Текст книги "Пробуждение: магическая печать (СИ)"

Автор книги: Скорпианна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Важным фактом, на который все они обратили внимание, было то, что в ходе своих варварских походов, кельты оставили свой след во многих городах Европы, от Франции до Чехии. Более того, известно, что кельтские монахи строили храмы на Руси. Упоминания о них есть даже в Малайзии. Но самое главное, среди завоеванных ими земель числился юг Германии, в том числе Бавария, на территории которой находится академия.

– Историками доказано, что название "Бавария" имеет кельтское происхождение и раньше, на этом месте стоял их город, – подтвердил Виктор. – Происхождение многих европейских городов сводится к древнекельтским поселениям. Так что, вполне вероятно, что все мы – потомки этих самых кельтов, и, именно из-за них находимся в опасности.

– Это вполне может быть правдой, – сказала Вивиен, – но не объясняет ритуалы и связанные с ними поиски сокровищ. Могли кельты спрятать золото и придумать правила включающие в себя элементы жертвоприношения в ходе доступа к ним? Это же бред!

Но ни Виктор, ни Эмиль с Уорреном так не считали. Они объяснили, что во времена кельтов одной из основных правящих каст считались жрецы, исповедующие друидизм. Если судить по приданиям римлян, в том числе самого Гая Юлия Цезаря, в которых он утверждал о наличии в их культуре ритуалов с использованием жертв, в том числе человеческих, то это уже не выглядит так бредово.

– Люди испокон времен верили в разные вещи. Вера толкала их на совершение различных поступков, – сказал Эмиль. – Кто-то открыл Америку и получил вековую известность. Кого-то сожгли на костре, обвинив в еретичестве за взгляд на вещи, который сегодня считается переломным моментом в становлении взглядов на устройство мира. Так почему бы не принять во внимание, что у кельтских жрецов могли быть свои правила хранения сбережений и уникальная система безопасности.

– Ага, – усмехнулся Макс, – и оплата за ведение счета тоже оригинальная: хочешь закрыть счет – заплати жизнь.

– Ну, вполне возможно, что этого не случится, – заметил Уоррен. – Все придания о жертвоприношениях совершаемых кельтами слабо освещены, либо вообще отсутствуют.

Уоррен пролистал несколько страниц на планшете.

– Существует мнение, что римляне сфальсифицировали информацию о кельтах, дабы узаконить свои вторжения на их земли.

– Это кое-что напоминает, – сказала Лилиан.

– Да уж, – согласилась Мориса.

Она устала стоять и расположилась на полу, положив голову на колени Громову.

– Все завоеватели такие хитрые.

– Многие в свое время прикрывались миссионерством, – добавил Феликс. – Я – христианин, но даже я осуждаю способ, которым была осуществлена христианизация многих государств. Римляне делали то же самое.

– Да, – согласился Эмиль. – Но не забывайте, что кельты сами не прочь были отхватить кусочек от чужого пирога. Не с целью же облагородить своей культурой пол континента они исходили всю Европу. Кельты первыми напали на Рим когда-то.

– Не суть в этом, – сказал Ричард. – Главное для нас это то, что кельты и правда могли спрятать свои сокровища от Римлян и держали их местоположение в тайне. И о том, где они, знали лишь посвященные хранители.

– Думаешь, восьмиконечные звезды на нас говорят о том, что мы – хранители?

– Возможно.

– Но, тогда это что-то из разряда мистики. Не могли жрецы запустить программу в генах наших предков, по которой все их потомки рождались меченными.

– Давайте так, – сказала Ванесса. – Оставим религиозно-мистические факты и обратим внимание на реальность.

Она оглядела друзей.

– Может быть так, что кельты спрятали несметные сокровища и существуют придания, по которым выходит, что они все еще не найдены?

– Да, – ответили Уоррен и Эмиль.

– Может быть, что те, кто спрятал сокровища, придумали хитрый замок, открыть который можно лишь с помощью восьми людей со знаками звезды?

– Вот это сложнее, – сказал Лем. – Если честно, я вообще не представляю, как это можно сделать и что это за замок такой.

– Может мы что-то вроде штрих кода? – пошутил Макс.

– Или, это как владение общей ячейкой в банке, – предположил Эмиль. – С условием открытия лишь в присутствии всех членов дележа.

