Текст книги "Как приручить человека. (О доверии, верности, вере...) (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

От Унуса пришло еще несколько коротких сообщений, а на шестые сутки Сахаал с чернецами вернулись на борт – первыми из всех участников резни.

– Он в себе, просто скорбит о совершённом. Не лезь к нему, дай остыть, – быстро и кажется полушепотом сообщил Унус в вокс. Как умеет скорбеть капитан, Лем примерно представлял и уточнять подробности не стал. Если чернецы сочли допустимым возвращение капитана на корабль – значит все нормально. Ну, или очень-очень плохо, но об этом думать без толку. Хотя настропалить Фиррентиса просканировать тренировочный зал, где засели вернувшиеся легионеры, лишним не будет.

А потом наконец-то появился Троггский флот. И адмирал Дамитенрий и многие люди из илиманской верхушки предупреждали, что с хаоситами Царство воюет только наверняка. Но привыкший к скупости Империума, Лем не угадал с финальной численностью противника примерно втрое.

С одной стороны вот-вот завершится гигантское жертвоприношение и Имматериум выйдет из берегов. С другой – вражеский флот, закрывающий большую часть бескрайнего звездного простора. И «Черный Ветер» посередке. О да, это будет самая чудесная Игра! Лем откровенно завидовал Сахаалу, который будет вождем и движущей силой грядущего безумия. А легионер, не ведая о зависти советника, мерял шагами переговорную. Наконец, он остановился напротив человека и рявкнул:

– Ну?

– Пятьдесят восемь кораблей противника против наших семи. Восьмикратное превосходство, досточтимый Зо Сахаал. – Лем хищно оскалился. – И ни один из этой армады не имеет поля Геллера. Я вижу два варианта: либо мы победим, либо необратимо провалимся в Варп такой толпой, что демоны с визгом разбегутся от нас.

Сахаал саркастически поднял бровь.

– Один из нас должен сейчас взывать к благоразумию. Я полагал, что это будешь ты.

«А теперь скажи, что я не в себе и мне снова нужна твоя помощь, – Лем в упор смотрел на капитана, так и не убрав с лица кровожадной улыбки. – Скажи, мой господин, что должен говорить маленький пугливый смертный в преддверии такой замечательной драки. Скажи, и я уйду прямо сейчас – пешком сквозь обшивку, сквозь вакуум, сквозь вражеский флот – потому что по-настоящему возненавижу тебя». Сахаал промолчал, только заломил бровь еще сильнее. А Лем успешно стреножил зарождающееся бешенство, и ответил уже подчеркнуто серьезно:

– Прошу прощения, если говорю не то, что должен бы. Признаю: это чистой воды безумие. Но в случае победы мы получаем право диктовать царству Трогг свои условия. Когда мы победим, мой капитан, я буду умолять тебя о благоразумии, уговаривать на сомнительные компромиссы, буду гибче змеи и сладкоречивее наложницы. Я принесу тебе такой союз с Царством, который позволит нам закрепиться и получить ремонтные доки, плановое снабжение, учебные базы и тренировочные лагеря. Но начать переговоры мы можем только после демонстрации силы, очень, очень серьёзной демонстрации силы. Сейчас их флот сам пришёл туда, где Варп будет на нашей стороне. Второго такого шанса может не случиться.

– Пятьдесят восемь кораблей против семи, – Сахаал перекатывал во рту цифры, словно выбитые зубы. – Это была бы славная битва.

– Если бы не те средства, которыми мы добудем себе победу, – кивнул человек. – Я сожалею, капитан.

***

Флот Царства действовал наверняка, используя всё своё превосходство в скорости и манёвренности, чтобы полусферой оцепить противника, прижать его к планете, отрезать пути к отступлению. Пусть на илиманской орбите виднелись лишь допотопных звездолетов – это не было причиной проявить халатность. С хаоситами флот Царства всегда воевал жестоко и наверняка. Наконец армада Трогг почти вышла на дистанцию огня.

