Текст книги "Наследие (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
Жанры:
Прочие детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Крышка гроба с грохотом захлопнулась. Лафонтен презрительно скривил губы, но не двинулся с места.
За входной аркой послышались новые голоса и топот – сбежались по тревоге Наблюдатели, бывшие в здании. Высыпали на ступени и остановились, ожидая приказов.
Доусон молчал; МакЛауд, бросив оружие, удалился, на прощание одарив его долгим взглядом.
Еще какое-то время стояла тишина, потом Доусон повернулся, подковылял к гробу и, переложив трость в левую руку, правой приподнял крышку.
Лафонтен махнул рукой охранникам: «Пошли», и жестом же велел Бэйкеру показать дорогу к центральному входу в зал.
Входя под арку, он снова услышал голос Шапиро, исполненный на сей раз праведного гнева:
– …Ты изменник, Доусон, и изменником остаешься. И я прослежу, чтобы ты получил то, что тебе причитается!.. Взять его!
Верховный Координатор выступил из тени и остановился на верхней ступени лестницы. Увидев его, охранники Шапиро замерли, не спеша выполнять приказ. Остальные Наблюдатели, как по команде, опустили оружие.
Шапиро обернулся.
– Все свободны, господа, – произнес Лафонтен. – Благодарю. В вашем присутствии больше нет необходимости.
Он дождался, пока зал опустеет – остались только Доусон, Шапиро и трое охранников – и вернул внимание Первому Трибуну:
– Итак, я готов вас выслушать, господин Шапиро. Нам лучше побеседовать в моем кабинете. Господин Доусон, вас я хочу услышать тоже.
Он повернулся, чтобы уйти, и услышал вздох Шапиро:
– Вы приказываете – мне?
Он снова оглянулся и произнес с нажимом:
– Именно так. И я не люблю повторять приказы.
Шапиро открыл было рот возразить.
– Не валяйте дурака, господин Шапиро! И не вынуждайте меня унижать вас выкручиванием рук и надеванием наручников!
…Он не знал, где находится его кабинет в этом новом здании, и просто последовал за всезнающим Бэйкером. Поговорить бы с Шапиро сразу, не дав ему время опомниться. Но зал, который они покинули, был проходным холлом, вести там серьезный разговор немыслимо. По коварной случайности в самый ответственный момент обязательно кто-нибудь там появится…
К счастью, дверь его кабинета оказалась на том же этаже, за поворотом коридора.
В комнате было серо и холодно. И пусто, как бывает в давно необитаемых помещениях.
Пахло нежилым.
За годы комфортной работы он успел подзабыть, на что похожи внезапные смены локации и обнаружение своего рабочего места в черт знает каком захолустье. Но одно не менялось в его кабинете никогда – расположение стола относительно окон и двери. Даже если стол был пуст, а в помещении не было ничего, кроме этого стола, кресла да нескольких стульев у дальней стены.
Верховный сел в простое кресло за столом, не снимая наброшенного на плечи пальто. Очень бегло осмотрелся, заглянул в ящики стола. Они тоже были пусты, только в верхнем по давней же привычке лежала пепельница.
Много ли надо, чтобы почувствовать себя дома?
Дольше минуты вживаться в новую обстановку ему не пришлось. Явился Бэйкер с двумя помощниками, они быстро придвинули к столу со стороны посетителей два стула и неслышно отступили в тени по углам. Следом в кабинет водворили Джека Шапиро. Доусон отстал от него на пару шагов и сам притворил дверь.
Лафонтен дождался, пока они сядут. Посмотрел на обоих по очереди.
– Что с вами, Джек, вы нездоровы?
Шапиро нервно повел плечами и поспешно сцепил подрагивающие руки. Проговорил, глядя в стол перед собой:
– Может, для вас направленный в лицо пистолет и не повод для волнения, но мне такого не дано… Вы все видели и не вмешались?
– Я видел немного, хотя и вполне достаточно, чтобы сделать свои выводы, – холодно произнес Лафонтен. – И теперь хочу услышать ваши объяснения.
Шапиро впервые посмотрел на него прямо:
– И кто дал вам право приказывать мне?
