Текст книги "Зимняя сказка (СИ)"

Автор книги: Stacey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Глава 1

В камине тихо потрескивало пламя, цепляясь за сухие поленья и разгоняя своим уютным теплом метель, томно подвывающую за окном, что грозилась через несколько часов превратиться в свирепую бурю. В широком кресле, обитом коричневым бархатом, сидел молодой мужчина, и увлеченно делал записи в дневнике, сверяясь с несколькими книгами, лежащими перед ним. Тусклого вечернего света, едва пробивающегося сквозь витражное окно, уже было недостаточно для чтения, и он зажег стоящую на столе газовую лампу с бордовым абажуром, украшенным витиеватой вышивкой и бахромой. Мужчина поплотнее завернулся в теплый коричневый домашний халат с широкими полами, накинул на плечи клетчатый плед и выбрал очередную книгу для помощи себе в работе.

В углу, в тени, показалось большое существо черного цвета. Медленно приблизившись к свету, льющемуся из камина, оно вытянуло к нему длинные паучьи лапы, и так и замерло, уставившись восемью блестящими глазами-бусинками в мужчину, словно гипнотизируя его затылок и размышляя над тем, в какой момент было бы лучше на него спрыгнуть с потолка и затащить в свою сеть в ледяные глубины огромного замка, возвышающегося на холме над заснеженными серебристыми полями.

Казалось, для этих двоих, находящихся в просторном кабинете, остановилось время, объятое снегом улицы, все сильнее сыплющимся с неба и окутывающим замок со всеми его обитателями. Внезапно паук встрепенулся и начал разворачивать длинные тонкие лапы под потолок, на котором едва заметно поблескивал слой паутины. Коснувшись нескольких нитей, словно проверяя, не попался ли кто, наконец, в искусно расставленную ловушку, паук не спеша спустился по стене из своего угла ближе к мужчине.

– Хозяин… – противным скрипучим голосом позвало существо. Его речь была крайне неразборчивой, и лишь тот, кто взрастил и воспитал его, был в состоянии разобрать слова этого огромного полутораметрового паука. Но мужчина, казалось, не услышал его. Он перевернул страницу книги и увлеченно открыл еще одну, погружаясь все глубже в чтение.

– Кто-то едет, – произнес паук, подбираясь к мужчине ближе. Тот не отреагировал, продолжая делать записи в своем дневнике. – Элжерон, я говорю, кто-то едет! – настойчиво повторило существо и коснулось длинной черной ногой плеча своего владельца. Мужчина вздрогнул и вскинулся, словно приходя в себя.

– Проклятье, Франческа, я просил тебя не подкрадываться ко мне, когда я работаю! – Он протянул руку и рассеянно почесал паучиху под лапами, чем заставил ее довольно заурчать. – О чем ты говорила? Что-то случилось?

– Кто-то едет, – повторила Франческа, вытягивая вперед две ноги, давая Элжерону возможность удобнее ее чесать.

– Как странно… – пробормотал тот, прислушиваясь к погоде на улице. – Начинается сильная метель. Кому я мог понадобиться сейчас из деревень?

– Это не деревенские. Кто-то чужой. По моей паутине протоптались четыре лошади и проехался груженый экипаж. Они только что пересекли главные южные ворота замка, и минут через пять-десять будут здесь.

– Посетители? – изумился Элжерон, поднимаясь с кресла. – Я не получал никаких писем.

Мужчина сосредоточенно поспешил прочь из своего кабинета в коридор и направился в гардеробную, расположенную на этом же этаже. Бросив взгляд на один из отполированных доспехов, украшающих проход, словно неусыпный вечный страж, он вновь обратился к паучихе: – А ты в последнее время не зажевывала никакие бумаги?

– Нет, хозяин, конечно, нет! – возмутилась Франческа с потолка. Она перемещалась совершенно неслышно, но Элжерон всегда знал, где она находилась, и мог призвать ее к себе из любой точки замка.

– Точно? – он вскинул голову и рассерженно нахмурился. – Подумай хорошенько, Франческа! Не припоминаешь вкус чернил за последние пару-тройку дней?

