Текст книги "Баллада о книжных детях (СИ)"

Автор книги: Salagar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Давай посмотрим, насколько ты у нас здорова и снова немного покушаем, – Мара приземлилась на край большой кровати и вынула палочку, – И зови меня Марой.

– А Вы правда – Принц? – спросила девочка, когда с осмотром было покончено, – Мама как-то говорила, что Принцы, как семейство, больше не существуют. И папа вообще ругался, когда мама начинала разговоры об аристократах.

И Поттер невольно окинула взглядом одежду молодых людей. Те понимающе переглянулись, и Матиас решил немного просветить ребенка, уж коли она сама подняла эту тему:

– Давай с начала. Моя сестра – жена лорда Принца, это правда. То, что говорила твоя мама об ушедших родах отчасти тоже правда – слишком многие магические семьи перестают существовать по разным причинам: кого-то затронула война, кого-то выкосила какая-нибудь злостная эпидемия, кто-то из наследников просто умер молодым, не оставив продолжение рода, а кого-то лишила права называться Родом Магия. Но в большинстве своем многие ушедшие рода могут вернуться – магические семьи зачастую тесно связаны между собой, многие имеют сквибов, которые уходят в обычный мир, сохраняя в своей крови наследие магических предков.

– Постойте! – Лора, до этого достаточно внимательно вслушивающаяся в слова Шарпа, подняла на Мару потрясенные глаза, – Я же читала про семью Шарп! Вот, а еще думала, откуда мне ваша фамилия знакома! – ребенок расстроенно хлопнул ладошкой по покрывалу, – У Сириуса, мы как-то гостили с Амадеем у него пару дней, – девочка всхлипнула, но продолжила, – Я книгу старую нашла, про древние рода и… их специфику! Вот! И Шарпы там тоже были. Про них говорилось, что они были Хранителями Мира, своего рода стражами. Что их магия, родовая магия, выступала неким фильтром от плохой магии.

Брат с сестрой тихонько переглянулись, и Мара рискнула спросить:

– А про Дикую Охоту там тоже было?

– Было! Что в ночь Самайна Охотники поднимаются в небо за зовом Хозяина или Короля Охоты и охраняют небо от прорвавшихся сквозь тонкую границу жителей не нашего мира. И что в самом-самом начале было очень много смертей в эту ночь, и в этом винили Охотников, хотя никто не знал, откуда они вообще взялись. Поэтому на Самайн многие и проводят время дома, чтобы не попасть под копыта Адских коней.

Маги потрясенно взирали на невозмутимую девочку. Подумать только, ребенок нашел где-то информацию, которую сильные мира сего прятали много лет и сделали все возможное, чтобы историей, настоящей, не переработанной историей никто не интересовался.

– Послушай, Лора, – осторожно начала Мара, – А кто тебе дал эту книгу? Понимаешь, просто так такие книги не достать. Непростые они.

Девочка смутилась, она явно не хотела кого-то сдавать. Но все же решила сказать:

– А мне Критчер ее принес. Только сказал молчать об этом.

– Вот так домовик! – засмеялся Шарп, – Своего лорда за хозяина не держит, а девочке другого рода такую литературу подгоняет!

Лора несмело улыбнулась: она привыкла, что ее ругают за чтение неподобающих, по мнению матери, книг, а тут едва знакомые люди поощряют это! От мыслей о своих родителях и братьях на глаза снова навернулись жгучие слезы.

– Эй, сейчас-то ты чего ревешь? – погладила ее по щеке миссис Принц, – Все же в порядке!

– А Амадей? – несчастно глянула на нее девочка, – Это со мной все в порядке, а не с ним!

– Он уже здесь, в соседней комнате, – успокоил ее Матиас, – Только спит. И вот еще что, я взял на себя право опекать вас обоих – больше к Уизли вы не вернетесь, туда пойду я один, вещи ваши забрать и кое-что прояснить с вашими бывшими опекунами.

– Ой, как хорошо! – перестала ронять слезинки Лора, – А почему нас родителям отдать не могут?

– Понимаешь, дело в том, что твои мама и папа передали мистеру и миссис Уизли права вас воспитывать так, как они сочтут нужным. Там очень заковыристый договор, но суть, увы, именно в этом. Я же, через гоблинов, по праву одного из старших Лордов Магического Мира, перебросил опеку на себя. Если ваши родители потребуют вас обратно, то я сперва удостоверюсь, что вас обоих не будут ущемлять в правах. И караулить буду. Ваше, точнее, пока только твое, мнение тут тоже будет учитываться, но в разумных пределах.

Лора задумалась: она поняла, что именно хотел сказать ей Матиас, хоть это и было довольно противно осознавать, что твои родители просто и не сомневаясь отдали их совершенно чужим людям.

– Хорошо, я поняла. А брата можно увидеть?

– Можно, конечно, только тихо. И не надолго – кое-кто еще не поправился до конца!

***

Джинни Уизли сидела под старой раскидистой яблоней, довольно улыбаясь – эта выскочка Лора так и не вернулась в их дом. И этот мелкий ребенок, так противно орущий, когда она заглядывала к нему в самом начале их появления в их доме, тоже пропал.

Наконец-то!

Вот только вещи бывшей гостьи она так и не смогла просмотреть – мама, строго-настрого запретив дочери даже смотреть в их сторону, заперла их где-то, не сумев их даже уничтожить – проклятая кровь защищала запертое ей добро и не давала даже сжечь. Но это не беда – умничка Джинни обязательно что-нибудь придумает, чтобы добраться до вожделенных вещей. Не все же ей в вещах старших братьев ходить! Она же девочка, в конце-концов!

От радужных фантазий ее отвлекло подозрительно движение на краю охранного периметра – вдалеке появилась высокая фигура, которая быстро направилась в сторону их дома. Джинни нахмурилась, она помнила последнее появление мистера Поттера, который, как клещ, вцепился в шею ее матери, словно всерьез пытаясь задушить.

Вот только сейчас отца дома не было – и от этой мысли девочке стало не по себе. Надо матери сказать, предупредить.

Так уж получилось, но к дому и мисс Уизли, и тот человек подошли практически одновременно. Джинни замерла под его пристальным взглядом как мышь перед змеей.

– День добрый! Не подскажешь, родители твои дома? – молодой незнакомый мужчина вроде не был настроен агрессивно, наоборот – все его движения были выверенными и спокойными.

– Да, только мама, – немного заторможено откликнулась девочка, – Я сейчас ее позову…

И испарилась за дверью.

Матиас тяжело вздохнул, он и представить себе не мог, что будет настолько сложно. Видеть ребенка даже младше его собственных племянников с Печатью на ауре было невыносимо. Но сделать он ничего не мог, да, собственно, не особо-то и хотел: сразу вспоминались слезы Лоры и обстоятельства появления у него дома Амадея.

Нет, эту семью он жалеть не будет. Не за что их жалеть.

========== Ложь и Зло ==========

Комментарий к Ложь и Зло

Глава далась достаточно тяжело, так что надеюсь на Ваше понимание. На Ваш суд!

Ты выбрался из грязи в князи,

Но быстро князем становясь,

Не позабудь, чтобы не сглазить -

Не вечны князи, вечна грязь.

***

Молли Уизли была в бешенстве – такого унижения она не чувствовала уже давно. Этот юнец, представившийся Шарпом, даже имени не назвав, просто поставил ее в известность, что отныне младшие дети Поттеров будут воспитываться у него, и потребовал передать ему вещи обоих воспитанников.

Да что он о себе возомнил! Сперва, естественно, женщина попыталась увильнуть от постыдных фактов, однако после наглядной демонстрации, устроенной Шарпом и убедившей женщину, что врать ему не стоит, та сдалась и рассказала довольно неприглядные подробности той отвратительной ситуации, невольной участницей которой она стала.

Пришлось и вещи отдать, которые она надеялась впоследствии тихонько присвоить, и даже копию того самого контракта сделать. Против решения гоблинов не попрешь – не послушаешься, закабалят так, что и многим поколениям после не отмыться будет. Проще сделать так, как велено, целее будешь.

После ухода мага ей устроила просто безобразный скандал ее дочь, бывшая до этого момента тихой и, как казалось матери, скромной девочки. Но реальность оказалась намного более жестокой – ее любимая Джинни орала на мать, что та не могла защитить их от произвола темных магов.

А что она, светлая волшебница, вообще могла сделать? Накинуться на этого Шарпа со сковородой? Тряпкой его по лицу отхлестать? Так он бы ее проклял бы и все. Все же не тягаться ей с молодым и сильным магом.

Единственное, что она может сделать теперь – это как можно быстрее доложить Дамблдору обо всем, что случилось с их семьей за последние несколько дней, а то их дорогой наставник не знает даже о том, что маленькая дрянь посмела использовать кровную магию у них дома, а потом еще и пробовала отпереться!

Надо срочно исправлять.

Разумеется, Альбус вряд ли погладит их по голове за то, что они потеряли возможность давить на Поттеров и в некоторой степени решать их судьбу, он может надавить на того же Шарпа, взяв с того клятву действовать в интересах директора. Шарп еще молод и, судя по всему, имеет неплохое состояние, за обладание которым стоит побороться. Вот пусть директор и борется.

Война – дело расточительное.

***

Альбус был очень сильно раздражен.

В последнее время даже послушные марионетки стали проявлять все больше и больше самостоятельности. Сперва Лили ходила с задумчивым видом, но, хотя старый волшебник все ждал, когда она к нему подойдет за советом или просто рассказать, женщина так и не подошла. Ладно, стиснул зубы директор, вот наломает дров – и сама к нему прибежит, роняя глупые слезы и умоляя своего учителя помочь. Вот тогда он ей и попеняет на то, что она так легкомысленно не посоветовалась с ним, а ему теперь корячиться и чужие проблемы решать.

Потом что-то неладное стало твориться со старшим Поттером – мужчина стал более нервным и дерганным, куда-то пропал в выходные, затем появился вновь уже более спокойным и задумчивым. И кто, позвольте спросить, мог ввести вечного балагура в состояние глубокой задумчивости? Или у того тоже какие-то проблемы появились, о которых тот тоже молчит?

А вот Сириус продолжает радовать – всё так же исправно пишет миссис Принц и даже бывал у Альбуса недавно, просил организовать ему встречу с кандидаткой на звание леди Блэк. И благодушно настроенный директор, естественно, пообещал в скором времени пригласить Принц к себе, поговорить о детях и о том, что им, как никогда, нужен отец. И предложить ей Сириуса Блэка, расписав вдове его положительные стороны. А там – маленькое ментальное вмешательство, и вуаля.

И нужные люди связаны браком.

Но странные события, происходящие в его школе, продолжали нервировать старика. Было что-то, что постоянно ускользало от его пристального внимания, и это просто выводило из себя. И Дамблдор поклялся себе, что все эти странности связаны с четой Поттер и, как бы абсурдно это не звучало, со Снейпом.

О, этот мрачный слизеринец уже давно притягивал его внимание. Изначально, еще когда Снейп был обычным учеником, только подающим большие надежды, ему сам Альбус предопределил роль переменного игрока в их с Томом противостоянии. Но его несостоявшийся двойной шпион каким-то непостижимым образом сумел вывернуться из заботливо расставленных сетей. Как он это смог провернуть в одиночку, Дамблдор так и не понял. Но только просто так терять намеченного человека он тоже не собирался: предложил ему занять специально для него восстановленную должность и параллельно решил, так сказать, сделать контрольный выстрел.

В трактире брата все было готово: участники на местах, и плевать, что они сами об этом понятие не имели. О предстоящей постановке знали всего двое: Альбус и Аберфорт, которому, по сути, было глубоко наплевать на интриги брата. Лишь бы его не вплетал, и ладно будет.

Но какого же было разочарование директора, когда Снейп не просто не среагировал, как нужно было, а еще и намеренно не пошел наверх, оставшись ждать вызова внизу! Тем более, что Аберфорт как мог подталкивал неразумного юнца подняться на второй этаж, но нет! Благородство включил! Воспитание! Да какое воспитание и благородство может быть у воспитанника трущоб? Никакого! Пусть он будет хоть трижды выпускником самого хитрого, амбициозного и, что уж тут говорить, аристократического факультета, а детское воспитание тоже не пустой звук.

Альбус раздраженно выдохнул сквозь крепко стиснутые зубы, подавив низкое желание грязно выругаться. Ну уж нет! Он не опустится до такого!

Тем не менее, Дамблдор не собирался отпускать молодого человека от себя. Сделал все, чтобы тот остался преподавать у него под крылом. Для этого были и свои причины, не только исследовательский интерес к изучению столь яркого таланта юного слизеринца.

Ходили слухи по школе, что мальчик был плодом союза чистокровной волшебницы и то ли простого маггла, то ли вообще сквиба. Но что конкретно было правдой, а что – вымыслом любящих почесать языками сплетников, узнать так и не удалось. Мальчик, скорее всего, и сам не знал, кем были его родители.

Но Альбус интереса к нему не оставил: стал просматривать хроники чистокровных семейств на предмет совпадения дара. А то, что полученное в таком юном возрасте мастерство по зельям являлось доказательством дара, причем родового, не оставляло сомнений в как минимум полукровности парня, если не в его чистокровности. Дело оставалось за малым: раздобыть кровь его мрачного сотрудника. Однако тот уходил от охотящегося на него старика с завидным успехом. Да и сам Альбус не мог, при всем желании, все свое время отводить изучению загадки декана Слизерина – у него были свои обязанности и в школе, и в Министерстве, и в Визингамоте.

А потом на него еще и проблема Поттеров свалилась, и уж тогда шустрому директору не до Снейпа было. А тут вдруг исчез на несколько дней, лишь передав через Спраут, что отсутствовать будет по семейным обстоятельствам.

А какие такие семейные обстоятельства могут быть у убежденного холостяка, каким он виделся все эти годы? Ни разу Северус за столько лет не дал даже малейшего повода подозревать его в наличии хорошо спрятанной семьи.

И ведь напрямую не спросишь! А ему, как исследователю, необходим одинокий зельевар, не обремененный семейными обязательствами. Еще в школе, помимо несомненно значимых успехов в тонкой науке зелий, Снейп радовал своего тайного наблюдателя наличием определенных чувств и однозначной симпатии к Лили Эванс. Этот момент он также собирался учитывать в дальнейшем, при экспериментах с младшим поколением своих учеников.

Но вот тот факт, что Северус практически наверняка не является просто сильным магглорожденным, а, возможно, потомком старого угасшего рода, например, или вообще носителем крови потерянных предков, заставил старика вплотную заняться исследованием его вероятной родословной.

И пора начать с его резюме – там есть вся та необходимая информация, которая может натолкнуть его на нужный путь.

А там уже – дело за малым.

***

Нарцисса с самого утра была немного возбуждена. Причину своего нервного состояния она так и не смогла объяснить мельком глянувшему на нее мужу, хотя тот и без того довольно редко интересовался ее самочувствием, полностью уйдя в решение родовых и финансовых проблем.

Хотя женщина достаточно редко мучилась предчувствиями и обычно не придавала этому особого значения, но этот мандраж ее насторожил. Сиятельная аристократка не могла понять, что ее так зацепило в сегодняшнем предупреждении, поэтому добрую половину утра она провела, как на иголках.

А в обед грянул гром, хотя лавина начала сползать довольно тихо и безобидно. Просто сработал камин. Камин, который был запаролен, а пароль знали только они с мужем и сыном. Но Драко в школе, а супруг сразу же после редкой совместной трапезы заперся у себя в кабинете, зарывшись в какие-то древние трактаты.

Когда она узрела у себя в гостиной своего покойного свекра, абсолютно спокойно и по-хозяйски прошедшего в комнату и вольготно расположившегося в любимом кресле Люциуса, ярости и непонимания ее не было предела.

– Абраксас? – изящно вскинула женщина тонкую бровь, не собираясь вставать и приветствовать старшего в своем (по мужу) роду принятым в высоких кругах реверансом, – Не думала, что вы вернетесь сюда вновь.

– Отчего же? – делано удивился старший Малфой, – Это, в первую очередь, мой дом, и я здесь хозяин. Вы же оба живете тут потому, что это я позволил своему сыну и его жене жить в моем доме. Так что будь добра, веди себя так, как научили тебя вести твои родители. Иначе я не потерплю рядом с собой и своей семьей невоспитанную девицу!

Нарцисса даже не нашла, что на это можно ответить: по идее, Абраксас прав, и они в мужем не имеют права находиться в Малфой-меноре без дозволения его непосредственного хозяина. Но ее смущало одно – лордом Малфоем был-то ее супруг, но старшим оставался свекр.

За эти почти двенадцать лет они с Люциусом старались не затрагивать тему его отца, уж больно подлым был тот ритуал по передачи главенства над Родом, и бывшей Блэк было даже немного жаль свекра. Но жизнь текла своим чередом, беременность сразу тремя плодами вымотала цветущую женщину до полного изнеможения, затем было долгое и довольно дорогостоящее лечение пошатнувшегося здоровья, и женщине было не до Абраксаса.

Теперь же Нарцисса мысленно кусала локти, что поддалась безмолвному давлению мужа и не поднимала тему старшего родственника раньше. Если бы она была настойчивее, то сейчас леди Малфой не сидела бы перед ним, как на иголках, и ей бы не пришлось судорожно искать нужные слова и действия.

А Абраксас ждал. Все так же пристально смотрел на невестку и ждал. В его стальных глазах отчетливо таилась унизительная насмешка, словно он не на жену своего сына и мать его внука смотрел, а на неразумную первокурсницу. И от этого благородной леди становилось еще гаже.

– Кстати, давно хотел спросить, а кто из вас двоих додумался отдать двоих маленьких магов в маггловский приют?

Сердце красавицы рухнуло вниз.

***

Когда Люциус, влекомый подозрительно дергающимся эльфом, совершенно не реагирующим на угрозы своего господина, влетел в малую гостиную, его ждало немалое потрясение. Уже которое по счету за последнее время. Его отец, которому он закрыл доступ в менор еще тогда, много лет назад, бесстрастно расположился в кресле у камина, из-под опущенных век тихонько наблюдая за метаниями Нарциссы.

А великолепная леди, украшение его дома, сидела, словно нашкодившая девчонка, перед отцом, и, невозможно краснея, сбивчивым шепотом выкладывала подноготную его, Люциуса, решений относительно двоих мальчишек, которых он так и не нашел.

– А, вот и твой муж явился, девочка, – насмешливо, прямо как в детстве и юношестве, протянул Абраксас, – Так что оба будете ответ держать.

– За что это я должен отвечать перед тобой? – пытался вернуть уверенный вид Люциус, невольно передергиваясь от нахлынувших воспоминаний. Но сейчас было не его проблем с отцом в прошлом. Сейчас ему за горло брало настоящее. В виде стальных и холодных глаз отца.

– Не передо мной, а перед сыновьями. Перед Драко, Рейнардом и Инграмом. Перед теми, на кого вам обоим было глубоко наплевать все это время, – жестко припечатал маг.

– Мы достойно воспитываем сына… – начал было по-привычке оправдываться сын, но был остановлен Абраксасом.

– А другие? М? О мальчиках ты вспомнил только недавно! И то, небось, выгоду просчитал! – чеканил старший Малфой. Он не кричал, нет, ему это было совершенно не нужно: он прекрасно удерживал аудиторию и так. Абраксас знал, что сын не посмеет перечить ему, тем более сейчас.

– Кто бы говорил о выгоде! – огрызнулся Люциус, не имея сил терпеть дальше, – Кому ты клятву дал? Кому род продал?

Разразиться новым потоком грязи ему не дала хлесткая пощечина. Тихо ахнула Нарцисса, никогда не видевшая своего свекра настолько злым. Абраксас перестал улыбаться: теперь в каждом его движении и взгляде проскальзывало бешенство.

– Ты хоть знаешь, о ком ты только что сказал гадость? – навис над сыном маг, – Имеешь ли ты представление о том, кем является этот мальчик, и за что его уважают? Или ты так и не догадался, что для титула необходимы не только древняя кровь, но и определенные личные качества?

Люциус неотрывно смотрел на отца. Было невыносимо стыдно и больно. Больно оттого, что родной отец отзывается так хорошо о совершенно чужом для них парне, а родному сыну похвала и вообще теплые слова доставались достаточно редко. Чтобы наследник рода не делал – все воспринималось, как очередная блажь единственного сына. Когда он решил вступить в тайное политическое сообщество и встать за плечом самого талантливого мага современности, Люциус думал исключительно об одобрении отца – тот тоже зачастую высказывался положительно о тех или иных высказываниях Тома Реддла.

Но эта присяга оказалась роковой – отец посмотрел на него, как на пустое место, и взмахом руки отослал прочь. А затем и их кумир стал все больше походить на сумасшедшего.

Чего только не делал Малфой, чтобы снискать расположение Повелителя! Разве что до убийства дело не дошло, хотя до черты оставалось всего ничего. Только приказ господина, прямой приказ, игнорировать или изменить который у мага не нашлось бы сил. И тогда он бы не сумел откупиться от Азкабана так же легко, как в этот раз.

– Скажи хоть, кто тебе стал настолько дорог, папа? – прошептал Люциус, опустив глаза в пол.

***

Едва Северус выбрался утром перед уроками из камина в своем кабинете в Хогвартсе, его снесли радостно галдящие дети: дочь повисла у него на шее, вцепившись клещом в плечи, а сыновья просто его облепили, крепко обнимая его за талию. Мужчина, улучив момент, расцеловал девочку и, слегка подкинув ее под потолок, аккуратно ее поймал и опустил на пол, собираясь уделить время и мальчикам. Крепко обняв каждого, каждому шепнув что-то теплое на ухо, отчего сыновья начинали сдавленно хихикать, Сев утянул детей на ковер профессорской гостиной.

Энола вызвала домовика, и они все вместе выпили чаю. Детки желали узнать как можно больше информации о маме, дяде и дедушке. Все же в этой странной школе они очень сильно скучали по привычной им домашней обстановке, и поэтому впитывали каждое слово и жест родителя.

– У Матиаса сейчас интересная жизнь начинается, да такая, что наша мама к нему опять переезжает, вместе с дедушкой, – обняв привалившегося к родному боку Рейнарда, рассказывал Принц, – Временно, разумеется! Рождество будем праздновать все вместе, тем более, что мы должны вас кое с кем познакомить.

Хаффплафцы сидели тихо, радуясь, что папа снова в школе, с ними. И что им удалось увидеть его с самого утра, еще до уроков. Теперь они могут смело отправляться на завтрак, а после – на уроки, не переживая, что они еще один день пробудут одни, не считая ненавязчивого присмотра декана. Декан – это, конечно, хорошо, но папа – намного лучше.

– Так, теперь по поводу Поттеров, – Энола и Даниэль тяжело опустили плечи.

Что бы они не говорили родным, а ту дикую историю с неудавшейся помолвкой брат с сестрой забыть никак не могли. Слишком гадкая она была, гнилая. Словно огромным ржавым крюком из них резко и неумело вытянули радость, оставив после себя лишь выжженную пустыню серого безразличия.

Да, с ними были родители, братья, даже Драко, который успел предупредить папу, но вся беда была в том, что та женщина была их матерью, пусть и в прошлом. Они оба до сих пор чувствовали некую неловкость, едва разговор заходил об этой семье. И то происшествие только усилило это неуместное, в принципе, чувство.

– На обоих старших внимания не обращать – ничего они вам сделать не смогут. На Марка – тоже, но тут с оглядкой. Я, разумеется, сумел донести его родителям, чтобы он сам держался от вас всех подальше. Но он же “Герой”, ему слава в голову ударить может, поэтому с ним аккуратнее, – Северус, конечно, заметил перемену настроения детей, но решил поговорить с ними обоими позже, наедине, – Если начнет упираться и не захочет понимать спокойную речь разумных людей – буду беседовать самостоятельно.

– Хорошо, пап, – нестройным хором произнесли ему в ответ, и дети начали собираться на завтрак. Тем более, что и самому Северусу нужно было еще забежать к Альбусу Дамблдору, сообщить о своем возвращении в Хогвартс и постараться отвертеться от излишне навязчивых вопросов начальства.

А тот мог докопаться до уставшего мага, по-хорошему, еще не отошедшего от принятия Памяти Рода. Северус нутром чуял, что вопросов ему не избежать. Ну ничего, если что, отбрешется.

Все же, если рассматривать ситуацию с точки зрения старых магических законов, то он, по сути, делает большое и щедрое одолжение Хогвартсу и его директору, продолжая преподавать даже после принятия титула. Да и просто Мастера какого-либо направления редко когда шли работать в подобные заведения – обычно они набирали пару-тройку перспективных ребят и учили только их, раскрывая их таланты и дары. Но и афишировать свой статус среди магов мужчина пока не хотел: только лишние проблемы, да и сильные мира сего попросту не дадут ему спокойно жить и заниматься семьей и его непосредственными обязанностями, постараются обвешать обетами, как рождественскую ель – гирляндами, и посадят под неусыпный контроль власть страждущих.

А ему это не нужно.

Поэтому на семейном совете уже давно было принято решение, что, пока они не разберутся и с Темным Лордом, и со Светлым, истину открывать нельзя.

Пока над умами рядовых магов властвует великолепный Альбус Дамблдор, величайший Светлый маг эпохи, королю здесь не место. Слишком уж привыкли маги к вседозволенности министерства, пришла пора это прекратить. И так его род непозволительно долго пренебрегал своими обязанностями, не занимаясь даже если не контролем общества на законодательном уровне, ввиду определенных обстоятельств, но хотя бы постепенным формированием мировоззрения и настроения народа.

А Альбус…

Альбус заигрался. И гоблины это доказали.

========== Грубые лица ==========

Комментарий к Грубые лица

Большая просьба слова с * просьба не справлять.

P.s. И еще такой вопрос: кого Принцам ждать – мальчика или девочку?

Предавший в малом и во многом предаст.

***

Интерьер рабочего кабинета директора Хогвартса не менялся уже много лет. То, что многочисленные посетители принимали за ненавязчивую демонстрацию инаковости и чудаковатости самого хозяина рабочего пространства, на деле было ничем иным, как умелым отвлечением внимания. Причем этот простой, по сути, прием, не позволяющий мозгу неподготовленного человека фиксировать в полной мере то, что произносится директором, срабатывал как на детях, так и на взрослых.

Сам же Альбус, еще когда только получил должность, так много подарившую ему, и начал обставлять кабинет, задумался над тем, что было бы неплохо позаботиться о способах влияния на неокрепшие умы. И он поработал довольно продуктивно: прошерстил труды знаменитых маггловских психологов, которые изучали подобные методы. Даже странно, мелькнула тогда мысль, что в магическом мире мало кто задумывался об аспектах, неосознанно влияющих на подсознание.

Потом он, правда, нашел некое объяснение этому “феномену” – многие аристократы, да и простые обыватели тоже от них не отставали, пользовались амулетами, закрывающие сознание. Некоторые продвигались выше – уверенно практиковали ментальные науки, где контроль над собой и своим сознанием является основой всего. И лишь редким единицам удавалось получить звание Мастера Менталиста.

Единицам – потому, что слишком много условий должно совпасть, чтобы маг смог добраться до столь сложного уровня организации собственного сознания. Тут нужен титанический труд и предрасположенность, либо тот же труд и Дар. Основное отличие предрасположенности от Дара состоит в том, что Дар – индивидуальное проявление, а предрасположен к какому-либо направлению магии может быть и целый род.

И уж совсем исключительным случаем были редкие самоучки, которые отважились самостоятельно углубиться в изучение узконаправленной литературы и решиться на практическое применение.

К последним как раз и относился господин директор. Род его был молодым, а потому и направление родовой магии пока не сформировалось. Дара ему тоже не досталось. Зато гордыня в нем взросла* непомерная. Еще в далекой юности, познакомившись с таким же, как он, увлеченным и живым молодым человеком, они оба поняли, что можно добиться невозможного, если идти четко очерченной тропой.

Но, к сожалению, пути их разошлись: не сошлись во мнениях друзья-приятели, не сумели выяснить, что лучше – или тотальный открытый жесткий контроль, или ненавязчивое постепенное вмешательство, незаметное для народа.

Геллерт выбрал контроль и подчинение и проиграл.

Альбус настоял на своем и сейчас находится в зените своей ослепительной славы. Но репутацию стоит беречь и поддерживать, ибо она имеет отвратительное свойство забываться. Так что периодически необходимо встряхивать постепенно застывающий в густом желе однообразных и до отвращения мирных будней магический мир. Иначе все его старания будут сведены на нет. Ведь невозможно же испытывать полученные таким трудом опытные образцы в невоенное время, где у них нет возможности показать свои качества во всей красе. Тут нужен стимул. И заодно можно удалить неудачные гены, бракованных существ, тех, чьи характеристики не соответствуют прогрессивному развитию мира.

Первой жертвой на роль всенародной страшилки стал Том Реддл. Удачный экземпляр, обладающий тем самым, идеальным, набором показателей и качеств, которые и нужны будущему террористу. Полукровка древнего рода, сирота, умный, уже тогда харизматичный и, главное, самонадеянный. Пусть некоторые задатки, вроде желания власти, и были сперва слишком атрофированы, но при должном воспитании получилось то, что нужно. Жаль только, что Том поначалу не хотел следовать ненавязчивым советам своего нелюбимого, но великолепно умеющего исподволь влиять на окружающих профессора трансфигурации, но Альбус и не таких успешно обрабатывал.

Успешный ученый и политик так и не смог побороть навязанные еще в детстве чужие ценности и идеалы. Слишком тесно они переплелись в его характере и сознании, заложенные нужными словами и отношением установки, подтолкнувшие его на страшный путь сумасшествия. Даже то, что сперва заставляло Альбуса скрежетать зубами от досады, потом обернулось бесконечным количеством плюсов, за которые Дамблдор не раз благодарил невольного ученика.

За Реддлом толпой повалили чистокровные. Они же и подумать не могли, что битва за древние традиции и Память обернется еще большим забвением и неприятием. Что аристократы упадут в глазах рядовых магов и пришлых магглорожденных еще ниже, что их будут сторониться. Что вместо повсеместного насаждения Кровной магии, Магии Сознания, Высшей Гербологии, ритуалистики и прочих древних направлений, способных творить невозможные чудеса даже для магического мира, они получат расцвет посредственности. Множество слабеньких чароплетов, трансфигураторов, искореженных односторонностью боевиков, ложных предсказателей и самых обыкновенных домохозяек, не способных организовать даже простенький прием на пару десятков человек, – этого добра у Министерства теперь было полстраны.