Текст книги "Мифы и магия: карта Фемиды (СИ)"

Автор книги: saving_grace

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Я тебя так просто не отпущу! – взревела Персефона.

Она толкнула Пайпер, и та упала, снеся собой заодно и скелеты. Персефона быстро огляделась вокруг, оценив ситуацию, и ее взгляд упал на брошенную стигийскую сталь. Нико поздно понял, что она собралась сделать, а когда до него дошло, Богиня уже юрко схватила клинок и, подбежав к Эйрене, вонзила ей в живот по самую рукоятку. Нико вмиг вскочил на ноги и бросился к своей мачехе, оттолкнув ее подальше от оры, но было поздно. Эйрена согнулась пополам, ее платье медленно начало пропитываться золотой кровью.

Пайпер подскочила к оре, помогая ей встать. Она думала, что рана пройдет быстро, ведь Эйрена – Богиня, но, видимо, раны от стигийской стали заживали не так быстро.

– Пайпер, – окликнула ее Рейна, вставая. – Бери ору и уводи ее отсюда.

– Я не могу вас бросить… – пробормотала Пайпер отчаянно.

– Я помогу Аннабет выбраться отсюда, – прервала ее претор. – А ты должна вернуть ору, сама она пока не доберется.

– Но…

– Иди!

Пайпер в последний раз посмотрела на девочек и все же ушла, почти таща на себе ору.

Рейна хоть немного успокоилась. Еще одна ора на свободе, последняя оставалась за мальчиками, а пока ей стоит сосредоточиться на взбесившейся Персефоне.

– Вы не уйдете отсюда живыми, – пообещала она.

Нико выхватил у нее из рук свой клинок.

– Займись своим садом в Царстве Мертвых и не лезь не в свои дела! – рявкнул он и, собрав свою энергию в кулак, направил ее на мачеху, толкая ее к цветочному уголку. Пятеро скелетов тут же вылезли рядом и схватили ее за конечности, удерживая ее на месте.

Нико уже было трудно держать все под контролем. Он был на грани. Но ему нужно было еще чуть-чуть. Совсем немного.

– Жюль-Альберт! – громко позвал он.

Прямо посреди покоев Персефоны из-под земли тут же появилась машина, а за ней сидел знакомый лихой француз.

Девушки удивленно на него посмотрели, а Нико сказал:

– Быстро садитесь в машину, Жюль-Альберт довезет вас куда нужно, по дороге можете прихватить Пайпер.

– Но как же ты?.. – спросила Рейна, помогая Аннабет встать.

– Я буду в порядке. – Это прозвучало не совсем убедительно, но другого выбора не оставалось.

– Нико! – окликнула его Рейна, и ди Анджело повернулся к ней. – Я скучаю, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.

Нико долго вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, шутит она или нет, но Рейна была вполне серьезна, и мальчишка кивнул.

– Я тоже скучаю.

– И жду твоего возвращения.

– И не только Рейна этого ждет, – вмешалась Аннабет, тепло улыбнувшись Нико.

Тот не смел долго на нее смотреть – он все еще чувствовал, что им нужно поговорить, все выяснить, а пока он ощущал себя так, словно взял ее игрушку и без спроса, а она еще об этом не догадывается.

– Спасибо, – Нико попытался улыбнуться в ответ. – Но вам нужно торопиться. Я не смогу долго удерживать Персефону.

Девочки сели, и машина тут же тронулась с места, оставив за собой черные полосы. Взбешенная Персефона ударила его сгустком энергии, и Нико, не сумевший ему противостоять, исчез.

Он потерял слишком много сил.

Ди Анджело всего лишь на секунду смог прийти в себя, понять, что он очнулся на острове, в руках Перси. За долгое время он впервые потерял контроль над собой, и такая знакомая боль колючим одеялом обволокла его тело. Он было закричал, но усталость оказалась сильнее, и он задремал, не в силах больше бороться.