Между флотами установилась радиосвязь и хаоситы начали отчаянную активность: предлагали нелепые условия переговоров, вежливо просили не стрелять, неубедительно отвергали предложение о капитуляции. Смиренно подтвердили готовность не активировать маршевые двигатели и орудия.

Некоторые из капитанов Царства подозревали ловушку. Подозрение было не лишено смысла, но общий совет не нашёл ему подтверждений. Прижатый к планете, многократно меньший количественно и явно технологически отсталый флот просто не мог бы ничего противопоставить армаде. Разве что постараться угробить несколько кораблей Царства перед собственной неминуемой гибелью. Но куда более похоже, что самоуверенная пиратская банда не была осведомлена о силах и технологиях Царства, слишком увлеклась грабежами на несчастном Илимане и теперь пыталась вывернуться из капкана. Тем более, что на связь выходили исключительно офицеры мостиков, ссылаясь на отсутствие более высокого командования. Анализ их сбивчивых отговорок показал, что все высокие чины отбыли на планету, вероятно не рассчитывая на живучесть своих кораблей. Иначе говоря, хаоситский флот был на краю паники.

Реплики офицеров составляли лучшие люди Лема, а сам он курировал общий ход переговоров. Нельзя было позволить противнику усомниться и отступить.

С первых подозрительных сигналов до пика угрозы прошло менее получаса. В атмосфере планеты начали сгущаться черно-багровые облака, пиратский флот слаженно поднял щиты, отражая первый залп, а когда часть армады Трогг всё же решено было отвести подальше, хаоситские корабли окутались размытым тошнотворно-живым маревом и плотной группой рухнули в Варп прямо с высокой орбиты Илимана. Ткань реальности лопнула, над планетой образовалась переливчатая воронка, и края разрыва стремительно поползли вширь.

Разрыв в ткани реальности расширялся достаточно быстро, а рвущиеся из него сущности перемещались еще быстрее. Однако армада Трогг была слишком велика, чтобы оказаться в повреждённой части пространства целиком. Несколько кораблей затягивало в воронку, ещё с десяток посылали сигналы бедствия и докладывали о скверне, беснующейся уже внутри, но основная часть флота организованно покидала опасный регион. Пираты всё-же оказались фанатиками и смогли нанести свой самоубийственный удар.

Флот отступал, когда пространство перед ним вскипело и лопнуло, выпуская хаоситские корабли. Разрыв не спешил зарастать, Имматериум рвался в ослабленную близкой аномалией реальность. А семь безумных кораблей, почти неразличимых в окутавших их демонических коконах, двигались на сближение с армадой Трогг.

Слаженный залп первой линии нанёс хаоситским кораблям заметные повреждения. Второго залпа они дожидаться не стали, снова нырнув в Имматериум – слишком близко от незатянувшейся ещё точки своего недавнего выхода, и отвратительно близко от Троггского флота. Зажимая корабли Царства между гибнущей в разломе планетой и теперь уже сдвоенной дырой в реальности.

И буквально через несколько минут пять кораблей вынырнули снова – теперь с правого фланга, сразу почти на границе стрелковой дистанции.

– Не подпускать близко!

Пока хаоситы маневрировали после выхода из прыжка, разворачиваясь в единый фронт, по ним успели дать ещё один залп. Оценив его результативность, потрёпанная пиратская флотилия не стала сближаться, снова нырнув в Имматериум.

Шторм отрезал армаду от точки телепортации, а значит даже корабли со спаренной телепорт-установкой не могли просто покинуть взбесившийся кусок пространства. Пришлось спешно уходить в сторону ещё незатронутого штормом сегмента космоса. Но навстречу вынырнули четыре слегка покорёженных кокона, в которых корабли хаоситов узнавались уже с трудом. Вынырнули, и через минуту ушли снова, не покинув даже визуальные пределы разрыва. Шторм получил новую пищу, а возможностей для отступления осталось ещё меньше. И более половины кораблей уже докладывали об активности тварей хаоса на борту.