– Дележа? – переспросила Эмма, не скрывая улыбки.

Ей очень нравилось своеобразное чувство юмора Радуги.

– Ну, да. Ты же не думаешь, что кельты спрятали бы свои кровные золотые коврижки, для кого-то, кто не имеет к ним ни какого отношения.

– Откуда же мне знать? – усмехнулась девушка. – Я же не кельт!

– А вот этого ты точно не можешь утверждать, – заметил Ричард. – Потому что Польша тоже считается местом кельтского вторжения.

– В любом случае, я не похожа на кельта, – возразила Эмма. – Они были высокие и светловолосые, а я еле дотягиваю до метр семьдесят, и даже не русая.

– То, как ты сейчас описала кельтов, скорее смахивает на викингов, – сказал Виктор.

– Да, – согласился Ричард. – Я читал, кельты что-то делали с волосами, чтобы те выглядели светлее. И рост у них варьировался от маленьких, до высоких. Кроме того, за два тысячелетия их гены перемешались с генами других жителей Европы, так что об этом нельзя утверждать на все сто.

– Верно, – кивнул Эмиль. – И, если подумать, они могли и со звездами подсуетиться.

– И опять мы вернулись к разряду из ряда вон выходящего, – сказал Феликс, подходя к Максу и Эмме.

Он осторожно приподнял его волосы и взглянул на родинки.

– Даже, если предположить, что спустя тысячелетия учение о сокровищах их местоположении и охране передавалось от отца к сыну и знающие люди поддерживали принадлежность, как вы сказали, хранителей к своему роду, начало которого было положено при за печатке сокровищ, то как объяснить, что родинки настоящие? Посмотрите: это не может быть настолько хорошей татуировкой! У Вивиен они вообще с рождения!

– Значит, это сделали инопланетяне! – сказал Эмиль, и все рассмеялись. – Сделали же они хрустальный череп, найденный у племени майя.

– Это тоже может быть фальсификацией, – заметил Уоррен.

– Нет, навряд ли,– сказал Ричард. – Эксперты подтвердили, что скопировать это произведение не могут и сейчас, на современном оборудовании. А тогда, у майя, вообще ничего не было, кроме ножиков.

– Точно, – поддержал Эмиль. – Не могли же они выстрогать его из куска хрусталя каменным ножом?

Уоррен хотел возразить, но его перебила Мориса.

– И к чему это все? Вы же не думаете всерьез, что вас хотят принести в жертву зеленые человечки?

– Нет, конечно! Мы просто пытаемся понять, как такое возможно, что шесть человек имеют идентичные знаки на теле такой специфической формы. Мне сложно списать это на генетику, если только ею и правда можно управлять.

– А ты уверена, что родинки у тебя с рождения? – спросил Эмиль у Вивиен.

– Абсолютно! – ответила девушка. – У меня и фото есть, где мне полгода. Все видно четко. Они были у меня с самого начала. Тем более, что моя тетя работала тогда в роддоме и сама принимала нас с Ричардом. Не могли же родители проглядеть то, что мне сделали татуировку кельтские сектанты.

Эмма и Лилиан переглянулись. Обе они вспомнили историю с тату Эммы.

– Но кельты – не секта, – сказал Виктор. – Это древний народ со своей культурой, как уже было сказано, и религией. Мне отец рассказывал.

– Отец? – воскликнули практически все сразу.

Эмма прикусила язык.

– Да, – ответил Виктор, оглядывая друзей. – Что в этом удивительного? Он лингвист и историк. Чего вы так испугались?

– Мы же договорились не говорить об этом с родителями, – напомнила Вивиен.

– А я и не говорил. Просто отец когда-то изучал их цивилизацию, вот я и вспомнил. Кстати, он сказал, что на месте поместья раньше было древнее кельтское поселение.

– Ясно, – сказала Вивиен и посмотрела на Эмму. – Видимо, он у тебя подкован в этом вопросе.

Друзья решили быстро замять щекотливую тему, и пришли к неутешительным выводам. Они вновь имели почти безупречную теорию, не отвечающую ни на один из основных вопросов: Кто? Где? Когда? И, как будет проводиться ритуал, о котором успела рассказать перед смертью староста физмата. Более того, не было никаких подтверждений, что все тянется со времен кельтов и что именно они – причина всего происходящего. И, оставалось лишь знание о том, что ко всему причастен ректор, а по версии для посвященный, и отец Виктора.