========== Нико ==========

Выяснилось, что Перси отвратительный повар. Все его кулинарные способности заканчивались на том, чтобы ровно порезать хлеб, положить на него идеальный кусок колбасы и сверху сыра. И то когда Джексон продемонстрировал свои способности в кулинарном деле и сделал бутерброды впервые, кушал ли Нико хлеб с колбасой или колбасу с хлебом определить было трудно. Зато ди Анджело сразу понял, что максимум, что можно доверить Перси – шинковать продукты. Это у него получалось, как у заправского ниндзя, способного распотрошить морковку идеально ровными кругами прямо в воздухе обычным столовым ножом.

Нико, конечно, мог бы питаться всем, чем пожелает, и для этого ему совсем не обязательно было готовить, но он превратил это в своеобразную игру, чтобы разбавить свое скучное пребывание на острове.

Когда он готовил на двоих в первый раз, вмешался Перси с бешеным желанием помочь, и готовка превратилось в целое приключение со смертельным исходом для пары зомби и первых двух попыток сварить яйцо.

С тех пор Нико пытался готовить тогда, когда был Перси чем-то занят, и делал это быстро, чтобы ему не успели помешать. На этот раз ему даже не пришлось выбирать для этого специально время: Перси себе места не находил и все время проводил, прогуливаясь по берегу океана. Он ушел к воде почти сразу после того, как проснулся Нико, только отошедший от путешествия в Царство Мертвых. И до сих пор не возвращался.

Это не могло не настораживать. Странно, но Нико бы нервничал меньше, если бы Джексон сейчас методично сносил кухню и переводил продукты, пытаясь приготовить обычный сэндвич, чем расхаживал у воды, терзая самого себя переживаниями.

– Да что б тебя Аид побрал! – выругался Нико, бросив все продукты.

Плевать, пусть его слуги сами разберутся с глупым обедом.

Нико нашел Перси у северного берега. Вряд ли, конечно, на этом острове могло существовать такое понятие, учитывая, что он волшебный, но было решено принять за центр его маленький храм, и то, что находилось позади него, негласно считалось северной частью.

Нико тихой тенью стоял вдали от Перси, не попадаясь ему на глаза. Он лишь молча наблюдал за фигурой морского полубога, который, ссутулившись, мерил ногами берег, пиная ногой кости. Он выглядел таким… несчастным и одиноким, что Нико стало его даже жаль. Отчасти потому, что сам знал, какого это – так себя чувствовать.

Мальчишка даже подумал о том, что Перси слишком похож на своего отца, на воды океана, над которыми властен Посейдон: никто из них не любил, когда ими повелевали, пытались в чем-то ограничить, спрятать в похожем на этот остров месте, стремясь ограничить, подчинить. А Перси выглядел даже хуже, чем те два раза, когда появился на острове: тогда пострадало в основном только тело, теперь же маялась его душа, и весь остров был для него мал. И Нико в какой-то мере было даже интересно, когда Перси уже это надоест и он взорвется праведным гневом, вспоминая, на чем весь свет стоит.

Нико подумал, что страшней испытания для Перси, чем бездействие, когда друзья нуждаются в его помощи, нет ничего. Он скорей заново пройдет весь Тартар и обойдет его дважды, чем будет стоять в стороне. Тем более, когда в беду попали из-за него.

Вот какого Аида его мысли снова вьются вокруг Джексона? Почему он не может просто взять и выкинуть его из головы, как лишний мусор, почему его ноги, не подчиняясь воле и здравому рассудку, ведут к нему? И почему он оказался на берегу, рядом с Перси, который уселся у самой воды, позволяя морским волнам ласкать его ноги?

Сын Посейдона никак на него не отреагировал, словно и не заметил, и продолжал задумчиво смотреть вдаль. Наверняка мечтал оказаться снова в лагере, попасть к друзьям, чтобы помочь, а вместо этого торчал тут, на острове, совершенно бесполезный.

Нико хотел было уйти, но не смог. Просто не смог. Выругавшись на древнегреческом, он присел рядом и тут же пожалел об этом: он совсем забыл, что Перси – сын Бога морей и океанов и мог приказать воде не мочить его, а вот Нико такой способности не имел, а потому приземление для него оказалось слишком… мокрым. Но он решил не подавать виду, словно так оно и надо. Болезни все равно ему не грозят.

