстати, ты не голоден?

Элжерон внезапно почувствовал подступающий к горлу ком, и аромат, разносившийся по комнате, уже больше не казался ему таким аппетитным.

– Нет, – выдавил он из себя.

– Как знаешь, – девушка перемешала свое варево в котле и осторожно, чтобы не обжечься, отхлебнула его из деревянной ложки, после чего отодвинула котел из пламени. – Так вот. Мне не подходят люди. А драконов в окрестности нет. Единственный, кто есть – это ты.

– Я?! – Элжерон, похоже, выкрикнул это с таким изумлением, что его собеседница рассмеялась.

– Я же сказала, что удивишься. В общем, мне нужен тот, кто связан с магией. В ком она течет, как и во мне. Тогда я смогу иметь потомство. Люди пусты и бесполезны, а ты – мой очевидный шанс. Кроме самого потомства мне от тебя ничего не нужно. Ни твой замок, ни твои земли. Я получу, что хочу – и можешь быть свободен. Никакого участия в воспитании и выращивании. Я и сама справлюсь. Даже не расскажу им, кто их отец и как они появились на свет.

Граф с мгновение оторопело пялился на девушку, изогнувшую губы в издевательской ухмылке.

– Ты что хочешь сделать из меня… какого-то быка-осеменителя? Это возмутительно! Аморально и неэтично! – пролепетал он.

– Ну, как есть, – пожала та плечами. – Это природа, ничего более.

– Не зря отец говорил, что драконы – просто животные, скрывающиеся под людской личиной, – процедил сквозь зубы Элжерон.

– И чем же наша животная природа отличается от вашей, м? Твоя самочка, между прочим, вот-вот испустит дух, пока ты читаешь мне морали и нотации, – напомнила Ариадна.

Граф тихо выругался про себя.

– Твои знания и ее спасение в обмен… на меня? – уточнил он.

– Да, все именно так. Как спасешь ее – я тебя заберу. Проживешь со мной год. Этого мне будет довольно.

– Год?! Я не могу исчезнуть из замка на год, а как же поля, сады, жители, урожай, весенний паводок!..

– Или мои условия – или иди подыскивай самое красивое дерево в лесу для последнего дома твоей девчонки, – Ариадна внезапно сузила глаза, и Элжерону показалось в свете изменчивого пламени очага, что они горят магическим огнем.

– Год… Черт бы тебя побрал… – простонал граф. – Это просто вопиюще…

Он оперся обоими локтями о подлокотники и спрятал лицо в ладони, думая. Год его жизни в обмен на полноценную здоровую жизнь Маргарет. И его полное отсутствие в ней. Пока она будет радоваться своему спасению в Лондоне – он будет в унизительном рабстве в лесу, в жилище дракона, исполнять все, что ему велят, как бы ему это ни претило. Продать свою душу и чувство гордости, чтобы купить счастливую жизнь для кого-то, кто так отчаянно на него надеялся, и чьих надежд он не смог оправдать самостоятельно. И с кем он никогда не сможет быть. Этот год его сломит, растопчет, уничтожит морально и физически. Маргарет будет спасена… но его собственное бедственное положение растянется далеко не на один год. Как бы ему ни захотелось, он не смог бы игнорировать факт наличия своих собственных отпрысков где-то в глуши, в диком лесу. Он попадет в рабство до конца своих дней, и помыкать им будут при любой малейшей возможности. Это был сознательный и добровольный обмен его собственной жизни, превращение ее в ад, на жизнь Маргарет.