– Что будем делать с этим? – спросила Ванесса.

– Положим в копилку, и начнем искать другой пазл, – сказал Уоррен. – И, для начала, подтвердим или опровергнем теорию с причастностью кельтов, возникшую на основе того, что на Эмму упала книга.

– Может и правда стоит еще раз наведаться в ректорскую? – спросила Лилиан, глядя на Эмму. – Спроси ключ у Альгадо.

– Нет! – воскликнули Эмма и Феликс.

– Ни за что! – добавила Эмма.

– Ну а что? – девушка встала на ноги и подошла к подруге.

– Он ведь тоже хочет докопаться до истины.

– Вот только не понятно, зачем? Может, скажешь? – произнес Феликс, проходя мимо девушек к выходу. – Если ты знаешь, конечно.

Он ушел, не оборачиваясь и не прощаясь, а она уже было подумала, что он остыл.

– Вот, ну что я сделала? – спросила она у Лилиан, когда все ушли.

– Ты показала, что не доверяешь ему, – сказала подруга.

Эмма знала – Лилиан была права.

– Но, возможно, это не все.

– Что значит не все? Что еще?

– Скажи честно, – Лилиан закрыла дверь. – Вы уже были вместе?

– К чему ты...

– Значит, нет?

– Нет.

– Ты говорила ему, что любишь его, что он много значит для тебя?

Эмма начала понимать, к чему клонит девушка.

– Ты думаешь, он сомневается, не уверен в том, что я хочу быть с ним?

Лилиан кивнула. "Ну конечно, – подумала Эмма, – а чего она собственно ожидала? "

После Испании Эмма решила, что с Артуром покончено, но когда они снова стали видеться на занятиях и иногда в конюшнях, сомнения вернулись с новой силой. И, с возрастающим чувством к Феликсу росло и сомнение в этом чувстве. Особенно оно было уязвимо в моменты, которые она проводила рядом с деканом физмата.

Неужели ей не избежать предсказания старой испанки? И, хотя после истерики женщины она с огромной натяжкой могла утверждать, что та была в своем уме, Эмма никак не могла отделаться от мысли, что Артур, возможно, её единственный, – начертанный судьбой. Конечно, это повлияло на их с Феликсом отношения. Парень не был глупым и наверняка чувствовал, что с ней что-то происходит. Он никогда не показывал ревность или недовольство, но случай с запиской и открывшаяся после правда, стали для него последней каплей.

"Я должен побыть один, – бросил он, уходя".

Так тебе и надо, Эмма. Видимо ты забыла пословицу о погоне за двумя зайцами.

Гл.15 . "Ключи"

Ключи открывают не только те двери, для которых созданы

Александр Дюма,

«Королева Марго»

***

ХVIII век...

"Свершилось! О, боги, я нашел его... Вот она – последний восьмой ключ! И, пусть, следующее нужное нам затмение произойдет лишь через пятьдесят лет... Теперь я имею на глазах все восемь ключей! И я не упущу их! "

(Александр Стеланов-Фортис)

– С рождеством!

Джессика чмокнула старшую дочь в щеку и выскочила за дверь. Но, не успела она закрыться, как мать вернулась. В руке её был бумажный пакет с ручками, явно подарочный.

– Кажется, это тебе! – сказала женщина и оставила его у входа.

"Может быть, Феликс? – подумала Эмма".

Прошло уже пять дней с того момента, когда он вышел из её комнаты после собрания, дав понять, что ему нужно врем, чтобы разобраться во всем. И, если до того, она считала их размолвку даже полезной, то сейчас это доставляло ей немало беспокойства. Она начала думать, что его копания в их отношениях порядком затянулось.

– Что у нас тут? – сказала она вслух, открывая пакет.

Рука нащупала ткань, и в глазах отразился цвет её любимых роз. Словно сама не своя, она медленно вытянула из пакета платье – то самое платье, которое она мерила в Испании, которое так и не купила, потому что оно стоило целое состояние.

– Нет, это точно не Феликс.

