Текст книги "ИГРА ДРАКОНОВ (СИ)"

Автор книги: Snow ball

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Но как повлияет на игру новость, которую он получил на днях из Королевской Гавани?

В свитке, который принес ворон из столицы Вестероса, сообщалось, что здоровье королевы Серсеи пошатнулось. Она не выходит ко двору, принимает лишь десницу Квиберна и самых важных сановников. По слухам из дворца, королева тяжело пережила отъезд своего брата-любовника, у нее случился выкидыш. Кроме того, шпионы Иллирио сообщали, что во дворце видели Тихо Несториса, управляющего Железного Банка Браавоса, и Эурона Грейджоя. Они много времени проводили вместе.

Из Браавоса магистру донесли, что флот Грейджоя не пришел в Браавос за наемниками, которых Железный Банк обещал Серсее. Вероятнее всего, Эурон и не собирался переправлять наемную армию Золотых Мечей в Вестерос, что отменило бы всякую заинтересованность Серсии в нем самом. Но почему он вернулся в Королевскую Гавань? Не поддержать же больную королеву добрым словом… С другой стороны, лазутчики сообщали, что наемники по-прежнему стоят лагерем и ждут, что их скоро отправят в бой. Значит, Железный банк не расторг с ними контракт. А это дорого. Почему? Как они собираются использовать Золотых Мечей? Слишком много неизвестных.

Иллирио понимал, что в текущей ситуации ему нужно молиться за здоровье королевы Серсеи. Ведь если с ней что-то случится, престол Семи Королевств сам собой упадет к ногам Дейнерис и ее драконов. Все золото, которое он потратил на флот Эурона Грейджоя, будет потрачено напрасно.

Магистр вспомнил огромные корабли Грейджоя, которые тот построил на деньги вольного города Пентос. Он видел их во время последней встречи на пустынном острове в Узком море. Борта неповоротливых с виду парусников от самой ватерлинии были прикрыты щитами, обитыми бронзой. Над палубой также были сделаны покатые крыши, защищавшие от стрел и горшков с горящей смолой. Грейджой называл эти корабли “черепахами” и рассказывал, что увидел рисунок такого судно в странах Дальнего Востока, в Асшае. Между щитами были видны бойницы для стрельбы из арбалетов и скорпионов. С особой гордостью Эурон показывал орудие, которое он называл “дикобраз”: огромный арбалет, разом выпускавший две дюжины болтов. На каждой из “черепах” стояло по четыре таких машины, выдвигавшихся поочередно в специальные бойницы.

Золота, полученного от Иллирио, хватило на то, чтобы построить сорок таких монстров. Остальные корабли Эурона представляли собой обычные каракки и галеи, с усовершенствованным по его проекту парусным вооружением. На каждой стояло по нескольку небольших катапульт. Они проигрывали в дальности стрельбы привычным орудиям, зато заряжались быстрее. Эурон посмеивался, что его флот может мгновенно обрушить на врага целое море огня, все равно что драконы.

Экипажи и абордажные команды он набрал не только из железнорожденных, но и из самых отъявленных головорезов с обоих берегов Узкого моря. Иллирио многое повидал в своей жизни и был далеко не робкого десятка. Но он смотрел на матросов, высаживавшихся при нем на острове, и чувствовал, как холодок страха ползет по его спине. Таких отвратительных рож еще надо было поискать. Только благоговейный ужас, который имя Эурона внушало морякам Вестероса и Эссоса, мог удержать в повиновении весь этот сброд.

Иллирио вспоминал вид кораблей у пустынного острова, вооруженных до зубов моряков и думал, что сделал очень рискованное вложение. Да, если Эурон станет королем, он будет вынужден выполнить свои обещания. Не с Железным же банком же ему вести разговор о новых ссудах, на их драконовских условиях!

“Но почему я так в этом уверен?” спросил сам себя Иллирио и вздрогнул. “Да, выгода, да, трезвый расчет… Но Браавосийцы тоже могут сделать ход… Их могущество дает им множество возможностей для маневра. Похоже, что Варис прав. На самом деле остается надеяться лишь на благоприятные случайности и совпадения… Почему Грейджой находится в Красном Замке вместе с Тихо Несторисом? Еще одно совпадение?”

Иллирио прошелся по террасе. Погода была под стать его настроению: наступавшая зима принесла с собой хмурое небо, вечно нависавшее над неспокойным морем. Шторма случались один за другим, вот и сегодня волны ожесточенно бились в скалы под дворцом магистра Пентоса.

– Господин, ваши фрукты, – неслышно появившийся на террасе слуга склонился в глубоком поклоне, держа перед собой поднос с лакомствами.

Иллирио кивком головы подозвал его к себе. Не разгибаясь, слуга подошел. Иллирио, погруженный в размышления, потянулся за плодами. В этот момент слуга бросил поднос. В его руке сверкнуло крошечное лезвие. Слуга сделал молниеносное движение рукой, и из перерезанного горла магистра Пентоса хлынула кровь. Убийца стянул с себя лицо, аккуратно положил маску рядом с телом Иллирио Мопатиса, дергающегося в конвульсиях. Перелез через парапет террасы и с ловкостью обезьяны начал спускаться по скале вниз.

Джон Сноу уткнулся в подушку и засопел. Дейнерис спать не хотела. Она вылезла из кровати, налила вина и подошла к окну. За бортом светало. Это была едва ли не первая тихая ночь за все дни плавания. Море подарило им передышку перед последим переходом.

Дени приоткрыла окно и вдохнула морской воздух. Она любила море, которое несколько раз спасало ее. Море принесет ей победу и теперь. Она посмотрела на Джона. Красивый. Конечно, умения в постели ему по-прежнему не хватало, но он очень старался. Очень хотел угодить своей королеве.

В их первый раз все закончилось так быстро, что Дейнерис даже не успела сосредоточиться. Она еще думала о том, не наделает ли глупостей ее верный Джорах, когда узнает о ее новом увлечении. А Джон уже исторгся и шептал ей признания в любви. Дейнерис ужасно разозлилась и с трудом сдержалась, чтобы не сорваться. После отъезда леди Мелисандры у нее никого не было, а тело требовало ласки. И после того, как Джон присягнул ей, Дейнерис сочла уместным его поощрить. Постепенно с Джоном стало налаживаться. Пожалуй, это стало единственным ее достижением за время всей войны в Вестеросе.

Перед вторжением Дейнерис думала, что все решится в одном большом сражении, вроде битвы на Трезубце. Войско Тиреллов подойдет к Королевской Гавани, Серсея отправит свою армию против них. Тут-то и нагрянет орда дотракийцев и растопчет Ланнистеров в чистом поле. А драконы сделают проходы в крепостных стенах и ее войско возьмет столицу.

Вместо этого Джейме Ланнистер, убийца ее отца, самый ненавистный для нее в целом мире человек, устроил бесчестную войну. Его отряды устраивали засады, резали ее кровников по ночам, подло стреляли воинам в спину. Дейнерис хотела сжечь Красный Замок, где сидела Серсея Ланнистер, королева-узурпатор, но побоялась стрелометов, из которых ранили ее сына, Дрогона.

Дейнерис сделала неприятное открытие: вестеросцы не бежали при любой неудаче, как наемники из армий работорговцев. Они обороняли каждый замок, каждый мост, каждую таверну на перекрестке. Только драконы заставляли их отступить. Даже если бы она смогла взять столицу и сжечь Серсею вместе с ее братцем-сожителем, ей пришлось бы штурмовать еще тысячу городов и городков. В конце концов она осталась бы без армии, а стрела какого-нибудь смельчака поставила бы точку в ее собственной истории.

Дейнерис решила, что ей нужно перестать быть чужой для этой страны. Ей нужен был двор, состоящий из вестеросцев. Ей нужны были уважаемые в Вестеросе советники, а не изгои Тирион и Джорах Мормонт. Ей нужен был муж из Вестероса, как бы ей и не хотелось исполнять роль жены.

