Текст книги "Наследие (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
– Какие срочные дела, если не стоишь на ногах? – удивился Роше. – Послушай…
– Нет, ты послушай. – Он поймал профессора за руку и крепко ее сжал. – Мне нельзя сейчас уходить, даже на один день! Этот завтрашний день очень важен. Луи, делай, что хочешь, но чтобы завтра утром я был на ногах и на работе!
Роше долго смотрел ему в глаза, потом обреченно кивнул.
========== Глава 11 ==========
Смотреть на свое отражение ему не хотелось.
Но, вопреки опасениям, ничего особенного зеркало не показало. Разве что тени у глаз стали глубже.
– Не обманывайся внешностью, – сказал Роше, остановившись рядом. – Я сделал то, что ты хотел, но даром не дается ничто. Постарайся закончить дела поскорее.
– Да уж, внешность, – горько усмехнулся Лафонтен. – Я давно не чувствовал себя так отвратительно. И аппетита нет.
– Придется потерпеть… Дане я все инструкции дал. Как соберешься домой, позвони мне, я тебя встречу. И если почувствуешь себя хуже, не геройствуй – бросай все и вызывай меня.
– Постараюсь не почувствовать себя хуже. Бросать все мне сейчас никак нельзя. До вечера, Луи.
*
Он покинул зал совещаний и поднялся к себе. Не спешил, чтобы не запыхаться по пути до второго этажа. Чем именно сумел поставить его на ноги Роше, он не спрашивал, ведь сам сказал – «делай что хочешь». Но то, что такой подъем на ноги обойдется дорого, было понятно и без деталей.
Дыхание сбивалось.
Выходя в холл второго этажа, он задержался, чтобы передохнуть, и украдкой оглянулся – не видит ли кто? Лестница была пуста.
Он говорил Дане, что никто не должен знать правды о его состоянии, пока не будет раскрыт заговор. Теперь заговор раскрыт, организаторы его арестованы, и в конспирации нужды больше как будто и нет. Но что-то упорно мешало ему счесть свою победу полной и окончательной. И дело было даже не в Митосе – тут он на успех надеялся твердо. Чтобы добиться у Трибунала продления чрезвычайных полномочий и согласия на личные переговоры со Старейшим, потребовалось всего лишь немного красноречия и немного трагического пафоса. Сам же Митос слишком умен, чтобы пренебречь возможностью решить дело миром, даже если ради этого придется немного поступиться своей гордостью.
Лафонтен остановился у окна в холле. Была у него давняя привычка – раздумывая, смотреть в окно.
Джек Шапиро бросил в злом запале, в ответ на упоминание об упущенной победе: «Вы представления не имеете, насколько я близок к ней сейчас…»
Можно счесть этот выпад бессильной попыткой огрызнуться, но что, если сгоряча Шапиро выдал существование какого-то еще плана, придуманного именно на случай провала?
Ничего еще не закончено. Пусть Камилл Розье считал предводителем заговора Шапиро, но так ли оно на самом деле?
Черт бы побрал все эти интриги!
Лафонтен досадливо поморщился и, отвернувшись от окна, направился дальше, к своему кабинету.
Дана уже ждала его с термометром и тонометром. Это было условие Роше – проверять свое состояние каждые час-полтора. Бесконечные осмотры и проверки никакой радости ему не доставляли, но он решил не спорить с этой предосторожностью…
– Что теперь? – спросила Дана, убирая приборы.
– Теперь? – задумчиво хмыкнул Верховный. – Теперь пора нанести визит – одному нашему старому другу. Очень старому.
Дана оглянулась:
– Митосу? После того, что он вытворял?
– А что такого он вытворял? – удивился Лафонтен. – Я его вполне понимаю.
– Но о чем с ним можно говорить?
– Много о чем. Сейчас мы почти что в состоянии войны… Не мешает обсудить условия примирения.
Дана недоверчиво покачала головой:
– Он согласится на ваши условия?
– Ну, не идиот же он, – хмыкнул Лафонтен. – Условия будут достаточно почетными для обеих сторон.
– Не верится, что Трибунал даст на это согласие.
