Текст книги "Мифы и магия: карта Фемиды (СИ)"

Автор книги: saving_grace

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Я понимаю, почему ты это делаешь, – уже безо всякой улыбки сказала Афродита. – И в любой другой ситуации, поверь, я бы посмотрела, куда в итоге приведет тебя твоя любовь к сыну, – Богиня сделала паузу, не отводя взгляда от черных глаз Аида. Она не видела в них ровным счетом ничего, но она хотела, чтобы он видел ее искреннюю заботу или хотя бы не безразличие. – Ты и так натворил кучу бед, когда натравил оба лагеря на Перси Джексона.

– Этот самонадеянный мальчишка не сдержал свою клятву! —прорычал Аид.

Любой другой бы испугался, но Афродита, снисходительно на него посмотрев, лишь мягко засмеялась. Аид нахмурился.

– Ты правда не видишь, что происходит? – спросила она.

– Я не собираюсь вникать в твои интриги, поэтому отвечай прямо, – раздраженно буркнул Аид.

– Скажи мне, зачем вообще Перси дал тебе не просто обещание, а клятву вернуть Нико?

– Потому что он самонадеянный, заразившийся гордыней от своей подружки жалкий полубожок, – рыкнул бог.

– Это не причина, – Афродита принялась расхаживать по тронному залу.

– У него комплекс спасателя, не может жить без приключений, да просто потому, что это Джексон! Я не знаю! И мне не важно! – Аид уже разозлился.

– А должно быть, – спокойно ответила Афродита, и тон ее голоса почему-то успокоил и мужчину.

– К чему ты ведешь? – устало выдохнул он. Его настроение менялось каждую секунду, ему не терпелось уже попрощаться с Богиней, которая стала уже докучать, и снова внести смуту в чертовы переговоры.

Но он почему-то оставался здесь и вел, на его взгляд, самую бесполезную беседу с Богиней любви.

– К тому, что не просто так Перси отправился за Нико. Тут что-то большее, чем просто желание спасти… кхм… друга, – последнее слово Афродита выделила.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что…

Бледно-розовые губы Афродиты растянулись в довольной игривой улыбке.

– Именно, – проворковала она.

– Нет, – Аид закрыл лицо руками. – Афродита, почему бы тебе не оставить моего сына в покое?

Кажется, бог Подземного Царства слегка покраснел. Он знал тайну Нико. Догадался об этом, еще когда тот ходил за ним по пятам, прося дать Перси окунуться в Стикс, но молчал, потому что не знал, как говорить об этом с сыном. Серьезно, он – Бог Подземного Царства, повидавший много ужасов и проживший на этом свете столько веков, совершенно не представлял себе разговор со своим сыном на такую пикантную тему. И ему сильно повезло, что Нико тоже не горел желанием говорить об этом. Так или иначе, он, кажется, переборол свой страх и стыд во дворце Купидона. Признался в своих чувствах перед Богом любви и перед Джейсоном, а потом и Перси. Правда, тогда же он сказал, что Перси не его тип и легкой походкой направился к этому солнечному мальчику. И, хотя на взгляд Аида, из них получилась бы весьма и весьма странная пара, сын Аполлона всяко лучше, чем этот нахал Джексон. Да, Аид следил за ним. Но разве грех присматривать за своим чадом?

– Я люблю хорошие любовные истории, но я не настолько жестока, – пожала плечами Богиня.

– Тогда попроси своего сыночка спрятать свои стрелы, иначе я поймаю его и засуну их ему в его самое уязвимое место, – прорычал Аид.

– Что сделано, то сделано, – улыбнулась Афродита, пропустив угрозу Аида мимо ушей. – Но я предупрежу Купидона, чтобы впредь он обходил тебя стороной.

– И моих детей, – добавил Аид.

– Ты не рад?

– Рад, что этот морской гаденыш, который причинил немало боли Нико, теперь рвется его спасти, потому что… – Аид замолк, словно ему стало трудно говорить. – Потому что… – он сделал глубокий вдох. – Влю.. влюбился в Нико? Боги, как это ужасно, – мужчина сокрушенно покачал головой.

