Текст книги "Вынуждены (ЛП)"

Автор книги: SlytherPouf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 42 страниц)

На территории Хогвартса воцарилась абсолютная тишина, поскольку все присутствующие, стоя плечом к плечу, подняли к небу свои палочки. Лишь ветер шелестел листвой на дереве, подчёркивая молчаливую дань уважения к тем, кто отдал свои жизни ради победы. Через минуту палочки опустились, и Гермиона с радостью почувствовала, как Северус незаметно взял её за руку, крепко сжав в знак поддержки. Настало время осуществить их план. Оставалось только надеяться, что чары, созданные ими под руководством профессора Флитвика, сработают как задумывалось.

– Теперь я приглашаю сюда родственников погибших, в чьих руках сейчас находятся их волшебные палочки, – объявил Кингсли.

Сквозь толпу собравшихся волшебников пробралась возрастная супружеская пара – колдунья и маг. Они подошли к накрытому столу под Гремучей ивой. У ведьмы были пышные светлые волосы, собранные в строгий низкий хвост; её голову покрывала шляпка. Гермиона почувствовала, как сердце сжалось от боли, и сильнее схватила Северуса за руку. Чёрный головной убор женщины был украшен… цветами лаванды. Пара встала позади стола, положив на его поверхность изящную волшебную палочку. Супруги повернулись лицом к аудитории.

– Эта палочка, – чуть запнувшись, начала женщина, – принадлежала нашей единственной дочери. Её звали Лаванда Браун.

Гермиона почувствовала, как по щекам потекли слёзы, а челюсть заболела – настолько крепко она стиснула зубы.

– Лаванда любила жизнь и обожала Хогвартс, – продолжил отец. – Наша дочка была жизнерадостной, невероятно весёлой оптимисткой.

Её родители горько улыбнулись друг другу, поддавшись воспоминаниям.

– Война забрала нашу девочку, но теперь её прекрасная светлая магия навсегда останется в Хогвартсе, – закончила мать и провела ладонью над палочкой Лаванды.

Волшебная палочка поднялась в воздух, и мадам Браун отлевитировала её к Гремучей иве. Как только палочка достигла дерева (которое под действием заклинания Флитвика словно манило её к себе), древко как будто стало пластичным – оно обернулось вокруг одной из ветвей ивы, извиваясь и переплетаясь с ней, пока полностью не слилось с древесиной. И тогда толпа ахнула – по всей длине ветви распустились нежнейшие сиреневые цветы лаванды, источающие сладковатый аромат.

Родители Лаванды кивнули Шеклболту и стали пробираться на свои места. Вместо них у стола появился юноша – мальчик-четверокурсник, стоявший в одиночестве. Он явно нервничал и осторожно положил на столешницу светло-коричневую палочку.

– Меня зовут Деннис Криви, – собравшись с духом, робко заговорил он. – Я пришёл сюда, чтобы почтить память моего брата Колина, убитого в битве за Хогвартс. Передо мной лежит его волшебная палочка. Наши родители не смогли прийти со мной, потому что они оба магглы и не в состоянии попасть в школу, но мама и папа всегда нас поддерживали, как только мы узнали о магических способностях. Я очень сильно волнуюсь, так что буду краток. Я просто хочу, чтобы вы знали… что Колин был замечательным братом! Самым лучшим! И вы не представляете, как сильно я буду по нему скучать! Спи спокойно, брат!

Гермиона заливалась слезами, когда юный Деннис с напряжённо-серьёзным выражением лица левитировал к иве палочку Колина. Древко приблизилось к стволу и прикрепилось к другой ветке, извиваясь и переплетаясь вокруг неё будто коричневая змейка. Она увидела, как Люпин, сидевший через проход, утешительно пожал руку Денниса, когда мальчик проходил мимо него, собираясь занять своё место. Глаза Римуса покраснели так же сильно, как и её собственные. Когда на ноги поднялась пожилая женщина в огромной шляпе, увенчанной чучелом грифа, со знакомой палочкой из вишнёвого дерева, сердце Гермионы ухнуло вниз.

«Нет! Пожалуйста, нет! Я ещё не готова!»

Августа Лонгботтом, как всегда, держалась величественно и достойно, но когда она наклонилась, чтобы положить на стол палочку Невилла, её лицо исказилось – на нём отразилась гордость, смешанная с безутешной печалью.

– Сегодня, дамы и господа, я прощаюсь со своим внуком, Невиллом Лонгботтомом, – заявила она уверенным голосом, удивительно твёрдым для её преклонных лет. – Передо мной лежит его палочка. Невилл был исключительным молодым человеком! Я всецело убеждена, что Фрэнк и Алиса могли бы гордиться своим сыном! Однако именно мне выпала честь стоять здесь вместо них… Невилл прожил недолгую и трудную жизнь – у мальчика были живы оба родителя, но после пыток Круциатусом они полностью лишились рассудка. Тем не менее я ни разу не слышала, чтобы он распускал нюни или жаловался на жизнь! У моего мальчика появилось много друзей, и он поразил их всех своей смелостью! Как и его отец, мой внук не спасовал перед лицом опасности – он встретил её, как лев… как истинный гриффиндорец! Магический мир слишком рано потерял… такого замечательного волшебника!

Августа протянула свою сухощавую руку и отлевитировала волшебную палочку Невилла к дереву, где та соединилась с самой верхней веткой, обвилась вокруг неё, и верхушка ветви тут же покрылась белоснежными цветами вишни. Его бабушка почтительно склонила голову в знак уважения к мальчику, храбро сражавшемуся до самого конца. Пока Августа возвращалась на своё место, слышались громкие всхлипывания профессора Спраут – любимого учителя Невилла. Гермиону сильно трясло. Она даже не сразу заметила, как Северус обнял её за плечи и поцеловал в мокрую щёку. Судя по всему, его уже не заботило, что подумают окружающие об их отношениях.

Время не стояло на месте. Имена и палочки сменяли друг друга… одни за другими… Погибших было слишком много. Скорбящие семьи продолжали подходить к столу, рассказывать о своих любимых и прощаться с ними, левитируя их волшебные палочки к Гремучей иве. Дерево становилось всё более ярким и прекрасным, выращивая всевозможные фрукты, листья и цветы – смотря из какого материала было сделано древко. Ствол и ветви ивы покрылись смесью различных оттенков красного, коричневого, чёрного.

«Она больше не будет Гремучей ивой! Это Мемориальное дерево – живое напоминание о последней битве! Памятный знак остальным поколениям волшебников, чтобы подобное никогда больше не повторилось!»

Ещё больше волшебных палочек. Ещё больше осиротевших родителей, а также детей, потерявших своих братьев и сестёр.

И вот среди них должен был появиться первый вдовец.

Римус Люпин медленно поднялся на ноги, поправил свой коричневый пиджак и нервозно провёл рукой по растрепавшимся русым волосам. Он сделал несколько шагов по направлению к столу, но вдруг резко остановился, будто передумал идти. «Надеюсь, с ним всё в порядке?» Римус вернулся и осторожно забрал из рук жены спящего сына – своего мальчика-метаморфа. Держа Тедди на сгибе руки, Римус подошёл к столу, обогнул его и положил на поверхность волшебную палочку Тонкс.

«Ох, Римус…» Сердце Гермионы разрывалось на части.

Выглядя старше своих лет и потрёпаннее, чем когда-либо раньше, он поднял глаза и впился взглядом в Орлу и Андромеду, которые сидели рядом и держались за руки.

– Передо мной лежит волшебная палочка моей дорогой покойной жены, Нимфадоры Тонкс… хотя, если бы она услышала, что я назвал её на публике полным именем, то, вероятно, на это дерево взлетела бы моя палочка.

В толпе послышалось несколько сдержанных негромких смешков.

– У меня на руках наш сын, – продолжил он, с любовью взглянув на спящего малыша. – Её маленький мальчик, который по милости одного тёмного волшебника никогда не встретится со своей мамой. Благодаря тому, что авроры нашли её палочку, теперь моему сыну, по крайней мере, будет куда прийти и возложить цветы. Хотелось бы призвать вас, друзья мои, не только обучать наших детей магии, но и с детства дарить им любовь, ибо подобное безумие никогда не должно повториться!

После этих слов раздались бурные аплодисменты, которые не прекратились, даже когда Римус левитировал к дереву палочку Тонкс, стоя вместе с сыном и наблюдая, как она соединяется с веткой ивы в единое целое. Вернувшись на своё место, он кивнул Орле, которая (к удивлению Гермионы) тоже встала и начала пробираться к столу. Грейнджер хорошо помнила палочку из боярышника, которую прямо сейчас Орла крепко сжимала побледневшими пальчиками. «Невероятная храбрость с её стороны!»

Молодая ирландка, чьи светлые волосы слишком сильно напоминали о роде Малфоев, заметно дрожала. Как и остальные, она аккуратно положила перед собой его палочку.

– Владелец этой волшебной палочки был осквернён Тёмной Меткой, но он – единственный Пожиратель смерти, кому позволено стать частью этого мемориала, – начала Орла, несколько раз прерывисто вздохнув. – Эта палочка принадлежала моему брату. Его звали Драко Малфой. Всю свою жизнь, пока мы не нашли друг друга, у моего брата не оставалось выбора. Он расплачивался за ошибки своих родителей, в частности… грехи нашего отца.

Орла замолчала, и Гермиона заметила, что она мучительно борется сама с собой. Её руки безудержно тряслись. Девушка зажмурилась, коснулась своего горла и покачала головой, показывая, что не может продолжить. Римус тут же вскочил со своего места (к счастью, Тедди теперь лежал на руках Андромеды) и встал позади неё, обнимая супругу, тем самым прилюдно заявляя о своей любви, готовности поддержать и помочь ей пройти через последнее испытание.

– Спасибо, – тихо прошептала Орла; её услышали только те, кто сидел в первом ряду.

– В последние недели и месяцы войны, – откашлявшись, продолжила она, – мой брат делал всё возможное, чтобы вырваться из этого порочного круга. Однако Пожиратели смерти схватили его вместе со мной. Мне посчастливилось сбежать из плена, но Драко… погиб. Благодаря его последним действиям удалось уничтожить змею, которая, по сути, поддерживала жизнь… Волдеморту. Драко умер героем! И я считаю… Я хотела бы, чтобы все об этом узнали!

Люпин мягко придерживал её за плечи, пока Орла левитировала к иве палочку Драко, принятую деревом так же, как и другие. На месте слияния с веткой разросся густой боярышник со спелыми алыми ягодами. Орла облегчённо вздохнула и позволила Римусу сопроводить её назад.

Северус подбадривающе сжал руку Гермионы, словно хотел попросить её вести себя сдержанно.

«Время пришло».

Держа в руках три обломка волшебной палочки Гарри, Гермиона разложила их на столе поверх расшитой разноцветной скатерти, символизирующей цвета всех факультетов его любимого Хогвартса.

– Гарри Поттер, – начала она ровным голосом, – приехал в Хогвартс сиротой, подобно Тому Марволо Риддлу! Так же, как и он, Гарри был одинок, никому не было до него дела! Однако благодаря любви и поддержке друзей, которых он нашёл в этой школе, а потом и семьи волшебников, принявшей его как родного сына, у Гарри появились две матери – Молли Уизли и Минерва МакГонагалл. В его жизнь также вошли люди, заменившие ему отца, их было даже слишком много… Хотя я постараюсь сказать о самых главных – Альбус Дамблдор, Артур Уизли и крёстный отец Гарри – Сириус Блэк. Много добра и любви подарил ему Рубеус Хагрид. Римус Люпин стал для Гарри не только наставником, но и близким другом. И, хотя никто об этом не догадывался, сбивал спесь с него не кто иной, как… Северус Снейп. Но всё же чаще всего рядом с Гарри находились именно мы с Роном. Мы стали друг другу как брат и сестра! Самыми лучшими друзьями! Мы всё делали вместе! В том числе, признаюсь, что это я сломала его палочку, обломки которой вы видите на столе. Не знаю, как я проживу остаток своей жизни без тебя, Гарри, но постараюсь сделать всё возможное, чтобы прожить её счастливо и полноценно, ведь именно этого ты пожелал бы мне, мой милый друг! Храбрейший волшебник, которого я когда-либо знала!

Не доверяя больше своему голосу, Гермиона положила руку поверх его палочки, левитируя к дереву три обломка. К её удивлению, когда ива приняла их, кусочки соединились, всего на несколько секунд сформировавшись в древко, и его до боли знакомая палочка вновь стала целой. Гермиона не смогла сдержать слёз, когда она обернулась вокруг самого основания дерева и превратилась в пышный куст остролиста со свежими красными ягодами.

– Спасибо тебе за всё, Гарри Поттер! – промолвила она вслух.

«Прощай, Гарри! – подумала она. – Покойся с миром, друг мой!»

Вернувшись на своё место с чувством огромного облегчения, Гермиона вдруг осознала, что ей осталось пережить ещё один кошмар, о чём свидетельствовали громкие всхлипывания Чарли Уизли, ступающего по центральному проходу прямиком к столу. В его кулаке была зажата целая связка палочек. Высокий рыжеволосый молодой человек встал за столом; на его веснушчатом лице читалась решимость. Он разложил на скатерти восемь волшебных палочек и, прежде чем начать речь, задержал на них взгляд, как будто хотел ещё немного побыть со своей семьёй. Семейство Уизли считалось очень известным в магическом мире, и многие ведьмы – ровесницы Молли – открыто плакали.

Чарли взглянул на Флёр, сидевшую с родителями и сестрой Габриэль, приехавшими поддержать её из Франции. Она заранее договорилась с Чарли, что не хочет участвовать в выступлении, и поэтому последнее слово было предоставлено ему одному. Гермиона предложила свою помощь – она могла бы отдельно сказать о Роне, но Чарли отказался, так как никого не хотел отделять от своей семьи. Она прекрасно его понимала.

– Тисовая палочка, – объявил он, поднимая палочку Джинни. – Палочка, которая принадлежала моей единственной сестре, не дожившей до своего семнадцатилетия. Уверен, вы все согласитесь, что она даже не успела пожить! Джинни, сестрёнка, иной раз ты становилась занозой в заднице, но я оплакиваю прекрасную женщину, которой тебе не позволили стать, потому что ты была чертовски удивительной ведьмой!

Он положил палочку Джинни на стол и поднял следующую.

– Каштановая палочка, долгое время принадлежала одному трусу и предателю, но по закону перешла к моему младшему брату – Рональду. Рон, Мерлин свидетель, ты был отвратительным братом! Ты жрал, как голодный гиппогриф, но я скучаю по тебе, братишка! И буду скучать вечно!

Палочка Рона легла рядом с палочкой Джинни, и теперь Чарли держал две палочки вместе.

– Палочки моих братьев-близнецов, Фреда и Джорджа. Я знаю, что многие из вас их помнят. Они превратили присущую им лень и любовь к шалостям в процветающий бизнес, к огромному неудовольствию нашей матушки. Как видите, их волшебные палочки – это единственное, что от них осталось.

Палочки близнецов присоединились к остальным, постепенно дополняя линию.

– Вот эта принадлежала моему брату Перси. Он был всего на два года младше меня. Закончив Хогвартс и поработав в Министерстве, этот придурок на время поддался дурному влиянию, но под конец всё же вернулся к семье. Он всегда был невероятным занудой, но, Мерлин, в любом случае мы его любили! Спи спокойно, Перс!

– Это палочка Билла, – прохрипел он, и из толпы донеслось громкое рыдание, однозначно принадлежавшее Флёр. – Билл… был моим единственным старшим братом и моим героем. Именно на нём родители прошли все свои ошибки и хорошенько подготовились перед моим рождением. Ребёнок Билла ещё не появился на свет, но я обещаю тебе, приятель, дядя Чарли всегда будет присматривать за твоим малышом. Клянусь, что не подведу тебя, брат!

Палочки Перси и Билла легли рядом с остальными. Как только Гермиона подумала, что Чарли закончил свою речь, тот вытащил палочку отца.

– Артур Уизли, – объявил он, и его уверенный голос наконец сорвался в сдавленное рыдание: – Мой отец! Самый лучший папа, который только может быть! Как ты мог оставить меня одного, пап?! Что я буду делать без тебя и твоей проклятой коллекции штепселей?!

Чарли не выдержал и опёрся одной рукой о стол, чтобы не упасть, отмахнувшись от поддержки подбежавших к нему волшебников и попросив всего минуту, чтобы взять себя в руки.

– А это, – продолжил он, когда немного пришёл в себя, – волшебная палочка моей матери! Теперь все будут знать, хотя многие и так знали… лучше никогда не гневить семью Молли Уизли! Чёрт возьми, как же часто нам всем влетало от мамули по первое число!

Бурное выражение живых эмоций заставило улыбнуться даже самых серьёзных волшебников. Ничто так не успокаивает нервы, как эмоциональное ругательство.

– Итак, передо мной вся моя семья – все мои родные и любимые!

Он протянул обе руки, одновременно левитируя все восемь палочек; его руки крупно дрожали от затрачиваемой магической силы. Наконец, когда чары дерева начали притягивать их к себе, плечи парня расслабились, и тогда толпа ахнула. Палочки семейства Уизли переплелись вокруг основания толстого ствола, объединяясь между собой в прочную вечнозелёную основу, уходящую вниз прямо к корням, из которых продолжит расти Мемориальная Ива.

Последняя дань памяти и уважения была отдана.

***

Солнце клонилось к закату. Поминальная служба заняла несколько часов, но это никого не волновало. Многие люди не торопились уходить и продолжали толпиться в тени Мемориального дерева, с трепетом прикасаясь к его сверкающему стволу, трогая листья, вдыхая аромат цветов.

Северус стоял рядом с Гермионой, беседуя с Люпином по поводу нового учебного года. Римус с радостью принял предложение о работе. Домовики своевременно доставляли с кухни холодные напитки, но многие из гостей решили прогуляться до Хогсмида, чтобы, утешая друг друга, продолжить поминки в местном пабе и возродить утраченные со школьных времён дружеские отношения.

Наблюдая со стороны, Северус заметил, как Флёр Уизли тепло обнялась с Чарли и расцеловала его в обе щеки, словно прощалась. Затем она действительно развернулась и направилась к точке аппарации вместе с младшей сестрой и родителями, а к Чарльзу, рядом с которым уже крутился Финниган, тем временем направилась Гермиона.

– Чарли, что всё это значит? – удивлённо спросила она, подходя ближе.

– Она решила вернуться домой, – пояснил он, – да и я тоже.

– Но… я не понимаю…

– Флёр возвращается во Францию вместе с родителями и Габриэль. Она собирается родить ребёнка там. Ей хочется побыть рядом с родными.

– Но как же твоё мнение? Чего хочешь ты?!

– Гермиона, у меня нет никаких прав ни на Флёр, ни на этого малыша. Она обещала навестить меня в сопровождении Габриэль, когда будет готова и если захочет встретиться вновь.

– О, мне так жаль, Чарли…

– Ну, а я собираюсь вернуться к своим драконам, – продолжил он. – Кстати, Финниган надумать поехать со мной. Мы как раз ищем новых крепких парней, способных работать в тяжёлых условиях.

Симус выглядел невероятно довольным и взволнованным.

– Только не пропадайте, мальчики, ладно?

– Само собой, Гермиона. Желаю тебе всего наилучшего! И тебе, Северус.

– Благодарю, Чарльз.

Гермиона обнялась с Чарли, и он приподнял её от земли, как в первый раз, когда они встретились на площади Гриммо. Затем она так же попрощалась с Симусом, а потом оба молодых волшебника отправились переговорить с Люпином, Минервой, Помоной и Филиусом, прежде чем окончательно уйти.

***

Поздно вечером, когда последний человек покинул территорию Хогвартса, а вернувшиеся в замок преподаватели благополучно устроились в своих покоях, Гермиона стояла у окна их спальни, наблюдая за Мемориальной ивой, всё ещё мерцающей во мраке от поглощённой из сердцевин волшебных палочек магической силы. Северус уже погасил настенные канделябры и убавил огонь в камине, затемняя комнату до приятного полумрака. Он подошёл сзади, обнял и прижался к ней всем телом.

– Она прекрасна, – мечтательно прошептала Гермиона, прижимаясь к нему спиной.

– Как и ты…

– Сегодня первый день нашего нового будущего, Северус! Кажется, во мне снова просыпается вкус к жизни.

– Понимаю тебя. Ты никогда не забудешь прошлого, но теперь можешь позволить себе жить, любить, чувствовать – без гнетущей вины.

Она повернулась к нему лицом.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда?

– Недавно слышал нечто подобное, – с лёгкой усмешкой протянул он, поглаживая её по щеке. – А ещё я знаю, что мне необыкновенно повезло.

Гермиона обняла его за пояс и притянула к себе, проводя руками по ягодицам под тканью классических брюк. Обхватив ладонями девичье личико, он наклонился вперёд и накрыл своими губами её сладкие уста, вовлекая в долгий поцелуй. Северус втянул её язычок в свой рот, обвиваясь вокруг него своим, словно змея вокруг жертвы. Спустя всего минуту она полностью расслабилась в его руках и нетерпеливо застонала. Он сразу же отстранился, вопросительно приподняв бровь.

– Вами снова движет ненасытное желание, мисс Грейнджер? – иронично спросил Снейп, запустив руку под подол короткого платья и обнаружив, что её трусики, как и ожидалось, уже порядком намокли.

– Рядом с вами, сэр… – прошептала она. – всегда…

__________________________________________________________________________

«Dark On Me» by Starset

========== Эпилог ==========

Прошло одиннадцать лет…

Драконолог и его молодой напарник-ирландец проработали в Румынии меньше года с тех пор, как покинули Британию после поминальной службы в Хогвартсе.

Спустя шесть месяцев после того, как во Франции родился малыш Уильям Уизли, его мать решила навестить Чарли вместе с пухлым золотоволосым мальчиком, в ангельской внешности которого однозначно проявилась кровь вейлы. Когда Чарльз впервые встретился с ними после разлуки, тот сидел на бедре Флёр и наблюдал за ним удивительно огромными голубыми глазами.

– Ты вернулась! – изумлённо выдохнул Чарльз.

– Мне нужно было р’азобр’аться в себе, Чар’ли, – с мягкой улыбкой ответила она.

– И теперь ты?..

– Oui. Тепер’ь я увер’ена.

Симусу понравилось работать с драконами. Методом проб и ошибок он многому научился у укротителей, например, как успокаивать опасных ящеров и контролировать их огонь. Однажды его навестила мать, приехав к сыну из Ирландии, тогда Симусу даже пришлось надеть свитер с длинными рукавами и соврать, что он занимается всего лишь офисной работой в администрации заповедника.

Неудивительно, что, когда Чарли и Флёр решили вернуться в Британию, он последовал за ними с целым ящиком драконьих яиц. Симус с радостью и энтузиазмом взялся за работу в новом заповеднике, открытым Чарльзом недалеко от «Норы». Резервация располагалась на огромной территории среди покатых холмов и была надёжно защищена магглоотталкивающими чарами. Именно тогда Симусу посчастливилось познакомиться с младшей сестрой Флёр, Габриэль. Почти сразу между ними вспыхнул головокружительный роман, быстро переросший в серьёзные отношения.

Чарли действительно растил племянника, как своего сына.

Со временем Симус и Габриэль расширили «Нору», пристроив рядом с ней небольшой коттедж, где и поселилась их собственная семья. Таким образом, спустя несколько лет старая «Нора» вновь ожила. Теперь в переполненном доме проживали целых два семейства – Чарли и Флёр Уизли с четырьмя детьми, а также Симус и Габриэль Финниган с тремя малышами. «Нора» снова наполнилась жизнью, радостью и заливистым детским смехом.

***

Следующие одиннадцать блаженно спокойных лет Римус Люпин провёл в стенах замка Хогвартс. Состояние его болезни постоянно контролировалось благодаря аконитовому зелью, которое каждый месяц любезно готовил для него профессор Зельеварения. И даже если на вкус снадобье всё ещё напоминало ферментированных навозных жуков, оно того стоило, учитывая даруемые им ясность ума и полную свободу воли.

Каждый месяц в полнолуние Римус просто превращался в безобидного волка, сохраняя здравый рассудок. Хотя он продолжал испытывать физическую боль, мучения при трансформации значительно сократились. Самое главное – что он больше не представлял опасности ни для окружающих, ни для самого себя. Через пару лет после того, как они переехали, его молодая жена как-то раз случайно зашла в кабинет и застала восторженного Тедди, разъезжающего на покладистом волке, словно миниатюрный ковбой. А ещё несколько лет спустя – Хоуп, привязывающую к хвосту волка розовый бантик и посыпающую его блёстками, но тогда на неё это уже произвело меньшее впечатление.

Профессор Люпин с удовольствием преподавал Защиту от Тёмных искусств, демонстрируя ту же страсть к своему предмету и уважение к ученикам, что и много лет назад. Среди студентов и персонала он считался всеобщим любимцем, хотя Римус всегда слишком сильно смущался и делал вид, что знать ничего не знает о подобных слухах.

Молодая ирландка, так сильно напоминавшая всем Малфоев, всё-таки стала квалифицированной целительницей, но всё равно пожелала остаться в Хогвартсе и работала в школьном лазарете вместе с мадам Помфри. Пожилая колдоведьма помогала ей воспитывать Тедди и Хоуп, к которым вскоре присоединился малыш Гарри, чьи добрые карие глаза и русые волосы очень сильно напоминали отца. Спустя ещё несколько лет к Гарри присоединилась малютка Сирша* – единственная светловолосая платиновая блондинка, похожая на маму как две капли воды. К счастью, дети росли сильными и здоровыми, им не передалось ни капли заражённой крови. Всё-таки ликантропия распространялась только через укус. А в сентябре прошлого года Тедди поступил на Хаффлпафф.

Андромеда Тонкс приобрела новый дом и поселилась в Хогсмиде, желая находиться поближе к семье. Она с удовольствием проводила время с внуками, балуя их сладостями из «Сладкого королевства», а когда детишки стали постарше, даже угощала сливочным пивом в «Трёх мётлах».

В то время как Тедди уже учился на первом курсе, Хоуп, Гарри и Сирша играли на территории Хогвартса. Малышам пока не рассказывали, что раскинувшаяся земля навсегда превратилась в гигантское кладбище, зато они прекрасно знали о Мемориальном дереве. Дети частенько останавливались возле волшебного древа и прижимали свои маленькие ладошки к гигантскому стволу, в котором продолжала гудеть магия всех тех, кто умер задолго до их рождения.

Римусу не потребовалось много времени, чтобы окончательно и бесповоротно влюбиться в свою очаровательную супругу.

С прибавлением в семействе Минерва МакГонагалл расширила их семейные покои и, многозначительно приподняв бровь, строго напутствовала «держать себя в руках», хотя понимала, что шансов на это было критически мало. Как только лунный цикл достигал своего завершения, в оборотне открывалась дикая сущность, и его желания становились всё более необузданными. Орла даже полюбила эти животные превращения.

Вряд ли пройдёт много времени, прежде у них появится пятый ребёнок.

_______________________________________________________________________

Сирша (англ. Saoirse) – ирландское имя, в переводе означающее «Свобода».

***

В холодном ночном воздухе перед ними парил скрученный свиток пергамента и сверкающее золотое перо, пока они вдвоём стояли во мраке и неотрывно смотрели друг другу в глаза.

– Начнём? – тихо спросил он.

С началом первого учебного года после окончания войны мастер зелий вернулся в свои подземелья, но теперь он не скрывался там от коллег, а всего лишь работал. Хотя стиль его преподавания ничуть не изменился. Суровый профессор по-прежнему считался самым строгим преподавателем в Хогвартсе, выжимающим из студентов всё до последней капли ради достижения наилучших результатов. Ученики продолжали втихаря называть его «угрюмым ужасом подземелий», но, Мерлин свидетель, их результаты на экзаменах говорили сами за себя.

Много лет назад Гермиона получила за свои Ж.А.Б.А. наивысшие оценки, после чего решила пойти по стопам МакГонагалл и посвятить свою жизнь преподаванию, в чём она преуспела, как и во всём остальном.

Профессор Грейнджер уже восемь лет преподавала в школе Трансфигурацию, хотя для Северуса она навсегда осталась маленькой кудрявой девчонкой, которую он лишил девственности более десяти лет назад. Несмотря на пройденные годы, он желал её так же сильно, как и в начале их романа, зато теперь не испытывал чувства вины. Время стёрло все негативные воспоминания, и постепенно она всё больше уверяла его в своей любви.

Во время школьных каникул два профессора много путешествовали по миру, довольные тем, что могли проводить время наедине друг с другом. Они оба благодарили судьбу за каждый год совместной жизни.

– Думаю, время пришло, – ответила она, без колебаний взяв золотое перо и подписав свидетельство о браке, которое появилось в воздухе после церемонии бракосочетания, завершившегося в полночь на поляне Запретного леса, магически скрытой от опасностей или любопытных глаз.

Гермиона передала перо своему мужу, и тот с самым самодовольным видом поставил свою подпись рядом с её именем. Золотое перо исчезло, а свиток остался висеть в воздухе, ожидая консумации, которая подтвердит их связь и отправит документ обратно в архив Министерства.

– Иди ко мне, жена, – хрипло прошептал Северус, выдохнув в прохладный ночной воздух облачко белого пара.

Гермиона шагнула к нему, и он околдовал их обоих согревающими чарами, затем осторожно распахнул полы её чёрной мантии, открывая взору белоснежное нагое тело.

– О Боже, ведьма, ты великолепна! – искренне восхитился он, мягко прижимая её к могучему стволу огромного дуба и поглаживая ладонью округлившийся животик.

Их первый ребёнок. Его сын.

– Я люблю тебя! – с улыбкой отозвалась она, потянувшись навстречу поцелую, который он дарил с привычной страстью, а она, как всегда, задыхалась, не отрываясь от его губ.

Углубляя поцелуй, Северус распахнул полы своей широкой мантии, побуждая её прижаться бёдрами к его паху. Когда он погрузился в тёплое лоно, тем самым завершая их союз, золотой свиток вновь свернулся и исчез, но никто даже внимания на него не обратил. Он продолжал нежно и размеренно двигаться внутри неё, снова и снова наполняя её своей любовью, подводя их обоих к желанной вершине экстаза, которой, как обычно, они достигнут одновременно.

Они вместе преодолели опаснейшее из испытаний, затмив зло самым ярким светом.

И любое вспыхивающее в них Вожделение теперь являлось лишь результатом их всепоглощающей любви.