Эмма вошла к себе и аккуратно повесила вешалку с нарядом в шкаф.

В пакете все еще что-то было. Она пошарила на дне и достала две небольшие коробочки, покрытые черным бархатом. С нетерпением, свойственным многим девушкам, она открыла одну и обомлела. На мягкой подушечке лежали не передаваемой красоты подвеска с цепочкой. Во второй оказались серьги. Камни на обоих украшениях были идеально подобраны в тон её платью.

– Господи! – воскликнула Эмма, читая описание, вложенное в каждую коробочку. – Это же... не бижутерия.

Судя по всему, она держала в руках невероятно дорогие вещи. Серьги и подвеска были выполнены в единичном варианте из двух маленьких и одного большого красного рубина в платиновой оправе потрясающего узора плетения.

"Наверное, произошла ошибка, – так она думала, стоя у зеркала, примеряя к себе подвеску". Наверное, это – недоразумение, и платье вместе с украшениями предназначено не для неё. И, зарывшись в пакет, Эмма стала искать то, что могло подтвердить это.

– Вот оно!

Вытащив, она мгновенно открыла маленькую открытку.

– "В этом ты выглядела куда лучше, чем в том, в котором танцевала в сентябре. АА".

Если до этого она была удивлена, то после прочтения Эмма впала в ступор. Удвоенная "А", завершающая послание, конечно же было подписью отправителя. Чем еще оно могло быть?

"Неужели это он? – подумала Эмма". В её голове кипели мысли, в душе бушевали чувства. И снова разум разделился надвое, споря сам с собой о том, что это невозможно. Не мог Артур сделать ей такой подарок. А кто мог? Ричард? Вивиен? Нет, они не могли. Лилиан не позволила бы им подписаться так.

– Ооо, Боже!!! – девушка соскочила с кровати и бросилась к двери.

В один момент она накинула куртку и выбежала на улицу нараспашку, невзирая на легкую метель. Эмма нашла первый курс хим-био и заглянула внутрь: Лилиан не было. Возможно, она опаздывала, или вышла. Эмма взглянула на часы – подарок бабушки: до звонка на пару оставалось пять минут.

– Хлоя! – позвала она девушку, которая была соседкой её подруги по парте.

– Привет, Эмма!

– Привет! Ты знаешь, где Лилиан?

Девушка покачала головой и Эмма ушла. Спускаясь вниз по лестнице, она вспомнила, что у неё есть пейджер и стремглав бросилась к первому попавшемуся туалету. Заскочив в кабинку, она достала маленький элемент цивилизации из-под пиджака, где он был закреплен на специально пришитом ею внутреннем кармане, и отправила сообщение. Время тикало и сев на опущенную крышку унитаза, Эмма подумала, что на пару она уже опоздала. "Может быть, не пойти? – решала она, – да как я вообще смогу учиться, если не поговорю с Лилиан? "

Краем уха она услышала разговор за дверью кабинки. Говорили трое, и все они были парнями. Стало ясно, что впопыхах она заскочила не в тот туалет. Ну и что? Вот, они уже вышли и, дабы избежать непрошеных гостей, Эмма заперлась. Несколькими секундами позже дверь в туалет снова хлопнула, кто-то открыл соседнюю кабинку. "Класс, – подумала Эмма, но тут же отвлеклась, потому что пейджер засветился, оповещая её об ответе". Открыв сообщение, она едва не взвыла: "Встретимся после обеда, – писала Лилиан. – Я в медпункте. Живот болит". От досады девушка со всей силы ударила кулаком в стену. Она и не знала, как быстро пожалеет о своей несдержанности. Находящийся в соседней кабинке поднялся над перегородкой.

– Керн? – немного удивленно произнес парень, слегка наклонив голову вправо, от чего густые темно каштановые волосы упали на лоб. – Не знал, что у тебя такая извращенная фантазия!

– Пошел к черту, Альгадо!

Эмма быстро открыла дверь в надежде покинуть это место как можно быстрее. Но это же был Альгадо, а его нижние конечности значительно длиннее её ног. И, когда девушка выбралась, он ждал снаружи. Схватив растерявшуюся даму за предплечье, он спросил:

– Ну, и что ты забыла в мужском туалете?

– Отвали! – Эмма дернулась.