– Нет, Аид, это прекрасно! – возразила Афродита. Она как раз медленно обходила его трон, внимательно рассматривая все кости, из которых он был сделан. Человеческих костей, на удивление, среди них было не так уж и много.

Аид выглядел жутко смущенным и растерянным. Не часто так сильно можно обескуражить Бога и наблюдать, как он неловко переступает с ноги на ногу и зарывается руками в свои волосы. Ну, хоть забыл о том, что хотел помешать переговорам греков и римлян.

– Я же его убью, – пожал плечами Аид, нервно хихикнув. – Серьезно, если когда-нибудь мой чертеныш притащит этого водяного сюда и назовет его своим… кхм… парнем, – последним словом мужчина разве что не подавился. – Я же отдам его на съедение миссис Додз.

– Не отдашь, – уверенно сказала Афродита, удобно устроившись на троне.

Аид, увидев, что его место заняли, удивленно выгнул бровь. Но ничего не сказал. Он даже Персефоне не разрешал садиться на трон, но Афродита смотрелась на нем слишком гармонично. Ему нравилось.

– И что меня остановит? – спросил он, подойдя к ней.

– Ты достаточно вмешался в жизнь полубогов. А это никогда ничем хорошим не заканчивалось.

– Это не ответ.

– Он может сделать то, чего ты не добьешься этой показной войной, – серьезно ответила Афродита. – Он может спасти твоего драгоценного сына.

Аид оперся о подлокотники своего трона и навис над Богиней, смотря на нее сверху вниз.

– Он попал к нему на остров, но не смог спасти. Сбежал, как трус. С чего это у него получится во второй раз, с чего ему пытаться во второй раз?

– Он и в первый раз не сбегал. Он готов был остаться с ним, – Афродита легко коснулась пальцами тыльной стороны ладони, маленькими касаниями поднимаясь вверх по руке.

– Что? – в голосе Аида звучало неподдельное удивление.

– Ты меня вообще слушаешь? – раздраженно спросила Афродита, убрав руку. – Он не ушел бы оттуда сам, – она говорила это таким тоном, словно это слишком очевидно, чтобы произносить вслух. – Его забрал Зевс.

– Зевс? Зачем ему спасать Джексона? И вообще, с чего мне доверять твоим словам? – прошептал Аид. Он коснулся ее подбородка, приподняв его так, чтобы она смотрела прямо ему в глаза. – Ты ведь предала меня.

– Я приняла здравое решение, это не предательство, – ровно ответила Богиня.

– Ты встала на сторону Зевса, когда дело запахло жареным.

– Я не вставала на его сторону, я лишь предупредила его.

– И чем это отличается от предательства? – спросил Аид.

– Мы будем обсуждать определение слова «предательство» или ты примешь все же мою помощь? Потому что она тебе определенно понадобится, – Афродита попыталась встать, но Аид надавил ей на плечо, удерживая ее на месте. – Я не собираюсь тратить свое время на того, кому это не нужно, – Богиня выглядела оскорбленной.

Аид наклонил голову, но Афродиту не отпустил. Он с минуту вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, стоит ли ей доверять. Другие Боги от него отвернулись, когда он сознательно натравил лагеря друг на друга, обрекая большинство Олимпийцев на безумие. Афродита же никогда открыто не одобряла его идеи, но он узнал о ее разговоре с Зевсом и принял это за предательство, хотя и его она не поддерживала. Афродита держала нейтралитет, у нее был свой план, который Аид никак не мог понять, и это его напрягало.

Но ему правда нужна помощь. Он бы никогда этого открыто не признал, но он был на грани. Нет, он не жалел о сделанном. Свое безумие он готов был принять как должное, смириться с ним и перетерпеть, но он не идиот, чтобы отвергать помощь. Тем более если ее предлагает Афродита.

– Говори, – наконец произнес Аид.

– С дамами нужно быть вежливым, Аид, – усмехнулась Афродита, расслабившись на троне.

– Если ты пришла пить чай с круассанами и вести беседы о последнем тренде моды в подземелье, то местом ошиблась. Говори.

От усталости не осталось и следа. Даже смущение после новости о Перси и Нико куда-то испарилось. Аид был снова собран, полон энергии и решимости. Плюс чуток грубости, ну какой женщине это не понравится?

