Текст книги "Пробуждение: магическая печать (СИ)"

Автор книги: Скорпианна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Эмма порозовела. Вообще-то, они вполне намеренно вломились в ректорскую, и ей совершенно не хотелось думать о том, что он имел в виду под словами "личные причины". В тот вечер, она думала, что эта затея – глупость, но сейчас понимала, что они поступили правильно.

– И ритуал тоже не пустой звук, – заметил Уоррен.

Стоя у стола, он внимательно изучал тетрадь Соболева.

– Здесь и схема, и описание, – подытожил он, – только даты нет.

– Даты? – переспросил Диего.

– 13-е июня, – озвучили Эмма и Демиен в один голос.

Подарив им полный удивления взгляд, мужчина провел рукой по волосам и выдохнул.

– Что ж, – сказал он. – А вот и наш шанс!

– Шанс? – озадаченно повторил Ричард. – На что?

– На то, что удастся вывести вас из академии до того, как все начнется.

– Я бы вообще уехал прямо сейчас, – сказал Феликс.

Диего усмехнулся.

– Неужели вы столь наивны мистер Штандаль? – поинтересовался он. – За ними следили сотни лет! Вы думаете, что за ними не следят сейчас?

Феликс лишь пожал плечами.

– Если вы уедете сейчас, у них будет больше шансов найти вас, чем когда вы внезапно исчезнете за день до ритуала.

– За день? – с тревогой спросила Ванесса.

– Мисс Вега, – Диего было достал сигареты, но передумал, – я предлагаю вам вот что: мы обманем всех и вывезем вас из поместья за день-два до предполагаемой даты затмения. А когда оно пройдет, следующего придется ждать около семидесяти лет. Не уверен, что это правда, но так гласят записи Романа. А это значит, что вы останетесь живы и невредимы. Группировка, кем бы они ни были, не станет мстить вам. Если все, что я прочел здесь, – он снова указал на блокнот, – правда, то они скорее убьют своих, что и произошло с отцом Виктора, чем позволят прерваться вашему роду, лишая будущее поколение возможности отыскать эти Дары.

– Господи, – прошептала Мориса, – как можно быть такими помешанными?!

– В истории всех времен самые великие дела свершались на почве фанатизма. Как мы можем судить, не зная всех сторон?

– Вы же не думаете, что убить нас ради денег – это нормально?

– Нет, конечно, мистер Сваровский, – подтвердил он, обернувшись к спускающимся Максу и Кире. – Просто пытаюсь рассуждать философски.

– К черту философию, когда речь идет о выживании! – смело заявила девушка.

– И это верное изречение, дорогая! А ключевое слово в нем – выживание!

Выражение лица и тон Диего указывали на то, что сейчас он серьезен как никогда.

– Все ваше существо должно настроиться и биться в ритме данного слова! А для этого вам необходимо стать сильными и хитрыми! – сказал он, обводя их взглядом. – Очень важно, что бы вы продолжали делать вид, что все хорошо. Вы – обычные студенты и ничего не знаете о предстоящем.

– Думаете, играя роль глупых овец, мы сможем обмануть всех?

– Вам придётся, Кира, – мягко, но уверенно ответил Диего Альгадо.

Подойдя к девушке, он обнял блондинку за плечи и заглянул в её зеленые своими черно-карими, почти такими же, как у Артура глазами.

– Мне, правда, очень жаль, что ты и Виктор попали в эту ситуацию, но открыть правду – плохое решение. И мне не нужно объяснять вам почему. Держись, девочка, ты не одна! Посмотрите друг на друга – вас много, и вы все связаны, как никто другой. Да, все вы разные, но существуют вещи, которые выше всего. И быть за одно, поддерживать членов вашей группы – это как раз такой случай.

– Спасибо вам, мистер Альгадо, – Эмме показалось, что блондинка вот-вот расплачется.

Не укрылось от неё и то, как быстро Демиен пересек комнату и, взяв её руку, привлек к себе и обнял.

– Никто из поместья и за его пределами не должен знать о вас, – продолжал Диего. – Даже самые близкие и родные люди! Вы должны понять: мы не знаем масштабов того, с чем столкнулись, кто эти люди, где они и как следят за вами. Но можно предположить, что раз все те из вас, кто не обозначен, все еще живы – этот дом чист. Это хорошо, но все равно будьте осторожны, ведь от каждого из вас зависит жизнь всех остальных. Вы не можете быть столь безответственными, чтобы подвергнуть риску еще кого-то. Скажите, здесь все, кто в курсе проблемы, или есть еще?

– Все здесь, – отозвалась Эмма.

– Отлично. Я не хочу трястись за вас каждый из оставшихся дней, и тем более я не хочу отправиться на тот свет раньше времени, только потому, что вы не умеете держать язык за зубами! В тайне ото всех я буду следить за вами, наращу охрану, разумеется, тоже тайно. Если кто-то или что-то покажется вам подозрительным, немедленно связываетесь со мной: Демиен даст вам номер моего пейджера, – по лицам друзей пробежало волнение. – Да, я уже давно знаю об этой вашей маленькой уловке. И напоследок, еще раз: будьте осторожны! Одно неверное движение и вас могут выкрасть совершенно не те люди. Вам ясно?

– Ясно.

– Доверьтесь мне, – сказал Диего, – Вместе мы обманем их, ведь наша мнимая неосведомленность – наше преимущество.

– Вы будете искать тех, кто главарей группировки? – спросила Ванесса.

– Нет, – ответил он, собираясь. – Не хочу испортить наш план. Мы начнем расследование после дня, когда ритуал не состоится. И, я надеюсь, вы все хорошо поняли, потому что мне нужно идти. Все вы так же должны проследовать на свои занятия, и помните: вы – обычные, беззаботные студенты. Развлекайтесь!

Гл.19. «Победитель»

Победа порождает ненависть, побежденный живет в печали. В счастии живет лишь спокойный, отказавшийся от победы и поражения

Будда (Сиддхартхе Гаутама)

***

ХXI век...

«Эти провокации даже забавляют. А ведь он и правда уверен в том, что стоит на шаг впереди меня. Что же, у меня нет времени переубеждать. С каждым днем цель становится ближе, и я чувствую, что моя мечта уже готова стать реальностью. Остались лишь детали, которые необходимо уладить, чтобы никто и ничто не вмешалось в мои планы»

( ...)

Поражения не было.

Достав из-за книг старую пачку сигарет, он открыл её и вытянул одну. Пыльцы изо всех сил сжали зажигалку, блеснула искра, но, как и много раз до этого, она не стала пламенем. Зажигалка полетела в одну сторону, сломанная сигарета – в другую. Отражение в зеркале подавило усмешку.

– Что уставился? – бросил Артур и отвернулся к окну.

Поражения не было. Его не было, потому что он не собирался признавать себя побежденным. Пачка вернулась на свое место, ожидая следующего раза. Вот уже девять лет, как он бросил курить, и ровно столько же она служила ему напоминанием о его решении. Он поборол себя и продолжал одерживать победу, и каждый раз, искушаясь, он укреплял свою волю. Так какого черта? Он не отдаст её этому зеленому мальчишке!

Артур подошел к полке и снова достал пачку. Он сжал пальцы, еще и еще раз, пока она не превратилась в некое подобие шарика, и бросил в корзину для мусора.

– Победа будет за мной! – произнес он, и твердость убеждения отразилась на лице декана уверенным спокойствием.

Стук в дверь прервал размышления и, открыв, Артур впустил к себе гостя.

– Не ожидал, что ты приедешь сегодня, – сказал он Соболеву. – Мы думали, ты уехал на неделю.

– Я не мог не вернуться. Купил билет сразу после того, как мне сообщили о Борисе.

– Не понимаю, как это могло произойти...

Артур сел в кресло напротив Соболева.

– Ты не знаешь?

– Полиция говорит, что его убил Леони, он же стрелял в моего брата.

– Это Диего сказал?

– Да, спроси у Джессики Керн, она перебинтовывала его рану.

– Джессика? – недоверчиво спросил Соболев, и Артур усмехнулся про себя.

– Да. Вайдман помог ему добраться до их дома.

– И что же Диего делал в лесу?

– Принес взятку для Леони, как и Борис.

– Взятку?

– Да, но видимо Громов отказался платить, иначе я не вижу причин, почему Мартин поступил так. Когда Диего пришел туда, Громов уже был мертв. Леони был неуправляем, он выстрелил и в него, но промахнулся, потому мой брат просто потерял сознание и немного крови.

– И, когда он очнулся, Леони уже не было?

– Не было.

– И полиция ничего не нашла?

– Они нашли дипломат Громова и оружие – пистолет из которого его убили.

– А что было в дипломате?

– Спроси у полиции, они с удовольствием расскажут тебе правду, и заодно поинтересуются, отчего такое любопытство.

– Спасибо за совет, но если бы мне нужна была правда, я бы спросил у Громова.

– Тогда, зачем ты здесь?

Соболев открыл кейс и достал оттуда папку, затем он поднялся и протянул её Шорсу.

– Что это?

– То, чего ты так сильно хотел.

– ?

– Здесь пакет документов на зачисление Эммы Керн в академию "Пятый луч".

– Что?

– Я мотался меж нескольких стран в течение четырех дней, ради того, чтобы твоя любимая студентка могла стать таковой официально, а ты говоришь: "что"?

Артур с сомнением покосился на ректора.

– Здесь стоят подписи всех членов совета, а тут говорится, что мисс Эмма Керн является студенткой физико-математического факультета и переведена на третий курс со следующего учебного года. Ты ведь еще хочешь этого? – поинтересовался Соболев у коллеги.

– Да, очень хочу, – проговорил Артур. – То есть, она этого заслуживает и...

– И еще кое-что, Артур, – перебил Соболев. – Вот это – точно такой же пакет на имя Соболевой Киры Романовны. Её результаты теста немногим хуже результатов мисс Керн и твоего племянника.

– Ты хочешь, чтобы они учились в одной группе?

– Моя дочь имеет на это такие же права, как и Эмма. Кроме того, мне нравится эта девочка. Они с Кирой очень похожи и, надеюсь, подружатся. Тогда это будет уже не дуэт, а замечательное трио.

– Эмма и Демиен не переваривают друг друга, и удивительно не это, а то, как Кира до сих пор его выносит.

– Ты всегда относился к нему чересчур предвзято, Артур, – заметил Соболев. – Этот мальчик очень умен, и не такой, каким видят его многие. Он еще удивит нас всех в будущем, я в этом уверен.

Закрыв дипломат, Соболев подошел к двери.

– Можно один вопрос, Роман?

Соболев обернулся и кивнул.

– Зачем ты это делаешь? Я имею в виду, ты бросил все дела и добился того, чтобы чужая тебе девушка могла осуществить свою мечту... Скажи, ты сделал это для Эммы или для её матери?

– А ты?

Лицо Соболева тронула легкая ухмылка и, не говоря больше ни слова, он вышел.

***

Время нещадно летело вперед. Иногда она думала, что все произошедшее с ней – это сон, и может быть, она все еще живет в Белостоке, и работает уборщицей в университете. Со вздохом, Эмма отбросила книгу на покрывало и закрыла глаза. Физика была незаменимым средством, чтобы отвлечься, когда это было необходимо, но сейчас, был один из тех редких случаев, когда учеба не помогла ей расслабиться.

Эмма легла удобнее, широко расставляя пальцы рук и глубоко вздохнула. Воздух наполнил ей, и она спустила пары.

– Ну что, полегчало?

Вскочив с кровати, Эмма метнулась к Максу и больно схватила его за ухо.

– Я же предупреждала, чтоб ты стучал, прежде чем войти!

– Но ты же одета... оой!

– А могла не быть!

– Ой-ой... Эмма перестань! Я же знал – ты встала ни свет ни заря... Оой... Ну ладно, ладно! Больше так не буду!

– Вот и славненько!

Эмма отпустила ухо, которое успело увеличиться в размерах и покраснеть. Как же это здорово, когда у тебя есть старший брат.

– Нервничаешь?

– Нет.

– Нервничаешь!

– Я не, – "Да кого я обманываю? "

Эмма вздохнула. Макс читал её как открытую книгу. Это было и странно и хорошо, с ним не надо скрывать эмоции, ведь что бы там ни было – он всегда принимал её такой, какая она есть.

– Думаешь, я справлюсь?

Макс подошел и обнял её.

– Конечно! Уверен, ты надерешь ему задницу.

– Кому?

– Как кому? Альгадо!

– О, боже...

– Что?

Закатив глаза, девушка вышла в гостиную. А она уже было начала успокаиваться...

***

Стрельбище пустовало. Сегодня никто не пришел и не придет сюда на тренировки. Их не было, потому что настал день "Х" – сегодня академия проводила соревнование по стрельбе.

Эмма была готова и ждала первого этапа финала вместе с остальными участниками. Она посмотрела на право – Виктор сидел и смотрел сквозь неё, он все еще не мог отойти от смерти отца. Альгадо же, который находился левее, вовсе не смотрел в её сторону, и это радовало, потому что после того, что случилось между ними... Эмма поморщилась ... вернее, слава богу, не случилось, ей все еще было немного неловко.

Эмма поднялась и размяла ноги и руки, впереди её ждут четыре этапа – четыре стрелковые дисциплины. В каждом этапе Стиг выбрал по три упражнения, что, в общем, составляло двенадцать. Всего-то на одно меньше, чем в "ISSF" – Международной ассоциации стрелкового спорта.

Действие, как и было намечено, началось в десять часов утра. Стрелки поднялись со своих мест и встали в позицию. Первой дисциплиной упражнения "Винтовка" была стрельба из винтовки с трех позиций с расстояния в пятьдесят метров. Отстрелявшись по очереди, соперники ждали замены мишеней, в то время, как трибуны стадиона гудели. Эмма нашла глазами Феликса и он улыбнулся её. "Солнышко! – подумала девушка. – Его так не хватает сейчас, а ведь на дворе – последняя декада мая".

Следующим упражнением так же была винтовка с трех позиций, но расстояние увеличилось до трехсот метров, а после они приступили к стрельбе из пневматики с десяти. Оба упражнения дались ей легко и, разбив все мишени, Эмма отметила, что Альгадо справился не хуже, а вот Виктор допустил несколько ошибок.

Получив похвалу от довольного Стига, Эмма улучила момент и послала Альгадо снисходительно-превосходственный взгляд. Разбавив его ухмылкой в ответ на немое "иди к черту", она стала готовиться ко второму этапу. Промежутки между ними были установлены в десять минут, и она успела подбежать к трибунам и обнять, выскочившего ей на встречу, Штандаля.

– Меня сейчас стошнит, – сказал Альгадо, когда она вернулась на свое место.

– О, правда? Хм, теперь ты знаешь, что я чувствую, когда вижу тебя!

На долю секунды он потерял дар речи и замер, в то время как Виктор схватился за живот в приступе смеха.

– Я разобью тебя Керн, – спокойно сказал Демиен, – ты знаешь – ты мне неровня!

– Посмотрим, кто кому неровня, – ответила она, выходя на поле.

Второй этап официально дал старт, и прошел он так же быстро и легко, как предыдущий. Даже "скоростной пистолет с двадцати пяти метров" она смогла выполнить на отлично. Эмма ликовала, ведь это упражнение по международным стандартам считалось исключительно из мужской категории. А она выполнила его без единой погрешности, показав при этом отличное время. Виктор тоже не отставал, ведь эта дисциплина всегда давалась ему особенно легко.

Когда в перерыве, решив выпить воды, Демиен взглянул на трибуны, где сидели все члены "Созвездия", он чуть не подавился. Эмма обернулась и увидела большой плакат, который держали Лилиан и Ричард. На белоснежной бумаге большими буквами было написано: "Эмма, вперед! Виктор, вперед! С вами друзья! Победа вас ждет! "

– Детский сад, – бросил Демиен, – они бы еще песенку спели хором.

– Или написали послание на небе, – медленно проговорил Виктор.

– Что? – не поняли оба, и он ткнул пальцем вверх, где самолет выписывал воздушные буквы.

– Демиен Альгадо – победитель! – прочитал парень и обернулся к трибунам.

Почти все собравшиеся уставились вверх, все, кроме его отца, который сделал ему легкий кивок.

– Не слишком ли ты торопишь события? – спросил Соболев у Диего Альгадо. – Будь объективен – девочка отлично стреляет!

– Не могу отрицать этого, – ответил тот, – её талант восхищает, но ей все равно не побить моего сына.

– Однажды она уже сделала это, – возразил ректор и встретил напряженный взгляд оппонента.

– Хочешь спор?

– Нет, спасибо. Все, что мне было нужно, я от тебя уже взял.

Эмма и Виктор вернулись к подготовке. На подходе был третий этап – стендовая стрельба.

– Вот видишь, Керн, – шепнул Демиен прямо перед стартом, даже небо говорит, что я буду первым на этом соревновании.

Отодвинув его от себя, Эмма взяла ружье и направилась к своей позиции.

– Ну, раз уж ты обкурился и говоришь с небесами, спроси мнения моего ружья, – насмешливо бросила она, оборачиваясь, – уверена, оно тебя удивит!

– Дрянь, – прошипел Демиен, глядя ей вслед.

– Эй, полегче, – осадил Виктор, обходя парня, – ты же не хочешь, чтобы я промахнулся в твою сторону?!

Третий этап заставил друзей изрядно поволноваться, потому что вдохновленный вниманием отца, или накрученный от злости, Альгадо, словно метеор, разбил все мишени вдребезги. Глядя на упавшую челюсть Стига, можно было подумать, что такую мощь он видит впервые.

На упражнении "Драбл трап" Эмма еле успевала следить за вылетающими мишенями. Это потребовало от неё максимум сосредоточенности и сверх реакции. Под конец она так выдохлась, что думала – ей конец, но в итоге, по результатам, она и Альгадо все еще шли вровень, и осознание этого чертовски радовало её и придавало сил. Она чувствовала, что может стать первой. Виктор был менее удачлив, он отставал от них обоих на шесть очков.

– Ты – молодец! – сказал он Эмме в последнем перерыве. – Для меня ты уже победила!

Потрепав её по голове, Громов направился к трибунам, откуда как лань соскочила к нему на встречу Ванесса. И Эмма улыбнулась, когда та обняла своего друга. Как же это здорово, когда есть кто-то, кто понимает тебя с полуслова! Тот, кому можно открыть все свои тайны, не боясь огласки, а если ты решишь промолчать, такой друг все равно будет рядом с тобой, чтобы поддержать, утешить, защитить. Именно такими друзьями были Виктор и Ванесса, вот уже двадцать лет.

Как возникает эта взаимная симпатия? Откуда мы знаем, что этот человек – тот самый близкий, все понимающий, преданный друг? Эмма взглянула на Макса, на коленях которого сидели Кари и Алек и весело махали ей рукой. Она помахала им в ответ и Макс улыбнулся.

Возможно, все это определено судьбой. Мы сближаемся с одними, а с другими нас роднит лишь взаимная неприязнь. Или же это все-таки наш собственный выбор?

– О чем задумалась?

– Что тебе? – огрызнулась Эмма, возвращаясь в суровую реальность, где поблизости всегда маячила наглая физиономия Альгадо.

– Сейчас будет стрельба по движущимся мишеням, и я тут подумал, начал Демиен подходя ближе, – тебе не стоит и здесь брать на себя слишком много.

– О чем ты?

– Я готов признать, что ты прекрасно стреляешь. Более того, я признаю, что ты стреляешь так же хорошо, как я, – сказал он, кладя руку ей на плечо.

"Снова, снова слишком близко! – резко вывернувшись, Эмма сделала шаг в сторону".

– Но, выбрать для финального упражнения мишень с расстоянием в пятьдесят метров – глупо.

– Почему глупо?

– Потому что тебе, как женщине, разрешено выполнить его с расстояния в тридцать. – Эмма напряглась, а он продолжал. – Это не меняет результатов, и тебе самой будет легче. Совсем не обязательно стрелять как...

– Как ты? – раздраженно спросила она, чувствуя, как все её естество восстает против него. – Ты намекаешь, что я не в состоянии осилить пятидесятиметровую мишень, Альгадо? И как, после того, что я практически надрала тебе зад, ты смеешь говорить мне о том, что я чего-то не могу? Ты продолжаешь удивлять меня своей наглостью и беспринципностью, а я-то думала, что их границы уже определены.

– Тебе не по зубам эта дисциплина, – сказал он, сверкнув глазами.

– И ты просто решил избавить меня от горести поражения?

– Да, – едко ответил он, и от улыбки коснувшейся его губ, её затрясло от ярости.

– Как мило, – сказала она, прижав руки к груди, но тут же все эмоции стерлись с её лица и блеснув во взгляде лишь колкой ненавистью. – Только мне не нужны подачки, Альгадо! Я буду соревноваться наравне с тобой и Виктором!

– Все в порядке? – спросил Громов. – Он тебя достает?

– Я всего лишь напомнил ей, что она женщина, – заметил парень, – но она уперлась, и хочет стрелять по пятидесятиметровой.

И, сказав это, он ушел в сторону.

– Ты действительно выбрала этот метраж, Эмма?

– Да.

– Но...

– И ты туда же? – вскричала Эмма и устремилась прочь.

Что такого? Двадцать, тридцать, пятьдесят... Какая разница? Эмма была уверена, что справится. Она уверена, уверена, уверена. Но почему же тогда вдруг стало так страшно? Пнув ногой землю, Эмма заметила довольную улыбку, промелькнувшую на лице Демиена. Она еще не поняла, что механизм запущен и что она снова попалась на тот же самый прием, который он применил к ней в тот самый первый день их тренировки. Это было единственный раз, и с тех пор Эмма многому научилась. Стиг утверждал, что вылепил из её алмазного таланта настоящий бриллиант.

Эмма знала – она на многое способна, но от этого Альгадо не стал менее сильным соперником. И сейчас, им предстояло узнать – сколько карат в каждом из них.

Виктор, как и прежде, закончил первым и, пожелав ей удачи, ушел с поля.

– Лучше смирись, пока я не сделал еще одну брешь в твоем самомнении, заучка!

Эмма, злясь и кляня его всеми известными ей ругательствами, наблюдала как Демиен, одну за другой, прошел все мишени, не промахнувшись ни разу. Чувство тревоги тянущее грудь поднялось выше и встало поперек горла. Прокашлявшись, Эмма встала наизготовку. С трибун на неё смотрели сотни пар глаз, и в их числе были любимые серо-голубые, которые улыбались ей почти каждое утро. И были еще одни – ярко черные, магнит которых продолжал влиять на неё, как бы она этому не сопротивлялась.

Уловив движение её взгляда, и определив обе мишени, Демиен усмехнулся. Он подошел к девушке, пожал ей руку и быстро сказал:

– За двумя зайцами погонишься, нарвешься на тигра!

– О чем ты?

– Скорее о ком, – ответил Демиен, кивая на трибуны. – А у тебя не хилые запросы, Керн! Оба, и Штандаль и мой дядя, смогут обеспечить твое будущее на сто жизней вперед.

– Что? – выдавила она, ощущая, как горло перехватывает волна стыда и возмущения.

– Удачи, Керн! – бросил Демиен и пошел прочь.

Стиг дал сигнал и мишени пришли в движение, и Эмма понимала – пора брать себя в руки, но каждый раз, когда она производила очередной выстрел, в её голове всплывали слова Альгадо. Неужели она и правда так глупа?

Напряжение все возрастало и, боясь разреветься, она крепко сжала челюсти. Одна, вторая, третья... десятая... пятнадцатая...Мишени пролетали мимо неё все быстрее. Или же это она сама замедлялась? Когда перед ней пробежала последняя, Эмма выстрелила, понимая, что уже не успела. Доля секунды, и выстрел пришелся на сантиметр правее зоны попадания. Все, она потеряла это очко...

Опустив карабин, Эмма поплелась к своему месту отдыха. В какой-то дымке она вышла к месту награждения и получила свой "серебряный" кубок.

Всего какая-то доля секунды...

И, довольная ухмылка Альгадо справа, и сожаление с поддержкой Виктора слева.

Всего какая-то доля секунды...

Волна тревоги, осевшая камнем на сердце, взорвалась горьким разочарованием. Она проиграла! Он обошел её! Он был прав! Он во всем был прав! И, развернувшись к выходу, она бросилась прочь со стадиона.

Честолюбие и самонадеянность, не вы ли родители всех наших разочарований? Кто хочет победить и рвется к победе, сломя голову, не сдерживая эмоций, в итоге захлебывается ими, вкупе с потоком нескончаемых слез. Интересно, а плакал бы Альгадо, если бы это он промахнулся? Если бы он, а не она не успел спустить курок, опоздав НА КАКУЮ-ТО ДОЛЮ СЕКУНДЫ!

– Ненавижу! – закричала Эмма, стукнув кулаком о дверь стойла.

Шоколадка отозвалась взволнованным ржанием. Эмма встряхнулась и огляделась вокруг, она даже не заметила, как влетела сюда. В глазах лошади стоял немой укор – Шоколадка соскучилась по ней. Внешний эмоциональный фон немного отступил и чувство пробившееся из-за него, заставило почувствовать себя виноватой.

Мало того, что она почти не выезжала на ней в последние пару месяцев, так теперь, когда наконец заявилась, закатила истерику.

– Шоколадка, – сквозь слезы проговорила Эмма, открывая стойло, – прости меня! Я совсем не хотела пугать тебя!

Она подошла ближе, и лошадь ткнулась ей в шею своим почти черным носом.

– Мне так плохо, Шоколадка! Сегодня я должна была победить, но потерпела поражение. Я как маленький, глупый ребенок повелась на его провокацию и потеряла контроль над эмоциями.

Шоколадка фыркнула и Эмма, улыбнувшись, погладила её по холке.

– Я ведь, знаешь, сжимая свой кубок в тот момент, хотела развернуться и со всей силы долбануть им о его хищную, самодовольную, торжествующую рожу!

Выговорив все это, Эмма почувствовала облегчение.

– Это называется выпустить пар, – объяснила она лошади, – и это, безусловно, лучше, чем проломить кому-то, пусть даже очень, очень хамоподобному кретину его безмозглую черепушку!

Она прижалась щекой к Шоколадке и провела рукой за её ухом. Да, ей определенно стало легче.

– На счет "безмозглый" – я не согласен, а вот в остальном – безоговорочно.

Эмма резко обернулась и увидела Артура.

– Что вы здесь делаете, мистер Шорс? – спросила она, вытирая припухшие глаза.

Эмма вышла из стойла, заперев его за собой, и лошадь недовольно затопала копытами.

– Прости, Шоколадка! – сказал ей Артур, протягивая ей кусочек рафинада. – Но твоя хозяйка не может выехать с тобой, сейчас она больше нужна мне.

Эмму немного смутили его слова, но он бы все равно не заметил этого. Они стояли в конюшне, среди лошадей, которые были их безмолвными зрителями и смотрели друг на друга. Артур приблизился и, взяв её ладони, приложил к своему лицу.

– Мистер Шорс, – начала она, пытаясь отнять их, но он лишь сильнее держал её.

– Ты можешь называть меня Артуром сейчас, – мягко заметил он, – тем более, что я уже давно зову тебя по имени, когда мы наедине.

– Но...

– Я люблю тебя!

Взрыв... Эмма пошатнулась, и мужчина едва успел подхватить её под руки, прижав к своей груди. "Да что же это? – пронеслось в голове, и она снова погрузилась в хаос мыслей". Они сведут её с ума, точно. Все они! Один ревностью, второй ненавистью, а этот своей, так не вовремя обрушившейся на неё, любовью. А любовь ли это? Эмма осмелилась и, подняв голову, посмотрела в его глаза. И, снова сознание прогремело, оглушая её:

– Я так люблю тебя, девочка моя, – хриплым голосом прошептал Артур.

Он держал её в руках, он обнимал её, он смотрел в её глаза и она задрожала, почувствовав нарастающую страсть, излучаемую им.

"Разорви взгляд! Останови этот чертов гипноз! Просто закрой глаза! "

Эмма сморгнула, и это помогло, а еще ей показалось, как что-то стукнулось о стену конюшни позади неё. Она обернулась, и сердце кольнуло новой тревогой. Почему ветер, качающий двери может так взволновать? Она не знала, и ей ничего не оставалось, как повернуться к все еще держащему её Артуру.

Его взгляд продолжал гипнотизировать. Эти скулы, волосы, его крепкие мускулы под рубашкой и запах корицы были таким соблазном, что часть её кричала от желания раствориться в его объятиях. И она кинулась бы, но была и другая Эмма Керн, которая искренне любила, и отчаянно боялась потерять того, который, как подсказывало ей сердце, навсегда занял в нем место.

– Артур, – сказала она дрожащим голосом, – я...

– Я знаю, – перебил он, беря её лицо в свои ладони, – я чувствую, ты тоже любишь меня.

– Артур... я люблю Феликса...

– Нет, тебе лишь кажется, что это любовь. Вы вместе какое-то время и ты привязалась к нему, но...

– Ты ошибаешься, – ответила Эмма отстраняясь. – Прости, если дала тебе надежду. Ты действительно нравишься мне, но я люблю Феликса! Я люблю его так сильно, что даже мысль о том, что его не будет рядом, причиняет мне боль.

Сказав это, Эмма ощутила, как слезы, стоявшие в глазах, обожгли щеки.

– Эмма...

– Прости, – вырвалось у неё перед тем, как ноги сами развернулись к выходу, и она почти вылетела на улицу.

Слезы и эмоции захватившие все органы чувств скрыли от Эммы то, о чем пытался сказать ветер. Быстро и незаметно, Феликс вышел из-за двери и пошел следом за девушкой. Он не окликал, не давал понять, что следует за ней. И лишь тогда, когда она готова была открыть дверь, он подбежал и, обернувшись, она бросилась ему на шею.

Они не засекали, сколько длился поцелуй, это не имело значения. Важно было другое: Этот день стал для них новым этапом. Этапом, когда отношения не меняются, но уровень их становится значительно выше.

– Пойдем в дом, – шепнула Эмма и, обнявшись, они вошли в гостиную семьи Керн.

Спустя полчаса, сидя за столом, Эмма думала о том, как же хорошо у них дома, как спокойно. Ну, допустим, что не совсем спокойно. С удовольствием поглощая обед приготовленный матерью, она еле успела среагировать и увернуться, от летящей в её сторону игрушки. Небольшой кубик из дерева приземлился прямо в тарелку Феликса, окатив его лицо, волосы, а так же детали одежды фонтаном брызг.

– Боже, мальчик мой, – воскликнула подлетевшая к нему миссис Керн. – Какой ужас, ты весь в супе!

– Да, – сказал он, соглашаясь с очевидным, – думаю, мне нужно принять душ.

– Хорошо, а я пока заброшу в стирку твои вещи. Эмма, принеси ему один из халатов Макса.

– Один из халатов? – переспросил Феликс, обращаясь к Максу. – А кто-то говорил, что роскошь – это блаж.

Пока Джессика готовила ванную, друзья успели перекинуться парой фраз, после чего Феликс ушел приводить себя в порядок, а Эмма принялась за мытье посуды.

– Я буду наверху, предупредила мама и она кивнула, – Алек! Карина! Живо спать!

Дети нехотя оторвались от живой игрушки и поплелись вверх по лестнице. Когда же дверь за ними закрылась, Макс встал и подошел к Эмме. Он взял полотенце и начал вытирать посуду.

– Славься тот, кто доказал необходимость детского дневного сна! – облегченно сказал он и она рассмеялась.

– Да, они кого угодно умотают, – согласилась Эмма.

Закрыв кран, она взяла второе полотенце, и работа пошла быстрее.

– Сэм сказал, что скоро начнет пить витамины для укрепления выносливости.

– Пусть и мне принесет пару ящиков, – подмигнул Макс, снова вызвав улыбку.

Но, она тут же сникла, потому что мысли о разговоре с Артуром не оставляли её.

– Что с тобой? – спросил Макс. – Неужели ты все еще переживаешь из-за соревнований?

– Не могу ничего поделать со своим честолюбием, – ответила она. – Я спокойна уже, но осадок остался. Ты же знаешь, как я хотела быть первой.

– Знаю, и считаю, что ты и есть.

– Мы шли вровень, разбили все мишени и показали отличные результаты, но я проиграла ему одно очко!

– Вдумайся в слова, Эм! Ты промахнулась лишь раз, один только раз, а общее количество твоих очков зашкаливает.

– Но у него все равно больше...

– Да, больше. Ну и что? Вы, да простят меня ребята и я сам, оба показали высший пилотаж! Альгадо – сильный соперник, и давай просто признаем это – он победил заслуженно. Я такого еще не видел, честно.

Эмма вздохнула. Да, Макс был прав, он говорил то, что есть на самом деле. Демиен Альгадо – непревзойденная сволочь и хам, но при этом, он также умный и талантливый парень, и его спортивное "ай-кью" тоже было на высоте. А она просто потеряла контроль над эмоциями, и это был отличный урок.