Текст книги "Путь к тишине. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Сиреневый Кот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Аманда…
– Что?
– Тебе не кажется, что нужно позвонить Бертону?
– Конечно! – спохватилась она и торопливо достала телефон: – Алло? Ричард?.. Это Аманда… Вы еще в отеле? Уезжайте немедленно!.. Да, случилось… Адам Пирсон исчез. Не знаю. Уезжайте куда угодно! Хоть в чистое поле, там будет безопаснее… Хорошо. Удачи.
Она убрала телефон и некоторое время молча смотрела на проносящиеся за автомобильными окнами разноцветные огни.
– Нам тоже нужно быть осторожнее, – сказала она после паузы. – На ту мою квартиру возвращаться нельзя, она слишком на виду.
– И куда поедем?
– Пока не знаю… нет, стоп! Сворачивай к Нотр-Даму.
Спохватившись, снова достала телефон и начала набирать номер.
*
Второй звонок Аманды застал Кедвин в еще большей тревоге. Адам так и не позвонил, и она подумывала плюнуть на все и отправиться куда-нибудь в отель – где ее, если что, не найдут быстро.
– Я была у него дома, – сообщила Аманда.
– Ты знала адрес?
– Узнала. У одного общего знакомого. Там ничего. Никаких следов. Ни взлома, ни борьбы – как будто он просто вышел прогуляться.
– Как по-твоему, это хорошо?
– По-моему, плохо. Если бы его поймали дома, он успел бы оставить какой-нибудь знак. А сейчас… Как его искать? За что ухватиться?.. Ты уже решила, где спрячешься?
– Нигде, – сказала Кедвин. – Я останусь дома.
– Ты спятила? А если завтра придут за тобой?
– Судя по тому, как исчез Адам, нет большой разницы, где именно находиться. А дома я, если что, смогу оставить знак. Или даже парочку трупов. Или вовсе смогу отбиться. Это же мой дом.
– Не знаю, – вздохнула Аманда. – Мне это кажется плохой идеей. Ну, тогда хотя бы звони почаще.
– Хорошо. И ты звони.
Идея остаться дома пришла Кедвин уже во время разговора с Амандой, и ей самой не казалась очень хорошей. Но ничего лучшего на ум не пришло.
*
…Открыв глаза, он увидел прямо над собой белый потолок. Потом сообразил, что лежит на узкой койке. Прислушался. Похоже, поблизости никого нет… Попытался приподняться, и в затылке сразу шевельнулась тупая боль.
Он медленно сел и спустил ноги с кровати. Несколько раз вздохнул. Дождался, пока перед глазами перестанут скакать огненные зайцы. Снова осмотрелся.
Он сидел на кровати в небольшой комнате с плотно закрытыми окнами. Свет шел от единственной лампочки под потолком. Еще здесь стоял стол, за столом – пара облезлых деревянных стульев, над ним на стене висел шкаф вроде кухонного. В углу была узкая дверь, за которой, с трудом заставив себя встать и обойти комнату, он обнаружил туалет и крохотную душевую кабину. Он вернулся к кровати и снова сел. Согнулся, обхватил затылок ладонями, пытаясь прогнать боль и странную свинцовую тяжесть.
Но боль – пустяки. Много тяжелее наваливался на сердце страх. Перед тем, что могло случиться очень скоро, через минуту или пять минут…
Нет, так нельзя. Уже поздно трястись от страха и сожалеть об ошибках. Теперь можно идти только вперед. И теперь он получит то, чего ему так не хватало в течение этой заварушки.
Он увидит своего врага.
А узнав, с кем имеет дело, он будет вооружен – тем оружием, которого до сих пор никто и ничто не могло у него отнять, и которому он еще не встретил равного, раз до сих пор жив. Так что еще не все потеряно.
Страх отступил; в мыслях появилась привычная ясность. Нет, игра еще далеко не окончена…
Он похлопал себя по карманам и оглянулся кругом. И только сейчас сообразил, что его плащ исчез. То есть исчезло все – оружие, телефон, бумажник, всякие полезные мелочи. И сигареты.
По тому, как отчаянно хотелось курить, он понял, что времени прошло немало. Возможно, уже вечер или даже ночь.
Значит, его уже хватились.