Хорошей памятью она не обладала, но вот упорства было не занимать.

– Тише, тише, девочка! – усмехнулся парень. – Или ты хочешь, чтобы я оторвал тебе руку?

– Ну, ты и козел! – зло сказала Эмма, глядя ему в глаза.

– Зачем ругаться? – спросил он, поднимая её ладонь к лицу. – Я просто посмотрю, что у тебя, и тогда отпущу. Я же не зверь, Керн. Просто – здоровое любопытство.

– "Здоровое" – это не про тебя! – огрызнулась девушка.

Попытки, помешать ему, разжать пальцы, потерпели крах. Демиен был выше более чем на целую голову, и куда сильнее неё. Кроме того, он не отличался хорошими манерами, по крайней мере, в отношениях с ней. Поэтому, во избежание переломов, ей все же пришлось открыть ладонь.

– Ух ты! – присвистнул он. – Да ты не так проста, как кажешься! Как тебе удалось пронести это через Элеонор?

– Через кого? – переспросила Эмма, пытаясь отнять пейджер.

– О'Рой, – протянул он не глядя. – Любишь красный?

Демиен полез в карман пиджака и, на удивление Эммы, достал точно такой же, только черного цвета.

– Что ты делаешь? – зашипела она на парня, глядя как тот начал набирать что-то.

– Вписываю тебе свой номер. Думаю, имя – "Солнце мое", будет в самый раз.

Он ухмыльнулся, и ей захотелось размазать эту наглую ухмылку по его смазливой физиономии.

– Я отправил себе сообщение, чтобы знать твой.

– Зачем?

– Нет, Керн, порой ты удивляешь меня полным отсутствием сообразительности.

Эмма почувствовала, что он отпустил её руку.

– Не смей писать мне! – зло предупредила она.

– Иначе, что?

– Иначе, я расскажу все Феликсу и Максу!

– Ну, со Сваровским я справлюсь, а вот на Штандаля ты бы не рассчитывала, – и, довольный порожденным сомнением, отразившимся на лице девушки, он продолжал: – Думаешь, никто не заметил, что он уже неделю от тебя нос воротит? Что, Керн, сгорел огонек?

– Это не твое дело, – тихо сказала она и, взяв протянутый пейджер, собиралась уйти, как вдруг он заметил открытку, торчащую из кармана её пиджака. Демиен вытащил её на ходу и открыл.

– В этом ты выглядела куда лучше, чем в том, в котором танцевала в сентябре, – он усмехнулся и перевел взгляд на девушку. – Похоже, кто-то решил исправить твое безумие в выборе одежды. Хм, знакомый почерк...

– Не лезь не в свое дело, Альгадо!

Эмма выхватила открытку и пошла к двери.

– Зачем ты таскаешь её с собой? – спросил он. – Хвастаешься, или может быть, хочешь поблагодарить дарителя?

– Я не знакома с адресантом, – ответила она перед тем, как закрылась дверь.

Злая, и еще более нервная, чем до разговора с этим «золотым придурком» академии, она уверенно пробиралась к медпункту. Нет, она не могла ждать до обеда, ей нужно было поговорить с подругой.

– Демиен? – переспросила Лилиан, услышав историю. – Нет, он просто чума какая-то! Надеюсь, он все же не узнал почерк Артура.

– Думаю, он ничего не заподозрил, – сказала Эмма, пристраиваясь на соседнюю койку. – Единственное, что его волнует – это он сам. Прочти, – сказала она, протягивая подруге свой пейджер. – Исходящие, последнее отосланное.

– Я без ума от тебя, Демиен! – прочитала Лилиан и закатилась. – Что Эм, серьезно?

– Да ну тебя!

Эмма выхватила пейджер и удалила сообщение вместе с адресантом.

– Он сохранил твой номер. Это, скорее всего, так, – заметила Лилиан. – Как бы он не храбрился, это не решает проблемы: нас много, и мы поддерживаем друг друга, а он одинок со своим знаком.

– Ты же не защищаешь его сейчас, верно?

– Боже упаси! – перекрестилась девушка. – Простая констатация фактов. Так случилось, Эм, что вы вдвоем узнали обо всем. И он, вероятно, ни с кем не может поговорить об этом, кроме тебя...

