Текст книги "Черная невеста (СИ)"

Автор книги: Путешественница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

  – А с ними что? – заинтересовался картавый.

  – Что Дихта скажет.

  – Послушай, давай к нему только мальчонку отведём, а с этой здесь... ну не делить же с остальными?

  – Нет. Сначала с ними поговорит Дихта.

  – Но, Хлыст! – заканючил картавый, однако тот коротко глянул на него и с угрозой напомнил:

  – У тебя уже прокол есть. Второго Дихта не стерпит.

  – Но ведь девчонка...

  – Пошли. Щупа с Молчуном вперёд, затем вы, мелкие. Мы с Лешим замыкаем.

  Идти пришлось долго. Мы с Люцифэ подавленно молчали, конвоиры тоже не болтали попусту. Лагерь каторжников расположился в сети пещер полунатурального происхождения. Лишние выходы были завалены, у оставшихся дежурили посты. Освещение здесь оказалось слабым, но постоянным: подвешенные под потолком и на стенах слабенькие фонари позволяли хоть что-то рассмотреть в окружающем пространстве. Наше появление вызвало нездоровый совершенно непонравившийся мне ажиотаж.

  И зачем мы только сюда попёрлись? Надо было драпать, пока возможность была. Прыгнули бы в один из боковых коридоров по дороге – и поминай как звали. А теперь что? Вон, чуть ли не все колодочники переговариваются да пальцами тычут, как на какую-нибудь диковинку.

  Сами каторжники находились в ужасных условиях: грязные, нечесаные, едва одетые, почти все босые. Мало у кого были одеяла или даже тряпки, чтобы на них лежать. И на что они надеются? Оружия как такового я тоже особо не заметил. И вообще странно, что у них до сих никакой эпидемии не вспыхнуло: еды почти нет, питьевой воды и того меньше, условий никаких. Я бы на их месте уже давным-давно сдался бы. Ну не я конкретно, а всякое трезвомыслящее существо.

  Наконец, мы приблизились к цели нашего путешествия. "Комната" упоминаемого Хлыстом Дихты имела такую невиданную роскошь, как дверь. Ею служил лист начавшего ржаветь металла. По бокам от него (видимо, чтобы поддерживать, когда заходят посетители), стояли прислонившись к стенам, двое довольно крепких парней, одетых немногим лучше остальных. На поясе у них была кое-как приделана кобура с оружием. У меня возникли вполне оправданные сомнения в том, сможет ли эта парочка быстро воспользоваться своими пистолетами в случае необходимости. Но это нам даже на руку: больше шансов сбежать будет.

  – Чево надо? – лениво спросил левый.

  – Мелких к Дихте привели, – поспешил отчитаться картавый, опередив выдвинувшегося вперёд Хлыста. – Пропускай.

  – Всех сразу? – прищурился правый. – Много чести.

  – Не всех, – спокойно отозвался Хлыс, а картавый зачастил:

  – Как так не всех? Поймали-то разом, значит, и отчитываться вместе.

  – Это как? С каждого по слову? – хмыкнул правый, но сразу же посуровел: – Хлыст, проходи, а остальные здесь будут. И мелкие тоже, – предупредил он, заметив, что тот поворачивается к нам.

  – Колпак, – помрачнел Хлыст, – ты нарываешься.

  – Если Дихта захочет с ними поговорить – тогда да, но не раньше, – поддержал правого левый.

  Хлыст отступил под этим двойным напором. Немного поворчав, он прошёл к главному бунтовщику. Мы же остались по эту сторону двери, под изучающими взглядами. Мне лично было очень неуютно. Люцифэ, если судить по тому, как он вжимался в меня, тоже. Хотя это вполне могло оказаться частью его игры.

  Амореонэ, как ты думаешь, у нас есть шанс вырваться отсюда?

  "Шанс есть всегда. А тебе не кажется, что белобрысый изменился?"

  Какой? – не понял я.

  "Да Люцифэ".

  С чего это ему меняться?

  "Он стал как-то мельче. Однозначно. И в том числе ниже".

  Глупости!

  "А ты сам проверь. Проведи руками и обними, будто хочешь защитить".

  Ещё чего! – я чуть не поперхнулся от подобного предложения.

  "Ты же брат. Соответствуй роли".

  Обойдёшься. Не собираюсь я с ним обжиматься.

  Через стигну, прошедшую в полном молчании, перегородка отодвинулась, и появился Хлыст.

  – Дихта сказал привести ребятню. И тебя, Колпак, тоже позвал.

  – А мы? – возмутился картавый и уже не так уверенно бдобавил: – Вместе же поймали.

  – А с тобой, – с явной угрозой проговорил правый, – Дихта поговорит отдельно... если ты ещё будешь здесь, когда я выйду.

  За перегородкой оказался коридорчик, выходящий в просторную, абсолютно пустую комнату. Справа был проём, куда мы и направились. Люцифэ споткнулся и повис на моей руке, как утопающий на спасательном круге. Так и подмывало его стряхнуть, ведь именно по его глупости мы оказались здесь, но я сдержался. Нужно соответствовать роли брата-просточка. Чтоб их всех демоны побрали!

  Упомянутый Дихта нашёлся в следующей комнате, всё убранство которой составляли пара коротких лавок-седушек из более-менее ровных камней, составленных рядами. Дихта оказался высоким, довольно плечистым и не изнурённым, как большинство других клеймённых, да и одежда его была относительно целой и чистой. Уж всяко не полное рваньё, как у многих. Предводитель бунтарей стоял к нам спиной и я невольно подивился ухоженным чёрным волосам с поседевшими прядями, отливающими почему-то в голубизну. Собранные в небрежный хвост, волосы достигали невиданной среди других клеймённых длинны – середины лопаток.

  Когда Дихта повернулся, я понял отчего так. А ещё окончательно уверился, что мы с Люцифэ попали. Феникс феникса просто не может не узнать. Какого Джера нам вообще не сказали, что бунтом руководит выпускник Академии?!

  Пару мигов мы смотрели друг другу в глаза, потом я не выдержал и опустил голову. Как глупо. Против него у нас вообще никаких шансов. И почему всё так неудачно повернулось?

  – Не думаю, что эта малышня может показать нам, где портал, – раздался, наконец, его негромкий голос.

  – Но попробовать-то можно. Я помню, где мы нашли их, а оттуда...

  – Ты чего-то хочешь от напуганных детей, блуждавших в страхе по тёмным коридорам? Глупо требовать от них, чтобы они вспомнили дорогу.

  – Но попытаться всяко можно, – упорствовал Хлыст.

  – Хорошо, попытаемся. Колпак, Щупа опять баламутит народ?

  – Нет, но возмущается много и не по делу.

  – Ты хотел сказать, наглеет, – уточнил Дихта.

  – Можно выразиться и так, – не стал возражать Колпак.

  – Как жаль, что у нас больше трети таких, как он, а то можно было бы уже сейчас избавиться. Пока же придётся терпеть. Зарвётся – уберём, но не раньше. Иди. Хлыст, тоже. Я хочу поговорить с ребятишками. Может, чего толкового и добьюсь. Потом проводите их в "гостевую комнату".

  – Как скажешь, – кивнул Колпак. Оба развернулись и без возражений вышли, отчего мне стало ещё неуютнее. Я инстинктивно попытался заслониться всё ещё цепляющимся в меня Люцифэ, но когда осознал это, то выпрямился и сделал шаг в сторону. Не дело за кем-то прятаться. К тому же это всё равно бесполезно.

  Дихта с полстигны молча рассматривал нас, потом спокойно предложил сесть. Я удивлённо глянул на предводителя бунтовщиков. К чему это? Неужели надеется от нас что-то узнать? Так мы ему и скажем!

  Не дождавшись ответной реакции, Дихта сел сам. Сообразив, что простым молчанием от нас ничего не добьёшься, он заговорил:

  – Неужели Варан настолько опустился, что отправил на такое детей?

  – Не понимаю, о чём вы, – разыграл изумление Люцифэ.

  – Вот только не надо здесь устраивать театр, – поморщился Дихта. – Вы прекрасно поняли, кто я, но и учеников Академии не опознать невозможно. Хотя бы по остаткам специфичной одежды. Хорошо, хоть другие не присматривались. Но не поручусь, что никто не обратил на неё особоговнимания. Что вы делали в этом районе?

  – Мы заблудились, – жалостливо протянул Люцифэ. Дихта скривился:

  – Прекрати. Веди себя нормально. Нас никто не подслушивает.

  – Но это правда, – не успокаивался тёмный. Я с силой сжал его руку, показывая, что достаточно этой глупой игры и сделал шаг вперёд.

  – Осматривали местность.

  – Зачем? – неподдельно изумился бунтарь.

  – Сказали.

  Дихта невесело улыбнулся и кивнул. Подход везде одинаков: что в Академии, что в кольцах приказы не обсуждаются. Все скользкие вопросы уточняет командир. Если захочет. И отчитываться перед входящими в команду он не обязан.

  – Как вы оказались в тоннелях?

  – Провалились.

  – Сколько вас там всего?

  – Какая разница? – не слишком дружелюбно задал я встречный вопрос, но Дихта не обратил внимания на мою вспышку.

  – Все живы?

  – Не знаем. На нас напали.

  – Что? Плохо. Ладно, разберёмся. Играйте дальше свою комедию. Отпустить я вас, естественно, не смогу, но постараюсь оградить от неприятностей, а потом посмотрим. – Дихта направился к выходу, но у проёма остановился, будто что-то вспомнив, и спросил: – Кто из наставников здесь?

  – С чего это мы должны тебе отчитываться? – нахмурился я. К чему ему понадобились имена преподавателей группы?

  – Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из них.

  – Я вам не верю.

  – Как хочешь. Потом поговорим.

  Дихта вышел и в соседней комнате перехватил спешащего с сообщением посыльного. Тот что-то быстро проговорил, на что феникс недовольно откликнулся:

  – Я уже в курсе. Идём.

XXX

   Вскоре пришли и за нами. «Гостевая комната» представляла собой тупиковый коридор, который вилял в самом конце, создавая тем самым подобие уединённости. Темнота и холод удручали, на стенах проступала влага, а в дальнем углу с убивающей монотонностью капала вода. Проводив до тупика, о наc будто забыли.

   Просидели мы здесь, по моим ощущениям, не меньше шести боев, а к нам никто даже и не заглянул, не говоря уже о том, чтобы принести "бедным заплутавшим детям" еду и питьё.

   Вскоре после ухода конвоиров, я пересел поближе к сжавшемуся в комок Люцифэ и, толкнув его в бок, прошептал:

   – Пора делать ноги. За нами не следят. Может, даже забудут о нашем существовании.

   – Не получится. В пятидесяти шагах за вторым поворотом пятеро. Не пройдём, – также шёпотом ответил Льдинка.

   – Ты-то откуда знаешь?

   – Слышу. Они там в какую-то игру с костями играют.

   – Быть не может, чтобы мы не... – нахмурившись, пробормотал я, но Люцифэ даже договорить мне не дал.

   – Без шансов.

   – А...

   – Тоже.

   – Так что? Просто сидеть и ждать, пока за нами придут?

   – Придётся подождать, ведь мы не знаем, что на уме у этого Дихты.

   – Тем более, – не сдавался я. Как это можно, просто сидеть и ждать, что кто-то решит твою судьбу?

   – Как он здесь вообще оказался? Я думала, что фениксов на каторгу не посылают.

   Это его "думала" неприятно резануло ухо, а ещё и тонкий писклявый голос... Нас же никто всё равно не слышит. К чему притворяться?

   "Между прочим, Люцифэ правильно поступает, что ни на миг не выходит из выбранной роли. А ведь ты не можешь быть абсолютно уверен, что вас не прослушивают с помощью специальных плетений. Что до "писклявого" голоса, то у меня возникло подозрение, переходящее в уверенность, что Люцифэ морф. И сидишь ты сейчас именно что с девчонкой".

   Что?! – я отшатнулся и поспешно вскочил на ноги, таращась в сторону тёмного. – Но ведь доказано, что морфы не могут менять пол!

   "Кто тебе сказал такую глупость?"

   – Дар, ты чего? – вяло удивился моей реакции Люцифэ.

   – Ты морф? – на всякий случай решил я уточнить, не слишком-то доверяя суждению Амореонэ.

   – Головой чересчур сильно приложился? – холодно поинтересовался Льдинка.

   – Голова моя если и пострадала, то не настолько. Ты просто ответь.

   – Нет. С чего ты взял?

   Я замялся и пробормотал:

   – Показалось просто. Да и ведёшь ты себя...

   – ...ненормально? – подсказал Льдинка и, не сдержавшись, ехидно фыркнул.

   – Вот-вот.

   – Сейчас или вообще?

   Я прикусил язык. Его и раньше к нормальным причислить было сложно. Наверно, просто не в первой разыгрывать из себя девчонку, вот и всё. А я-то уже готов был поверить всяким выдумкам меча.

   Продумывая пути нашего бегства, я уже невольно начал клевать носом, когда внезапно Люцифэ насторожился и едва слышно прошептал:

   – Кажется, о нас вспомнили. Ради богов, только не делай глупостей.

   – Вскоре и я услышал приближающиеся шаги. Двое или трое. Походка одного из них точно знакомая. Наверно, Дихта решил, что теперь мы будем посговорчивее. Но зачем ему имена наставников? О чём он может с ними говорить? Попробует выменять нас на... на что? На свободу? Так никто не согласится. Он феникс и должен прекрасно это понимать. А что ему ещё может понадобиться, ума не приложу.

   Тусклый фонарик в руке впереди идущего не позволял разглядеть лиц. Впрочем, по характерной походке я опознал Щупу, двое же других колодочников были мне незнакомы. Люцифэ встал и прижался телом к моей спине. Я невольно прислушался к себе, пытаясь подтвердить или опровергнуть слова Амореонэ. Тёмный и вправду хрупковат для своего возраста, но вроде ж и не девчонка.

   "И вправду странно, – в свою очередь пробормотал Амореонэ. – Не могло же мне померещиться".

   – Отойди. – Приблизившийся Щупа попытался отодвинуть меня в сторону, но я воспротивился:

   – С какой это стати? Мы вам ничем не мешаем.

   – Отвали, щенок! – замахнулся Щупа. Я напрягся, в любой миг готовый к ответной атаке, но Люцифэ впился в меня клещом и чуть слышно прошептал прямо в ухо:

   – Не глупи.

   Ругнувшись про себя, я напряжённо застыл без единого движения. Зачем Люцифэ эта комедия? Я даже решил не блокировать удар, за что и поплатился: отлетел к стене и чуть не взвыл в голос, ударившись о выступ многострадальным плечом. И тут же захотел заткнуть уши от пронзительного визга.

   – Заткнись, генна! – рыкнул один из каторжников, следом послышался звук удара. Люцифэ – а визг без сомнения принадлежал именно ему – на миг смолк. Этого времени мне хватило, чтобы твёрдо встать на ноги и сообразить, что к чему. Увидев развернувшуюся перед глазами картинку, я похолодел. Они, что, собираются надругаться над тёмным? Но если колодочники увидят, что это не девчонка, то всё будет ещё хуже. Вот Джер! Чтоб Люцифэ с его идиотскими идеями!

   Я бросился к обступившей Льдинке парочке, разглядев в руках одного из каторжников нож, однако третий колодочник заступил мне дорогу.

   "Погоди, – остановил меня Амореонэ. – У белобрысого должен быть какой-то план. Иначе он повёл бы себя по-другому".

   Какой тут может быть, к демонам, план, когда они его избивают?

   "Этот тёмный может намного больше, чем просто царапаться и кусаться".

   В этот миг каторжники повалили Люцифэ на пол, отчего тот опять громко завизжал. В ответ Щупа ударил его ногой по голове. Этого я уже выдержать не мог и, поднырнув под мешающую руку, кинулся к Льдинке.

   – Что здесь происходит? – гаркнул кто-то сзади. Но мне было всё равно. Я уже почти достиг склонившегося над распростёртым Люцифэ Щупу, на ходу метя в основание шеи. Может, и не убью, но искалечу точно.

   "Не смей! – рявкнул Амореонэ. – Ты деревенский мальчишка. Бей соответственно".

   Прошипев пару нелестных эпитетов в адрес меча, я всё же послушался и нанёс вполне безобидный удар по спине. Каторжник крякнул и, на удивление быстро повернувшись, нанёс боковой удар из нижней позиции. Я бы мог отскочить, но тогда наша легенда рухнет, так что я лишь неловко прикрылся, частично смягчив удар, и полетел на пол.

   – Что здесь творится, я спрашиваю, выродки вы Бездны? – гаркнул всё тот же голос.

   – Они захотели сбежать, – зыркнул на нас пособник Щупы. У меня аж дыхание перехватило от подобной наглости. Коротко глянул на Люцифэ и чуть не цыкнул с досады: тёмный сидел на полу и самозабвенно рыдал, размазывая слёзы, пополам с грязью по начинающему припухать лицу. Придётся объясняться самому.

   – Неправда! Вы сами сюда пришли и принялись нас избивать.

   – Молчи, выкидыш гиены! – прошипел Щупа, со злостью и ненавистью глядя на меня, потом повернулся к вновь пришедшему и пояснил: – Врёт он всё.

   – Тогда почему мы здесь, в тупике, а не где-нибудь поближе к выходу? – отпарировал я, с вызовом глядя на каторжника. В ответ на его ненависть с глубины души поднялась собственная. Я желал, чтобы эта мразь подохла и как можно скорее. Я в жизни никому не желал смерти так, как этому клеймённому. Ненависть, казалось, переполняла меня, мешая дышать и рационально мыслить. Хотелось одного: броситься к Щупе и одним ударом избавить Мироздание от этого отродья.

   Внезапно всё схлынуло. Я в полном недоумении прислушивался к себе и ничего не мог понять. Ещё миг назад я задыхался от переполнявших меня эмоций и сил, а сейчас абсолютно опустошен. Причём и физически тоже. А так будто и не было этой вспышки. Зато в полной мере дали о себе знать многочисленные синяки, о которых я не задумывался до этого мига.

   – Идём к Дихте, – после недолгого размышления постановил прибывший. – Он решит, как с вами поступить.

   – Да ладно тебе, – пошёл на попятный Щупа. – Тебе тоже достанется девчонка. Дихта мальцов защищать не будет, а так хоть позабавимся.

   – Так вы здесь!.. – вспылил каторжник, до которого только сейчас дошёл смысл происходящего. – За кого ты меня принимаешь, выкидыш слизня?

   Щупа, сообразив, что сболтнул лишнее, предложил:

   – Хорошо, пошли. Посмотрим, что он скажет. А ну вставайте, мелкие!

   Стоило нашему защитнику, чуть ослабив бдительность, отвернуться, как Щупа бросился на него, извлекая из рваного рукава острый камень. Каторжник, наверно, что-то почувствовал, так как смог частично блокировать удар, пришедшийся в плечо, а не в шею, после чего с силой оттолкнул Щупу. Тот оступился, не удержался на ногах и начал заваливаться на спину. С запозданием выбитое оружие, крутясь, полетело вверх, ударилось о свод и, тихо дзинькнув, устремилось обратно.

   Щупа даже закричать не успел, не попытался заслониться или увернуться, хотя у него был миг или два времени, прежде чем остриё самодельного клинка вошло в правую глазницу. Каторжник чуть дёрнулся и затих. Кто-то судорожно вобрал в лёгкие воздух. Я тупо смотрел на покойника, не понимая, как это так: умереть столь глупо да ещё и от собственного оружия.

   "Вообще-то, этого бы не случилось, не пожелай ты ему смерти".

   Что ты хочешь этим сказать?

   "Ты захотел, чтобы он умер, и Мироздание пошло тебе навстречу, – терпеливо пояснил Амореонэ. – Это следствие воздействия твоей силы. Если бы ты более конкретно поставил задачу, то он умер бы по-другому".

   Но он же сам...

   "Сам, сам! Но надеюсь, теперь-то ты понял, в каком направлении тебе нужно более активно работать? И поверь мне, совершенно ни к чему каждый раз так себя опустошать. Однако для первого более-менее осмысленного раза сгодится".

   Он умер только из-за того, что я так захотел. Но ведь это неправильно. Нет, это создание заслуживало смерти, но не такой несуразной. Мне было не по себе от осознания того, что всего лишь из-за моего мимолётного желания кто-то умер. Наверно, если бы я его убил в поединке собственными руками, я бы чувствовал себя по-другому, а не как в ожившем абсудрном кошмаре.

   Так странно, я ведь и до этого пользовался своей силой, в частности, когда возвращал себе нормальный вид, но ведь тогда всё было по-другому, ожидаемо, что ли. И чувствовал я себя не столь отвратно.

   Отвернувшись от трупа, я подошёл к Люцифэ и помог ему встать. Льдинка тихо всхлипывал и дрожал, глядя на покойника расширенными глазами. Интересно, он взаправду или это вновь игра?

   Первым пришёл в себя наш защитник. Выругавшись, он вытащил из глазницы покойника самодельный кинжал и приказал следовать за ним.

   – А труп куда? – неуверенно спросил пособник Щупы.

   – Потом заберут.

   Мы вновь отправились по тёмным, плохо освещённым коридорам. На этот раз по дороге нам почти никто не попался, что было странно. Отсутствовали и сторожа, которые, по утверждению Люцифэ, должны были быть за вторым поворотом.

   Комнаты Дихты охраняла та же парочка, что и в прошлое наше посещение. Однако сейчас нас пропустили без пререканий. Настороженный феникс лично встретил нас в проёме маленькой комнаты. Выслушав версию нашего защитника, Дихта сказал нам с Люцифэ оставаться здесь, а сам с остальными ушёл.

   Возвратился он где-то через полбоя. Бросив в нашу сторону короткий взгляд, феникс вновь вышел, но через четверть стигны вернулся с какой-то миской. Поставив её на скамью, сел рядом.

   – От вас слишком много неприятностей, мелкие. Личность неопознанной расцветки, иди сюда. Кстати, как вас зовут?

   Решив, что наши имена ему всё равно ничего не скажут, я пробормотал:

   – Дар, а он Люцифэ.

   – Люцифэ, иди сюда. Не бойся, бить не буду.

   – Зачем я вам? – глянул исподлобья тот и тут же вскинул голову, с вызовом глядя на предводителя бунтарей.

   – Хочу осмотреть нанесённый ущерб, – терпеливо пояснил Дихта.

   – Сильных повреждений нет, – нервно дёрнув щекой, отозвался Льдинка.

   – Хочешь сказать, что обрабатывать не надо?

   – Со мной всё нормально. Лучше Дара осмотрите.

   – Как скажешь, недотрога. – Дихта перевёл взгляд на меня. – Иди ты.

   – Со мной тоже всё нормально.

   – Так, достали вы меня! – рассердился феникс. – Вали сюда, пока я сам не подошёл!

   Люцифэ подтолкнул меня в спину плечом, отчего я зло зыркнул в его сторону. Сам бы и шёл, раз такой умный.

   Дихта сдёрнул с меня остатки майки и принялся осторожно ощупывать. Зачем ему это? Я терпеливо сносил его лёгкие прикосновения, пока феникс не потянулся к завязкам штанов. Резво отскочив в сторону, я недовольно процедил:

   – С ногами у меня всё в порядке.

   – Не огрызайся на меня, – спокойно, но с ноткой угрозы предупредил Дихта. – Не дорос ещё. И откуда вы только такие шуганные взялись? И что делаете при учениках старших курсов?

   – Направили.

   – За какие такие заслуги? – подался вперёд, прищурившись, феникс.

   – Не знаем.

   Дихта, подождав, пока я ослаблю внимание, сделал внезапный рывок и цапнул меня за руку. Потом, несмотря на всё моё возмущение, последовал процесс обработки синяков и ссадин какой-то бледно-серой вязкой гадостью из миски. При этом предводитель бунтовщиков так и сыпал различными вопросами, ни на миг не смолкая. Однако его интересовала общая информация по Академии, так что я не видел смысла отмалчиваться.

   – Всё, свободен. А теперь иди ты сюда, недотрога.

   – Нет.

   – Я просто обработаю твои раны, – миролюбиво предложил Дихта. – Выглядишь ты отнюдь не лучшим образом.

   – Нет.

   – Почему?

   – Терпеть не могу, когда вторгаются в моё личной пространство.

   – Надо же! "В моё личное пространство". Странно, что тебя ещё не сломали. Или это уже следствие? – заинтересовался бунтарь, но Люцифэ не защищаться, не пререкаться не собирался.

   – Думайте, как хотите.

   – Ну что ж, воображение у меня достаточно богатое, – не остался в долгу Дихта. Я фыркнул и, не выдержав, поинтересовался:

   – На что вы надеялись, подняв этот бунт?

   – Всего лишь вырвать пару лун у смерти.

   Дихта убрал миску в угол и лёг на скамью, закинув руки за голову. Я поднял с пола растёрзанную майку и, натянув на себя, сел у стены напротив предводителя бунтовщиков, искоса поглядывая на Люцифэ. Тот стоял абсолютно неподвижно рядом с дверным проёмом, то ли надеясь сбежать, то ли просто чувствовал себя более безопасно на большем расстоянии от феникса.

   Несколько стигн прошло в абсолютном молчании, прежде чем Люцифэ решился задать интересовавший на обоих вопрос:

   – За что вы попали на каторгу?

   – За любовь к деньгам, – невесело усмехнулся Дихта, даже не поворачивая головы.

   – Украли? – не выдержав, предположил я.

   – Нет.

   – А попить здесь есть? – тихо спросил Люцифэ.

   – Увы, мелкий. Не воды, ни еды я предоставить не могу – дефицит страшный.

   – Тогда как вы выживаете? На стимуляторах?

   – Скорее на упрямстве.

   – Не верю, что обходитесь без них: у изнурённых непосильным трудом существ уже бы давно начались болезни, переросший в условиях антисанитарии в эпидемию.

   По-твоему, единственный выход из этого – колоться наркотиками? – криво усмехнулся Дихта и резко сменил тему: – Арион всё ещё преподаёт в Академии?

   – Да, – подтвердил я.

   – Хотелось бы передать ему кое-какую информацию.

   – Его нет на Равалоне.

   – Жаль, но он всё равно должен быть в курсе. Передадите ему пакет. Только лично в руки.

   – Бумагу могут забрать. Почему не устно? – подал голос Льдинка.

   – Жить надоело? – повернул голову в сторону Люцифэ бунтарь. – Те, кто упекли меня сюда, не остановятся перед убийствами.

   – Нас так и так могут убить, а мы даже не узнаем, за что, – не сдавался Люцифэ. Дихта едва слышно фыркнул.

   – Что ж, запоминайте хорошенько. И расскажете об этом Ариону. Или хочешь выйти, чтобы ничего не слышать? – метнул на меня быстрый взгляд феникс. Я отрицательно замотал головой. Ещё чего! Мне тоже интересно.

   – Почему именно ему? – отстранённо поинтересовался Льдинка.

   – Я ему доверяю и знаю, что он доведёт это дело до конца. Вот уже почти тридцать сианов в Городе работает нелегальная лаборатория, противоречащая Имперскому указу N56. Думаю, Арион найдёт способ положить конец её деятельности.

   – Пятьдесят шесть? Но это же... – я невольно сглотнул. Преступление против закона "О запрещении экспериментов над разумными существами" каралось исключительно смертной казнью, причём милосердной её назвать ну никак нельзя. И прямо в сердце Империи попирался этот закон? Это нужно сказать не только Ариону, но и донести до властей!

   "Поверь мне, с этим найдётся кому разобраться. А тебе и вправду лучше не мелькать с подобными знаниями".

   Отмахнувшись от очередного всплеска параноидальности Амореонэ, я поинтересовался:

   – Но почему вы до сих пор тогда живы? И что делаете здесь?

   – Когда разобрался, в чём дело, то захотел вывести команду из этой грязи. Но было уже поздно.

   – Хорошо, вы оказались здесь, а что стало с кольцом? – не отступался я. Ведь кольцо никогда не бросает своих, кроме крайних случаев. Дихту должны были искать соратники, следовательно, информация о лаборатории уже могла перестать быть тайной.

   – Не знаю. Я сообщил о своих планах помощнику, но не обсуждал их с командой.

   – И вы ничуть не сожалеете, что отправили доверившихся вам ребят на смерть? – холодно поинтересовался Люцифэ.

   – Не думаю, что после моего исчезновения они ничего не предпринимали, но лучше, чтобы и Арион тоже был в курсе.

   – Быть может, вам известны имена руководителей? – перескочил на другую тему Льдинка.

   – Даже если бы и были известны, то вам они ни к чему, – с металлом в голосе ответил Дихта.

   – Ну не скажите, – отвернувшись, протянул тёмный. – Обычно их отлавливать сложнее всего. А пока они живы, то существует шанс возникновения подобной гадости в другом месте.

   – Арион со всем разберётся и нечего строить из себя дознавателя Города. А сейчас ложитесь спать. Завтра, может быть, представится шанс устроить ваш побег.

   Я был безмерно удивлён, так как ожидал чего угодно, но никак не того, что бунтарь нас просто так отпустит. Да, он сообщил нам важную информацию, но это его не убережёт от смерти. Но, с другой стороны, это ведь ему и не нужно. он просто не мог умереть, не сообщив этих сведений, а теперь его ничто не удерживает здесь... кроме вопроса о нашей безопасности. Ничуть не удивлюсь, если он сам сдастся властям через какое-то время. Хотя нет, это будет выглядеть странно, и вызовет подозрения. Так что вряд ли бунтарь поступит подобным образом.

   Но судьба Дихты для нас уже не важна. Он выполнил свой долг, который заставил его дважды переступить закон, прекрасно осознавая последствия этого шага. И я уверен, что он готов ответить за свои ошибки.

   А мне нужно думать сейчас о предстоящем побеге, для осуществления которого следует хорошенько отдохнуть.

   С такими мыслями я растянулся прямо на полу, несмотря на уверение Дихты, что мы можем занять лавки. И там и там камень, тогда какая разница? Сам предводитель бунтовщиков вышел в другую комнату, чтобы нас не беспокоить своим постоянным присутствием прямо под боком.

   Однако побег произошёл раньше запланированного. Не успел я толком задремать, как нас побеспокоил взбудораженный Колпак. Дихта перебросился ним парой фраз, приказал нам не высовываться и ушёл следом за охранником. Пока я раздумывал, стоил ли следовать этому указанию, Люцифэ встал и приблизился ко мне.

   – Пошли, есть шанс ускользнуть отсюда.

   Я тоже на это надеялся, так что мне оставалось лишь кивнуть и последовать за дружком Дарк. Охранник у входа, оставшийся в одиночестве, даже не успел отреагировать на внезапную атаку Люцифэ. А смог бы я заметить подвох, подойди ко мне заплаканная избитая девчонка и попроси прерывающимся голосом попить?

   Люцифэ склонился над трупом и быстро обследовал его, потом повернулся ко мне.

   – Тебе нож или пистолет?

   – Пистолет, – решил я. Нож можно метнуть лишь раз, да и выстрел настигает цель несравненно быстрее.

   Льдинка каким-то чудом умудрялся выбирать пустые коридоры и вовремя сворачивать, избегая встреч со спешащими куда-то клеймёнными. А ещё он двигался настолько уверенно и бесшумно, что мне временами начинало казаться, что он меня бросил. Наконец, Люцифэ остановился и попросил:

   – Подожди меня здесь.

   – Зачем?

   – Проверить кое-что хочу.

   – Я с тобой.

   – Нет. Я ненадолго.

   – Пойдём вдвоём, – отрезал я. – С чего это мне оставаться?

   – С того, что ты шумный и медленный! – зло прошипел Льдинка и оттолкнул меня к стене.

   Бросив упрёк, Люцифэ, даже не оглянувшись, растворился в окружающей темноте. Как ни обидно это осознавать, но тёмный прав: на его фоне я выгляжу неуклюжим мастодонтом в хрустальном дворце. Но ведь нас обучали тихо передвигаться целых два сиана! Тогда отчего между нами такая колоссальная разница?

   "Его натаскивали с рождения, не иначе. По-другому я просто не могу объяснить различий в вашем уровне подготовки. И вообще, возникает чувство, будто этот Люцифэ намного старше, чем выглядит".

   Сначала девчонка. Теперь старик... Какое нелепое предположение я услышу в следующий раз?

   "Я не утверждал, что он старик. Я просто говорил, что он старше, чем выглядит. Что до девчонки, то я от своих слов не отступаюсь. Люцифэ в этом смысле подозрительно странный".

   Да что ты говоришь? Только сейчас заметил? – не удержался я от ехидства, но Амореонэ предпочёл проигнорировать мою подколку, поинтересовавшись будто про себя:

   "Интересно, можно ли застать Люцифэ неодетым?"

   Ребята видели. Утверждают, что парень.

   "Мне нужно глянуть лично".

   У тебя-то глаза хоть есть? – усомнился я в возможности подобной перспективы.

   "Мне ни к чему. И, если тебе интересно, то я могу пользоваться твоими органами восприятия".

   Это как? – опешил я от подобной возможности меча, но тот не спешил делиться секретом, расплывчато бросив:

   "Как-нибудь книжки на досуге почитаешь, раз интересуешься... если таковые, конечно, ещё существуют".