Текст книги "Вынуждены (ЛП)"

Автор книги: SlytherPouf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 42 страниц)

«Сморит ли меня сон или я всё ещё буду бодрствовать, когда начнётся трансформация?» Этого он никогда не знал заранее.

***

Северус сидел в своём кабинете в Хогвартсе, только что спровадив нового профессора чар, которого он нанял вместо Филиуса Флитвика. Директор всем сердцем надеялся, что это была лишь временная замена. Флёр Уизли регулярно докладывала ему, что Флитвику удаётся не высовываться из Гринготтса; хитрый маленький профессор склонил гоблинов на свою сторону и старался быть им полезным, затаившись до тех пор, пока ему не вернут должность преподавателя.

«Что ж, крайне маловероятно, что при нынешнем режиме власти Филиуса можно будет вернуть назад законным путём. Ордену уже пора начать планировать, как убрать гарпию, приказавшую это сделать». И Северус рассчитывал получить от мести полное моральное удовлетворение.

Временно нанятый профессор Мальбус ворвался в кабинет директора утром первого же рабочего дня, жалуясь на сломанный водопровод в его личных покоях, который уже ремонтировал Филч, но, по-видимому, труба всё ещё извергала в ванную грязную воду. Северус тяжело вздохнул и пообещал, что проблема будет решена к вечеру. Он раздражённо закатил глаза, когда тощий преподаватель вышел, высоко задрав нос. Снейп задался вопросом: «Почему он просто не достанет свою грёбаную волшебную палочку и не починит водопровод самостоятельно, учитывая, что профессор якобы является высококвалифицированным специалистом». Как бы то ни было, Мальбус не был ни Пожирателем смерти, ни последователем Тьмы, и это оказалось главной причиной, по которой Снейп назначил его на должность Флитвика.

Минерва не скрывала безмерного облегчения, увидев, что Северус выбрался из цепких лап Волдеморта невредимым. Само собой, он решил не делиться с ней своими горестями об измученных гениталиях. МакГонагалл с радостью покинула кабинет директора и его личные покои, вернувшись в свои апартаменты декана Гриффиндора. На самом деле она прекрасно справилась со своими обязанностями – с тех пор как Снейп отсутствовал, не произошло никаких серьезных инцидентов.

Своевременное применение успокаивающей мази из ромашки и сбора волшебных трав, которую Северус изобрёл много лет назад, принесло ему блаженное исцеление от повреждений, нанесённых собственными руками, пока он страдал в подвале Риддла. Он почувствовал, как его пенис своевольно дрогнул в предвкушении очередной встречи с мисс Грейнджер, которую девушка должна была назначить сама. Северус старался не думать о том, насколько ему чертовски повезло, что волей судьбы он сблизился с такой прекрасной и невинной ведьмой, ведь из сей мысли следовало, что за это ему стоит благодарить Тёмного Лорда, а подобное казалось профессору немыслимым.

«Нет уж! Напротив, теперь особенно нужно сосредоточиться на том, как побыстрее убить ублюдка!» Вскоре должно было состояться очередное запланированное собрание Ордена, лишь только Люпин оправится после полнолуния. Отныне, после устранения последнего крестража, им нужно продвигаться вперёд семимильными шагами ради победы: для начала разработать план уничтожения Тёмного Лорда, затем – как освободить страну от Пожирателей смерти и вырвать власть из когтей розового кошмара, именуемого Долорес Амбридж.

***

Полная луна ярко светила за окном коттеджа, небо над тёмной морской гладью было чистым и безоблачным. Гермиона стояла у окошка, глядя на залив и береговую линию Тинворта; в серебристом лунном свете вырисовывался мистический дивный пейзаж. Гриффиндорка любовалась видом и удивлялась, как полнолуние может быть настолько прекрасным и при этом причинять оборотням столько боли и страданий. «В эту самую минуту Римус добровольно запер себя в подвале и мучается от душевной и физической агонии». Тем временем она смотрела на сияющую в небе луну, а его маленький сын мирно спал в комнате на втором этаже. «Всё это слишком несправедливо!»