Но ему это сейчас никак не поможет. Сколько времени нужно, чтобы отыскать среди множества домов нужный, потом найти способ пробраться туда? Уж никак не пять-шесть часов, так что помощи в ближайшее время ждать неоткуда. Остается надеяться, что оставшиеся на свободе «заговорщики» правильно оценят ситуацию и успеют скрыться.
Если кто-то еще остался на свободе, добавил он про себя. Где гарантия, что не переловили всех одновременно?
За обшарпанной дверью послышались шаги. В следующую минуту вошли трое – чем-то очень похожие друг на друга молодые парни. Все с оружием. Лицо вошедшего первым было ему знакомо или показалось?
Этот первый остановился посреди комнаты и с усмешкой окинул взглядом пленника.
– Очнулся, – хмыкнул он. – Ладно, вставай, пошли.
Пирсон поднялся на ноги; он не удивился и не стал сопротивляться, когда ему завязали глаза и надели наручники.
Боятся. Правильно боятся. Ему тоже было страшно, но умение скрывать свои чувства стало его второй натурой очень давно. Уж не этим тупицам суметь заглянуть под маску.
– Ну, вперед! И без фокусов, не то…
Он скривил губы, позволяя вывести себя из комнаты. Страх страхом, но не до такой же степени…
*
Дорогу он не запомнил. Да и не было похоже, что охранники вели его по кратчайшему пути. Скорее, нарочно таскали по лестницам и коридорам, чтобы сбить с направления.
Когда они, наконец, добрались до цели, первое, что почувствовал Пирсон, был Зов. И, помня рассказ Аманды, почти сразу понял, что Зов исходит не от живого существа.
Они были вблизи той самой машины.
На миг Пирсону снова стало нехорошо – он ничего не сможет сделать, если похитителям в его персоне интересен всего лишь еще один подопытный кролик. Но, может, все-таки удастся…
Додумать он не успел. Его заставили сесть, и, по его ощущениям, это было обычное офисное кресло, без всяких жутких приспособлений. Потом с глаз сняли повязку…
Сначала он ничего не увидел. В помещении было темно, а прямо ему в лицо бил яркий белый свет. Прием банальный, но вполне действенный – разглядеть что-то против такого света было совершенно невозможно.
А вот его самого откровенно разглядывали. Потом оттуда, из-за яркого света, раздался голос:
– Что ж, неплохо. Это и есть Адам Пирсон. Остается решить, стоит ли он тех усилий, которые на него уже затрачены…
Голос принадлежал на слух молодому человеку и был Пирсону совершенно не знаком.
– В каком смысле? – огрызнулся он, рискуя, но зная, что определять, кто есть кто, нужно сразу. – Кто вы? Что вам от меня нужно?
– Твой предшественник в этом кресле сразу сказал, что от него мы не добьемся ничего полезного, – с усмешкой отозвался голос.
«Предшественник? Кто?.. Райли?..»
– Но, возможно, от тебя будет толку больше…
– Не будет, пока не уберете этот свет, – ворчливо сказал Пирсон. – Если хотите предложить мне сделку, давайте обсудим все нормально…
– А у тебя есть что предложить мне?
– Откуда я знаю? Вы же не говорите, что вам нужно. Но ведь нужно же? Иначе зачем я здесь?
– Это верно. Да, ты такой, каким мне тебя описывали…
Нестерпимо яркий свет медленно погас; вместо него зажглись обычные лампы дневного света.
Пирсон поморгал, привыкая к новому освещению. И, наконец, смог осмотреться.
Небольшое помещение было обставлено, как обычный рабочий кабинет в обычном офисе. Ничего, в чем выражалась бы индивидуальность хозяина…
В двух шагах перед Пирсоном стоял просторный письменный стол, на котором сейчас не было ни бумаг, ни компьютера. Зато лежал его собственный плащ, и на нем, как на подушке, все остальное: меч, оба кинжала, пистолет с двумя запасными обоймами, телефон, записная книжка, связка ключей…
Окинув взглядом кучу своих вещей, Пирсон разглядел пачку сигарет с зажигалкой и выразительно задержал на них внимание. Потом, будто спохватившись, поднял глаза на хозяина кабинета, который расположился рядом, присев на край стола и скрестив на груди руки.
Взглянув на него, Пирсон едва не вздрогнул.