В самом центре ещё чистого пространства вспух очередной волдырь, породивший два корабля.

– «Ищущий» вышел.

– «Чёрный ветер» вышел.

…

– У вас есть сведения об остальных?

– Варп слишком нестабилен, досточтимый Зо Сахаал. А мои люди слишком измождены.

– Я ценю твои усилия, грозный Ар-Хаор. Уходим. И выходим из боя.

***

Произошедшее меньше всего походило на славную битву. Скорее на хроники с диких миров: гигантский богомол в паутине, или кугуар провалился в термитник. Огромный, маневренный, тяжело вооруженный флот Трогг сперва попытался аккуратно отодвинуться от вскипевшего пространства вокруг планеты, потом – уже раздраженно и нервно – отдернул свой фланг от свежеоткрывшегося варп-разлома неподалеку, а вскоре отчаянно извивался многокорабельным телом, уворачиваясь от новых и новых дыр в реальности. На некоторых кораблях скверна просачивалась внутрь обшивки – как яд под кожу – и тогда эти корабли, словно сведенные судорогой члены, переставали повиноваться командам с флагмана, бились в неуправляемых конвульсиях и замирали, разрушенные изнутри.

Чтобы выжить в термитнике, нужна просто очень толстая шкура, а её-то у троггского флота и не было. Ни сила, ни маневренность помочь не смогли, только продлили агонию гиганта.

– Это не та война, участие в которой я счел бы честью, – сказал бывший адмирал Дамитенрий. Просто констатировал, без горечи или протеста.

– Семь кораблей, отбивающиеся от полусотни, выглядели бы красивее? – уточнил Лем. Тоже просто спросил, без яда, без сочувствия.

– Красота – субъективное понятие. Да, я считаю, что обычный космический бой в любом случае выглядел бы красивее.

– Видя схватку крысы и сколопендры, человек всегда будет сочувствовать крысе. Хотя крысы регулярно портят вашу еду, а сколопендры на Илимане вообще не водятся. Это на уровне инстинкта: у крысы есть четыре лапки и теплая кровь в тельце, а сколопендра – чуждая нам с вами тварь, порождение иной ветки эволюции.

– Вы подобрали не слишком лестное сравнение.

– Я не прав? И скажите, – тут Лем позволил себе улыбку, – для кого, по-вашему, сравнение вышло наименее лестным?

«Лично я бы обиделся за сколопендру. Зверюшка совсем не заслужила, чтобы ее сравнивали с Хаосом».

И всё-таки это была победа. Едва ли десятая часть троггского флота успела вырваться из варп-аномалии и отойти на безопасное расстояние. Абордажные и трофейные команды работали на износ, бывший опальный адмирал помогал выбрать из захваченных кораблей те, что могут быть полезны без докового ремонта, а Лем сортировал новых людей и сочинял послания ключевым фигурам Царства. Переговоры следовало начинать сразу, пока хозяева поля не очнулись от потрясения и не сформировали свой антикризисный проект.

И переговоры начались. Километры писем, сотни посланий через астропатов. Официальная переписка варлорда Зо Сахаала и Владыки Трогг, не менее официальная – Советника Лема с Большим Советом на Сплендоре, полуофициальная – Лема с министрами и секретарями Империи, и совсем тайная – письма одних малоизвестных людей другим малоизвестным людям. И несколько случайностей, возможных, если одной заинтересованной стороне подвластны силы Варпа, а другая сторона совершенно не осведомлена об истинных возможностях искусного колдуна.

Игра захватила Лема с головой, затмив собой все мелкие дела корабля, благо собранная в заповеднике команда работала слаженно и требовала внимания Мастера только в отдельных особо сложных случаях. Игра заняла все мысли, вытеснив бесполезные метания и ненужные эмоции. Но потом игра подошла к эндшпилю, и в полном соответствии с классическим развитием партии, пришла пора активных действий для королей. Ферзи с обеих сторон выполнили свой долг, сторговавшись на нужный союз. Теперь ферзи прекратили противостояние и отправились в новую битву – каждый со своим королём.