Чарли приготовил для гостей изумительный ужин – ароматный пирог с курицей, а на гарнир подал запечённый картофель с мясной подливкой и овощами. Флёр положила себе внушительную порцию; её беременность перешла во второй триместр, и аппетит у девушки, судя по всему, был отменный. Гарту тоже перепал хороший кусок пирога. Изначально для него поставили на пол пустую миску, но маленький дракон с выражением оскорблённого достоинства подцепил её зубами и поставил на свободное место, взлетев на стол. Он принялся есть вместе с остальными, не сводя глаз-бусинок с Чарли, словно дерзко бросал вызов своему хозяину.

Орла настояла на том, что сама искупает Тедди, пока Гермиона мыла посуду, а Флёр сидела на диване с Гартом на коленях. Она почёсывала дракона за ушками, будто домашнего кота, позволяя Чарли массировать свои ноющие ноги. После того как Тедди уложили спать, благодаря совместным усилиям Орлы, Чарли и Флёр (Гермиона решила остаться в гостиной, предпочитая играть с Гартом и маленьким мячиком, вместо того чтобы становиться ещё одной нянькой), они ещё немного посидели и поговорили, пока Флёр не отправилась в ванную, заявив, что очень устала.

Чарли потребовалось полчаса, чтобы отговорить Орлу от совместной вечерней прогулки по пляжу, заявив, что благоразумнее будет остаться дома и присмотреть за Тедди. Вскоре после этого недовольная хаффлпаффка ушла спать, оставив Чарли в лёгком замешательстве.

– Кажется, кто-то влюбился… – прошептал он и насмешливо фыркнул.

– Сомневаюсь. Ты думаешь, это возможно после всего, через что она прошла? – возразила Гермиона. – Скорее всего, Орла чувствует себя в доме как в ловушке и хочет вырваться на свободу. Видит Бог, мы все заложники обстоятельств.

Уизли выглядел слегка разочарованным, и она звонко рассмеялась.

– Не нравится, что девушка оказалась невосприимчива к обаянию великого Чарли Уизли? – поддразнила Грейнджер.

– Ох, и не говори! Да как она посмела сопротивляться моей природной притягательности?!

Гермиона игриво шлёпнула его по ноге и встала, решив принести из маленькой кухни бутылку вина, после чего разлила напиток по двум бокалам.

– Поскольку её парень недавно погиб от зубов гигантской змеи-крестража, предполагаю, что сейчас она не в настроении для новых отношений, – предупредила она. – Хотя, если бы это было так, уверена, ты был бы первым в списке претендентов.

Гермиона насмешливо улыбнулась Чарли, который развалился на диване, и протянула ему наполненный бокал.

– А как же ты, Гермиона? Ведь ты тоже совсем недавно потеряла своего парня?

Девушка собиралась с мыслями, сделав пару небольших глотков из своего фужера, затем поставила его на низкий кофейный столик.

– Рональд никогда не был моим парнем. Он… он был моим лучшим другом, так же как и Гарри. Возможно, на шестом курсе, а может, и раньше, мы ещё могли бы стать парой, но этого не случилось. Только в ночь финальной битвы, ближе к концу, между нами проскользнул один… момент.

– Момент?

– Он поцеловал меня. Ну, на самом деле мы поцеловали друг друга. Мы как раз уничтожили один из крестражей в Тайной комнате, и, наверное, вдвоём поддались эйфории. В любом случае это был чудесный поцелуй. Правда, тогда я не знала, что он будет нашим первым… и последним.

– Прости меня, Гермиона! Не следовало начинать эту тему…

– Всё в порядке. Наши отношения остались в прошлом, но я счастлива, что мы успели поцеловаться. Рон умер, зная, что я люблю его.

– А ты любила его?

– Разумеется, как лучшего в мире друга! Как вторую половину?.. Кто знает, что бы случилось, если бы он выжил… Уверена, мы бы постарались превратить наше влечение в нечто большее.

– А ты знаешь, что он был грязнулей и неряхой? – усмехнулся Чарли. – Среди всех нас, комната Рона всегда была самой неопрятной, его носки пахли просто отвратительно, он поглощал еду со скоростью голодного гиппогрифа, а его лобок был таким же рыжим, как и макушка.

Гермиона не смогла удержаться от громкого хохота, но затем постаралась взять себя в руки и прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить кого-нибудь из спящих, особенно ребёнка.

– Я думала, что рыжий лобок – это отличительная черта всех Уизли, – возразила она, лукаво приподняв бровь.

– Хочешь проверить?

От удивления она невольно округлила глаза, в то время как Чарли уже поставил свой бокал на столик и пересел с дивана поближе к девушке, вплотную касаясь её бедром.

– Чарли…

– Я могу быть с тобой, Гермиона! И смогу вернуть всё, что ты потеряла! Я – последний взрослый Уизли, и горжусь этим! Позволь мне возместить всё, чего ты лишилась, когда тёмные силы забрали у тебя моего брата!

Не дожидаясь ответа, он наклонился и поцеловал её. Их губы слились, его прикосновения показались ей нежными и уверенными.

Чарли отстранился, оценивая реакцию девушки, его глаза искали одобрения и согласия. Гермиона поймала себя на том, что неосознанно кивнула, и он продолжил её целовать, на сей раз осторожно обхватив рукой затылок и прижимая к себе. Он ненавязчиво приоткрыл её рот своими губами, сплетая их языки в соблазнительном медленном танце.

Чувства Гермионы были атакованы со всех сторон. Чарли буквально излучал доброту, простоту, безопасность и уют. Его поцелуи были манящими и на удивление чувственными, от них внизу живота появилось приятное волнение. Когда она ощутила, как Чарли взял её за руки, это так сильно напомнило ей о Роне, что у неё защемило сердце.

«Но ведь…»

«Но ведь… что? Что меня смущает?»

Гермиона отстранилась и посмотрела на его честное, открытое лицо – в голубые глаза, полные заботы и преданности; на длинные вьющиеся рыжие волосы, длиною чуть ниже плеч, и на давний шрам сбоку на шее. Его широкая, мозолистая и покрытая зажившими ссадинами ладонь продолжала сжимать девичью ручку. Предплечья молодого мужчины были загорелыми и веснушчатыми. Гермиона не сомневалась, что Чарли всерьёз намерен занять место брата, заботиться о ней, как это сделал бы Рон.

«Но…»

При всех его замечательных качествах, он не был… им. Нет, не Роном, а суровым черноволосым волшебником с крючковатым носом, со строгим лицом, отмеченным суровыми морщинами, и чёрными, словно тьма, глазами – такими бездонными, что, казалось, в них можно утонуть. От него не пахло зельями и старым пергаментом. Он не носил развевающуюся тёмную мантию, порой трепетавшую при ходьбе за спиной, как крылья нетопыря. Он не мог внушать страх и одновременно возбуждать. Чарли был румяным и пышущим здоровьем молодым человеком. Его кожа не обладала аристократической бледностью, а взгляд не был настороженным и недоверчивым.

«О Мерлин, неужели я полюбила его?! Неужели я влюбилась в профессора Снейпа?!»

При мысли об этом её сердце забилось быстрее.

– Гермиона, – прошептал Чарли, вырывая её из размышлений, – сейчас я здесь ради Флёр, но могу помочь и тебе… если, конечно, ты мне позволишь…

«Я должна ему позволить!» Ей хотелось доказать самой себе, что она ошибается. «Нет, не совсем так!» Скорее, ей просто нужно было убедиться, что чувства, возникшие к Снейпу, могут появиться и к другому волшебнику, особенно к такому очаровательному, как Чарли. Гермиона встала на ноги, увлекая мужчину за собой, и позволила ему обнять себя. Приятно было почувствовать его надёжные тёплые объятия. Она поцеловала его снова, на этот раз смелее и требовательнее.

Ей было приятно, но не возникло вспышки другого чувства – страсти. Тем не менее она предположила, что за страсть отвечали чары Вожделения. Внезапно Гермиону поразила мысль, что тёмная магия до сих пор не покарала её за поцелуй с кем-то, кроме Снейпа. Возможно, наказание жалящим проклятием появлялось лишь при прикосновении к самым интимным частям тела. И тут, как ни странно, она почувствовала на своей спине другую руку Чарли. Волшебник ласково притянул её к себе за талию.

– Чар’ли!

Они резко прервали поцелуй и вдвоём уставились на Флёр, незаметно спустившуюся к ним во мраке гостиной.

– Ты нужен мне, Чар’ли! – настойчиво сказала она, убирая его руку с поясницы Гермионы. – Но я могу поделиться им с тобой, Гер’миона. Мы оба потер’яли тех, кого любили. У нас остался только Чар’ли.

Вслед за этим заявлением Флёр потянулась к Гермионе и легонько чмокнула девушку в щёку, затем повернулась к Чарли, который охотно приобнял француженку и поцеловал так же жарко, как целовал Грейнджер всего несколько секунд назад. Кстати, второй рукой он продолжал крепко обвивать талию Гермионы, не отрываясь от губ Флёр.

Гриффиндорка сразу же поняла смысл слов Чарли, когда он говорил, что теперь «рядом» с Флёр. Он взял на себя роль, а точнее, занял освободившееся место после трагической смерти брата, заполняя собой огромный пробел, появившийся в жизни беременной жены погибшего Билла. «Судя по всему, они уже спят вместе». Молодые люди наконец-то перестали целоваться и вдвоём посмотрели на неё, ожидая ответной реакции и желая понять, что Гермиона думает не только об их отношениях, но и о том… чтобы к ним присоединиться.

В конце концов, Флёр первой не выдержала затянувшегося молчания. Блондинка мягко обхватила ладонями лицо девушки и поцеловала прямо в губы, словно пытаясь одновременно пригласить её и подбодрить. Француженка готова была поделиться Чарли и предлагала ей место рядом с ними двумя. Пока Флёр целовалась с Гермионой, Чарльз одобрительно поглаживал её по спине. Они втроём стояли на коврике у потухшего камина и вместе составляли странное трио в серебристых лунных лучах, проникавших через окна и освещавших тёмную комнату.

– Спасибо вам обоим, – охрипшим голосом вымолвила Грейнджер, не желая никого обидеть. – Думаю, пока я не готова к такому повороту событий, но желаю вам счастья!

Она искренне хотела, чтобы у Флёр и Чарли всё сложилось как надо, хотя втайне подозревала, что в их отношениях француженка будет постоянно сравнивать между собой двух братьев. «Это уже не моё дело. Они взрослые люди и вольны делать что хотят». Всю семью Чарли жестоко вырезал Волдеморт. Неудивительно, что Уизли предпочёл уцепиться за единственную оставшуюся родственницу – за невестку, носившую внутри племянницу или племянника.

Гермиона поцеловала их обоих в щёку, пожелав спокойной ночи, и с лёгким сердцем начала подниматься на второй этаж. Дойдя до середины лестницы, она невольно оглянулась через плечо: Чарли и Флёр возобновили поцелуи. Он настойчиво подталкивал её к синему дивану, скользя руками по спине, и даже издалека было слышно, как девушка прерывисто дышала. Молодой человек быстро уложил блондинку, которая уже готова была его принять, на многочисленные цветастые подушки и расположился над ней. Они явно уже не в первый раз занимались сексом, и Гермиона мысленно пожелала им удачи. «В новом безумном мире, где всё перевернулось с ног на голову, нужно пытаться найти своё счастье везде, где только можно».

Грейнджер тихо прошмыгнула в крошечную комнатку с двумя односпальными кроватями. Орла уже крепко спала, её белокурые волосы рассыпались по подушке, словно платиновое покрывало с золотыми бликами. Гермиона быстро переоделась в пижаму и скользнула под одеяло, думая вовсе не о Чарли, а о профессоре Снейпе.

«Северус…»

Ей отчаянно захотелось узнать, какие чувства на самом деле скрываются за хмурым взглядом директора. Девушке недостаточно было знать его в сексуальном плане – ей хотелось понять, что творится у него в голове. «Задумывался ли он когда-нибудь об отношениях со мной? Неужели столь закрытый мужчина способен на такие банальности?» Одно можно было сказать наверняка: на этот вопрос невозможно ответить, пока на ней лежит проклятие.

