Текст книги "Аромат лимонной мяты. Книга первая (СИ)"
Автор книги: spring_twister
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)
Затем она убрала палочку и попыталась выполнить ту же трансфигурацию спички в иголку без нее. Спичка только серебрилась, или ее кончик становился острым. Сколько девочка не билась, но в тот год подобная трансфигурация полностью удалась ей только несколько раз. Иголки получились идеально, но это стоило Мелиссе обморока и залитой кровью из носа футболки.
Разобравшись с учебниками, девочка перешла к «Истории Хогвартса». И вот тут жизнь преподнесла несколько сюрпризов.
Во-первых, на форзаце был портрет благообразного белобородого старца. Того самого. Альбуса Дамблдора. Директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс, Кавалера ордена Мерлина 1 степени, Великого волшебника и прочая, и прочая, и прочая.
Во-вторых, выяснилось, что она – единоутробная сестра национального героя магической Британии, который в полуторогодовалом возрасте победил Того-кого-нельзя-называть – величайшего темного мага последнего столетия, также известного как Лорд Волдеморт.
Описание этого великого подвига занимало три с половиной строки в главе, посвященной Дому Слизерин, и попало в «Историю Хогвартса» потому, что павший злодей учился на этом факультете.
А в-третьих, она узнала, что круглая сирота. Лили была мертва.
Возможно, если бы не было встречи с боггартом, реакция на эту новость была более чем бурной. Но уничтожив духа, принявшего облик Лили, девочка словно перешагнула через свою боль и оставила ее в прошлом. Она была спокойна.
***
– Что это? Кухня? Слишком дорогие продукты, это не экономно, не находите? А это что – кладовка? А здесь? Рукоделием занимаются? Почему книги не под замком? Дети не могут читать бесконтрольно. Все шкафы запереть. Все ключи мне. Книги воспитанницам буду выдавать только я. А то они все порвут и испачкают.
Вновь назначенная директриса приюта, мисс Коулман, оглядывала свои новые владения. Увиденное ее абсолютно не радовало. До этого назначения она работала в школе для трудных подростков в Ливерпуле. Вот там все было на высоте. Дисциплина, четко выстроенная система наказаний, включая карцер.
Персонал пребывал в ступоре, слушая этот разгром. После предыдущей начальницы, слегка вспыльчивой, но корректной, подобное было в новинку.
– Но, мэм, – попыталась возразить учительница рукоделия, мисс Грин, – это же девочки. Они все очень аккуратные и послушные.
– Что входит в ваши обязанности? Учить их шить, вязать, вышивать. Все остальное – не вашего ума дело. И организационные моменты тоже, кроме покупки ниток, иголок и тряпок. Поэтому не вмешивайтесь.
Ошарашенная отповедью, мисс Грин замолчала, потупившись.
– Продолжим. Второй этаж. Что здесь? Спальни? Вы кто? Дженни и Бет. Бет, немедленно расправь рукава рубашки и не смей их закатывать. Выдумала тоже портить казенное имущество. Дженни, у тебя пятно на юбке. Сию же минуту застирать. Нерях не потерплю. Еще один раз, и будете наказаны.
Вихрем пролетев по спальням, отругав каждую девочку, новая директриса, тяжело дыша, забралась на последний этаж. Оглядевшись, она заметила еще одну дверь. Она рванула ее на себя, но та оказалась запертой.
– Это еще что такое? Немедленно открыть! – забарабанила она в дверь.
Услышав шум, удивленная Мелисса быстро спрятала учебник по зельеварению за второй курс в медальон, махнула рукой в сторону кровати, по какому-то наитию разглаживая складки на стареньком покрывале, и отперла щеколду.
Мимо нее в комнату влетела незнакомая полная женщина с собранными в пучок, прилизанными волосами, похожая на взявшую след дворнягу. Одета она была очень строго и аккуратно. Похоже, очень старалась выглядеть по-деловому и с претензией на вкус. Получилось плохо. Костюм ей абсолютно не шел. К ее типу внешности, возможно, подошло бы что-то женственное в стиле 60-х, тогда она смотрелась бы этакой домашней пышкой. Сейчас же она выглядела как базарная торговка, строящая из себя Маргарет Тэтчер.