– Вы, когда объявили чрезвычайное положение. Я лишаю вас всех полномочий…
– Вы не можете этого сделать! – Шапиро в гневе привстал со стула. – Вы не…
– Прямо сейчас, – перебил его Лафонтен, – я могу приказать расстрелять вас без суда, и никто не осмелится мне возразить! Сядьте, черт побери!
Шапиро, поперхнувшись очередной фразой, упал на стул.
Раздался быстрый стук в дверь.
– Да.
Дверь распахнулась, пропуская человека, чье лицо Лафонтен припомнил спустя мгновение.
– Господин Молери, я полагаю?
– Да, господин Лафонтен, – по-военному вытянулся тот. – Временно исполняю обязанности начальника Службы безопасности. Прибыл, как только получил сообщение.
– Прекрасно. Встаньте там.
Молери отступил направо от входной двери и тоже как будто растворился в полумраке.
– Вернемся к нашей беседе, господа. Я жду объяснений, в первую очередь тому, что видел собственными глазами. Здесь был Бессмертный, очень воинственно настроенный. Здесь, в штаб-квартире Ордена. И как такое возможно?
– Вы не знаете, – начал Шапиро. – Это не моя вина…
– Скорее уж моя, – с мрачной усмешкой подал голос Доусон.
– Наконец-то, – зло бросил Шапиро. – Жаль, поздновато ты спохватился. Если бы пристрелил этого ублюдка сразу…
– Единственное, чего мне жаль – это что я вообще рассказал тебе о Галати! Нужно было разбираться самому!
– Так, как ты делал это последние три года? Действительно, жаль, что ты не успел заработать себе еще один приговор!
Доусон гневно пристукнул об пол тростью – и, спохватившись, глянул на Лафонтена.
Тот демонстративно развел руками:
– Продолжайте, господа. Не стесняйтесь. Споры бывших друзей бывают очень, гх-м, информативными.
Едкий сарказм в его голосе не ускользнул от Шапиро:
– Так вам все известно?
– Я не Господь Бог, чтобы знать и видеть все. Но с вашей стороны было большой наивностью полагать, что у меня нет глаз и ушей в штаб-квартире… Ну, что вы замолчали? Я слушаю очень внимательно.
Шапиро утомленно откинулся на спинку стула. Сказал напрямик:
– Да, это я приказал ничего вам не сообщать. Я знал, что вы меня не поддержите. Так сложились обстоятельства… Трудно было придерживаться традиционной схемы работы.
– Потому что в традиционную схему не входит использование организации для личной мести?
Шапиро вздрогнул и потрясенно уставился на него. Не сразу смог заговорить:
– Как вы можете?.. Как вы можете так рассуждать? Вы же отец!
– Да, – тихо произнес Лафонтен. – Чун Ли тоже был отцом. Они все были отцами и матерями, и их детям родителей не вернет никакая месть.
– Вы все понимаете, – выговорил Шапиро. – Но требуете оправданий за то, что я расправился с их убийцей?
– Не оправданий, господин Шапиро. Объяснений. Этот убийца был по пояс в крови Наблюдателей, но оставался неуловимым, пока не явился в штаб-квартиру.
– Он и отсюда ушел неузнанным, – бросил Доусон.
Верховный переключил свое внимание на него:
– Вы, видимо, в курсе подробностей дела, господин Доусон?
– В курсе. Это я узнал от МакЛауда, что настоящий убийца – Джейкоб Галати. Он охотился на Стражей четыре года. Потому что, – он снова негодующе глянул в сторону Шапиро, – четыре года назад Джеймс Хортон со своими прихвостнями убил его жену. И заодно объявил, будто все они принадлежат к тайной организации, которая существует специально, чтобы избавить этот мир от Бессмертных! А потом они убили Дария и едва не сделали нашим врагом МакЛауда. Этого я сумел не допустить, но о Галати я не знал ничего. Тогда не знал.
Он замолчал и отвернулся. Стало тихо.
Лафонтен посмотрел на Шапиро. Тот глядел в сторону, жестко сжав губы, и видно было, что никакие слова и объяснения его не трогают.
Все старо как мир. Кровь за кровь, око за око.
Этот человек потерял сына, напомнил себе Верховный. Совсем недавно, месяца не прошло. Ты помнишь, в какое чудовище тебя самого превратила только угроза такой потери? Помнишь, с каким удовольствием загонял в угол мерзкую тварь, от которой эта угроза исходила?