Он дошел до гардеробной и дернул на себя дверь, на ходу зажигая газовые лампы. Элжерон сбросил с себя халат на цветастую ширму и углубился в шкаф, начав надевать строгий темно-серый костюм-тройку с белоснежной накрахмаленной рубашкой.

– Я точно не ела никакие бумаги, – пробухтела Франческа, забираясь в гардеробную через один из проходов в стенах и под потолком, которые знала только она.

– Похоже, что-то ты таки съела, и попросту не хочешь мне признаваться. Да, Фру-Фру? – Элжерон повернулся к паучихе, испуганно замершей перед ним и подобравшей под себя все ноги.

– Я съела голубя, – тоненько скрипнула она. – Птица попала в мою сеть! Что мне оставалось?

– Фру-Фру, ну что с тобой делать… – утомленно вздохнул мужчина, застегивая пуговицы на манжетах и набрасывая на себя жилет. – Зачем ты расставляешь сети на окнах? Тебя что, не кормят?

– Кормят, – буркнула паучиха, виновато шевеля хелицерами.

– Или, может, в лесах вокруг замка кончилась дичь, и тебе не на кого охотиться?

– На улице очень холодно!

– Ох, Франческа… – Мужчина надел пиджак и задумчиво осмотрел огромный выбор шейных платков и галстуков, размышляя, требует ли этикет надеть этот элемент одежды для встречи неожиданных гостей, или это не обязательно. – Пожалуй, я готов спуститься, – кивнул он себе, так ничего и не выбрав.

Элжерон бросил на себя в зеркало последний взгляд, пригладив чуть растрепавшиеся медные волосы, уложенные на боковой пробор, и вышел из гардеробной. Он быстрым шагом направился к центральной винтовой лестнице, что привела бы его на первый этаж к главному входу.

– Конюх Томас уже занимается лошадьми, – доложила следующая за ним Франческа.

– Хорошо, – кивнул Элжерон. Прислуга всегда действовала так же быстро, как и его питомец, словно у них тоже была своя собственная паутина, натянутая по всем уголкам замка, и едва кто-то ее касался, как люди были готовы броситься на исполнение работы на опережение.

– Горничные Алиса и Нора тоже внизу, – добавила паучиха.

– Прекрасно… – вздохнул мужчина. Для полноты картины не хватало лишь его самого, хозяина замка.

Дойдя до лестницы, Элжерон сел на ее идеально отполированные до блеска деревянные перила, и быстро съехал по спирали на два этажа под тихий шорох лап Франчески, преданно следующей за ним по ступеням, и спрыгнул, не доехав лишь немного до конца лестницы, чтобы предстать перед гостями в наиболее благочестивом виде. Одернув полы пиджака и поправив напоследок воротник рубашки, он повернулся к паучихе:

– Франческа, прогуляйся, на всякий случай, по потолку, чтобы сразу же не пугать гостей.

– Хорошо, – обиженно проскрипело существо, тут же перебираясь по стене на потолок и убегая по нему дальше в просторный и высокий холл. Вздохнув, успокаивая внезапно заволновавшееся сердце, Элжерон ступил на последний прямой пролет лестницы, ведущий к главной двери замка.

Внизу царила суета. Мужчина сразу же расслышал несколько женских голосов и знакомый тяжелый кашель конюха. Видимо, он отдал работу с лошадьми своему ученику, сам же решив помочь горничным.

– Где же ваш хозяин?! – донесся до Элжерона визгливый женский голос, и мужчина поспешил спуститься в холл. Нора и Алиса, заслышав его шаги, тут же оглянулись, и на их лицах отразилось облегчение.

– Я хозяин, чем могу помочь? – зычно произнес он, переключая внимание двух гостей на себя.

– Фух, ну и погодка на улице, скажу я Вам, – фыркнула полноватая женщина в годах, стряхивая с себя снег на каменную плитку прихожей холла. Нора, девушка с непримечательной деревенской внешностью, одетая в бежевое платье, как и вся женская половина прислуги, тут же помогла ей снять с себя тяжелую черную шубу до пола, и Элжерон увидел, что на той было дорожное платье темно-красного цвета с невероятным количеством рюшей как на рукавах, так и на самой юбке. Женщина вскинула на него глаза и наспех несколько раз скользнула по нему оценочным взглядом, после чего заговорила пренебрежительным тоном: – Так это значит и есть тот самый шаман-шарлатан, про которого Маргарет уже все уши мне прожужжала?

Хозяин замка на мгновение опешил. Сколько бы люди ни выказывали неверие в его силы и способности, он каждый раз злился, не в состоянии принять ограниченность многих по сравнению с его собственным открытым разумом, но он тут же взял себя в руки и ответил настолько почтительно, насколько позволял внезапно пробудившийся гнев:

– С Вашего позволения, я не шаман, а, скорее, друид, если данное слово Вам знакомо. Я не общаюсь с духами, но обращаюсь лишь к силам природы, и использую свои умения во благо тех, кому это необходимо.

– Ах, одного дуба желуди, – махнула рукой женщина. Она повернулась к еще одной гостье, которая стояла обособленно, потупившись в пол и сцепив перед собой руки. – Что встала там, словно лампа, не светишь же вроде! Раздевайся давай! – приказным тоном обратилась она к той девушке, одетой в длинное темно-серое пальто по фигуре.

Элжерон решил для себя, что с него хватит общества этой странной гостьи, которая успела испортить ему настроение за несколько мгновений своего присутствия в его замке, и, вздохнув, нахмурился:

– Не хочу показаться грубым, но я хозяин этого замка, и имею полное право вышвырнуть отсюда любого посетителя, будь он мужчина или же женщина, если их общество мне крайне неприятно.

Женщина тут же повернулась к нему, бросив раздевать девушку, одновременно отталкивая от нее услужливую горничную, и округлила глаза:

– О, а чем же мы вызвали Ваше негодование, ежели мы здесь всего несколько минут?

Элжерон вздохнул вновь, и отвел взгляд, уставившись на лужи на полу, растекшиеся от принесенного гостями снега. Он не имел понятия, как разрешить сложившуюся ситуацию. Эта женщина, похоже, обладала огромным опытом выводить людей из себя, сразу же за этим прикидываясь невинной овечкой и выставляя виноватым того, кто отреагировал на ее выпады. Элжерону отчаянно захотелось исчезнуть из этого помещения и вернуться обратно в кабинет, где его ждали тишина, уединение, его любимые книги и уютное потрескивание камина. Рядом с мужчиной тихо скрипнули лапы Франчески, спустившейся на паутине к нему с потолка.

– И кто эти гости? Они же не из деревни? – поинтересовалась она, потянувшись к новоприбывшим.

Едва женщина завидела огромное сплошь черное существо, как огласила залы и коридоры замка оглушительным визгом, таким, что витражи, казалось, задрожали даже в оранжерее, расположенной в северном крыле строения. Франческа осела на задние ноги и испуганно подняла передние. Элжерон невольно поморщился от этого крика, отметив, однако, что девушка даже не вздрогнула. Следом за этим женщина внезапно театрально взмахнула рукой и рухнула прямо на руки конюха. Тот натужно ухнул, и с трудом успел подхватить ее, томно упавшую в обморок. Хозяин замка вытянул шею, прислушиваясь к женщине, и, едва разобрал, что сознание было при ней, произнес:

– Хоть я и друид, чувства всех живых существ мне доступны в различной мере. И я могу с уверенностью заявить, что Вы не в обмороке, – отметил он. Женщина тут же поднялась и на повышенных тонах приказала:

– Немедленно уберите эту уродливую тварь! Она наверняка только и ждет момента, чтобы сожрать меня с потрохами!

Элжерон поднял руку и успокаивающе погладил дрожащие хелицеры Франчески.