Высокий молодой человек с блестящими светло-русыми волосами. Именно так описывал своего посетителя Райли. Неужели это все-таки была провокация? Но хоть теперь появилась возможность рассмотреть этого красавца поближе…
Красавцем он, впрочем, не был. Вполне обыкновенная внешность. Больше похож на англичанина, чем на француза, хотя говорит по-французски легко и без английского акцента. И одет тоже вполне обыкновенно – в черные брюки и темно-синюю рубашку.
Совершенно не за что зацепиться взгляду.
Незнакомец чуть заметно улыбнулся.
– Могу угадать, что именно из твоих вещей тебя сейчас интересует больше всего, – с иронией произнес он. – Тебе никогда не говорили, что курить вредно?
– Не люблю следовать чужим правилам, – ответил Пирсон, глядя прямо ему в лицо.
– Отлично, – усмехнулся тот, – но иногда приходится делать то, чего не любишь. Знаешь, зачем ты нам понадобился?
– Ищете подопытного кролика?
– В твоем-то лице? Нет, это слишком дорогое удовольствие. Кроликов у нас хватает. Ты нужен нам для кое-чего другого.
– И для чего же?
– Нам нужна информация, которую ты можешь предоставить. Мы хотим, чтобы ты работал на нас.
– Кто это «мы»?
– Хорошо, я хочу, чтобы ты работал на меня. Такая формулировка устраивает?
– А если я этого не захочу?
– Захочешь.
Сзади послышался смешок.
Пирсон не удивился – он был уверен, что парни-охранники стоят у дверей, вне поля его зрения.
Незнакомец бросил в ту сторону сердитый взгляд и вернул внимание Пирсону:
– Полагаю, не нужно объяснять, какого рода услуги мне от тебя нужны. Сейчас восемь часов вечера…
Его прервала трель телефонного сигнала. Он отвернулся и достал аппарат:
– Да… Нашли? Хорошо. Действуйте.
Весь разговор занял несколько секунд. Незнакомец вновь повернулся к Пирсону и продолжил, как ни в чем не бывало:
– Итак, сейчас восемь вечера. Даю тебе на раздумья… шесть часов. Потом продолжим разговор. А заодно ты получишь ответ, что будет, если ты откажешься, или если не научишься думать, прежде чем задавать глупые вопросы. И это, – он взял со стола и показал Пирсону пачку сигарет, – получишь тогда же.
Повернувшись к охранникам, приказал строго:
– Уведите.
*
Охранники привели Пирсона в ту же комнату, сняли с него наручники и ушли. Повязку с глаз он стащил сам, поняв, что остался один. Он снова оглядел комнату и подумал, что, если согласится работать на странного незнакомца, то жить ему предстоит именно здесь. Да уж, ничего общего с его собственными апартаментами…
Он тяжело сел на кровать, поставил локти на колени и спрятал в ладонях лицо.
Что случится через шесть часов? Какую демонстрацию своего могущества хочет устроить этот тип? Кто он такой, черт возьми?
Ответов не было. Вопрос о том, соглашаться или нет на требование похитителей, для Пирсона не стоял вообще. У него на самом деле нет выбора, если он не хочет отправиться вслед за Грегором и обречь на то же всех, кто оказался втянутым в эту переделку. Он же, в сущности, и не спорил. Зачем ему какие-то демонстрации? Судя по тому, как эти типы обошлись с Лиамом Райли тогда, в церкви, они умеют убеждать. К такому обороту событий он, в общем, был готов…
Тогда в чем еще дело?
Внезапная догадка заставила его вздрогнуть.
Таинственный незнакомец – здесь не главный! Ему важно, чтобы Пирсон не просто заговорил, но говорил только то, что нужно, и тогда, когда нужно. Он боится, что побои или пытки слишком хорошо развяжут язык его пленнику. И не хочет, чтобы открылось лишнее.
Пирсон почувствовал себя на пороге разгадки. Если только удастся узнать, что именно так хочет утаить его «наниматель»…
Но не сейчас. Сейчас нужно как-то скоротать время.
Тот тип был прав в одном – курить действительно вредно.
*
Настала глухая ночь, когда за дверью снова раздались шаги охранников. Пирсон прервал медитацию и встал. Вошли уже знакомые парни – правда, только двое. Третьего, который в прошлый раз показался среди них главным, не было. Пирсон немного удивился, когда, надев на него наручники, один из охранников указал на дверь.