– Зевс рассчитывал на помощь Посейдона, но после того, как его бешеная женушка отравила эту смертную… как ее… – Афродита пыталась вспомнить имя матери Перси, но Аид не мог понять, она правда его забыла или лишь делала вид.

– Салли Джексон, – напомнил Бог, отпустив Афродиту. Он вернул руку на подлокотник.

– Именно она, – Афродита снова начала пальцами вырисовывать разные узоры на тыльной стороне ладони Аида. – Так вот, после того, как бешеная женушка Зевса отравила Салли Джексон, Посейдон сильно разозлился, и одними словами «прости, брат, я случайно» на этот раз Зевс не отделается.

– То есть он вернул Перси, чтобы заручиться поддержкой Посейдона? – Аид усмехнулся. – А он совсем отчаялся.

– После твоей проделки, боюсь, Зевса многие поддержат.

– Конечно, – кивнул головой мужчина, выпрямившись. – Если будут в состоянии.

Афродита выругалась про себя. Даже если Аид сейчас не помешает переговорам, он вполне сможет подставить один из лагерей, чтобы другой напал. А она не может тратить все свое время за беседой с Повелителем Царства Мертвых. Аиду нужна веская причина бездействовать, а значит Афродите придется раскрыть свою карту.

– Перси скоро отправиться в поиск, который спасет твоего сына, – наконец сказала она. – Но если ты продолжишь травить лагеря, он не сможет этого сделать. Ты сам прекрасно знаешь его роковую слабость. Он помчится спасать друзей, когда должен будет отправиться в путешествие, чтобы восстановить справедливость, которая вернет твоего сына.

– В итоге Посейдон решил поддержать Зевса?

Спросил Аид, словно не услышав последние слова о Перси. Меньше всего ему хотелось снова слышать об этом герое. Он обязательно обратит на него свое внимание, но не сейчас.

– Вряд ли Посейдон простит так быстро, – задумчиво ответила Афродита. – Все-таки из-за Зевса Гера отравила ребенка Салли. Бедная женщина, вся ее жизнь теперь разрушена!

Но в ее голосе сожаления Аид не услышал.

– То есть? – спросил он, нахмурившись.

– А тебя почему это интересует? – во взгляде Афродиты лишь на долю секунды промелькнула злоба, но мужчина ее заметил.

– А ты ревнуешь? – ухмыльнулся он.

– Да к ней то! – хмыкнула она. – Разбитая и несчастная, она не смогла пережить свою потерю. И ее дружок не смог.

Аид вопросительно выгнул бровь.

– Он ее бросил, – объяснила Афродита. – Хочешь подставить ей свое плечо? – поинтересовалась она, стараясь казаться безразличной.

Поздно. Аид уже ее раскусил.

– Шикарная женщина. У Посейдона хороший вкус, и Джексону очень повезло с мамой. Хотел бы я, чтобы у моих детей была такая мать, – последнее было не совсем ложью.

Губы Аида дрогнули в грустной улыбке. Ему вспомнился вкус волшебных синих печенек Салли. И то, как она готова была зонтиком готова была надавать Зевсу. Она была не из робкого десятка, казалась такой смелой, полной жизни, и он не хотел думать, что слова Афродиты правда.

– И что тебя останавливает? Иди и утешь ее.

На этот раз скрыть раздражение Богине не удалось. И это почему-то повеселило Аида.

– Не к лицу тебе ревность, – сказал с ухмылкой Аид. – И потом, я не идиот, чтобы так поступить с Посейдоном.

– Либо ты лицемер, либо ни во что не ставишь Ареса.

– Нет, Афродита, ты исключение, – в словах Аида не было и капли насмешки, напротив, он казался слишком серьезным. И решительным.

Афродита выглядела польщенной, но ничего не сказала.

– Ну так что? Дашь время Перси Джексону вновь себя проявить и шанс сдержать клятву? – спросила она.

Аид помолчал, обдумывая слова Афродиты. Души на его плаще зашевелились еще быстрее, выдавая волнение хозяина. Он обдумывал слова Богини, пытался учуять в них ложь, но не было похоже, что она врет. Она явно хотела, чтобы он не усугублял положение двух лагерей, но он не понимал, зачем ей это нужно.