Только для дела эти переживания не меняют ничего.
Время перевалило заполночь; Лафонтен, чувствуя нарастающую усталость, достал сигарету и закурил. Сказал спокойно:
– Вы не в состоянии контролировать свои эмоции, господин Шапиро. И на высшее звание у вас права нет.
Шапиро снова вскинулся:
– Вы хотите лишить меня звания? Для этого мало желания, нужно еще иметь силу!
– Прекрасно, – кивнул Лафонтен. – Господин Молери!
Шеф Службы безопасности выступил из тени у окна и приблизился к столу.
– Да, сэр.
– Как вы оцениваете действия ваши и ваших людей в последних событиях?
– Мы искали убийцу, – произнес Молери. – Это имело отношение к Игре Бессмертных не больше, чем его охота на нас. Войны со всеми Бессмертными мы не хотели.
– И все ваши сотрудники разделяют ваше мнение?
– Нет, сэр. Но я знаю всех, кто со мной не согласен.
Лафонтен удовлетворенно кивнул:
– Что вы думаете о текущем положении дел?
– В чрезвычайной ситуации все властные полномочия переходят к Верховному Координатору. Текущая ситуация оценивается как чрезвычайная. Я жду ваших приказаний, сэр.
– Что?.. – охнул Шапиро
Но Верховный не дал ему продолжить, снова обращаясь к Молери:
– Прекрасно. Я приказываю вам сопроводить бывшего Первого Трибуна домой и содержать под стражей до суда.
– Бывшего? До суда? – тихо переспросил Шапиро, вдруг потеряв весь свой апломб. – Значит, отставка и суд?
– А вы ожидали чего-то иного? – Верховный извлек из ящика пепельницу, поставил ее на стол и стряхнул с сигареты пепел. – После того, как здесь, в головной штаб-квартире Ордена, погибли сразу семь руководителей организации?
– Вы хотите обвинить в этом меня? – произнес Шапиро. – Но это же нелепость!
– Однако вы живы. Вы один остались целы и невредимы, когда все, кто был с вами, погибли.
– Меня не было там, – ответил Шапиро, устало откидываясь на стуле. Покосился на Доусона.
– Не было, – подтвердил тот с невеселой ухмылкой. – Старая дружба – штука упрямая.
Лафонтен усмехнулся, не скрывая сарказма:
– Организовывать слежку и собирать доносы дружба вам не мешала. Выставлять недоказуемые обвинения – тоже. А довести дело до логического завершения сил не хватило? Малодушие и непоследовательность. Знакомы вам такие слова, господин Шапиро?
– Вас бы на мое место, – зло бросил Шапиро.
– На вашем месте я бы не оказался ни при каких обстоятельствах, – отозвался Лафонтен. – Но сейчас речь о другом.
– О моей отставке? И за что вы хотите отдать меня под суд?
– Вам нужны объяснения? Извольте. Вы один из руководства остались живы после нападения на штаб-квартиру Ордена; вы намеренно скрыли от меня, что именно здесь произошло; вы не приняли никаких мер к восстановлению нормального управления Орденом, наоборот, воспользовались своим случайным единовластием в то время, как ваше же решение о чрезвычайном положении фактически отменяло все ваши полномочия. Вкупе с вашим теперешним упрямством это дает полные основания обвинить вас в покушении на единство и целостность Ордена. Вам очень хорошо известно, что это карается смертью без учета смягчающих обстоятельств.
Шапиро медленно вздохнул и спрятал в ладонях лицо. После долгой паузы он опустил руки и выпрямился. Произнес без выражения :
– Прошу простить мою несдержанность. Последние события выбили меня из колеи… Разумеется, я готов подчиниться вашим приказам.
– Прекрасно, – кивнул Верховный. – Отправляйтесь домой. Следующая наша с вами беседа будет под протокол. Подумайте, что и как будете говорить.
Шапиро встал; Молери, не дожидаясь специальных указаний, подошел к двери, открыл ее и окликнул ожидавших в коридоре Стражей. Потом отшагнул в сторону и придержал дверь открытой. Шапиро глянул на него с кривой усмешкой, повернулся и, гордо выпрямившись, покинул кабинет.
Молери вопросительно повернулся к Лафонтену:
– Я вас слушаю, сэр.
– Пока больше ничего. Выполняйте приказ. Крис, оставьте нас тоже. А с вами, господин Доусон, разговор еще не закончен.
Бэйкер и двое его помощников исчезли следом за Молери.
Лафонтен поудобнее устроился в кресле и осторожно потер кончиками пальцев ноющий висок. Не хватало еще прямо с самолета угодить в клинику Роше…
Он приподнял ресницы и посмотрел на сидящего на прежнем месте Доусона. Тот просто ждал продолжения разговора, не выказывая никакого беспокойства.
Знакомое спокойствие человека, которому уже нечего терять.
– Что ж, вернемся к началу. Вы пошли на прямой контакт с МакЛаудом из опасений, что он сочтет всех Стражей охотниками на Бессмертных?
– Не из опасений, а из факта, – поправил Доусон. – Он нашел нашу Хронику у Дария. Откуда она взялась – теперь уже не выяснить. Вы же знаете, Бессмертного достаточно насторожить лишь однажды. Он заметил слежку и выловил двоих моих парней. Я должен был вмешаться. От него я узнал, что Дария убили Наблюдатели, и он же указал мне на Хортона. Я сначала не поверил, но…
– Но потом все оказалось правдой. Согласен, ваше решение носило вынужденный характер. Но контакт был не единичным, правильно?
– Правильно, – покивал Доусон. – Это было нарушение Устава, но… Это же Дункан МакЛауд, черт возьми! И что бы изменилось от того, что я лично все бросил бы и уехал? О Наблюдателях он все равно уже знал.
– В перечне предъявленных вам обвинений значится, что вы снабжали МакЛауда информацией, которая давала ему преимущества в Игре. Это так?
– Чушь, – спокойно и убежденно заявил Доусон. – Не нуждался он ни в какой моей информации. В некоторых случаях мы действовали заодно, это приносило результаты. Когда встречались с мерзавцами, которых нужно было остановить чем быстрее, тем лучше.
– И у вас никогда не возникало сомнений в том, что вы правы?
Доусон ответил не сразу.
– Возникали, и не единожды. Я много думал обо всем этом… Но все было правильно, понимаете? Я наблюдал за МакЛаудом больше десяти лет, но прежде наши пути не пересекались. А теперь равновесие оказалось нарушено и нарушили его мы! Пусть с подачи Хортона, но все-таки мы. Значит, нужно было ориентироваться и приспосабливаться к новой ситуации!
Лафонтен докурил сигарету, но не стал доставать вторую.
– Вы взяли на себя слишком много, господин Доусон. Это решение не вашего уровня.
– Знаю. Знаю… Я думал, что этот вопрос нужно обсудить с руководством. Поначалу. Потом засомневался.
– И решили держать все в секрете и не вносить лишнего в отчеты?
– Да. Теперь знаю, конечно, что глупо это было. Ну что ж теперь сделаешь…
– О том, что через МакЛауда сведения о нас могут дойти до Бессмертных, не столь благородных и разборчивых в средствах, вы, очевидно, не задумывались вовсе.
– Я не считал, что от МакЛауда может исходить какая-то опасность. Да, это обвинение застало меня врасплох.
Лафонтен ненадолго задумался. То, что обвинение не было доказано, не означает, что оно было неуместно в принципе.
– Собрать присяжных во время суда было вашей идеей?
– МакЛауда. Мне в этом увиделся шанс все-таки заставить себя слушать кого-то, кроме Трибунала… Потом я понял, что это бесполезно. Глупая была надежда.
– Если я верно понял, МакЛауд дал обещание подчиниться приговору вместе с вами – в обмен на разрешение участвовать в процессе.
– Да. Слово он, правда, не сдержал… Мне кажется, что и не собирался. Он думал, что сумеет вытащить меня.
– А в итоге скрылся один. У вас не было возможности уйти с ним?
– Почему? Была.
Это заставило Лафонтена выпрямиться и посмотреть на собеседника внимательнее.
– То есть вы отказались от возможности уйти, зная, что утром вас расстреляют? Почему?
– Я – Наблюдатель, – произнес Доусон тихо. – Я верю в клятву, которую давал.
– И только? Смерть Дэвида Шапиро не повлияла на ваше решение?
– Ну, наверно, повлияла, – признался Доусон. – Или, скорее, стала последней каплей. Я ведь правда решил тогда, что сделал ошибку. В самом деле не задумался ни разу, сколько еще Бессмертных могут узнать о нас и что подумают… А раз так, нечего прятаться.
– Но после нападения Галати вы все-таки скрылись.
– Нет. Я был ранен в грудь, навылет. МакЛауд вытащил меня, пока я был без сознания. А потом… посыпались новости. И про охоту на нас по всему Парижу, и про Галати.
Он неопределенно махнул рукой и замолчал, глядя в стол перед собой.
– Галати помогли взять тоже вы.
– Да. И совсем этим не горжусь.
– Вы не считаете, что он заслуживал смерти?
– Может, и заслуживал. Я ему в судьи лезть не хотел. Мне нужно было одно – прекратить весь этот ужас. Но Джек…
– Не стал вас слушать и все сделал по-своему.
– Ну… в общем, да… Я снова просчитался. Не знаю, как бы я повел себя на его месте…
– Не защищайте его. Он предал дважды. Сначала когда отказался от вашей дружбы и заставил вас расплачиваться за собственную глупость. Потом, когда отшвырнул принципы, ради которых предавал первый раз. – Он помолчал немного. – Что ж… Мотивы своих решений вы объяснили. Но превышение вами своих полномочий и нарушение сразу нескольких очень серьезных положений Устава никуда не делось. Вы понимаете, что у меня есть все основания оставить в силе вердикт, принятый Трибуналом по вашему делу?
– Что ж тут не понять, – хмуро ответил Доусон.
Выдержав паузу, Лафонтен произнес:
– Идите, Джозеф. Как только соберется новый Трибунал, ваше дело будет пересмотрено. Пока прошу вас не покидать Париж и воздержаться от общения с вашим приятелем-Бессмертным.
Вот теперь Доусон удивился:
– Вы не арестуете меня?
– Не вижу в этом необходимости. До свидания.
– До свидания, – растерянно произнес Доусон. Не сразу нашарил трость, и на ноги поднялся неуверенно, будто ожидал приказа сесть снова.
Оставшись один, Лафонтен достал сигарету и снова закурил.
У оставшейся приоткрытой двери послышались легкие шаги. Он глянул на дверь – в кабинет осторожно вошла Дана. Остановилась, сделав пару шагов, очевидно не зная, как себя вести.
Ему некогда было следить за ней, но краем глаза он замечал, и сейчас припомнил, как она ловко пряталась за спинами охранников, успевая поглядывать по сторонам и не оказываться ни у кого на пути.
– Это и есть ваша работа? – спросила она.
– Это не работа, – отозвался он. – Это чрезвычайная ситуация… Вы молодец. Все видели, но ни разу не привлекли внимания к себе.
Она быстро улыбнулась.
– Куда теперь?
– Теперь – отдыхать. Дела сделаны, на дворе ночь. Дэниел проводит вас в отель. Он же приедет за вами завтра в полдень.
Она кивнула:
– Да, конечно. Спокойной ночи.
Он проводил ее взглядом, докурил сигарету и неторопливо поднялся. Надо было тоже отправляться домой.
*
– Итак, что за срочное дело? – спросил он, садясь за стол и жестом приглашая сесть Бэйкера.
– Короткий разговор, который нам удалось подслушать, – ответил тот. – Розье и Шапиро. На послезавтра планируется некая акция, намеченная давно. Поскольку их укрытие нам отыскать не удалось, действовать мы можем только на опережение. Только сил спецгруппы недостаточно, нас слишком мало.
Лафонтен взял лист бумаги с подробным донесением об услышанном разговоре. Прочитал, потом перечитал еще раз.
– «Другого шанса не будет»… «Все готово, медлить больше нельзя»… Да, нам тоже медлить нельзя. Но и объявлять всю правду пока нельзя тоже. Вспугнем Розье. Ладно, я иду к Первому Трибуну. Продолжайте работать. И обо всем докладывать мне немедленно…
*
Чрезвычайное положение было объявлено на следующий день.
Теперь поиски велись уже не только силами спецгруппы, к делу подключились все полевые агенты.
Запасной козырь – Камилл Розье – все еще оставался неразыгранным. По поведению его оценить степень его участия в заговоре было невозможно. Удивительно крепкие нервы оказались у неопытного вроде бы мальчишки!
Обычной деятельности Ордена никакие поиски заговорщиков не отменяли, но переговоры, отчеты финансовых и информационных служб и прочая рутина в этот день шла на фоне ожидания – докладов, результатов поисков, каких-нибудь новостей. Это ожидание изматывало, однако результатов не было. В седьмом часу вечера Лафонтен получил сообщение о том, что Джек Шапиро, весь день находившийся в своем городском офисе, домой ехать, похоже, не собирается. Еще раз повторив приказ не спускать с Шапиро глаз, Верховный Координатор сам решил отправиться отдыхать.
Ночью никто его донесениями не тревожил.
Утром же, едва он сел за стол в своем кабинете, Дана сообщила о приходе начальника спецгруппы.
– Шапиро нет в офисе, – объявил Бэйкер с порога. – Никто не выходил наружу, машина стоит на прежнем месте, но его нет. Этого не может быть, но это есть.
– Черт, – выдохнул Верховный. – Что еще?
– Мои ребята ведут двоих из группы Розье. Может быть, это отвлекающий маневр. Я бы уже ничему не удивился.
– Хорошо, пусть продолжают наблюдение. А вы… распорядитесь подготовить допросную камеру. Сами же вернитесь к себе в офис и будьте готовы к срочному вызову.
Бэйкер не удивился приказу. Ответил, вставая:
– Допросная готова. Из моих людей здесь трое. Ждем вызова.
Едва Бэйкер ушел, Лафонтен выбрал из документов по текущему расследованию те, которые касались деятельности Камилла Розье, сложил их в папку и, поднявшись, направился к двери.
– Дана, я иду к Первому Трибуну. Если возникнет что-то экстренное – найдите меня по телефону.
– Да, месье Антуан, – кивнула она. И спросила тихо: – Теперь вы возьметесь за Камилла?
– Да, – коротко ответил он, открывая дверь приемной.
…Секретарь Гранта Алекс Ротт, среднего роста белобрысый крепыш в костюме с иголочки и белоснежной рубашке, при его появлении вскочил из-за стола и вытянулся с военной четкостью. Так же стремительно распахнул дверь в кабинет, доложил о посетителе и отступил в сторону, придержав дверь.
Лафонтен прошел в кабинет, мельком одобрительно глянув на старательного парнишку.
Деннис Грант стоял у окна, отвернувшись и глядя во двор. При появлении Верховного он не двинулся с места.
– Деннис, прошу прощения за ранний визит, но дело не терпит отлагательства… Деннис?
– Прошу садиться, – отозвался тот, нехотя поворачиваясь и возвращаясь к столу.
– На вас лица нет, – насторожился Лафонтен. – Что случилось?
– О, ничего особенного, – болезненно усмехнулся Грант. – Просто я узнал о себе кое-что новое и очень интересное… Скажите, в этой вашей… комнате для допросов, что там?
– Что? – удивился Верховный. – О чем вы, Деннис?
– Я хочу знать, какими способами ваши специалисты пользуются для развязывания языков.
– Но зачем вам?..
Грант резко толкнул в его сторону, разворачивая экраном, свой ноутбук.
На экране светились строчки и столбики статистики запросов. Вряд ли Грант занялся работой информационной службы, но свои-то запросы он отследить мог…
– Только не говорите, что не знали этого, – тихо произнес Первый Трибун. – Чрезвычайное положение объявлено, дополнительные санкции вам не нужны… Что мне придется вытерпеть, прежде чем вы поверите, что я не лгу?! Ну, что вы молчите? Вы же за этим и пришли? Боже мой!
Он тяжело облокотился на стол и спрятал лицо в ладони.
– Нет, я пришел не за этим, – спокойно ответил Верховный. – И не спешите хвататься за пистолет – пулю в лоб себе вы пустить успеете всегда. Пока что нам есть о чем подумать.
– О чем? – произнес Грант, опуская руки. – У вас какие-то новости?
– Плохие, Деннис. Шапиро ушел от слежки. Восстановить наблюдение пока не удалось. А времени нет. Нам придется использовать второго лидера заговора.
– Да, вы говорили, что их как будто двое. Только имени не называли.
– Да – потому что еще нужно было кое-что проверить.
– И кто он?
Лафонтен глубоко вздохнул.
– Камилл Розье.
Грант медленно поднял голову и, бледнея, уставился на него, как на привидение.
– Камилл?.. Нет… этого не может быть. Это ошибка… Вы уверены?
– Я знаю, Деннис, – произнес Лафонтен, кладя перед ним папку. – Здесь результаты работы спецгруппы.
Грант начал перелистывать бумаги, задержался на одной, метнулся взглядом к экрану ноутбука.
– Даты совпадают с днями ваших встреч, не так ли?
Грант резко оттолкнул от себя папку и, прикусив губу, отвернулся. Долго молчал. Было так тихо, что, казалось, можно услышать шелест бумаг на столе секретаря в приемной. Потом Грант протянул руку к переключателю внутренней связи:
– Алекс, вызовите дежурных Стражей из спецгруппы.
Помедлив, он взялся за телефонную трубку и неспешно набрал номер:
– Камилл? Доброе утро. Хорошо, что я тебя застал… Сможешь сейчас ко мне заглянуть? Да. Жду.
Лафонтен встал и отошел в сторону, так, чтобы не сразу попасть на глаза вошедшему в кабинет.
Вскоре явился Камилл Розье. Грант сидел за своим столом, откинувшись в кресле и прикрыв глаза, и вроде бы никак не отреагировал на появление друга.
– Что за срочность, Деннис? Что произошло?
– Многое, – тихо отозвался Грант, выпрямляясь. – Камилл… С каких пор ты зачислил себе в друзья Джека Шапиро?
Розье замешкался с ответом.
– Ну, я бы не стал называть это дружбой… Ты же знаешь, я ему кое-чем обязан.
– Настолько, что согласился снабжать его секретной информацией?
Розье растерялся. Грант медленно поднялся, вышел из-за стола и присел, скрестив руки, на край подоконника. Сказал негромко, с нотками усталости:
– Ты опоздал сказать «нет», Камилл.
– Деннис, прошу тебя… Я все могу объяснить! – отчаянно произнес Розье, делая шаг в его сторону.
– Конечно, ты все объяснишь. Только не мне и не здесь.
– Что?..
Розье резко оглянулся, почувствовав присутствие третьего человека. Беззвучно ахнул и попятился.
Не дожидаясь, пока он опомнится, Лафонтен шагнул к двери и дважды стукнул по ней. Дверь отворилась, пропуская Бэйкера и двоих его помощников.
Розье снова метнулся взглядом к Гранту:
– Деннис, пожалуйста, не нужно крайностей. Я же не отказываюсь дать объяснения.
– Объяснения? – переспросил тот. – Объяснениями дело не ограничится. Опомнись, Камилл, ты же сам был судьей… И не надо истерик, ты уже достаточно меня разочаровал.
Розье сник, будто погас.
– Деннис… мне жаль.
– Мне тоже.
Грант кивнул Стражам. Они молча взяли Розье под руки и увели из кабинета. Бэйкер, задержавшись на пороге, оглянулся на Лафонтена. Тот коротко приказал:
– В подвал.
Едва закрылась дверь, Грант вернулся за стол, тяжело сел в кресло и устало провел ладонями по лицу. Лафонтен подошел к нему и осторожно положил руку ему на плечо:
– Держитесь, Деннис. И не вините себя ни в чем, это не ваша ошибка.
– Это будет вашей ошибкой, если хоть что-то из предъявленного Камиллу окажется ложью, – глядя в стол, отозвался тот.
– Мне очень хочется ошибиться. Но что тогда окажется правдой? – Он, дотянувшись, развернул экраном к Гранту все еще включенный ноутбук. – Вот это?
Грант прикрыл ладонью лоб и глаза.
– Оставьте меня, пожалуйста.
– Я хотел бы, чтобы вы присутствовали при допросе, – произнес Верховный и, не дожидаясь ответа, покинул кабинет.
Он спустился в подвальный этаж по лестнице, которая вела к залу заседаний Трибунала, и свернул от лестницы налево. Там, за сумрачным коридором и массивной дверью, помещалась камера для допросов. Пользовались ею последний раз шесть лет назад, большинство Наблюдателей даже не знали о ее существовании. Но сейчас именно туда Стражи привели Камилла Розье.
Центром обстановки здесь было большое, с высокой спинкой, вращающееся кресло – оно стояло посередине комнаты, в круге яркого света. Остальное пряталось в тенях вдоль стен. В этом кресле, крепко сжав в кулаки прикованные к подлокотникам руки, сидел Розье – без пиджака и галстука, бледный, как полотно, хотя все еще спокойный. Он слышал об этой комнате, только никогда здесь не был и вряд ли рассчитывал когда-нибудь побывать, тем более в качестве обвиняемого.
– Итак, месье Розье, – произнес Лафонтен, выступая из тени, – игра еще продолжается, но для вас она закончена точно.
– Какая игра? – тихо отозвался Розье, глядя прямо перед собой. – Я не знаю, о чем вы говорите. И не знаю, чего вы наговорили Деннису. Он никогда не поверил бы, что я…
– Он поверил, – перебил Верховный. – У меня нет времени на споры и уговоры, месье Розье. Мне нужно знать, в чем состоит запланированная на сегодня операция и, главное, где она состоится.
Розье скривил губы:
– Я не знаю ничего. Я не понимаю, о чем вы говорите. Сколько раз я еще должен это повторить?
– А сколько раз я должен повторить, что это ложь? – добавил силы голосу Лафонтен. – На что вы надеетесь, Камилл? Вы не студент Академии, вы прекрасно понимаете, в какую игру ввязались. Столкновение с Джейкобом Галати обошлось Ордену в девяносто пять жизней. Девяносто пять! А Галати был щенком по сравнению с МакЛаудом… Тому достаточно было только задаться целью, чтобы пройти через все посты и караулы и лично нанести визит Первому Трибуну. Или вы нацелились на самого Митоса? Вам мало Хроник, вы решили опытным путем оценить возможности этого чудовища? Я не стал бы вмешиваться, если бы вы подставляли только свою голову. Но это не так. Поэтому говорю последний раз – для вас же будет лучше, если вы все расскажете сами. Иначе я вас заговорить заставлю.
– Вы не посмеете! – зло бросил Розье, отворачиваясь.
– Не посмею?
Верховный шагнул к креслу, резким движением взял Розье за подбородок и заставил поднять голову.
– Вы точно помните, с кем разговариваете, Камилл? Героем стать у вас не получится, даже не надейтесь. Даю вам тридцать секунд на размышление. Потом – пеняйте на себя.
– Идите к черту, – сквозь зубы выдавил Розье.
Лафонтен отпустил его и выпрямился.
– На ваше счастье, я не сторонник средневековых методов. – Он оглянулся, ища взглядом Бэйкера. – Крис, у вас все готово?
– Да.
– Приступайте. Позовете меня, как только закончите.
Розье заметно напрягся:
– Что?.. Что вы хотите делать?
– Помочь вам избавиться от лишней скромности, – отозвался Лафонтен, направляясь к двери. Задержался на пороге. – В качестве утешения – обещаю не выставлять напоказ вашу личную жизнь.
– Нет! Так нельзя!.. Вы не имеете права!
Лафонтен вышел из камеры и захлопнул дверь.
*
Проходя через приемную к своему кабинету, он сказал:
– Дана, в ближайшие пятнадцать минут никаких посещений.
– Да, месье Антуан, – отозвалась она.
Он скрылся за дверью. Не стал садиться за стол, сразу ушел во вторую комнату. Приоткрыл окно, достал портсигар. Долго крутил сигарету в пальцах, прежде чем закурить.
Как же все плохо складывалось! Пришлось все же влезть в личную жизнь Денниса Гранта. И Розье все-таки жаль. Какого черта он во все это сунулся? Не устоял перед искушением? Или заставили? Какой угрозы он испугался, сам обладая немалой властью и будучи ближайшим другом человека, по одному слову которого в движение придут механизмы огромной силы?
В дверь тихонько постучали.
– Месье Антуан?
– Да. Проходите, Дана. Что?
– Ничего. Просто время.
Она прошла к шкафу, достала аптечку. Лафонтен невесело усмехнулся:
– Да, конечно, я забыл. Такое беспокойное утро получилось!
– Я поняла, – тихо сказала Дана, выбирая из кучи упаковок с лекарствами нужные. – Вы ведь до сих пор не трогали Камилла. А теперь…
– А теперь ситуация изменилась. – Он неторопливо снял и бросил на спинку дивана пиджак, потянул узел галстука. – Возможно, сегодня история с заговором закончится.