– Лил, хватит уже! Я не скорая помощь для испуганных, самовлюбленных хамов. У меня и без того проблем хватает! Я не знаю, как быть с Артуром... Я совершенно точно хочу быть с Феликсом, но чтобы не делала, не могу не думать о его декане. А теперь еще это...

Она встала и убрала записку в карман. Это, и испанское предсказание, и то, как он действует на неё, когда она его видит: Эмма действительно была в растерянности и не знала, что со всем этим делать.

– Я слово рыба в сетях.

– Подарок от взрослого мужчины – это серьезно, – сказала Лилиан. – Тем боле такой дорогой подарок. Ты просто обязана поговорить с ним и выяснить ваши отношения.

– Да, знаю, но это так сложно...

– А иначе ты погрязнешь в пучине сомнений. Она поглотит тебя, Эмма, и ты потеряешь их обоих. Вот увидишь! Ты потеряешь Феликса из-за призрачного чувства, и будь уверена, его мигом подберут.

– О чем ты?

– Только не говори, что Макс не рассказывал тебе, – Лилиан осторожно глянула на подругу и поняла, что так оно и есть. – Вивиен влюблена в него с первого курса!

– Что? – опешила Эмма.

На ум пришел их с Альгадо разговор. Теперь понятно, кому она перешла дорогу.

– Но, почему она ничего мне не сказала?

– А ты сказала бы ей, будь она на твоем месте? – спросила Лилиан. – Феликс любит тебя, и она это знает. Вив – хорошая подруга, она не станет строить козни за твоей спиной, но если ты и Феликс расстанетесь, это развяжет ей руки, и возможно теперь она станет смелее. Знаешь, – она стала серьезной. – Не обижайся, но в таком случае, я сама помогу им сблизиться... Я люблю тебя Эм, но Феликс не заслуживает такого отношения! Разберись в себе как можно скорее. Разберись в своих чувствах, пока его собственные не переросли ту грань, после которой остаются шрамы от разбитого сердца.

Эмма вздохнула. Она подошла к подруге и, наклонившись, поцеловала её в щеку. Лилиан как всегда говорила правильные вещи. Выходя, она решила, что поговорит с Артуром сразу после сегодняшнего занятия. За обедом, когда все были на месте, Эмма старалась вести себя естественно. Ей даже удалось посмеяться над шуткой Ричарда и выражением лица Макса, когда прошедшая мимо Соболева кивнула ему и слегка улыбнулась. Она прошла и мимо столика, где сидел её друг. Девушка сидела за другим столом уже более месяца. Перехватив брошенный в сторону Киры взгляд Демиена Альгадо, ей показалось, что в нем скользнула грусть. Что ж, у него все еще есть О'Рой. По крайней мере, пока.

Вдруг Эмма заметила, как парень напрягся, глядя в сторону выхода. Инстинктивно она посмотрела туда же и увидела, как по их ряду идет декан Шорс. Поздоровавшись с Эммой и остальными, он сообщил ей, что сегодняшнее занятие отменяется и подошел к племянникам. Он что-то сказал им, от чего оба едва не подавились, О'Рой даже побледнел. Он посмотрел на Альгадо, но его лицо оставалось каменным, без единой эмоции. "Я с тобой, – прочитала она по губам", но Артур покачал головой и направился к выходу. "Это мой шанс, – подумала Эмма". И, когда он вышел, она сделала вид, будто что-то вспомнила.

– Боже, – воскликнула девушка, – какая же я простофиля! Совершенно из головы вылетело, что обещала Лилиан зайти к ней. – "Как кстати она слегла в медпункт! "

Обругав себя за анти дружеское мышление, она поднялась и вышла из столовой. Услышав шаги на лестнице, она поспешила следом. Эмма нагнала его на площадке между вторым и третьим этажами. Сердце замирало, и язык словно онемел, но она должна была все выяснить.

– Эмма? – удивился Артур, заметив её приближение. – Ты... Вы шли за мной? – Он спустился вниз и подошел к ней. – Что-то случилось?

Они стояли рядом, на расстоянии не более метра.

– Артур, – произнесла Эмма и заметила, как он смутился от того, что она назвала его по имени. – Нам нужно поговорить!