– Почему я вообще должен верить тебе? – Аид повернулся к Афродите.

Та плавно встала, выпрямила спину и расправила плечи. Медленным шагом, она подошла к Аиду и обхватила его лицо руками.

– То, зачем ты это сделал, Аид, меня… воодушевляет, – прошептала она. – Решиться на такое, гарантировано обречь себя на безумие, – Афродита смотрела на него с сочувствием и одновременно с восхищением. Она большим пальцем погладила его щеку, не обращая внимания на колючую щетину. – Натравить на себя остальных Богов, – мягкий палец скользнул к губам, очерчивая их контур. – И все это ради сына. – Аид нахмурился, словно слова Афродиты причиняли ему боль.

– Нико пришлось многое пережить, и все потому, что он мой сын, – в словах Бога Афродита явно слышала бессильную злость, ядовитую горечь и сожаление. – Он не заслужил всего того, что навалилось на него. Не заслужил той боли, которую приходится ему терпеть. Я хочу, чтобы он был счастлив.

Афродита приподнялась на цыпочки и мягко коснулась его губ своими, словно пытаясь утешить. Она замерла, ожидая от Бога ответной реакции, и тому хватило лишь минуты, чтобы до него дошло, что происходит, и он ответил на ее поцелуй. Только целовал теперь он, глубже, настойчивей, не давая Богине и шанса отстраниться. Афродита обняла его за шею, прижимаясь к нему и отвечая на его поцелуй. В каждом его движении скользило отчаяние, желание отвлечься и полностью окунуться в настоящий момент. Он сосредоточенно целовал ее губы, нежно, но в то же время требовательно. Одна его рука придерживала ее за талию, другая гладила ее по спине и прижимала ближе.

Поцелуй с Афродитой был похож на глоток свежего воздуха, и Аид хотел надышаться им сполна. От нее пахло свежестью, легкостью и летним солнцем. Все в ней было не отсюда, все в ней было живым, и он нуждался в этом, как потерянный путник в пустыне нуждался в воде.

У них всегда были странные отношения. Что-то легкое, почти незаметное, но довольно осязаемое витало между ними, и оно непременно привело бы к этому. Любовь близка с войной, но еще ближе она со смертью. Удивительная вещь: нечто прекрасное, такое легкое и воздушное, как чувство искренней любви, идеально сочетается с темной, грузной смертью. Такое сочетание пьянит, заставляет сердце колотиться в ритме бешеной чечетки и кружит голову сильнее любого известного этому миру наркотика.

Аид оторвался от ее губ и принялся целовать ее шею, легкими поцелуями прокладывая дорожку к ее уху, едва ощутимо кусая за мочку и на секунду зарываясь носом в ее густые волосы, пахнущие цветами. Он был готов утонуть в ее красоте. А она готова была ему позволить. То, с какой внимательностью он ее целовал, с каким трепетом и желанием, словно хотел налюбоваться и запомнить каждый момент происходящего, льстило и опьяняло. Мало кому удавалось так уметь любить: не забирая себе, не подчиняя, а наоборот, отдавая.

Ее волосы пахли весной. Он провел носом от уха до виска, жадно вдыхая ее запах, и он напомнил ему о весенних лугах, полных ярких цветов, только распустившихся…

Персефона. Запах цветов напомнил ему о Персефоне, и он отшатнулся от Афродиты, словно его шибануло током. Богиня любви тяжело дышала, пытаясь скрыть свое раздражение. Она пригладила свои волосы, поправила на себе платье и отвернулась, чтобы скрыть румянец на щеках. Не то что бы ей было стыдно, что она, фактически, изменила Аресу. Плевать на Бога войны, ему сейчас тяжелее всех. Она просто слишком быстро завелась, и ей нужно было пару секунд, чтобы успокоиться. А Аид… Что ж, он меньше других Олимпийцев уходил в загул и больше других старался хранить верность своей любимой Персефоне. Так что такой результат почти победа.

Но все же. Он предпочел Персефону. Худшего оскорбления для Богини любви и придумать было нельзя.

– Что ж, Аид, мне пора. Я здесь задержалась, – сказала Богиня, когда уже успокоилась. Она обошла его и собралась уйти, но мужчина схватил ее за плечо.

