Текст книги "А отличники сдохли первыми... 5 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

С тех пор она несколько раз приходила в Лейк Сити Балет, чтобы пообедать со мной, чего раньше никогда не делала. Мы никогда не проводили много времени вместе, поэтому она не ожидает от меня какого-то особенного поведения. Она просто спрашивает, как продвигается работа над балетом и назначена ли дата первого представления. Она интересуется какую музыку я использую, и составляет плейлист из песен, чтобы слушать их по дороге на работу. Она даже записала нас обоих на педикюр в субботу утром, чтобы облегчить боль в моих ноющих ногах, хотя я могу сказать, что ее убивает сидеть там целых сорок минут, не проверяя электронную почту.

Еще более странной является дружба, возникшая между Рионой и Данте Галло. Она потратила несколько недель, пытаясь добиться его освобождения из тюрьмы в первый раз, затем ей пришлось потратить еще несколько недель после того, как он был «похищен конкурирующей бандой» во время мошеннического перевода заключенных. В конце концов, она использовала сомнительную историю офицера Эрнандеса, чтобы добиться снятия обвинения в убийстве. Помогло то, что офицер О'Мэлли согласился дать показания против своего бывшего напарника. Я не знаю, кто заплатил за это взятку — Миколаш или Галло, но уверена, что это было недешево.

Думаю, Данте и Риона много разговаривали, все те разы, когда Риона навещала его в тюрьме. Данте производит успокаивающее воздействие. Риона кажется менее хрупкой рядом с ним, менее готовой откусить кому-то голову при малейшей провокации.

Я набираюсь смелости и спрашиваю ее, считает ли она его красивым. Она закатывает глаза.

— Не все бывает по любви, Несса, — говорит она. — Иногда мужчины и женщины просто друзья.

— Хорошо, — говорю я. — Я просто подумала, что тебе будет любопытно увидеть этого конкретного друга без рубашки... учитывая, что он сложен как Скала.

Риона фыркает, как будто она выше таких мелочных соображений, как выпуклые бицепсы и пресс с шестью кубиками.

Мои родители не очень тепло относятся к Мико, но они начинают понимать, что то, что я чувствую к нему, гораздо больше, чем мимолетное увлечение. С каждым днем связь между нами становится все крепче. Я скучаю по его дому — каменным стенам, скрипучей крыше, тусклому свету, заросшему саду. По запаху пыли, масляной краски и самого Миколаша. Я скучаю по блужданиям по этому лабиринту, меня постоянно тянет к человеку в центре. К тому, кто притягивает меня, как магнит.

Я знаю, что ему там одиноко без меня. Теперь, когда Йонас и Андрей мертвы, остались только Мико, Марсель и Клара. И даже эти двое, возможно, скоро переедут в свою собственную квартиру.

Миколаш постоянно занят работой. Он строит свой бизнес, расширяет свою империю, не вступая в прямое столкновение с моей семьей или семьей Аиды. Мы все сосуществуем... пока что.

Единственная проблема — русские. В день открытия библиотеки мы все ждали: люди Мико, Галло, и также люди моего отца. Данте был на крыше соседнего здания, с винтовкой наготове, следя за любым признаком Кристоффа или его людей.

Но ничего не было. Ни одного из Братвы не было видно. Мероприятие прошло идеально.

Может быть, они сдались, понимая, что их перехитрили и переиграли.

В конце концов, это большой город. Преступности хватает.

 

31.

Мико

Сегодня вечер балета Нессы.

Я ждал этого почти с таким же нетерпением, как и сама Несса. Может быть, даже больше, потому что я просто в предвкушении, в то время как Несса становится все более встревоженной, чем ближе приближается этот момент.

Я не волнуюсь. Я точно знаю, что это будет великолепно.

Спектакль идет в театре Харриса. Режиссером будет этот ублюдок Джексон Райт. Я планировал навестить его еще несколько раз, если он устроит Нессе какую-нибудь херню — просто так, конечно. В качестве мягкого напоминания. Никаких сломанных костей не требуется, если только он меня не будет раздражать. Но это оказалось излишним. Он втянулся в проект почти так же сильно, как и сама Несса.

Несса достала билеты для всех своих друзей и родственников, намеренно усадив меня рядом с родителями. Это не самая удобная позиция, но я должен использовать любую возможность, чтобы узнать их получше. Я не ожидаю, что когда-нибудь понравлюсь им. Возможно, они даже не перестанут меня ненавидеть. Однако они должны принять меня, потому что я не собираюсь отпускать Нессу.

По правде говоря, мое терпение на исходе. Я думал, что могу не торопиться, но переоценил собственную решимость.

Я хочу вернуть ее. Я хочу ее полностью. Я хочу, чтобы она стала моей невестой.

Я сижу рядом с Фергюсом Гриффином. Он высокий, подтянутый, интеллигентный мужчина, хорошо одетый, с красивыми седыми прядями в волосах и культурными манерами. На неподготовленный взгляд он выглядит как богатый чикагский бизнесмен. Я же вижу его таким, какой он есть на самом деле — хамелеоном, который принимает тот облик, который лучше всего подходит для его целей. Я не сомневаюсь, что когда он разбивал коленки в качестве головореза, он выглядел как ходячее возмездие. Когда он поднимался по карьерной лестнице ирландской мафии, я уверен, что он одевался как гангстер. Сейчас он ведет себя так, будто всю жизнь прожил в высшем обществе.

Трудно сказать, кто он на самом деле, под всем этим. Я могу предположить несколько вещей: он должен быть умным и стратегически мыслящим, со стальным стержнем. По-другому на вершину не попасть.

Но он не может быть обычным криминальным социопатом. Потому что он создал Нессу. Он вырастил ее. Ее нежное сердце и творческий ум должны были откуда-то взяться.

Возможно, от Имоджен Гриффин. Она сидит напротив своего мужа. Я чувствую, как она смотрит на меня холодными голубыми глазами, которые она передала своему сыну.

— Вы меценат? — ехидно спрашивает она меня.

— Нет, — отвечаю я.

После минутного холодного молчания я добавляю: — Я люблю танцевать.

— Правда? — её ледяное выражение лица тает на самую малость.

— Да. Мы с сестрой занимались народными танцами, когда были маленькими, — я делаю вдох, пытаясь вспомнить, как говорят нормальные люди, когда заводят разговор. — Однажды мы выиграли приз за полонез. Мы ненавидели танцевать вместе, потому что всегда ссорились — Анна хотела вести. Она была лучше меня. Я должен был позволить ей это. Наверное, мы выиграли только потому, что были похожи друг на друга, как пара. Судьи решили, что это мило.

Слова выходят быстрее, как только я попадаю в поток событий. Помогает то, что Имоджен и Несса немного похожи. Это помогает облегчить неловкость.

Имоджен улыбается.

— Я танцевала бальные танцы со своим братом Ангусом, — говорит она. — Мы думали, что это так неловко — быть в паре. Мы никогда не выигрывали никаких призов.

— Тебе нужен был партнер получше, — говорит Фергюс.

— Надеюсь, ты говоришь не о себе, — смеется Имоджен. Она говорит мне: — Он сломал мне ногу на нашей свадьбе. Наступил мне прямо на пальцы.

Фергус хмурится.

— У меня было много чего на уме.

— И ты был пьян.

— В легкой степени опьянения.

— Совершенно пьян.

Они обмениваются забавным взглядом, потом вспоминают, что я сижу рядом с ними, и что они ненавидят меня.

— В любом случае, — говорит Фергюс. — Талант Нессы достался ей от матери.

Я слышу гордость в его голосе. Они любят Нессу — это очевидно.

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, свет гаснет и поднимается занавес.

Декорации потрясающие, эпические по размеру и масштабу. Это похоже на яркий, зеленый лес. Музыка — легкая и радостная. Выходят три девушки, одетые в зеленое, голубое и розовое — Несса, Марни и Серена.

Я замечаю, что Серена Бреглио сохранила каштановые волосы, которые ей подарили русские. Думаю, она решила, что ей это нравится. Я не знаю, как много Несса рассказала ей о том, почему ее похитили, а потом внезапно отпустили. Я знаю, что Серена — одна из лучших подруг Нессы, и это не изменилось. Поэтому в порыве чувства вины я анонимно погасил остаток студенческих кредитов Серены. Это было сорок восемь тысяч. Меньше, чем я зарабатываю за неделю, но для Серены это означает, что нужно проработать чертовски много смен в кафе, чтобы дополнить до её скудной зарплаты танцовщицы.

Несколько месяцев назад я бы сказал, что ей повезло, что мы не перерезали ей горло и не бросили в канаву. А теперь я Дед Мороз. Вот каким мягкотелым я стал.

