Текст книги "Черная невеста (СИ)"

Автор книги: Путешественница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

   – Присоединяйся, Дарк. – Люцифэ похлопал по траве рядом с собой. – Мы как раз о тебе говорили.

   – Даже так? – протянула я, переводя недоумённый взгляд с одного на другого. С чего это им взбрело в голову меня обсуждать?

   – Что ты здесь делаешь? – холодно поинтересовался магистр. Люцифэ весело рассмеялся и дёрнул меня за руку. Не удержав равновесия, я шлёпнулась прямо ему на ноги. Часовщик обхватил меня руками и блаженно зарылся лицом мне в волосы. Что с ним такое? Никогда не видела Люцифэ в подобном состоянии бесшабашного веселья.

   Часовщик тем временем провёл носом мне по шее и громко зашептал на ухо. Без сомнения, Арион услышал всё, вплоть до последней буквы.

   – Он отчаялся и решил меня напоить!

   Я на миг окаменела от подобного заявления, потом неверяще глянула на магистра. Ариону всё же хватило такта смутиться и отвести взгляд. Наставник даже попытался пробормотать нечто нечленораздельное в своё оправдание, что только подтверждало правоту выдвинутого обвинения. Часовщик же тем временем продолжил:

   – Он обвиняет меня чуть ли не во всех смертных грехах, чувствуя угрозу с моей стороны. А ещё пытается везде и всюду найти виновных в своей неудаче. А всего-то ему и надо, что раскрыть глаза пошире да поступиться парочкой глупых принципов.

   – Прекрати, Люцифэ! – не выдержав, вскочил на ноги магистр. – Дарк, пошли. Завтра вставать рано.

   – Неужели не понятно, что не спится ребёнку? – поинтересовался Люцифэ.

   Часовщик внезапно отпустил меня и откинулся на спину, одновременно распрямляя ноги. Я ахнула от неожиданности и поспешила пересесть на землю, пока одногруппник не выкинул ещё какой причуды. Люцифэ закинул руки за голову, согнул одну ногу и не отводил взгляда от усеянного мелким бисером звёзд неба.

   – Я тоже не хочу уезжать отсюда. Здесь намного спокойнее, чем в Городе. И воздух такой вкусный. Так и хочется дышать полной грудью, чувствуя, что ты частица огромного живого организма. Город мёртв и лишь искусственное сердце даёт ему возможность растянуть агонию иллюзии существования. – Часовщик замолчал на полстигны, потом заговорил вновь. На пьяного он сейчас походил меньше всего. – Магистр Арион, не всё можно преобразовать грубой силой и в соответствии со своим желанием. Если вы не в состоянии изменить то, с чем столкнулись, измените своё отношение к нему. И сразу всем станет намного проще жить. Нелепые же домыслы только отравят вам всякое существование.

   Магистр Арион ни единым мускулом не отреагировал на выговор Люцифэ, просто повернулся и направился к лагерю. Мы остались вдвоём.

   – Прости, если напугал тебя. Постараюсь впредь обойтись без подобных вспышек. Всё же вино у магистра отменное. Нужно будет на досуге обдумать, что он мог туда подмешать. Ложись. У нас впереди ещё больше чем полночи. Давай ей наслаждаться, ибо завтра мы ничего этого уже не увидим.

   Вскоре я незаметно для себя заснула, используя сгиб локтя одногруппника в качестве подушки. Казалось, даже сквозь пелену сна я слышу журчание его спокойного голоса и чувствую пальцы, играющие с моими волосами.

   А на следующее утро нас поглотили сборы, и я уже почти не вспоминала о Равианикиэле, зато всё больше и больше думала о Даре. Всё ли с ним в порядке? Смирился ли он со своей новой внешностью? Не утратил ли присущие фениксам способности? Как он будет теперь ко мне относиться и стоит ли первой заговорить с ним?

   Накручивая себя всё сильнее, я безумно хотела увидеть Дара и страшилась его встретить. По прибытии в Академию бывшего одногруппника я не увидела. На общем собрании светлый тоже отсутствовал. Это начинало меня беспокоить. А на выходе из зала меня перехватил магистр Арион и сказал следовать за ним. Люцифэ ободряюще пожал мне кончики пальцев и едва слышно шепнул на ухо:

   – Я буду в комнате.

   – Заходи, Дарк, – открыл передо мной дверь одной из аудиторий страж тёмного факультета. – Люцифэ мне не хочет говорить, а прибегать к иным методам я пока не желаю.

   – О чём это вы?

   – Сядь. Я просто пытаюсь разобраться, кто прав. И для этого мне нужна твоя помощь. Ещё раз вспомни и расскажи всё, что связано с нападением на тебя и Дара тени. Сконцентрируйся и начни с самого начала вечера, упоминая даже самые мельчайшие детали.

   – Но к чему это? Я уже всё рассказывал один раз.

   – Возвращаясь к произошедшему, ты можешь вспомнить что-либо упущенное. А после твоего рассказа я поделюсь своими мыслями.

   Мне подобное условие не пришлось по вкусу, но магистр наотрез отказался что-либо пояснять до завершения моего рассказа. Пришлось уступить. Какое-то время страж тёмного факультета молчал, а потом поинтересовался:

   – А как Люцифэ относится к Дару?

   – Хорошо относится.

   – А поточнее?

   – Это столь важно? – поморщилась я, совершенно не понимая, к чему все эти вопросы и копание в произошедшем. Как будто это сможет что-либо изменить.

   – Очень.

   – Люцифэ изначально хотел, чтобы мы с Даром помирились. Он считал, что светлый, то есть Дар, просто сглупил и его нужно простить, дав шанс исправиться.

   – Хм. А теперь слушай, что получается. Люцифэ увёл тебя из относительно защищённого лагеря на значительное расстояние, пренебрегая моим приказом. Вокруг вашей стоянки была создана высокоэнергетическая структура, и Люцифэ скорее всего знал, что большое скопление энергии в одном месте притягивает существ Бездны. Потом твой друг покидает тебя на продолжительный срок вместе с Даром и подоспевает как раз к моменту развязки.

   – Глупости! – я даже представить не могла, что всё рассказанное мной можно вот так извратить. – Люцифэ спас меня от первой тени. К чему ему затевать подобное?

   – Предположим, что его целью был не ты.

   – Дар?! Но Люцифэ даже не знал, что он придёт.

   – Он предполагал это с высокой долей вероятности. Может, он боялся, что вы вновь сдружитесь с Дарионом?

   – Послушайте, магистр Арион, я не хочу больше слушать подобные бредни. Вы просто желаете очернить Люцифэ во что бы то ни стало.

   – Это не мои, как ты выражаешься, бредни, – сухо уведомил магистр Арион. – Это выводы Гроссера. И я рассматриваю их как возможный вариант. И хочу тебя спросить: кому ты больше доверяешь, своему другу или наставнику? Как вижу, для тебя ответ тоже неоднозначен. С одной стороны, слово наставника более авторитетно, так как прожил он долго и имеет определённый опыт. Однако этот сарс мне не очень нравится, так что я не спешу с выводами. Именно поэтому я пока не обсуждал данный вопрос с Вараном, но если в ближайшее время не разберусь сам, то придётся. Поэтому у меня к тебе личная просьба: поговори с Люцифэ о Даре и Гроссере. Только не спрашивай в лоб, как ты частенько любишь. Я же тем временем узнаю позицию Дариона. Если, конечно, он хоть что-нибудь помнит из произошедшего. Как составишь своё мнение, приходи ко мне. Но желательно с неоспоримыми доказательствами, а не простыми эмоциональными порывами.

   Этот разговор сильно взволновал меня. Почему наставник Гроссер пришёл к подобным выводам? Он же почти не знает Люцифэ. Или он подметил в моём новом одногруппнике нечто тревожащее, упущенное мною?

   "А может, это просто месть за уязвлённое самолюбие, – предположил голос. – Часовщик в довольно грубой форме указал на его некомпетентность при посторонних".

   Но это же не повод.

   "А кто этого сарса поймёт? Данный народ, знаешь ли, непредсказуем. Да и Равианикиэль что-то там упоминал об завышенных амбициях".

   Несмотря на поддержку голоса, магистр Арион всё же смог зародить во мне зёрна сомнения относительно Люцифэ. Правда, думаю, они вскоре бы сами погибли, не заговори Часовщик первым о наболевшем буквально через два дня.

   – Я видел Дариона.

   – Да? И как он там?

   – Его временно отстранили от занятий, и он учится пока по индивидуальной программе.

   – Почему?

   – Внешность, что ж ещё?

   – Так с нею ничего не смогли сделать? – разочарованно протянула я. – Наверно Дар сильно подавлен.

   – Ты знаешь, не слишком. Я рад, что он смог довольно быстро оправиться от этого удара судьбы. Однако есть одна вещь, которую я абсолютно не понимаю.

   – Какая?

   – Почему наставники оставили его в Академии?

   – То есть? – голос внезапно отказал мне. Отвернувшись, чтобы не выдать себя выражением лица или глаз, я закашлялась, потом, всё так же, не оборачиваясь, повторила вопрос: – Что ты имеешь в виду?

   – Дарион не феникс больше. Равианикиэль отказался перестраивать структуру его тела и изменять ДНК. Несомненно, он сделал свою работу по высшему разряду – впрочем, как всегда, – но от этого твой друг не стал вновь фениксом. Наставники понимают суть возникшей проблемы ничуть не хуже меня. Тогда почему он ещё в Академии?

   – А ты что же, против этого? – враждебно поинтересовалась я, начиная понимать обоснованность предположений магистра. Люцифэ сильно удивился моей внезапной вспышке.

   – Ты злишься? Почему?

   – Потому, что ты против того, чтобы Дар оставался в Академии.

   – Я ничуть не против, чтобы он продолжал обучение, – уверил Часовщик. – Просто я не понимаю причин. А когда я чего-то не понимаю, мне это не нравится. В принципе, данный постулат применим почти к каждому. Но у меня ещё достаточно времени, чтобы разобраться в возникшей ситуации. Быть может, наставники просто знают больше, нежели я.

   Люцифэ перевёл разговор на другую тему, тем не менее неприятный осадок остался, однако к магистру Ариону я не спешила. А спустя пару дней вновь навела разговор на тему о Даре, однако Люцифэ только отшутился одной из местных шуток, смысл которых я зачастую не понимала даже после того, как мне его скрупулёзно объясняли. А ещё через пол-луны Часовщик с повеселевшим видом заверил меня, что Дарион будет обучаться вместе со всеми.

   – Ты рад этому? – неуверенно поинтересовалась я.

   – Конечно. Светлому было тяжело в одиночку, но он справился. Уверен, на экзаменах он покажет себя с лучшей стороны.

   – Я тоже рада, что он оправился.

   – Да. Не беспокойся за него. Дар с честью выдержал испытание и стал сильнее.

   – Наверно, мне стоит с ним поговорить, объясниться...

   – Нет, Дарк. Обещай, что не сделаешь этот глупый шаг.

   – Но почему?

   – Дай ему возможность проявить себя на экзаменах во все красе. Не стоит подрезать неокрепшие крылья. Если ты сейчас с ним встретишься и начнёшь каяться, то Дарион может потерять дальнейшую мотивацию, а так он будет стремиться произвести на тебя благоприятное впечатление. Не мешай мальчику взрослеть и мужать.

   – И ты только из-за этого не хочешь, чтобы я с ним виделась?

   – Естественно. А почему же ещё?

   – Ну-у... А вдруг ты ревнуешь или что-то в этом роде? – выпалила я и залилась краской до корней волос. Всё-таки нужно было потактичнее спросить, а не вот так в лоб. Теперь же я готова под пол провалиться от стыда.

   – Ревновать? Да ещё к Дариону? Это же глупо.

   Люцифэ обнял меня и закружил по комнате, потом упал на постель, увлекая за собой.

   – Это остальные могут захлёбываться ревностью и завистью. Со временем ты станешь настоящей красавицей. А другие пускай исходят ядом, наблюдая за тобой со стороны. – Люцифэ провёл ладонями по коже моих рук и нахмурился: – Но меня беспокоит то, что в последнее время ты утратила интерес к тренировкам и несколько сдала в физическом плане. Если ты не возьмёшься за дело основательно, то не сможешь составить серьёзной конкуренции на экзаменах ни мне, ни даже Дариону. Это было бы обидно.

   – Посмотрим, что ты в конце курса скажешь, – не без бахвальства отозвалась я, уверенная, что легко сумею наверстать упущенное из-за занятий с Равианикиэлем время. Упорства мне не занимать, а с редкими советами Люцифэ тренировки становятся ещё более эффективными.

XXX

   Ответ лежал прямо на поверхности. Он был невообразимо прост для понимания, но в то же время невероятно сложен для выполнения. Мне всего-то и нужно было, что представить, что я теперешний – это я прошлый. Представить, вообразить в реальности, увериться в непреложности того, что я уже добился нужного эффекта и вести себя соответствующим образом.

   Но у меня ничего не получалось!

   Как я могу смотреть на эту серебристую лапу и представлять загорелую кожу и нормальные пальцы?!

   Нет, у меня уже пару раз что-то похожее выходило, однако этот процесс требовал неимоверного напряжения и диких усилий. Стоило лишь чуть ослабить концентрацию, как приобретённый эффект моментально терялся. А ведь прошло уже три луны. Ребята успели вернуться с полигонов и принялись за учёбу. И только я день за днём с упорством, достойным лучшего применения, занимаюсь неизвестно чем.

   "Да потому что бездарь! Полный", – взбешенной змеюкой зашипел Амореонэ. В последнее время мы с ним даже нормально не общались, буквально с первой же фразы начиная грызню. Да уж, ещё пару лун в его обществе, и я рискую превратиться в настоящего горгона: всем недовольного и готового превратить в камень первого попавшегося на глаза.

   Амореонэ не мог проникнуться моим положением и не хотел понимать, почему столь лёгкие вещи вызывают во мне полное отторжение и "надуманные" проблемы на пути к реализации. Я же никак не мог сообразить, как все его наставления воплотить в реальность.

   Отвлёкшись от нежелающей решаться проблемы, я мысленно перенёсся в не столь отдалённое прошлое: в тот день, когда состоялась моя встреча с отцом. Наставник Карел всё же смог наложить на меня нечто на подобии иллюзии, дабы скрыть истинный облик. Отец вроде как ничего не заметил, но разговор всё равно оставил неприятный осадок на душе. Папа и вправду был сильно обеспокоен моим состоянием, но ещё больше непонятками, из-за которых его потревожили в разгар деловой поездки на Халабос. Не знаю, что придумывал наставник Карел, чтобы замять инцидент, но было сразу видно: отец не слишком верил сказанному, так как постоянно возвращал разговор на эту тему, пытался подловить нас на лжи и требовал тщательного расследования произошедшего, упорно не желая верить, что со мной всё в порядке.

   "Хватит отвлекаться. Так ты точно с места не сдвинешься", – прикрикнул Амореонэ.

   Ну, хорошо. Попробую ещё раз, – убито вздохнул я, нехотя отвлекаясь от воспоминаний.

   – Если ты не перестанешь так гротескно морщиться, то через десяток сианов твоё лицо грозит превратиться в подошву старого изношенного сапога.

   Я чуть нервно вскинул голову, абсолютно не ожидая увидеть ещё кого-либо в выделенной мне комнате. Я точно помню, что закрывал дверь, однако на кровати напротив, как будто так и надо, сидел Люцифэ. Хотя он, вроде как, и участвовал в моём спасении, особой благодарности к парню я не испытывал. А видеть здесь и сейчас тем более не хотел, поэтому недружелюбно бросил:

   – Проваливай, а? Пока силой не выставил.

   – В подобные моменты всякий альтруизм давится в зародыше и начинаешь всерьёз задумываться над вопросом: а стоит ли кому-либо вообще помогать?

   Люцифэ встал и направился к двери, неспешно, будто в раздумье, потянул ручку вниз и, замерев на пороге, обернулся.

   – Можешь не возвращать. Только наставникам не показывай.

   Лишь отменная реакция спасла мою физиономию от болезненной встречи к довольно увесистой книгой, с силой брошенной в меня дружком Дарк. Когда я перевёл взгляд обратно на дверь, Люцифэ уже не было. Зря я с ним так. Нужно было поинтересоваться, как там тёмная, раз выдалась такая возможность. Хотя с чего это ему мне докладывать о ней?

   Криво усмехнувшись, я посмотрел на книгу. Старая потрёпанная обложка свидетельствовала скорее о плохом качестве сырья, из которого была сделана, и несоответствующих условиях хранения, чем о частом хождении по рукам. Ни автора, ни названия, ни каких-либо других пометок не было.

   Открыв форзац, я первым делом отметил небрежный почерк переписчика и негодные, местами потёкшие и поблёкшие чернила. Первая часть рукописи была вообще небрежно вырвана. Пролистав книгу до конца, я понял, что экзекуции подвергалась часть листов в середине и значительный кусок окончания. И к чему мне этот обгрызыш?

   Перелистнув на начало, я пробежал глазами с полстраницы и замер, прикипев взглядом к очередной фразе: "Неужели он думал, что своим хвастливым заявлением, будто я высший морф, он осчастливит меня?"

   Высший морф. Как я?

   Дальше я читал медленно и вдумчиво, старательно разбирая забористый почерк неизвестного, зачастую перечитывал очередную фразу или абзац раза по три-четыре, чтобы получше понять и запомнить. Скорее всего, книга представляла собой перевод более древнего текста, причём не слишком удачный, так как рассказчик периодически сбивался, ведя повествование то от мужского лица, то от женского, то вообще от какого-то неизвестного третьего. Некоторые слова были устаревшими, другие, так и вовсе неизвестными, однако общий смысл был прозрачен, как весенний ручей.

   Кто-то подобно мне, приобрёл возможности высшего морфа в сознательном возрасте и подробно описывал свои успехи и неудачи овладевания этой поистине многогранной способностью, поражая доступностью объяснений и обширным кругозором.

   Больше всего бесили вырванные страницы. Казалось, что именно там должно быть самое важное. Тем не менее, узнал я тоже не мало. И в частности пришёл к пониманию, что в ближайшее время придётся довольно активно сотрудничать с наставником Карелом. Чтобы правильно перестроить своё тело, нужно прекрасно представлять себе конечный результат, которого стремишься достигнуть, а также то состояние, в котором ты находишься изначально: внутреннюю и внешнюю структуры тела, энергетические оболочки, астральные, ментальные уровни... и ещё много того, чего мы пока не проходили. Но, как выразился автор этой книги: "Комедиант может на время вжиться в определённую роль и ему этого достаточно. Я же должен полностью отринуть себя и стать абсолютно другим существом с его желаниями, мыслями, чувствами, восприятием мира и своего места в нём".

   – Вот оно!

   "Я тебе говорил то же самое".

   Может, и то же, но не так, – возразил я.

   Воодушёвлённый, я спрятал книгу и поспешил в лабораторию, жаждя немедленно приступить к осуществлению намеченной цели.

   ХХХ

   Дверь без стука распахнулась и в комнату, чётко печатая шаг, вошёл Гроссер. Арион на миг оторвался от набросков, над которыми корпел, то охваченный очередным приливом энтузиазма, а по временам на чистом упрямстве (сколько сил уже вложено – не бросать же недоделанным) с момента прихода в Академию на должность простым наставником. Судя по невыразительному лицу и неестественно прямой напряжённой спине, сарс зол аки мракобес из Бездны. Придя к такому выводу, страж тёмного факультета небрежно сгрёб наброски, постучал листиками о столешницу, выравнивая стопочку, и бросил в верхний ящик. Похоже, сегодня вернуться к их осмыслению и обработке времени не представится.

   – Чем обязан незапланированному визиту? – с подчёркнутой сухостью поинтересовался Арион. Сарс ему не нравился, хотя и не давал ни единого прямого повода к нареканию. Но феникс уже давно привык прислушиваться к голосу своих инстинктов. Тем не менее, страж тёмного факультета допускал, что на его отношение к новому наставнику может влиять не столько выработанное сианами чутьё, сколько странная полуосознанная ревность, появляющаяся к каждому, кто мог пытаться манипулировать Дарком или просто сближался с ребёнком. С одной стороны, сам Арион прекрасно понимал, что испытывать подобные эмоции по крайней мере глупо, но с другой феникса серьёзно задевало, что другим удаётся то, над чем он столько бьётся. Причём без видимого положительного результата, вопреки затраченным усилиям.

   – Зачем вы рассказали о моих предположениях Дарку? – сразу же перешёл в наступление сарс, но наткнулся на холодный взгляд без единого проблеска любопытства или удивления.

   – Не понимаю, о чём вы, Гроссер.

   – Сегодня на занятии Дарк и Люцифэ вели себя отвратительнейшим образом, и я не вижу иной причины подобного поведения, кроме...

   – Зато я прекрасно вижу, – перебил возмущённого сарса спокойный голос Дива. – Привыкайте к этому, либо сразу принимайте позицию неприятия подобного на своих занятиях. Некоторые так и поступают. Впрочем, через пару-тройку лун ребята обычно сами успокаиваются и перестают активно будоражить Академию своими нелепыми выходками.

   – Не понимаю, – нахмурился сарс, переводя взгляд с Ариона на Диванира.

   – У четвёртого курса начались первые занятия по маскировке, – пояснил страж тёмного факультета. – Ребята частенько учатся вживаться в роли, перенося стиль поведения выбранного персонажа на повседневную жизнь, иногда даже на время других занятий. Такое происходит каждый сиан, и могу вас уверить, что выказанное к вам отношение связано именно с озвученной причиной и ничем иным. Также смею надеяться, что хвалёная выдержка и хладнокровие представителей вашей расы являются чем-то большим, нежели просто словами.

   Арион чувствовал, что поставил Гроссера в неловкое положение, но даже не помыслил злорадствовать на этот счёт. Всё они допускали ошибки, на которые остальные наставники снисходительно закрывали глаза. Здесь прощают друг другу многие прегрешения... если они не слишком вредят ученикам. Но что же заставило в принципе уравновешенного сарса забеспокоиться?

   После ухода Гроссера Арион неспешно обошёл стол и сел на край девственно чистой столешницы. Феникс не терпел лишних предметов на своём рабочем месте, считая, что они отвлекают от главного.

   – И с чего бы сарсу беспокоиться? – спросил у пустоты Диванир. Эта привычка осталась у них с Арионом ещё со времён общей работы в команде, когда они просто произносили вопрос вслух, а потом выслушивали мнения тех, кто хотел и мог на него ответить. Арион не решил ещё для себя эту задачу, поэтому не отозвался. Страж тёмного факультета просто смотрел перед собой, размышляя, вспоминая события и реакции сарса в той или иной ситуации. Порой странные реакции.

   – Но ведь ты рассказал девочке, так? – не угомонился Диванир.

   – Да.

   – Следовательно, я могу быть неправ в своих доводах.

   – Да.

   – Он тебе не нравится, – пришёл к выводу Див.

   – И в этом ты тоже прав, – всё тем же отстранённым тоном отозвался Арион.

   – Но тебе также не нравится Люцифэ.

   – И здесь ты тоже не ошибся.

   – А этот мальчишка феноменально силён для своего возраста.

   – И это странно.

   – К тому же у него специализация – работа с пространством – редкая и медленно развивающаяся способность, блистающая отработанными гранями.

   – Тебе виднее. Но в каталоге Карела указано, что Люцифэ – ничем не выделяющийся середнячок. Точь-в-точь, как Демион, проходивший за дюжину фениксов до него.

   – Подделка? – загорелся Див. Феникс даже вперёд поддался от предвкушения возможных интересных фактов.

   – Склоняюсь к этому варианту, – коротко отозвался Арион, не спеша вдаваться в подробности. Однако Див не отставал:

   – Займёшься этим?

   – Скорее всего, но уж больно наверчено здесь всё.

   – Представляю, как будет зол Варан, когда узнает, что нас посмели водить по иллюзорным тропам. Как поведёт себя Карел, даже предположить не берусь.

   – Не знаю, стоит ли торопить события. На следующем курсе Карел всё равно будет обновлять данные. Тогда и посмотрим, – отозвался Арион, погружённый в свои мысли. Див не выдержал и тихо спросил:

   – Почему ты не хочешь бросить всё это? Я же вижу, что ты не меньше моего устал от удавки Академии и возни с мелкими. Давай вернёмся...

   – Куда? – скривил губы в подобие улыбки Арион. – От Ночных Волков не осталось даже воспоминаний.

   – Мы можем создать новую команду.

   – А смысл? – Арион, наконец, перевёл взгляд на друга и соратника, с которым был вместе со времён обучения в этих самых стенах. – Мы были одиночками и сбились в кольцо лишь по прихоти властей.

   – Ребята тебя слушались. Ты держал всех в каменном кулаке.

   – И каждый раз по возвращении из очередной поездки сталкивался с их скрытым ворчанием. А когда я ушёл на более долгий срок, то Зак связался со всякой шушерой. Ты вовремя сбежал оттуда, мне даже не выдали материалов по их последнему делу. Так и знал, что Зака когда-нибудь потянет в грязную политику. Он никогда не чурался нечистот ради наживы. И за ним пошли остальные Волки. А теперь я почти каждый день смотрю в глаза Каридену, вспоминаю Маорэ и думаю: а не закончит ли этот мальчишка также, как и его брат, неизвестно где и от чьей руки. Даже тела для прощания родственников не был представлено. Нет, Диванир, если я и уйду из Академии, то сразу же на заслуженный отдых. Займусь на этой практике документами для Дарка, а после следующего курса заберу девочку и уеду куда-нибудь. Ей не место в Академии. И даже в Городе.

   – Девчонку тебе нормальную надо, а не эту мелкую. И собственный выводок детей. А то с Дарком всё никак поладить не можешь. У того же сарса и Люцифэ получается намного лучше.

   – У Гроссера уже нет. Люцифэ же во мне вызывает всё больше беспокойства. Почему-то мне кажется, что он связан с этим неуловимым Марианной и теми, кто стоит за ним.

   – Тогда почему ты тянешь с ответными действиями?

   – Я просто заберу Дарка и исчезну. Пусть ищут. Я же буду подготовлен ко всему. Связываться с этой кликой на территории Города мне кажется не лучшей идеей. А вот попробовать выковырять их и разобраться поодиночке вполне выполнимо.

   – Но мы ведь даже не представляем себе, что такое Дарк на самом деле. В отличие от того же Люцифэ.

   – Почему же, Див. Кажется, я начинаю понимать. И если хотя бы треть моих предположений окажется правдой, девочке в дальнейшем придётся ой как не сладко в Городе. Но это пока не так актуально. – Арион помолчал, потом перехватил испытующий взгляд друга и попросил: – У меня к тебе личная просьба. Дэривана отстраняют от кураторства на практике. Не мог бы ты взять курс Дарка под свою опеку? Меня коробит уже одна мысль, что за девочку и Дариона во время практики будет отвечать Гроссер или, что ещё хуже, Канорен.

   – Но отчего ты сам этим не займёшься?

   – Слишком сложный объект поручил Варан. Кроме меня он по силам Рэгану, Бариону или тому же Бэтхэру, у остальных или курс не подходящий или специфика. А у этой тройки тоже авральные участки.

   – Ещё неизвестно, куда нас пошлют, – пожал плечами Див.

   – Вот-вот, а я хочу, чтобы эта тройка была под присмотром. И на кой ляд Варан поставил Дэривана главным группы? Знал же, что лекарь не страдает избытком ответственности. А этого Канорена нужно будет гнать отсюда взашей. Ничего не понимает в наших порядках, только баламутит всех почём зря.

   – Не многие соглашаются идти наставниками в Академию. Слишком тяжёлая ноша. Мы сами, когда пришли сюда, были не лучше того же Канорена. Порою даже хуже. Сколько раз Варан грозился тебя выгнать за придирчивость и негуманное отношение к ученикам? Вот-вот. Так что не нам его судить.

   – Ты прав. Кстати, что сказал Карел о нынешнем состоянии Дариона? – поспешил перевести тему Арион, не слишком жаждя вспоминать свои промахи. К чему разговаривать о том, чего не в силах изменить?

   – Только руками разводит. Вроде мальчишка и не морф. По данным анализа он вообще никакими силами не обладает, но уже может проводить кратковременную частичную трансформацию. Кстати, Карел тебе говорил насчёт того, второго...

   – Да, он мне скинул данные и изложил свою версию в подробном отчёте.

   – И каковы выводы?

   – Кого, Карела?

   – И его, и твои.

   – Карел не знает, что это такое. Слишком мало информации.

   Видя, что друг не собирается продолжать, Див решил сам подтолкнуть, прекрасно зная, что на прямой вопрос Арион уж точно ответит. Не с первого, так с шестого раза. Главное, не дать сбить себя с темы.

   – А каково твоё мнение по этому делу?

   – Если оно живое, а оно несомненно должно быть таковым, то я хочу увидеть это существо собственными глазами. Обидно, конечно, что Дарк и Люцифэ упорно не хотят ничего о нём рассказывать, а Дарион не помнит... или делает вид, что не помнит. Так или иначе, но вокруг девочки собирается чересчур много тайн и загадок, а также необычных существ и событий, и это меня не может не настораживать.

   – Если бы только тебя, – вздохнул Див. Фениксу из Города уезжать абсолютно не хотелось, но если ситуация и вправду настолько серьёзная и иного выхода пока нет, то он безропотно последует за другом хоть к Грани, хоть к Бездне. Арион прекрасный аналитик и среди ищеек Города ему нет равных, но к простой жизни он мало приспособлен. Ему нужно спокойную доверчивую покорную девчонку, а не эту своенравную егозу, которую по какому-то ему одному понятному порыву Арион берётся опекать, абсолютно ничего не смысля в этом.

   ХХХ

   С первого же дня возобновления занятий в Академии я поняла, что моя жизнь изменилась. До этого занятия я даже не знала, что можно так упиваться тем, что сознательно треплешь нервы окружающим. И иметь для этого благовидный предлог!

   Занятия по маскировке проводились каждый день, даже в выходные, и были вынесены из общей сетки расписания в первую половину дня. На светлом факультете я привыкла, что занятия проводятся до обеда, а потом можно распределять время по собственному усмотрению. Поэтому для меня перестраиваться на вторую смену оказалось сложновато. Не будь рядом Люцифэ, я бы постоянно куда-нибудь опаздывала или что-нибудь забывала.

   На первом же занятии мастер Хаоки монотонным нудным голосом перечислил нам пунктов пятьдесят своих требований и предупредил, что он не потерпит какого бы то ни было неповиновения. После этого нам были розданы небольшие чистые листочки, в которые наставник предложил вписать любой персонаж, или как он выразился, "маску", которая должна сопровождаться короткими пояснениями по требуемой теме. Дав время на размышление, мастер Хаоки собрал листики, перемешал и вновь раздал.

   – Завтра вам нужно будет надеть доставшуюся вам маску, однако хочу напомнить, что без детального знания характеристик выпавшей вам расы ничего толкового не выйдет. Поэтому предлагаю всем сейчас направиться прямиком в библиотеку, обновить определённые знания по расоведению. И учтите, я не люблю, когда ограничиваются основными чертами, имея лишь поверхностное знание о представителе доставшегося вам народа. Свободны.

   Роли всем достались самые разные. В принципе, если рассуждать трезво, то скопировать повадки и манеры представителя определённой расы не является большой сложностью. Не зря же нам вдалбливали эти знания на протяжении полутора сианов (а остальным ученикам и того больше). В теории мы всех их изучали более чем подробно, в том числе в плане поведения и мировоззрения.