Текст книги "Пробуждение: магическая печать (СИ)"
Автор книги: Скорпианна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
Эмма напряженно смотрела в окно. Небо покрылось звездным полотном и сверкало над поместьем, гипнотизируя своей красотой, прекрасное и беззаботное. Внезапно одна из звезд сорвалась с места. Она, совершив полет, упала где-то в лесу и, затаив дыхание Эмма загадала желание.
– Помоги мне принять правильное решение.
Ей все еще было не по себе и мысли продолжали терзать разум, но самое страшное состояло в том, что все эти рассуждения не имели никакого значения, потому что чувства совести, справедливости и дружбы уже определили её выбор.
Тяжело вздохнув, Эмма спустилась на пол и стала готовиться ко сну. Завтра она соберет всех в доме на дереве, она расскажет друзьям все. Пусть это окажется ложью Альгадо и Лилиан с Виктором сочтут её ненормальной. Пусть это будет нарушением договора с "золотым мальчиком" – ей плевать. Она потеряла слишком много и больше всего Эмма боялась потерять тех, кто стал ей дорог. Она не могла допустить этого, она не позволит этому случиться снова...
Гл. 7. «Расследование»
Трудно понять, каким другим путем можно прийти к истине и овладеть ею,
если не копать и не разыскивать ее как золото и скрытый клад.
Джон Локк
***
ХVIII век...
«Мы сидели над картами день и ночь. Вычислить координаты оказалось не сложно. Собрав экспедицию, вместе с небольшим количеством верных слуг, мы отправились в путь через лес к юго-восточной границе Германии с Чехией – заветное место должно быть недалеко от неё. Наша вера была сильна, и мы нашли то, что искали. В горном лесу, среди остальных деревьев, выделялось одно: невероятной величины дуб, ствол которого – около десяти метров в диаметре – украшала широкая, ветвистая крона. Выросший из каменной горы, он разрушил её своими мощными корнями. Большие и маленькие её куски, возвышались вокруг него, над занесенной веками землей. Цифры координат на расчетах совпадали с нашим местоположением. И обезумевшие от радости мы начали осматривать свою находку, готовясь стать самыми богатыми людьми в мире. Но не тут то было. Обойдя вокруг раз сто, мы так ничего и не нашли. Ни пещеры, ни знаков, указывающих на вход, ни-че-го. Кроме разве что ручьев вытекающих прямо из-под неё. Мы копали, взрывали, молились – ничего не помогало. Земля, словно не пускала нас глубже. Замок требовал свои ключи, и мы приняли решение – начать поиски»
(Александр Стеланов-Фортис)
Утро завтрашнего дня наступило, минуя ночь. Она не помнила, как уснула: просто упала на кровать, просто закрыла глаза. А потом настал такой непростой новый день – день после того, как на её глазах ушла жизнь. Сколько раз она видела это на экране. Столько, что казалось – это не страшно. Ведь должен же был выработаться рефлекс, защитный механизм от страха, иммунитет к слабости. А ей всегда казалось, что она сильная. Тогда почему внутри все словно замерзло? Почему так хочется плакать?
– Милая, может быть кофе? – спросила Джессика, наблюдая, как Эмма рассеяно мешает ложкой воздух в чашке.
– Нет, не надо, мам, – ответила она вставая. – Я в порядке! "Мы все будем в порядке – подумала девушка, выходя за дверь".
После завтрака, который ничем не отличался от множества других завтраков, проректор объявила, что перед первой парой все студенты должны собраться на площади.
– Все, до единого! – уточнила миссис О'Рой.
Друзья переглянулись. Макс погладил поникшую Эмму.
– Все наладится! Мы во всем разберемся, Эм!
– Что наладится? – спросил Феликс.
Эмма тяжело вздохнула. Она и забыла о том, что никто еще не знает о случившемся вчера. Она посмотрела на другой стол: Альгадо спокойно пил кофе и улыбаясь, что-то говорил Соболевой. Эмма нахмурилась, она не могла понять, как человек может быть таким спокойным, а точнее – безразличным ко всему.
– Так в чем дело Эмма? – снова спросил парень.
– Дождемся общего собрания, – ответила она и закончила завтрак.
Феликс не настаивал, он умел читать меж строк и понял, что с девушкой что-то не так. К тому же Макс многозначительно покачал ему головой.
На улице было немного прохладно. Серое небо, затянутое тучами, грозилось пролиться дождем. Этот цвет был словно отражением вчерашнего вечера и её настроения. Находясь в первых рядах, Макс и Эмма могли заметить, как нервно сжимает микрофон слегка бледная проектор. Они знали причины, они знали последствия, но они не знали лишь самого главного – чем это обернется для них в будущем. Внутри было лишь тяготеющее ожидание. Эмма прижалась к нему, и Макс обнял девушку, готовый защитить её ото всех и вся.
Проректор не стала говорить пред речей. Она просто сразу объявила, что на территории поместья минувшим вечером было совершено преступление: убита студентка старших курсов Ганна Эстер. По толпе прошелся тревожный шепот. Кто-то всхлипывал. Так же женщина объявила, что с этого момента, в целях безопасности, им строго настрого запрещается гулять на территории поместья позднее восьми часов вечера. Она добавила, что мера эта временная, и скорее всего, уже через несколько дней она будет снята.
– Но, пока, все студенты академии должны быть бдительны! Преступники, совершившие это преступление, покинули поместье в тот же вечер, но они еще на свободе, – предупредила она, завершая речь. – А сейчас, все расходитесь по своим занятиям. Я попрошу мистера Демиена Альгадо и мисс Эмму Керн зайти в кабинет ректора через пятнадцать минут.
Последние слова привели толпу в состояние безграничного любопытства. Все глаза были устремлены к Максу и Эмме.
– Что от вас с Демиеном нужно ректору? – поинтересовалась Яна, догнав одногруппницу у входа в академию, где парой минут ранее скрылся Альгадо.
– Я еще не знаю, – солгала Эмма.
Не глядя на подругу она поспешила на второй этаж. Её союзник уже ожидал аудиенции у кабинета Соболева. Когда она приблизилась, он молча отвернулся. "И, слава Богу! – подумала Эмма, не желая услышать очередное хамство". Когда дверь, наконец, открылась и Элеонор пригласила их войти, он оттолкнул Эмму и вошел первым. Мысленно послав его ко всем чертям, она закрыла за собой дверь и очутилась пред небольшой аудиторией.
Пока шел допрос, родители девушки и её младшая сестра-первокурсница сидели и молча плакали. Эмма не могла не заметить сходства сестер Эстер: большие голубые глаза, белокурые локоны – Данна, словно ранняя версия своей сестры, крепко обнимала тень их матери.
Действуя по намеченному плану, свидетели сообщили следователю и двум его помощникам о разговоре преступников на лестнице, минуя упоминание о совете попечителей. Они рассказали, как нашли Ганну и о том, как она умерла у них на руках. Но ни он, ни она, ни словом не обмолвились о том, что она им рассказала.
– И она ничего не говорила? Не упоминала имен? – строго спросил следователь.
– Нет, сэр, – ответили они в один голос.
– И вы сразу пошли сообщить о случившемся вашему ректору?
– Да, сэр, – спокойно ответил Демиен.
– Да, сэр, – ответила Эмма.
Она прилагала все силы, чтобы оставаться такой же уверенной. Когда следователь разрешил им идти, Эмма подошла к миссис Эстер и, глядя в глаза, сказала, что ей очень жаль. Женщина подняла на неё взгляд полный боли.
– Ваша жалость не поможет! – зло проговорила она. – Моя дочь не заслужила этого. Кто угодно, даже вы, но не она!
Молча выслушав её, Эмма развернулась и вышла в коридор. Эти слова были неприятны и не справедливы – никто не заслуживает такого. И не имеет значения, насколько велик твой счет в банке и есть ли он у тебя: право на жизнь имеет каждый! Эмма спускалась в женскую раздевалку на первом этаже. Она не злилась на мать Ганны, нет, она искренне сочувствовала ей и понимала. И было неважно, что сама она так никогда бы не сказала. К своим однокурсникам Эмма присоединилась уже на перемене между первой и второй парами. Её соседка по парте сделала еще одну тщетную попытку, чтобы утолить свое любопытство, но Эмма лишь отмахнулась.