«Это ещё одна причина убить Волдеморта как можно скорее!»

Гермиона заснула, сладко мечтая об убийстве Тома Риддла и получая от этих фантазий своеобразное извращённое удовольствие.

========== Глава 32 ==========

Члены возрождённого Ордена Феникса в полном составе восседали за кухонным столом на площади Гриммо. Недавно к ним присоединился ещё один союзник – профессору МакГонагалл удалось тайно вывести из Хогвартса Симуса под предлогом отработки в её личном кабинете. Гермиона вскочила со стула, рванув к появившемуся из камина другу, который озадаченно поглядывал на собравшихся вокруг него волшебников, явно задаваясь вопросом, где он, чёрт возьми, находится.

Симус одновременно испытал радость и облегчение, когда Гермиона бросилась к нему в объятия и заверила, что здесь действительно безопасно, и всем присутствующим можно доверять. Как обычно, на лице Финнигана виднелись последствия физических наказаний – на челюсти был крупный пожелтевший синяк, а разбитая губа едва зажила.

– Я переживал, – проворчал он, уткнувшись в её шею. – Стоило нам только сдать последний экзамен, и – пуф! – тебя словно след простыл!

– Профессора не могли сказать тебе правду. В школе стало небезопасно, сам знаешь, – ответила она, крепко сжимая его ладони. – Но теперь ты здесь, и нам так много нужно обсудить! Поверь, со мной всё в порядке! Никто не причинил мне вреда и не подверг опасности. Мы находимся в доме номер двенадцать на площади Гриммо – с недавних пор это мой особняк, который достался мне в наследство от Гарри. Он находится под чарами Фиделиус, поэтому никто не сможет меня здесь найти, если я сама этого не захочу.

– Гарри оставил тебе завещание?!

– Именно. Разве это не чудесно? Он составил завещание у волшебника-нотариуса в Министерстве сразу после Турнира Трёх Волшебников, оставив этот дом нам с Роном, если с ним что-нибудь случится.

– Пророчество… – печально промолвил Симус.

– Удивительно, что он сделал это в столь юном возрасте и никому не сказал, – согласилась она.

– Я так по ним скучаю … – добавил он, не желая выпускать её из объятий, – по Гарри, Рону и Невиллу, по Дину, даже по Лаванде с Парвати!

– Теперь остались только мы с тобой, Симус, но мы больше не одни – нас окружают друзья, – сказала она, указывая на обступивших их волшебников. – Несмотря на то, что члены нашего альянса сильно отличаются друг от друга, мы вместе боремся за правое дело всеми возможными способами!

Судя по всему, Финниган остался доволен ответом, потому что немного успокоился и отпустил её. Гриффиндорец отважился пройти в глубь комнаты, чтобы поприветствовать Люпина, который убаюкивал засыпающего младенца, стоя поодаль от остальных.

После полнолуния Римус выглядел утомлённым, но зато остался целым и невредимым – без свеженанесённых самому себе ран. Во всяком случае, Гермиона их не заметила. «Возможно, он просто прячет их под одеждой».

В целом, их недолгое пребывание в коттедже «Ракушка» прошло прекрасно; Чарли и Орла дружно заботились о Тедди. Гермионе практически не пришлось помогать им с малышом, что было для неё большим облегчением. К счастью, после неожиданного поцелуя между ней и Чарли больше не возникало неловких моментов. Он предложил ей физическую близость и эмоциональное утешение, но какую бы симпатию она не питала к единственному оставшемуся в живых сыну Уизли, этот поцелуй помог девушке понять, что её истинные чувства направлены на другого человека. «На угрюмого темноволосого профессора, который в данный момент сидит за моим кухонным столом, и выглядит таким отстранённым, будто нас разделяют миллионы километров».

Девушка знала, что стоило директору оказаться рядом, её тело реагировало на него всеми возможными способами – даже сейчас низ живота скрутило при воспоминаниях о том, как он доставлял ей удовольствие. Тем не менее раньше она предполагала, что подобная реакция была результатом проклятия.

Во время поцелуев с Чарли ей было приятно, ну… в принципе и всё. С ним было легко и просто, он буквально излучал дружелюбие, при необходимости готов был утешить, он казался ей всего лишь… приятным молодым человеком. Гермионе Грейнджер хотелось большего. Поэтому сейчас в голове гриффиндорки кружились мысли о профессоре Снейпе; её всегда притягивали трудности, а чёрные глаза буквально дразнили и подстёгивали признаться в своих самых сокровенных желаниях.

После переломной ночи в коттедже Чарли и Флёр перестали скрывать свои отношения и стали вести себя очень демонстративно. Весь следующий день и вторую ночь, что Гермиона, Орла и Тедди провели в доме Уизли, молодые люди откровенно флиртовали и миловались. Со стороны было совершенно ясно, что они полностью поглощены друг другом.

«В своё время как Чарли, так и Флёр пережили ужасную потерю – немудрено, что они искали утешения и покоя – никто их за это не осудит. Сложно загадывать, к чему приведут их отношения в долгосрочной перспективе, но в обозримом будущем их союз имел смысл. Иногда, чтобы выбраться из глубин самого тяжкого горя, близость и сексуальное удовлетворение помогали вспомнить, что ты всё ещё жив, словно подтверждали способность чувствовать и идти дальше. Флёр и Чарли позаботятся друг о друге, независимо от того, чем закончится их необычный союз».

Как только из «Норы» прибыли Кингсли и Одрина Шеклболт, собрание началось. Снейп, не теряя времени даром, призвал всех к тишине и сообщил собравшимся членам Ордена, что змея, а следовательно, и последний крестраж, наконец уничтожена.

Среди присутствующих пронёсся гул удивления и восхищения, но профессор подавил массовое волнение, строго приподняв одну бровь, точно так же, как успокаивал класс во время уроков. «Чёрт! Я не должна находить этот жест привлекательным!» И всё же она считала его таковым. «О, Мерлин!» Слабая, но настойчивая пульсация под тканью трусиков подтверждала, что сегодня вечером ей придётся попросить Снейпа уделить ей немного внимания, прежде чем он вернётся назад в Хогвартс.

– Гермиона убила змею мечом Гриффиндора, который явился ей в самый нужный момент.

Раздались бурные аплодисменты, на присутствующих гриффиндорцев это явно произвело особое впечатление.

– Однако буквально перед своей смертью Нагини успела лишить жизни Драко Малфоя, – объявил он, и Гермиона увидела, как глаза зельевара метнулись в сторону Орлы. – Молодой мистер Малфой открыто старался отстраниться от Пожирателей смерти, и, похоже, мисс Роуч помогала ему всеми возможными способами, с тех пор как они вместе сбежали из школы. Я считаю его смерть ужасной трагедией! Если бы Драко смог спастись, уверен, он присоединился бы к нам.

Снейп выдержал паузу, чтобы члены Ордена могли обдумать смысл его слов. Орла одарила профессора благодарным взглядом за то, что он не упомянул о сложившихся между ними романтических отношениях.

– В роковую ночь, когда произошли эти события, также обнаружилось, что мисс Роуч является генетической дочерью Люциуса Малфоя. И я должен внести ясность, что её матерью была не Нарцисса. Прошу прощения за то, что раскрываю вашу личную информацию, Орла, но недавно я присутствовал на очередном собрании Тёмного Лорда, и должен сообщить вам, как и всем присутствующим здесь, что Малфой-старший объявил, что после смерти Драко не остановится ни перед чем, но найдёт и вернёт свою дочь домой в поместье.

Судя по паническому ужасу, исказившему миловидное лицо Орлы, девушка точно не ждала такого поворота событий.

– На том же собрании Люциусу было позволено отомстить Яксли за оскорбление чести мисс Роуч. Я не буду вдаваться в подробности, но Малфой запытал Корбана практически до смерти. Если бы он применил ещё пару проклятий, то Лорд мог бы смело обвинить его в убийстве соратника.

– Я могу это подтвердить! – вмешалась Одрина Шеклболт. – В настоящее время Корбан Яксли находится в Мунго и лежит в особой палате, предназначенной исключительно для Пожирателей смерти. Он поступил в критическом состоянии как от проклятий, так и от физических повреждений. Всё его тело покрыто серьёзными и многочисленными увечьями.

– Хорошо, – спокойно ответила Орла, тем самым всех удивив. – Этот ублюдок разорвал меня на части и в прямом, и в переносном смысле. Я помню, как он наслаждался каждым мгновением, причиняя мне боль. Он заслуживает всего, что получил, даже если вместо меня это сделал Малфой!

Каждый человек, сидящий за длинным столом, невольно вздрогнул от смелых слов и хладнокровного тона хаффлпаффки. Симус взял Орлу за руку и сжал её в знак поддержки. В Хогвартсе они так и не стали друзьями, но при других обстоятельствах Гермиона тоже никогда не подружилась бы с Орлой. «Во время войны люди сходятся гораздо быстрее, и заключаются самые невероятные союзы».

– К сожалению, у меня есть для тебя ещё одна неприятная новость, Орла, – объявил Кингсли низким голосом, доставая из внутреннего кармана мантии свиток пергамента и передавая его девушке. – Люциус Малфой официально изменил твою фамилию с Роуч на Малфой – как магически, так и юридически. Новое имя уже зарегистрировано в Министерстве.

– Что?! Но это же безумие! – запротестовала Гермиона, поскольку Орла выглядела слишком потрясённой и не могла вымолвить ни слова. – Да как он посмел это сделать?!

– При новой политике Волдеморта чистота крови и отцовская родословная имеют первостепенное значение. Неважно, что Орла совершеннолетняя. Отцовство Люциуса было магически доказано в присутствии нескольких свидетелей. С того момента у него появилось родительское право. Теперь он может изменить её фамилию, принадлежавшую по сути постороннему человеку, на свою собственную, – пояснил Кингсли.

– Чушь собачья! – сердито фыркнула Орла. – Джерард Роуч вырастил меня как свою дочь, хотя я никогда не узнаю, был он в курсе измены матери или нет!

– Мне очень жаль, Орла, – продолжал Кингсли, – но дело сделано. Теперь ты Орла Малфой, и, боюсь, это уже не изменить. Обдумай всё без лишних эмоций, девочка. Осмелюсь предложить, что если война закончится не в нашу пользу, то только кровь Малфоя может спасти тебе жизнь.

– Спасти себя и бросить всех вас?! Никогда!

– Советую вам сохранить министерский документ с доказательством отцовства. Кто знает, когда он может вам понадобиться, – тихо посоветовал ей Снейп. – Пока вы скрываетесь под чарами Фиделиус, даже если Люциус Малфой бросит на поиски все свои силы, ему всё равно не удастся вас найти. Итак, Одрина, можем ли мы надеяться, что Яксли не вернётся к работе в ближайшем будущем?

– Конечно, Северус, – подтвердила миссис Шеклболт.

Теперь Одрина пропадала в больнице шесть дней в неделю. Всё это время она пыталась попасть в «особое» отделение Пожирателей смерти, чтобы получать как можно больше информации. «Люди склонны делиться самыми сокровенными секретами, когда испытывают сильную боль и чувствуют себя уязвимыми», – однажды сказала колдоведьма.

– Сомневаюсь, что он снова сможет работать, так как был тяжело ранен. По правде говоря, я даже не представляю, как Яксли выйдет из Мунго на своих двоих… если он вообще оттуда выйдет. Как я поняла, вы присутствовали во время пыток?

– Разумеется, – подтвердил Снейп, его взгляд оставался бесстрастным и не выдавал никаких ненужных эмоций. – В таком случае, полагаю, что скоро должность главы Аврората станет вакантной. Кингсли, есть ли шанс, что вы сможете втиснуться на это место? Было бы очень полезно внедрить члена Ордена среди Пожирателей смерти, возглавляющих другие ключевые департаменты.

– В последнее время я старался не высовываться, – сказал ему Кингсли. – Если бы Волдеморт не захватил Министерство и не поставил во главе Долорес Амбридж, я стоял бы в очереди на повышение после Скримджера и Толстоватого. Я попрошу рассмотреть мою кандидатуру на эту должность, но пока нет никакой гарантии, что она достанется мне. Всё будет зависеть от того, поверит мне Амбридж или нет.

– Понимаю, – ответил Снейп. – Постарайтесь сделать всё, что будет в ваших силах, Кингсли.

Шеклболт кивнул в знак согласия, и ещё несколько человек сделали то же самое, думая о том, что если член Ордена встанет во главе департамента магического правопорядка, то их положение прочно утвердится.

– У меня тоже есть новости для доклада! – заговорила Флёр, и все повернулись к ней лицом. Сидевшая в самом дальнем конце стола француженка по-прежнему выглядела привлекательно, но на лице читалась заметная усталость.

– Увер’ена, вы помните, как я говор’ила, что в банке было зар’езер’вир’овано огр’омное хр’анилище на имя Тома Р’иддла? Так это хр’анилище теперь им используется! На днях Р’иддл собственной пер’соной появился в Гр’инготтсе, чтобы его посетить. Ни гоблинам, ни нам не позволено было его сопр’овождать! Но Филиус сумел пр’оследить за ним, наложив на себя мощные маскир’ующие чар’ы!

– Что Волдеморт может хранить внутри? Деньги? – нетерпеливо спросил Люпин, с трудом дожидаясь, когда Флёр закончит свой рассказ, её медленная манера говорить явно его раздражала.

– Non, не деньги! Филиус р’ассказывал мне, что мельком видел это сейф: в центр’е хр’анилища стоит всего лишь один-единственный стол, на котор’ом лежат пр’едметы, защищённые тёмной магией.

– Какие предметы? – задал вопрос Люпин, который явно торопил события.

– Филиус сказал, что все пр’едметы были сломаны. Сломанный медальон. тр’офейный кубок, стар’ая книга и какое-то др’евнее кольцо.

Гермиона громко ахнула и заметила, как на лицах Снейпа и Люпина отразился страх.

– Крестражи… – прошептала она. – Уничтоженные крестражи! Но зачем они ему?

– Понятия не имею, – ответил Снейп. – Тёмный Лорд никогда не рассказывал мне о крестражах. Некоторые из них находились в Хогвартсе, но он никогда не просил меня вернуть их ему. Трудно поверить, что он доверил эту миссию кому-то из Пожирателей смерти, в то время как я вообще ничего об этом не знал, но, судя по всему, именно так и было, если только в замке нет студентов или кого-то из персонала, которые слишком хорошо скрывают свою преданность Лорду.

– Уничтоженный медальон остался у Гарри. Должно быть, Волдеморт нашёл его в кармане после… после того, как его убил. Мы с Роном оставили чашу в Тайной комнате, когда проткнули её клыком василиска. Скорее всего её унесло водой.

– Дневник и кольцо хранились в кабинете Дамблдора, спрятанные за копией меча Гриффиндора, – добавил Снейп.

– На этой неделе он впер’вые посетил хр’анилище, – подтвердила Флёр.

– Минерва, кто-нибудь мог проникнуть в кабинет директора во время моего отсутствия?

– Я не знаю, Северус. До тех пор, пока меня не назначили временным заместителем, замок фактически оставался без защиты.

– Что ещё более важно, – перебил её Римус, – почему Волдеморт держит уничтоженные крестражи под магическим щитом в самом защищённом сейфе Гринготтса?

В отличие от остальных, специалист по Защите от Тёмных искусств смотрел на несколько шагов вперёд.

– Что такое крестражи? – спросила профессор Спраут, ещё несколько человек тоже выглядели растерянными.

– Люпин объяснит, – буркнул Снейп, – но прежде я выдвину собственное предположение – Тёмный Лорд так ревностно охраняет эти предметы, поскольку собирается использовать весь свой магический потенциал и каким-то образом пробудить остатки содержащихся в них фрагментов душ. Он не может создать новые крестражи, потому что крошечный осколок души, оставшийся внутри его тела, не переживёт дальнейшего расщепления. Даже Волдеморт не настолько слеп в своей жажде бессмертия, чтобы попытаться это сделать. Я думаю, что он хочет… оживить некоторые из повреждённых крестражей. Даже если он преуспеет только один раз – это будет катастрофа, учитывая, сколько времени нам потребовалось, чтобы уничтожить последний.