Вот тогда она вспомнила про байки, которые изо дня в день повторял Джон Сноу, прибывший на Драконий Камень за помощью и сидевший там в роли то ли пленника, то ли гостя. “Мертвые – наш общий враг”, убеждал Джон. Дейнерис, прокручивая в голове разговоры с ним, выделила для себя слово “общий”. Общий, общий для нее и для всего Вестероса враг – это была находка. А леди Мелисандра, как и другие жрицы Р’Глора, употребляла выражение “обещанный принц” (или принцесса, не важно). Дейнерис соединила однажды все эти слова вместе и даже вскрикнула от радости, очень напугав в тот момент Миссандею. Кажется, она нашла выход.

Дейнерис очень захотелось, чтобы рассказы Джона Сноу оказались правдой.

“Если армия мертвых существует, то ее победитель станет героем, о котором будут слагать легенды и песни во всех Семи королевствах…” обронила она в разговоре с Джоном Сноу. Через пару дней он произнес на Королевском совете, своим проникновенным низким голосом: ” Из заморской завоевательницы Вы можете превратиться в спасительницу Семи Королевств…” Милый мальчик.

Ее подвело желание решить все как можно быстрее. Конечно, нельзя было самой лететь сражаться с неизвестным врагом, без армии, ничего толком о нем не зная. Зато она увидела, что его можно победить. Нужно только достаточное количество воинов и много терпения. И не совершать безрассудств, вроде того, что стоило ей Визериона.

Она поддержала идею Тириона о перемирии. Для пущей достоверности Дейнерис старательно изображала влюбленность в молодого северянина. Она уже не сомневалась к тому времени, что среди ее приближенных есть предатель. Пусть Серсея думает, что она потеряла голову.

На переговорах в Драконьем логове ее подозрения подтвердились. Перед ней разыграли дешевый фарс, актеры лишь были плохие.

Леди Мелисандра предрекала, что предаст Варис. Но Дейнерис считала, что евнух слишком труслив. А вот Лорд-Десница, который не пережил чувство вины за убийство отца, болезненно амбициозный и всю жизнь страдавший от невозможности свои амбиции удовлетворить… Он мог предать, и он предал. Оставалось только получить доказательства. Дейнерис была уверена, что они найдутся.

Дени сделала еще глоток и поставила кубок на место.

“Варис, Тирион… Умнейшие мужи Вестероса… Бедный Вестерос, если так… Решение было у них перед носом, а они его даже не заметили.”

Дейнерис видела, как победа на Севере станет ключом к воротам Королевской Гавани и Красного замка. Да, путь к цели оказался не похож на полет стрелы, прямой и стремительный. Что ж, такова, значит, воля Владыки. Главное – продолжать идти. Она уже заплатила слишком дорогую цену за Железный Трон, чтобы отступить.

– Как причудливы повороты судьбы, Ваше величество! Когда-то Вы хотели занять Железный Трон, женившись на Дейнерис Таргариен. И вот теперь Вы стали королем. Потому что умирающая Серсея была готова пойти на что угодно, лишь бы трон не достался королеве драконов. Ирония судьбы – Вы добились своей цели благодаря Дейнерис, хотя она Вас и отвергла…

Тусклый свет нескольких свечей освещал королевскую каюту на “Молчаливой”, флагманском корабле Эурона Грейджоя. Несколько раскрытых сундуков со свитками стояли по углам. Эурон и Тихо Несторис сидели на стульях с массивными подлокотниками у стола, на котором была разложена подробнейшая карта Вестероса.

– Я добился своего благодаря тому, что много раз находил в себе силы подниматься. Каждый раз, как я был бит, все думали, что уж теперь-то с Эуроном Грейджоем покончено навсегда. А я снова вставал и шел дальше. Сейчас под моими штандартами самый могущественный флот, который когда-либо видели по обе стороны Узкого моря. И даже самому Железному банку приходится считаться с этим обстоятельством. Не так ли, господин Несторис?

