Текст книги "Как приручить человека. (О доверии, верности, вере...) (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Не молчи, отвечай, ну! – рявкнул Гатизар, полностью истощив запасы брани и упреков.

– Ты в своём праве, отец. Это были страшные дни для тебя, и сейчас ты можешь дать выход гневу и боли.

Барон знал, что сын наделен многими достоинствами, но проницательное сочувствие никогда не было его сильной стороной. Зато легко было представить голос, для которого подобные слова привычны, голос, с которого говорит сейчас Батакай. Хаосит подготовил юношу к возможной реакции отца.

Хаосит действительно украл его детей.

– Зачем всё это? – раздражено спросил барон, отпихивая от себя пачку исписанных цифрами листов. – Вы можете просто объявить, что вам нужно, а я честно скажу, обладаем ли мы искомым.

– И если мне нужно то, что жизненно необходимо вашим производствам? – не отрываясь от очередного документа поинтересовался посланник Лем.

– Я не в том положении, чтобы выбирать. Буду искать резервы.

Лем поднял голову, провел ладонью по лицу, смахивая упавшие на глаза пряди.

– Отгадайте загадку, господин Гатизар: какой союзник желательнее чтимому Зо Сахаалу – нищий, презираемый соседями и мечтающий мстительно воткнуть нам нож в спину, или богатый, уважаемый и благорасположенный к нам?

– Не мне рассуждать о том, что желательно для адептов Хаоса.

– Справедливо, но неверно. Правильный ответ: богатый, сильный, надёжный. Я последовательно стараюсь соблюсти все три условия. Я сделал всё, чтобы не дать вам серьезного повода для мести, – Лем кинул быстрый взгляд на присутствующего тут же Батакая. – Я сделал всё, что от меня зависело, чтобы ваша присяга моему господину выглядела достойно и не наводила на мысли о вашей слабости. Теперь я ищу то, что вы можете отдать Зо Сахаалу, не сломав собственную экономику. И я некоторым образом рассчитываю на вашу помощь в этом поиске. Кроме ожидаемой дани, есть еще материалы и технологии на обмен, и когда вы благоволите перестать скорбеть, или назовете мне имя вашего доверенного управляющего, мы перейдем к вопросам взаимовыгодного сотрудничества. Я очень надеюсь, что вы найдете в наших технологиях что-то, способное удивить ваших недоброжелателей. Богатый, сильный союзник, помните?

Лем снова бросил взгляд на Батакая, и тот ответил ему согласным кивком. Третье слово: «надежный» – обещанием повисло в воздухе.

***

Вольные Баронства тревожились – разворошенный муравейник под ногами танцора. Летели и переплетались одно с другим события, строптивились и покорялись гордые люди, Лем держал нити происходящего, словно поводья упряжки буйных коней – и при этом чувствовал себя легким и беспечным как никогда. Кони несли – и это было правильно. И на полном ходу перепрыгнуть на хребет кореннику, чтобы за узду развернуть артачащуюся скотину на нужную дорогу – тоже правильно. Игра, чудесная Игра, без оглядки на чужую волю, на темно-синюю тень за плечом. Лем теперь часто улыбался, читая очередные сообщения – не иронично или удовлетворенно, а просто от радости, что жизнь бурлит, и всегда есть пара возможностей пойти и отколоть что-нибудь безбашенное, и при этом единственно-верное. Такое, чтобы все жадно наблюдающие за ним противники сперва вздохнули от хищного предвкушения: вот сейчас-то и хана белоголовому! А потом вздохнули еще раз – от разочарования и очередного своего проигрыша.

И был только один способ испортить себе настроение, который Лем с мазохистским упорством использовал всякий раз, заключив очередной договор от имени Зо Сахаала из Повелителей Ночи. Каждый раз после этого он останавливался и задавал себе вопрос: может, хватит? Может быть, следующий трофей, следующий союз, следующий мир, следует взять для себя, а не для того, кто уже оставлен за спиной? И от этого вопроса сразу накрывало холодом. Впрочем, Лем легко отмахивался от подобных мыслей: еще в самом начале Фиррентисы, обсчитывая варианты развития событий в Баронствах, вывели программу-максимум, самый оптимистичный расклад при имеющихся ресурсах. Самый оптимистичный, исходя из интересов Зо Сахаала, естественно. Абсолютный максимум, как правило, недостижим на практике. Это тоже была Игра, серьезный вызов всем лемовым умениям, и отказываться от такой Игры Лем в любом случае не желал.