Лем выжал из Царства максимум – территории для размещения людей и производств, технически развитые миры, ресурсные базы. И не последнюю роль в сговорчивости Царства сыграла готовность хаоситов пойти на дипломатический компромисс: не изображать могучих победителей, требующих контрибуцию, а принять несколько систем в ленное владение под верховной властью Владыки Трогг. Теперь осталась формальность: вассальная присяга нового приграничного лорда. Только спектакль, но очень важный и разыгрываемый персонами самого высокого уровня.

Разумеется, к своему капитану советник пришёл только тогда, когда из предлагаемого протокола официальной присяги были удалены все явно недопустимые моменты. Но с самой природой вассальной клятвы ничего не мог поделать даже Лем. И теперь человек шаг за шагом проводил легионера через подробное описание всех поклонов, речей, многозначительных пауз и всего прочего. И внимательно смотрел на то, как темнеет лицо Сахаала, аккуратно балансируя на самой грани терпения древнего воина.

– Чего ты добиваешься?

– Я хочу, чтобы протокол твоей встречи с их Владыкой удовлетворял обе стороны.

Эту фразу Лем повторял, не меняя интонации, уже в третий раз. Легионер недовольно рыкнул, Лем смиренно склонил голову. Разумеется, у чтимого легионера есть причины испытывать раздражение. Церемония вассальной присяги, даже сильно переработанная под давлением Лема (и личный секретарь Владыки Трогг сейчас тоже мучается, доказывает своему высокомерному господину, что соблюдение некоторых пыльных традиций не стоит нового витка войны) всё равно слишком акцентировала подчиненное положение нового вассала. Разумеется, это положение оскорбительно для великого древнего воина.

…У легионера нежная психика и древняя слава Легиона за плечами, легионеру мучительно тяжко склонить голову и сказать пару десятков слов. Хорошо быть простым смертным, правда, братишка? У тебя-то ни гордости, ни славы, ни переживаний по этому поводу, тебе легко: знай себе кланяйся и являй покорность по сто раз на дню. А легионер страдает, легионеру надо помочь справиться с грядущим испытанием, и проследить, чтобы не перенервничал…

– Позволишь продолжать, досточтимый капитан? – Лем дождался раздраженного мановения руки. – Далее секретарь и канцлер Владыки засвидетельствуют сохранность печати на свитке. Только после этого Владыка изъявит согласие принять и рассмотреть поднесенный документ…

Партия медленно, но верно двигалась к триумфальному окончанию.

Самоочевидно было, что Трогг постарается отдать под руку хаоситам отнюдь не самые благополучные и изобильные системы. Лем успел обзавестись достаточным количеством информаторов, чтобы не пропустить в список предлагаемых миров совсем уж нищие пустоши, но на проблемные по неэкономическим критериям территории соглашался без раздумий. Неудивительно, что когда Сахаал начал облет полученных владений для самоличного утверждения в них новой верховной власти, вторая же по списку планета поприветствовала его залпом противокосмических орудий. Лем еще раз проверил информационную сводку, убедился, что на данном мире люди не являются особо ценным ресурсом, и не стал оспаривать способ наведения порядка, сходу предложенный Повелителем Ночи.

– Лучше провести показательную операцию сразу, думаю, это упростит дальнейшие переговоры. Но умоляю, капитан: только Доктрина Нокс, без влияний Варпа!

Капитан был полностью согласен с этим ограничением.

Хорошо усвоив опыт Илимана, спускаться на планету до полного завершения боевой операции Лем не пожелал. Черт с ними, с недополученными трофеями, теперь ситуация во флоте уже не настолько критическая, чтобы грудью закрывать от разбушевавшихся легионеров какой-нибудь особо ценный университетский комплекс. Своё здоровье дороже. Впрочем, когда не требовалось сохранять население живым – и разрушений оказалось в разы меньше. Всё-таки Доктрина Кёрза при правильном использовании давала неплохой результат, жаль только, что сфера по-настоящему эффективного применения у нее крайне ограничена. Например, это отнюдь не скоростная тактика.

За время ожидания на высокой орбите Лем успел разобраться с «бумажной» частью полученных владений, утрясти попутные вопросы и плотно перезнакомиться со всеми новыми людьми – как «трофеями» с Илимана, так и с приданными «консультантами» и «наблюдателями» Трогг. И задумался о том, что заполнять еще одну такую паузу ему будет уже нечем.

По окончании операции Повелителей Ночи мир оказался очень смирным и почти обезглавленным. Теперь уже легионеры откровенно скучали, пока команда администраторов во главе с Лемом наводила порядок и экстренно реорганизовывала местную систему управления. Это тоже было делом не быстрым, и стало окончательно ясно, что если ползти от мира к миру всем флотом, то одно только «первое знакомство» с новыми владениями займет несколько лет.

Когда власти Глира – следующей планеты по списку – тоже не проявили должного благоразумия, и Сахаал снова начал планомерный террор, Лем отправился изучать характеристики трофейных троггских кораблей. И адмирал Дамитерний, и Фиррентисы подтвердили, что легкие суда «Аргенто» и «Эгида» практически бесполезны при осаде бунтующего мира, а значит их можно забрать под «курьерские» нужды без ущерба для текущей операции. После этого можно было идти к капитану с рационализаторским предложением.

– При признаках агрессии со стороны планеты, я даже не буду приближаться. Но если мир окажется лояльным, я смогу разобрать большую часть рутины к тому моменту, когда вы закончите здесь. Ты прибудешь, официально примешь изъявления покорности, и мы сразу двинемся дальше.

Сахаал согласно кивал, запросил информацию о выбранных Лемом кораблях, и в финале коротко резюмировал:

– Это будет разумное распределение сил. Кто тебе понадобится?

– Моя коллекция администраторов, в первую очередь. Фиррентиса одного, если дашь – будет отлично. Командами корабли укомплектованы. Всё.

– А боевые части?

– Зачем? Если там надо будет воевать – я точно не полезу. А контрабордажные группы есть на кораблях.

– Легионеров полвзвода возьми. На случай непредвиденных обстоятельств.

– Это бессмысленно, – Лем успел поймать короткий взгляд капитана и мысленно взвыл. Наследственная паранойя Повелителя Ночи только что нашла свежую почву для цветения.

– Это мы уже проходили, со скитальцами, только там в истории не было МОИХ кораблей. И разве Трэс в итоге не оказался жизненно необходим? – вкрадчиво поинтересовался Сахаал.

– Да мы это уже проходили, и пришли к выводу, что на эту роль реально подходят только твои чернецы, любые легионеры-наемники мне в лучшем случае будут просто мешать. А у тебя сейчас планетарная операция, причем не грабеж одного региона, а полномасштабное приведение к согласию. Как раз тот случай, когда любой командир не отказался бы от парочки собственных клонов, а ты порываешься их отослать ради эфемерных «непредвиденных обстоятельств»?

– Я подумаю, – ясно было, что продолжать дискуссию сейчас Сахаал не намерен.

Легионер свернул разговор явно не потому, что согласился с доводами. Просто не желал тратить время на спор, или недавняя, мимоходом брошенная фраза «Ты уговоришь кого угодно на что угодно, если дать тебе достаточно времени», не была шуткой, и капитан опасается быть переубежденным? В любом случае – это очень плохой симптом, а в сумме с возросшей подозрительностью – откровенно опасный.

И уж точно капитану не надо знать, что помимо озвученных практических резонов у этого проекта есть еще один, возможно – самый главный для его автора: на время оказаться подальше от чтимых легионеров, их мудрых Уставов и победоносных Доктрин.

***

С человеком явно было что-то не так. Сперва Сахаал не сомневался: скоро советнику снова потребуется помощь капитана. Но время шло, признаки нестабильности становились всё отчетливее, а Лем молчал. И молчал тоже подозрительно: вместо того, чтобы немного чаще позволять себе ироничные нотки в разговорах и опасные шутки – что обычно предшествовало просьбе о помощи, он всё более замыкался в скорлупе непроницаемой корректности.

Зо Сахаал не знал, какие причины мешают Лему воспользоваться проверенным средством, но резонно опасался, что со временем проблема будет нарастать, и закончится по-настоящему серьезной неприятностью. Терять своего человека Зо Сахаал не хотел. Ровно также он не хотел столкнуться с иными последствиями слишком крупного Лемова неблагоразумия, ведь в руках капитанского советника были значимые ресурсы и возможности. Нестабильный Лем опасен для себя и для флота – в этом легионер не сомневался. Сахаал не подозревал его в злых умыслах, но на всякий случай включил вопрос о своем советнике в стандартный список тем для Грезящих. Провидцы не говорили об угрозе или злонамеренности человека, но постоянно, от отчета к отчету повторялась фраза «устремления туманны», и эта фраза Сахаалу не нравилась. С прискорбием следовало признать, что доверенный советник уже не может считаться вполне доверенным.

И уж точно нельзя было отпускать человека к незнакомой планете без надежного сопровождения. В прошлый раз, когда Лем отправлялся к скитальцам, он, скорее всего, погиб бы, если бы не присутствие навязанного ему Трэса. Но Трэс легко поддастся влиянию человека, если тому придёт в голову какая-нибудь очередная неблагоразумная мысль. А в данных обстоятельствах Лему нужен не столько телохранитель, сколько тот, кто сможет вовремя остановить в случае чего.

***

После незначительного переоборудования, малые боевые корабли «Эгида» и «Аргенто» поступили в распоряжение Лема. На «Эгиду» уже перебрался Фиррентис XIV, притащив с собой, казалось, половину Кузни. Контрабордажные силы обоих кораблей получили новых инструкторов и вооружение.

Старшим помощником капитана на «Черном Ветре» снова был временно назначен Унус, а исполняющим обязанности старпома во время занятости легионера на планете – лемов первый заместитель.

До отлета оставалось двое суток.

– С тобой отправляется Кватуор, – тон капитана не подразумевал дискуссии, но Лем только терпеливо вздохнул.

– Досточтимый капитан, мы действительно уже обсуждали этот вопрос несколько лет назад. Это слишком ничтожный срок, чтобы ожидать значимых изменений в характере чтимого легионера Кватуора. Он по-прежнему слишком подозрителен, и это по-прежнему плохо для установления контакта с любым собеседником.

– На этот раз ты отправляешься не на переговоры, – отрезал Сахаал. – Ты отправляешься принимать власть на планете. Тебе не требуется их одобрение, только покорность, и Кватуор рядом с тобой будет хорошим предупреждением на случай вольнодумства.

– И всё-таки я отправляюсь делать свою работу, как дипломат и администратор, – голос Лема стал еще более увещевающим. – И я предпочел бы делать ее так, как сочту нужным. Но не уверен, что мы с чтимым Кватуором полностью сойдемся в мнениях по данному вопросу. Например, мне довольно трудно будет с ним объясняться, если у меня будет необходимость провести какую-то встречу без свиты…

– Кват этого просто не допустит, – в противовес человеку, Сахаал заговорил более жестко. – Лем, ты летишь утверждать МОЮ власть. Никто не смеет выдвигать тебе требования, любые встречи должны проходить только на твоих условиях.

Похоже, кроме безопасности, чтимый Четвертый должен контролировать еще и идеологическую сторону переговоров. Нужно было срочно сворачивать разговор, пока, в придачу к легионеру, капитан не надумал выдать дополнительные инструкции, которые будут иметь силу приказа и наглухо заблокируют большинство дипломатических возможностей. Лем энергично потер лицо ладонями, и глянул на Сахаала подчеркнуто в упор. Время красноречия закончилось, посмотрим, что даст прямота.

– Я достаточно представляю характер твоего Четвертого. Мне будет трудно с ним договариваться. Давай, пусть это будет Трэс, с ним мы хотя бы уже сработались.

Но капитан только удовлетворенно кивнул: слова человека подтвердили его собственные соображения.

– Трэс склонен слишком увлекаться, слишком азартен. Как телохранитель, Трэс, без сомнения, вытащит тебя из-под огня. Я посылаю Кватуора, потому что он просто не пустит тебя туда, где ты оказался бы под огнем. И не позволит с риском для жизни разводить дипломатию там, где требуется вмешательство Повелителей Ночи. Ты бываешь неблагоразумен, смертный.

Просто не пустит и не позволит, вот так. Лем почти физически ощутил, как на нем защелкивается ошейник. В некоторых ментальных и сексуальных практиках ошейник считается символом хозяйской заботы. Вот значит, как это ощущается на деле. Капитан резонно, исходя из прошлого опыта, опасается за благоразумие и безопасность своего советника. За человечками вообще надо хорошенько присматривать. Как там Митрих говорил: ослабление контроля влечет вседозволенность, а затем – беззаконие… И как ты вообще решился отпустить меня только с одним конвоиром, а, кэп?

– Как будет угодно чтимому легионеру, – Лем вежливо склонил голову, признавая неоспоримость слов капитана.

– Вот именно! – излишне резко буркнул в ответ Сахаал. По тону было ясно, что он не вполне уверен в собственной правоте, но это было уже не важно. Даже наоборот, это говорило о том, что капитан не просто уперся на ровном месте, а полностью понимал, что делает.

– Я могу идти, капитан? – спросил советник, не поднимая глаз, всем видом выражая должное послушание.

– Иди.

И Лем ушел.

========== Глава 12. ==========

Лучше жить, увы, не можешь,

А не хочешь плохо жить,

Вот тебе брусок и ножик —

Докажи, что ты мужик.

Беседуя с человеком уже в день отбытия, Унус сам поднял тему навязанного ему сопровождающего.

– У Квата тяжелый характер, но он хорошо понимает, кто ты, а вчера брат Сахаал еще раз объяснил, на всякий случай. Он не в восторге от своего назначения, но на отношении к тебе лично это никак не скажется.

– Полагаю, досточтимый капитан Зо Сахаал именно за тяжелый характер и выбрал его мне в сопровождающие, – меланхолично предположил Лем.

– Правильно полагаешь, – неприятно протянул Унус. – Именно поэтому Кват будет крайне раздражителен. Впрочем, это всё-таки наш брат, так что всерьез он не на тебя сорвется, будь уверен. Но при всяком удобном случае будет настаивать на скорейшем возвращении к флоту, а настаивать он умеет.

Лем уже понял, что Ун говорит отнюдь не о выборе максимально сурового надзирателя отбившемуся от рук смертному. Он понимающе качнул головой и поддакнул слегка сочувственно:

– Чтимый Кватуор не желал бы долго находится вдали от флота…

– Естественно! Он же уверен, что без его бдительности Зо немедленно… – Первый умолк, подыскивая тактичную формулировку.

– … начнет излишне часто обращаться к своим новым возможностям, – помог ему Лем.

Вот, значит, как. Чтимый капитан и сам не любит быть под присмотром. И ловко снес два метеорита одним залпом: и смертному сопровождение обеспечил, и от себя излишне бдительного брата убрал. Ай да капитан, ай да мастер интриги!