Занятия физкультурой в сентябре все еще проводились на свежем воздухе. Тренер Рейнольдс готов был гонять студентов и в дождь и в снег. Однако совет посчитал такие методы воспитания варварскими и пригрозил ему увольнением, что усыпило, но не искоренило в мужчине желание создать свою собственную "непобедимую армию". Поэтому, каждое занятие он начинал с двадцати кругов по стадиону.
Для многих студентов это было настоящим испытанием на прочность. Неженки падали после первых двух-трех кругов. Более стойкие держались около семи-восьми. Это было тяжело для непривыкших к нагрузкам, холенным и лелеяным с детства первокурсникам. Эмма и Яна рухнули на землю, минуя пятнадцатый круг. Мимо, распластавшихся на траве подруг пробежала группа девушек с перевязанными черной лентой запястьями. Эмма догадалась – все они были членами местной группы поддержки, которую возглавляла до сегодняшнего дня погибшая девушка. Все они скорбели по своему капитану. Одна из девушек отстала от группы, она махнула остальным, а сама подошла к двум отдыхающим студенткам.
– Рудова! – обратилась Кэтрин к Яне, Эмму же она не удостоила и взглядом. – Это так ты хочешь стать членом нашей команды?
Яна подскочила.
– У нас освободилось место, – сказала она так, будто это не её саму Ганна приняла в группу, сделав своей заместительницей, неделю назад. – Если все еще хочешь быть среди нас, тебе следует лучше стараться.
Кэйт указала на дорожку и побежала.
– А у неё был мотив, – пошутила Яна, но видя помрачневшее лицо подруги добавила: – Прости, я и забыла, что ты была там. Не понимаю, как вас с Демиеном вообще угораздило оказаться там вдвоем в такое время?
Эмма не ответила, вместо этого она тоже поднялась и спросила:
– Ты что пробовалась в группу поддержки?
– Да, а что? Ты против? – от Эммы не укрылись сердитые нотки в её голосе.
Девушки возобновили бег.
– Я хочу быть частью чего-то, понимаешь? А они поддерживают нашу команду по баскетболу. Они помогают мальчикам побеждать! К тому же я хорошо двигаюсь, – воодушевленно закончила девушка.
– Яна, для того, чтобы побеждать, нужен соперник. И я хочу сказать этим, что в академии две команды,– заметила Эмма, – а группа поддержки болеет только за ту, капитаном которой является Альгадо. Это несправедливо! Я уверена, что если бы не правила, то они так бы и назывались – "Группа поддержки Демиена Альгадо".
– Ну и что?! – вдруг закричала Яна. – Мне все равно, что вы там не поделили, и почему ненавидите друг друга! Мне он нравится! Ясно?!
От такого напора Эмма остановилась, а её соседка по парте побежала дальше, не оборачиваясь.
– Ясно, – ответила Эмма, глядя ей в след.
Что она еще могла сказать? Медленным шагом девушка направилась к разминающимся на площадке Лилиан и Морисе. Краем глаза Эмма видела, как готовились к предстоящей тренировке две команды парней. Виктор что-то объяснял Феликсу, Макс подмигнул, заметив её взгляд, и Эмма помахала ему.
– Как-то не правильно, что девушки поддерживают только одну команду, – повторила она подругам то, что недавно пыталась объяснить Яне.
– В смысле? – не поняла мулатка.
– Она имеет в виду, что они поддерживают только команду Альгадо, Лил, – разъяснила Мориса. – Феликс рассказывал мне об этом еще в прошлом году: их бывший лидер – Ганна Эстер – была по уши влюблена в Демиена. Они познакомились, когда она только поступила в академию, и после целых три года сохла по нему. Уж не знаю, что на него нашло, но в прошлом году они вроде как начали встречаться. Группа его поддержки – её идея.
– Надо же, любить кого-то так, а ему плевать, – вздохнула Эмма, наблюдая за скачущими вокруг Альгадо девочками. – И, похоже, вместе со своим постом, Ганна передала своей преемнице и любовь: Кэтрин Мидл так и ластится к нему.
– Да они все в той или иной степени влюблены в него, – соглашаясь с ней, заметила Лилиан. – И надо признать, он очень хорош... Я имею в виду, внешне, – поспешила уточнить она, почувствовав на себе недоумение подруг. – А почему ты сказала, что ему плевать на любовь Ганны?
– Он сам сказал, – ответила Эмма и рассказала этот короткий диалог.
– Он припечатал тебя к стене и наорал? – удивилась Мориса. – Феликс говорил, что он холодный как лед, и узнать, что он чувствует на самом деле невозможно!
– Видимо, эта ситуация все-таки вывела его из себя, – заметила Эмма. – Не каждый день на твоих глазах умирает человек.
К подругам подошла Вивиен Сион.
– Что на повестке дня? – спросила она присев, чтобы завязать шнурок.
– "Группа поддержки Альгадо"! – скривилась Мориса.
– Ого! – рассмеялась Вивиен. – А я и не знала, что название утвердили. Теперь это безобразие официально?
Девушки прыснули со смеху вслед за подругой.
– А вам не кажется, что пора исправить это недоразумение? – спросила Лилиан, потирая руки и кидая на подруг заговорческие взгляды.
– Хочешь собрать вторую команду? – загорелась Мориса. – У нас во Франции я была в группе поддержки три года.
– Отлично! – подбодрила Эмма. – Я – "за"! Пусть и у наших парней будет опора!
– Я с вами! – подняла руку в знак согласия подошедшая только что Ванесса Вега. Девушки переглянулись. Вместе их было пятеро человек.
– Не много для команды, – заключила Эмма. – Нас в три раза меньше, и программы нет. Да и я не особо гожусь для такого.
– Разберемся! – успокоила её Ванесса. – У меня есть несколько человек, которые с большим удовольствием присоединятся к нам. И того получится десять человек, а с Эммой – одиннадцать.
После сказанного староста пожелала подругам удачи и направилась прямиком к проректору по учебной части. Элеонор О'Рой дала свое согласие без возражений. В свете произошедших событий ей было не до того, что новообразованная группа будет поддерживать вовсе не ту команду, в которой играют её сын и племянник. Но, если бы Элеонор и имела возражения, она не хотела иметь дело с миссис Самантой Вега – матерью Ванессы, которая, как и родители Лилиан, Вивиен и Морисы, входила в совет попечителей.
– Согласуйте с тренером Рейнольдсом, – лишь сказала она, прежде чем довольная Несси скрылась за дверью.
Спустя час предприимчивая староста с воодушевлением рассказывала заговорщицам о том, что успела обойти своих знакомых и по предварительным подсчетам их новая команда имеет все шансы стать более многочисленной, чем конкурирующая.
– И того, шестнадцать, если учесть, что нам могут не разрешить взять еще пятерых сверх нормы, – подсчитала она.
– Пятнадцать, – виновато поправила Эмма. – Извините, но это не для меня. Я отлично езжу верхом, хорошо стреляю, но вот с выступлением на публике у меня нелады! Да, к тому же, если я займусь еще и этим, то времени на физику совсем не останется.
– А ты не пробовала еще раз поговорить с Элеонор? – спросила её Ванесса.
– Что ты?! – отмахнулась та. – Она мне уже дала понять, чтобы я не надеялась. Не хочу снова чувствовать себя полным ничтожеством.
– Ты знаешь, – староста задумалась. – Вот если бы кто-то из профилирующих преподавателей попросил за тебя перед ректором.
Эмма покачала головой.
– Если ты имеешь в виду Артура Шорса, то забудь!
– Артура Альгадо Шорса, – поправила Мориса. – Я думала, он заметил тебя. Вдруг и правда поможет?
– Нет, я не думаю, – ответила Эмма и покачала головой. – "Заметил он... ".
Она уже успела позабыть, всю эту историю. И вообще, старалась не думать о физике с тех пор, как выяснилось, кто её ведет. Но предположение Ванессы заставило посмотреть на ситуацию иначе. Возможно, когда она окончательно лишится стыда, она подойдет и попросит декана физмата о помощи. Ведь нет ничего страшного, попросить помощи с учебой у преподавателя.
Тем временем занятие завершилось. Студенты поспешили в раздевалки, дабы успеть привести себя в порядок к обеду. Наблюдая за происходящим в столовой, Эмма искренне удивлялась тому, как быстро все забыли о случившемся. Казалось, что никому нет дела до бедной девушки, но близнецы Сион заметили, что вечером должен собраться совет попечителей. Они будут обсуждать вопрос безопасности студентов и конечно это является следствием убийства Ганны на территории поместья.
– Мама сказала утром, – пояснила Вивиен.
– Ребята, – вдруг вспомнила Эмма, – нам надо поговорить об этом!
– О Ганне? – спросила Лилиан.
– О ней, и еще кое о чем важном, – ответила она, и друзья кивнули. – Вечером соберемся у меня в комнате.
– А я собиралась посидеть, продумать нашу программу для групп, – насупилась Лилиан, но Эмма сумела переубедить её, сказав, что её новости куда важнее прыжков на стадионе. В итоге все согласились. Было решено пойти к Эмме сразу после ужина.
***
Ровно в семь часов вечера, когда студенты академии ужинали в столовой, конференц-зал был заполнен. Комната для собрания совета попечителей и педагогического состава академии имела вход из кабинета ректора и еще один собственный.
Роман Соболев, сидящий во главе стола, нервно постукивал пальцами по коленям. Он только что сообщил совету попечителей все известные обстоятельства дела и теперь слушал, как его члены один за другим высказывали свое мнение. Родители были напуганы, некоторые хотели забрать детей и выйти из совета. Он выслушал каждого, и когда настала очередь отвечать, на помощь пришел его старый, неизменный союзник в лице одного из самых влиятельных и уважаемых людей, собравшихся сейчас в этой комнате.
– Дамы и господа! Я прошу минуту вашего внимания! – громко сказал Диего Альгадо.
Он поднялся со своего места и подошел к Соболеву. Ректор вздрогнул, когда его рука легла ему на плечо.
– Я собираюсь уточнить для вас то, что сейчас рассказал наш уважаемый ректор, мистер Соболев.
Двадцать три пары глаз уставились на него в немом ожидании.
– Начнем сначала. Вы, мистер Штандаль, – обратился он к седому французу, – высказались в пользу того, что во всем виновато руководство академии. Смею заверить вас, – он сделал паузу, обводя взглядом сидящих за столом, – это далеко от истины.
Все молча наблюдали, как Диего взял портсигар Соболева и закурил.
– Надеюсь, никто не возражает, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Итак, во-первых: академия не виновата в случившемся. Вина за убийство девушки целиком и полностью лежит на лицах его совершивших. Момент второй: это не академия выпустила из заключения опасных террористов, а государство не позаботилось о достаточной охране мест заключения. И, в третьих: это не академия пустила сюда преступников, а преступники проникли на нашу территорию, которая, к сожалению, имеет слабые места по периметру окружающему поместье.
Все молчали.
– Вот скажите мне, – спросил он, обращаясь в аудиторию, – кто может дать гарантию, что этого не может случиться за пределами нашей академии? Кто? Вот я лично не буду утверждать здесь очевидно ложные вещи. Все вы смотрите телевизор и в новостях часто мелькают случаи террора в школах и высших учебных заведениях. Я не буду говорить о проблемах, приводящих к такому положению вещей там, но я абсолютно уверен в том, что нашей проблемой, причиной приведшей к трагедии стала слабая охрана поместья! Стоит решить её, и никто больше не пострадает!
Вы все, конечно можете забрать своих детей и выйти из совета прямо сейчас. Но не стоит торопиться. Зачем срывать детей с места, где у них есть все условия, друзья и первоклассное образование? Зачем самим делать ошибки, выходя из совета?
– Мы не отрицаем, мистер Альгадо, – перебила его невысокая женщина лет сорока, с ярко красной помадой на губах и такого же цвета маникюром на длинных остро заточенных ногтях, – что руководство академии не совершало преступление лично, однако, какого черта дети делают в коридорах замка после отбоя? Что это за методы воспитания мистер Соболев, которые предполагают ночные дежурства молодых девушек в полном одиночестве? Моя дочь тоже староста и тоже дежурила этой ночью.
– Я в курсе, Саманта, что Ванесса, как и Ганна, находилась в здании академии, исполняя обязанности старосты. Но ваша дочь, в отличие от погибшей девушки не нарушала правил и патрулировала первый этаж вместе со старостой факультета "ЮПЭ", Уорреном Лемом. И, тем не менее, я соглашусь с вами. Пусть дети уже выросли, но все же пока они являются студентами, дежурства лучше поручить преподавателям.
– Но, – начала, было, женщина.
– Но это еще не все, что я хотел сказать! – отрезал он её на полуслове. – Вы думаете, я пекусь только о своей выгоде? Да, согласен, что довольно большая часть моего дохода сейчас зависит именно от прибыли приносящей каждый год платой за обучение студентов. Но дела мои всегда были и будут на высоте и без этого вклада. Я не нуждаюсь в деньгах! Это раз. А во-вторых, прежде чем обвинять меня в наплевательском отношении к студентам, вспомните, что мой собственный и единственный, горячо любимый сын стал вчера свидетелем части событий. Он, и еще одна студентка слышали разговор террористов. Я боюсь предположить, что бы случилось, если бы Демиен не среагировал, и они не спрятались под лестницей.
– В наших силах обеспечить должный уровень безопасности студентов, – заговорил Соболев. – Я предлагаю подумать о помощи властей Баварии. В свете данного инцидента они сами предложили нам свое участие на время расследования и по мере необходимости.
– Власти уже доказали свою некомпетентность, Роман. И у меня возникло встречное предложение, – сказал Диего Альгадо, обращаясь к совету. – Я готов предоставить для охраны поместья своих людей – столько, сколько потребуется. Все они прошли высшую подготовку, и я обещаю, что больше никто не сможет попасть в "Пятый Луч" или выйти за его пределы, без моего ведома. И, что немаловажно, я готов взять на себя все хлопоты. В том числе и финансовый аспект дела. Так что, вам остается только проголосовать.
После пятиминутного обсуждения предложения, члены совета приняли решение, и мистер Диего Альгадо вышел из кабинета ректора с гордо поднятой головой, неся за плечами очередную победу. Он быстро скрылся за поворотом, в то время как из уборной вышел ожидавший его сын. Но не успел парень сделать и шага дальше, как дверь ректората отворилась и оттуда вышли Соболев и преподаватель с лингвистического факультета.
– Что будем делать с Альгадо? – услышал Демиен и быстро заскочил обратно. – Теперь задача резко усложняется.
Парень насторожился – ответ ректора показался ему не менее странным.
– Верно, охрана Альгадо не позволит вывести из академии восьмерку, в том числе и мою дочь, в нужный момент.
Мужчины ушли, а Демиен еще некоторое время стоял, прислонившись к стене в уборной и сосредоточенно думал.
– Я должен рассказать тебе кое о чем, – сказал он, когда нашел Киру в библиотеке.
***
– Я должна вам кое о чем рассказать! – начала Эмма, закрывая дверь своей комнаты в которой к тому моменту собрались все члены их небольшого клуба.
Эмма села между Феликсом и Максом. Он, как и на площади, обнял девушку одной рукой. Другая, крепко держала её руку, это поддерживало во время рассказа. Это было тяжело, и она будто снова переживала вчерашний вечер. Друзья слушали молча. В месте, где она рассказала, как они с Альгадо спрятались за лестницей третьего этажа, Феликс напрягся, но не произнес ни слова, а девушка продолжала. Она поведала им о разговоре террористов, о том, что в совете есть люди, на которых они работают.
Этот факт застал всех врасплох. В комнате, среди собравшихся, только у троих – Макса, Эммы и Эмиля – не было никого в совете. Родители остальных все поголовно являлись его членами. Они были озадачены, но это чувство быстро сменилось недоумение в той части, где Эмма рассказала о словах Ганны, и затем страхом, когда она уточнила, что эти люди пасут восемь студентов, собираясь провести с их помощью какой-то кровавый ритуал.
Эмма обвела взглядом своих друзей и набрала больше воздуха в легкие. Настала основная часть истории.
– Есть еще кое-что, – сказала она, поднимаясь и мечтая о том, чтобы все это оказалось ошибкой. – Альгадо сказал мне, что видел знак, о котором говорила Ганна, у двух студентов академии. Это... Лилиан и Виктор, – выдохнула она.
В комнате стало тихо. Виктор поднялся и закатал правую штанину брюк, где под носком на внутренней стороне лодыжки все увидели ровную, восьмиконечную звезду. Точно такую же Эмма видела вчера у Демиена, она непременно рассказала бы об этом, но не могла. Она дала слово и собиралась держать его. Один за другим друзья превратились в мел.
Молча, вслед за Виктором, поднялась Лилиан. Она выправила рубашку из юбки, обнажив поясницу. Её знак располагалась прямо на позвоночнике по линии талии.
– Ну, вот и все, – заключила Эмма, из глаз брызнули слезы. – Значит, это правда.
– Еще не все, – раздался голос Ванессы.
Девушка встала, а за ней поднялся и Уоррен.
– Это появилось, когда три года назад погибли мой отец бабушка, – сказала она, показывая знак под левой подмышкой. – У неё был точно такой же.
Уоррен тоже оголился. Звезда украшала грудь парня, прямо под сердцем.
– И того, нас – четверо, – констатировал он, обнимая взволнованную подругу.
Все смотрели на стоящих посередине комнаты друзей. Эмма хотела спросить, что же теперь делать, как вдруг почувствовала, что Макс отпустил её и подошел к Виктору.
– Нет, – прошептала Эмма, когда он собрал волосы, открыв тем самым область шеи, где сзади, прямо под уровнем роста волос, она увидела все тот же злосчастный знак. И тут Вивиен не выдержала: уткнувшись в плечо брата, она разревелась.
– Успокойся, Вив, – увещевал он. – Мы же не знаем, что это означает и будет ли что-либо вообще. Может быть, Ганна что-то не поняла, она же была при смерти.
– Нет, – плакала девушка, – это не может быть просто совпадение! Зачем им было убивать её, если все это ложь? Нас тоже убьют... Убьют всех шестерых!
Эмма очнулась, когда услышала последние слова.
– Шестерых? – её глаза снова расширились.
Вместо ответа Вивиен указала на свою грудь.
– Эти родинки у неё с самого рождения, – объяснил Ричард.
С минуту комнату поглотила тишина. Напряжение в ней выросло настолько, что его можно было резать ножом. Затем Феликс поднялся и пошел к двери.
– Ты куда? – спросил Эмиль.
– Нужно рассказать родителям! – с уверенностью ответил он.
– Нет! – почти закричала Эмма, бросившись вперед него и загородив собой дверь. – Ты что, не слушал меня? – спросила она его, и слезы вновь побежали по щекам. – Мы не можем! Если мы расскажем, нас тоже могут убить! У них есть свои люди в совете.
– Но ты же не думаешь, что это наши родители? – спросила Ванесса.
– Мы не знаем, кто это, – вмешался Макс.
– И мы не знаем, сколько их, – заметил Виктор.
– Мы вообще толком ничего не знаем, – закончил Уоррен. – Так что давайте притормозим и постараемся все обдумать.
– Верно! – согласилась Лилиан, нарушая очередную минуту молчания. – Нам нужно больше информации. И, пока мы не сможем точно сказать, кто есть кто, мы никому об этом не скажем!
– Ганну убили, потому что она не "ключ", – заметил Макс. – Если наша осведомленность дойдет до нежелательного источника – Эмма, Феликс, Ричард, Мориса и Эмиль могут последовать за старостой физмата.
– Ты забыл про Альгадо, – напомнила Мориса. – Он тоже в курсе всего.
– Ну вообще-то, не всего, – поправил Виктор, – он знает только о нас с Лилиан. Кстати, – он лукаво улыбнулся девушке, – а при каких обстоятельствах он мог увидеть твою метку?
Этот вопрос разрядил напряженную атмосферу и вслед за закатившейся в приступе смеха Лилиан, попадали остальные члены "Созвездия", до которых один за другим дошло, что он имел ввиду.
– Мы с родителями отдыхали в Турции этим летом, – сказала девушка сквозь слезы. – Оба, я имею в виду оба брата, были там. И пусть меня угораздило так вляпаться, но что мне оставалось? Не выходить к бассейну? Я приехала отдыхать, а не бегать по всему отелю от пары бревен.
– Думаю, с Альгадо не будет проблем, – неожиданно для всех заговорила Эмма. – Он может и сволочь, но за свою шкуру трясётся не меньше нашего. Молчать о причастности совета было его идеей.
– И ты думаешь, раз вы с ним вместе пережили это маленькое приключение, можно доверять ему? – немного рассержено спросил Феликс.
– Я ничего не думаю! – обиделась Эмма. – Я просто говорю, что Альгадо – не есть наша проблема, Феликс! Нам нужно о ритуале думать: о том, как его избежать, кого опасаться, и как вообще быть со всем этим непонятно чем!
Её снова затрясло. Феликс подошел и крепко обнял девушку.
– Прости, – прошептал он, – это все нервы. Мы будем поступать так, чтобы не навредить. Все останутся в безопасности, никто из вас не пострадает следующим летом, я обещаю!
Никто не услышал его слов, кроме Эммы. Улыбнувшись, она запустила кончики пальцев в так нравящуюся ей прическу парня. В дверь постучала Джессика. Она сообщила друзьям, что Сэм собирается уходить и готов проводить всех до их корпусов.
– Могу я остаться у вас, миссис Керн? – спросил Макс. – Мне бы очень хотелось побыть с Алом!
– Да, конечно, милый! – ответила она, поднимаясь к себе.
Все уже вышли на улицу. Эмма была в своей комнате, а Макс сел на диван рядом с братом. Феликс выходил последним.
– Могу я остаться у вас, миссис Керн? – передразнил он друга.
Макс рассмеялся.
– Я собираюсь спать здесь, – указал он на диван, на котором сидел, – а не вон за той дверью. – Закончил он, ткнув пальцем в комнату Эммы.
– Я не это имел в виду, – хотел оправдаться Феликс.
– Ну-ну!
– Ладно, – буркнул он на прощание, – спокойной ночи!
– Влюбленный идиот! – заключил Макс, глядя на закрывшуюся дверь.
Играющий у его ног Ал поднял на брата любопытные глаза.
– А что такое "влюбленный идиот"? – спросил он.
– Ээ... – это застало Макса врасплох. – Это... это значит, что когда человек кого-то любит, или понимает, что влюбился, он начинает вести себя глупо.
– Ясно, – сказал мальчик и принялся играть дальше. – А ты тоже влюбленный идиот? – вдруг спросил он.
– Что? – поперхнулся Макс. – Почему?
– Когда приходила сердитая тетя, ты налил кофе Эмме на стол мимо чашки... два раза.
Макс открыл было рот, но промолчал.
– Это было глупо, – спокойно сказал Алек, продолжая катать машинку по дивану.
– Наверное, – вздохнул парень, поглаживая брата по голове. – Наверное.
Этим вечером ими было решено начать свое собственное маленькое расследование. Этим вечером он решил, что должен во всем разобраться.
***
Следующие двое суток прошли для Виктора Громова и Вивиен Сион в непрерывном марафоне между библиотекой и занятиями, где они делали вид, что усиленно изучают новый материал. Так оно и было, только вместо положенной истории латыни у неё и немецкого языка у него, оба корпели над нумерологией. Тем временем, Эмма и Феликс разделили между собой другой соответствующий параметрам поиска предмет – астрономию, а Ванесса и Уоррен искали ниточки в «истории мировых общественных организаций». Информации было очень много, и вскоре к ним присоединился Эмиль.