Но, слова вдруг превратились в железо и никак не хотели слетать с её явно намагниченного языка. Не зная, куда деть свои глаза, она посмотрела наверх и вздрогнула.

– Ой, – произнесла девушка, не отрывая взгляда от зеленого кустика на потолке, – Это же...

– Омела, – сказал Артур, и под её кожей пробежал электрический ток, расщепляя чувства на миллиарды миллионов частиц сумасшедшего желания.

Эмма осторожно посмотрела на мужчину, и огонь его черных глаз мгновенно перекинулся в её карие.

– Эмма, – прошептал он хриплым от волнения голосом и шагнул навстречу.

"О, боже, – подумала она, когда он сжал её плечи своими теплыми руками, – пусть все решится сейчас! Пусть все решится! Если он поцелует меня, значит все – правда, и я перестану игнорировать это влечение".

Артур нежно провел рукой по её шее, убирая волосы назад.

"Если только он поцелует... – пронеслось в голове, прежде чем она закрыла глаза".

– Эмма, я...

– Поцелуй меня...

Их губы почти соприкасались, горячее дыхание обжигало. Его пальцы на шее горели огнем, так же как и все внутри неё. Она была готова к этому поцелую и ждала его, но внезапно Артур дернулся в сторону, отчего сама Эмма еле устояла на ногах. Открыв глаза, она в панике посмотрела на мужчину, но перед ней стояли двое. Один из них был смущен и растерян, второй напряжен и, как всегда, в позиции: "Я – король, мне все можно".

Демиен усмехнулся и, послав ей уничижительный взгляд, пронзивший её насквозь, начал подниматься на третий этаж. Сердце бешено билось в груди и, казалось, она вот-вот грохнется в обморок.

– Я все же собираюсь лететь с тобой! – твердо сказал он, не оборачиваясь. – И, кстати, дядя... спасибо скажешь потом.

Разобравшись, наконец, в том, что произошло, Эмме дико захотелось взлететь вверх и приложить наглого парня лицом о каменные ступени. Но Альгадо уже ушел, а Артур остался.

– Эмма, – произнес он все еще немного хриплым голосом и откашлялся. – Прости меня!

– Простить? – переспросила она и подошла ближе. – За что ты просишь прощения? Это он должен, не ты! А мы...

– Мой племянник прав! – строго сказал он, и она отшатнулась назад. – Я должен поблагодарить его за то, что он не дал мне совершить ошибку, о которой пожалели бы мы оба.

– Артур, я...

– Эмма, – снова перебил он. – Не надо! Это не возможно!

– Но ты же, – попыталась она, и он снова не дал ей закончить.

– Так лучше мисс Керн, – сказал Артур, снова превращаясь в её преподавателя. – Вы – студент. Я готовлю вас к экзаменам. Это все.

Закончив, он просто развернулся и зашагал наверх.

Оставшись одна, Эмма опустилась на ступени и уткнула лицо в колени. Она просидела так минут десять, ожидая от себя истерики или, как минимум, немного слез, ведь он сделал ей больно. Или нет? Эмма задумалась. Ни истерики, ни слез, никаких мыслей. Вообще Ни-Че-Го! И она осознала, что это чувство – отсутствие сожаления – чувство облегчения, которое проникло во все уголки её сознания.

Эмма поднялась и пошла вниз, откуда начали подниматься студенты. Кто-то спускался позади неё, кто-то шел рядом. Но она не обращала внимания. Она просто шла вниз. Наваждение, захлестнувшее её, спало, и Эмма улыбалась. Да, она чувствовала облегчение.

Не доходя до второго этажа, девушка резко развернулась и побежала наверх, обратно на третий, прыгая через одну ступеньку. Эмма нашла аудиторию и открыла дверь.

– Простите, – обратилась она к преподавателю, проходя внутрь. – Могу я позвать Штандаля на минутку? Мне нужно передать ему сообщение.

Феликс поднялся и подошел к девушке.

– Что там, Эмма? – спросил он, немного грустным голосом.

– Я же сказала, у меня для тебя сообщение!

Она приблизилась к нему и, взяв его голову в свои руки, посмотрела в глаза.

– Я люблю тебя! – сказала она громко, и аудитория оживленно зашепталась. – Прости меня! Я больше никогда не буду скрывать от тебя что либо. Обещаю!

Все смотрели на них в ожидании его ответа. И Феликс мог бы не делать этого, ведь все, что он произнес, сказали за него глаза, наполнившиеся нежностью.

– И ты, прости меня, – сказал парень, прижимая её к себе. – Я люблю тебя! И я обещаю Эмма, что буду доверять тебе и твоим решениям!

"Дежавю, – пронеслось в её голове, когда оторвав их друг от друга, в кабинет вошел Альгадо".

– А теперь вы можете поцеловаться, – громко сказал он, поднимаясь к своему месту.

– Да пошел ты, – сказал Феликс и поцеловал её на глазах у всей параллели.

Снег большими хлопьями кружил над крышей из красной черепицы. Дым, поднимающийся из трубы, растворялся в последних часах уходящего года.

– Не могу поверить, что я пережила этот рабочий день.

Джессика положила в сумку пару йогуртов. Рядом, на тумбочке стояла коробка, из которой доносилось возмущенное фырканье.

– Мармеладка с нами? – Сэм примерил маску и обернулся к подруге.

Джессика недолго думая стукнула по лошадиному носу, отчего та слетела с его лица. Она знала Сэма со школы, и вот уже тридцать с лишним лет он не изменял своим предпочтениям. Сэм был консерватором, но, когда дело касалось молодежи, весь его консерватизм трансформировался в нечто иное, более мобильное и современное. И, не смотря ни на что, четыре вещи оставались неизменными: любовь и преданность к своей семье, кодекс настоящего мужчины, который он свято чтил, мощная интуиция, на которую не опирался лишь ленивый и увлеченность своей работой с лошадьми.

– Так, – Джессика оглядела пакеты, собранные для того, чтобы взять их с собой. – Вроде бы ничего не забыла.

– Господи, Джесс! – воскликнул Сэм, окинув встревоженным взглядом всю картину. – Ты же не на всю жизнь переезжаешь ко мне, верно? Это всего лишь новогодняя ночь!

– Не говори мне, что я должна делать!

– А кто еще это тебе скажет? – спросил Сэм.

Обнимая её, он потрепал женщину по макушке и ласково добавил:

– Жар-птица ты моя!

Эмма стояла в дверном проеме своей комнаты и наблюдала за матерью и крестным. Рядом с ней, уже готовая идти на новогодний бал, улыбалась Лилиан.

– Они такие милые! Напоминают мне моих родителей.

– Знаешь, Лил, иногда мне хочется, чтобы они поженились.

– И что же? Пусть поженятся!

– Шутишь? – Эмма рассмеялась. – Это все равно, что мы с Максом пойдем под венец!

– Вы с Максом решили пожениться??? – вскричала Джессика так громко, как только могла и подлетела к дочери.

– Нет, мама, – спокойно ответила Эмма. – Я не имела в виду, что мы с Максом поженимся. Это было образное выражение в целях сравнения.

– Мы тут обсуждали, что было бы неплохо, ели вы и мистер Вайдман стали парой, – сказала Лилиан. – Парой. Вы понимаете? Мужем и женой!

Выслушав, Джессика повернулась к другу.

– Сэээээм! Ты возьмешь меня в жены?

– Тебя? – переспросил он. – Неееет! Я же не дурак!

– А папа значит – дурак? – возмутилась Эмма.

На секунду крестный задумался, после чего комната наполнилась его добрым искренним смехом.

– Как и все в вашей семье!

– Ах ты...

Эмма схватила кисточку для смахивания пыли и двинулась на крестного.

После пятиминутного всеобщего веселья Джессика подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу. Дети – Кари и Алек, спустились со второго этажа вместе с Максом.

– Готовы! – изрек он, и предал в руки Джессике зайчишку и лисичку.

– Какая прелесть! – Лилиан ущипнула их за щечки, за что Кари показала ей язык.

– Значит, можем идти, – сказала Джессика, глянув на часы. – Уже девять. Эмма, – обратилась она к дочери, – Я надеюсь, вы не спалите дом!

– Мама, мы, скорее всего, вообще не будем сидеть здесь. Там же бал.

– Веселье до утра! – воскликнула Лилиан.

Женщина недоверчиво посмотрела то на одну, то на другую и обратилась к парню: