Текст книги "Баллада о книжных детях (СИ)"

Автор книги: Salagar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

А случись что серьезное, и восстанавливать рухнувшую страну будет некому. Потому, что большинство серьезных направлений Магии после отгремевшей войны казались настрадавшемуся народу страшными и жуткими, а практикующие их – злыми и жестокими.

А еще дополнительным бонусом к нужному настроению среди обывателей и поджавшим хвосты аристократам шли сироты.

В ходе активных боевых действий страдали не только семьи маглорожденных, но и старые рода. Просто Альбусу, который и контролировал ход войны, было незачем фокусировать внимание народа на том, что, в общем-то, от этой самой войны несут потери и аристократы в том числе. Причем, потери колоссальные. Жестоко вырезались целые семьи, принадлежавшие побочным ветвям Родов, что потом выдавалось за произвол самих последователей Воландеморта, отдельные маги становились жертвами несуразных несчастных случаев, многие умирали от смехотворных болезней, некоторые просто пропадали.

А в результате оставались дети.

Либо полукровки, либо и вовсе чистокровные, потерявшие родителей или потерявшиеся сами, они воспитывались в приютах или неполных семьях, приходили в Магический мир совершенно не подготовленными, зачастую даже не подозревая, что порой, по бережно взращенной традиции соперничества Гриффиндора и Слизерина, с кристально чистой ненавистью в маленькой душе шли друг на друга братья, параллельно зарабатывая себе же откаты.

А еще, используя доверчивых потерянных, можно было изучать Дары родовой магии, столь сладкой и, увы, недоступной Альбусу Дамблдору, и экспериментировать с ними, пытаясь соединить, например, два совершенно противоположных дара.

К сожалению, многие его невольные подопытные жизнью расплатились за его попытку узнать совместимость абсолютно противоположных магических направлений.

Но зато директор Хогвартса теперь имеет намного более точные представления о наследовании родовых Даров. Однако было кое-что, что безмерно его смущало и невольно заставляло нервничать все эти годы экспериментов.

В одном из старых фолиантов, честно выкупленном в лавке старьевщика, но неизвестно как туда попавшем, Альбус, тогда еще не знавший меры в своих научных изысканиях, наткнулся на странный закрытый раздел. Кучу времени и сил он убил на то, чтобы открыть заветные станицы – книга сама бросила ему вызов, отказав раскрывать свои многовековые тайны. А без этой информации он сам невольно начинал сходить с ума: проклятая книга донимала его и во сне.

Однако после, казалось бы, абсолютной победы над хранилищем сокровенных знаний, долгожданный покой и былая невозмутимость к Дамблдору так и не вернулись: великолепная память, которой тот так гордился, то и дело воспроизводила сухие строчки, тщательно выцарапанные на пожелтевшем пергаменте, скупо, но с вполне различимым личным отношением неизвестного автора исторического талмуда, повествовавшие о древних Королях, что ведали все происходящее на вверенных им самой Магией территориях, что имели право миловать и карать, что Корону им дала сама Госпожа. И тенью у них были Стражи, охраняющие магический мир от прочих вселенных.

Сперва, как только таинственный раздел, взявший в уплату кровь одного из чистокровных учеников школы, был прочитан, ничего, кроме недоверчивой насмешки, он у Альбуса не вызвал.

Подумать только!

Короли!

Да кому эти короли нужны, в их-то прогрессивное время! Это же пережиток прошлого – устаревшая уже монархия. Да и кто этого монарха, появись он сейчас, слушать-то станет! Никто! Министерство не отдаст в руки неизвестно кого власть, добытую и установленную с таким трудом. Делиться своими угодьями никому не охота. Тем более, что угрозы от “вселенных иных” не наблюдается.

Только от Тома. Да и та наиграна.

Но, несмотря на все эти, казалось бы, жизнеутверждающие мысли, в душе Альбуса, заледенелой за все эти годы бесчеловечных опытов, поселился страх. Животный, первородный страх держать ответ перед чем-то (или кем-то) более властным и требовательным, нежели простые человеческие законы, так бережно и с неприкрытым азартом штампуемые* их дражайшим Министерством.

Привыкший к безнаказанности, Дамблдор, однако, прекрасно осознавал, что то, что он творит, когда-нибудь обязательно закончится, и ему придется отвечать. Отвечать честно и сполна, за все. Но и остановиться и рассказать миру все совершенное им он тоже не мог: страх перед высшим судом как-то слишком легко перевешивался страхом потерять все то влияние, которое он с таким трудом заработал. И продолжает зарабатывать.

Нет.

Несмотря на все свои сомнения, Альбус продолжал творить.

Кто знает, когда наступит эта расплата, и наступит ли она вообще.

***

Северус уже который час метался по своему кабинету в поисках заветного листочка.

После его пробуждения прошло не так много времени, а он уже успел побыть с женой, переговорить с Абраксасом, смотаться на работу (подумать только, король – и работает!), увидеться с детьми, переброситься парой-тройкой слов с Помоной, отвести уроки, отбрыкаться от Альбуса, приставшего к нему не хуже репея*, и вернуться домой.

Ему не давал покоя тот самым листок с его самой первой проверкой. Почему-то тогда он был настолько обескуражен наличием у него неучтенных отпрысков и маячившими на горизонте проблемами с Марой, что теперь он совершенно не помнит, что было тогда в графе “родители”. Да и тогда его эта, как ему казалось, уже известная ему информация не интересовала.

А тут что-то явно было не чисто. Не станет же Госпожа просто так говорить такое, не нужно это ей и, вообще, похоже ей, в некоторой степени, глубоко безразличны все эти связи. Лишь бы ее мир стоял, как прежде, и ладно будет. Лишь бы Завесу не прорвали и ритуалы нужные справляли. Что значит на этом фоне кровная связь двух однодневок-людей?

Но листочек, столь желанный сейчас, находиться не желал.

Северус задумчиво растрепал отросшие волосы на затылке. Так, придется, значит, в банк топать, за новой проверкой, если предыдущая так и не отыщется. А время терять не хотелось, хотя Мара упоминала, что Рудокоп страстно желал видеть его.

Вот засада, еще и с Поттером решать что-то надо! Кому надо? Ему, разумеется! Кому ж еще? Хотя Джеймсу уже должны были сообщить о том, что его младшие дети теперь под официальной опекой Шарпа и неофициально – рода Принц тоже.

Ну почему все в мире подчиняется одному подлому закону: либо будет долгое затишье, либо проблемы наваливаются сразу все. Не хотелось ему возиться с этой семьей, ну просто жуть как не хотелось!

Но куда ты денешься с подводной лодки, хотя тут Мара упорно настаивает как минимум на трех вариантах…

Так, а результаты той проверки могут быть в его старом родительском доме в Тупике! Или вообще в Аллердейл-Холле. Тогда же такая бурная карусель событий была, закачаться можно. Вот он там их бросил и благополучно забыл о них.

Коррроль, мать его! Склерозник морготов*!

Резко подорвавшись в кресла, подняв тем самым небольшой ветерок, разворошивший разбросанные по полу бумаги, Принц щучкой нырнул в камин, успев крикнуть напоследок домовикам, чтобы те убрали его кабинете.

Не королям же ликвидировать бардак?

Перерыв все эвересты пергаментов в родительском доме, Северус все же наткнулся на выстраданную проверку. Хорошо еще, что к Матиасу не нужно заглядывать за ними: тому сейчас и без потерянных документов весело.

Хотя двое детей вместо четырех – уже полегче. Вот только его детки все же постарше были, когда их забрали. Мда. И что из этого проще, вот вопрос.

Вчитываться в убористые строки, стоя посреди разворошенных книг, было неудобно, поэтому, привычно кликнув домовика, Принц во второй раз поручил уборку помещения укоризненно зыркнувшему на господина магику и с чистой совестью ретировался домой, крепко сжимая в подрагивающих от еле сдерживаемого волнения руках драгоценный пергамент.

Изучать.

***

Мара задумчиво рассматривала собственное отражение в зеркале. И как она могла пропустить такое изменение в своем теле? Женщина всегда считала, что любая может с уверенностью сказать, когда она забеременела, но нет. Она же не заметила.

Хотя та же Петунья весьма многозначительно и однозначно поглядывала на нее в кафе. Неужели ее беременность была так отчетливо видна посторонним, но не ей? Ладно, что тут раскисать. Не заметила потому, что волновалась за мужа и детей, потому, что брат взял на воспитание маленьких Поттеров и ему теперь тоже нужно помогать.

Зато теперь она может смело рассказать мужу о пополнении в семействе. Интересно, а почему именно сейчас?

Так, отставить грустные мысли! В конце концов, Северус только обрадуется. Он всегда, еще даже до появления в их жизни детей и Абраксаса, очень даже явно намекал, что хочет от нее ребенка. Тогда, два года назад, им было не до новорожденного, а теперь… Теперь все поменялось. Только вот как встретят эту новость их дети? Не будут ли ревновать маму с папой к брату или сестре? Абраксас точно порадуется, как и брат.

Причем, если сыновья могут отреагировать спокойно, что, скорее всего, и произойдет, то вот от дочери можно ожидать чего угодно. Уж больно натура у нее взрывная, да только шифруется она отлично. В папочку пошла девочка, муж тоже тот еще конспиратор. Нет, с маленьким она ничего не сделает, не способна она на подлость, да и наверняка помнит свою жизнь в приюте и не захочет такой жизни никому. А вот эмоционально дочь закрыться может. И это – самое страшное.

Слишком много сил и нервов они с Севом потратили на то, чтобы выколупать ее из скорлупы. И повторения она не хочет. Значит, с Энолой стоит поговорить наедине. А отдельно – с мальчиками. Они ребята рассудительные, спокойные, они поймут.

Мара повернулась к зеркалу одним боком, другим, невольно огладила пока еще плоский живот и пошла к мужу – беседовать.

Искомый субъект нашелся там, где и предполагалось – сидел в кабинете, каким-то нервным жестом вцепившись в густую шевелюру и уставившись в столешницу. Темные глаза, не отрываясь, скользили по лежащему перед Принцем пергаменту, появления жены тот даже не заметил. Женщина аккуратно прикрыла дверь и неслышно подошла к супругу, склонившись над его плечом.

– Сев… – она тихонько прикоснулась к мужчине, невольно заставляя его вздрогнуть и развернуться, – Что случилось?

– Помнишь, я рассказывал о своей встрече с Госпожой? – женщина утвердительно кивнула, и Северус, развернувшись в кресле, притянул жену к себе на колени, – Так вот, я тогда рассказал вам не все. Был один момент, который очень сильно смутил меня, и я сперва решил разобраться с этим самостоятельно.

Он замолчал, но Мара только ждала, пока Северус продолжит. Видимо, тема была очень сложной для него, а чувства других стоит уважать. То, что для тебя может показаться незначительным, для иного человека значит очень и очень многое.

– Это касается моих родителей.

Фраза явно была произнесена с диким усилием над собой. Буквально выплюнута. Мара осторожно обняла мужа за шею, безмолвно давая понять, что она его поддержит. Всегда. Потому, что они – одна семья, и удел любой семьи – нести радости и печали вместе, без оглядки.

– Она попросту сбежала от него, – прошептал мужчина, – Сбежала и все… А я потом почти всю жизнь платил за то ее поспешное решение. Вот зачем она это сделала? – под конец глухой безжизненный голос обрел звонкие гневные нотки, глаза полыхнули целой гаммой чувств.

– Я не знаю, Сев, – Мара погладила его по голове, исподволь кося глазом в злополучный пергамент, – Но, может, нам уже и не нужно знать причину? А то, что ты узнал, просто принять к сведению и жить дальше. Может, постараться наладить отношения с ним, или, на крайний случай, хотя бы рассказать твоему отцу об этом.

– Ты думаешь, он не знает? – как-то безучастно спросил Принц.

– А вот мы и проверим! – Мара легко соскользнула с колен мужа и, развернувшись к нему лицом, интригующе выгнула бровь, – В конце концов, должен же быть родной дедушка у всех твоих пятерых детей, а не только у близнецов!

***

Чем ближе приближался Самайн, тем больше была взбудоражена школа. Третий год по магическому миру ходили слухи о таинственной кавалькаде темных силуэтов, летящих в сумерках по небу. Но над Хогвартсом Дикая Охота не летала. Многие ученики видели воспоминания своих родителей, которым довелось увидеть потусторонних всадников, и с приближением знаменательной даты делились своими впечатлениями, разжигая тем самым нешуточный интерес к легенде.

Волей-неволей, а волнение перед неумолимо надвигающимся праздником захватило и преподавателей, вынужденных гасить яркие эмоциональные вспышки у своих разновозрастных подопечных. Учителя и сами не заметили, как накануне празднества они, сидя в учительской, оживленно строили догадки насчет того, появятся ли всадники над школой хоть в этом году, или нет.

Причем, одни члены преподавательского состава приходили в ужас от их возможного приближения к Хогвартсу, мол, темная ночь, темные нездешние создания с непонятно какими (но явно не светлыми!) целями – и в непосредственной близости от детей! Кошмар! Это же может убить в детях добро и свет, заставит их свернуть на темную дорожку! А этого ни в коем случае нельзя допустить!

А остальные наоборот – что Дикая Охота не несет в себе ничего дурного, приводили в качестве контраргументов древние хроники и полузабытые легенды, стараясь донести до своих оппонентов истинный смысл существования самой Охоты.

Но безуспешно – МакГонагалл, Лили Поттер, Вектор, Трелони упорно стояли на своем, не желая слушать вполне разумные доводы остальных коллег. Хотя были и такие, что воздержался от участия в споре – Джеймс Поттер так и не отошел от памятной беседы со старшим Малфоем в особняке Принцев, Северус тихо наслаждался спектаклем, прекрасно зная и саму Охоту, и ее Хозяина, и преследуемые цели, а Бинсу и вовсе было все равно – привидение редко покидало свои комнаты, за исключением занятий и немногочисленных школьных событий из ряда вон.

– Не рассказывай мне сказки, Помона! – оскорбленно кривилась Минерва, – Не могут темные твари действовать во благо! Они несут только тьму и хаос!

– А откуда Вам это известно, а, дорогая Минерва? – не удержался Принц, в глубине души уязвленный подобной образовательной небрежностью коллеги, – Никак общаетесь с ними тесно? Из первоисточника нам информацию поставляете?

Декан Гриффиндора поперхнулась заранее заготовленной речью о вреде темной магии для юных и неокрепших душ несносных школяров и просто возмущенно вытаращилась на зельевара, ехидно ухмылявшегося в кружку с крепким кофе.

– Ну, знаете, Северус! – фыркнула почтенная профессорша, усилием воли взяв себя в руки и прожигая молодого коллегу неприязненным взглядом, – Уж кому-кому, а Вам бы молчать о тесном общении с темными волшебниками! Всем известно, что Вы поддерживали Пожирателей!

В небольшом помещении повисла напряженная тишина: никто не ожидал от, в целом, мирной преподавательницы подобного обвинения. Спраут встревоженно поглядывала на сюзерена, вполне искренне переживая за него, Флитвик возмущенно пылал глазами на профессора трансфигурации, Джеймс невольно съежился в углу, прекрасно зная, что может быть, если вывести этого человека из себя. Лили же задумчиво разглядывала старшую гриффиндорку, словно она не ожидала от той подобных слов и явно делая для себя определенные выводы, а остальные просто замерли неподвижными тенями на своих местах, ожидая разрешения возникшей ситуации.

А Принц продолжал улыбаться, расслабленно сидя в кресле и лениво разглядывая скорбно поджавшую тонкие губы коллегу. Словно его и не затронуло дерзкое обвинение в его непосредственной поддержке довольно известной группировки магов, называемой в прессе ” Пожирателями Смерти”, терроризировавшей Магическую Англию более десяти лет назад, которое прозвучало в ответ на вполне безобидную подколку, на которую многие отреагировали бы улыбкой, смущенным видом, возмущением, но никак не вполне серьезным подозрением в нарушении закона.

Разве что протокол допроса сейчас вести никто не будет.

– С чего у тебя возникли подобные мысли? – Северус отпил немного остывшего кофе и отвел взгляд, словно уже высмотрел на трансфигураторше все, что счел нужным, – Не просветишь?

– Не на пустом месте, можете поверить! – не сдавалась МакГонагалл, – Информации, вполне однозначной, о Вас ходит предостаточно! Я всегда знала, что Альбус ошибается в Вас, мистер Снейп!

– Профессор, Минерва, – зло улыбнулся Принц, – Вы можете обращаться ко мне “профессор Снейп”. И, пока мне не придет повестка в суд на рассмотрение дела о моем участии в террористической деятельности, подрывающей мирные устои нашего с Вами общества, прошу не делиться со всеми своими нелепыми предположениями, основанными на рыночных слухах. Не желаю, знаете ли, в фарсе участвовать.

За неторопливо покинувшим учительскую магом бесшумно закрылась дверь, но никто так и не подумал возобновлять прерванный столь отвратительным образом словесный поединок. Предпраздничное задорное настроение бесследно испарилось. Сперва со своего места, разрывая тонкий полог неудобной давящей тишины, шумно поднялась Трелони, начавшая что-то бубнить себе под нос насчет скорого обеда, вслед за ней зашевелились остальные, занимая свои головы чем угодно, только не произошедшим.

– Зря ты так, Минерва, – укоризненно покачал головой Филиус, – Северус – хороший парень, замкнутый только, да, в общем, и не проблема это. Детей учит нормально, да и человек он довольно приятный, начитанный, а знания никогда никому легко не доставались. Мастер ведь. А политика всегда влезала, куда не надо.

– Мааастер! – холодно протянула Лили, недовольно скривившись при упоминании его научного звания, – Да купил он диплом! Купил!

– Милочка, что же Вы такое говорите! – всплеснула руками мадам Помфри, – Да даже если бы ему денег хватило бы на подкуп экзаменационной комиссии, как бы он потом преподавал-то? Без необходимых знаний. Их же, мастеров, учат специально, как свои знания другим передать, курс им, по основам профессиональной деятельности в области преподавания дисциплины, обязательный ввели! Не сдашь курс – не получишь диплом. Так-то!

Лили открыла было рот, чтобы начать спорить – она почему-то очень болезненно воспринимала наличие диплома о мастерстве у кого-то, в то время как у нее просто не было возможности учиться в силу отсутствия какого-либо таланта, но произнести хоть слово ей не дал ее муж:

– Хватит, Лили! – женщина недоуменно перевела взгляд на супруга, так грубо прервавшего ее, – Ты не знаешь, о чем говоришь. Мастерство – это действительно показатель. Величины знаний, уровня жизни и мироощущения. Мастера действительно видят мир иначе, нежели другие.

И, ухватив за рукав жену, тихо пискнувшую от подобного обращения, покинул помещение: ему надоело краснеть за особу, которую ему, по сути, навязали.

Да и в конце концов, он – наследник рода! И воспитание у него было подобающее, осталось только вспомнить, чему именно учили его родители, а если не все вспомнит – можно, скрипя зубами, и к старшему Малфою обратиться за помощью, тот сам намекал, что поможет, если что. То, что дочка и младший сын теперь под опекой шурина Принца – не самое страшное. Шарп этот – лорд, брат Мары Принц, а в этой семье их обижать не будут. Это наоборот, дает ему время привести в порядок свою жизнь, но ему дадут возможность видеться с детьми и хоть как-то участвовать в их жизни.

А знания и положение в обществе, равно как и уважение окружающих, просто так никому не дается. Все это нужно заслужить.

Вот он и будет это делать.

Служить.

========== Позади ==========

Путь к будущему пролегает через прошлое.

***

Альбус в бессильной злобе прожигал тяжелым взглядом только что закрывшуюся дверь, которая отрезала его от слишком самоуверенного юнца, который посмел бросить ему вызов. Видите ли, личная и семейная жизнь Северуса Снейпа не касается никого, кроме самого Снейпа! Что за нелепость! Он, как теневой координатор всех сфер жизни магического сообщества, просто обязан быть в курсе всего, что происходит в его владениях! Тем более в школе, где и формируются умы его негласной державы.

Непорядок.

Пора с ним что-то делать. Хотя бы потому, что больше никто из его непосредственных подчиненных не показывает такого неуважения к его репутации.

А с другой стороны, что с этим Снейпом можно сделать? К Пожирателям Смерти он не относился, это Альбус точно знал. Хотя слухами земля полнится: длинные языки и тонкий слух всегда найдут друг друга, а запустить волну неоднозначной ложной информации о конкретном человеке, тем более основанной на официально известных фактах, не составило труда. В иной преступной деятельности замечен не был.

Кроме пустых слухов, которые он и распространял через своих верных последователей, на столь раздражающего его человека, у него ничего не было.

И это бесило до невозможности. Альбус настолько привык, что каждого, абсолютно на каждого в этом мире есть компромат, который впоследствии при необходимости можно пустить в ход. А тут сухие сведения о жизни, без каких-либо ярких моментов, которые и так всем известны. То, что в юности тот был не самым приятным человеком для окружающих и довольно тесно общался с ребятами, которые впоследствии пополнили стройные ряды последователей заботливо созданного им самим Темного Лорда, – ничего не значит. Парень был слизеринцем, а это значит – волей неволей приходилось общаться.

Так что тут – дохлый номер.

Эх, а ведь все так замечательно начиналось! Но да ладно – Снейпа в школе и в поле зрения Дамблдора держит контракт. К тому же, всегда можно устроить фальсификацию – проверенный надежный метод, слабое место которого только в том, что для успешного протекания операции необходимы точная информация об образе жизни и психологический портрет жертвы. И вот именно этого и недоставало директору все эти годы.

Так, оставим пока Снейпа.

Сейчас Альбуса волновали иные личности: маленькие Принцы были на удивление способными детьми и поразительно яркими. Даром, что попали на самый неприметный факультет его школы. Бойкие, умные, общительные, но вместе с тем, абсолютно не делающие различий между детьми аристократов и простыми маглорожденными. Словно сами не аристократы. Хотя, если вспомнить их мать, все становится более-менее понятным: женщина не производила впечатления холодной бесчувственной стервы, как, например, Нарцисса Малфой. Вот той действительно абсолютно безразлично, что происходит вокруг нее, а Принц казалась мягкой и открытой.

Впрочем, это ему как раз на руку.

Только один момент его напрягал: слишком активное и пристальное внимание Лили к девчонке Принц, да и Марк как-то заинтересованно поглядывает на эту… Энолу. Вот насчет этого стоит переговорить с Поттером – пусть направит материнский энтузиазм своей супруги в иное русло. Энола Принц ему самому нужна. А Марку Поттеру, будь он трижды его очередным детищем, пусть другую невесту подбирают. Не пара Принц Поттеру, ему не нужны дети от этого союза.

Хотя он, как генетик и селекционер, признавал, что этот вариант сам по себе был неплохим, и не будь у него собственных планов на этого ребенка, он бы и сам заговорил с Поттерами об этом.

Но вот самодеятельности своих подчиненных Альбус Дамблдор не любил, да и понять тоже не мог: ну вот зачем, спрашивается, людям самостоятельно менять уже заботливо написанный для них сценарий? Все же уже распределено им, продумано и взвешено! Зачем что-то новое придумывать?

Да, с Поттером переговорить все же нужно: как только Лили успокоится насчет девочки, нужно будет потихоньку обрабатывать Принцев.

Альбус устало потер виски, затем решительно выпрямился и потянулся за пером: негоже почетному волшебнику его возраста бегать за подчиненными по замку, пусть сами приходят. Аккуратно поставив точку, старик пару раз взмахнул пергаментом, просушивая чернила, затем одним движением скатав в трубочку, щелчком пальцев вызвал домовика:

– Найдешь Джеймса Поттера, передашь ему.

Ушастый паразит усердно закивал и, приняв небрежно переданное ему послание, отправился выполнять приказ, испарившись из кабинета.

***

Джеймс в это утро еле разлепил глаза: накануне его просто вымотала, как физически, так и психологически, очередная истерика жены. И где был его разум, когда он соглашался на свадьбу с этой женщиной? Как он мог быть настолько слеп тогда? Как мог не заметить, что за прекрасным личиком милой девушки скрывается самая обыкновенная дрянь.

Которой не нужен никто и ничто. Только бессловесные исполнители ее бесконечных абсурдных желаний. Теперь-то мужчина понимал, почему Лили так легко отказалась от Га… нет, Даниеля, почему и Лора с Амадеем оказались у совершенно чужих людей, почему Марк вырос таким. Потому, что их мать плевать хотела на их благополучие и пеклась она только о себе.

Кстати о Марке. Пора ему повзрослеть и начать, наконец, вести себя так, как подобает наследнику Рода. И пусть прекращает общаться с Уизли – негоже Поттеру опускаться на один уровень с предателями крови. А не захочет отца родного слушать – Джеймс просто пойдет к Принцу и попросит совета. Или вообще Малфою напишет.

Мужчина выбрался из душа, на ходу вытирая влажные после водных процедур волосы, когда прямо у его ног с характерным хлопком появился домовик.

– Господин директор просил передать, – проговорило существо, протягивая небольшой свиток, зажатый в тонких подрагивающих пальцах, – Господин директор просил как можно скорее передать!

И исчез, не удосужившись выслушать ответ рассерженного подобным поступком директора к окружающим Поттера, недовольного столь пренебрежительным отношением к себе. Хотя, одернул он сам себя, а за что, собственно, его уважать? За бесконечное самомнение и беспардонное хамство?

“Мой мальчик, жду тебя для приватной беседы как можно скорее. Это касается твоего сына.”

– Ах ты!.. Мухомор старый! – в последний момент остановил сам себя Джеймс, не давая бранным словам сорваться с языка. Хватит, наругался уже. Пора и самому учиться держать себя в руках, – Видеть меня хочешь! Ну ладно, я тоже не прочь поговорить!

Поттер, которого покоробил завуалированный приказ Альбуса появиться пред его светлые очи как можно скорее, собирался нарочито неспешно. Нет, разговора с директором он не боялся – памятный рунный ограничитель на шее, который он по незнанию называл “ошейником” и настоящее значение которого ему разъяснил Абраксас Малфой, не даст ни ему ляпнуть что-то не то, выдавая и Принца, и себя, ни Альбусу препарировать ему мозг, практикуясь в легилименции.

Шиш ему, а не информация! Больше быть ручным зверьком Альбуса Дамблдора Джеймс Поттер не желал. Хватит.

Пока он собрался, не спеша на рандеву с презираемым им теперь человеком, его посетила одна гениальная по своей простоте мысль: он по дороге может заскочить в подземелья и заглянуть к Северусу Принцу – мало ли, может посоветует чего дельного. Еще разок обдумав эту идею, мужчина пришел к выводу, что перестраховаться все же стоит и, закрыв за собой дверь в свои комнаты, свернул в сторону подземелий.

Дверь слизеринский декан открыл не сразу – видимо, утром он гостей не ждал. Однако, увидев нежданного визитера, все же впустил его внутрь, плотно прикрыв входную дверь, понимая, что попадаться им вместе ну никак нельзя.

– Ну? – коротко, но без особой неприязни, бросил Принц, снимая иллюзию и выжидательно уставившись на гостя.

– Меня Дамблдор к себе вызвал, – негромко начал Джеймс, поглядывая на Принца, – Как мне быть?

Северус был настолько удивлен как приходом Поттера, так и его вопросом, что даже не знал что тут можно ответить. Однако довольно быстро взяв себя в руки, профессор зельеварения все же спросил в ответ:

– Ты уже знаешь, о чем пойдет разговор?

– Он мне написал, что вызов касается Марка. А так – он может начать с чего угодно, сам знаешь, – рискнул перейти на “ты” Поттер.

Все же то, что поведал ему Абраксас, пока еще не очень крепко укоренилось в его голове, но и вести себя как раньше он тоже уже не мог. Помнил, как вышел из себя Принц во время той памятной встречи его и Лили, которой он стал свидетелем, и повторять тот опыт супруги не горел желанием. С этим человеком стоит дружить – вот основная мысль, которая каждый раз всплывала в подсознании, стоило только Северусу появиться на горизонте.

– Так, – Принц задумчиво почесал бровь, – Идешь на встречу, беседуешь, все равно лишнего сказать не сможешь – моя сила не даст. В глаза не смотришь – он сможет увидеть само наличие защиты, ничего не ешь и не пьешь – зелья никто не отменял. И вот еще, как будешь подниматься к нему в кабинет, накинь “головной пузырь” – мало ли, чего Альбус там нового напридумывал. И веди себя как обычно.

– Хорошо, – Джеймс согласно кивнул, – А потом – к тебе?

– Да, надо будет потом разобрать вашу беседу, выяснить, чего он на самом деле хочет, – Северус сложил руки на груди и пристально посмотрел на собеседника, – Только ты ко мне сразу не иди, вечером встретимся.

– Ну ты уж меня совсем за дурака-то не держи, – как-то обреченно хмыкнул Поттер, – И ты, это, прости за все, что я успел натворить. Ну, за Хог, за Лилс, да и за Даниэля тоже. Дурень я, да понял это только теперь.

Северус ничего не ответил. Просто стоял и вглядывался в лицо своего вечного школьного врага, словно пытаясь отыскать в потухших ореховых глазах признаки лукавства или издевательства. Но так ничего и не смог найти – только бесконечную усталость и пока еще только зарождающееся искреннее стремление исправиться и проделать огромную работу над собой.

– Меня зовут Северус Альтаир Принц, и я готов помочь.

Джеймс неверяще перевел взгляд на протянутую ему руку и, сперва немного неловко, но крепко пожал ее.

– Меня зовут Джеймс Карлус Поттер, и я готов выполнять свой долг.

***

Марк совершенно без аппетита ковырялся в своей тарелке. Мальчик совершенно не мог понять, что происходит с его родителями.

Сначала мама настраивала его на скорую помолвку с Энолой Принц, а потом вдруг отругала его за то, что он задал ей вопрос на эту тему. И ощутимо так отругала – уши до сих пор горят.

А папа сегодня в коридоре, вместо того, чтобы остановиться и немного поболтать, как раньше, о папиных школьных годах, с удовольствием послушать о том, как они вместе с его крестным, Сириусом Блэком, устраивали темную слизеринцам вообще и гадкому Нюниусу в частности, просто бросил ему на ходу, чтобы он пришел сегодня в отцовские комнаты на важный разговор.

И как вот это все понимать? Почему они оба так относятся к нему, словно он теперь ничего не значит? Почему не обращают внимание? Не то, чтобы Марк страдал от отсутствия должных знаков внимания со стороны бесконечной вереницы собственных поклонников, но вот странный игнор родителей стал для него неприятным сюрпризом.