– Стоило сказать правду Купидону, а потом уж мне, если бы захотел. После трех-то предупреждений ты должен был понять, что это не шутки.

– Мм?

Перси чуть встрепенулся и удивленно посмотрел на Нико, немного поморгав, словно только проснулся. Его зеленые глаза тут же потеплели, а на губах появилась легкая улыбка. Слов Нико он словно не слышал.

Тот помрачнел и перевел взгляд на серый скучный горизонт – всяко лучше, чем смотреть на Перси.

– Стоило сказать правду Купидону, – повторил Нико чуть раздраженней. Напускная беспечность Перси его изрядно злила. – Тогда ты был бы рядом с друзьями, смог бы им помочь.

Перси нахмурился. Видимо, он рассчитывал, что Нико переведет тему, но этого не случилось. Он ждал ответа и намеревался его получить.

– Может, я так сильно хотел найти тебя, что снова искал смерть?

Нико этот вариант совершенно не понравился. Он, по правде говоря, об этом даже не задумывался, потому что это казалось слишком глупым и безрассудным.

– В таком случае ты идиот, – без обиняков заявил Нико, на что Перси лишь хмыкнул.

– Ты весь промок, – заметил он.

– Я бессмертный, – напомнил Нико. – Со мной ничего не случится.

Перси ухмыльнулся и снова перевел взгляд на горизонт. Солнце здесь никогда не восходило и не заходило: небо было серым, словно время замерло где-то в самом начале рассвета.

– Какого это? Быть бессмертным?

Такого вопроса Нико не ожидал. Он удивленно выгнул бровь, ожидая от Перси объяснений, но он не сводил взгляда с синей глади океана и молчал. Может, он думал, какой была бы его жизнь, прими он пару лет назад предложение стать Богом от Зевса.

– Одиноко, – признался Нико. – Но учти, что я заперт на острове. Хотя… не думаю, что я был бы желанным пополнением в ряду Богов.

Перси на это ничего не ответил. Либо он считал так же, либо просто не знал, что сказать. Что бы ни было, Нико знал, что он прав, и ничто не смогло бы убедить его в обратном.

– Как ты думаешь, меня бы они приняли?

Нико вновь удивленно посмотрел на Перси. Это был определенно самый странный разговор, в котором ди Анджело приходилось участвовать, и самый странный вопрос, который ему доводилось слышать от Перси.

– Жалеешь, что не принял предложение Зевса? – спросил Нико, вглядываясь в лицо морского полубога.

Он пытался прочесть хоть какую-то эмоцию, но Перси был невозмутим словно море в штиль. Лишь уголок губы дернулся вверх в грустной усмешке.

– Нет, – полубог недолго думая разлегся на берегу, подложив под голову свои руки. – Но мне нравится представлять, что бы было, прими я его.

– Кажется, это и есть сожаление, – хмыкнул Нико.

– Нет, – мягко возразил ему Перси. – Не думаю, что это так весело, как кажется на первый взгляд.

– Тут ты прав, – согласился с ним ди Анджело.

Уголок губы дернулся в кривой улыбке, а потом Нико вновь помрачнел, уставившись на свои мокрые черные ботинки.

– Я не хочу тебя таким видеть.

Нико собственный голос не узнал. Такой надломленный и хриплый, словно слова причиняли физическую боль.

– Ты о чем? – нахмурился Перси.

Нико вдруг очень сильно пожалел, что решил прийти сюда. Он и так чувствовал себя виноватым из-за войны, которую развернул его отец, тут еще и Перси, который почти прямым текстом заявил, что искал смерть ради него, ради того, чтобы быть запертым на острове из трупов. Звучало это все до смешного глупо, и верилось в это с трудом, но дела обстояли именно так. Сколько бы он ни старался найти оправдание, убедить себя, что это было решение Аида и Перси, и Нико никаким образом не причастен к этому, ничего не получалось. Лишь груз вины становился все тяжелей.

– Я не хочу тебя таким видеть, – повторил Нико чуть громче. – Ты не способен стоять в стороне, когда твои друзья в опасности.

На короткий миг Нико показалось, что Перси даже чуть зарычал. Он разозлился всего на долю секунды, но ярость спала, уступив место решительности.

– Я не буду врать, что мне это нравится, – признался он. – Но я правда рад, что я здесь. С тобой. И если бы у меня появилась возможность повернуть время вспять и изменить ход событий, я бы поступил точно так же.

Нико вглядывался в лицо Перси, думая, что он сейчас рассмеется и скажет, что все это было шуткой, но он был серьезным и решительным, его голос звучал уверенно.

Но все равно Нико с трудом верилось в искренность слов Перси. Может, потому что его не раз предавали, и меньше всего ему хотелось получить нож в спину от Перси. Тот, видимо, понял это и снова сел, смотря прямо в глаза мальчишке.

– Я не шучу, Нико. Я долго тянул со всем этим, и это было моей ошибкой. Аполлон сказал, что для того, чтобы удачно завершить поиск, я должен знать, ради чего я это делаю. И теперь я знаю. Я хочу освободить тебя. Помочь. И быть с тобой.

Нико даже не знал, как на это реагировать. Щенячьему взгляду Перси, в котором кроме убийственной преданности была стальная решимость, было трудно сопротивляться, но он ведь решил, что больше не позволит собой играть. Он не мог позволить себе вновь довериться ему, а потом снова оказаться обманутым.

– Почему именно сейчас? – спросил Нико, стараясь скрыть свое отчаяние и боль. – Почему нельзя было сделать этого раньше? Когда все было не все так… сложно.

– Я… я считал, что тебе так будет лучше, – ответил Перси, но теперь эта причина звучала как жалкая отмазка. А может, это и было жалкой отмазкой.

– Мне лучше?

Нико поднял свои темные глаза на Перси, и тот вздрогнул от той боли, которая была в его взгляде. Этого он всегда боялся: быть причиной его страданий. Ему казалось, что признание все исправит, наладит отношения между ними, но он ошибся. Снова.

Перси стыдливо отвел глаза, больше не в силах вынести этот взгляд. Почему с ним так трудно? Почему он постоянно делает не то, когда находится рядом? Почему именно с Нико у него не получается поступать правильно?

– Перси, я не могу больше так, – признался Нико, спрятав лицо в ладонях.

И почему он не может держать долго свою маску безразличия рядом с Перси? Именно с ним все его барьеры летят в самые глубины Тартара. Перси Джексон – его слабое место, страшная ахиллесова пята, и с этим надо было что-то делать.

– И я хочу это прекратить.

– Нико…

– Либо мы друзья, либо мы никто, – жестко прервал его ди Анджело. – И друзья не признаются друг другу в чувствах.

– Чего ты так боишься? – с трудом скрывая раздражение, спросил Перси, нервно взмахнув руками.

– Я ничего не боюсь! Я готов был остаться с тобой в прошлый раз, но…

– Я ушел не по своей воле!

– От этого мне легче не становилось! – воскликнул Нико. – И потом, думаешь, мне так приятно наблюдать за тем, как ты тут маешься?

Перси ошарашенно посмотрел на Нико.

– Я ведь не идиот, – уже спокойней сказал мальчишка, раздраженно закатив глаза. – Я же вижу, как ты мучаешься, вижу, как тебе плохо от того, что ты не можешь помочь своим друзьям.

– И снова: если повернуть время вспять – я бы поступил так же, – упрямо повторил Перси, помрачнев. Настрой Нико ему не нравился. Казалось, они только нашли друг к другу подход, как снова ссорятся. – И плевать, как мне сейчас тяжело оставаться в стороне.

– Мне не плевать, – возразил ему Нико. – Не могу на это смотреть. И потом… Я не справляюсь. В смысле, даже с твоей энергией я не смог продержаться в схватке с Персефоной больше десяти минут. А еще предстоит освободить последнюю ору и остановить войну.

Перси нахмурился и подозрительно уставился на Нико, ожидая, что он скажет дальше.

– В Царстве Мертвых страшный беспорядок. Харона нет на месте, Врата открыты для душ полубогов, и все те, кто не успел пройти суд, теперь пытаются выбраться обратно. Да и все души теперь хотят попасть обратно к живым.

Нико помолчал, собираясь с мыслями, а Перси терпеливо ждал, что дальше скажет мальчишка. Его слова о беспорядках в Подземном Мире ничуть удивили: в конце концов, Аид обещал открыть Врата Смерти, если Перси не вытащит Нико с острова.

Странно, но угрозам Аида Перси доверял больше всего: из всех Олимпийцев Аид единственный сдержал клятву, и у него не было полубогов со времен гражданской войны, а это много значило. И если он сказал, что откроет Врата, то что ж – так оно и будет.

Перси больше беспокоила война, которая в таких обстоятельствах могла превратиться в бесконечную резню. И продолжаться она будет до тех пор, пока Богам не наскучит смотреть, как Лагеря превращаются в еще один круг ада.

– Я могу потратить свои силы на то, чтобы найти Харона и попросить его приплыть сюда, – продолжал тем временем Нико. – Он мне не откажет. Ты выберешься с его помощью и будем надеяться, что ни Танатос, ни Аид потом не вспомнят, что ты погиб.

Перси понял, к чему ведет Нико, и его это обеспокоило. Не важно, как сильно ему хотелось оказаться рядом с друзьями, он не мог оставить Нико, потому что снова не сдержать свое слово было бы слишком жестоко.

– Я не сделаю этого, – без тени сомнения сказал Перси.

Нико помолчал, вскинул голову, чтобы посмотреть на серое небо. Он был раздражен, словно объяснял ребёнку, как правильно вставлять игрушки в нужные формы, а он упрямо пытался впихнуть квадрат в форму круга.

– Твой план неплох, но у меня недостаточно сил. А им нужна помощь. Ты можешь и ты должен помочь.

– Я не брошу тебя, – снова повторил Перси. Он встал и собрался уйти, потому что дальше слушать уговоры мальчишки он не хотел.

Перси решил, что во что бы то ни стало снова достучится до Нико. Он верил, что Джейсон и Уилл справятся без него, они должны были, а он останется здесь и сделает то, что должен был сделать уже давно: будет рядом и позаботится о Нико.

– Ради меня.

Перси остановился, но не повернулся.

Нико все так же сидел на земле, уставившись на горизонт. Возможно, он собирался поступить слишком эгоистично и жестоко даже для сына Аида, да и манипулировать чувствами было просто низко, но иного выхода Нико не видел.

– Сделай это ради меня, – повторил он. – Возможно, ребята справятся и без тебя, но с тобой их шансы возрастут. И потом, когда они вернут Фемиду и она в итоге освободит меня, ты не думал, что будет с тобой? Ведь теоретически ты мертв, – Нико замолчал, давая время Перси обдумать эти слова, а потом продолжил: – И в лучшем случае ты останешься здесь навечно. В худшем – попадешь на Поля Наказаний.

– Я тебе говорил, что ты смотришь на жизнь слишком оптимистично? – не сдержался от сарказма Перси, повернувшись к Нико.

– Твой единственный шанс отсюда выбраться – воспользоваться помощью Харона.

– Думаешь, Аид не заметит, что я разгуливаю спокойно на земле, когда должен жариться в одном из его котлов?

– Думаю, тебя пощадят, если ты поможешь остановить войну и спасешь Олимп.

– А ты?

– А я попробую сделать что-нибудь, но…

– Тот мощный взрыв, – вдруг прервал его Перси. Он вспомнил Нико, когда Зевс явился на остров собственной персоной.

Ди Анджело же пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, о чем говорит Перси, а вспомнив, он кивнул с мрачным лицом.

– Откуда в тебе взялось столько сил? Что ты почувствовал?

– Ненависть, – почти без раздумий ответил Нико. Он заметил, как Перси, почувствовал укол вины, отвел взгляд, поджав губы. Не зная зачем, сын Аида все же уточнил: – Ненависть к себе.

Перси нахмурился еще больше, но ничего говорить не стал.

– Может, это и есть ответ? – мрачно спросил Перси, брезгливо сморщившись. Словно эти слова причиняли ему физическую боль и вызывали отвращение.

– Ответ на что? – не понял Нико.

– Ответ на вопрос, откуда черпать силы. Ты ведь совсем перестал чувствовать боль.

Сказать, что Нико удивился, ничего не сказать. Он никак не ответил на это, но решил, что стоит прислушаться к словам Перси. Тем более, это могло сработать. Он научился игнорировать боль и мог даже контролировать остров. Появляться в других местах было в разы труднее, но это было возможно.

– Перси, пожалуйста, вернись домой и помоги друзьям, – тихо прошептал Нико, обняв себя за колени. – Тебе нельзя здесь оставаться, нельзя…

Нико оборвал себя. Слово “умирать” застряло острой костью у него в горле. Образ мертвого Перси встал перед его глазами, и мальчишку всего передернуло от того, насколько страшно это и ужасно. Видеть столько трупов, но бояться посмотреть на окоченевшее тело Перси было выше его сил.

Вдруг ветер на острове показался ему слишком холодным, и он даже продрог. Ему так хотелось свернуться клубком и спрятаться вновь среди мертвых, которые не докучали бы ему и при виде которых его сердце не билось бы так отчаянно об грудную клетку, рьяно стараясь сломать к чертям все ребра.

Перси ничего не ответил – просто молчал долгое время, и Нико даже показалось, что он ушел. Мальчишка сжался еще сильнее, спрятав лицо в коленях. Ну какой из него Бог?

Жалкий и уставший, больше похожий на побитого, всеми брошенного щенка, так отчаянно желающего найти себе друга, но получающего лишь временный приют, а потом снова – холодное одиночество.

Плечи задрожали – то ли от холода, то ли его просто трясло, но тут чья-то горячая рука обняла его, и Нико вмиг стало теплее. Тело предательски приняло эту ласку, и он немного расслабился, когда его обхватили крепкими руками, сцепившимися в замок у него на груди. Перси положил голову ему на плечо и уткнулся носом в тонкую шею.

– Я люблю тебя, Нико.

Ди Анджело накрыл его руки своими, собираясь вырваться из объятий, но они были такими теплыми, такими уютными, такими… правильными. Почему вся его бравада рушится, стоит Джексону просто коснуться его?

Нико осторожно повернулся к нему, не выбираясь из кольца рук Перси, обхватил руками его лицо, приметив, что они слишком близко друг другу – настолько, что он мог чувствовать чужое дыхание на своих губах.

– Ты поклялся на реке Стикс, что вернешь меня, – прошептал он. – Ну так сделай это. Сдержи свою клятву.

– Я хочу быть уверен, что ты будешь в порядке. Я больше не могу поступать так… с тобой.

– Помоги им вернуть Фемиду, – настойчиво попросил Нико.

– Не хочу отсюда уходить без тебя, зная, что ты меня ненавидишь.

Нико, к удивлению обоих, лишь хмыкнул.

– Я не могу тебя ненавидеть, – признался он. – Хотя очень хочу.

– Хочу знать, что между нами все в порядке.

В зеленых глазах Перси было столько верности и надежды, что Нико еле подавил в себе желание сказать «да» и прижаться к нему. Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы вспомнить свое решение не подпускать к себе больше никого.

– Мне нужно время, – сказал ди Анджело после недолгого молчания. – Но обещай, что ты примешь любое мое решение.

– Я не могу, – покачал головой Перси.

– Обещай, – настаивал Нико.

– Не буду! – упрямо ответил юноша. – Я больше не отпущу тебя от себя. Я буду рядом. Может, не как твоя… пара, но как твой друг, защитник, не важно кто. Я буду рядом.

Нико ошарашенно посмотрел на Перси, заглядывая в его бесконечно зеленые глаза, и понял, что спорить с ним бесполезно. Что-то в его взгляде заставило Нико поверить в искренность слов юноши, и он лишь тяжко вздохнул:

– Ладно. Только помоги друзьям и верни меня домой.

Они пару минут смотрели друг другу в глаза. Нико старался убедить Перси покинуть остров, а Перси пытался увидеть в его взгляде хоть долю сомнения, из-за которой он бы остался, но ди Анджело был настроен серьезно, и впервые за столько времени юноша готов был поверить в то, что Нико и правда хочет выбраться и готов ради этого пойти на жертвы.

– А ты хороший манипулятор, – вдруг сказал Перси, ухмыльнувшись.

– Учился у лучших, – парировал Нико, с долей удовольствия замечая, как стушевался Перси, неловко почесав затылок, а потом, когда до него дошел подкол ди Анджело, возмутился:

– Я никогда тобой не манипулировал!

– Подумай еще раз, – Нико с натянутой улыбкой потрепал полубога по плечу и сказал: – Дай мне пару минут, я найду Харона.

Нико собирался было встать, но Перси чуть сжал его плечо, и мальчишка замер, удивленно смотря на Джексона.

Перси осторожно коснулся щеки ди Анджело. Такая холодная и гладкая кожа, благодаря ей он больше напоминал фарфоровую прекрасную куклу. Юноша погладил его по лицу, очертив большим пальцем его тонкие губы и вырвав судорожный вздох. Нико чувствовал себя, как канатоходец над большой пропастью: лишь шевельнись – и все рухнет. И даже сердце, казалось, остановило свой ритм, чтобы не мешать им своим мерным стуком. Во рту все пересохло, и как делать вдох пришлось вспоминать, но дрожащими пальцами Нико перехватил руку Перси, лишая себя такой желанной ласки.

– Не сейчас, – прошептал ди Анджело непослушными губами, хотя все внутри взбунтовалось и требовало прикосновений Перси. – Я попробую помочь вам на Олимпе, только тебе нужно спешить.

========== Боги-Олимпийцы ==========

Над Нью-Йорком нависли тяжелые тучи, готовые вот-вот обрушиться мощным ливнем на ни о чем не подозревающих мирных жителей. Плевать на них, гораздо важней, что армия римского лагеря уже на полпути в Лагерь Полукровок. И они передвигались быстрей, чем рассчитывал Зевс.

Ему уже становилось дурно, и мучила мигрень, словно вместо наковальни использовали его царскую голову. Но он еще держался. Геру он не видел уже долгое время – она так и не появилась с той его выходки с матерью Персея, все еще злилась на своего супруга и избавила его от своего внимания, наивно считая, что это как-то проучит Зевса или заставит его огорчиться. Что ж, Гера всегда обладала слишком большим самомнением.

На Олимпе собрались немногие Боги: Гефест, Афродита, Арес, Артемида, пару малых Богов, даже Дионис соизволил подняться сюда. Олимпийцы, казалось, только начали понимать всю серьезность ситуации и решили, наконец, поискать решение проблемы. Когда многие из них уже не могли контролировать себя.

Зевс кинул последний взгляд на серый город, надежно укрытый темными облаками: спокойный и невозмутимый, он словно спал, не замечая опасности, затаившейся совсем рядом.

День подходил к концу, совсем скоро город окажется под покровом ночи, а римляне упрямо продолжали надвигаться на Лагерь Полукровок. Греки, вместо того чтобы готовиться к обороне, суматошно громили собственный дом, и Зевс пытался злиться не слишком сильно за то, что они разрушают домики и храмы, возведенные в честь Богов.

Владыка Небес вошел в Тронный Зал, стараясь не замечать того, что некоторые Боги уже не могли с собой совладать. Трон рядом пустовал, и Зевс нахмурился еще больше: Гера так и не явилась, хотя положение сейчас слишком критическое, чтобы Богиня брака и семьи могла оставаться в стороне. Но он еще злился на нее за то, что она переступила границу со своей местью, а потому и слова не сказал по поводу ее отсутствия.

На троне по другую его руку сидел Посейдон, мрачно уставившись куда-то вдаль. Он явно чувствовал себя не на своем месте, но все же пришел. Путь за это и пришлось Зевсу пойти на кое-какие уступки.

Афродита подозрительно помалкивала, решив, что единственная достойная ее внимания вещь во всей этой неурядице – ее маникюр. Посейдон периодически косился на Богиню любви: она сидела слишком хмурая, сменив свою ослепительную улыбку на недовольную гримасу, и плотно сжимала губы, словно заставляла себя держать язык за зубами.

Посейдон подумал, что она не хочет говорить о Фемиде, а судя по всему, Зевс и не догадывается о том, что творит его сын у него же под носом. Интересно, как Афродите удалось держать Владыку Небес в неведении так долго?

Все, кто был обеспокоен ситуацией между лагерями, собрались в Тронном зале огромного дворца обсудить происходящее и предпринять меры, но некоторые до этого момента протянуть не смогли.

Трон Ареса пустовал, а сам Бог метался в агонии где-то рядом, методично круша все, что попалось под руку. Никто даже и не думал близко к нему подходить: Арес и в обычное время достаточно опасен, а сейчас и вовсе подобно Армагеддону местного назначения сносил одну из новых построек у Дворца до самого её основания. Гермес, как обычно, отсутствовал – во времена хаоса его всегда было не дозваться: слишком много работы наваливалось на плечи Бога.

Гефесту тоже было нелегко: он вцепился руками в подлокотник своего трона, плотно сжав челюсти, и изо всех сил старался не раздваиваться. Дионис же свою головную боль пытался запить вином. Афине было не так тяжело, и если ее и мучила мигрень, она этого не показывала. Спокойная, она сидела на троне и терпеливо дожидалась, пока Зевс начнет хоть что-то говорить, и иногда поглядывала на Афродиту, все так же неотрывно изучающую собственные ногти.

Деметры и Гестии не было видно, и Артемида немного опаздывала на Совет – все еще злилась на отца за Аполлона, которого продолжали держать взаперти на Дельфах.

В тронном зале стояла небывалая тишина, лишь крики Ареса и треск ломающихся столбов нарушали тяжелое молчание Богов.

– Может, мы начнем уже? – первым подал голос Дионис, наблюдая, как плещется вино в большом бокале. Война войной, но своим напитком любоваться он не перестанет никогда. – А то там эти сорванцы собираются устроить еще одну гражданскую.

– Об этом надо было думать раньше! – не сдержалась Афина, кинув злой взгляд на Зевса.

– Я настоятельно рекомендую подумать о том, как избежать гражданской войны, – процедил Зевс, и по небу раздался рокот грома.

– А стоило – всего-то! – вернуть Аиду его мальчишку, – продолжала Богиня мудрости, пропустив мимо ушей слова Зевса.

Остальные Боги недоумённо посмотрели на неё, явно удивленные такой вспышкой ярости.

– Афина…

– Ты принял решение, даже не посоветовавшись с нами!

– Он Царь Богов, – прервал ее Посейдон, и его ледяной голос мигом остудил пыл Афины. – И волен поступать так, как сочтет нужным.

Теперь удивленные взгляды Богов были обращены на Повелителя морей и океанов. Само его появление привело их в недоумение. После того, что натворил Зевс, никто не думал, что Посейдон так быстро это забудет, а то, что он открыто поддержал брата, и вовсе шокировало их.

Даже Зевс уставился на старшего брата с подозрением: он пытался разглядеть в выражении лица Посейдона насмешку или долю издевательства, но он был холоден, и взгляд его темных недовольных зеленых глаз угрюмо буравил Афину.

В тронном зале снова воцарилась тяжелая тишина. Никто не смел и слова проронить, а Афродита, наконец, отвлеклась от своих ногтей и переводила заинтересованный взгляд с Посейдона на Зевса.

Даже она не могла понять, всерьез сейчас это сказал Посейдон или была в этой фразе какая-то двусмысленность. Молчание продолжалось слишком долго, настолько, что уже стало неловким, и Боги принялись рассматривать все, что попадалось на глаза.

– Прошу прощения за опоздание, – в Тронный Зал, уверенно шагая, вошла Артемида, разбавив молчание своим появлением.

Она, как обычно, предстала в обличье девочки-подростка и выглядела неплохо, но следы внутренней борьбы не обошли стороной и ее: растрепанные волосы были собраны в неаккуратный пучок, а под воспаленными глазами появились черные круги. Она хмурилась, и глубокие морщинки, появившиеся на лбу, старили ее на пару десятков лет. Артемида остановилась перед Зевсом и расправила плечи, гордо вздернув подбородок.

Зевс вопросительно выгнул бровь, ожидая от нее объяснений, но она лишь раздраженно бросила: