Текст книги "Баллада о книжных детях (СИ)"

Автор книги: Salagar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Неожиданностью даже для него самого стало то, что к нему, по какой-то непонятной причине, потянулся младший сын Поттеров, Амадей. Поскольку Люциус, как и остальные члены большой семьи, теперь жил на три дома – Малфой-менор, Хеддон-Холл и Аллердейл-Холл – он довольно часто встречался с подопечными своего шурина и довольно неплохо с ними ладил, но Лора отдавала предпочтение Маре, и это понятно почему: девочка девочку всегда поймет и сможет подсказать что-то. Хотя его тоже всегда встречали с радостью и искренне, но тут уж ничего не поделаешь. Девочки – они такие.

А вот малыш был настолько невероятным, что аристократ сперва даже немного растерялся. В свое время, когда его Драко был примерно в том же возрасте, Люциус был завален делами рода, плюс ко всему его не особо тянуло сидеть с маленьким, ничего не понимающим ребенком, а потому он по собственной глупости и недальновидности упустил из виду тот самый нежный возраст, когда у родителей есть все шансы стать крепкими друзьями со своими детьми, узнать их, ненавязчиво подтолкнуть еще не сформировавшуюся индивидуальность к развитию в нужную сторону, стать для своих детей опорой и поддержкой. Ему тогда просто было не до возни с излишне шумным ребенком.

А тут его как током ударило: любопытные глаза, так трогательно следившие за каждым его действием, бесконечные слюни и недовольное покряхтывание – зубки режутся, искренний смех, стоит только невольно поднять ребенка на руки и неожиданно крепкие ручки с цепкими пальчиками, способные не только намертво прицеливаться в его длинные волосы, но и доверчиво обнимать.

Когда Амадей впервые попросился к нему на руки, Люциус даже не понял, что этот маленький человечек хочет от него. Но сидящий в той же комнате отец, смеясь, подсказал застопорившемуся сыну, чего именно ждет от него Поттер, требовательно стуча обслюнявленной игрушкой по его дорогим брюкам.

– Ты таким же был, не переживай!

Но стоило только мелкому Поттеру оказаться в кольце надежных рук мужчины, как тот снова выпал из реальности – настолько было неожиданным то безграничное доверие, которое в открытую демонстрировал этот ребенок по отношению к незнакомому ему человеку. С тех пор и началась та самая странная во всех отношениях дружба между ребенком и аристократом.

Драко проявил немыслимую в его возрасте взрослость, узнав из письма деда о том, что его отец, который практически не занимался им, теперь отдает все свое внимание совершенно постороннему ребенку, – мальчик попросту написал отцу о том, что надеется в ближайшем будущем наладить с ним контакт и попытается стать с ним семьей снова. И что рад за Амадея, которому, по словам наследника Малфой, “отцовское отношение взрослого ныне куда нужнее, чем ему”.

Прочитав это, Люциус долго не мог успокоиться, все метался по кабинету младшего брата, который и передал ему письмо сына, вернувшись из Хогвартса на выходные, навестить беременную жену и остальных домашних.

– Да брось, – в который раз говорил Северус Люциусу, – Наоборот, радоваться надо, что у тебя ребенок не по годам взрослый. Мои вон тоже, вроде дети детьми, самые обычные, а стержень у всех такой, что не каждому взрослому дано.

– Упустил я его, а зарекался ведь, сам себе слово давал, что не стану забрасывать своего ребенка! – комкал в руках пергамент с ровными строчками Люц, – А вон оно как вышло!

– Так еще время есть, подружитесь. Мой племянник хоть ребенок домашний, а мои четверо в каких условиях росли, ты только подумай. Да и я сам, считай, без отца рос, в нищете, вроде обижаться должен, и на тебя, и на отца, а не могу – семья она и есть семья. Уж если вы с отцом общий язык нашли в ваши-то годы, то уж у вас с Драко времени – вся жизнь.

И вот что на это ответишь? Ничего. Остается только согласиться.

Так и жили.

Комментарий к Не при чем

По поводу ремарки в самом начале – накипело. За что и прошу прощения. Не хотел никого обидеть или оскорбить.

========== Прорубая путь ==========

Комментарий к Прорубая путь

Автор дико извиняется, он во вторник экзамен сдавал, к которому почти неделю готовился. Поэтому выкладывается с задержкой.

Когда его тихой сапой сняли с поста председателя Визенгамота, Альбус только недоуменно, тщательно скрывая истинные эмоции, вздернул кустистую седую бровь. Когда ему, спустя всего неделю после потери тепленького места в правительстве, выдвинули вотум недоверия в Международной конфедерации магов, Альбус попытался было возмутиться, но его прервали совершенно бесцеремонным образом, не дав даже рта открыть, сказав, что отстранение – дело решенное, а его просто поставили в известность.

Вот этого старик снести просто не смог: вернувшись в свой кабинет в Хогвартсе, он не стал малодушно разносить помещение вдребезги, а сел продумывать свои дальнейшие действия. Он знал, кто именно так упорно и вполне себе успешно расшатывает трон под ним: есть только один человек, который хотел, и, что самое главное, мог лишить его всего. Репутации, власти.

Принц. Тот самый недобитый Принц, само наличие которого Дамблдор в своих планах даже не рассматривал. Для него существовали только Мара Принц и ее четверо детей.

Но и так просто проиграть маг тоже не мог: разумеется, он знал, на чью территорию он покусился, но вот только сдаться ему не позволяла проклятая гордость. Он, умный, начитанный человек, известный маг, с прежде безупречной репутацией, а ныне – подмоченной, не может противиться подобным низменным желаниям. Вроде же должен понимать, что пора остановиться, но вот сделать этого уже не мог – слишком сильно он увяз в этой проклятой паутине.

Последнее время ему стали сниться кошмары, которых он после пробуждения не помнил. Помнил только всепоглощающий страх и пустую безысходность, которую ему дарили потусторонние черные глаза. Дамблдор здорово осунулся, обзавелся впечатляющими мешками под потерявшими живой блеск глазами, стал еще более неряшливым в одежде и в повседневной жизни.

Дошло до того, что МакГонагалл впрямую спросила его, хорошо ли он себя чувствует и не заболел ли ее любимый наставник. И посоветовала Альбусу навестить мадам Помфри, дабы точно удостовериться в своем здоровье, но он постарался как можно небрежнее отказаться. Но вот подозрительных взглядов в школе избежать не удалось: стоило только директору появиться в школьных коридорах во время перемен, как его тут же начинал окружать разрозненный гомон. Который его просто до белого каления довел.

Постоянное нервное напряжение сделало свое черное дело – Альбус решил развести Принца на активные ответные действия. А это возможно только затронув кого-то из его детей. Вот только кого? Хотя, он же уже выбирал подходящего ребенка – Даниэль практически идеально подходил на роль эдакого заложника. Да, именно угроза ребенку заставит Принца показаться, причем угроза не призрачная, а самая что ни на есть настоящая. Разумеется, открыто вредить мальчику Альбус даже в мыслях не собирался, но вот насчет опоить чем-нибудь на грани закона, выкрасть из школы – вполне возможно провернуть.

Осталось только все окончательно продумать и рассчитать, так, чтобы в самый ответственный момент ничего не смогло ему помешать.

***

Маленький менталист готовился. Скоро должно произойти что-то такое, что в очередной раз перечеркнет его жизнь, что-то странное, но не смертельно опасное. Необычное чувство спокойного ожидания было для мальчика в новинку, такого он раньше никогда не испытывал, даже когда его забрали родители из семьи тети Пет. Тогда он точно знал, что так – с родителями – ему будет лучше, а вот сейчас все было не определено. Что-то могло пойти наперекосяк, но с тем же успехом могло остаться на своих местах. Поэтому, тщательно проанализировав ощущения и пару дней походив задумчивым, Дэн все же решил поговорить с сестрой. С близнецами не надо, а то станут еще и за него переживать, их сила опять станет раскачиваться, а это никому не нужно.

Энола отловилась быстро, от разговора уходить не стала.

– Понимаешь, Эни, со мной в ближайшее время может что-то произойти, – Даниэль нервно сжимал в руках теплые ладошки девочки, – А вот что конкретно, я без понятия.

– Это точно? – Энола не мешала брату, – Ничего точного?

Мальчик только удрученно покачал головой. Он уже начал корить себя за то, что невольно стал причиной легкой паники сестры, но Энола его одернула:

– Даже не думай! Ты сделал все правильно! – она придвинулась поближе к брату и крепко его обняла, – А вот мальчикам рассказать тоже нужно, они же потом обидятся на такое недоверие.

– А родителям?

– Надо бы, но ты сам знаешь, что маму волновать сейчас нельзя! – голос Энолы немного дрогнул, – А папа… Он же не сможет держать в тайне от мамы тревогу за тебя и все ей расскажет. Дедушке написать можно. Или вообще кому-то из наших дядей! Через Драко, например.

– Нет! Ты чего, сестренка! – Даниэль выпутался из объятий, – Тогда получится, что дяде с дедушкой мы доверяем, а своим собственным родителям – нет? И каково им будет, когда они узнают? А они узнают!

– Мда, нехорошо получается…

– Тем более, что может быть и не будет ничего такого, из ряда вон, – пошел на попятный Дэни, – Может, у меня тоже дар шалить начинает, помнишь, как у Рея? Ну, когда от никакой ходил?

– Помню, – девочка крепко задумалась.

С одной стороны, брат прав, и такое недоверие с их стороны станет для мамы с папой неслабым ударом, а с другой – они должны знать. Если Даниэль что-то чувствует, надо рассказать. Но вот мама…

Честно говоря, она очень сильно боялась. Хотя родители никоим образом не давали понять, что они их разлюбили, но вот маленький червячок сомнений все же терзал ее душу. Так или иначе, она выросла в приюте, и, хотя родители сделали все, чтобы их дочь забыла этот период своей жизни, то и дело в ее памяти всплывали образы из ее прошлой жизни.

“Никому не нужны”

“Таким, как вы, не место в семье!”

“Вас просто вышвырнут на улицу, когда вы станете лишними!”

Именно этого боялась Энола: что родившийся общий ребенок станет для них важнее, чем четверо приемных. Она видела, что мама с папой любят друг друга, это было настолько осязаемо, что даже сомневаться по этому вопросу было бы глупо. Поэтому, понятное дело, общий ребенок свяжет их еще больше. Была ли это ревность или еще что-нибудь, она не знала. Однако и зла матери девочка не хотела. Просто некое опустошение и мрачное ожидание.

Брат и сестра еще немного посидели в пустом заброшенном классе, а потом пошли искать братьев – не стоило откладывать так волнующую их беседу на неопределенный срок.

И только вечером, практически перед самым отбоем, Энола решилась. Пусть братья отнесутся к ее поступку не очень хорошо, но она иного выхода не видит. Девочка очень долго перебирала в уме аргументы, нужные слова и настраивала себя на сложный для нее самой разговор.

Отцовские комнаты встретили ее теплом от камина, запахом пергаментов и родными объятиями, от которых все темные мысли и тревоги спешно покинули маленькое сердце. Северус видел, насколько тяжело дочери дался этот визит: глаза, так похожие на его собственные, бегали от предмета к предмету, в панике метались, ни на чем не фокусируясь, руки нервно сжимали край теплой вязаной кофты.

– Что случилось? – он бережно поднял дочку на руки и удобно устроился в кресле, усадив ее к себе на колени.

– Пап, ты только не сильно ругайся, ладно? – Энола требовательно посмотрела ему в глаза.

– Хорошо, не буду.

– Ты сам видел, что Дэни ходил последние несколько дней таким… грустным, что ли. Так вот, сегодня он позвал меня поговорить. Он сказал, что с ним должно произойти что-то странное, непонятное. Мы сперва не хотели вам рассказывать, но я поняла, что надо бы…

Северус задумчиво прижал Энолу к груди и медленно погладил ее по дрожащей спине.

– А близнецы?

– Они знают, что некая опасность грозит брату, но не о том, что я решилась рассказать об этом тебе, – девочка уткнулась носом в грудь отца, ища поддержку.

– Почему нам не хотели рассказывать?

– Потому, что мама бы точно узнала и стала бы волноваться. А ей нельзя сейчас… – в голосе дочери маг уловил нечто, что заставило его оторвать Энолу от себя и посмотреть ей в лицо.

– Насчет этого я понял, – Принц, снявший личину как только он понял, кто стал его гостем, решил отложить обсуждение той информации, которую принесла ему дочь, и сосредоточиться на ней и ее странном состоянии. – А вот что происходит с тобой?

Она отвела взгляд, подтвердив тем самым спонтанные опасения лорда. Ни слова больше не говоря, он снова прижался щекой к черной макушке девочки. В итоге оказалось, что жена была права. Энола ревновала их к еще не рожденному брату или сестре. Причем ладно бы ревновала, это естественно и понятно, но девочка сама себя стыдила за это чувство. А это очень нехорошо, особенно на фоне воспоминаний о ее раннем детстве, потому, что в таком состоянии в очень сложный период взросления, когда гормоны скачут как ненормальные, с психикой маленького человека может произойти все, что угодно.

Надо что-то делать.

– Эни, – тихо позвал ее Северус.

– Да, папа?

– Ты ревнуешь? – спинка ребенка под его сильной рукой нервно дернулась, – Или чего-то боишься? – на этот раз она сидела тихо, словно не дыша, – Дочь!

– Да. Да! Да! – девочка резво соскочила с его колен, отошла на пару шагов и развернулась к отцу, попутно резкими движениями ладошек стирая со щек злые слезы, – Да, я боюсь! Я очень-очень боюсь. Я боюсь, что мы с мальчиками вам с мамой станем просто не нужны, когда появится он! Что вы от нас откажетесь! Вон, миссис Поттер нас с Дэном однажды бросила, потому что мы были лишними! Мы мешали, я – тем, что была незаконнорожденной, а брата – оттого, что просто был другим!

– Ты думаешь, что мы с мамой похожи на Лили Поттер? – Сев решил не реагировать на крики дочери, не повышая голос. Ответными криками ничего хорошего не добьешься.

Энола осеклась. Само собой, она не хотела обижать никого из родителей, но своими неосторожными словами она невольно сделала только хуже. Ее плечи опустились, глаза потухли. Вот и все.

– Энола? Энола Мариетта Принц! Извольте обратить на меня свое внимание! – рявкнули над ухом ушедшей глубоко в себя девочки, заставив ее подпрыгнуть на месте. Она несмело подняла глаза на отца, успевшего подойти к ней и ухватить ее за плечи. Тот выглядел серьезным и собранным, готовым к чему-то сложному и неотвратимому.

– Родная моя, ты помнишь, мы разговаривали с тобой недавно? Что я тебе тогда говорил?

– Что вы с мамой нас не бросите, – голос ребенка был тихим и слабым, словно слова давались ей с большим трудом.

– Ну вот! А теперь скажи мне, что изменилось с того момента, что мы с мамой должны, по твоему мнению, изменить свое решение относительно вас всех и тебя в отдельности? – Принц несильно тряхнул дочку, приводя ее в чувство.

– Но мама же ждет твоего ребенка, а мы…

– А вы – наши общие дети! Несмотря на то, что рожали вас разные женщины, а близнецов – еще и от моего, как выяснилось, старшего брата, вы четверо – наши дети. Чужой крови в вас нет! Ее выжег ритуал, заменив на мамину, у Рейнарда и Инграма – еще и на мою. Да не то, что магический, любой маглловский тест на родство даст положительный результат! Мы никогда не откажемся от своих детей. Так что даже не смей заикаться о том, что вы вдруг нам стали не нужны!

Маленькая хаффплаффка во все глаза смотрела на взбешенного взрослого. До нее постепенно доходило то, что хотел сказать ей отец, но некое сомнение оставалось, впрочем, не надолго.

– Но…

– Выпорю! – тряхнул головой Принц, вызывая у девочки слабую улыбку, – И вот только попробуй мне сейчас заявить, что это была шутка!

Энола на эту реплику покачала головой: разумеется, она не на столько глупа, чтобы шутить такими вещами. Северус осторожно, но крепко прижал дочь к себе. Ну, можно вздохнуть спокойно, одна буря пролетела мимо. Осталось разобраться с той самой опасностью, которую чувствует сын.

Извини, Альбус.

***

Абраксас, пожалуй, впервые в жизни получал удовольствие от общения со своим старшим сыном. Сперва было довольно непривычно наблюдать за неуверенными попытками Люциуса наладить разговор, потому что старший маг прекрасно помнил о подлом предательстве собственного отпрыска. А потом забавляющийся волшебник затылком почувствовал недовольный взгляд невестки и некий ментальный пинок. Собственно, именно этот пинок и заставил Малфоя собраться с силами и сделать еще один шаг навстречу сыну.

И его действия, к которым его побудила хрупкая беременная женщина, привели к потрясающему результату – Люциус, моментально прочувствовавший слабый отклик со стороны родителя, изо всех сил потянулся навстречу.

Так что теперь мужчины большой семьи взяли за обязательное правило каждый вечер собираться у кого-нибудь в поместье и говорить. Если Северус мог вырваться из школы, оторваться от беременной жены и отбиться от наседающего на мальчика поверенного рода Принц, то он присоединялся к их расширившейся компании. Если же нет – тогда к мужчинам присоединялась Мара, и они обсуждали. Обсуждали все и всех, наслаждаясь общением. Без рамок этикета и ограничений тем.

Такое не купить. Настоящие теплые отношение никогда не купить. Их нужно только беречь и поддерживать.

– Драко пишет, что Даниэль в последнее время какой-то слишком задумчивый ходит. Инграм и Рейнард ведут себя как обычно, как и Энола. А вот директор явно переживает не самые лучшие времена, по школе ходят слухи, что он очень сильно чем-то болеет.

– Альбуса поперли почти отовсюду, откуда только могли попереть, с чего ему радостным быть? – довольно хмыкнул Абраксас.

– Это верно, – поддержал его Матиас, – Вот только школу пока отбить нам не удается. А пока Хогвартс под патронажем Дамблдора, нам нельзя останавливаться.

Оба Малфоя согласно закивали.

Время уже подходило к одиннадцати вечера, когда в коридоре, ведущем в кабинет, раздались торопливые шаги, и буквально через пару секунд в помещении показался слегка запыхавшийся Северус.

– О, а ты чего не в школе, Сев? – Абраксас недоуменно уставился на сына, – До выходных еще пару дней.

– Вы так не рады меня видеть? – не смог не поддеть родителя маг, небрежным движением руки убирая волосы с лица, – Впрочем, можете не радоваться дальше. Я по делу.

Молодой мужчина, придя в себя, уверенно направился в сторону неприметного стеллажа, стоявшего не на самом видном месте. Остальные с нескрываемым интересом следили за ним. Северус подошел к стеллажу, аккуратно открыл дверцы и буквально с головой зарылся в бесценные фолианты, явно разыскивая нечто совершенно определенное.

– Тебе чего надо? Может, подскажу? – Абраксас не мог не пустить шпильку, – Я ж тут заправлял, знаю, где что лежит.

В ответ пробурчали что-то абсолютно невразумительное и вдобавок оглушительно чихнули.

– Чего чего ты там ищешь? – Люциус и Матиас, украдкой посмеиваясь, с наслаждением наблюдали за разворачивающимся действом.

– Мне нужны описания ритуалов. Защитных. Без непосредственного участия того, кого требуется защитить, – Принц наконец вынырнул из книжных недр и пристально поглядел на смеющуюся троицу, – И это важно, вообще-то!

– Кого защищать будем? – Абраксас невольно покосился на письмо внука, которое до сих по держал в руках Люциус, – Хотя, можешь не говорить. И так догадались. Даниэля.

– Его, – тяжело проронил Принц, – Даже спрашивать не буду, откуда знаете, Драко сегодня был в совятне. И вряд ли он матери писал.

– Знаю я один ритуал, старый. Не дает возможности навредить ребенку рода. Вообще никак. Ни магически, ни физически.

Северус покосился на разворошенные фолианты.

– И там его описания нет. Оно есть только тут, – Абраксас легко дотронулся кончиком указательного пальца до собственного виска, – И там нужно пять человек, так или иначе связанные с защищаемым.

– Ну, четыре человека у нас есть, – Люциус посмотрел на младшего брата, тот кивнул в знак согласия, – Мою невестку убедительно предлагаю сюда не приплетать.

– Согласен, – веско обронил Матиас, искренне переживавший за сестру.

– Есть у нас и пятый, – задумчиво проговорил Северус, – Джеймс.

***

Все шло как нельзя лучше. Мальчика, мирно направлявшегося на обед безлюдными коридорами без вечного сопровождения братьев и сестры, удалось выкрасть Грюму. Маленький Принц просто заснул и все – абсолютно никакого вреда ему нанесено не было. Только вот чтобы снять все артефакты, в том числе и родовые, пришлось попотеть: магия чужака не воспринимала от слова никак. Но совместными усилиями это удалось.

Ребенок был доставлен в один из новых коттеджей в небольшом магическом поселении на самом севере Шотландии, еще дальше Хогвартса. Само поселение было новым, там и жил-то в одиночку сторож да минимальная защита стояла. От магллов. Домик был выкуплен через -дцатое лицо, поэтому выйти на Альбуса, зная хозяина жилплощади, было маловероятно.

Теперь оставалось ждать.

Суда, приговора, смерти?

Альбус не знал. Да и не хотел знать. Ему это было не нужно. Ему было жизненно необходимо посмотреть в лицо того, кто смог возродить ненавистный ему род. Просто посмотреть.

Но на следующий день начались маленькие косяки: сперва в школе появились авроры, вызванные Джеймсом Поттером, которые должны были провести проверку по факту исчезновения ученика. Они отняли у него кучу нервов и сил, вывели из душевного равновесия и украли время. То самое время, которое было так ему необходимо. Но изнурительные беседы, больше походившие на унизительные допросы, не добавили сил старику, чье психическое состояние было безвозвратно подорвано событиями последних месяцев.

Однако разъяренные авроры, так и не нашедшие пропавшего мальчика, все же покинули его кабинет, и Альбус смог, наконец, вздохнуть спокойно. Пока эта его диверсия на грани политического самоубийства плодов не принесла. Старший Принц на связь так и не вышел, хотя любой родитель, при пропаже собственного ребенка из самой безопасной школы, первым делом полетит именно к директору данной школы, как к ответственному лицу.

Грюм, против воли приставленный караулить спящего мальчишку, исправно докладывался о происходящем в том самом поселке, стараясь не выпускать наружу накопившуюся за время диверсии раздражительность и не прибить посапывающего Принца. На второй день Грюм связался с ним раньше установленного срока, что-то истошно тараторя про проснувшегося, несмотря на старательно наложенные сонные чары, подкрепленные зельями, мальчика. Который моментально стал задавать неудобные вопросы. Поэтому, верещал Грюм, ему пришлось снова обработать ребенка прежним комплексом.

Альбус грязно выругался и свернул каминную связь. Кто бы мог подумать, что мальчишка Принц сможет сбросить его магию?

От нерадостных размышлений на тему упертой странности магического мира старика отвлек тихий стук в дверь.

– Кого там еще Мордред на плечах принес? – на грани слышимости прошипел Дамблдор, и уже гораздо громче добавил:

– Войдите!

В щель приоткрывшейся двери просочился тот, кого Альбус меньше всех хотел видеть: откровенно бесящий его мужчина абсолютно бесстрастно поздоровался и уселся в кресло, не дожидаясь приглашения.

– Северус, что-то случилось? – как можно спокойнее и доброжелательнее пропел директор, стараясь на сорваться на подчиненном.

– Да, Альбус, есть одна маленькая проблема, – как ни в чем не бывало начал маг, – Но решить ее нужно в самое ближайшее время.

– И что это за проблема? Разве ты сам не в состоянии ее решить? – директору сейчас меньше всего хотелось возиться с непослушным и самостоятельным мальчишкой.

– Нет, Альбус, боюсь, что тут только вы могли бы мне помочь.

Дамблдор с нескрываемым удивлением смотрел на знакомое кольцо на пальце мага, которое не раз преследовало его в кошмарах. Он просто не мог поверить – этот мальчишка, который так виртуозно уходил от его бережно расставленных сетей, и есть тот самый Принц? Старик смог оторваться от родового артефакта и уставился на визитера, который уже успел снять личину и теперь был сам на себя не похож – ухоженный, приятный молодой мужчина без следа бессонницы, на которую зельевар жаловался год от года.

– Так вот, Альбус, изволь пояснить, что там за канитель с моим сыном?

========== На ус намотай ==========

Дамблдор потрясенно пялился в глаза того, кого считал просто досадным недоразумением на своем триумфальном жизненном пути. Как он мог пропустить такое, ведь этот человек столько лет был под его пристальным вниманием? Как Северусу Снейпу, нищему, но талантливому молодому человеку не самых выдающихся кровей, удалось под носом у строгого и жесткого начальства (ну, или руководства школы, если брать в расчет еще и то время, когда парень был обычным студентом) провернуть такой финт и стать лордом?

Пока Альбус давился собственным ядом и пытался вернуть утерянное было спокойствие, гость молча ждал. Северус прекрасно знал, что сын уже дома, равно как и остальные его дети и племянник со своим одноклассником, который совершенно потрясающе обвел вокруг пальца своего крайне недальновидного родителя и попросил покровительства. Ученики, которые остались в школе, тоже были вне опасности, за ними присматривали деканы и старосты. Плюс ко всему, Джеймс, каким бы не был идиотом в школьные годы, но в этой ситуации среагировал оперативно: во-первых, они успели провести защитный обряд, так как Поттер согласился помочь, даже не дослушав, за что и получил по ушам от Абраксаса, а во-вторых – профессор-аврор получил определенные инструкции на случай непредвиденных ситуаций.

– Ты?… – Альбус невольно сорвался на фальцет, так и не сумев должным образом справиться с потрясением, – Ты все эти годы был у меня под боком…

– Нет, Альбус, тут ты ошибаешься, – холодно отрезал Принц, – Это ты был у меня под боком все эти годы, и это я прилагал титанические усилия, дабы просто не свернуть твою шею где-нибудь в травмоопасном переходе…

– Угрожать мне вздумал, мальчишка! – вскинулся самый сильный светлый маг столетия, силой сломленной воли гордо выпрямляясь в вычурном кресле.

– Угрожал тебе мой дед, земля ему пухом, а я так, ставлю в известность, – отмахнулся Принц, – Но вот повторить тот трюк со мной не выйдет, Альбус. У тебя кишка тонка действовать лично и прямо, не прячась за спинами других.

– Твой дед… – начал было Дамблдор, но его прервали.

– Мой дед умер мучительной смертью, и его смерть ты оплатишь сполна. Да, меня при жизни он не принял, но, тем не менее, не стал отнимать у меня возможность стать лордом после своей кончины, – Северус был одновременно рад и раздосадован.

Рад оттого, что можно, наконец, высказать все то, что кипело у него в душе долгие годы, в лицо тому, кто был виновен, уже неважно, прямо или косвенно, во многих и многих проблемах британского магического общества. Раздосадован тем, что копаться в грязном белье этого выжившего из ума старика мужчине совершенно не хотелось. Не хотелось разгребать все то, что отходной кучей навалили на страну поколения обывателей под ласковым взглядом холодных голубых глаз. А надо. И придется.

– Твой дед, мальчишка, был высокомерным и твердолобым дураком! – не выдержал старик, – Он не захотел понять, что те знания, которые чистокровные собирали в своих схронах, опасны! Я всего лишь хотел, чтобы эти самые знания шли на благо магического мира! Я бы нашел им применение, я бы обязательно сделал наш мир лучше!

– Ты едва его не разрушил, – Принц и не думал повышать голос, как недавно проделал в разговоре с дочерью. Вот только на фоне Альбуса Энола казалась старше в своих суждениях, как бы странно это не звучало.

– Ты жизни не видал! Не тебе учить меня! Тем более, что сделать мне ты ничего не сможешь, иначе пострадает твой ребенок, – резко успокоился Дамблдор. У него есть, чем надавить на этого юнца. И юнец об этом знает, вот только почему Северус ведет себя так спокойно? Неужто ему на собственного сына наплевать?

– Мой ребенок, тот самый, о котором ты сейчас говоришь, в данный момент сидит дома вместе с мамой, – не вставая с кресла, хотя у него спина уже затекла, поправил дорогую рубашку Северус, – И я не думаю, что ты в состоянии навредить ему. Как и остальным моим детям. Кстати, а почему именно Даниэль?

Резкая смена темы, причем в такую сторону, обескуражила старика. Он привык держать все под собственным неусыпным контролем, в том числе и русло беседы, а тут его так нагло перебивают и сбивают с продуманного пути! Но промолчать тоже нельзя – сочтет угрозой. Пусть маловероятной и призрачной, но все же угрозой. А умные люди обычно угрозы устраняют.

– Он не мог бы дать отпор, – буркнул маг, – А вот остальные… Дочь твоя – маленькая пиранья, Рейнард – психически нестабилен, а Инграм похож на…

Тут Альбус осекся. Нельзя было говорить про схожесть мальчика с Воландемортом. Иначе может возникнуть новая партия совершенно ненужных вопросов.

– Похож на Воландеморта, – четко, с расстановкой, продолжил фразу Принц, как-то неожиданно печально рассматривая столешницу.

На непонимающий и не верящий взгляд собеседника он только жестом заправского фокусника достал из кармана чёрных брюк сложенный в четыре раза пергамент и протянул своему работодателю. Тот, однако, листок брать не спешил, совершенно справедливо не доверяя Принцу, особенно, с учетом прозвучавшей совсем недавно угрозы.

– Берите, Альбус, – нетерпеливо дернул рукой Северус, снова переходя на более официальный тон – Дамблдора стоило уважать хотя бы за его таланты. А вот то, как именно соизволил распорядиться своими талантами Альбус, дело второстепенное.

Директор, скрепя сердце, все же принял бумагу, осторожно, словно боясь обжечься, развернул ее и помрачнел: документ, подтвержденный гоблинской печатью и подписями управляющей комиссии волшебного банка, являлся ничем иным, как сводным списком, каждой строкой отсылающим к множеству иных документов, подтверждающих интерес директора школы чародейства и волшебства Хогвартс к обычному магллорожденному сироте, волею злодейки-судьбы оказавшимся последним представителем древнего рода Гонт, причем бастардом, поскольку магия не приняла неправомерный брак его родителей.

Списки многочисленных запросов в министерские архивы по поводу ушедшего в тень рода Гонт и не только, свидетельства как магов, так и магглов, кропотливо собранные дотошными гоблинами, которых подгонял авторитеты высоких родов, заинтересованных в скорейшем расследовании старого дела, и звон галеонов. Вскрытые махинации, касающиеся Тома Реддла, легко проворачиваемые уважаемым Альбусом Дамблдором, который в наглую пользовался доверием своих сограждан.

Это был крах, и Альбус это отчетливо понимал. Вот только как мальчишке удалось раскопать то, что он сам, лично, прятал со всей тщательностью? Как? Ведь многие свидетели кратко описанных событий были давно мертвы! Тогда откуда показания, да еще и заверенные гоблинами? Неужто зеленошкурые твари пошли на должностное преступление и занялись подделкой свидетельств?