Текст книги "Черная невеста (СИ)"

Автор книги: Путешественница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

  – Но я слышала, что в кольце все стремятся стать командирами.

  – Во-первых, далеко не все и не во всякой команде. Во-вторых, это желание связано скорее со спецификой боевой единицы фениксов. Чем выше по иерархии ты стоишь, тем более независим ты в своих действиях. К тому же кольцо – это не ученики младших курсов, не знающие, куда себя деть. Кольцо – это взрослые фениксы, десятками сианов сплачиваемые в одну команду. Там уж хочешь, не хочешь, а научишься понимать друг друга без слов. Особенно на заданиях.

  От надвигающейся экзекуции меня спас Райан, выскочивший на поляну. Мазнув взглядом по одногруппнику и не узнав его, светлый потребовал:

  – Где Дар?

  – Э-э... понимаешь... – растерялась я, не зная, как объяснить фениксу сложившуюся ситуацию и избежать надвигающейся грозы.

  – Он натолкнулся на тень, – спокойно отозвался Люцифэ, перебивая мой неуверенный лепет. – Вечером должен прибыть Дэриван, а послезавтра отправим парня в Город.

  – Где он?

  – Да вон лежит, – небрежно качнул головой в ту сторону Часовщик.

  Райан ошарашено уставился на одногруппника, потом неуверенно приблизился к нему.

  – Вы врёте, это не может быть Дар, – убеждённо заявил светлый после краткого осмотра.

  Я потупилась, а Люцифэ всё так же спокойно ответил:

  – Сожалею, но это правда. Не знаю, что с ним сделала тень, но теперь он выглядит абсолютно по-другому.

  – Это всё ты виноват!– резко обернувшись, ткнул в меня пальцем Райан и попытался приблизиться, но Люцифэ заступил ему дорогу.

  – Отойди, – процедил светлый.

  – Нет, Дарк тоже сожалеет о произошедшем, и его вины в том нет.

  – Сожалеет?!? – свистящим шепотом переспросил Райан. – В его жалости никто здесь не нуждается. Он погубил Дара, а теперь сожалеет! Пусти, мне нужно кое-что сказать этому...

  – Успокойся! – резко бросил Люцифэ – Если Дарион умрёт, тогда всё и выскажешь, но не раньше.

  – Да? А во что вы его превратили?! – взвыл светлый, пытаясь обойти Часовщика и добраться до меня.

  – Вижу, и получше твоего. А теперь уходи, пока я тебя не выставил.

  – Позволь узнать, каким это образом?

  – Дарк, пошли, – обернулся ко мне Люцифэ. – Прогуляемся немного, кое-каких трав наберём.

  Я выглянула из-за плеча Часовщика и полюбовалась на рассерженного Райана, который застыл истуканом с открытым ртом, явно намереваясь сказать что-то ещё. Похоже, даже у железного Люцифэ в последнее время начинают сдавать нервы.

   ХХХ

  Я с тяжёлым вздохом посмотрела на ссутулившуюся фигуру Райана, уже больше часа неподвижно сидящего рядом с Даром. И зачем только ему всё рассказали? Ясно же было, что ни к чему хорошему это не приведёт. Гроссер вполне мог просто запретить фениксу покидать лагерь, однако он не сделал этого. Моё мнение о сарсе в последние дни опускается всё ниже. С такими темпами я его вскоре вообще уважать перестану.

  Встав на ноги, я приблизилась к светлому и положила ему руку на плечо.

  – Райан, мы сейчас ничем не можем ему помочь, но обещаю...

  Феникс резко сбросил мою руку и вскочил на ноги, обжигая меня беспричинным гневом.

  – Это всё из-за тебя! Если бы не ты, то...

  Райан мешком осел на землю, а неизвестно откуда взявшийся за его спиной Люцифэ устало произнёс:

  – Дарк, я же предупреждал. Он сейчас невменяем. Держись от него подальше. Он сейчас может тебе такого наговорить или сделать, о чём всю последующую жизнь будет сожалеть. Пошли.

  Люцифэ увлёк меня обратно к костру.

  – Но ведь он прав. Дар пострадал именно из-за меня.

  Часовщик от такого вывода поморщился.

  – Глупости. Ты здесь абсолютно ни при чём. Отдохни лучше. Ты мне завтра нужен в здоровом и вменяемом состоянии.

  – Люцифэ, я не могу.

  – Могу поспособствовать. Как и ему, – кивнул Часовщик на лежащего без сознания Райана. – Ложись.

  – Но же сам ещё спать не собираешься, – заперечила я.

  – Я тоже скоро пойду отдыхать. Отвечу на некоторые вопросы магистра и пойду.

  Люцифэ поцеловал меня в кончик носа и с улыбкой, отдающей грустью, взлохматил волосы. Я слегка отстранилась. Никак не могу привыкнуть к его выходкам. К тому же магистр Дэриван смотрит.

  Тем не менее, я покорно улеглась на импровизированную постель. Люцифэ сел рядом и принялся неспешно перебирать мои волосы, вновь негромко заговорив с наставником на амаорском. Под переливы их спокойных голосов я вскоре заснула.

  Следующий день пролетел в тягостном ожидании. Райана куда-то сплавили, чему я была неимоверно рада. Люцифэ постоянно отлучался по своим делам, а магистр Дэриван ушёл ещё ночью, не пожелав ночевать с нами.

  Мои ожоги, после лечения магистра уже почти сошли и не причиняли мне особого беспокойства, но желания заниматься в одиночку у меня не было.

  'Обленилась! – возмутился голос. – Люцифэ тебя совершенно избаловал'.

  Не правда, – скорее по привычке огрызнулась я.

  Тренироваться с Часовщиком мне понравилось. Хотя бы уже потому, что он меня ни разу серьёзно не ударил за время тренировки, а эффективность воспринимаемого материала, несмотря на всё ворчание голоса, снизилась не намного.

  Этот день я решила посвятить блаженному ничего не деланью. Чтобы не думать постоянно о произошедшем со мной и Даром, я достала карионит и включила музыку. Несмотря на то, что прошёл уже почти год с тех пор, как мне подарили этот камень, я много чего ещё не слушала, предпочитая раз за разом прокручивать композиции, которые мне нравятся но сейчас меня потянуло на что-нибудь новое.

  Можно верить и в отсутствие веры,

  Можно делать и отсутствие дела.

  Нищие молятся, молятся на...

  То, что их нищета гарантирована.

   (Nautilus Pompilius, "Скованные одной цепью")

  Я недовольно открыла глаза, услышав мелодичное мычание над головой, но, к моему удивлению, это оказался Люцифэ. Странно, до сего момента я не замечала за ним любви к музыке.

  Поняв, что я смотрю на него, Часовщик замолк, а когда композиция закончилась, вынес свой вердикт:

  – Интересная песня. Как раз нам подходит. Хотя музыку я не очень люблю.

  – С чего ты решил, что она нам подходит? – удивилась я.

  – А почему бы нет? Я связан с тобой. Мы соединяемся в группы, команды, факультеты, состоим частичкой Академии. Но больше всего мне понравилось вот это:

  'И если есть те, кто приходят к тебе,

  Найдутся и те, кто придёт за тобой'.

  Я хмыкнула и тут же погрустнела. Люцифэ в чём-то прав. За Даром уже приходили. Кто знает, может, и за нами скоро наведаются.

  Когда пришёл наставник Див, мы с Люцифэ, закинув руки за головы, лежали на траве и во весь голос распевали:

  'Скованные одной цепью,

  Связанные одной целью!'

  – Как я посмотрю, вы не унываете, – холодно отметил Див. Мы с Люцифэ синхронно вскочили на ноги. – Арион сказал отнести мальчика к порталу, чем я и займусь. А вы немедля возвращайтесь в лагерь.

  – Нам нужно сопровождать его. Без нас с него не снимут покровы, – заметил Люцифэ, в один миг оказываясь на ногах.

  – Уж как-нибудь разберёмся. А с тобой Арион хочет поговорить лично, когда освободится. Так что я вполне обойдусь без вашего сопровождения.

  Див направился к дару, но Часовщик заступил наставнику дорогу.

  – Никто в Городе не сможет снять наложенные мною покровы. Вы просто потратите время на бесполезное путешествие.

  – Считаешь себя таким единственным и неповторимым? – поинтересовался Див.

  – По моим сведениям, – необычайно сухо информировал в ответ Люцифэ, – я таковым и являюсь.

  – Так жаждешь, чтобы тебе доказали, что ты всего лишь мелкий выскочка, возомнивший о себе невесть что?

  – Наставник, – поморщился Часовщик, – вы слишком привыкли, что вас окружают изначально слабейшие противники. Поэтому вы даже не желаете интересоваться их текущим уровнем. Не боитесь, что когда-нибудь поплатитесь за свою халатность?

  – Наглеешь?

  – Нет, я просто веду к тому, что именно халатность не позволила эффективно отбить нападение на лагерь светлых. Мне очень обидно признавать, но, похоже, фениксы теряют былую хватку. Я был лучшего мнения об Академии, когда поступал в неё.

  – Мы продолжим этот разговор потом, – предвкушающее улыбнулся наставник Див, – но сейчас у меня не так много времени. Подвинься.

  Люцифэ пожал плечами и отступил в бок, давая наставнику возможность беспрепятственно пройти. Див с лёгким превосходством улыбнулся, подхватил на руки бесчувственного Дара и, окутавшись сильнейшей, почти непрозрачной чёрной аурой, взмыл в небо.

  – Почему ты его не задержал? – поинтересовалась я.

  – Мне ни к чему с ним препираться полдня. Бери свой музыкальный камень и пошли.

  – Куда?

  – К порталу, естественно. Или ты решил, что я так просто отступлюсь?

  – Нет, конечно.

  Я улыбнулась, чувствуя лёгкость и бесшабашное веселье. Люцифэ в который раз оправдал мои подсознательные ожидания. Интересно, что теперь скажет Див?

  – Ну что, побежали? Хочу побыстрее увидеть лицо наставника.

  – Нет, на этот раз мы не побежим, – отрицательно покачал головой Люцифэ, улыбаясь краем губ на мой бурлящий энтузиазм. – Я думал, что придётся переносить Дара, поэтому подготовил небольшую пространственную червоточину, в народе именуемую порталом. Пошли.

  – Так ты умеешь создавать порталы? – потрясённо охнула я. Улыбка Люцифэ стала более заметной, но он уклончиво отозвался:

  – Я много чего умею.

  – Но зачем нам куда-то идти? Почему бы не сделать портал прямо здесь?

  – Пространство намного легче разрывать на стыке предметов или стихий. Это требует меньших затрат усилий и значительно удобнее психологически.

  Подходящим 'стыком' Люцифэ избрал одно из деревьев. Мы просто шагнули в него, как в пустое пространство. Честно говоря, я до последнего момента ожидала, что стукнусь лбом о жёсткую кору. Даже глаза закрыла на всякий случай. Но после второго шага столкновения так и не произошло. Открыв глаза, я увидела совершенно другое место. В шаге за нами высилась громада арки. Это был портал, по которому мы пришли из Города.

  – Не поняла, – растерялась я. – Так быстро?

  – Конечно. Можно было, конечно, воспользоваться Тропой, но меня учили пробивать прямые порталы, не выходя на изнанку Мироздания.

  Прибывший через пару минут Див ничем не выдал своего удивления, но на наше сопровождение согласился довольно быстро. Я бы тоже на его месте так поступила, услышав, что в случае отказа Люцифэ пробьёт защиту стационарного портала, чтобы самовольно попасть в Город.

  Сплавив нам Дара, наставник занялся разблокировкой арки, и спустя полчаса мы были уже в Городе. К знаменитому храму пришлось добираться на нанятом авто. Меня больше не колотило при мысли, что придётся забираться внутрь этой скоростной зверюги, но определённый дискомфорт всё же остался. Часовщик всю дорогу поглаживал меня по напряжённой спине и что-то непрестанно шептал на ухо. Как ни странно, но от этого становилось немного легче.

  Храм нас не впечатлил. Люцифэ мне потом признался, что ожидал увидеть нечто величественное и прекрасное, а не огромную невзрачную коробку без единого намёка на украшение. Не увеличили эффекта даже те две сотни ступенек, по которым нам предстояло подняться. Да, после виденого по телевизору на Земле и показаного Даром в Утреннем и Дневном Городе, это уже не впечатляет.

  Служитель, встретивший нас на пороге храма, ознакомился с нашей проблемой и предложил следовать за ним. Данный представитель расы кариборов был невысокого, по их меркам, роста. Всего под два метра. Плотно сбитое тело, широкие плечи, широкий подбородок, широкие скулы и широкие сросшиеся на переносице брови придавали ему массивный, неповоротливый вид какого-то неандертальца. Покрыть этот абсолютно лысый череп спутанными волосами, чуть сгорбить, дать в руки каменный топор и выйдет нечто подобное человеку каменного века.

  Служитель настолько не вязался с моим представлением о местном культе солнца, что я даже усомнилась, туда ли мы пришли. Не уверена, что здесь могут поставить на ноги безнадёжно больных.

  Мы пересекли пустой квадратный зал, единственным украшением которого был небольшой вроде как бронзовый гонг на постаменте, залитым лучами света. За залом оказалась небольшая комната с круглой дырой в потолке. Наверно, здесь все помещения пропускают в себя свет Иоланы, местного солнца.

  Сказав нам подождать, служитель скрылся за незаметной дверью в стене, но вскоре вернулся с двумя гнорлами – созданиями, по своему истинному облику схожими с кусками необработанной глины, но умеющими изменять, или точнее, вылепливать, свою внешность. Сейчас они имели вполне антропоморфный вид, и только кирпичный цвет и морщинки-трещинки позволяли безошибочно угадать, к какой расе относятся эти существа.

  Коротко кивну нам, гнорлы попросили разрешение на осмотр пострадавшего.

  – Его нельзя пока осмотреть, – ответил Люцифэ, опередив открывшего рот наставника Дива. – Он в очень тяжёлом состоянии. Но я могу ответит на все интересующие вас вопросы.

  – Но мы не сможем составить точное представление, основываясь лишь на ваших словах, – возразил один из гнорлов.

  – Однако другого выхода у нас попросту нет. Как только я сниму полог, нужно немедленно приступать к лечению, иначе спасать будет уже некого. У него просто нет времени на всякие расшаркивания и дебаты.

  Немного поспорив, гнорлы всё же согласились удовольствоваться устным описанием состояния Дара. Выслушав рассказ Люцифэ, они забросали его уточняющими вопросами, после чего удалились на совещание. Наконец, они вернулись. Не знаю, как остальным, но мне уже надоело стоять на одном месте, но и позволить себе сесть, пусть даже на пол, в присутствии наставника было вопиющей бестактностью. Поэтому я с плохо скрываемой радостью глядела на вернувшихся гнорлов.

  – Судя по данным вами характеристикам, – заговорил правый гнорл, – положение этого феникса поистине катастрофическое. Мы можем ручаться лишь за его жизнь. Больше мы ничего не гарантируем.

  – Хорошо. Мы... – начал было Див, но Люцифэ перебил его.

  – В таком случае, нужно связаться с родителями Дара и испросить их разрешения, раз сам феникс не в состоянии определить свою судьбу.

  – Что ж, это верно, – кивнул правый гнорл и обратился к наставнику Диву: – Свяжитесь с родителями этого феникса и спросите их разрешения. Это не займёт много времени, к тому же ждать этот феникс может, насколько я понял, хоть целую вечность.

  – Да, находиться в подобном состоянии он может неограниченное количество времени, – подтвердил Часовщик.

  – Хорошо. Оставайтесь здесь, рядом с ним, – величественно кивнул нам левый гнорл. Потом перевёл свой какой-то отсутствующий взгляд на Дива. – А вы в кратчайшие сроки свяжитесь с законными представителями мальчика.

  – Пока он обучается в Академии, стражи являются его законными представителями, – буркнул Див, недовольно покосившись на нас.

  – У него нет родных? – вяло удивился левый гнорл. – Ведь в данном случае именно их согласие будет гарантией отсутствия претензий в будущем.

  Наставник бросил на нас мрачный взгляд, но всё же подчинился. Следом за ним комнату покинули гнорлы. Люцифэ сделал несколько быстрых жестов левой рукой и повернулся ко мне, прочтя в моих глазах немой вопрос.

  – Они обещают ему продолжительное существование. Честно сказать, я сильно разочарован. Я ожидал намного большего.

  – Чем ты недоволен? – не поняла я. В принципе, гнорлы ведь пообещали, что он будет жить, а это главное. Или нет?

  – Они восстановят его основные часть ауры и энергетические каналы, отвечающие за поддержание дальнейшей жизнедеятельности. Дар после этого будет крайне подвержен внешнему влиянию. Фактически, у него не будет собственной защиты от различных болезней и нефизического воздействия. Крайне низкая регенерация ещё больше усугубит дело.

  – То есть он может заболеть и умереть? – уточнила я на всякий случай.

  – И это тоже, но главным является то, что Дарион просто не сможет выжить без десятка амулетов, которые будут заменять ему искалеченную ауру, защищать от ментального давления и иных форм нефизического влияния. Также феникс лишится всех или практически всех своих нефизических способностей. В лучшем случае, его исключат из Академии, так как он не сможет пройти инициацию.

  – Нет, – отшатнулась я, представив себе весь ужас подобного существования для Дара. – Это ведь не правда, да?

  – Прости. Говорю же, я ожидал большего. Быть может, его отец откажется, и тогда...

   – Дар всю жизнь мечтал учиться в Академии. Исключение для него смерти подобно. Он не представляет свою жизнь иной. Тем более жить таким калекой... неужели нет иного выхода? – я с мольбой взглянула в глаза Люцифэ. Тот не выдержал и отвёл взгляд. И это мне подсказало лучше иных слов. – Есть. Я же вижу! Ты просто не хочешь говорить о нём.

  – Дарк, поверь мне, этот выход не лучший.

  – Но ведь тогда Дар сможет вновь жить, а не существовать? – загорелась я отблеском надежды, готовая в благодарность за самоотверженность феникса преодолеть любые препятствия.

  – Такой шанс есть, – осторожно подтвердил Люцифэ.

  – Так почему мы медлим?

  Часовщик грустно вздохнул и посмотрел на меня. Слова ему буквально пришлось выталкивать из себя, будто что-то внутри его активно сопротивлялось этому.

  – Существует шанс подчинения. Очень значительный шанс. То есть с Дарионом случится то, чего ты так опасался: он превратиться в добровольного раба. Причём его хозяином станет существо, от безумных выходок которого содрогаются все окружающие. И ещё неизвестно, что он потребует от нас за помощь. Он может до конца жизни заставить нас расплачиваться за свою помощь. Я боюсь, что этот вариант ещё хуже, чем его альтернатива. Ведь здесь может пострадать не только Дарион, но и все мы.

  – А может и не пострадать. Люцифэ, он мне жизнь спас! Я на всё пойду, лишь бы отплатить ему.

  – Ты не знаешь, на что подписываешься.

  – Мне всё равно. Я на всё соглашусь.

  – Даже выполнять любую прихоть извращённого мальчишки? Поверь мне, рядом с ним даже худшие фениксы покажутся тебе святыми. Он любит манипулировать другими, как марионетками.

  – Всё равно. Он спасёт Дара.

  – Дарк, – глаза Люцифэ переполняла невыносимая боль, но я осталась непреклонной.

  – Я выдержу. Главное, спасти Дара.

  – Дарк, я не уверен, что он будет благодарен за подобное спасение, – в отчаянии воскликнул Люцифэ.

  – Вылечим, тогда и спросим. Если хочешь, я сама попрошу этого парня.

  – Ну уж нет! Во всяком случае, договариваться предоставь мне. Если же он будет у тебя что-нибудь спрашивать, постарайся поменьше отвечать, желательно ограничиваясь фразами 'да' или 'нет', а ещё лучше помалкивай.

  – Хорошо, я понимаю. Где он, твой знакомый?

  – Нам нужно вернуться в Академию. Ты останешься там с Дарионом, а я пойду за Равианикиэлем.

  – Ну и имечко у него.

  Люцифэ поморщился и необычайно серьёзным тоном попросил:

  – Только пообещай, что не будешь ничего комментировать или спрашивать у него.

  – Но почему?

  – Я боюсь того, что он может тебе ответить.

   ХХХ

  Люцифэ появился, когда я уже совсем пала духом, поджидая его.

  – Я договорился, – устало уведомил Часовщик прямо с порога. – Я возьму Дара с собой. Тебе придётся подождать здесь ещё какое-то время. Еду я принёс, так что...

  – А никуда идти и не надо, – поплыл по комнате мягкий, но всё-таки какой-то неприятный, чуть резковатый голос. – Я вполне могу и здесь поработать.

   Мы с Люцифэ синхронно оглянулись на дверь. Прислонившись к косяку, стоял мальчик немногим старше меня, кутаясь в какой-то кошмарный серый балахон, из которого торчала черноволосая голова на неимоверно тонкой шее. Тонкие губы сжались в едва заметную полоску, стоило мне начать изучать незнакомца, а больше тёмно-синие глаза без радужки и со зрачками, похожими на овалы, всё больше прищуривались.

  – Я вообще не понимаю, зачем ты обратился ко мне, если у тебя под боком такой шикарный источник.

  – Она неинициирована и необучена. Равианикиэль, мы же договорились, что...

  – Я передумал, – отмахнулся от него, как от навязчивого насекомого, мальчишка, отталкиваясь от косяка и приближаясь ко мне. – Мы можем провести обряд прямо здесь. Заодно твоя новая знакомая кое-чему научится.

  Чем ближе он подходил, тем некомфортнее мне становилось. Возле этого странного мальчишки даже дышать было значительно тяжелее.

  'Это его аура и сила давят на тебя. И это при том, что он не открыл и десятой части своей мощи', – пояснил голос.

  – А что ты готова сделать, чтобы я вернул этого парнишу к жизни? – тихо, но проницательным до дрожи в коленках голосом спросил мальчик, на что я немедленно окрысилась:

  – Тебе-то зачем?

  – Интересно, во сколько ты оцениваешь его жизнь. Он много для тебя значит?

  – Да.

  – Дарк... – попытался влезть в наш разговор Люцифэ, но Равианикиэль шикнул на него, а в следующее мгновение нас окутала необычная серая туманная стена, отрезая от присутствующего в комнате Часовщика. Странный мальчишка тем временем продолжил как ни в чём не бывало:

  – Так значит, он тебе важен. Почему?

  – Он мне жизнь спас.

  – Да, это важный мотив. Но далеко ли ты готова дойти в своей благодарности?

  – Не понимаю, к чему ты клонишь, – нахмурилась я. Этот Равианикиэль с каждым мгновением нравился мне всё меньше и меньше.

  – Что ты готова сделать, если я его спасу?

  – Ты же вроде как договорился с Люцифэ.

  – Люцифэ не может мне дать того, что нужно. К тому же этот мальчишка для него никто, он важен именно для тебя. С тебя и плата.

  – У меня нет денег, но...

  – Меня они не интересуют, – поморщился мальчик. – Готова ли ты выполнить то, что я скажу?

  – Ну-у, – растерялась я от его напора. Похоже, Люцифэ не зря говорил, что нужно быть поосторожнее с этим Равианикиэлем. Прицепился, как репей к одежде, а его вопросы постоянно ставят меня в тупик. К тому же на них просто невозможно отвечать 'да' либо 'нет'.

  – В рамках разумного, – наконец ответила я, когда пауза стала уж слишком затягиваться.

  – А что ты относишь к этим рамкам? – продолжал допытываться мальчик, всё сильнее раздражая меня своей назойливостью, так что я недовольно буркнула:

  – Явно не луну с неба.

  – А что такое луна? – На этот раз, похоже, именно мне удалось поставить мальчишку в тупик, но даже это уже не могло поднять мне настроение. Хотелось побыстрее избавиться от общества этого Равианикиэля и окружающей его атмосферы, поэтому я раздражённо огрызнулась:

  – Ну, светило ваше ночное.

  Мальчик широко распахнул глаза и несколько секунд молчал, пытаясь понять, шучу я или говорю серьёзно. Наконец, он необычайно серьёзно поинтересовался:

  – А зачем мне ночное светило?

  – А я-то откуда знаю? – начала съезжать я на определённо-огрызающийся тон.

  – С тобой интересно разговаривать, – усмехнулся Равианикиэль. – Пойдёшь ко мне в услужение?

  – Обойдёшься!

  – Но ведь это вполне вписывается в твои рамки разумного.

  – Ты мне помогаешь раз, вот и я тебе помогу один раз, но не более! – отрезала я, чувствуя, что ещё пару минут общения, и я врежу по этой кажущейся такой самодовольной роже. Но меня останавливала мысль, что тонкая шея не выдержит такого надругательства, и сломается как спичка. И кто нам тогда помогать будет?

  – Один раз, – несколько разочарованно протянул Равианикиэль, потом с довольным видом щёлкнул пальцами, расплываясь в злой усмешке. – Договорились.

  Не успела я услышать последнего слога, как окружающий нас туман исчез, и ко мне подскочил крайне обеспокоенный Люцифэ.

  – Что ты ему пообещала? Я же предупреждал!

  – Ничего, – бараном глянула я на одногруппника.

  – Я займусь её досрочной инициацией. Это должно быть интересно, – предвосхищающим тоном сообщил мальчик. Часовщик на мгновение окаменел, потом медленно повернулся к нему и тихо переспросил:

  – Ты что сделаешь?

  Равианикиэль оскалился, демонстрируя четыре заостренных клычка.

  – Она сама разрешила!

  – Я разрываю нашу сделку.

  – Поздно.

  – Ты её не тронешь! – с угрозой прошипел Часовщик.

  – Договор заключён, и ты НИЧЕГО не можешь изменить.

  – Постойте, – влезла я в их разговор. – Но я ведь не соглашалась ни на какую...

  – Ты же сама сказала, что я могу воспользоваться тобой один раз. Я просто выбрал, как именно.

  – Равианикиэль, ты не можешь. Она не знает....

  – Закрой рот, а? И давай приступать к работе, пока я не передумал насчёт тебя.

  – Это ты послу... – договорить Часовщик не успел. Его буквально впечатало в стенку, а у меня волосы на теле встали дыбом от ударивших по мне отголосков энергии. Равианикиэль был раздражён, и я это чувствовала буквально каждой клеткой организма. Однако когда мальчик заговорил, его голос был вполне спокойным:

  – Как тебя зовут?

  – Дарк.

  – Пошли, Дарк. У нас впереди много работы.

  – А как же Люцифэ? – я с беспокойством глянула на потерявшего сознание одногруппника.

  – Он нам только помешает. Разгерметизировать твоего знакомого мы можем и без его помощи.

  – Но ведь...

  – Вот только не надо со мной пререкаться! – глянул на меня исподлобья мальчик, отчего у меня моментально перехватило дыхание, а по телу пробежала неприятная холодная волна. – Я этого не люблю.

  Я нехотя приблизилась вслед за Равианикиэлем к Дару, гадая, во что же вляпалась на этот раз. Тем временем мальчишка вновь заговорил:

  – От тебя требуется лишь беспрекословно подчиняться моим словам, иначе я не ручаюсь за результат. Но для начала я хотел бы получить общее представление об уровне твоих знаний.

  Следующие часа полтора я чувствовала себя ученицей-двоечницей на уроке требовательного преподавателя. Талантливого преподавателя, надо отметить. Несмотря на свой, судя по всему, крайне паршивый характер, мальчик умел доносить информацию чётко, быстро и понятно, обрисовывая ситуацию и пути её решения буквально в пяти-десяти фразах.

  – Хорошо, давай приступать. С головоломкой Люцифэ я справился... И, судя по открывшейся картине, действовать надо крайне оперативно. У нас максимум два боя на первичную реанимацию данного тела. – Так он всё это время не просто беседовал со мной, а снимал наложенный Часовщиком стазис? А я совершенно ничего не почувствовала. Несмотря на всю свою неприязнь к мальчишке, он постепенно завоёвывал моё уважение. – Займёшься закачкой энергии в отделы, на которые я буду указывать. Для начала займись пахом, животом и головой. Я начну с сердца.

  Я подчинилась. Было сложно и неудобно направлять энергию сразу в две руки, находящиеся на расстоянии более полуметра друг от друга. Но поразило меня другое.

  – Вся энергия ведь просто распыляется в никуда!

  – Естественно. А ты чего хотела? – Равианикиэль ответил, ни на секунду не отрываясь от своего занятия: быстрого перебора пальцами чего-то невидимого мне на уровне сердца феникса. – Твоя энергия проходит сквозь тело и поглощается планетой.

  – Но зачем тогда подобный пустой труд?

  – Чтоб твой ненаглядный не помер окончательно раньше времени. Иначе ничего, кроме высококачественного зомбяка, не гарантирую.

  Спустя определённое время у меня заболела голова и начали подрагивать руки, что привело к перебоям в энергии. Равианикиэль прикрикнул на меня, заставляя собраться, но вскоре стало ещё хуже. Энергия больше не шла потоком из моих ладоней, приходилось буквально выталкивать её из себя. Перед глазами начало плыть, а во рту появился металлический привкус крови.

  – Держи концентрацию! – прорычал на меня мальчик. – Иначе ты потеряешь навсегда своего дружка. И побольше энергии направляй на живот и пах.

  Прикусив губу, я продолжила выкачивать из себя энергию, направляя её на Дариона, но получалось всё хуже, а Равианикиэль до сих пор возился в районе правого желудочка. С такими темпами ему придётся реанимировать не только Дара, но и меня в придачу. В какой-то момент я покачнулась, но усилием воли заставила себя выпрямиться и продолжить выжимать из себя те крохи энергии, на которые была ещё способна, несмотря на дикую головную боль, общую слабость и кровь, штормовыми волнами разбивающуюся о стенки сосудов. Я даже не запомнила, в какой момент провалилась в обморок.

  В себя я пришла лёжа головой на коленях Люцифэ. Его прохладная рука на лбу приносила истинное блаженство.

  – Что же ты наделала, малышка? – тихо спросил Часовщик, когда я открыла глаза.

  – Ты... – я закашлялась. В пересохшем горле немилосердно першило, но я всё же смогла прохрипеть: – Ты о чём?

  – Равианикиэль – талантливый источник, но его понятия о развлечениях... Зачем ты согласилась взять на себя часть платы за жизнь Дара? Тс-с-с! Не говори ничего. На, попей немного. Тебе пока нельзя двигаться и разговаривать. У тебя сильнейшее истощение. – Я приподняла голову, поддерживаемая Люцифэ. Стоило его ладони исчезнуть с моего лба, как мигом накатили слабость, боль и тошнота. Я с трудом сделала два глотка и вновь опустила голову. Прохладная рука вернулась обратно на своё место. Так было намного лучше.

  – Я слышал, будто Равианикиэля искусственно пробуждали, намеренно усиливая его способности. Вас нельзя насильно инициировать, так как это может привести к смертельному исходу. Однако существует неподтверждённая теория, что такие источники будут намного мощнее обычных. Равианикиэль выжил, но ему сломали генокод и искалечили тело. Наставник мне как-то рассказывал об этом. По его словам, до инициации Равианикиэль владел тёмными силами, а после неё данные ему изначально способности расширились. Но и сам он превратился в проклятого. Представляешь, каково ему было: иметь возможность вернуть других к жизни, дать им красоту и молодость, силу и обширные возможности. И самому всю жизнь оставаться вечным ребёнком. В своё время его пытали, чтобы пробудить способности. И теперь он в отместку хочет перенести всю эту боль на тебя. Равианикиэль вообще любит причинять другим боль. Не физическую. Ему нравится делать окружающих несчастными, показывать им, что все понятия о доброте, дружбе, справедливости, все надежды на лучшую жизнь – просто миф. – Некоторое время Люцифэ молчал, то ли обдумывая что, то ли давая мне возможность осознать всю глупость сделанного шага. Внезапно Часовщик сильнее прижал меня к себе и с невероятной убеждённостью заговорил: – Но, знаешь, я ему тебя не отдам. Лучше сам убью. Быстро и безболезненно. Ты даже ничего не почувствуешь.

  Я поразилась: как можно с такой любовью смотреть мне прямо в глаза, с такой нежностью гладить волосы и говорить о моей смерти? Кажется, я начинаю осознавать пропасть, лежащую между нами. Поэтому, отведя взгляд, я поинтересовалась:

  – Где Дар?

  – Он выживет.

  – Звучит так, будто ты меня пытаешься утешить.

  – Нет, с ним всё нормально, – поспешил успокоить меня Люцифэ.

  – А Равианикиэль?