– А глаза завязывать в этот раз не будете?
– Нет нужды. Или ты вернешься сюда нашим, или не вернешься совсем. Иди.
Это уже кое-что, думал Пирсон, пока они шли по коридорам и лестницам. Они спешат. Их что-то беспокоит.
Он очутился в том же кабинете. Его подтолкнули к креслу, которое теперь было придвинуто к небольшому столику у боковой стены. На столике стоял монитор, вроде тех, какие используют в системах охраны и наблюдения. На нем светилось изображение просторного подвального помещения с окнами под самым потолком. Наверно, там стояла видеокамера…
Пирсон сел, еще ничего не понимая.
– Эдмунд, у нас все готово, – сказал кто-то в коридоре.
– Хорошо. Приступайте.
Это уже знакомый голос…
Вслед за этими словами в кабинете появился сам хозяин. Значит, его зовут Эдмунд. Но на лбу у него не написано, настоящее это имя или нет.
– Итак, – сказал Эдмунд, останавливаясь рядом с креслом Пирсона, – сначала ответы на вопросы. Сейчас ты все увидишь и все поймешь. Эта камера установлена в подвале того здания, где мы сейчас находимся.
– Но я не думаю, что есть необходимость… – начал было Пирсон, но Эдмунд не дал ему закончить:
– Боюсь, что необходимость есть. Не хочу, чтобы ты воображал, будто можешь играть со мной в дурацкие игры. Смотри и делай выводы.
Пирсон повернулся к монитору. Там, в глубине картинки, возникло движение. Открылась дверь, и вошел тот самый верзила, который приходил за ним первый раз. В правой руке у него был пистолет, а в левой…
Что было в левой?
Пирсон присмотрелся. Верзила отошел от двери на несколько шагов и сделал приглашающий жест рукой с пистолетом, по-прежнему пряча левую. Еще четверо охранников втащили в помещение двоих людей, которых Пирсон в первый момент не узнал.
А узнав, с коротким вздохом подался вперед и вцепился обеими руками в подлокотник кресла.
========== Глава 13. Последняя ступень. Сделка ==========
Мишель медленно всплывала из глухого, душного забытья. Не было ни мыслей, ни чувств, только тянущая боль во всем теле.
Слух вернулся раньше зрения, и она услышала голоса.
– …не знаю что произошло. Кажется, они бросили газовую шашку.
Это точно был голос Ричарда.
– Почему она так долго не приходит в себя?
А это кто-то совсем незнакомый.
И снова Ричард:
– Она тяжело переносит такие вещи. Совсем молоденькая.
– И попасть в такую беду…
– Эти типы говорили, что нас кто-то сдал.
– Забавно, и я слышал нечто подобное. Интересно, насколько это правда?
Мишель, наконец, смогла пошевелиться. Ее тут же подхватили и приподняли. Она открыла глаза и увидела, что ее обнимает за плечи Ричард.
– Ну, как ты?
– Н-ничего… – осторожно отозвалась она. – А… что случилось?
– Ты не помнишь?
Она нахмурилась, пытаясь отыскать нужные воспоминания. Мысли путались. Да, позвонила Аманда. Сказала, что нужно уезжать. Они быстро собрались и уехали из отеля. Но по дороге…
Что случилось по дороге?
– Мы попали в аварию? – неуверенно спросила она.
– Нет, милая, – печально вздохнул Ричард. – Мы попали в ловушку.
– Что?
Мишель дернулась и рывком села. Оглянулась кругом.
Они находились в помещении без окон. Подвал? Тюрьма?
Три из четырех стен тесной камеры были каменными; с четвертой стороны проем забран вертикальными металлическими прутьями, поперечными полосами выделяется дверь в этой решетке. Тусклый свет – от лампочки там, в коридоре.
Они с Ричардом сидели в углу, на его плаще, расстеленном прямо на полу. Плащ Мишель был свернут валиком – видимо, чтобы подложить ей под голову вместо подушки. Кроме одежды у них не осталось ничего – ни оружия, ни телефонов, ни документов…
Мишель оглянулась. В противоположном углу камеры, в тени, сидел, обхватив руками колени, еще один человек.
– Это Лиам Райли, – сказал Ричард, проследив ее взгляд.
– Лиам Райли? – переспросила Мишель. – Тот самый, о котором говорила Аманда?
– Именно, – отозвался сам Райли. – Сколько времени я здесь?
– Три дня, – со вздохом сказал Бертон. – Что с тобой было?
– Ничего, – коротко ответил Райли. – Меня привели в какой-то кабинет, посадили перед яркой лампой, так что я ничего вокруг не видел. Стали спрашивать, кого еще из Бессмертных я знаю в Париже. Я ответил, что знал кое-кого, но не интересовался, где они живут. Потом мне завязали глаза, привели в другое место, посадили в кресло, надели на голову обруч… И все. Потом я потерял сознание. Не от боли, просто так. А очнулся уже здесь. Вот и вся история.
– А что будет с нами? – шепотом спросила Мишель. – Мы умрем? Ричард, нас убьют?
Он не ответил, только притянул ее к себе и крепко обнял. Действительно, что он мог ей сказать? Что предпочел бы видеть ее скорее мертвой, чем жертвой жуткого эксперимента?
Она вздохнула и прикрыла глаза.
Некоторое время было тихо; потом Мишель высвободилась из объятий Ричарда и перебралась в противоположный угол, к Райли.
– Скажите, вы ведь… священник?
– Да, милая. Тебе что-то нужно?
– Да, – шепотом сказала она и всхлипнула. – Вы можете принять у меня исповедь?
Он выпрямился и быстро глянул поверх ее плеча на Бертона. Тот отвел глаза.
Райли снова посмотрел на Мишель:
– Ты думаешь, для этого время?..
– Я не знаю. Но что, если?.. Пожалуйста… Мне очень страшно.
– Конечно, – торопливо сказал он. – Садись поближе…
*
Бертон молча смотрел, как Мишель, забившись в угол, что-то шепчет Райли, теребит ворот футболки и время от времени стирает ладошкой набегающие слезы. Смотрел и думал о том, как он ей завидует…
Впрочем, почему бы не попросить Райли о том же?
Про себя он точно знал, что ничего, кроме смерти, его здесь не ждет. Значит, в пророчестве все-таки был смысл. Не то чтобы ему было очень страшно.
Лишь бы не видела Мишель…
Она вернулась, села рядом с Бертоном и свернулась клубочком у него под боком.
– Ричард.
– Да?
Она поерзала, потом осторожно спросила:
– Ты… не думаешь, что тебе тоже следует?..
– Нет.
– Почему? Тебе стало бы легче.
– Не стало бы.
– Почему ты так уверен?
Он с грустью улыбнулся:
– Мне не двадцать лет, Мишель. И сделанное не перестает быть сделанным только потому, что ты кому-то об этом рассказываешь.
– Мне казалось, что ты веришь в Бога…
– Я верю, Мишель. И я верю, что Он не нуждается в словах, чтобы понять, кто я и что я.
– Ты считаешь меня глупой?
– Нет. Никто не знает, что ждет нас ТАМ. А что лучше здесь – каждый сам решает для себя. Тем более что довериться Райли можно вполне спокойно – судя по тому, что я о нем слышал…
Он глубоко вздохнул и нашел взглядом глаза Мишель.
– Я ничем не могу помочь тебе сейчас, девочка. Помни одно: мы должны быть сильными.
– Зачем?
– Мы – Бессмертные. И нас окружают люди, которые нас за людей не считают. Нельзя доставлять им удовольствие своей слабостью.
– Не понимаю, как ты можешь думать об этом, – со слезами в голосе сказала Мишель.
– Сейчас больше не о чем думать. Все остальное уже не имеет значения.
*
Время тянулось медленно; наверно, была уже глухая ночь, когда в коридоре послышались голоса и шаги.
Все трое разом поднялись на ноги. Перед решеткой появилось пятеро вооруженных людей. В сумраке трудно было разглядеть их лица, но Мишель показалось, что они все очень похожи. Из-за одинаковой одежды?
Дверь в решетчатой стене открылась, и, один за другим, в камеру вошли трое. Двое остались снаружи.