Три девушки танцуют в строю, который, как сказала мне Несса, называется «pas de trois». Их платья мягкие, не жесткие, как пачка. Каждый раз, когда они кружатся, юбка распускается в форме лепестков цветка.

Я мало смотрел балет, но танцы, которые ставит Несса, завораживают. В них так много движения и взаимодействия, танец меняется и развивается, почти не повторяясь.

Родители Нессы очарованы с самого начала. Они наклоняются вперед, не отрывая глаз от сцены. По их удивленному выражению лица я вижу, что даже они не понимают, насколько прекрасной может быть работа Нессы.

Ближе к концу танца Несса отделяется от двух других девушек. Они уходят со сцены слева, а Несса идет в противоположном направлении, блуждая, словно потерянная.

По мере того как она движется по сцене, освещение меняется. Лес, который выглядел светлым и приветливым, теперь становится густым и темным. Меняется и музыка, превращаясь из веселой в мрачную.

Несса подходит к замку. После некоторого колебания она входит внутрь.

Декорации замка скользят по полу по частям, фиксируясь вокруг нее. Декорации невероятно детализированы — это работа Марни. Огромные окна из свинцового стекла придают стенам ощущение клетки, все выглядит потрепанным, состаренным и запущенным, вплоть до оплавленных подсвечников в люстрах.

Внутри замка Несса встречает Зверя.

Зверя играет Шарль Тремблэ, один из главных танцоров балета Лейк-Сити. Обычно он высокий, подтянутый и дружелюбный, с косматыми волосами цвета клубники, подстриженными как у серфера, и легким южным акцентом. На сцене он неузнаваем. Грим и протезы превратили его в монстра — полуволка, получеловека, словно оборотень на полпути к своей трансформации.

Все его движения тоже изменились. Исчезла уверенная развязность. Теперь он носится по сцене с пугающей скоростью, низко пригнувшись к земле, как животное.

Несса сказала мне, что выбрала его именно по этой причине — его способность не только танцевать, но и «играть».

Я знаю, что они репетируют вместе по несколько часов каждый день, что обычно вызывает у меня ужасную ревность. За исключением того, что каждый вечер, когда я навещаю ее, Несса бежит ко мне, как будто не видела меня сто лет. Как будто она не может вынести ни секунды разлуки. Поэтому я знаю, о ком она думает, даже когда танцует в объятиях другого мужчины.

Зверь соблазняет Нессу потанцевать с ним.

Звучит завораживающая мелодия «Satin Birds». Я испустил долгий вздох. Я не знал, что Несса помнит эту песню, не говоря уже о том, что она планировала использовать ее в балете. Перед моими глазами возникает мой собственный бальный зал, и я живо вспоминаю первую ночь, когда я держал Нессу в своих объятиях.

Пара вальсирует по сцене, сначала неохотно, затем все быстрее и интенсивнее.

Я вижу, как Несса воссоздает тот момент между нами. Я не возражаю, что она изобразила меня в образе Зверя. Вообще-то, это уместно. В ту ночь я был диким зверем. Я хотел разорвать ее на куски и проглотить целиком. Я едва контролировал свое желание к ней.

Но чего я не понимал, так это того, насколько сильным было ее ответное желание. Я вижу это сейчас, когда она смотрит в лицо Зверя. Я вижу, как она заинтригована. Как ее тянет к нему, несмотря на все ее естественные наклонности.

Балет продолжается.

Это классическая сказка о Красавице и Чудовище. Но это и наша история, моя и Нессы. Она смешала в себе кусочки того, что произошло между нами.

Я переживаю все это снова.

Я забываю, что сижу рядом с ее родителями. Я забываю, что в этом театре есть кто-то еще. Я просто вижу ее и себя, как мы расставались и снова сходились, снова и снова, никто из нас не мог устоять перед притяжением, которое заманило нас и крепко связало. Она показывает мне всю нашу историю заново, темную фантазию, пересказанную ее глазами.

Наконец, доходит до дуэта между Зверем и Нессой, который происходит в штормовую ночь. Освещение сцены имитирует дождь, сопровождаемый молниями.

Поначалу дуэт напоминает жестокий бой — жестокий и агрессивный. Зверь тащит Нессу, тянет ее назад, когда она пытается вырваться. Даже поднимает ее над головой и несет через всю сцену. Но по мере того, как танец продолжается, их движения становятся синхронными. Их тела плотно прижаты друг к другу, поэтому они становятся идеально выверенными, даже в самых возмутительных формациях.

Вскоре они двигаются как один человек, все быстрее и быстрее. Несса сказала мне, что это самый технически сложный танец. Она боялась, что не сможет угнаться за Чарльзом.

Она не просто поспевает. Она танцует лучше, чем я когда-либо видел — быстро, точно, страстно. Она чертовски невероятна.

Я не могу оторвать от нее глаз. В театре полная тишина. Никто не хочет даже дышать, чтобы не помешать паре, кружащейся по сцене. Это эротично и неземно, все одновременно. Это завораживает.

Когда, наконец, они останавливаются, застыв в центре сцены, окутанные поцелуем, толпа взрывается. Аплодисменты оглушительны.

Имоджен и Фергюс Гриффин пристально смотрят друг на друга. Они поражены выступлением Нессы. Но дело не только в этом. Они знают, что это значит, так же хорошо, как и я. Они видели, что на самом деле чувствует Несса. Она выложила свое сердце на сцене на всеобщее обозрение.

В конце спектакля аплодисменты звучат все громче и громче. Актеры выходят на поклоны. Зрители аплодируют им стоя, за исключением одного мужчины, который соскальзывает со своего места и выходит через боковую дверь до того, как Несса выходит, чтобы поклониться.

Движение этого человека привлекает мое внимание. Как бы я ни был рад и счастлив за Нессу, я не могу отключить ту часть своего мозга. Ту часть мозга, которая всегда ищет что-то неуместное.

Несса шагает по сцене, краснея от удовольствия, когда толпа аплодирует громче, чем когда-либо. Она делает реверанс, затем осматривает толпу в поисках своей семьи. Когда она замечает меня, то посылает мне воздушный поцелуй.

Джексон Райт хватает ее за руку и поднимает ее вверх в знак триумфа. Ему наконец-то сняли гипс, что, кажется, улучшило его настроение. Он ухмыляется и выглядит искренне гордым.

Когда танцоры снова уходят за кулисы, мы выходим в фойе, чтобы подождать Нессу. Она переодевается в свой костюм и, вероятно, возбужденно болтает со своими подругами. Они все будут на волне своего успеха.

Я жду рядом с родителями Нессы, с Каллумом, Аидой и Рионой. Имоджен молчит, как будто у нее много чего на уме. Аида говорит без умолку за всех.

— Это был лучший балет, который я когда-либо видела. Это единственный балет, который я когда-либо видела, но я уверена, что если бы я посмотрела другие, я бы все равно так думала.

— Это было прекрасно, — соглашается Риона.

— Мне показалось, что где-то здесь была метафора... — Аида размышляет, бросая лукавый взгляд серых глаз в мою сторону.

Каллум бросает на нее строгий взгляд, чтобы заставить ее замолчать.

Она ухмыляется, ничуть не смущаясь. Я вижу, как уголок его рта приподнимается в ответ.

Официанты в смокингах ходят по вестибюлю, неся подносы, уставленные пузырящимися бокалами с шампанским. Фергус Гриффин берет бокал с одного из подносов и выпивает его до дна. Он предлагает бокал своей жене, но она качает головой.

У меня урчит в животе. Я еще не ужинал. Сомневаюсь, что Несса тоже. Может быть, я смогу убедить Фергюса позволить мне отвезти ее куда-нибудь, чтобы отпраздновать...

Актеры выходят в фойе. Они переоделись в уличную одежду, но еще не смыли тяжелый сценический грим, поэтому далеко не слились с толпой. Зрители собираются вокруг, чтобы поздравить их. Образуется извилистая линия, как в приемной. Я проклинаю то, как далеко я нахожусь — мне придется ждать своей очереди, чтобы поговорить с Нессой.

В движении толпы есть свой поток. Люди естественным образом попадают в очередь или отходят в сторону, чтобы не мешать. И снова, краем глаза, я вижу движение, которое не совсем соответствует шаблону. Мужчина в шерстяном пальто направляется к актерам с края зала.

У него темные волосы, воротник поднят, поэтому я не вижу его лица. Но я вижу его руку, которая тянется внутрь пальто.

Я смотрю на Нессу, которая находится прямо на одной линии с траекторией движения мужчины. Она переоделась в леггинсы и вязаный свитер, ее лицо все еще накрашено сценическими накладными ресницами и розовыми щеками. Ее волосы собраны в тугой пучок, усыпанный блестками. Она раскраснелась и смеется, ее глаза светятся от удовольствия.

Пока я наблюдаю, она поднимает глаза и ловит мой взгляд. Ее улыбка сияет, но затем исчезает, когда она видит выражение моего лица.

Я начинаю бежать к ней.

Мужчина достает из пальто пистолет. Он снимает пистолет с предохранителя и поднимает ствол вверх.

Я продираюсь сквозь толпу. Я налетаю на официанта, выбивая у него из рук поднос с шампанским. Стаканы разлетаются во все стороны. Я ловлю серебряный поднос в воздухе и бросаюсь вперед, крича «НЕССА!»

В замедленной съемке я вижу, как мужчина направляет пистолет прямо ей в лицо. Несса тоже это видит. Она застывает на месте, глаза расширены, темные брови взлетают вверх. Танцоры по обе стороны от нее отшатываются. Она совсем одна, беззащитная, слишком напугана, чтобы даже поднять руки.

Я прыгаю вперед, протягивая поднос.

Пистолет выстреливает, как пушка.

Я чувствую толчок, когда он ударяет меня, одновременно с шумом.

Я налетаю на Нессу, сбиваю ее на землю и закрываю своим телом. Я не знаю, куда попала первая пуля. Я ожидаю, что почувствую еще несколько, пронзивших мою спину.

Раздается еще три выстрела, но я не чувствую боли. Я окутал Нессу, прижав ее к себе, чтобы ничто не могло причинить ей вреда. Сквозь крики и давку людей, пытающихся убежать, я прикрываю ее, оберегая.

Когда я открываю глаза, я вижу окровавленное, рычащее лицо Коли Кристоффа. Он лежит на земле передо мной. Совершенно мертвый.

Фергус Гриффин стоит над ним, дым все еще поднимается из ствола его пистолета. Его лицо искажено яростью, зеленые глаза демонически сверкают за тонкой оправой очков. Теперь я вижу его — настоящий гребаный гангстер за маской цивилизованности.

Его взгляд устремлен в мою сторону, и я читаю его мысли так же ясно, как свои собственные: он мог бы переместить пистолет на дюйм вправо и застрелить меня прямо сейчас, решив последнюю из своих проблем

Вместо этого он держит пистолет на прицеле и всаживает еще одну пулю в спину Кристоффа. Затем он убирает пистолет обратно в пиджак.

Каллум Гриффин помогает мне подняться. Я также поднимаю Нессу, лихорадочно осматривая ее на предмет повреждений.

— Ты в порядке? — спрашиваю я ее.

Ее трясет от шока, зубы стучат, но она не выглядит раненой.

— Я в порядке, — говорит она.

Она прижимается ко мне, ее руки обхватывают мою шею.

Я вижу, как у Фергюса дергается челюсть. Несса — его малышка, обычно она бежала к нему за утешением.

Каллум поднимает серебряный поднос. На нем вмятина размером с мяч для софтбола, прямо в центре.

— Твою мать, — говорит он. — Откуда ты знал, что это сработает?

— Я не знал, — говорю я.

Имоджен обнимает Нессу, слезы катятся по ее лицу.

— Боже мой, — всхлипывает она, — я не могу больше этого выносить.

— Каллум, — резко говорит Фергус. — Полиция будет здесь через минуту. Забирай Аиду и едь домой. Тебе не нужно, чтобы твое имя было связано с этим.

Он смотрит на меня.

— Полагаю, у тебя тоже не самый чистый послужной список.

— Я не уйду без Нессы, — говорю я ему.

Его выражение лица немного смягчается.

— Я буду здесь с ней, — говорит он. — Мы дадим показания полиции. Потом мы сможем встретиться с тобой в доме.

— Я останусь с тобой, — говорит ему Риона, скрещивая руки на груди. — В качестве адвоката.

Я колеблюсь. Я не хочу оставлять Нессу, но Кристофф мертв. Нет смысла ссориться с Фергусом. Не тогда, когда мы наконец-то начинаем ладить.

Я нежно целую Нессу в губы. Ее родители смотрят, но мне наплевать.

— Увидимся дома, — говорю я ей. — Ты была невероятна сегодня, Несса. Не позволяй этому отвлечь тебя от этого. Ты чертова звезда.

Она снова целует меня, не желая отпускать.

Я слышу вой сирен и осторожно разжимаю ее руки на своей шее.

— Скоро увидимся, — говорю я.

Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, Фергюс хлопает меня по плечу.

— Спасибо, — хрипло говорит он. — Ты был быстрее меня. Я бы не успел вовремя.