– Она сейчас боится Вас намного больше, чем Вы ее, – отметил он, пряча раздражение за маской безразличия. Он повернулся к существу, опустившемуся на все лапы, и тихо произнес, обращаясь к нему: – Подожди меня в моей спальне. Ты же знаешь, что пугаешь людей своим появлением…

– Сама она тварь… – обиженно пробормотала паучиха.

– Не отрицаю, – усмехнулся мужчина, зная, что никто не поймет так просто, что произнес его питомец с неразборчивой речью. Он хлопнул Франческу по пушистому толстому брюшку, покрытому черной блестящей щетиной, и она расторопно убежала по коридору, на ходу залезая на стену и переползая на свободный от украшений и ковровых дорожек потолок.

– Ну что это за богадельня! – начала ворчать женщина. – Куда ты приволокла нас, Маргарет?! – воскликнула она, стягивая с безмолвной девушки пальто и меховую шапку, грубо пихнув их в руки горничной.

Элжерон едва не раскрыл рот, разглядывая тихую гостью. Длинные прямые белоснежные волосы, сдерживаемые темно-зеленой повязкой, ниспадали широкой копной на платье с узкой талией без единого украшения, в тон повязке. Девушка подняла на Элжерона бледно-голубые глаза цвета льда, и он внезапно заметил, что у нее были синие губы и почти прозрачно-голубая кожа, словно она не один час провела на лютом морозе в снегу, а пальто на нее надели лишь за несколько мгновений до того, как она вошла в замок.

– Вы в порядке? – заволновался мужчина, сделав шаг к ней. – Похоже, Вы чрезвычайно замерзли, как Вы себя чувствуете?

– Погодите-ка, дорогой, – осадила его женщина. – Ишь, барышню увидел, уже и хвост павлиний распустил. Все с ней нормально, она уже год такая, с прошлой зимы! Вы что, не получали от нас письмо? Мы же посылали голубя к Вам еще месяц назад!

– Думаю, его замело где-то по дороге, – ответил Элжерон, с укоризной вспомнив о поступке Франчески и мысленно пожелав удачи душе упокоившейся птицы. – Что ж, поскольку мы до сих пор не представлены друг другу, позвольте я начну. – Он отвесил легкий вежливый поклон, приложив ладонь к груди. – Граф Элжерон МакЛавингтон, владелец замка Паучье Гнездо и двух близлежащих деревень. – Он поднял глаза и, заметив, как изумленно вытянулось лицо у женщины, поспешил добавить: – Пауков здесь нет уже четыре поколения, не беспокойтесь. Та паучиха, что Вы наблюдали сегодня, последняя из своего рода. Название замка – лишь историческая память.

– Граф?.. – благоговейным шепотом произнесла женщина. Элжерон внезапно понял, что она была ошеломлена вовсе не возможным присутствием армии пауков, а лишь его высоким титулом. – Ох, я и не знала, что Вы не только владелец этого… этого прекрасного! – она резко взмахнула руками, словно птица, громко зашуршав платьем, – замка, но и двух деревень, и титула! Ах, что же это я. Филиппина Кинсрайт, вдова покойного барона Ричарда Кинсрайта, – она кокетливо протянула ему руку для поцелуя, но Элжерон незаметно сцепил ладони за спиной, вместо того, чтобы принять ее жест, и слегка кивнул, тут же повернувшись к девушке.

– Могу я узнать Ваше имя? – учтиво поинтересовался он.

– Баронесса Маргарет Кинсрайт, дочь покойного барона, – тихо ответила девушка и, вопреки ожиданиям Элжерона жеста с ладонью для поцелуя, сделала реверанс.

– Рад знакомству, – он сдержанно кивнул девушке. – Так что же привело вас в мою обитель в такое время?

Филиппина мгновенно выступила вперед, оттесняя его от Маргарет.

– Неужели граф не предложит нам проследовать в гостиную? – елейно улыбнулась она. – Мы чрезвычайно устали с дороги. Ведь путь из Лондона отнюдь не близкий!

– Поверить не могу, что вы прибыли настолько издалека, – изумился Элжерон. – Что за нужда привела вас? Впрочем, что же я держу гостей в прихожей. Идемте за мной, – спохватился он и повернулся к горничным. – Алиса, принеси, будь любезна, чай в гостиную. – Элжерон отправился по коридору, проследив, чтобы его гостьи шли за ним. – Вы приехали одни? Без сопровождения? – спросил он.

– С нами кучер, наша компаньонка и охранник, – вновь ответила Филиппина, не позволяя девушке открыть рта. – Вооруженный, между прочим! Ваши слуги куда-то их увели их, не успели мы и глазом моргнуть!

– В комнату для прислуги, – кивнул граф. – С ними все будет хорошо, их накормят и выделят комнаты для отдыха с дороги. Сколько же вы добирались сюда?

– Ох, целых двенадцать дней на перекладных! – взмахнула руками Филиппина. – И все потому, что Маргарет укусила какая-то муха, и она решила, что ей срочно требуется посетить какого-то мага-отшельника, живущего чуть ли не на севере Шотландии!

– Значит, это была Ваша инициатива? – обратился он к Маргарет, желая услышать хоть слово от нее, но Филиппина тут же ответила за нее:

– Да ее, ее, кто ж в здравом рассудке захочет ехать посреди зимы из уютного Лондона в такое захолустье.

Элжерон тихо скрипнул зубами, стараясь держать себя в руках, и открыл дверь гостиной, пропуская внутрь дам.

– Прошу, здесь всегда натоплено, так что вы быстро согреетесь, – произнес он, заходя за ними следом.

Филиппина тут же критическим взглядом окинула комнату, сморщив нос так, словно ей не нравилось здесь ровным счетом ничего. Элжерон невольно тоже взглянул на свои шкафы, заполненные книгами, широкую тахту с высокой спинкой и чайный столик с шахматами, в которые граф любил играть сам с собой, и который отделял два кресла, стоящие напротив тахты, но не отметил чего-либо, что могло вызвать негативную реакцию. Возможно, старые бежевые обои с темным узором "дамаск" и стоило заменить, но они навевали на Элжерона приятные воспоминания о беззаботном детстве.

Камин дружелюбно потрескивал, приглашая гостей согреться его жаром, и Филиппина села на тахту, обитую болотно-зеленым бархатом поближе к нему. Маргарет же села от него поодаль. Элжерон, обойдя столик, выбрал одно из кресел напротив женщин и начал не спеша снимать шахматные фигуры с доски, намереваясь спрятать их в коробку и освободить место для сервиза, который Алиса должна была вот-вот принести.

– Здесь все так далеко от последнего слова моды, – с неудовольствием произнесла Филиппина. – Никаких украшений, драпировки, даже статуэток на камине нет! Такое чувство, что мы приехали из передового индустриального мира обратно в темное Средневековье. А то дьявольское отродье, что вылезло неизвестно, откуда, в холле! Ах, это ж какого размера потребуется тапка, чтобы прибить ту жуткую паучиху.

– С Вашего позволения, – внутренне закипел от подобного монолога Элжерон, – этот паук – мой питомец, которого я нашел и самостоятельно вырастил. Вы ведь не придете к Вашему соседу и, завидев его гончую, не воскликните, "ах какой большой нож потребуется, чтобы перерезать ей глотку"?!

– Вы поглядите, граф столь непочтителен! – всплеснула руками Филиппина, чем еще больше разозлила мужчину. – Ни капли уважения к возрасту! Что, в общем-то не удивительно, ведь Вы живете вдали от цивилизации.

– Возраст не есть критерий показателя большого опыта, либо же высоких умственных способностей, чтобы вызывать безоговорочное уважение, – процедил Элжерон сквозь зубы. От его слов Филиппина начала истерично задыхаться, на каждом вдохе, по-видимому, пытаясь придумать, что ответить на столь дерзкое заявление в свой адрес.

В дверь тихо вошла Алиса и услужливо поставила перед гостями серебряный чайный сервиз, в который Филиппина вцепилась, как в последнюю соломинку, не дающую ей взорваться словесными проклятиями в адрес графа.

– Матушка… – тихо произнесла Маргарет, кладя ладонь ей на платье. Женщина обратила на нее внимание, тут же вылив свой гнев на того, кто, похоже, привык его терпеть.

– Что "матушка"? Что?! Куда ты нас приволокла?! Ты головой своей замороженной подумала?! Мы в глуши, в каменном мешке, чей хозяин – нетактичный дикарь!

Элжерон сжал зубы, наблюдая за тем, как Маргарет просто отвела взгляд, ничего не отвечая на эту тираду, и отрезал:

– Боюсь, что я не имею желания продолжать диалог с Вами. – Он поднялся с кресла и скрестил руки на груди, давая понять, что непреклонен в своем решении. – К Вашему счастью, я не настолько одичал в этом каменном мешке, чтобы выставить двух женщин ночью в метель, посему я позволю вам переждать непогоду в замке, после чего попрошу вас удалиться. Горничные покажут вам спальни для гостей и помогут обустроиться.

Он подхватил со второго кресла замеченную им книгу, которую, похоже, забыл, когда читал в гостиной в предыдущий раз. На самом деле, если бы не Маргарет, он выставил бы Филиппину прямо сейчас: и в буран, и в метеоритный дождь, даже в лесной пожар – лишь бы она не отравляла ему душу своими попытками его унизить без причины. Девушка же невольно притягивала его внимание своей тихой покорностью и смирением. И тем, насколько несчастной она выглядела, но в то же время держалась стойко. Было заметно, что нечто гложет ее изнутри, пытаясь поглотить полностью, и она каждое мгновение противостоит этой силе, стараясь не потерять себя и сохранить трезвость ума.

– Отчего же мы должны ждать окончания снежной бури? – сварливо поинтересовалась Филиппина. – Вы же говорили, что управляете природой! Сделайте так, чтобы сейчас ветер утих, тучи разошлись и вышла луна! И мы с радостью уедем отсюда!

Элжерон повернулся к женщине и, сузив глаза, ответил:

– Простите, но природа – это не игрушка. Она может жестоко отомстить любому, кто заиграется с ее силой.

– Так и знала, что шарлатан… – всплеснула руками его собеседница.

– Довольно на сегодня, – перебил ее мужчина, решительно настроившись покинуть гостиную и отправиться в свою спальню, чтобы излить свое мнение по поводу гостей Франческе.

– Граф МакЛавингтон, – внезапно тихо произнесла Маргарет, поднимая на него чистые, словно первая роса по утру, глаза, чем заставила замереть на месте. Мужчина проглотил внезапно подступивший к горлу взволнованный ком и прокашлялся.

– Прошу, называйте меня Элжерон, – дрогнувшим голосом произнес он, чем мгновенно завоевал злой взгляд Филиппины. Маргарет вежливо улыбнулась уголками губ и продолжила:

– Простите матушку. Все же, это я настояла на нашем приезде сюда. Мне очень жаль, что голубь с письмом потерялся в пути, но мы, к сожалению, не смогли найти курьера, который согласился бы сюда ехать…

– Мое графство пользуется дурной славой из-за меня, – усмехнулся Элжерон, садясь обратно в кресло, готовый выслушать девушку. Она разительно отличалась от своей матери, как внешностью, так и характером. Если Филиппина была склочной, и даже ее внешность с острыми чертами и глубокими морщинами, видимо, появившимися от чрезмерной нервозности, будто подчеркивали эту основную черту характера, то Маргарет же была словно белоснежным чистым ангелом. Ее овальное правильное лицо обрамляли две тонкие прямые пряди, белые, как у глубоко пожилой женщины, из-за чего Элжерон никак не мог на глаз определить ее возраст, но даже эта особенность не могла затмить ее природную хрустальную красоту. – Но, похоже, Вас беспокоит нечто более ужасающее, нежели слухи обо мне, расползающиеся по округе?

Маргарет придвинулась ближе к столику, над которым поднимался легкий пар от чайника, полного заваренного чая. Она бросила косой взгляд на фыркнувшую Филиппину, и начала рассказ:

– Я предполагаю, что на мне лежит проклятие… – севшим голосом произнесла она.

– Нет, опять это началось! – раздраженно воскликнула Филиппина. – Сколько можно заводить эту волынку вновь и вновь! Побойся Бога, Маргарет, никакого проклятия на тебе нет! Я ведь говорила: тебе просто нужно съездить на юг Франции, провести там пару месяцев – и твое здоровье вновь придет в норму!

– Я все же хотел бы выслушать мисс Кинсрайт, – настойчиво произнес Элжерон.

– И Вы туда же! – возмутилась женщина. – Всем вам, шарлатанам, нужно только одно: состояние бедняжки, чье психическое состояние подорвано физической болезнью, и она готова поверить в любую чепуху, достаточно настойчиво вливаемую ей в уши! – Она повернулась к Маргарет, которая уже давно сидела, втянув голову в плечи. – А знаешь, отчего вся эта блажь? Оттого, милочка, что ты не желаешь выходить замуж!

– Матушка… – с укоризной пробормотала девушка, не поднимая глаз.

– Что "матушка"?! – воскликнула та. – Сколько знатных мужчин тебя сватали, а ты все в отказ! Приличной девушке уже давно пора было бы создать семейный очаг и заниматься детьми и бытом, а не чтением каких-то заумных книжонок, и разглагольствованием о богомерзкой магии и проклятиях! Вот Вы, граф, женаты? – Филиппина обратила глаза, коричневые, словно крылья таракана, на Элжерона.

– Нет, – отрезал тот.

– Подумать только, – всплеснула руками Филиппина, – молодой человек, не обделенный внешностью и положением, и не женат! При таком-то титуле и, наверняка, немалом состоянии! – она не стесняясь обвела руками богато обставленную комнату.

– Я еще не готов их лишиться, – прищурившись ответил мужчина, после чего вновь повернулся к Маргарет, полностью сосредотачивая свое внимание на ней. – Отчего Вы считаете, что прокляты?

– Ох, это началось примерно месяцев восемь назад, прошлой весной, – тихо ответила девушка, переплетая перед собой пальцы. Элжерон заметил, что она не сняла черных плотных перчаток. – Сначала я просто постоянно мерзла, но с каждым днем я чувствовала себя все хуже и хуже. Я не могла согреться ничем: ни горячей ванной, ни теплой одеждой, ни питьем. А вскоре все теплые предметы начали меня попросту обжигать, словно они раскалены до сотен градусов, хотя это было не так! И мои волосы, в одну ночь они стали белоснежными… – Она внезапно вскинула на Элжерона глаза, полные боли, и судорожно заговорила быстрее: – Не подумайте, граф, я не сумасшедшая. Я была у врачей, и они все развели руками. Я пила горькие микстуры и ездила на курорты, но прошлое лето превратилось для меня в сплошной горящий адским пламенем костер. Я не уверена, что переживу наступление тепла этой весной… – трагически произнесла она. – Когда я поняла, что врачи не помогают, то в отчаянии бросилась в ненаучную пучину. Маги, шаманы, ведуны – я посетила их множество. Но все они оказались шарлатанами, чья цель была лишь вытянуть из меня как можно больше денег, чувствуя, в какой отчаянной ситуации я нахожусь. Ведь теперь меня обжигают даже прикосновения других людей. – Маргарет внезапно судорожно вздохнула, словно собиралась всхлипнуть, и Элжерон невольно подался к ней, готовый протянуть платок, но слезы так и не капнули. – Я нашла заметку про Вас в одной газете, – продолжила девушка. – Совсем крошечную колонку от одного человека, который глубоко интересуется подобными вопросами и колесит по различным уголкам Англии в поисках людей, воистину имеющих связь с неведанными нам силами…

– Я его знаю? – поинтересовался Элжерон, не припоминая подобных посетителей в своем замке.

– О, нет, он никогда не бывал в этих краях, – поспешила объясниться девушка. – Но он писал довольно убедительно о Ваших способностях. И что две деревни, которыми Вы владеете, процветают из года в год. И я осмелилась предположить… что возможно Вы тот человек, который если не поможет мне, то хотя бы подскажет, к кому обратиться. – Маргарет пронзительно посмотрела ему в глаза и добавила: – Если Вы ничего не сможете сделать, я просто поеду домой дожидаться весны и своей смерти.

– Заладила, смерти, – раздраженно хмыкнула Филиппина. Элжерон проигнорировал ее замечание. Он откинулся на спинку кресла и задумчиво потер ладонью подбородок, украткой рассматривая девушку.

– Все, что я могу сейчас отметить – это нарушение терморегуляции организма и малокровие, что в целом не удивительно для жителя промозглого Лондона. Волосы же… Возможно Вы пережили некое потрясение? Ваше убеждение, что на Вас лежит проклятие также могло повлиять на это, пошатнув душевное равновесие. Я встречал людей, что седели за одну ночь, встретившись, к примеру, лицом к лицу со смертью. Мой отец поседел в ночь, когда мать умерла от горячки. Но проклятие? – он развел руками, не зная, что по этому поводу сказать.

– Вы ничего не сможете сделать? – Маргарет тут же поникла, словно стержень, который поддерживал ее все то время, что она пребывала в замке, внезапно размягчился, неспособный больше ей помогать. Элжерон поджал губы и отвел взгляд, не в силах вынести эту картину.

– Я лишь друид. Все, что я могу – это вызвать дождь и остановить его, когда нужно. Вылечить падучую болезнь у кроликов и коров. Понимать животных. Выводить новые подвиды растений. Но не избавлять от проклятий.

– Значит, полагаю, мой разум и вправду пошатнулся, если я решила, что проклятия существуют, – Маргарет устало улыбнулась графу, вызывая в его душе чувство вины.

– Я не говорил, что их не существует, – парировал мужчина. – Просто я не знаю того, кто от них избавляет. – Он обратился к Филиппине: – Вы говорили, что спустили целое состояние на шарлатанов. Любопытно, а сколько Вы готовы предложить за работу человека, действительно связанного с магией?

– Предложить? – возмутилась женщина. – Мы можем предложить Вам уникальный опыт, который Вы не получите больше нигде, если согласитесь хотя бы взглянуть, что не так с Маргарет.

Элжерон на мгновение опешил от услышанного, и тут же громко рассмеялся, ничуть не сдерживая себя, чем заслужил еще один гневный взгляд Филиппины. Его вопрос был чисто формальным, ему не требовались деньги, но ответ его откровенно повеселил. Складывалось впечатление, что Филиппина, стоящая по титулованности на две ступени ниже него, изо всех сил выказывала неучтивость, дабы он поскорее вышвырнул ее из своих владений. Однако, он не замечал такого стремления от Маргарет. Словно одна хотела уйти, а другая – остаться, но у нее не оставалось сил сопротивляться властной и громкой матери.

– Что ж, в целом я понял Вашу проблему, – произнес граф, наконец, успокаиваясь. Элжерон поднялся с кресла, заканчивая эту светскую беседу. – Уже поздно, а Вы с дороги. Я прикажу прислуге накормить Вас и подобрать подходящую спальню на время Вашего пребывания здесь, – Элжерон смотрел лишь на Маргарет, и она едва заметно кивнула ему.

– У меня есть одна просьба, – внезапно произнесла она, когда граф уже собирался покинуть комнату.

– Какая же? – с готовностью обернулся к ней мужчина.

– Будьте так любезны, прикажите, чтобы мою комнату не топили, – тихо произнесла она, опуская глаза в пол. – И еду, если можно, чтобы также подали холодной…

– Маргарет! – взвизгнула Филиппина, отчего вздрогнула не только девушка, но и сам Элжерон. – Не будь столь навязчивой! – Баронесса внезапно послала мужчине кокетливую улыбку и добавила: – Мы будем рады погостить пару дней в Вашем чудесном замке!

Элжерон коротко кивнул ей.

– Я пришлю для вас горничных. Они помогут вам с багажом и проводят вас в покои.