Текст книги "Баллада о книжных детях (СИ)"

Автор книги: Salagar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

И это странное само по себе собеседование на место декана факультета Слизерин и помощника профессора зельеварения, с возможностью карьерного роста до звания профессора, имевшее место в грязном баре “Кабанья голова” на окраине Хогсмита, а не в более логичном кабинете директора школы или, на худой конец, в учительской. И эти голубые глаза Дамблдора почему то казались ему какими-то неправильными, не такими, какими по идее и по далеким школьным воспоминаниям должны быть.

Неуютно холодные, с примесью разочарования, как будто он должен был, просто обязан, сделать что-то, но этого не сделал. Пытался почему-то спрашивать про Люциуса и его новорожденного сына, затем резко перешел на сугубо политическую тематику, все больше и больше интересуясь Темным Лордом, как Воландеморта прозвали в народе.

Само собеседование прошло как-то скомкано и быстро, должность декана ему дали почти сразу, безо всяких проверок. Как сказал ему Дамблдор – Северус и сам заканчивал Слизерин, а значит и общий язык со школьниками найти должен, тем более, что он знает эту кухню изнутри, так сказать.

А вот для того, что бы занять должность помощника профессора, ему пришлось пройти небольшую проверку, которую, впрочем, он с честью выдержал. Ну а Слизнорт, который в силу своего почтенного возраста, уже не мог так хорошо выполнять свои обязанности декана, как прежде, с радостью принял молодого коллегу под свое крыло, потихоньку, аккуратно перекладывая на него некоторые несложные, но утомительные аспекты работы. Но вот принимать экзамены он пока не имел права, чем с радостью и воспользовался, выйдя в отпуск сразу же, как закончились уроки, были приведены в порядок учебные помещения, а отчеты по последнему учебному полугодию сданы наставнику.

Так что, едва попрощавшись со своим бывшим учителем, а теперь – коллегой, он быстренько собрал свои вещи и исчез из волшебного мира, предварительно предупредив руководство, чтобы его до самого сентября не беспокоили.

Так что, мысленно вернулся к поиску причины своего неожиданного недомогания кандидат в профессора самой лучшей, по словам Дамблдора, школы чародейства и волшебства Британии, это явно не проклятие. А если не проклятие, тогда что? На этот вопрос наверняка смогут ответить гоблины, они у нас главные эксперты по нахождению нестандартных причин нестандартных же состояний волшебников, особенно когда эти самые волшебники готовы платить, и платить много.

У него были кое-какие сбережения, изрядно поредевшие из-за капитального ремонта дома, который хоть и не походил своими размерами на родовой особняк потомственных аристократов, но все же имел немаленькие габариты, поэтому Северус вполне мог себе позволить пройти полную кровную проверку на проклятия или проснувшиеся родовые дары (ну а чем магия не шутит – он же не был отлучен от рода матери), чем и займется завтра.

Только вот как объяснить свою экстренную отлучку Маре, которой он обещал помочь с выгулкой коней, коли Матиас укатил по учебе? Ей же ведь не скажешь о магии – проклятый Статут о секретности, упекут ведь в предвариловку минимум на пару дней, а то и на неделю-другую, штраф навесят, а там и с работы вылететь недолго – кому захочется неблагонадежного работника при детях держать? Не то, чтобы он прям крепко хватался за место декана при школе, детей он вполне сносно переносил, но только если своих и в небольших количествах, но только не тупую ораву вечно косячащих в самых элементарных ситуациях студиозов, но репутацией своей дорожил.

Но ведь здоровье тоже важно, его запускать нельзя, особенно теперь, когда он с большим трудом вылечил свой подорванный еще в детстве желудок, разобрался с гормонами и теперь планирует усиленно работать над спиной, которая часто болела и затекала из-за многих часов простаивания над котлами.

Решено, завтра он извинится перед Марой, отпросится у нее на пару часов, а сам быстро метнется в банк, проведет необходимые ритуалы и вернется домой. А Мара не то что Лили, она не будет обижаться за сорванные планы, она обязательно его поймет и, мало того, поддержит. В этом он был точно уверен.

Ну а пока – обнять спящую девушку покрепче и уснуть самому.

***

Кто-то бы сказал, что жизнь Мары Констанции Шарп, старшей дочери когда-то вполне обеспеченного родовитого баронета, а ныне покойного, слывшего еще при жизни сумасшедшим, пьяницы, пропившего и проигравшего почти все их семейное состояние и каким-то чудом не тронувшего только приданное матери, умершей при родах второго ребенка, с самого начала была тяжелой и сложной. И она бы согласилась лишь частично.

Да, их отец пил и гулял, раздаривая семейные реликвии своим многочисленным любовницам, которых вдруг налетело из ниоткуда вполне приличное количество, не занимался ими с братом от слова совсем, полностью переложив заботы о новорожденном Матиасе Ричарде Шарпе и его сестре, что была всего на шесть лет его старше, на одну единственную пожилую гувернантку, которую наняла ещё при жизни старшая леди Шарп для своей дочери.

Почтенная мадам Л’Абруа на дух не переносила своего нанимателя, одновременно глубоко уважая покойную баронессу, зато души не чаяла в обоих своих воспитанниках, и, словно предчувствуя, что совсем скоро эти брошенные собственным отцом дети останутся совсем одни, учила девочку ухаживать за маленьким ребенком, при этом не забывая этикет, необходимый всем потомственным аристократам и не только им, читала обоим на ночь книги, параллельно разучивая смешные детские песенки, заставила повариху научить юную леди готовить простейшие блюда, которыми можно и ребенка накормить, и самому подкрепиться.

Вместе с маленькой Марой они управляли поместьем, как могли, однако, несмотря на все их старания, усадьба постепенно хирела, слуг увольняли, так как зарплату платить было просто нечем, и было совершено ясно, что в наследство двум маленьким детям благородных кровей достанется только сам менор, требовавшего срочного ремонта, да несколько рабочих флигелей, да и те в весьма плачевном состоянии.

Маре поначалу все это казалось увлекательное игрой: мать она не любила, та была слишком увлечена собой, чтобы обращать внимание на дочь, поэтому девочка легко перенесла ее смерть, а братика приняла сразу – тот был таким маленьким и беззащитным, что она поклялась сама себе, что никогда-никогда не оставит его по собственной воле, к разгульному образу жизни отца привыкла с детства, и единственным, кроме Матиаса, человеком, которого она считала родным, для нее была мадам Л’Абруа. И ей казалось, что так будет всегда.

А потом, когда брату было уже пять, умерла во сне ее любимая няня, и жизнь для нее застыла. Одиннадцатилетняя девочка осталась один на один с огромной запущенной территорией поместья, разваливающимся домом, пьющим отцом и маленьким братом и почти без денег. Тут-то и пригодились уроки гувернантки, она смогла мало-мальски приготовить поесть и присмотреть за братом, убрать немного дом. Всех других слуг давно уже уволили.

И тогда клятва прозвучала в этом доме второй раз: они с Матиасом будут жить, и она сделает все для этого, даже если придется терпеть боль и унижаться. Ее брат достоин теплого дома, крепкой семьи, пускай и из одного родного человека, достоин счастливой жизни без отцовских пассий. А она сильная, справится.

И ведь справилась же.

Теперь в ее жизни все будет по-другому: она нечаянно встретила в обычном магазине небольшого городка недалеко от их усадьбы свою судьбу: такого же одинокого и нелюбимого жизнью человека, какими могли бы стать они. А столкнувшись с ним рукой, протянутой к рассыпавшимся по полу продуктам, окончательно поняла: она сделает жизнь и этого человека счастливее, пока не знает как, но это произойдет, просто потому что что-то глубоко внутри говорит, что она сама будет счастлива с ним.

И вот, стоя над небольшим камнем глубокого алого цвета, что находился в одном из самых дальних подвальных помещений менора, куда не пускал ее отец, пока был жив, и по наитию поливая его своей кровью из рассеченной о какой-то острый выступ стены ладони, она клялась в третий раз: по-прежнему быть сильной, чтобы снова помочь своей семье, ставшей на одного человека больше.

И камень ответил ей яркой вспышкой, озарившей ритуальный зал старого менора древнего магического рода, у которого появился первый за многие столетия забытья Глава, наделённый магией.

========== Книжные дети ==========

На нашей планете живут около восьми миллиардов человек, разных по национальностям, вероисповеданию, внешнему виду. Все мы отличаемся друг от друга точно так же, как не бывает двух одинаковых снежинок, но не стоит забывать о том, что даже у, казалось бы, совершенно противоположных во всех смыслах, может найтись хотя бы одна-единственная точка соприкосновения, но она есть.

И это – книги. Неважно, в какой стране проживает человек, на каком языке он говорит, чем живет и как, каждого из нас всю жизнь сопровождают книги. С самого детства и до глубокой нашей старости – сначала сказки, потом учебники и художественная литература, постепенно меняются жанры, прочитанные произведения становятся все более и более глубокими, заставляющими надолго задуматься над их содержанием.

И каждая из прочитанных человеком книг оставляет свой незримый след в его душе, в его характере, что потихоньку формируется под влиянием многих факторов. А некоторые книги, которые, казалось бы, попали к нам в руки совершенно случайно, будь то чьи-то мемуары, или биография, но все же меняют нашу жизнь, и не всегда в лучшую сторону.

***

Эноле Ричмонд и ее теперь уже кровным братьям и здесь повезло. Им в руки попала книга, переписанная с магической рукой магла, который видел исключительно приключенческий роман с вкраплениями мистики, она содержала в себе некоторые ритуалы, самые безопасные из оригинального магического трактата, которые не могли навредить магу, а на обычных людей они и вовсе не действовали.

После прохождения ритуала, всё-таки отнявшего много сил у каждого из участников, ребята несколько часов ползали по зданию приюта, как сонные мухи, удивляя тем самым не только других воспитанников, но и воспитателей, привыкших к неуемной энергии этих троих.

– Что-то у меня предчувствие какое-то странное, будто кто-то нас с вами обсуждает, и весьма активно, – Рейнард задумчиво потрогал свои пылающие уши, – не к добру это.

– Да кто нас может обсуждать-то, все воспитательницы, кроме мадам Хейт, относятся к нам неплохо, а ребятам мы не успели ничего сделать, – Энола скептически фыркнула, легко покачивая ногой в воздухе.

Они с мальчиками забрались на толстые ветки старого вяза, росшего в глубине территории приюта, и теперь наслаждались редким теплым солнышком, лучики которого то и дело прорывались через плотную крону.

– Да уж, точно. Натворить мы с вами еще ничего не успели, масштабного, я имею в виду, – Инграм удобно устроился на развилке двух особо крупных ветвей и теперь лениво наблюдал за тем, как мерно колышется ярко-зеленая листва у них над головами.

Но после замечания Рея у всех троих внутри плотно обосновалось беспокойное чувство некого ожидания чего-то пока неопределенного.

***

“Этого просто не может быть. Просто не может.”

Это была, пожалуй, самая четкая мысль, которая вот уже несколько минут крутилась в голове Северуса Снейпа после того, как он прошел тест на определение крови, и теперь он сидел и переваривал полученную им информацию, нервно комкая в словно сведенных судорогой руках небольшой свиток пергамента.

“Что бы Лили не сказала мне про дочь? Не верю, – Северус по въевшейся под кожу привычке начал было оправдывать свою бывшую девушку, но потом одумался, – Но ведь проверка гоблинов врать-то не станет. Им просто незачем меня обманывать!”

Словно встряхнувшись (“Правду нужно принимать такой, какая она есть! От правды никуда не убежишь – догонит” – смеялась Мара), он решил продолжить изучать результаты.

И тут его взгляд уперся в следующую, после заголовка “Дети” и имени его кровной дочери – Энолы Лилиан Принц, строчку.

Рейнард Абигор Принц и Инграм Бельфегор Принц. И сносочка после фамилии – приняты в род.

После этого информация о том, что и покойный ныне Гарри Поттер, и его здравствующий брат Марк Поттер являются единоутробными братьями Энолы его не особо впечатлила, тем более, что это вообще-то вполне логично – мать-то у всех троих одна.

Просто он выстроил своеобразную стену между той Лили, с которой его связывали вполне себе близкие взаимоотношения, и настоящей миссис Поттер, растящей выжившего Марка и младшую дочку.

– Мастер Рудокоп, а поясните, пожалуйста, вот это, – тонкий палец как-то нервно и немного обвинительно ткнул во взволновавшие его сроки, – Что значит – приняты в род? Кем, моим дедом? – На последней фразе в голосе послышались презрительные нотки.

– Нет, они введены в род точно не покойным Лордом. При вскрытии завещания этих имен не было. Ваше – да, о чем, кстати, мы Вас проинформировали, причем и не один раз, – гоблин, даже по человеческим меркам выглядевший древним, обвиняюще покосился на своего молодого клиента, – Еще бы чуть-чуть – и все Ваше наследство отошло бы греческой ветви Принсев, которые, между прочим, точно не являются достойными наследниками.

– Я не получал из банка никаких писем, касающиеся моего наследства. Ни разу, за последний год точно, – Снейп аж привстал с кресла под влиянием эмоций. И снова резко успокоился и снова задал интересующий его вопрос касательно двух мальчишек, судя по документам приходившемся ему сыновьями. Теперь приходившимся.

– И тем не менее, насчет принятия в род…

– В род могут войти лишь достойные его существа, не принадлежавшие на момент принятия ни одному роду, проще говоря – безродные, с полного одобрения одного из членов рода, – четко произносил рубленные фразы старый крючкотвор, словно читая с написанного, – Вы, кстати, пока не являетесь однозначно принятым в род кровью и магией поколений Принцев, но это легко исправить – наденьте перстень Главы Рода Принц, как и было завещано Вашим дедом, ныне покойным Октавиусом Александром Принцем, и Вы обретете то, что Вам принадлежит с рождения.

– Я с рождения не принадлежу роду Принц. Моя мать была отлучена, она сама говорила мне это не раз при жизни! Ее отец выгнал ее за брак с моим отцом и ни разу не интересовался ни мной, ни ей! – Северус все же вышел из себя, уж очень больную тему затронул поверенный. Именно поэтому раньше он и не приходил к Рудокопу и пользовался услугами другого гоблина – не хотел иметь ничего общего с человеком, так безразлично отнесшимся к беде двух человек и, более того, с тем, кто сам же этим бедам и поспособствовал.

– Лорд Принц не вычеркивал Вашу мать из рода. Только лишил приданного и наследства, оставив все сбережения Вам и установив, правда, ряд условий. Часть из них, самые сложные, Вы уже выполнили: прошли точку совершеннолетия, стали Мастером и у Вас есть ребенок. Правда, девочка незаконнорожденная, хоть и носит фамилию рода, но это также можно легко исправить, просто представив ее алтарю по всем правилам, – гоблин задумался на пару секунд, сморщил свои кустистые седые брови и несколько подозрительно посмотрел на клиента, – А я, кажется, знаю, кто мог ввести тех мальчиков в Род.

Снейп раздраженно выдохнул. Наконец-то он получит ответ на этот вопрос. Он, несомненно, меркнет перед информацией о том, что у него есть почти взрослая дочь, но является не менее важным: такие события вообще редко происходили даже в магическом мире.

Старые рода не жаловали пришлых маглорожденных или бастардов других родов, магия которых очень редко принимала чужих по крови детей. Последний такой случай произошел несколько столетий назад, но тот род, что принял бастарда, уже успел угаснуть.

– Это Ваша дочь, Энола, скорее всего сделала мальчиков Принцами.

– Но это же абсурдно! Даже звучит нелепо! Вы сами сказали, что она – еще не принята Родом, как она смогла ввести в Род других, если сама не является его законной частью? Да, в конце концов, ей девять всего! – молодой человек не выдержал и, резко вскочив с кресла, черной молнией заметался по просторному кабинету.

И резко затормозил. Тут ему в голову пришла совершенно иная мысль: а нужен ли он будет с ребенком (или все же – детьми?) Маре? Не бросит ли? А может наоборот: поможет? И как ей сказать, что он маг? А если дочь начнет вдруг баловаться выбросами?

– И тем не менее, других правдоподобных вариантов у меня нет, – гоблин делано безразлично пожал плечами. А на самом деле ему безумно хотелось вырваться из этого кабинета и рассказать своим родичам, что Магия снова благоволит этому миру, раз допустила такое чудо. – Так перстень примерять будете?

Его строптивый клиент, который еще не знал, что его ждет впереди, резко тряхнул густой гривой темных волос:

– Буду. Несите.

***

Мара, тяжело дыша, стояла над небольшим камнем, впаянным в пол, глубоко в подземелье своего дома. Если вспышка могла ей почудиться, то вот жар по всему телу вряд ли.

Внезапно что-то опалило ей кожу на груди, и она вытащила на свет старое кольцо отца, что висело на длинной серебряной цепочке у нее на шее – одна из семейных реликвий, которые каким-то чудом остались в семье. Небольшой камешек на навершии, цветом повторяющий камень в полу подземелья, светился ровным мягким светом. Девушка резко зажмурилась и тряхнула головой. Открыла глаза – свет никуда не делся.

– И вот что это такое? – ей почему-то заинтересовало, как это кольцо будет смотреться на ее руке.

Девушка припомнила, что отец носил его на безымянном пальце правой руки, и решительно сняла цепочку с перстнем с шеи.

Кольцо село как влитое, хотя руки покойного баронета были намного крупнее хрупких пальчиков молодой девушки, и палец кольнуло искрометной болью – ее укусило кольцо. Но боль исчезла, жар тоже, время шло, но больше ничего не менялось. Мара постаралась стянуть злополучный ободок с пальца, но ее постигла неудача – он не хотел сниматься, плотно, но не туго обхватив палец.

– И как я Севу объясню его присутствие? – Мара устало подошла к грубо обтесанной стене подвала и тяжело прислонилась к ней.

Вроде было кольцо и было, но ведь на цепочке, а тут решила старым и дорогим украшением посветить перед ним и другими людьми, как будто в насмешку: смотри, мол, простой не состоятельный парень, до тебя снизошла титулованная особа, аж целая баронетесса. У которой тоже лишнего пенса за душой не было до недавнего времени.

– Ладно, подумаю над этой проблемой позже, – пробормотала девушка и широко зевнула, прикрыв глаза. – Спать хочется неимоверно. И есть тоже. Пойду-ка я наверх – есть и спать. Все равно лошади сегодня уже были на выгулке, собаки накормлены и уже в псарне.

Едва переставляя ноги от дикой усталости, она, минуя кухню, все же доползла до своей спальни на третьем этаже особняка, держась одной рукой за стены, чтобы не упасть. Едва ее голова коснулась подушки, теперь уже полноправная хозяйка Аллердейл-холла, вотчины вечных стражей магического мира, которых так и не смогли извести, заснула крепким сном, где ей придется принять память предков.

***

На самой обычной кухне самого обычного дома опять было неуютно. А неуютно здесь стало после того, как выяснилось, что один из жильцов этого самого дома является необычным. Волшебником. Нет, для всех соседей эта семья так и осталась обычной, потому что не принято в этом доме выносить сор из избы.

Петунья Дурсль битый час сидела над простым листом бумаги, не зная, как начать письмо человеку, с которым ее связывали не самые радужные отношения, да и те времена давно уже были.

Не напишешь же: “Здравствуй, Северус, забери от меня, пожалуйста, сына Лили, от которого они с мужем отказались, к себе, потому что он волшебник, а я их боюсь.”

А хотя почему бы и нет?

И женщина быстро, будто боясь в последний момент передумать, начала писать, и вскоре уже, не торопясь, шла к отделению почты – отправить письмо в Тупик Прядильщиков, мистеру С.Снейпу.

На втором этаже все того же дома, в одной из спален, на кровати сидел мальчик, крепко обнимая подушку. Он чувствовал, что скоро его жизнь изменится, и что это будет последним крутым поворотом в его жизни.

Потом у него все будет хорошо.

========== Мелкие катастрофы ==========

Вся наша жизнь состоит из череды различных по степени важности событий.

Одни почти не влияют на нас, безмолвно проходя мимо и никак нас не задевая, другие словно несильный толчок в плечо – заставляют остановиться и оглядеться, ну а третьи похожи на внезапный удар по голове – кардинально меняют жизнь человека, зачастую безжалостно ломая и корежа его судьбу.

А бывают и такие катастрофы, что сперва напрочь выбивают дух, заставляя задыхаться и падать на колени, не в силах вынести таких завихрений жизненного пути, а затем оказывается, что жизнь-то после встряски сделала виток в лучшую сторону.

***

В приют, адрес которого нашел его теперь уже поверенный, новоиспеченный лорд Принц отправился на следующий день с самого утра.

Долго он не мог подойти ближе к огороженной высоким кованным, очень давно не крашенным и облупленным, забором территории, густо заросшей кустарником и деревьями по самые крыши кирпичных построек.

Даже с довольно-таки большого расстояния до Северуса доносились радостные крики и взвизги, сопутствующие любую детскую забаву. Стало понятно, что сейчас уроков нет, и все дети находятся во дворе, благо хорошая погода позволяла погулять.

Он все никак не мог привыкнуть к мысли, что у него есть родная дочь и приемные сыновья, которые по крови вообще-то являлись теперь такими же родными, что и девочка.

По поводу дочери он переживал особенно сильно – а вдруг он ей не нужен? Захочет ли она знать своего отца? И не озлобится ли она на него, что не пришел раньше?

А вот про близнецов думать особо не хотел. Не принимал он их, даже в мыслях, и сам при этом не мог понять, откуда у него такая предвзятость к двум мальчишкам, которых еще и знать не знал, хотя определенная его часть вполне уверенно твердила, что этим отношением к ним он их просто сломает.

Но ничего с этим поделать не мог. Просто на каком-то интуитивном уровне они были ему чужими и даже в некой мере опасными, и Северус боялся, что так и не сможет принять этих детей. И ему придется разрываться между своими мироощущениями и дочерью: не зря же она ввела их в род, если конечно Рудокоп не ошибся, а это значит, что они ценны для нее, и ее выбор необходимо уважать.

Хотя бы просто потому, что она жила без него все эти годы.

Эта мысль чуть было не заставила молодого человека снова уйти на который уже круг самобичевания, но он все же переборол себя и как можно решительней направился к калитке.

***

С самого утра у Энолы и ее братьев все валилось из рук.

На завтраке кусок в горло не лез, хотя обычно есть хотелось так, что желудок прихватывало спазмами, затем они втроем едва не нарвались на тяжелую и нудную отповедь старшей воспитательницы, просто не вовремя попавшись уже кем-то взвинченной женщине на глаза, потом и вовсе чуть дело до драки не дошло: Том Майерс не смог пройти мимо задумавшегося о чем-то своем Инграма, толкнув его так, что тот чуть не вписался головой в растущее рядышком дерево, ну а после девочке пришлось оттаскивать Рея от главного драчуна и задиры их приюта, позорно сбежавшего от разъяренного блондина как только представилась такая возможность.

Наконец добравшись до намеченного с самого начала укромного местечка на том самом дереве, где они еще совсем недавно обсуждали свои странные ощущения и порывы интуиции, недалеко от калитки, они смогли перевести дух.

– Какой-то сегодня день неправильный, – раздраженно выдохнул Рейнард. Ему хотелось догнать Тома и еще разок наподдать, чтоб знал следующий раз, как подлости проворачивать.

– Совсем-совсем неправильный, – Инграм потер ушибленное плечо, – что-то точно будет. И, дай небеса, что это что-то будет хорошим. Потому что плохое как-то приелось уже.

– Лишь бы только мадам Хейт сегодня не пришла! Она же всегда цепляется именно к нам, – тихий шелест листвы умиротворял и Рей постепенно успокаивался.

– Не придет. У нее выходной, забыл, что ли?

Энола не стала участвовать в беседе. Ее завлекло нечто необъяснимое: сначала она даже не могла разобраться в своих чувствах, а потом поняла, что ее так забеспокоило.

Если после того самого “обряда” и обретения хоть и маленькой, но все же своей семьи, она чувствовала только братьев, на каком бы расстоянии мальчики не находились, то сейчас, да собственно, с самого утра она чувствует троих.

И если с братьями все понятно и, хоть чуточку, но объяснимо, то вот кто этот третий и почему она его чувствует – загадка.

И почему его не было раньше?

Задумавшись над разгадкой, девочка лишь поморщилась от упрямого солнечного лучика, пробравшегося сквозь довольно густую крону и попавшего ей прямо в глаза, почесала кончик носа и повернула голову в другую сторону, отвернувшись от солнечной стороны.

И разгадка сразу нашлась.

Тот самый загадочный третий стремительным шагом приближался к калитке приюта.

***

Когда погасли последние отблески призрачного пламени на стенах кабинета поверенного, Северус Альтаир Принц понял, что почти до смерти устал. Он безвольно развалился в кресле напротив мастера Рудокопа, который несколько ошалело наблюдал за своим подопечным.

Он устал от того, что, как только он находил точку опоры в своей жизни, эта самая жизнь тут же начинала выкидывать такие фортеля, что впору было за голову хвататься, а потом и вовсе госпожу Фортуну благодарить.

Только поверил, что у них с Эванс возможно вполне себе счастливое семейное будущее, произошла та глупая детская ссора, инициатором которой был ненавистный тогда еще Поттер, едва примирился с мыслью, что его и Люциуса Малфоя может объединять нечто вроде дружеских отношений – узнал про вербовку в Темный Орден и про то, что Малфой ищет молодых талантливых ребят, дабы было кого порекомендовать своему Господину. Только-только смирился, поставив крест на семейной жизни – и буквально на следующий день столкнулся со своим счастьем в дверях магазина.

И вот он сидит в Гринготссе напротив своего собственного поверенного, а на пальце тяжелеет массивный, даже на вид очень древний перстень.

Он – Глава Рода.

И это при том, что полукровка не может быть главой рода просто по определению – внутреннего резерва не хватит.

Этот самый резерв у полукровок стоит где-то посередине: меньше по объему, чем у чистокровных, и больше, чем у маглорожденных. При принятии наследия рода вся накопленная за века мощь выплеснется одним мощным потоком и рухнет на одного мага. И вот тут вопрос – а выдержит ли организм? Справится?

Многие так и не справились.

Не смогли. Было несколько случаев, когда тело мага просто не выдерживало столь колоссальных нагрузок, и тот впадал в кому. Случалось и так, что принимавший главенство просто забывал о том, что видел по ходу ритуала, и больше не мог претендовать на место Главы.

И это были чистокровные. А он, полукровка, прошел этот ритуал полностью, почти не заметив оттока сил! Наоборот, чувствовался какой-то просто необыкновенный душевный подъем, хотелось что-то идти и делать – словом, ничто не походило на условия стандартной ситуации.

Да вся его жизнь постепенно начинала выходить за рамки принятых обществом границ, ломая их, безжалостно сминая своей непохожестью на остальных.

Так. Кольцо его приняло. Теперь осталось разбудить особняк, спавший уже несколько лет, и можно будет идти за дочерью. Нет, все же детьми. Их же у него трое, верно? По бумагам.

А их в небольшой дом в промышленном пригороде Лондона не приведешь, места попросту не хватит. Да и с Марой нужно переговорить: а вдруг она не поймет или не поверит? Да и как рассказать магле о волшебстве и магических наследиях? Вот Статут этот их дурацкий, только мешает!

Ладно. На свой страх и риск он ей расскажет. Вдруг получится? Уж если его магия родового кольца приняла так ласково, может и тут повезет?

Но сначала – менор.

***

Графство Дербишир встретило хозяина старого поместья ласковыми лучами теплого солнца, уютно освещавшего живописнейшие пологие холмы, заросшие деревьями, что ловко прятали за своими спинами красивый древний особняк.

Чары, окружавшие имение, пропустили Северуса легко, почти мгновенно признав нового хозяина земель.

Что и говорить, а века назад знали, как и где строить менора. Причем, судя по многочисленным печным трубам, здание время от времени, перестраивалось, впрочем, вносимые умелыми руками мастеров изменения не выбивались из общего ансамбля и не портили впечатление.

Невысокие серые стены венчали прямоугольные зубцы, ясно говорившие о том, что в давние времена менор использовался как крепостное оборонительное сооружение, однако явно появившиеся намного позже воинствующих времен большие витражные окна подразумевали под зубцами чисто декоративный элемент.

Каменные стены на уровне первого этажа почти полностью утопали в обилии зелени, прочно обосновавшейся в расщелинах старой кладки. Со второго этажа наверняка открывался великолепный вид на окружающие пейзажи, в том числе и на разбитый вокруг здания парк, причем он не выглядел запущенным, что говорило о том, что домовые эльфы, привязанные к родовой магии, в поместье уже проснулись и приступили к подготовке дома к визиту нового хозяина.

Хозяин же всей этой красоты только тяжело вздохнул. Это же сколько магии нужно, чтобы поддерживать такие владения?

Впрочем, скоро в роду появятся новые члены, они тоже будут помогать ему с подпиткой по мере своих сил. Детские выбросы просто идеально походят для этого: и дому польза, и детям развитие.

Что же, осталось только отыскать в лабиринте комнат и подземелий алтарь, выдать дому первую порцию энергии, благо пока не большую, познакомиться с местными эльфами, поговорить с Марой, забрать детей из приюта, заглянуть в свой старый родительский дом за вещами и разобрать документы, присланные из банка.

И все это – за один день!

Комментарий к Мелкие катастрофы

Особняк действительно есть, называется Хеддон Холл, расположен в графстве Дербишир. Красивейшее место)))

========== Их возраст и быт ==========

Каждый ребенок мечтает, помимо всего прочего, побыстрее вырасти. Он наивно полагает, что как только он станет взрослым, ему тут же откроются все двери мира, запертые для других людей, он познает самую заветную тайну вселенной и разгадает все-все загадки, что преподносит человеку жизнь.

Со временем, когда маленький человечек постепенно становится старше, все то, что когда-то далеко в детстве так сильно волновало его воображение, становится обычным и приземленным. На любой вопрос можно найти ответ среди многочисленных книг в библиотеке, если нет в своей – есть городская.