– Уже дал. Они тоже не хотят войны, Дана. Мы же, в конце концов, не солдаты, мы ученые… Никто не захочет, чтобы опасность угрожала его близким.
– Да, – вздохнула Дана. – Я пойду с вами.
– Вы будете сопровождать меня по пути, Дана, – произнес Лафонтен. – Но говорить с ним я буду один.
– Что? – вскинулась она. – Как – один? Без охраны?
– Меня не нужно охранять от него.
– Но он грозил убить вас!
– Тогда он считал, что мы начали войну первыми. Сейчас у него для этого причин нет.
Дана собралась было возразить, но он повелительно вскинул руку:
– Довольно, Дана. Или вы обещаете слушаться меня, или останетесь здесь!
– Но я не могу…
– Или я немедленно вызову охрану и отправлю вас под арест до моего возвращения.
Она наклонила голову и упрямо сжала губы. Помолчала немного.
– Хорошо. Я сделаю все, как вы скажете.
– Прекрасно. Тогда вызывайте машину и собирайтесь.
Он проводил ее взглядом и, оставшись один, вздохнул. Обижать Дану он не хотел, но и срывов никаких допускать нельзя. А у нее из-за постоянного напряжения нервы все-таки сдают.
Он надел пальто и вышел в кабинет. Записная книжка уже лежала в кармане пиджака, но сейчас ему пришло в голову захватить кое-что еще.
Компакт-диск из папки, найденной в тайной лаборатории заговорщиков.
*
Машина остановилась у ограды дома Митоса. Пока охранник, выйдя, осматривал улицу и открывал дверцу, Дана умоляюще глянула на Лафонтена:
– Месье Антуан, можно все-таки пойти с вами?
– Ждите в машине, – ответил он и прибавил чуть мягче: – Успокойтесь, Дана, ничего со мной не случится. Потому что никто ведь не наделает глупостей, да?
Она молча поджала губы.
Нужно было пройти всего несколько метров по дорожке до крыльца, но, поднявшись по пологим ступеням, он с трудом перевел дыхание.
– Я мог бы сказать, что рад вас видеть, но не вижу смысла кривить душой.
В такой своеобразной форме поприветствовал его Митос, жестом приглашая в гостиную. Нужно было ответить что-нибудь соответствующее, но дыхания не хватило.
Лгать с непроницаемым видом умеют все Бессмертные, даже самые честные и благородные, это их способ существования в мире людей. Если Митос таким приветствием дает понять, что в этом разговоре не намерен играть в игры, это очень даже неплохо.
Взглянуть на жилище старейшего из Бессмертных было весьма интересно, но, вопреки ожиданиям, никакого специфического отпечатка настоящей личности хозяина обстановка гостиной не несла. На первом месте здесь были удобство и комфорт – пухлые кресла и диваны, плотные шторы, глушащее шаги покрытие на полу. И совершенная система кондиционирования, наличие которой выдавал воздух, прохладный и чистый, наверняка безотносительно погоде и времени года.
О личности хозяина этого царства уюта наверняка много больше рассказал бы рабочий кабинет, но туда Митос гостя не пригласил. Придвинул к столу в гостиной два деревянных стула с высокими спинками и подлокотниками.
Лафонтен сел на предложенный стул и немного расслабился.
Дышать стало легче.
– Выпьете что-нибудь? Кофе? Коньяк?
Верховный ответил:
– Благодарю, но мне не пойдет на пользу ничего крепче воды. Впрочем… Вы позволите? – добавил он, доставая портсигар.
– Будь я вашим врачом, сказал бы «нет», – отозвался Митос, ставя на стол пепельницу.
– Вот как? – Лафонтен закурил и положил зажигалку на стол, рядом с портсигаром. – Вы успели ознакомиться с моей историей болезни?
Митос уселся напротив, откинулся на спинку стула, поставил локти на подлокотники. И сразу будто сам стал деталью обстановки своего жилища. Да… примерно так это и описывалось в рапортах.
– В этом нет необходимости. Я, если помните, изучал медицину задолго до появления диагностических приборов…
– Помню. Очень любезно с вашей стороны заботиться о моем здоровье. Особенно после вчерашнего инцидента.
Митос улыбнулся, едва заметно, почти одними глазами.
Наблюдать за ним вот так, в разговоре, было чистым удовольствием. Много интереснее, чем рассматривать сделанные исподтишка фотографии. Лафонтену приходилось иметь дело с Бессмертными и лично, но в своем настоящем качестве руководителя Ордена – до сих пор никогда. Отсутствие прикрытия тайной было ощущением новым.
Он глянул на Митоса сквозь дым сигареты, щурясь и детально воспроизводя виденный на снимках жест. Прямо заявить: «Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь», для такой беседы было бы слишком неуклюже, а понять намек Старейший наверняка способен.
Улыбка Митоса погасла.
Значит, он понял. Прекрасно…
– Итак, если обмен любезностями закончен, хотелось бы перейти к делу. Вы догадываетесь, зачем я здесь?
Митос кивнул:
– Думаю, вы хотите узнать, как мне удалось добраться до вашей базы данных.
– Вы правильно думаете. Но лучше начать с начала…
Он аккуратно стряхнул пепел с сигареты, на эти мгновения отведя взгляд от лица Митоса.
– Поверьте, я сожалею о случившемся и понимаю, что виноваты во всем этом мы. Я сам, если угодно. Однако ваше покушение на целостность Ордена вывело это происшествие далеко за рамки частного конфликта. Свести все к собственному нежеланию обострять ситуацию я уже не могу. Для вас не будет открытием, что я не управляю Орденом полностью. Мое влияние велико, но это именно влияние, а не единоличная власть. Далеко не все мои коллеги были согласны с моим намерением встретиться с вами лично. Они полагали, что я теряю достоинство, идя на поклон к Бессмертному. Именно поэтому я не стал откладывать этот визит, чтобы не дать им опомниться и найти основательные возражения.
Митос кивнул:
– Понимаю логику ваших коллег. Хотя не вижу никакого урона вашей чести в попытке их же оградить от опасности.
– Я тоже не вижу. Тем более что опасность все еще реальна.
– Да. Хотя нужная информация попала мне в руки случайно, и я не думал использовать ее для шантажа. Я предполагал сообщить все это Доусону – в порядке дружеской услуги. Но ситуация изменилась.
– То есть вы не собираетесь делиться своим открытием с нами? – уточнил Лафонтен.
Митос развел руками:
– Увы. Не хочу вводить вас в искушение.
Лафонтен усмехнулся:
– Да. Соблазн устранить опасность в вашем лице раз и навсегда был бы велик. Не буду изображать негодование, такой приказ мог бы отдать даже я сам. Поговорим о другом.
– Есть и другое?
– Есть.
Он сделал паузу, оценивая реакцию собеседника. Реакции не было, Митос просто ждал продолжения.
– О существовании так называемого генератора нам стало известно еще во время первой вашей стычки с его создателем. Позже Джозеф Доусон упомянул, что вы не хотите, чтобы Наблюдатели участвовали в поисках генератора, потому что не желаете допускать нас к такой информации. О, не беспокойтесь, это была частная беседа, без протокола! Так вот, с этим я вынужден был согласиться. Но, как и в вашем случае, ситуация изменилась.
– Шапиро. – Голос Митоса сделался холодным и отчужденным.
– А вам это известно?
– Вчера он хотел с моей помощью заманить в ловушку Дункана МакЛауда – чтобы продолжить эксперимент. Я уверен, что изобретателя пресловутого генератора информацией о Бессмертных снабжал именно Шапиро.
– И то, и другое верно. – Лафонтен достал из кармана пиджака коробку с компакт-диском. – Взгляните вот на это.
– Одну минуту.
Митос встал, вышел из комнаты и вернулся с ноутбуком. Поставил его на стол, поднял крышку, поставил диск в привод.
На диске были электронные копии тех же страниц, что лежали в черной папке, это Верховный проверил первым делом. Поймет ли Митос, что видит сейчас?
Митос листал электронные страницы, все более мрачнея и все более нервно давя на кнопку ноутбука. Досмотрев, он открыл привод, переложил диск в коробку и откинулся на спинку стула, движением более резким, чем делал это прежде.
– Откуда это?
Его нервозность без слов показала Лафонтену, что Митос прекрасно понял, что именно видел только что.
– Судя по вашей реакции, мы все поняли правильно. – Лафонтен извлек из портсигара вторую сигарету. – Вокруг генератора творились темные дела, а сам изобретатель был обманут. К счастью, мы смогли докопаться до истины, и в том числе благодаря вашим подсказкам.
– Моим подсказкам?
– Ну да. – Он достал записную книжку и нашел нужную страницу. – Первый раз, когда вы сообщили о фальсификации Хроники Шарля Буто. На тот момент негласное расследование уже было начато, но информации катастрофически недоставало. А так мы смогли четко определить, кого и где мы ищем… Потом история с нападением на вашу юную подружку.
– Ну да, мальчишка, похожий на итальянца, с фальшивыми документами. Помню.
Митос уже взял себя в руки, его голос снова был ровным и спокойным.
– Да, именно так. Юноша был родом из Марселя, там и инициировался полгода назад… В нашем случае он был проходной пешкой, но через него и его досье мы вышли на человека, с которым поддерживал связь Шапиро. Можно считать, что именно вы и указали нам путь к решению задачи.
– Доусон передавал вам полезные сведения со ссылкой на источник?
– Я не принимаю сведений без ссылки на источник. Да, я знаю, с чьей помощью нам удалось схватить за руку очередного Отступника.
– Значит, есть еще одна теневая фигура, – хмыкнул Митос. – Я знаю этого человека?
– Нет, не знаете.
– Он из младшего поколения Наблюдателей?
– Почему вы так решили?
– Я уже отвечал на этот вопрос. Рассадник инфекции в Ордене – Академия. До тех пор, пока вы не разберетесь, откуда идет зараза, неприятные инциденты будут повторяться снова и снова.
– Вы проводили собственное расследование?
– Нет. Я дал себе труд подумать о некоторых событиях последних нескольких лет.
Лафонтен стряхнул с сигареты пепел, не отводя взгляда от лица Митоса.
– Принято считать, что наши беды начались с отступничества Хортона.
Бессмертный пожал плечами:
– Принято не значит верно. Да, Трибунал объявил Хортона Отступником и изгнал из Ордена. Но в чем состояли предъявленные ему обвинения? Клятвопреступление, злоупотребление властью?
– Не только.
– В этом списке не было главного – убийства! Вернее, убийств. Я уверен, что по Хортону настоящего расследования даже не проводили.
– Откуда такая уверенность?
– Если бы у Наблюдателей был на руках список его жертв, то сопоставить просто по карте первые из многочисленных убийств Наблюдателей со смертью Ирены Галати сумел бы самый тупой исследователь. Но никто ничего не сопоставлял, верно?
Митос уже не сдерживал эмоций, но Лафонтен счел за лучшее придерживаться бесстрастного тона:
– Верно. Я увидел ответы на все вопросы, едва начав читать материалы дела. Именно это стало основной причиной отставки Джека Шапиро.
– Чего и следовало ожидать! – жестко сказал Митос. – Если Бессмертный убивает Наблюдателя, весь Орден готов встать на дыбы. Как же, наших бьют! А если Наблюдатель убивает Бессмертного, его осудят за нарушение присяги, но не за убийство. Вы не думаете, что именно здесь может быть корень ваших бед? Вы, ваши Академии, не учат будущих Наблюдателей видеть в Бессмертных людей. А эти люди, заметьте, имеют точно такое же право защищать свою жизнь от посягательств всяких Хортонов и Шапиро, как и любой обычный смертный. Просто делают они это не через суды и адвокатские конторы. Однако априорно полагается, что убийство Бессмертного как таковое даже и не преступление!
Лафонтен сделал еще одну мысленную пометку: предстоящее заседание Трибунала точно не покажется скучным никому. Вслух же заметил:
– Применительно к Шапиро я сказал «причиной отставки», а не «основанием для ареста». Но в остальном вы правы.
Митос напряженно сузил глаза. Значит, не верит в излишнюю покладистость и ждет подвоха. Ну что ж…
– Сказанное вами не прибавляет чести ни мне, ни моей организации. Но, увы, приходится согласиться с каждым словом… На самом деле, я ожидал чего-то подобного.
– Я на старости лет становлюсь слишком предсказуемым, – усмехнулся Митос.
– Или я на старости лет становлюсь слишком догадливым. С учетом всего здесь сказанного, я хочу предложить вам возможность повлиять на те самые нравы молодых Наблюдателей, о которых вы рассуждали с таким жаром.
Старейший заметно удивился:
– Повлиять на нравы? Каким же образом? Почитать лекции в вашей Академии?
– Нет. Как я уже упоминал, мы нашли виновников недавних безобразий. В скором времени они должны предстать перед судом Трибунала. Имя одного из них вам неизвестно и таковым останется. Второй – Джек Шапиро. Его дело Трибунал будет разбирать в ближайшую пятницу. На этом заседании я предлагаю вам присутствовать.
Митоса это предложение явно застало врасплох. Что ж, хорошо. Хотя Лафонтен не стремился ошеломить его или, Боже упаси, оскорбить. И, чтобы не оставлять места двусмысленностям, договорил:
– Вашу безопасность я гарантирую на время вашего пребывания в штаб-квартире. Остальное будет зависеть от вас.
Последовала короткая пауза.
– Вы ведь понимаете, что я не могу выступать от имени всех Бессмертных.
– Конфликт произошел с вами, а не со всеми Бессмертными. Поэтому говорите за себя. Этого будет достаточно.
– Ваши коллеги вряд ли это одобрят… Что вам даст эта демонстрация?
– Возможность исправить ошибку, в которую вы только что ткнули меня носом. Вы – потерпевшая сторона. Вы имеете право и высказать свое отношение к происшедшему, и поучаствовать в решении судьбы вашего обидчика. Никакого секрета мы в данном случае не разглашаем, вы и так все о нас знаете. Ну и… дабы убедить вас в искренности наших намерений… – Он ладонью хлопнул по коробке с диском. – Материалы исследований, фрагмент которых я вам показал, не попадут в наши архивы. Вернее, туда попадет самая безопасная их часть. Об остальном не будет знать никто.
Митос задумался – теперь надолго. Потом, подняв глаза, медленно кивнул:
– Туше. Очень хороший ход.
– Мы друг друга поняли, – произнес Лафонтен, забирая коробку и вставая. – Вы принимаете мое предложение?
– Этого я не говорил. – Митос тоже поднялся. – Но я обещаю подумать.
– Отлично. Если надумаете – в пятницу, в десять утра. Мой секретарь вас встретит.
Митос усмехнулся:
– Помню. Решительная девушка. Признаться, меня удивило, что она позволила вам явиться сюда в одиночестве.
– Дом под наблюдением. Пока я здесь, никто не сможет ни войти, ни выйти незамеченным.
– Вы же не забудете снять колпак?
– Не беспокойтесь, не забуду. Что ж, я доволен нашей беседой, куда больше, чем вчерашней.
– Взаимно.
Он спустился с крыльца, миновал дорожку, вышел за изгородь к ожидавшей машине. Дана сидела в салоне, хотя Лафонтен ожидал увидеть ее переминающейся с ноги на ногу на краю узенького тротуара.
Он сел в машину и облегченно откинулся на спинку сиденья. Приказал:
– В штаб-квартиру.
Водитель кивнул, заводя двигатель. Дана осторожно тронула Лафонтена за рукав:
– Месье Антуан, может быть, лучше вернуться домой?
– Лучше, – отозвался он, закрывая глаза. – Но работа еще не закончена. Нельзя останавливаться на полпути.
*
Сгущались ранние сумерки, когда он отправил Дану отдыхать. Она сразу насторожилась:
– А вы?
– Закончу дела и тоже вернусь домой. Ничего со мной за полчаса не случится, не пугайтесь.
Она посмотрела на него недоверчиво, но подчинилась. Оставшись один, Лафонтен плотно прикрыл дверь в приемную и вернулся в кабинет. Сел за стол.
Дану он обманул. Вряд ли он отправится куда-то через полчаса. Хотя виски уже наливались знакомой тупой болью, несмотря на лекарства.
Четырнадцать папок с личными делами агентов Ордена.
Две Лафонтен отложил в сторону сразу. Люди, чьи имена значились на обложках, перед земным судом уже не предстанут. Еще одного тоже отложить, он в больнице в тяжелом состоянии, и неизвестно, выживет ли.
Остальные здесь, под охраной. Верховный не допрашивал никого из них самолично, только слушал допросы, оставаясь в стороне и в тени.
«Да что проку подсматривать за ними в замочную скважину?! Мы можем знать больше – знать все! – мы не должны проходить мимо такого шанса!»
«Все равно рано или поздно кто-то до этого бы додумался. Чем находка этого психа хуже любой другой?»
«Мне все равно, что это неправильно. Пока мне платят, я работаю…»
«Все Уставы в конце концов стареют. Почему бы его не переписать?»
«Все дело в том, что у нас ничего не получилось. Вот если бы мы оказались победителями…»
Он резким движением оттолкнул от себя стопку папок и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза.
«Переписать Устав»!
Сколько их было за долгую историю Ордена, этих наивных простачков, полагающих себя вестниками новых времен и перемен?
Четырнадцать жизней. Если не прерванных, то поломанных.
Устав Ордена не допускает исключений…
А про хитрую комбинацию вокруг Мишель Уэбстер ни один из допрошенных заговорщиков ничего не сказал. Даже косвенного намека не нашлось, чтобы приписать эту инициативу кому-то из погибших агентов. Кто же тогда? Кто-то из руководителей? Розье или сам Шапиро? Которое предположение будет абсурдно достаточно, чтобы оказаться истиной?..
В дверь негромко постучали.
– Да?
Через порог, бесшумно прикрыв за собой дверь, переступил Дэниел.
– Добрый вечер, месье Антуан. Я принес результаты обследования лаборатории. Вы хотели взглянуть.
– Спасибо, Дэниел. Проходите, присаживайтесь.
Он подождал, пока его бывший секретарь, а ныне сотрудник исследовательской группы Дэниел Кери подойдет и сядет напротив. После появления Даны Дэниел получил обещанное повышение. Теперь он работал в группе, которая занималась в том числе расследованиями странных и сомнительных историй, вроде изобретения генератора.
– Вам придется побыть моим гидом, Дэниел. Я не физик, формулы читать не умею.
– Конечно, месье Антуан. Меня за тем и прислали.
Выслушав обстоятельный доклад об обследовании лаборатории, Лафонтен медленно кивнул:
– Да, но все это только теория, Дэниел.
– Конечно. Потому что никто этого генератора не видел и в действии не опробовал. То, что им удалось воспроизвести по украденным у изобретателя данным, было далеко от завершенного механизма. С трудом верится, что Крамер проводил свои эксперименты на столь примитивном уровне.
– Вам бы хотелось узнать, на каком уровне были исследования настоящего изобретателя?
– Я бы сказал, что теория любопытная, – пожал плечами Кери. – Но на практике… Не думаю, что такие эксперименты следует ставить. Возможно, еще просто не время.
– А что думают ваши коллеги из группы?
Дэниел невесело усмехнулся и покачал головой:
– Все под впечатлением от идеи. Даже пари заключали на то, который из приборов окажется ближе к описанию… Правда, с одной теорией это определить сложно.
– Вот как… Дэниел, у меня есть к вам еще один вопрос.
– Все, что смогу, месье Антуан.
Он достал из ящика черную папку.
– Вот эти бумаги не хранились в лаборатории вместе с остальными записями и приборами. Вы можете сказать, имеют ли они отношение к… теме вашего исследования?
Кери удивленно приподнял брови, но взял протянутую папку и начал перелистывать. Почти сразу легкое удивление на его лице сменилось изумлением и почти испугом. Долистав до конца, он с глубоким вздохом провел рукой по лбу и темным волосам:
– Да, определенно, эти расчеты имеют отношение к нашей теме. Это та часть, которой не хватало, чтобы привязать теорию к практике.
– А подробнее?
– Вот здесь, – начал снова перелистывать записи Дэниел, – снова теория. Вернее, идеология. Вода и бред. Вот отсюда начинается собственно описание прибора. Только формулы, без детальных пояснений.
– Но вы можете их понять?
– Я магистр физики, месье Антуан… И потом, теоретическую основу мы с ребятами уже разобрали так и эдак в подробностях. Вот в этой части описана работа прибора, который фиксирует энергополя Бессмертных. Он может работать как просто датчик присутствия, а может и различать индивидуальные свойства полей. Последнее затрудняется тем, что параметры полей меняются после каждого приема витано… Эту часть опробовали и экспериментально подтвердили, она действенна. Вот отсюда описывается способ воспроизведения сигнала, подобного Зову. Тоже опробовано и подтверждено. А вот здесь – самая сложная часть, о способах воздействия на индивидуальные поля Бессмертных. Вот этот эксперимент и остался незаконченным…
Лафонтен слушал внимательно, делая себе в блокноте пометки для памяти. И чем дальше, тем больше утверждался в мысли, что данное Митосу обещание скрыть опасную информацию от Ордена выполнять придется буквально.
– Итак, вы считаете, что с помощью вот этих расчетов генератор можно воссоздать? – спросил Верховный, когда Кери умолк.
– Можно. В части фиксации и распознавания витановых энергополей он будет работоспособен точно. И если бы его возможности ограничивались только этим…
Он умолк и отвел взгляд.
– Договаривайте, Дэниел.
– Полевые агенты были бы просто в восторге, если бы появилась возможность определять Бессмертного сразу и безошибочно, но…
– Но вас беспокоят не полевые агенты?
– Свои меня беспокоят, – вздохнул Кери. – У всего есть оборотная сторона, вы мне всегда об этом напоминали. Но никто же, пока обсуждали, не задумался, чем обернуться могут такие эксперименты, никто!
– По-моему, вы сгущаете краски, Дэниел, – произнес Верховный, протягивая руку за папкой. – Оригинальные научные теории всегда будоражат умы, но от теории до практики путь неблизкий.
Кери вздрогнул и, передавая папку, непонимающе уставился на него.
– То есть… вы не собираетесь передать эти бумаги нам?
Лафонтен покачал головой:
– Нет. И, больше того, я прошу вас забыть о том, что вы их видели. Я не требую, чтобы вы лгали или брали на себя ответственность, если возникнут проблемы, Дэниел. Просто молчите, пока не задают вопросов лично вам.
Кери подумал немного, потом кивнул:
– Да, кажется, я понял. Но, не знаю, что вы задумали, месье Антуан…
– Вы мне не доверяете?
– Я полностью вам доверяю. Но… сохранить такую тайну очень сложно, если возможно вообще. Пожалуйста, будьте осторожны.
– Я буду очень осторожен. Еще раз благодарю вас, Дэниел.
Кери встал:
– Честь имею.
Дверь за ним захлопнулась, и Лафонтен, почувствовав, что даже короткий разговор отнял у него немало сил, откинулся в кресле и прикрыл глаза. Несколько раз глубоко вздохнул.
Объяснения Дэниела подтвердили его мнение о генераторе: распространения этого знания допустить нельзя.
Он слишком хорошо помнил, что такое война. Особенно когда она оказывается прямо у порога твоего дома.
Но решить – одно, а выполнить такое намерение… Дэниел ведь и в другом был прав – остановить распространение информации очень сложно. Можно сжечь бумаги, стереть данные из компьютера, уничтожить внешние носители, но слово, однажды сказанное, сделать несказанным уже нельзя. Где-то, как-то, тайное все равно станет явным… А охотников воспользоваться этим знанием найдется предостаточно. Как там сказал Митос – Академии не учат будущих Наблюдателей видеть в Бессмертных людей? Тоже ведь правда – забывают, на каждом шагу забывают, что «объект изучения» не только как-то там функционирует, но еще и думает, и чувствует, и очень не любит чужого внимания к своей жизни. И вдруг соблазн – просто на блюдечке предлагают способ влезть и в жизнь, и в душу!
Кто-то обрадуется по наивности, кто-то – вполне осознанно. И если среди этих радующихся окажется новый Джеймс Хортон…
Лафонтен выпрямился, окинул взглядом разложенный на столе «пасьянс» из папок, задержался на черной кожаной.
Только запретами барьера на пути такого знания не поставить. Нужна работа, оценка настроений, прощупывание возможных связей… А все это требует сил и времени, которых у него нет. Хотя…
Настроения выплескиваются разом, а связи становятся видны и понятны в моменты обострений скрытых конфликтов. Возможно, он преувеличивает опасность, и никаких баталий вокруг открытия профессора Крамера не будет. Но если все-таки..?
Всемогущество Верховного Координатора – миф, в который верят разве что студенты Академии и рядовые агенты. Даже чрезвычайные полномочия – не карт-бланш. Сдавая их, он должен будет отчитаться за все, сделанное в их рамках. И ему очень хорошо известно, какие решения Устав запрещает принимать единолично, даже во время кризиса.
Слова присяги, произнесенной двадцать шесть лет назад, он помнил наизусть до сих пор. «…Что бы ни случилось, помнить, что я только человек, и никогда не смогу видеть больше, чем доступно человеку…» Такая же фраза присутствовала в текстах присяги всех Высших Стражей.
Это вопрос не только чести и морали, это принцип выживания организации. Сколько политических режимов и империй пережила эта организация?
Слишком много, чтобы можно было придумать повод для пересмотра ее базовых принципов.
Лафонтен придвинул к себе две папки, лежавшие в стороне.
С предводителей заговоров всегда был особый спрос. Камилл Розье уже попробовал на своей шкуре, что это значит. Но, быть может, он и найдет убедительное объяснение своей глупости, и Трибунал не станет применять к нему крайних мер. А Джек Шапиро… вот у кого нет шансов кого-то в чем-то убедить. Он ведь уже побывал под судом Трибунала. Жизнь ему тогда сохранили, но и только…
*
…– Все это прекрасно, но Устав есть Устав. И фактически одобрить его нарушение…
– Господа, не будьте наивными! Бессмертные и Наблюдатели никогда не существовали в полной изоляции. Тому есть достаточно доказательств, было бы только желание внимательно изучать Хроники. А на этот раз равновесие нарушили мы сами!
– Да, но…
Лафонтен слушал разгоревшийся спор, следя не столько за разбросом мнений, сколько за настроением собравшихся. Права решающего голоса у него здесь не было; чрезвычайные полномочия, предписывающие Верховному Координатору вести заседание, он сложил с себя на вчерашнем собрании Региональных Координаторов, после того, как был окончательно утвержден новый состав Трибунала, постоянный и, отдельным решением, сменный.
Но право совещательного голоса у него осталось. Правда, высказываться он не спешил.
Вел заседание Деннис Грант. Недавний кандидат на место Третьего Трибуна, волею обстоятельств он оказался сразу в кресле Первого. И, следовало отдать должное, чувствовал себя там весьма уверенно.
Они сидели за длинным полукруглым столом. Десять человек – трое и семеро: постоянный состав Трибунала и сменные заседатели. Они совещались третий час, но к единому мнению так и не пришли.
От прежнего Трибунала им досталось дело Джозефа Доусона, от последних событий в Ордене – дело Джека Шапиро. И так получилось, что разбор вроде бы разных случаев на деле обернулся противостоянием позиций Шапиро и Доусона. Вокруг этого никем открыто не названного противостояния и развернулись самые горячие споры.
Как сделал про себя вывод Верховный, симпатии Трибунала были на стороне Доусона.
– …тем не менее, господин Шапиро предполагал, что тайна Ордена стала известна Бессмертным именно через Доусона.
– Каким Бессмертным? – новый голос звучал откровенно насмешливо. – Охоту на Стражей организовал Джейкоб Галати, который ни с Доусоном, ни с МакЛаудом в контакты не вступал.
Лафонтен глянул на говорившего. Камилл Розье, Региональный Координатор Западной Европы, самый молодой из присутствующих.