Окончательное бегство снова откладывалось.

Комментарий к Глава 13.

Большая часть эпиграфов в тексте происходит из песни “Бутылочка с винтом”. Песня – я подчеркиваю – не имеет ни полграмма отношения к 40К. Просто однажды я случайно наткнулся вот на этот клип: https://rutube.ru/video/e02d4265f7301573dd88d34e049d7a23/ (сорян, но кажется, в нормальном качестве он не существует.)

Этот текст с этим видеорядом намертво приклеились к Лему. Не в последнюю очередь потому, что внешность еще самого первого Рала во многом сворована с ГГ клипа – с поправкой на вечную юность и полное отсутствие мускулатуры, а клоны, если кто помнит, выглядят как Рал, но старше и подкачанный.

И отдельно еще потому, что те полсекунды, где в клипе белоголовый весело лупит из многоствольной роторной дуры в белый свет, как в копеечку – это прямо-таки воплощение внутреннего мира Лема на очень-очень большом промежутке времени.

========== Глава 14. ==========

…За окном то дождь, то вьюга,

Выпьем и опять нальем,

Брат за брата, друг за друга,

И, глядишь, переживем.

Подписание союзного договора с последним из намеченных миров на обоих кораблях праздновали несколько дней. А еще через три дня Лем приказал обновлять графин в своих личных покоях не чаще раза в сутки: праздники кончились, а амасек всё еще уходил слишком быстро. Под питьё думалось не то, чтобы лучше, но легче, только вот решение, простое очевидное решение, все никак не хотело приниматься.

…Населенный регион космоса, полностью приведенный к согласию, ожидающий лишь прихода своего владыки Зо Сахаала – это ведь достаточная плата за два хороших корабля? Лем точно знал, почему он хотел бы покинуть флот чтимого легионера. Честно говоря, ответов на вопрос «почему» у него были десятки, если не сотни, но не было ответа на единственное: «Зачем?» Неосвоенное пространство Сиеруса, телепорт-координаты полуобжитых планет, небольшие автономные анклавы и бездна других возможностей. Можно обосноваться, построить собственный домен, вырастить карманную империю, взойти на престол, воздвигнуть собственные алтари. Зачем? Вопрос по-прежнему оставался без ответа.

…Древние легионы всегда поражали Лема непрошибаемой готовностью следовать за своим примархом, каким бы садистом, маньяком, безумцем или дураком он ни был. Сам Зо Сахаал под настроение с удовольствием рассказывал глумливые байки о старинных неприятностях «двоюродных братьев», но его же краткие обмолвки о Тсагуальсе ясно указывали, что и Повелители Ночи не миновали общей участи. Сидеть возле спятившего примарха, который твердо вознамерился умереть от руки имперской убийцы – это ли не вершина преданности? Впрочем, кажется, верность генетическому отцу прописывалась у легионеров на генетическом же уровне. У них было хоть какое-то оправдание…

…Какой невероятно сложный выбор: собственные корабли, собственный домен и собственный престол, или перспектива и дальше с поклонами и всяческим почтением уберегать от самоубийственных глупостей кхорнитского полудемона, априори считающего всех смертных прахом у своих ног. Собственный культ, хотя бы в рамках пары кораблей для начала, тысячи людей, каждый из которых отдаст жизнь за одно слово одобрения от обожаемого милорда Лема; или завидная возможность останавливаться по шипящему окрику из темноты, чтобы выслушать очередное «просто предупреждение» от очередного рядового из митрихова взвода. Что же выбрать, право?!

Лем не врал себе, просто оттягивал решение, сколько мог. Но амасек в графине день ото дня заканчивался всё быстрее, и тянуть дальше стало бессмысленно.

– Астропат, послание на «Черный Ветер»: Чтимый капитан Зо Сахаал! Мою миссию в данном сегменте космоса считаю завершенной. Прошу сообщить код телепортационной точки, к которой мне следует прибыть для передачи полученных трофеев и полного рапорта о выполнении поставленной задачи…

…А что никакой задачи Зо Сахаал не ставил, так это организационные мелочи. На то чтимому капитану и нужен старпом, чтобы взять эти мелочи на себя.

***

Глядя на перекрывающий весь обзорный экран бок «Черного Ветра», Лем понимал, что опять ошибся. Переоценил свои силы, недооценил свои слабости. Он формально поприветствовал чтимого капитана Зо Сахаала, как только была установлена стабильная связь, и тут же извинился, что не сможет в ближайшее время отрапортовать об успехах лично: поприлетные дела «Эгиды» и «Аргенто» требуют слишком много внимания. Но заранее подготовленные отчеты немедленно отправились по назначению: самый полный текстовый – капитану и Унусу, профильные выкладки – интендантской службе, старшим офицерам и рекрутерской группе, цифровая копия со всеми дополнительными материалами – в архив Кузни.

Фиррентис-XIV подключился к Разуму «Черного Ветра» сразу после прыжка и с головой ушел в обсуждение логистики: подавляющее большинство привезенных трофеев проходило по ведомству еретехов или демонологов. Так что к окончанию стыковочного маневра по трюмам уже стояли наизготовку сервиторы, и разгрузка-погрузка началась ровно в момент открытия шлюзов. Лем тщательно контролировал все процессы, а потому был страшно, просто чрезвычайно занят.

На вторые сутки Первый наведался на «Эгиду» лично. Внимательно посмотрел на склонившегося человека и беззлобно хмыкнул:

– И чего прячешься? Мы уже решили – у тебя какая-то кошмарная нурглитская мутация, метка Принца на всё лицо, или еще что.

Лем коротко обрисовал завалы работы на собственном корабле. Унус выслушал, покачал головой и ушел в задумчивости.

Лем сам понимал, что всё это выглядит глупо. Но добровольно надеть бережно хранимый в гардеробе парадный китель с крылатыми черепами, снова пройти по темным коридорам, снова почтительно приветствовать каждый встречный набор силовой брони – не мог. До тошноты, до почти физического желания по-детски завалиться на пол и вцепиться в ковер с воем «не пойду-у-у!» То-то бы переполоху было: Мастер Лем умом тронулся, от переутомления, не иначе. Лем улыбнулся собственным мыслям, пробегавший мимо адъютант поймал улыбку и просиял в ответ. Лем улыбнулся еще раз: лицо в порядке, люди не пугаются. Когда отказывает голова, пусть хоть мимика не подведет.

Капитан несколько раз интересовался делами по воксу, но кажется, отчеты о ходе работ его не увлекали. На четвертые сутки перегрузка почти закончилась, и Лем пожелал лично проверить опись передачи – всю, на физических носителях.

На шестые сутки вместо короткого вокс-запроса от капитана прилетел сервочереп с официальным – на пергаменте и с корабельной печатью – приглашением посетить Зо Сахаала в его личных покоях. Лем подумал было столь же официально снова сослаться на занятость, благо статус капитана на своем корабле позволял ему это, но заподозрил, что следующее приглашение могут доставить несколько преторн, или, например, Кватуор в паре с Квинкве. Так что он почтительно (и тоже письменно) поблагодарил капитана за проявленное благоволение, пообещал прибыть к означенному в приглашении времени и вежливо уточнил, насколько официальным предполагается прием, дабы подобрать соответствующее облачение и свиту. «Неформальным» – через некоторое время внезапно буркнул вокс голосом Сахаала, и Лем удовлетворенно улыбнулся. На этот раз улыбка вышла хреново – кривой и многообещающей.

– … Тиа подхватывает этого придурка прямо за шитьё на груди, а Хасси – реально за мотню. Так и понесли, как транспортировочный ящик ЗРК – за две ручки, а этот висит, руки-ноги по земле волочатся, только глазами лупает…

Сахаал слушал, Лем рассказывал. Он явился к чтимому Зо Сахаалу действительно неформально: в камзоле с кружевным воротом и огромными драгоценными пуговицами, всклокоченный, словно только что со спарринга, и уже полупьяный. Роскошную вышивку камзола пересекал на груди ремень звякающего подсумка. Одну из бутылок Лем тут же куртуазно презентовал капитану, как «образец пиратского виноделия».

Легионер и так собирался присмотреться к человеку повнимательнее, а обнаружив настолько неожиданный новый образ – уставился в упор и приподнял бровь.

– Однако…

– Ты сказал, что встреча будет неформальной, чтимый капитан. А я последнее время имел дело, в основном, с пиратами, привык! – Лем даже не пытался изобразить хоть каплю раскаяния.

– Понимаю. Более того, надеюсь, ты поделишься занимательными подробностями. О своих делах с пиратами.

– С удовольствием, досточтимый! Ты позволишь? – Лем выхватил из подсумка еще одну бутылку. Ясно было, что «ты позволишь» было лишь формальностью, ожидать дозволения человек не собирался – демонстративно не собирался. Он сделал несколько больших глотков и пояснил: – Занимательных подробностей у меня полно, горло пересохнет рассказывать на сухую. Так вот, мы прибыли в вотчину…

Зо Сахаал сохранял непроницаемое и слегка заинтересованное выражение лица. Ждал, когда человек закончит спектакль и объяснит, наконец, что происходит. Но человек всё сыпал и сыпал байками солдафонского пошиба, рассказывал эмоционально, порывисто мотался туда-сюда по каюте и жестикулировал бутылкой. Вскоре домучил первую, поставил ее у стены, а потом, на секунду задумавшись, и сам уселся на пол рядом. Извлек из подсумка последнюю бутылку, уже из привычных вортексовских запасов, раскупорил, не переставая трепаться. И когда прервался на то, чтобы сделать глоток, Сахаал не выдержал.

– Похоже, твой поход прошел очень весело, – голос легионера был ровным, как новенькая посадочная площадка лучшего имперского космопрота. Лем глянул на капитана искоса, не выпуская из зубов горлышка запрокинутой бутылки, сделал еще один долгий глоток и только тогда отозвался, столь же ровно, как сам Сахаал:

– Именно об этом я и рассказываю тебе, капитан. Да. Мой поход прошел очень весело.

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать всем этим, – Сахаал неопределенно повел рукой в сторону своего советника. – Так что просто скажи прямо.

– Ты пожелал услышать занимательные подробности, я тебе их рассказываю…– взгляд человека на несколько секунд стал трезвым и колючим. – А если это я не понимаю, что ты хотел сказать всем этим – Лем подчеркнуто скопировал интонацию и жест капитана. – Я имею в виду – этим приглашением и этим вопросом, то моя вина, разумеется. Я ведь должен понимать моего господина с полуслова, не так ли? Понимать лучше, чем он сам себя понимает, отвечать на еще не заданные вопросы. Моя вина, чтимый легионер, но увы, за эти два года я немного растерял сноровку. И если я неправильно понял приказ поделиться «занимательными подробностями о моих делах с пиратами», то может быть, это ТЫ просто скажешь прямо, о чем бы желал услышать?

Человек дерзил сверх всякой меры, и всё же Сахаал признал некоторую справедливость сказанного. Ожидая прямоты от собеседника – искренен ли сам? Он на несколько секунд задумался, определяя, что же было главной причиной для официального приглашения. Путать разговор и дальше в экивоках легионер точно был не намерен.

– Твоё возвращение было неожиданным для меня.

Лем кивнул – спокойно и понимающе.

– Но раз уж ты здесь, то твоё нежелание взойти на борт «Черного Ветра» и хотя бы поинтересоваться делами у Унуса показалось мне странным, – Лем снова кивнул, и Сахаал уверенно закончил: – Я хотел узнать причину.

– Причину нежелания взойти на борт, – раздумчиво покивал Лем и снова глотнул амасека. – Причина в том, что я действительно, совсем отвык… одичал, практически! Общество пиратов меня развратило. Ты всегда был терпелив и милосерден к моему несовершенству, а представь: я в нетрезвом виде попал бы на глаза чтимому легионеру Митриху?

– Я прямо задал вопрос и рассчитывал на прямой ответ, – раздраженно прошипел Сахаал. – Ун видел тебя несколько дней назад, заметил некие странности, но точно не запой.

– Я тоже стараюсь быть честным, капитан. Дело не в том, что я не могу перестать пить, дело в том, что я могу не переставать. Могу себе позволить, как капитан на своем корабле, понимаешь? Моё путешествие и правда проходило весело!

– Это действительно всё? – легионер чуть заметно скривился, не скрывая разочарования и некоторой брезгливости.

– Да, вот такая мелочь! – улыбка человека в этот раз была откровенно злой. – Всего лишь право самому решать, когда и сколько пить.

– И что же тебя удерживало раньше? – Сахаал смотрел в стену. Разговор ему явно опротивел, но просто вышвырнуть так внезапно и низко павшего в его глазах человека он пока не был готов.

– Устав крейсера? – предположил Лем.

– Ты мог бы его игнорировать. Я обещал тебе неприкосновенность.

– Обещал. Без обид капитан, но мне кажется, что это непосильное обещание для тебя.

Легионер резко дернул головой, возвращая на человека обсидиановый взгляд, на этот раз – откровенно яростный. Брошенное мимоходом обвинение было… болезненным, и игнорировать его Сахаал не пожелал.

– Назови причину для такого утверждения.

– Её нет, капитан, – Лем улыбнулся: успокаивающе, сдержанно, как раньше. – Я, видишь ли, совсем не хотел убеждаться в своей правоте. Я ведь был почти идеален, правда, капитан? Но иногда даже мне следовало бы дать по шее. Иногда за очевидные косяки и хамство – с Митрихом, что на «Грешнице», что на Илимане, я позволил себе явно лишнее. А иногда моя ошибка была минимальной, но наказание требовалось из политических соображений – как при моем возвращении от Скитальцев. Вот в такие моменты твое обещание действительно подверглось бы проверке на прочность. Но я этого не хотел.

Он умолк ненадолго, давая Сахаалу время вспомнить упомянутые эпизоды и то, что следовало за ними. И усмехнулся, поймав искру понимания во взгляде легионера.

– «…Не спасешься от доли кровавой,

Что для смертных назначила твердь.

Но молчи: несравненное право -

Самому выбирать свою смерть».

Это сказано еще на Древней Терре… как жаль, что я – не терранский герой. Я всего лишь сам выбираю для себя взыскания. Представь, что я просто пожал бы плечами и сказал «а что такого»? Если бы ты думал, что я не считаю случившееся проблемой и не вижу за собой вины. Или вижу, но твёрдо уверен, что нихрена ты мне не сделаешь? «Не спасешься от доли кровавой…» С вами просто, чтимый Повелитель Ночи, вам нужна подтвержденная галочка в графе «вина доказана, воздаяние свершилось». Не думай – мне это было действительно нужно, не только для успокоения твоей тяги к правосудию. Я действительно нуждался в твоей помощи. Но сегодня я не попрошу тебя… и мне искренне интересно, что ты сделаешь в результате, потому что я намерен нажраться в слюни у тебя в каюте, и не каяться в нарушении Устава. Ибо задолбался. Степень вины и меру воздаяния определяй сам, или вот старпом у тебя сейчас отменный. А я устал! – Лем отсалютовал бутылкой и надолго присосался к горлышку. – Смешно, право. Я отдыхал почти два года, представляешь, ни одного славного легионера на корабле… И вот именно за это время окончательно понял, как же я устал от темноты и извечного меча, висящего над головой.

Сахаал смерил холодным взглядом лохматую фигуру у стены. Лем ухмыльнулся в ответ, очень точно повторив фирменную усмешку юного Маркуса, усмешку оборванца, адресованную вершителям его судьбы. Он был явственно пьян.

– Зачем же ты вернулся, человек? У тебя было два корабля и много добычи. И ничейное пространство вокруг.

– Ооо! Это очень интересный вопрос! Дело в том, что нагим я пришел в сей мир… Серьёзно, легионер, так уж устроено, что любое живое существо рождается с голым задом, не имея ничего, кроме собственного дыхания. Но когда я очнулся, у меня уже было очень много житейских благ, да таких, какие не доступны большинству смертных. И всё, что у меня было, мой капитан, дал мне ты. Начиная с самого факта существования: как бы я не выпендривался насчет уничтоженной матрицы, но я очень люблю жить, знаешь ли. И потом, чего бы мне не потребовалось – стоило только попросить… Любые вещи и люди из имеющихся в наличии или немного боли от твоих рук, полная свобода действий на твоем флагмане или пара боевых кораблей и право бесконтрольно отправляться на другой край галактики без гарантий возвращения. Ты почти всегда давал мне всё, о чем я просил, и кое-что из того, в чем я нуждался молча. Можно сказать, что давал заслуженно, но, если присмотреться к последовательности событий, выходит наоборот: ты всегда сначала давал, а потом я оправдывал твои ожидания. Такие дела, капитан. Всё что у меня есть – от первого моего вздоха и до последней пуговицы на рубахе последнего моего раба – дал мне ты. Я старался об этом забыть, честно! – Лем помахал бутылкой, призывая её в свидетели своих попыток. – Не получилось. Я хреновый хаосит и никакущий предатель, как выяснилось. Естественно, я думал об этом: два корабля и неизведанное пространство впереди. Только знаешь, это ведь бессмысленно. Ты дал мне жизнь, потому что я был тебе нужен, и я знаю это… знаю, зачем создан и зачем живу. Риторика в духе космодесанта, чувствуешь? Всё ваше легионерское влияние! …Я бы свалил, если бы не был тебе нужен. Но без меня тут все быстро запаршивеет. Из меня действительно неважный предатель… Смешно, я уже несколько раз предлагал тебе присягу, и ты каждый раз игнорировал это предложение!

Лем развел руками и выпятил нижнюю губу в гротескной гримасе сожаления. Снова приложился к бутылке, а потом замер, склонив голову к плечу и выжидательно глядя на капитана.

Сахаал смотрел задумчиво, и обсидиановые глаза оказались слишком древними и холодными, чтобы Лем мог однозначно угадать ход его размышлений. Оставалось только полностью вверить себя воле и решениям капитана. Впрочем, так и было всегда.

– Я не хочу, чтобы ты страдал, оставаясь на моем корабле.

Человек качнул головой, склонив ее теперь к другому плечу. И снова пьяно ухмыльнулся.

– Ну тогда я совершенно спокоен, капитан. Будет так, как ты хочешь. Как ты не хочешь – не будет.

– Не юродствуй. Я хочу сейчас решить всё…

– В мыслях не имел! – беспардонно перебил Лем, кажется даже не заметив этого. – Я тут понял, что случайно, по собственному недосмотру, приобрел одну забавную привычку… Ты знаешь ли, о могучий, что у нас, у жалких смертных, боль – не иллюзия тела, а нормальный защитный механизм, предупреждающий о повреждениях? Когда боли очень много, нам кажется, что выжить уже невозможно, раны слишком велики, осталось только дожидаться конца… – человек поднял на легионера невидящий, опрокинутый внутрь взгляд. – Я каждый раз был уверен, что умираю, Зо. И каждый раз оказывалось, что ты точно знал, что делаешь, а я ошибался. И теперь я просто и бессмысленно знаю: со мной будет так, как ты хочешь. Что бы мне самому там ни казалось.

Лем заткнулся резко, прикрыл глаза и замотал головой. Потом в очередной раз приложился к бутылке и продолжил нарочито легко:

– Раз ты не хочешь, чтоб я страдал, то я ва-аще доволен и счастлив! Главное теперь, чтобы ты не передумал.

– Не передумаю. Разве что ты очень сильно постараешься переубедить меня, – легионер смотрел по-прежнему непроницаемо.

– О! Вот тут-то и беда мне! – издевательски всплеснул руками Лем. – Потому что я постараюсь, видишь ли!

– Зачем?

Человек потратил несколько секунд на пантомиму: трагично склонил голову, снова выпятил нижнюю губу, потом сплющил рот в тонкой лягушачьей улыбке. Сахаал терпеливо ждал. И Лем сдался.

– Что ты будешь делать, капитан, если кто-нибудь из «досточтимых» будет оскорблен моими словами или действиями? Если я сорвусь по-настоящему, без тонких, дипломатически верных иносказаний?

– Спрошу, зачем ты это сделал и как планируешь разрешать конфликт.

– А я скажу, что бывают моменты, когда собеседник очень напрашивается быть посланным в демонячью сраку. Скажу, что я не счел необходимым отказывать ни себе, ни ему, раз уж он так настойчиво напрашивается. И не планирую ничего «разрешать», потому что нарывающийся – да послан будет.

– Ты обычно не склонен эскалировать напряженность на корабле из-за личного каприза, – утвердительно произнес Сахаал.

– Рад, что ты это заметил, мой капитан, – с каждой следующей фразой Лем смотрел всё более трезво. – Итак, бессмертный воин был откровенно оскорблен мною, а я не хочу «разрешать конфликт», считаю себя полностью правым и отдаюсь на твой суд.

– Если всё будет именно так, как ты сейчас сказал, – легионер сделал паузу и уточнил: – Если я правильно понял то, что ты сейчас сказал. То я найду за этим легионером формальную вину, и отдам тебе его голову с максимально убедительным пояснением для всех остальных воинов на корабле. Например, укажу, что непочтительность к моему личному доверенному советнику – весьма серьезное преступление. Такой ответ тебя устроит?

Теперь Лем ответил Сахаалу задумчиво-нечитаемым взглядом, а потом кивнул.

– Спасибо, капитан.

– Почему ты не высказал это пожелание с самого начала, среди всех прочих?

– Почему я, очнувшись на корабле, с которого тайно бежал в прошлой жизни, не попросил у тебя статуса, как минимум равного досточтимым воинам Легионов? Тебе действительно нужен ответ, о мудрейший?

– Я могу припомнить несколько случаев, когда ты был весьма смел в словах.

– И ни в одном из них я не просил за самого себя. Благополучие… – Лем запнулся на секунду. – …корабля или даже флота в целом – это серьезный повод рискнуть здоровьем.

– Более серьезный, чем твое собственное благополучие? За твоими старшими братьями я подобного не замечал.

Лем пожал плечами.

– Ну извини, капитан, так получилось. Возможно, я просто старпомил на «Ветре» дольше Лема.

– Да, кстати. Чтобы и тебе, и мне, и Митриху было спокойнее, будешь числиться не в команде, а как мой личный гость со свитой. Гости капитана неподконтрольны корабельной СБ, я ему напомню обязательно. Фактические дела с Унусом сам дели, не маленькие – разберетесь. И если я сейчас чего-то еще не учел, ты соблаговоли сказать словами, а не изображать жертву моего произвола, – Сахаал раздраженно скривился.

– Зо, я совсем придурок, да? – устало и очень трезво спросил человек.

– Ты – смертный. Хрупкий, короткоживущий, и всё меряющий в масштабах собственной куцей жизни. Я уже смирился с этими твоими недостатками, – равнодушно отмахнулся капитан. И без перехода произнес глухо, с нутряной горечью: – Ты просто боялся меня все это время.

– …Сказал Повелитель Ночи… Да ты шутник, кэп! – Лем явно намеревался еще немного попаясничать, но перехватил взгляд Сахаала: совсем незнакомый, тоскливый, почти измученный – и мгновенно посерьезнел. – А ты – бессмертный древний воин, всё измеряющий Доктриной десятитысячелетней давности. Ты мог бы казнить меня, просто не сообразив, что этого можно бы не делать, вот чего я боялся. Дело не в тебе, Зо, дело в решениях, которые ты принимаешь по привычке. Я боюсь наследия Ночного Охотника. Тебя же самого, легионер Зо Сахаал, я не боялся никогда, даже когда был уверен, что умираю от твоих рук… – уже договорив фразу, человек в очередной раз запнулся, и демонстративно припал к бутылке. Жест вышел неубедительным, поскольку бутылка была уже пустой.

При желании легионер может двигаться очень быстро. Лем скорее почувствовал, чем увидел это: полночно-синий силуэт рывком пересекает комнату чтобы оказаться совсем рядом, выброшенная вперед стальная рука. От руки человек инстинктивно дернулся, поднял выжидательный взгляд на нависшего над ним Повелителя Ночи, а через секунду коротко усмехнулся. Сахаал аккуратно забрал у него пустую посудину. Вызвал рабыню и швырнул ей бутылку:

– Еще две таких же. Или три? – вопрос адресовался уже Лему. – Ты сказал, что собираешься здесь нажраться в слюни, я не очень знаю, сколько тебе надо.

– А ты мне помогать не будешь?

– Не этим же! Мне Фиррентис сейчас легионерское пришлет, я уже отправил раба.

Лем смотрел испытующе, Сахаал ответил ему спокойным прямым взглядом.

– Тогда две. И я расскажу тебе, о чтимый капитан, как посланная тобой банда стр-рашных хаоситов наводила ужас на мирных пиратов троггского приграничья!

– Валяй, – благодушно кивнул Сахаал. – Фиррентис говорил, ты демона куда-то протащил и выпустил? Говорит – это было забавно, но рискованно.

Лем расплылся в счастливейшей улыбке.

– О, да-а, капитан, это было чертовски забавно и недопустимо рискованно! Я уже говорил, что мое путешествие действительно проходило очень весело?

========== Эпилог. Инсайт. ==========

И Тиб, и сам Даний считали, что человек, закрывающий собой легионера, выглядит несколько комично. Хотя в первый раз это было не смешно. Первый раз Дэнни сделал это, когда Тибериан встал перед старшими Ралами, ожидая их приговора. Вошедший следом Дэнни решительно шагнул вперед и вбок, оттесняя могучего воина себе за спину, закрыл его собой от своих старших, от их гнева и их суда. Тогда это был вполне осознанный жест, правильно распознанный братьями, и тяжелый разговор заглох, не начавшись.

Честно говоря, во вселенной не так много людей, которых Дэн считал всерьез опасными для своего легионера, опасными не в плане физической расправы, разумеется. Но два-три раза такие попадались, и каждый раз Даний уже бездумно, на голом рефлексе делал этот шаг вперед, закрывал собой. Тибериан потом смеялся и подтрунивал, но не протестовал.

Тиб вернулся со станции мрачный и собранный, как перед генеральным сражением, и сразу вызвал в кают-компанию всех троих близнецов.

– Я видел одного из братьев.

– Другого легионера? – переспросил Лем.

– Брата! – с нажимом повторил Тиб. – Легионера с лицом Зо Сахаала, без видимых мутаций, в броне без опознавательных знаков. Он был в шлеме, я – без, он, видимо, успел хорошо меня рассмотреть, потом подошел и снял шлем, чтобы я тоже увидел его. Поприветствовал, как воина другого легиона, больше ничего не сказал, просто ушел.

– Значит, Сахаал здесь, – скривился Дэнни

– И не питает вражды, как и было предсказано, – кивнул Рал. – Иначе бы его клон вел себя по-другому. Предполагаю, что он скоро с нами свяжется.

Рал был прав, как всегда. Зо Сахаал действительно был спокоен и даже дружелюбен, сказал, что считает самовольно взятую близнецами долю справедливой, и хотел бы встретиться: просто поговорить, возможно – найти общие интересы на будущее. «Со мной будет один человек» – предупредил он мимоходом. Личность человека не вызывала сомнений: «младший из белых людей, что был создан вопреки воле старших…» и далее по тексту. Одного этого было достаточно, чтобы согласиться на встречу.

Разумеется, Тибериан немедленно начал лезть на стенку. И разумеется, он отказался ждать на корабле в то время, когда его беззащитные люди отправятся на встречу с легионером-мутантом.