– Вы безусловно владеете морем… – Несторис сложил руки домиком и улыбнулся. – Но вот как вы собираетесь подчинить себе сушу? Дотракийская орда на континенте, она сметет все на своем пути…

– Открою вам большой секрет, господин ростовщик, – Эурон рассмеялся в ответ, преувеличенно самодовольно. – Нет никакой орды. То есть огромное число всадников действительно топчет Вестерос и движется в одном направлении. Но только до тех пор, пока они боятся драконов. Если мы вдруг представим себе, что драконы куда-то делись… Вся эта орда мгновенно превратится в сборище дикарей, которые не слишком-то любят друг друга! Они сначала рассорятся, потом немного порежут друг друга, потом разбредутся по Семи Королевствам в поисках легкой добычи или попытаются вернуться в Эссос – подальше от зимы. А дальше я справлюсь с ними поодиночке. Кого-то куплю, кого-то перебьют Золотые Мечи…

– Ваше Величество, меня настораживают слова “представим вдруг”. Некоторый мой жизненный опыт подсказывает, что “вдруг” никогда и ничего не происходит… Вот например, один хороший знакомый Вашего Величества, магистр славного города Пентос, сегодня-завтра будет найден в собственном доме с перерезанным горлом… Вы же не думаете, что это произойдет вдруг? – равнодушно произнес Несторис и пристально посмотрел на своего царственного собеседника.

– Бедняга Иллирио… Чем он так разозлил Железный Банк? – Эурон постарался сделать вид, что слова Несториса его не касаются, но напряжение в голосе его выдавало.

– Мы получили сведения, что магистр Мопатис пытался активно повлиять на расклад сил в Вестеросе. Он стремился получить особые преференции для торговых домов своего города в Семи Королевствах. Намерение, безусловно, делающее честь магистру Пентоса. Но его осуществление могло затронуть интересы Браавосийской торговли, чего мы, разумеется, допустить не могли. Железный Банк, как Вы, конечно, знаете, всегда защищает свои вложения.

Пока Несторис произносил все это ледяным тоном, Лицо Эурона наливалось кровью. Он сжимал и разжимал кулаки, словно собирался наброситься на эмиссара Железного Банка.

– Вы сейчас на моем корабле, в моей каюте, один… А корабль в открытом море, – пробормотал Эурон после долгой паузы.

– Можете изрубить меня на куски и выбросить за борт. Вам все равно придется вести переговоры с Железным Банком. Кто именно представляет нашу организацию, не имеет никакого значения.

Маска равнодушия пропала с лица Несториса. Теперь оно выражало лишь холодное презрение.

Эурон встал, несколько раз прошелся по каюте взад вперед. Потом снова развалился на стуле, закинув ногу на ногу.

– А что если я сделаю так, как вы говорите? Отрублю вам руки и ноги и брошу в море? Что будет потом, а? – Эурон сделал паузу, осматривая потолок каюты, как бы размышляя и представляя себе дальнейшее развитие событий. – Я скажу вам, что будет потом, мастер Несторис. В Королевскую Гавань путь мне, конечно, будет заказан. Стоит мне там появиться – и ваши люди поднимут бунт против узурпатора. Все и всё там вами куплены. Поэтому я не пойду в Королевскую Гавань. Мой флот пойдет на Браавос и сожжет все корабли, которые только попадутся на пути. А потом мы уйдем на Южные острова, и будем пережидать там зиму. Конечно, в одно прекрасное утро меня найдут с перерезанным горлом, как моего друга Иллирио… Но знаете, Нестроис, какая мысль сделает мою последнюю минуту счастливой?

Эурон вскочил, подошел к банкиру и навис над ним, опираясь руками на подлокотники его стула и глядя ему в глаза.

– Мысль о том, что Железный банк будет вынужден вести переговоры с Дейнерис Таргариен, Матерью драконов! – прошипел Эурон в лицо Несторису. – А она вряд ли простит вам нежную дружбу с работорговцами из Залива! Она вряд ли забудет то, что вы снабжали деньгами Серсею Ланнистер! И вот еще что… Драконы летают быстро, а от Вестороса до Браавоса по прямой – совсем недалеко… Я умру отомщенным, Несторис. Редко кому так везет, правда?

Эурон еще некоторое время нависал над банкиром, как хищник над добычей. Потом распрямился, с силой оттолкнувшись руками от подлокотников. Подошел к иллюминатору и встал перед ним, отвернувшись от Несториса. Непроглядная чернота в окне начинала светлеть.

– Мы предлагаем следующие условия. Исключительное право Браавоса на торговлю с Семи королевствами отменяется. Браавос сохраняет право беспошлинной торговли с Семью королевствами. Подданные вольного города Браавос остаются неподсудны власти Семи Королевств. Золотые Мечи будут отправлены в Вестерос для борьбы с Дейнерис, как только корабли Вашего Величества прибудут за ними, – произнес Тихо Несторис, отчеканивая каждое слово. – Это последнее предложение вольного города Браавос.

Эурон развернулся на каблуках и кивнул. Распахнул дверь каюты. Свежий морской воздух, обжигающе холодный, ворвался внутрь.

– Адмиралы здесь? – спросил Эурон у стражника с громадной алебардой, стоявшего перед дверью. Тот утвердительно мотнул головой.

– Скоро рассвет. Пойдемте Несторис. Обещаю вам, сегодня вы увидите нечто незабываемое! – и Эурон из рода Грейджоев, первый своего имени, шагнул на мостик.

Несторис последовал за ним.

На просторной палубе стояли командиры эскадр его флота. Моряки, прошедшие сотни боев. Грубые лица, иссеченные шрамами. Тяжелые взгляды людей, привыкших убивать и видеть, как убивают другие. Они ждали слова своего вождя.

– Железнорожденные! Мои преданные воины! – начал Эурон. С каждым словом его голос набирал силу, грохотал над морем, как шторм. – Долгие и долгие годы мы ждали своего часа. Мы заплатили железную цену, чтобы отомстить за десятилетия унижений и притеснений. Мы ждали, когда сможем забрать свое. И вот момент пришел. Сегодня будет день нашей славы. Сегодня начнется новая эра – эра владычества Железнорожденных! Сделайте, что я скажу, и вы получите все, о чем мечтали! Я жду, что сегодня каждый исполнит свой долг!

“Эурон! Эурон! Эурон!” взревели командиры и эхо разнесло их грозный рев над водой.

========== КРАКЕН АТАКУЕТ ==========

Давос Сиворт стоял у борта флагманского корабля флота Дейнерис Таргариен – четырехмачтового бусса “Эйгон завоеватель”, самого большого корабля залива Работорговцев. Теперь уже бывшего залива Работорговцев. Приближался рассвет: непроглядная чернота вокруг начинала сереть. Чем дальше на Север, тем менее различима становились грань между днем и ночью. А сегодня над заливом между островом Галечным и крайним из Перстов висел сильнейший туман, недвижимый из-за штиля. С юта даже нельзя было разглядеть носовой кастль.

Давос даже вытянул руку, как будто хотел пощупать туман рукой. Словно в ответ задул легкий ветерок.

– Давос, не спится? – раздался голос Тириона. Давос обернулся. Тирион нетвердой походкой брел по палубе, отхлебывая на ходу из кубка. Давос подумал, что ни разу за все время плавания не видел десницу королевы трезвым. – Вы подвержены морской болезни?

– Я плохо сплю весь поход. Каждую ночь меня не покидает ощущение, что на утро нам предстоит жестокая битва.

– Не думал, что вы так впечатлительны. Нам предстоит, конечно, жестокая битва, но только после того, как закончится наше большое путешествие. Я не слишком люблю море. Но пока мы на борту этого громадного парусника, мы в безопасности.

– А мне так не кажется, Тирион! – с нескрываемым раздражением ответил Давос. – Мы тащимся на север со скоростью впервые попавшей в воду собаки и уже встретились по дороге с десятком торговых кораблей. Весь Вестерос знает наш маршрут! Наши транспорты не приспособлены к долгим переходам в Северных широтах. Еще меньше к холоду приспособлены команды. Я вижу матросов. Они испуганы и подавлены и не понимают, куда и зачем мы идем…

– Шторма несомненно ужасны, но что еще нам может угрожать? Мертвецы не имеют кораблей, слава богам! – благодушно рассмеялся Тирион.

– Меня пугают рассказы наших спасшихся моряков про корабли-черепахи, Лорд-Десница.

– Трусы могли наплести что угодно, лишь бы оправдать свое бегство…

– Но чтобы все говорили одно и тоже? Они все клялись, что их атаковали монстры, покрытые броней. Эурон Грейджой – лучший адмирал Вестероса и Эссоса…

– Однако же ваш прежний сюзерен однажды уничтожил его флот…

– Тирион, вы видите здесь Станниса Баратеона? – Давос склонился над своим собеседником.

– Не слишком почтительно звучит по отношению к Джораху Мормонту? Или Хранителю Севера, не находите?

– У Джона Сноу доброе сердце и я люблю его, но… Доброе сердце не заменит опыта морских сражений!

– Ладно, Давос. Я тоже размышляю о том, как нам справиться с Грейджоем. Но это вопрос далекого будущего. Пока Грейджой далеко…

– Почему вы так в этом уверены? Потому что он сам так сказал?

– Не только. Сведения, которые получил лорд Варис, подтверждают, что флот Эурона Грейджоя направляется к Железным островам. А это на другом конце земли, Давос.

– Я давно хотел Вас спросить… – Давос замолчал, потом все же решился продолжить. – Вы доверяете Варису?

– Я доверяю двум вещам: своей логике и здравому смыслу. Они мне подсказывают, что армия нежити – угроза для всех Семи Королевств. В них никто не верил до тех пор, пока мы не предъявили одного миру. Ни Эурон, ни Серсея, ни ее величество – никто не учитывал их в своих планах. Однако мертвецы оказались реальностью, и вот мы здесь, на этом судне, плывем на север, чтобы мир спасти. Ни у кого нет резона нам мешать. И потом, Давос, – голос Тириона стал неожиданно твердым, игривые интонации пропали. – У вас есть причины сомневаться в Варисе? Что-то помимо его непростой биографии?

– Такой флот, как у Эурона Грейджоя, нельзя просто увести в тихую гавань пережидать зиму. Его команды состоят из лучших моряков; они разбегутся, если им не платить. Корабли обветшают и сгниют. Да на Железных островах просто нечем кормить такую прорву людей. Нет, Тирион. Такой флот можно построить только раз в жизни. Чтобы мир завоевать! – горячился Давос.

– Тогда я тоже задам вам вопрос. Почему вы говорите об этом только теперь? Почему молчали на том самом королевском совете, когда Джон Сноу предложил идти на север морем? – Тирион разозлился всерьез.

Давос отвернулся.

– Молчите? Хорошо, я сам скажу. Вы не возражали тогда, потому что иначе лорд Джон лично выкинул бы вас в окно! А Ее Величество ему бы аплодировала. Давайте начистоту, Давос. И вы, и я служим уже не первому господину. И мы оба знаем, какую правду советник может говорить, а о какой ему лучше промолчать, – Тирион в очередной раз хлебнул вина.

– Я никогда не хотел… – начал Давос, но Тирион его перебил.

– Да-да. Вы никогда не хотели быть при власти. Я слышал. Но ответьте-ка мне, почему вы остались с королем Севера? После того, как погиб ваш предыдущий сюзерен? А? Неужели только потому, что у Джона Сноу доброе сердце?

Тирион взял насупившегося Давоса за локоть.

– Не дуйтесь. Наслаждайтесь последними мгновениями тишины, – Тирион посмотрел на свинцовые тучи, висевшие прямо над мачтами “Эйгона”. – Осталось всего два перехода, и нам придется столкнуться с опасностью, размеры которой мы толком и не представляем. Эурон Грейджой – большая проблема, но это проблема из далекого будущего. Но, раз уж зашла речь о будущем… Давос, если Джон Сноу присоединится ко двору Ее Величества, так скажем… Я хочу предложить Ее Величеству назначить вас мастером-над-кораблями с титулом первого лорда Адмиралтейства.

– Давайте доживем, – раздраженно сказал Давос и направился в каюту.

Тирион отсалютовал ему кубком и тоже ушел с палубы.

Джон проснулся, едва начала уходить темень в окне каюты. Обернулся. Дени спала, зарывшись в подушки. Дени, королева Дейнерис… Прошло больше недели с их первой ночи, но он так и не мог понять, что между ними происходит.

Джон потерял голову в тот момент, когда она спустилась к нему в тронном зале дворца на Драконьем Камне. В ее глазах полыхал огонь. “Она не мать драконов,” подумалось ему в тот момент. “Она сама дракон”. Он тогда выдержал ее взгляд, полный гнева, ответил резко (откуда только наглость взялась), и… ее лицо являлось перед ним, стоило только закрыть глаза.

На острове она то приглашала его к себе и подолгу слушала рассказы про Стену, про север, про одичалых, то на несколько дней забывала о его существовании. Или, еще хуже, не удостаивала его ни словом, ни взглядом, когда они оказывались за одним столом во время королевских ужинов.

“Северный дурень, на что ты надеешься?” говорил Джон самому себе. “Кто ты, и кто она? Наследница великого дома, наследница Железного трона, самая красивая женщина во всем Вестеросе – и безродный бастард, который случайно был назван королем… Как быстро стал им, так же скоро может и перестать”.

На корабле, после злосчастной экспедиции за стену, Джон метался по постели в лихорадке и в горячечном бреду. Кажется, он видел ее у своей кровати. Он что-то говорил ей тогда… Кажется, она даже вытирала испарину с его лба… Несмотря на жар, он чувствовал ее руку на своем лице… Такую волшебно нежную… Во время всего плавания она по два раза за день заходила к нему, справлялась о его здоровье, но к кровати больше не приближалась.

Лишь в последний день она снова села рядом с ним и произнесла, твердо и решительно: “Мы уничтожим Ночного короля и его полчища. Мы сделаем это вместе. Я обещаю вам,” и накрыла его руку своей ладонью. Прикосновение его обожгло, как пламя дракона. “Спасибо, Дени,” только и смог он проговорить. Он взял ее за руку, привлек к себе. А она… расплакалась. Он был потрясен, увидев, как исчезла победоносная королева, не знающая сомнений, и перед ним оказалась нежная и хрупкая девушка. Он тогда привстал и поцеловал ее. Даже не поцеловал, лишь коснулся губами ее губ. Она отстранилась… но не сразу, будто бы колебалась мгновение, и выбежала из каюты.

Дни после возвращения на остров и до переговоров с Серсеей показались Джону сущим адом. Теперь на совете королевы для него ставили кушетку рядом с Ее Величеством. В то утро, когда Варис раскрыл обстоятельства ареста его отца, лорда Старка, королева даже несколько раз дотронулась до его руки. Вроде даже погладила.

Когда оруженосцы выводили Джона на стены, подышать свежим морским воздухом, она непременно оказывалась рядом. Мысленно проклиная раненую ногу, которая никак не хотела слушаться, Джон пытался идти самостоятельно, или хотя бы стоять без посторонней помощи. Она просила его быть осторожнее, не мучить себя, и ругала оруженосцев, которые позволяют своему господину страдать.

Однако всякий раз, когда Джон пытался побыть с ней наедине, у королевы находились неотложные дела. Как-то вечером, когда нога стала лучше, он даже доковылял до ее покоев. Но в дверях его встретила Миссандея, заявившая с непроницаемым лицом, что ее Величество занята и не может принять лорда Джона.

Давос давно уже начал подтрунивать над его влюбленностью. Теперь же весь двор Дейнерис Таргариен только и занимался тем, что обсуждал их отношения с королевой. По крайней мере, Джону так казалось. Тирион отпускал двусмысленные шуточки про волков и драконов. Даже Варис, всегда обходительный и корректный, раз не удержался и спросил у Джона, помогает или мешает страсть его выздоровлению.

Старый пень Мормонт однажды приперся к Джону и выдал пафосную речь о том, что он любит королеву всем сердцем и всем сердцем желает ей счастья. Но если кто угодно попытается обидеть ее Величество, то он, Джорах Мормонт, сделает все, чтобы защитить ее Величество и наказать обидчика. Кем бы тот не был. Джону очень хотелось двинуть его чем-нибудь тяжелым по лысине, но он лишь покивал головой и отделался от Мормонта, сославшись на боль в ноге.

В Драконьем Логове, когда Серсея потребовала гарантий нейтралитета Севера после войны с мертвецами, Джон поймал взгляд Дейнерис. Она смотрела на него! Смотрела с надеждой, с доверием. “Я не могу обмануть ее, я не могу предать ее”, сказал себе Джон и объявил, что уже принес присягу королеве Дейнерис Таргариен.

Она сначала на него налетела, как дракон, но зато потом подарила такую улыбку! В ней было столько нежности… Она стояла, прислонившись к обветшалой стене, и Джону в этот момент хотелось только одного: чтобы вся политика, все Семь Королевств вместе с армией мертвых провалились в тартарары, и они остались вдвоем.

И он предложил отправиться на север морем. Давос и Тирион чуть ли не корчились от смеха, пока он вдохновенно обосновывал свое мнение. Даже Миссандея улыбнулась. Хорошо, что Варис его поддержал, сказал, что сильные жесты порой играют не меньшую роль в политике, чем движение армий.

Он стоял на палубе, когда она обронила: “Ночью, когда шторм, так одиноко в каюте…” Потом был военный совет, бестолковый, как всегда. Тирион что-то спрашивал Хранителя Севера, что-то про фураж для дотракийских лошадей… А ему не хватало воздуха, чтобы произнести больше двух слов подряд. Варис поинтересовался, не лихорадка ли у милорда? Джону захотелось утопить их всех. Дейнерис же, как назло, велела Тириону остаться для важного разговора.

Джон не смог дождаться конца аудиенции. Он вернулся в королевскую каюту, столкнувшись в дверях с Лордом-Десницей. Спасибо Тириону, который как бы его не заметил и немедленно испарился.

Очнулся Джон, когда королева попросила его удалиться, чтобы Миссандея могла расчесать ей волосы перед сном. А потом Дени встала с кровати, совершенно нагая. Джон накинулся было на нее опять, но она его остановила, приложив ладошку к его губам. Он кое-как напялил на себя штаны и сорочку и ушел на ватных ногах, с дублетом подмышкой. Давос Сиворт долго отпаивал Хранителя Севера крепчайшим ромом.

Которую ночь он приходил к ней в каюту. Она была невероятна в постели! И она отлично знала, чего ей нужно, быстро достигала вершины, после чего отталкивала, замирала на минуту, содрогаясь от наслаждения, потом вновь впускала его член в себя, оказывалась сверху, медленно доходила до новой вершины. Каждый раз Джон улетал куда-то выше небес от наслаждения, и каждый раз она опускала его на землю холодным поцелуем. “Вам пора уходить, Джон Сноу”.

Ночью она была Дени, страстной и ненасытной. А просыпалась королевой Дейнерис, такой же недосягаемой, как в тот момент, когда он впервые ее увидел.

Только одно Джон знал точно: он снова захотел жить, когда встретил ее, свою королеву. Красная Жрица Мелисандра вернула его из вечной тьмы, но он только существовал, не желая ничего, кроме исполнения своего долга. Драконий огонь, которым горели глаза Дейнерис, снова разжег пламя в его остывшем сердце.

Могучие порывы ветра в клочья разметали висевший над заливом туман. И стала видна армада с кракенами на парусах, развернувшаяся на всю ширину залива. “Тревога!” заорали вахтенные. В тот же момент сотни огненных шаров полетели в стоявшие на якоре корабли королевы Дейнерис.

Давос выскочил на палубу. Прошло лишь несколько минут с того, как он услышал первый крик, но несколько кораблей первой линии уже охватил огонь. Давос замер на миг: он был поражен количеством зажигательных снарядов, которые корабли надвигавшейся на них армады выбрасывали за одну минуту. Следом он разглядел суда, которые шли впереди остальных. Это были уродливые громадины, издали действительно похожие на черепах. Борта были закрыты огромными щитами, между которых виднелись бойницы разного размера для арбалетов и скорпионов. Палубы закрывали двускатные крыши, усеянные шипами.

Давос поискал глазами драконов. Очевидно, они были их единственной надеждой в это утро. Они прилетели и нарезали круги на большой высоте над их кораблем. Без своей всадницы звери явно не понимали, что делать.