Афродита даже не посмотрела на него. Она горделиво вздернула подбородок, ее яркие голубые глаза были похожи на два стеклышка. Если Владыка Подземного Царства и понял, что оскорбил Богиню, то виду не подал.

– Спасибо тебе за помощь, – тихо сказал Аид. – Я…

– Просто не вмешивайся, – оборвала его Афродита. В ее голосе сквозил стальной холод, который удивил Бога. Она знала, что ее следующая фраза только докажет, как уязвили ее его слова, но ей было плевать. – Я спустилась к тебе, потому что просто не могла не помочь, потому что такая чистая безусловная любовь стоит того, чтобы ради нее рисковать. Но больше этого не повториться. В следующий раз мою помощь тебе придется заслужить.

Комментарий к Боги-Олимпийцы

У автора сегодня хорошее настроение, и он решил выложить две главы за день. Отчасти это моя благодарность за то, что вы продолжаете читать и писать отзывы, отчасти потому, что не могу больше заставлять Кошку Дусю ждать главу с Перси)

Она, кстати, выйдет в 18:00 по мск.

========== Перси ==========

Оказалось, мама копила ему на квартиру. Она знала, что Перси и Аннабет собираются жить в Новом Риме, но тем не менее решила, что у них должен быть свой уголок в Нью-Йорке, если они захотят вдруг приехать погостить. Не то чтобы она не хотела, чтобы они оставались у нее с Полом в квартире. Просто она решила, что Перси слишком взрослый, чтобы ночевать у мамы. Тогда он жутко смущался и все пытался отказаться от такого дорогого подарка, но мама настояла, а сейчас Перси был безумно счастлив и дал себе обещание, что никогда больше не станет спорить с мамой и тем более отказываться от ее подарков.

Перси попросил Блэкджека приземлиться в парке, где людей было поменьше и от квартиры как раз было не далеко.

– Как рука? – спросил Перси, помогая Джейсону спуститься.

– Катись-ка ты обратно в глубины Тартара, – с натянутой улыбкой ответил Грейс, здоровой рукой отмахиваясь от Перси.

– Слушай, старик, тебе все равно некуда деваться, а я не хочу устраивать представление в парке, – устало выдохнул сын Посейдона.

– В лагере ведь ты устроил.

– В лагере была срочная необходимость, – защищался Перси, разведя руками.

– Не было никакой необходимости шантажировать жизнью Фрэнка! – возразил ему Джейсон, его рука дернулась к карману, но он вспомнил, что все свое оружие оставил в Новом Риме.

– Мне нужен был ты!

За последние две минуты у Джейсона их неловкого общения в парке была куча возможностей если не убежать, то хотя бы оглушить Перси, и тогда у него был бы шанс смыться. Но Перси не казался агрессивным, не сейчас, когда они остались вдвоем. Он был скорее чем-то встревожен и очень нервничал. И Джейсон должен был узнать причину, прежде чем нейтрализовать предателя.

– Пойдем, надо поговорить в спокойном месте. Квартира недалеко, – Перси махнул куда-то в сторону и почти умоляюще посмотрел на Джейсона.

Между ними было пару шагов, словно Перси давал ему выбор: пойти с ним или уйти. И если Джейсон выберет второе, то ему, кажется, на этот раз не помешали бы.

Поэтому Грейс решил остаться. Он мрачно кивнул головой и сказал:

– Я пойду с тобой, только верни мне деревяшку Фрэнка, – он протянул руку.

Перси хмыкнул. Он весело улыбнулся, и в его зеленых глазах заблестели игривые огоньки, словно он сделал какую-то гадость, и Джейсон на нее попался. Сын Юпитера нахмурился, чем-то напомнив своего божественного родителя, но руку не убрал.

Перси достал деревяшку и отдал Джейсону.

– Похожа, правда? – лукаво улыбаясь, спросил он. – Только она не принадлежит Фрэнку, – уже серьезно сказал, дав Джейсону минуту, чтобы он осознал слова Перси. – Я бы не стал красть такую ценную вещь. Мне нужно было просто создать видимость. Надеюсь, ты теперь веришь, что я не местный Волан-де-Морт?

Джейсон сначала даже не поверил. Он пытался вспомнить подробней ночь ограбления. Это произошло, когда претора не было дома. Чжан в тот день вернулся поздно ночью и обнаружил кавардак во всем доме. Позже они с Фрэнком обыскали всю комнату, расставляли вещи по местам, и на первый взгляд ничего не пропало. Все ценные вещи были на месте, а свою деревяшку он даже проверять не стал: двойное дно в его полке с нижним бельем (после случая бессовестной кражи его единственных запасных трусов столиком Буфордом на Арго II, он серьезно подошел к вопросу о количестве белья). Ну кто в здравом уме туда полезет? Этот инцидент сильно встревожил Джейсона, еще больше он беспокоил Фрэнка, но раз ничего не украли, он попросил хранить это в тайне.

Пока в лагерь не заявился Перси с деревяшкой. Тогда Джейсон об этом не подумал, но сейчас, когда рядом не было толпы римлян, желавших на кол посадить греков, и вокруг не царила атмосфера нездоровой агрессии, он мог наконец посмотреть на всю ситуацию трезвым взглядом. Джексон не из тех, кто любит лазить по полкам с чужим нижним бельем. И он точно не стал бы шантажировать жизнью друга. Кто угодно, но не Перси.

Джейсон выкинул деревяшку.

Внезапно вся ненависть, так внезапно охватившая его с головой, куда-то улетучилась, и Джейсон словно снова обрел способность видеть ясно. Но все же стоит сначала проверить и убедиться, что все в порядке. Он всегда неплохо разбирался в людях, и сможет понять, если Перси лжет.

Тем более ему все равно некуда деваться.

– Я пойду с тобой, и ты расскажешь мне все, – серьезно сказал он.

Перси усмехнулся и поднял руки.

– Как скажешь, старик. Только не поджарь меня по дороге.

– А вот этого обещать не могу, – отозвался Джейсон.

– А если я поделюсь амброзией?

– Не «если», Перси. А еще с тебя ужин.

Мальчишки нашли малолюдный уголок в парке, и Перси, периодически извиняясь, помог Джейсону вправить руку, дал немного амброзии и сообразил нечто вроде поддерживающей повязки. Не ахти, конечно, но хватит, чтобы рука зажила. Остальное дело времени.

Ужином стали две большие пиццы, одна с морепродуктами для Джейсона (Перси посмотрел на него, как на предателя, и заявил, что это каннибализм), а для себя заказал любимую пепперони. Десертом послужили три порции картошки с кетчупом и пачка хрустящих чипсов. Запивать они решили газировкой.

– Мама меня за такой ужин убила бы, – пробормотал Перси, расплачиваясь за покупку последними наличными деньгами.

Как только он сказал это, то почувствовал тяжелую грусть. Он ведь обещал ей больше не вляпываться ни в какие истории, но не продержался дольше пары месяцев. А она, видимо, уже окончательно смирилась с этим и даже сама посоветовала отправиться в путешествие. Надо ей хотя бы позвонить и сказать, что он в порядке.

Перси выудил из кармана пару центов – хватит на короткий звонок маме. Он попросил Джейсона немного подождать у телефонной будки, и тот понимающе кивнул. Благо напротив в паре метров была скамейка, и Перси оставил его там с покупками, пару тройку раз напомнив никуда не уходить.

Перси ждал, что мама возьмет трубку, но после пары бесконечно долгих гудков он услышал знакомое «Это Салли, меня сейчас нет дома, но вы можете оставить сообщение, я перезвоню, когда смогу».

– Мам? Я в порядке, – это было первое, что Перси всегда говорил маме, и после этих слов ему никогда не хотелось даже в двух словах рассказывать, что происходит. Потому что они всегда шли в разрез с его словами «я в порядке». – Я сейчас в Нью-Йорке и очень постараюсь зайти, но… мне нужно решить кое-какие дела. Хотел сказать тебе «спасибо» за твой совет и… Береги себя, ладно? А я вернусь. Соскучился по твоей синей еде и… Соскучился по тебе. Привет Полу. Люблю тебя.

Перси вернул телефон обратно. Он попытался представить себе, чем мама могла бы заниматься сейчас: пишет свой роман или проводит время с Полом, в любом случае, она занята самыми обычными делами. Он вспомнил ее, улыбающуюся, у плиты с большим противнем, полном синих печенек. И как она могла в шутку ущипнуть Перси, который то и дело раньше времени норовил утащить вкусняшки.

Перси грустно улыбнулся своим воспоминаниям. Они были его глотком нормальности, тем, что его успокаивало, дарило надежду на завтрашний день и благодаря чему он набирался сил. Так хорошо он не чувствовал себя даже когда окунался в морские воды. Но вместе с этим не было ничего труднее для него, чем снова и снова расставаться с ней, не зная, увидит ли он ее еще раз.

Перси потряс головой. Не время распускать слюни. Он выдохнул, попытался улыбнуться и вышел из будки.

Джейсон не стал ничего спрашивать. Подумал, что если Перси захочет, он сам расскажет. Они уже без лишних остановок дошли до его квартиры. Площадь была небольшой – спальня, маленькая гостиная, компактная кухня и туалет с ванной. Мебели по минимуму, но в гостиной были пара фотографий: на одной мама с Перси с синим мороженым стояли на фоне статуи Свободы, на другой – они с Аннабет в выпускных мантиях и шапочках, счастливые, с улыбками от уха до уха, и еще несколько фотографий с друзьями из лагеря.

Парни решили устроиться в гостиной. Пока они доставали еду и раскладывали на столе, оба не проронили ни слова. Проигнорировав диван, они удобней устроились на полу и принялись жевать пиццу.

Перси в перерывах между поглощением очередного куска рассказал, кто ему помог выбраться, что произошло в лагере и зачем он явился в Новый Рим.

– Думал, там я найду друзей, но еще у прохода в Лагерь, когда стража на меня накинулась, я понял, что и вы, вероятно, меня возненавидели, и мне пришлось импровизировать.

– А что с домом претора? Как ты туда пробрался? – спросил Джейсон.

– Чудом, – буркнул Перси. – Мне пришлось быть слишком осторожным, очень повезло, что Фрэнка не было в доме. Я даже и не думал красть его деревяшку, – сказал он, опередив вопрос Джейсона. – Мне просто нужно было создать видимость.

– Ты разгромил весь его дом, – осудил его Джейсон, наставив на него кусок пиццы.

– Я импровизировал, – пожал плечами Перси, а потом спросил немного виноватым голосом: – Он сильно разозлился?

– Я даже представлять не хочу, что он с тобой сделает, когда поймет, что ты блефовал, – отозвался Джейсон, прикончив последний кусок пиццы.

Перси криво усмехнулся. Он водил картошкой по соусу, не решаясь ее съесть, то ли из-за того, что уже сыт, то ли потому, что мыслями он был далеко за пределами квартиры. Джейсон не стал больше ничего говорить. Рука почти перестала болеть, он даже мог спокойно ею пошевелить.

Джейсон решил, что верит Перси. Когда он рассказал, что с ним случилось после того, как другие покинули остров, все стало складываться на свои места. Стало ясно даже, почему Плутон решил поджечь огромную пороховую бочку, которая, если и когда взорвется, поднимет в воздух два лагеря, а выше всех подбросит Перси, сделав его козлом отпущения.

Интересно, сколько времени понадобилось Аиду, чтобы придумать этот гениальный план? Явно меньше, чем понадобится ребятам, чтобы разгрести все проблемы. Злился ли Джейсон, когда осознал, что это из-за Владыки Подземного Царства все проблемы? Да. Но он сделал это ведь не просто так. Он сделал это ради сына, и Джейсон вдруг задался вопросом, а смог бы Зевс сделать подобное для своих детей? Не то чтобы ему вдруг захотелось, чтобы ради него натравили два лагеря друг на друга, просто в теории это было бы… приятно. На практике это печально.

– Слушай, Перси, – сказал Джейсон. Размышления о поступке Аида навели его на мысль о том, кого им пришлось оставить на острове. Но к этой теме он решил зайти с далека. – Что у тебя с Аннабет?

– Мы решили остаться друзьями, и я уверен, что у нас получится, – пожал плечами Перси.

И это была не просто стандартная фраза, чтобы вежливо ответить и перейти на другую тему, он правда так чувствовал. Потому что это Перси и Аннабет. Потому что они вместе прошли через то, что большинству не пройти и за всю жизнь, и они все еще могут найти общий язык.

Перси вспомнил их разговор на острове.

– Послушай, Аннабет, я хотел поговорить, – Перси тогда жутко нервничал и чувствовал себя героем-лузером из банальной мыльной оперы. – О нас.

– Можешь ничего не говорить, Рыбьи Мозги, – Аннабет как-то грустно усмехнулась, но на него не посмотрела. – Бытовая жизнь погубила всю романтику.

Перси стал внимательно изучать носки своих ботинок, засунув руки в карманы. Он жевал нижнюю губу, совершенно не зная, что сказать. В таких ситуациях он желал, чтобы подобные проблемы решались одной схваткой с каким-нибудь монстром. Тогда хотя бы было ясно, что нужно сделать. А разговоры о чувствах… Перси сам готов был признать, что в таких вещах он идиот.

– Я не думаю, что дело в бытовой жизни, – пролепетал он, нахмурившись. – Дело в том, что…

– Мы просто не смогли, – прервала она его немного грубо.

Она вдруг стала слишком серьезной, и в серых глазах появилось до этого незнакомое ему выражение. Раньше он мог сказать, что она чувствует или в каком она настроении только от одного взгляда на ее лицо, но не сейчас. Сейчас она казалась совершенно чужой и отстраненной.

– Вот и все. Мы приняли крепкую дружбу за любовь, а когда стали в нее играть, все оказалось не так уж и радостно. Но хорошо, что мы поняли это так рано, так ведь?

Перси подхватил ее идею, явно притянутую за уши, и закивал, как китайский болванчик.

– Но… все нормально? В смысле, мы ведь можем остаться друзьями? – спросил он, не решаясь все еще на нее посмотреть.

– Когда Нико тебе признался, что ты почувствовал? – вдруг спросила она.

Перси опешил. Он даже не стал повторять свой вопрос – не хотел на нее давить.

– Я… Почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты вытащил нас всех на поиски Нико, сам отправился на остров, причем через смерть, хотя тебя и сам Аполлон предупредил не соваться, а теперь хочешь остаться тут, – Аннабет неопределенно взмахнула руками. Она все еще не смотрела на Перси, стояла к нему вполоборота и буравила взглядом своих серых глаз темный горизонт. – Это не простое решение. Ты собрался оставить всю свою прежнюю жизнь и… своих друзей, семью, ради жизни тут. С Нико. И если бы это сделал любой другой, у меня не было бы и сомнений, что это не только из-за дружеских чувств. Но ты такой преданный идиот, что вполне сможешь пойти на такой поступок ради друга, будь то Нико или Джейсон… Или… неважно кто. Но я не могу понять, почему ты это делаешь сейчас, – Аннабет нервно дернула плечами и заставила себя посмотреть на Перси.

Зато тот не мог поднять глаз от своих ботинок.

– Потому что не хочу оставлять его одного.

– С ним Уилл, – напомнила Аннабет.

– Отсутствие Уилла заметило немного человек, мое заметят многие.

Это была идиотская отговорка. Перси это понял уже после того, как ляпнул эту глупость. Не то чтобы он хотел врать, просто он ляпнул первое, что пришло в голову.

– Думаешь, за тебя вступится Посейдон, как Аид за Нико?

Перси удивленно посмотрел на Аннабет. То ли та не заметила, что он сморозил глупость, то ли она увидела в его словах хорошую мысль и сумела ее правильно выразить. В любом случае теперь его слова перестали казаться ему глупостью.

– Думаешь, Посейдон это не проигнорирует?

– Полагаю, это может сработать, – Аннабет неуверенно улыбнулась. – Но ведь причина не в этом.

Девушка замолчала, терпеливо ожидая от Перси ответа, а тот стоял и пинал мелкие костяшки, некоторые даже рассыпались уже в прах.

– Идиотом, – вдруг сказал Перси, ковыряя носком кроссовка кости под ногами. – Когда Нико признался, я почувствовал себя идиотом. Думал об этом долгое время, как я мог раньше этого не заметить.