Следом в комнату вошли воспитатели. Мелисса заметила, что все были необычно молчаливыми и подавленными, избегали прямого взгляда и старались смотреть в сторону или в пол.
Девочка выжидающе посмотрела на незнакомку. Та мазнула по ней взглядом, отметила короткую юбку и распущенные длинные волосы, поджала губы и гаркнула:
– Так. Ты кто?
– Мелисса Эванс, мэм. С кем имею честь?
– Молчать! Что за хамский ответ!
– При всем уважении, мэм, но я вас не знаю, – попыталась возразить Мелисса, и в этот момент женщина дала ей пощечину.
Все ахнули. Девочка остолбенела. А мисс Грин снова не выдержала:
– Мисс Коулман, ну нельзя же так. Девочка ничего плохого не сказала. Она же действительно не знает, что вы – новый директор. На мой взгляд, было бы лучше собрать всех воспитанниц внизу и представиться им.
– Ваш взгляд меня не интересует. Я организовываю свою работу так, как считаю нужным.
– Но с точки зрения христианской морали…
– С точки зрения христианской морали: пожалеешь розог – испортишь ребенка. Девчонка позволила себе дерзить и получила по заслугам. Вероятно, поэтому моя предшественница и поселила паршивую овцу отдельно от стада.
В течение этого короткого диалога Мелисса изо всех сил сдерживалась, чтобы не швырнуть вошедшую в стену или не поджечь ее одежду.
– Сколько тебе лет?
– Десять, мэм.
– Почему ты живешь в комнате одна?
– Чтобы никому не мешать. Я рано встаю. Школа, в которой я учусь, находится далеко. Девочки встают позже.
– Хм…
– Это так, мэм, – опять встряла мисс Грин, – она очень хорошая и добрая девочка. И отлично учится.
– Это меня не касается! – рявкнула мисс Коулман. – В ее воспитании явные пробелы. И она неподобающе одета. У нее открыты колени. Немедленно подберите ей что-нибудь более подходящее. Волосы заплести. Или остричь. Привести ее в порядок!
Озлобленная директриса вылетела из комнаты, хлопнув дверью.
– Лисса, мне жаль, – сказала ей мисс Грин, – тебе здесь находиться еще очень долго, а это пугало может испортить много крови.
– Не переживайте. Надеюсь, все не так печально, – Мелисса, заплетая волосы, взглянула на расстроенную женщину. – Здесь я только ночую. Запретить мне учиться, заниматься спортом или посещать дополнительные занятия она не может. Фактически, чтобы вспомнить обо мне и разнообразить мой досуг, у нее есть лишь три часа в день: час после сна, два до. И то, если руки дойдут. К тому же, детство – это не вся жизнь. Я-то отсюда уйду, а она уже и так наказана. Сплошные комплексы и амбиции. В принципе, это объяснимо: в ее-то возрасте, а все еще мисс… Наверное, она жутко переживает, бедняжка!
Учительница ошарашенно уставилась на усмехающуюся девочку.
– Жаль, что весь нынешний персонал разбежится, – продолжила Мелисса. – Либо сами уйдете, либо она поспособствует.
***
– Это еще что такое? – спросила миссис Макнабб, указывая на след пятерни на щеке у девочки.
– Неизбежное зло. Возможно, у зла болит зуб, или плохое настроение, или мы видим мир в разных спектрах, – улыбнулась Мелисса.
Элисон хмыкнула, вспомнив давний разговор.
– Мне вмешаться?
– Пока не имеет смысла(1). Возможно, потом, если зло не успокоится, – поразмыслив, сказала девочка. – Мэм, мне нужна официальная бумажка, что по воскресеньям у меня тоже какие-нибудь занятия. Ткну в мор… в лицо этому пугалу.
– Я смотрю, мисс Эванс, у вас расширился лексикон. Влияние тренера? – Макнабб притворно сдвинула брови.
– Где-то, – еще шире улыбнулась Мелисса и пообещала. – Я исправлюсь.
– И что будешь делать по воскресеньям?
– Ходить по музеям. Или запишусь на курсы танго. Или просто буду сидеть в парке на лавочке перед прудиком и плевать в воду. Благо, деньги есть.
– Думаешь, все так плохо?
– Не хочу провоцировать. Мне пока деться некуда.
Как девочка и предполагала, весь старый персонал разбежался. Последней ушла мисс Грин.
После смены преподавательского состава стало гораздо тяжелее. Новые сотрудники приюта сразу увидели отношение директрисы к девочке по имени Мелисса Эванс и переняли его, не разбираясь в причинах. Воспитанницы же (кроме, как ни странно, Дженни и Бет) просто перестали с ней разговаривать. Проблем никому не хотелось.
Мелисса решила не обращать на бойкот внимания и переждать. Общения ей хватало и за пределами приюта. Да и до одиннадцатого дня рождения оставалось всего ничего.
Однако мисс Коулман словно поставила перед собой цель: создать девочке максимально невыносимые условия. Каждый раз, когда Мелисса возвращалась в приют и открывала входную дверь, ее встречала мисс Коулман со скрещенными на груди руками. Как чувствовала! И визгливым голосом выговаривала за все: не так вошла, не так вытерла ноги, не так одета, не так причесана. Все не так. И сама не такая.
Также мисс Пугало, как ее прозвали в приюте, обожала врываться в комнаты к девочкам не то что без предупреждения, но и без стука. Раздеты? Переодеваетесь? И что? Не принцессы Уэльские. А место казенное.
Ну и самым любимым развлечением новоявленной директрисы было раздавать девочкам оплеухи. В приюте не осталось ни одной воспитанницы, не получившей подобного подарка.
Несколько раз доставалось и Мелиссе. В конце концов, девочке надоело подобное вольное обращение с ее лицом, и в один прекрасный день она решила пойти наперекор заповедям и не подставила вторую щеку, а вообразила между собой и брызжущей слюной директрисой мощную невидимую стену, о которую та и ударилась рукой, сломав палец. Уж очень энергично била и слишком много сил вложила в очередную воспитательную пощечину.
Завизжавшая от боли мисс Коулман вдруг почувствовала, как что-то подхватывает ее и вдавливает в стену. Не больно, но вполне ощутимо. А в следующий момент поняла, что не может пошевелиться и издать ни единого звука.
Перед ней стояла Мелисса Эванс и внимательно смотрела на нее. Так ученый-энтомолог разглядывает в микроскоп муху-дрозофилу.
– Как же вы мне надоели, мэм, – тихо, словно рассуждая сама с собой, проговорила девочка. – И что же мне с вами делать? Может… Хотя нет. Начнутся поиски, расследования, визиты полиции. Это так утомительно, не находите?
Директрисе стало страшно. Она изо всех сил пыталась закричать, но безрезультатно. Мелисса чуть улыбнулась.
– Ну-ну. Не нужно так нервничать. Я читала – нервные клетки не восстанавливаются. Слу-ушайте, – протянула девочка, – а может, договоримся? Моргните, если согласны. Отлично. Вы сейчас тихо выходите из этой комнаты, закрываете дверь с той стороны и больше не уделяете мне столь пристального внимания. Право, я его не стою. Нет, вы, конечно, можете попытаться мне как-то отомстить. Но, мэм, искренне не советую. Давайте разойдемся на ничьей.
Мелисса взмахнула рукой, мисс Коулман почувствовала, что снова владеет своим телом.
– Мы договорились? – уточнила девочка.
Директриса нервно кивнула.
– Тогда не смею вас больше задерживать, мэм.
Коулман, как ошпаренная, вылетела из комнаты, а Мелисса обессиленно выдохнула.
«Какое же это напряжение строить из себя маньяка! И как только Энтони Перкинсу(2) удалось сыграть эту роль целых четыре раза?»
______________________
(1) Телесные наказания в государственных школах Великобритании были поставлены парламентом вне закона лишь в конце 1987 г. Т.е. в принципе мисс Коулман могла поднять руку на воспитанниц.
(2) Энтони Перкинс – американский актер, сыграл роль маньяка-убийцы в фильме «Психоз» и его сиквелах.
========== ГЛАВА 9. Почтальон со степенью ==========
Минерва Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, стремительно вошла в кабинет директора школы чародейства и волшебства Хогвартс. Профессор Дамблдор в оранжевой шелковой мантии стоял перед насестом своего любимого феникса и наливал воду в поилку.
– Альбус, как это понимать? – громко спросила Макгонагалл.
Вопрос прозвучал неожиданно. Сам Дамблдор не видел ничего странного в заботе о меньших братьях, поэтому от удивления расплескал воду и слегка укоризненно взглянул на своего заместителя.
Тут он заметил, что в руках у Минервы был пергаментный свиток, которым она энергично и возмущенно трясла. Дамблдор посмотрел на пергамент сначала поверх очков-половинок, а затем и из-под них.
– А что, собственно, случилось, Минерва? – поинтересовался он. – Насколько я вижу – это список первокурсников на будущий год. Очевидно, артефакт, отслеживающий рождение новых магов, подготовил список и письма. Как каждое лето! Меня, конечно, тоже всегда поражала магия этого древнего…
Макгонагалл отмахнулась.
– Альбус, я не об этом! Вот, – она указала на фамилию в списке. – Эванс! Это то, о чем я думаю?
Дамблдор вопросительно смотрел на нее, ожидая продолжения.
– Мерлин, не считайте меня дурой! Во-первых, Поппи мне все уши прожужжала восемь лет назад, когда осматривала малыша Гарри после той ночи. Где дочка Лили? Да жива ли она? Да ищут ли ее? А во-вторых, вы что думаете, та простенькая иллюзия, под которой бедная девочка прятала свою беременность на шестом курсе, могла меня обмануть? Или Поппи? Или Флитвика? Подобные чары не заметят только студенты!
„Не все. Один заметил. Мерлин, какие же вы все наблюдательные!“ – раздраженно подумал директор и развел руками, как бы признавая правоту профессора трансфигурации.
– Что же, Минерва. Да, Лили говорила, что собирается спрятать дочку в одном из магловских приютов. Но, где конкретно, мне, увы, было неизвестно. Сами понимаете: сразу начать поиски в тех условиях было невозможно. Волдеморт пал, но мы еще очень долго боролись с эхом той горькой войны. Нужно было сосредоточиться на нейтрализации его последователей, оставшихся на свободе. Ради общего блага, – Дамблдор сокрушенно покачал головой. – И время было упущено. Найти ее можно было только с помощью ритуала кровного поиска. А это…
– Да-да, – пробормотала Макгонагалл. – Не приветствуется…
– Вот именно. Пускать тьму в свою душу не стоит даже ради благого дела! Поэтому оставалось только ждать. Артефакт должен был внести девочку в список и подготовить письмо в год, когда ей исполнится одиннадцать. Как видите, так все и произошло! Мы можем только порадоваться!
Минерва с сомнением покачала головой.
– Да уж… Ребенок вырос без семьи. Повод для радости…
– Вот поэтому, раз так получилось, я надеюсь, что вы именно с нее начнете ежегодный обход маглорожденных.
– И что я должна сделать? Мне рассказать ей о Лили, о Гарри? Она ведь не была младенцем, когда все это случилось. Может что-то помнить.
Дамблдор задумчиво пожевал губами.
– Этот вопрос может возникнуть только с вашей подачи, Минерва. А я полагаю, нам лучше выждать. Девочка – сирота. Узнав, что у нее есть брат, она наверняка захочет с ним увидеться. А это пока очень несвоевременно. Просто присмотритесь к ней повнимательнее. Какая она? Что она за человек? Приют не самое лучшее место для ребенка. Тем более ребенка-волшебника. Не хотелось бы неприятных сюрпризов!
– Альбус, перестаньте, наконец, волноваться из-за каждого сироты, поступающего в Хогвартс? Вряд ли мы получим еще одного Тома Риддла. Он рос в совершенно иное время: война, нищета, голод. Сейчас и приюты-то совсем другие. К тому же она – дочь Лили. А Лили была замечательной, честной, благородной девочкой!
– Так-то оно так, но сами знаете: обжегшийся ребенок огня боится(1). Так что я очень на вас рассчитываю, Минерва!
***
Ровно в одиннадцать часов утра профессор Макгонагалл вошла в кабинет мисс Коулман. Он был заставлен антикварной, возможно, даже дорогой мебелью, но расстановка была до крайности бестолковой. Ни к бюро, ни к письменному столу невозможно было просто подойти. Везде нужно было протискиваться, стараясь избежать острых углов. И ради чего эту небольшую комнату наполнили громоздкой мебелью? Казалось, хозяйка кабинета безуспешно пыталась добрать стиля или шика.
Сама мисс Коулман, нервная и бесцеремонная особа, тоже категорически не понравилась Минерве. Но профессиональная солидарность требовала закрыть глаза и не обращать внимания на грубость. Она была коллегой, хоть и не из волшебного мира. Мало ли, какие тут ученики. Довели бедную женщину!
– Так. Вы кто? – не ответив на приветствие вошедшей Макгонагалл, рявкнула директриса приюта.
Поджав губы, профессор трансфигурации представилась:
– Меня зовут Минерва Макгонагалл, я профессор и заместитель директора частного колледжа, в который записана воспитанница вашего приюта Мелисса Эванс.
Директриса слегка побледнела, услышав фамилию воспитанницы, что не могло ускользнуть от внимания Макгонагалл, наблюдающей за женщиной.
– Кто записал? У нее объявились родственники? Так пусть забирают!
– Ее родители. Еще до своей смерти. Девочке предоставлена стипендия, так что в материальном плане приюту беспокоиться не придется.
Коулман поджала губы, всем своим видом демонстрируя, что уж она-то беспокоиться и не собирается. Минерва продолжила.
– Вы не расскажете мне о девочке? Какая она? Какой у нее характер?
Глаза собеседницы заметались. Она словно хотела что-то сказать, но то ли не решалась, то ли боялась. И это никак не складывалось с первоначальным впечатлением о ней.
– Нам очень важно знать как можно больше о новых учениках!
И тут Коулман прорвало. Раздражение, которое она сдерживала почти год, забурлило и выплеснулось наружу.
– Это черт знает что такое! Весь мир что ли вертится вокруг этой девчонки? То ей одну стипендию предоставляют. Она, видите ли, вундеркинд. То другую. Как по мне, она дерзкая, наглая, лживая и своенравная!
– Чем же она заслужила такую лестную характеристику?
– Она ни в грош не ставит слова старших, считает, что ей все позволено и творит, что пожелает. Более того, терроризирует окружающих. Эта малолетняя преступница сломала мне палец, в конце концов! – орала директриса, уже не сдерживаясь.
Минерва тяжело вздохнула: „Неужели Альбус был прав, и жизнь в приюте портит абсолютно всех? А ведь Лили была такой милой девочкой!“
– Я вас поняла, мисс Коулман. Что ж, вы можете не волноваться. В сентябре девочка уедет в школу и проведет там почти весь год. Сюда она вернется только на каникулах. На летних – обязательно, на рождественских и пасхальных – по ее желанию.
– Ее желание мне неинтересно. Она будет приезжать сюда только летом. И точка. Я с ней достаточно намучилась – теперь ваша очередь.
– Где я могу поговорить с девочкой?
– Ее комната на третьем этаже. Она живет одна. Так запугала других воспитанниц, что с ней никто и жить-то не хочет в одной комнате.
Минерва, качая головой, вышла из кабинета директрисы и пошла вверх по лестнице. Поднявшись на третий этаж, профессор трансфигурации посмотрела на единственную дверь и вздрогнула. От нее шел легкий магический фон. Оглянувшись и убедившись, что вокруг никого нет, Макгонагалл достала волшебную палочку и исследовала дверь. Явственно виднелись следы чар, отталкивающих внимание.
Удивленная, Минерва помедлила секунду и, убрав палочку, постучала.
***
На свой одиннадцатый день рождения Мелисса получила не только традиционные книги.
В этот раз, развернув сверток, она обнаружила там котел. Самый настоящий, сделанный, похоже, из олова. В нем лежал комплект учебников для третьего курса, а кроме того телескоп, медные весы с набором гирек, стеклянные флаконы, набор пергаментных свитков и гусиных перьев, а также старомодная чернильница и пузырьки с разноцветными чернилами.
При ближайшем рассмотрении телескоп оказался очень слабым, всего с пятикратным увеличением. Зная, что предстоят уроки астрономии, Мелисса решила разориться на подробный астрономический атлас и, возможно, на нормальную оптику. Благо, финансовые возможности позволяли.
Весы тоже оставляли желать лучшего. Девочка подумала, что нужно попросить учителя химии порекомендовать ей приличные аптечные весы без электроники максимально возможной точности. Потому что с этим агрегатом, пожалуй, можно было и нитроглицерин сварить вместо успокаивающего бальзама!
Однако, если телескопом и весами можно было еще хоть как-то пользоваться, канцелярские товары привели в полнейший ужас и заставили крепко призадуматься.
«Судя по набору, в Хогвартсе пишут в стиле „средневековый монах“. Гусиными перьями на свитках. Свитки в процессе письма будут сворачиваться, чернила смазываться, перья быстро тупиться и рвать бумагу. Одинаково очинить их сможет только человек с идеальным глазомером и твердой рукой.
Значит, получу разные по толщине буквы, испачканные по локоть руки и нечитаемый текст. Как результат, мягко говоря, паршивые отметки за письменные работы.
А уж чернильница! Просто за гранью добра и зла. С таким приспособлением можно даже не опасаться, что из него выльется содержимое и зальет все на свете. Нужно просто знать: это обязательно произойдет.
Необходимо срочно приобрести чернильницы-непроливайки, пачку промокательной бумаги (не песком же посыпать(2)!), специальное пресс-папье и перьевые ручки: как обычные деревянные, так и простенький Паркер с запасом чернильных картриджей. Легче всего купить перьевой Паркер. Все остальное… Интересно, это вообще еще производят?»
И вот сегодня Мелисса сидела на кровати, составляя список необходимых покупок, когда раздался стук в дверь.
„Господи, дай мне сил не убить ее!“ – подумала девочка, одним движением правой руки, пряча свои вещи в медальон, а левой невербально приводя в порядок кровать.
Удостоверившись, что все идеально, она подошла к двери и отперла щеколду, абсолютно уверенная, что пришла мисс Коулман. В последнее время директриса снова активизировалась и начала пакостить.
Очевидно, впечатления от предыдущей беседы уже слегка потускнели, а ущемленная гордость требовала сатисфакции.
Сначала она попыталась запретить Мелиссе любую дополнительную внешкольную активность, но письмо из Департамента образования, которое пробила Макнабб, поставило крест на этом „благом“ начинании.
Потом вспомнила о рекламных съемках Мелиссы и решила наложить лапу на ее банковский счет. Помогла опять-таки Макнабб, задействовавшая свою подругу-юриста.
Слава Богу, они подсуетились еще при предыдущем руководстве приюта. Макнабб занималась финансовыми вопросами девочки по доверенности, которая была продлена на пять лет в день десятилетия Мелиссы. Нет, ее, конечно, можно было аннулировать, но в таком случае это затронуло бы репутацию Макнабб. А гордая шотландка подобного бы не спустила и начала разбирательство с привлечением юристов, чиновников из Департамента образования и социальных служб. И Коулман прекрасно понимала, что это невыгодно уже ей самой: потому что копать стали бы и под нее тоже.
После всего этого директриса вела себя как нервная комнатная собачка, которая громко тявкает, пытается укусить и гадит посреди комнаты на ковер.
Каково же было удивление Мелиссы, когда вместо Коулман она увидела на пороге незнакомую даму в строгом зеленом твидовом костюме.
– Доброе утро, мэм. Вам не жарко? – вырвалось у девочки.
– Простите? – опешила Макгонагалл.
После разговора с мисс Коулман, она ожидала увидеть озлобленного, хмурого ребенка, обиженного на весь свет. Однако девочка, стоящая перед ней, никак не подходила под это описание: высокая, тоненькая, красивая брюнетка с приятной улыбкой и ясным взглядом.
„Внешне она абсолютно не похожа на Лили!“ – подумала Минерва.
– На улице очень жарко, мэм, я подумала, вам может стать нехорошо. Ваш костюм очень теплый. Впрочем, это не мое дело. Извините.
Мелисса и профессор трансфигурации некоторое время смотрели друг на друга, а потом девочка отошла с порога и произнесла:
– Вы ко мне? Проходите, пожалуйста.
Минерва стряхнула оцепенение и вошла. Комната была крохотной с минимальным набором мебели: кровать, шкаф, тумбочка и стул. Окно было небольшое и пропускало очень мало света. В принципе, не очень здоровая обстановка для ребенка. Мелисса подвинула стул ближе к Маконагалл.
– Присаживайтесь.
– Спасибо, мисс Эванс.
– О, у вас преимущество, – сказала девочка, – вы знаете мое имя…
– Прошу прощения, меня зовут профессор Макгонагалл, я привезла вам письмо, – дама достала из кармана конверт и протянула его девочке.
– Благодарю. Мне еще никогда не привозили письма профессора, – улыбнулась Мелисса и, отметив про себя необычную печать, вскрыла конверт.
Там было два пергаментных листка, исписанных зелеными чернилами. Это было то самое письмо, которое она ожидала со дня на день:
«Директор: Альбус Дамблдор
(Кавалер ордена Мерлина I степени,
Великий волшебник, Верховный чародей,
Президент Международной конфедерации магов).
Дорогая мисс Эванс!
Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства „Хогвартс“.
Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Занятия начинаются 1 сентября.
Ждем вашу сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша,
Минерва Макгонагалл,
заместитель директора!»
На втором листе был список необходимых студенту вещей.
– Забавно… – протянула Мелисса.
– Уверяю вас, это не шутка, вы, действительно, волшебница. И магия, действительно, существует. Вот, смотрите.
И Макгонагалл выполнила свой любимый трюк: превратилась в кошку и обратно. Маглорожденных это всегда поражало до глубины души. Но эта девочка и бровью не повела. Вежливо посмотрела и разве что в ладоши не похлопала. Было даже как-то обидно.
Словно прочитав ее мысли, Мелисса сказала:
– Я и не ставлю под сомнение то, что я волшебница, профессор. И ваше превращение было весьма впечатляюще. Забавно, что вы сами разносите свои письма. Такого я еще не видела.
– Только детям, выросшим вне магического мира, – начала было объяснять Минерва, но тут зацепилась за главное. – Так вы не удивлены, узнав, что вы – колдунья? Почему, позвольте спросить? Вы что использовали магию в приюте? Поэтому на вас так много жалоб со стороны директрисы? Она говорит, что вы дерзите и так затерроризировали сверстниц, что вас даже поселили отдельно. Имейте в виду, мисс Эванс, в Хогвартсе дисциплина очень важна, и подобные штучки там не пройдут. Итак, что вы можете сказать в свое оправдание? Объяснитесь!
Мелисса удивленно посмотрела на нее. Улыбка медленно сползла с ее лица, и оно приобрело очень спокойное выражение.
– Профессор, простите, мне кажется, между нами возникло некоторое недопонимание. Полагаю, я еще не ваша студентка. После моего приезда в школу вы на законных основаниях сможете повышать на меня голос и требовать каких-либо объяснений, если мое поведение или поступки покажутся вам недостойными. А пока, на данном этапе нашего недолгого знакомства, у вас такого права нет. Я не должна и не буду объясняться.
Девочка говорила предельно вежливым тоном и голос не повысила ни на йоту. Казалось, она просто отвечает хорошо выученный урок. Минерва почувствовала неловкость. Она действительно слегка вышла за рамки, но все необходимо было выяснить заранее, чтобы знать, с чем придется иметь дело.
– Хм… Что ж, если вы не желаете прояснить ситуацию, то воля ваша, но я сделаю в отношении вас определенные выводы, имейте в виду, – Макгонагалл пристально посмотрела на девочку, и так как ответа не последовало, продолжила. – Я должна буду сопроводить вас за покупками. Если мы выйдем сейчас, то все успеем.
– Да, мэм. Мне нужно пять минут, чтобы переодеться. Если вас не затруднит, не могли бы вы подождать меня внизу?
Макгонагалл, бурля негодованием (действительно, дерзкая девчонка!), спустилась по лестнице. Внизу, в небольшой гостиной, сидели две девочки. Очевидно, они поджидали Минерву, так как бросились к ней сразу же, как она появилась на пороге.
– Мэм, мы все слышали! Мисс Коулман так орала! Не слушайте ее, мэм! Лисса нормальная, – наперебой заговорили девчонки. – Она никогда никого не обижала. Поговорите с мисс Грин, нашей бывшей учительницей.
– Или с учителями в школе Мелиссы. Они вам скажут правду!
Макгонагалл слегка опешила от их напора.
– Как вас зовут, юные леди?
– Мы Дженни и Бет. Поверьте, мы правду говорим.
– А палец мисс Пугало сломала, когда Лиссу ударила. О ее лицо и сломала. Била сильно.
Услышав шаги на лестнице, девочки убежали из гостиной. Профессор трансфигурации обернулась и увидела входящую в комнату Мелиссу.
– Надеюсь, не заставила вас долго ждать? Куда мы направляемся?
– Мы идем на Косую аллею, туда можно попасть через паб „Дырявый котел“, он находится на Чаринг-Кросс-Роуд. Отправимся на общественном транспорте, чтобы вы знали, как туда добираться из Лондона.
***
Автобуса им пришлось ждать достаточно долго. Мелисса молчала и смотрела перед собой. Макгонагалл почувствовала легкую вину.
– Мисс Эванс, не обижайтесь на меня. Ваши подруги, Дженни и Бет, рассказали мне о некоторых аспектах ваших отношений с директором приюта. Я была не права, сделав выводы на основании слов только одного человека.
Девочка посмотрела на Минерву.
– Спасибо за ваши слова, профессор, но я никогда не обижаюсь на незнакомых людей. Это бесперспективно. Обидеть могут только близкие, чье мнение, действительно, важно. У меня их всего двое.
„И вы в их число не входите“, – мысленно добавила девочка.
– Интересная логика… Что ж, раз мы все прояснили, может быть, объясните, откуда вы знаете, что вы волшебница?
– Это очевидно, мэм. Если я с детства умею делать вещи, которые люди относят к паранормальным способностям, то тут только два варианта. Либо я действительно могу колдовать. Либо мне это кажется, тогда по Мелиссе Эванс плачет Бетлем(3). А с тем, что мне пора в дурдом, я никак не могу согласиться. И не уговаривайте, – улыбнулась девочка.
– И что же вы можете?
– На расстоянии двигать и притягивать предметы, открывать и закрывать двери. Могу сделать так, чтобы меня долго не замечали… Но мисс Коулман всегда меня находит. Или тоже что-то может, или у нее на меня нюх.
– Значит, это вы наложили на свою комнату чары отвлечения внимания?
– А на ней какие-то чары? – пожала плечами Мелисса. – Мне просто хотелось, чтобы мисс Коулман обо мне забыла. Резонное желание, не находите? Я так поняла, что Дженни и Бет уже проинформировали вас, насколько у нас с мисс Коулман разнятся представления о ведении светской беседы. Она полагает, что прямой правый способствует взаимопониманию, а я с ней категорически не согласна. Сколько людей – столько и мнений, не так ли?
Макгонагалл хмыкнула и хотела что-то ответить, но в этот момент подошел автобус. Всю дорогу они молчали. И только когда они уже шли по Чаринг-Кросс-Роуд, Мелисса заговорила:
– Профессор, что касается денежного аспекта…
– Не волнуйтесь, – перебила ее Макгонагалл, – студентам-сиротам полагается пособие от совета попечителей. Правда, одежду и книги придется покупать подержанные, но на палочку вам хватит.
„Приветствую заботу о своем банковском счете!“ – подумала девочка.
– Итак, мисс Эванс, если приглядитесь, то…
– Да, мэм. Я заметила.
– Что ж, идемте.
Они перешли дорогу и вошли в бар.
***
Там было прохладно и царил полумрак. Посетителей было много – время двигалось к ланчу. Макгонагалл повернулась к Мелиссе.