Ричард отступил назад, отодвигая Мишель к себе за спину. Наверно, еще надеялся, что им нужен только он…
Охранники оттеснили в дальний угол Райли и вытолкнули в коридор сначала Ричарда, а потом и Мишель. Она отчаянно цеплялась за его рукав, пока ее не оттащили в сторону и не связали за спиной руки. Глаза тоже завязали, так что она не могла даже видеть, что в это время происходит с Ричардом.
Потом их вели по длинному холодному коридору, где шаги отдавались глухим эхом. Наконец Мишель поняла, что ее втолкнули в дверь, а в следующий момент у нее с глаз сорвали повязку.
Она увидела рядом с собой Ричарда и дернулась к нему, но чужие руки, ухватив за локти, удержали ее на месте. Она не оглянулась – это значило бы потерять его из вида…
Он тоже смотрел на нее, потом оглянулся вокруг. Мишель, поняв это как подсказку, тоже торопливо осмотрелась. Подвальное помещение, просторное, с высоким потолком. Их остановили в нескольких шагах от входа и каждого держат за руки двое. А тот, что вошел в их камеру первым, стоял дальше, посередине помещения, держа в правой руке, как и остальные охранники, пистолет, а левую пряча за спиной.
Потом этот человек, ухмыльнувшись, убрал оружие и переложил в правую руку то, что держал до сих пор в левой.
Меч.
*
Пожалуй, только сейчас, увидев в руке чужака свое оружие, Ричард Бертон окончательно поверил в реальность происходящего. В реальность того, что было предсказано ему четыре столетия назад. Если его не обманывало чутье, полночь миновала часа два тому назад – полночь, которую он считал точкой отсчета лет своей жизни.
День, которого ему не суждено было увидеть, был его восемьсот пятидесятым днем рождения. Какая дикая ирония! И как точно сбывается казавшееся нелепым пророчество!
Ричард оглянулся на Мишель, надеясь успеть сказать хотя бы взглядом то, чего может не получиться произнести вслух. Теперь, когда смысл пророчества открылся ему окончательно, он был уверен, что ее не убьют. Во всяком случае, не сейчас. Но как она переживет то, что случится очень скоро?
Его подтолкнули вперед, и он не стал противиться. Какой смысл?
Лишь бы палач-любитель сумел управиться с мечом. Жаль, что не придется узнать, для кого разыгрывается этот спектакль.
Его снова толкнули и дернули за руки, принуждая опуститься на колени. Глупо, но он был почти благодарен им за эту услугу – так Мишель не будет видеть его лица.
Он закрыл глаза, и как-то сами собой припомнились выученные когда-то слова молитвы.
«Domine Jesus, dimitte nobis debita nostra…»
*
Первым желанием Мишель было рвануться, закричать. Но взгляд Ричарда заставил ее проглотить крик.
Мы должны быть сильными. Не доставляй им удовольствия.
Она молчала и, цепенея, смотрела, как его выводят на середину помещения. Все напоминало жуткий спектакль. Для кого он разыгрывается?
Мишель чувствовала, как по ее щекам текут слезы, но молчала и не двигалась.
Потому что ничего не могла сделать, разве что доставить неведомому зрителю лишнее удовольствие.
Это неправда! билась у нее в сознании коротенькая мысль. Это не может быть правдой! Я сейчас проснусь.
Она смотрела на него, не отрываясь, и видела его глаза – пока его не заставили встать на колени и нагнуть голову. Тогда темные волосы, рассыпавшись, скрыли его лицо.
Меч, очень яркий в полумраке едва освещенного подвала, поднялся.
Воздух в подвале сотрясся эхом стука падающего тела.
И тогда она закричала.
*
Безумный вопль, полный боли и ярости, еще метался между стенами проклятого подвала, когда воздух в нем начал наполняться стремительно густеющим белым сиянием. Недавние палачи в ужасе шарахнулись от лежащего на полу тела.
Мишель обмерла, забыв кричать и ожидая того, чье начало обозначилось звоном лопающихся ламп. Однако темнота не наступила.
Первый же шквал энергии расшвырял охранников, державших Мишель, разорвал веревки, стягивавшие ее запястья, и впечатал ее спиной в каменную стену. Белые молнии опутывали ее тело живой паутиной. Ей казалось, что оно вот-вот рассыплется, разлетится мелкими осколками, каждый из которых будет продолжать гореть в этом чудовищном костре. Она снова закричала. Воздух в ее груди иссяк, но она продолжала слышать свой крик. Это было невозможно, но это было, было и никак не могло перестать быть.
…Тишина наступила внезапно.
Мишель, все еще вздрагивая, тяжело рухнула на колени. Согнувшись, уткнулась лбом в холодный камень пола. Еще немного погодя она заставила себя разогнуться и поползла вперед, к лежащему в нескольких шагах безжизненному телу. Руки и ноги едва повиновались ей, но она все-таки добралась до цели и без сил повалилась рядом с тем, что осталось от человека, которому она – совсем недавно – впервые в жизни сказала «я люблю»…
*
Охранники, выбравшиеся из своих углов, осторожно приблизились к ней.
Главарь, подошедший последним, нетерпеливо махнул рукой:
– Уберите ее.
Один из них подошел ближе и пихнул Мишель ногой:
– Эй, вставай.
Она не пошевелилась.
Охранник нагнулся и схватил ее за плечо, намереваясь оттащить в сторону. Тогда она резко обернулась. Лицо ее было холодным и застывшим, пока она переводила взгляд с державшей ее за плечо руки на лицо склонившегося человека.
Выдернув вторую руку, она с умноженной ненавистью силой ударила его в живот. Охранник скрючился, потеряв дыхание и выпучив глаза от боли. Мишель перевернулась и ударила уже ногой – снизу вверх, целя в подбородок. Хрустнули позвонки.
Прежде, чем кто-либо успел понять, что произошло, она вскочила и бросилась к следующему охраннику. Сбила его с ног и вцепилась в горло, не заботясь, что ее ладони слишком малы. Ничего для нее сейчас не имело значения, кроме одного – убить! Если не задушить, то разорвать, зубами перегрызть глотку! А потом следующему, который пялится на нее глазами тихого идиота.
Рукоять пистолета опустилась на ее затылок. Мишель без чувств рухнула на свою несостоявшуюся жертву.
Главарь убрал пистолет и брезгливо повторил приказ:
– Убрать. Назад, в камеру.
*
Адам Пирсон смотрел в монитор не отрываясь. Он не шевельнулся и не проронил ни слова, пока ошалевшие от невиданного зрелища охранники не начали выбираться из углов.
В этот момент Эдмунд, наблюдавший сзади, тихо спросил:
– Как тебе понравилось шоу?
– Шоу? – переспросил Пирсон, будто выходя из транса. – Ты называешь это шоу?
– Очень подходящее слово, по-моему. Говорят, этот процесс очень похож на секс. Хочешь увидеть, кто станет ее следующим любовником?
Пирсон, не отрывая взгляда от монитора, медленно и твердо произнес:
– Если ты не прекратишь это, наша сделка не состоится.
Эдмунд пожал плечами и, щелкнув одним из переключателей, распорядился в микрофон:
– Хватит. Отведите ее назад в подвал.
Когда Мишель набросилась на охранников, губы Пирсона едва дрогнули. Потом ее оглушили и уволокли прочь. Смотреть стало не на что.
– Так что ты там говорил о сделке? – как ни в чем не бывало произнес Эдмунд.
– Зачем? – спросил Пирсон, кивая на монитор. – Для чего все это?
– По-моему, ясно – чтобы показать тебе, кто есть кто. И отбить охоту спорить.
– Но я же не сказал «нет»!
– Ты задавал слишком много вопросов.
– Это обычное обсуждение условий сделки.
– Для тебя. Но в этой игре правила устанавливаю я. Я вижу тебя насквозь, Пирсон. Меня твои уловки не обманут.
– Что тебе нужно? – спросил Пирсон, поворачиваясь к нему вместе с креслом.
– Я уже говорил, что. Ты будешь работать на меня. Находить Бессмертных, которых я укажу, или которых сам выловишь…
– Хорошо. Если ни ты, ни твои люди не тронут больше никого из тех, кто оказался – или окажется – в вашей власти. По крайней мере, пока я на тебя работаю.
Эдмунд поднял брови:
– Я думал, ты потребуешь безопасности для себя.
– Это полагается по умолчанию, – огрызнулся Пирсон.
– Вот как? Не слишком ли большая цена за твои услуги?
– Нет, если они действительно тебе нужны.
– Ладно, – сказал Эдмунд. – Согласен.
– И имей в виду, – добавил Пирсон. – Если кто-нибудь из вас попытается нарушить условия – а я об этом обязательно узнаю – то я найду способ скрутить тебе шею, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни. Не пытайся меня обмануть.
Эдмунд пожал плечами. Потом нажал на кнопку под столешницей. На вызов явились все те же два охранника. Эдмунд приказал снять с Пирсона наручники. Потом сказал:
– У тебя есть несколько часов на отдых. Делами займемся утром.
Уже в дверях Пирсон остановился и оглянулся:
– Эдмунд, ты веришь в Бога?
– Какая тебе разница?
– Мне – никакой. А вот тебе может пригодиться.
Ответа он дожидаться не стал.
*
Лиам Райли вскинулся, услышав шум и голоса в коридоре. В голосах явственно звучали страх и злоба.
Он поднялся и хотел было подойти ближе к решетке, но не успел. К двери приблизились трое охранников, те же, которые приходили за Мишель и Ричардом. Райли попятился к стене, но на него никто не обратил внимания.
Один из пришедших открыл дверь, остальные двое за руки втащили в камеру бесчувственную Мишель, бросили ее на пол и, захлопнув дверь, ушли.
Райли поспешно присел рядом с ней. Она была жива, но без сознания. Наверно, ее оглушили…
А где Бертон?
Райли осторожно поднял Мишель и перенес к стене, где по-прежнему лежала их с Ричардом одежда. Уложил, сел рядом и положил ее голову себе на колени.
Прошло еще немало времени, прежде чем Мишель начала приходить в себя. Открыв глаза и увидев рядом Райли, она секунду или две просто хмурилась, соображая, потом с невнятным возгласом оттолкнула его руку и рывком села.
Окинула взглядом тесную камеру:
– Его нет.
– Мишель…
– Не трогайте меня! – она шарахнулась прочь, метнулась в угол, завернулась в плащ Ричарда и затихла.
Райли не стал ее тревожить. Отодвинулся в свой угол, сел и закрыл глаза.
Это не люди, сказал он себе. А если за этим стоит Бессмертный… Какой же надо быть мразью!
*
Охранники привели Пирсона обратно в ту же комнату. Не сказав ни слова, оставили одного. Обнаружив на столе свои вещи – все, кроме оружия и телефона, – он торопливо нашел сигареты. Закурил и только сейчас заметил, как дрожат руки.
Руки… Не только руки, его всего колотила ознобная дрожь.
Проклятие!
Он был напуган и взбешен – настолько, что с огромным трудом заставил себя оставаться внешне спокойным и не вцепиться в глотку Эдмунду прямо сейчас. Холодная, стылая темнота шевельнулась позади его сознания, и ему стоило больших трудов загнать ее назад, в самые тайные глубины памяти.
Еще не время, но он помнил. Помнил лица – нет, мерзкие рожи всех, кто участвовал в «шоу». Они еще не знали, но он знал – судьба их решена, как и того, кто отдавал им приказы. Они все были мертвы – с того момента, как вздумали таким образом пугать ЕГО!..
Он ушел в туалетную комнату, умылся холодной водой. Посмотрел в зеркало на свое лицо – бледное, с темными кругами у глаз – и на миг ему показалось, что на лице этом проступает ядовито-синий грим.
Как велик соблазн выпустить на волю этот сгусток холодной тьмы!..
Нет, резко оборвал он себя. Не так. Не уподобляться. Не позволить сделать себя просто убийцей. Для «шестерок» – сойдет и это; но тот, кто планировал, кто отдавал приказы, заслуживает большего. И он еще увидит этого мерзавца ползающим на брюхе у своих ног.
Не сейчас. Но скоро. Очень скоро…
Пирсон знал, что за ним могли наблюдать. Он вернулся в комнату, сел на кровать и уронил голову на руки. Мысли снова сделали круг. Почему случилось то, что случилось? Что он сделал не так? В чем ошибка?
Ни в чем, наверно. «Спектакль» был подготовлен независимо от его ответов на вопросы Эдмунда. Тот просто хотел продемонстрировать свои возможности.
Но, черт возьми, даже Кронос понимал, что значит «перегнуть палку»! А этот щенок думает, что главное – это нагнать побольше страха.
Он хочет грубой игры – что ж, он ее получит. Еще придет время платить долги.