Первое, что сделал чтимый легионер Кватуор, осмотрев свою каюту на «Эгиде» – затребовал себе отдельный терминал с доступом к пикт-регистраторам видеонаблюдения корабля. Лем не стал отказывать бессмертному воину в этом маленьком капризе, но подчеркнуто перекрыл доступ к камерам в некоторых личных – и не только собственных – покоях. Просто чтобы проверить масштаб полномочий чтимого легионера. Кватуор промолчал и Лем вздохнул несколько свободнее. Дальше разбираться со статусом непрошенного спутника было некогда, поскольку телепортация – дело мгновенное, и уже через час Лем общался по дальней связи с временным Управляющим Трогг на планете Налайя.

Постоянно маячащая за плечом керамитовая громада вызывала неопределенное раздражение. Возможно, не столько фактом своего наличия, сколько своим отражением в расширенных зрачках каждого следующего лемова собеседника. Если одной из целей Сахаала было категорически недопустить излишней мягкости в тоне своего посланца, то эта цель была полностью достигнута. Говорить о добрых намерениях и некоторых благах, которые мог бы принести планете новый повелитель, когда за спиной стоит вот такое молчаливое воплощение Доктрины Нокс было как-то неловко: и собеседники не поверят, и Сахаал может выразить неудовольствие, когда узнает. А что узнает – Лем не сомневался. Еще и записи с регистратора на шлеме небось получит.

К счастью, мир Налайя был просто в затяжной разрухе после давнего пиратского набега, и новых хозяев принял философски. А когда Лем со своей командой засел в губернаторской резиденции, обложился финансовыми сводками и начал генерировать ресурсы и бюджеты буквально из воздуха – философское принятие сменилось искренней благодарностью: назначенный ранее Временный Управляющий Трогг такой ерундой как экономика вверенной планеты себя не утруждал. Так что «приведение к согласию» прошло в лучших традициях имперских отчетов: с ликованием населения и благодарственными речами местных властей.

Вернувшись на корабль, Лем через астропата отчитался адмиралу Зо Сахаалу, что планета полностью покорна и ожидает только своего нового господина для окончательной присяги. И испросил разрешения отправляться с той же миссией к следующему миру. Ответ от чтимого адмирала мог прийти и через минуту и через несколько суток, а значит сейчас было время ожидания – и отдыха. Лем отправился в ближайший релаксарум, нашел там девицу посимпатичние, и пожелал развлекаться в нестандартной обстановке. Очарованная девица не подумала спорить. Прихватив дежурный спальник и бутылку амасека, Лем повел свою новую подружку на пикник в тихий уединенный уголок корабля – в загрузочный тамбур реакторного отсека.

По нормативам флота Трогг, находиться в технологических зонах вокруг реактора без защитного снаряжения можно было не более сорока минут. Фиррентис в частном порядке пояснил, что троггцы – вообще перестраховщики, и, при наличии доступа к адекватной медицине, лично он бы начинал волноваться только часа через три. Это было частное мнение еретеха, и персоналу, а тем более Кватуору о нем знать не полагалось. Лем успокоил спутницу, влив в нее пузырек тоника под видом лекарства от лучевой болезни, и придался незатейливому разврату.

В первом же перерыве, оставив девицу отдыхать, он через нейроразьем подключился к местному терминалу связи. Формально – чтобы раздать еще несколько мелких поручений помощникам, а на деле – чтобы заглянуть в личные покои чтимого Кватуора. Фиррентис даже отпираться для виду не стал, сразу дал трансляцию. Зрелище было достойное, такой смеси бешенства и недоумения на обычно непроницаемых лицах клонов Лем не видел еще никогда. Легионер ковырялся в разобранном болтере, то и дело косясь на экран своего терминала. Сам экран был в слепой зоне жучка, но Лем едва сдержался, чтобы не помахать пиктеру на противоположной стене.

Созерцание дергающегося и растерянного Квата было признано крайне возбуждающим, и Лем бодро отправился на второй заход. Пусть чтимому легионеру будет нескучно присматривать за безопасностью вверенного человечка!

Когда с момента начала пикника прошло тридцать девять минут, Лем неспеша потянулся к своей одежде. Еще через минуту вокс взревел голосом очень злого Четвертого: